Текст книги "Алёнушка"

– Уж извините, – Алена направилась к выходу. Дойдя до двери она обернулась, – да, я не обучена иностранным языкам, любви к себе и впервые в жизни увидела яйца кошот…

– Кокот…

– Дайте мне сказать, – с несвойственной для себя решимостью воскликнула Алена, – зато я обучена любви, честности, порядочности и другим ценностям нормальных людей! Тому, что семья самое главное в жизни человека…

– И куда все эти прекрасные ценности тебя привели? – приподняв бровь, поинтересовалась Изабелла. Казалось, она ничуть не была обескуражена эмоциональной тирадой Алены.

– Я не хочу вас больше знать! – отрезала Алена и, выйдя из комнаты, быстрым шагом направилась к входной двери.

Затем вспомнив, что чемодан стоит в спальне, а сама она одета не для путешествий, девушка торопливо прошла в комнату, быстро переоделась, засунула футболку с шортами в чемодан, не особо заботясь о порядке. Туда же покидала некоторые вещи, которые уже успели достать и повесить в шкаф. На что она вообще рассчитывала? О чем думала, приезжая сюда? Алена села сверху на чемодан, стараясь закрыть его как можно быстрее, но краем глаза не выпуская из виду дверь, ожидая, что Изабелла войдет, извинится и наконец предложит ей помощь. Но у той, по всей видимости, и в мыслях не было ничего подобного. Сидит, наверное, в своей комнате, нюхает свои дурацкие свечи и пьет. Алкоголичка! Понятно, почему на старости лет она осталась одна!

Выкатив чемодан в коридор и нарочито грохоча колесиками, Алена направилась в входной двери. Ноль реакции. Изабелла даже не вышла. Громче, чем того требовали обстоятельства, Алена хлопнула дверью и вышла из квартиры, чувствуя, как тонкая игла впивается в сердце. Да что это с ней? Она тут и двух дней не пробыла, что за сантименты? Не нужна ей такая родственница, пусть катится вместе со своей красивой жизнью.

Спустившись по ступеням, Алена вышла из дома и попыталась глубоко вдохнуть, но ничего не вышло. В груди сдавило, и девушка закашлялась. В глазах все размылось, и яркая зелень юного лета внезапно подернулась сероватым оттенком. Алена поспешила через парк, стараясь не оглядываться на роскошный старинный дом – призрак той жизни, которой у нее никогда не будет. Если у нее вообще будет хоть какая-то жизнь через три месяца.

Алена смахнула слезы, которые сами полились из глаз. Ничего, она что-нибудь придумает. Попробует еще раз поговорить с кредиторами. Объяснит, что эта Изабелла Максимовна никакая ей не бабушка, а просто женщина, с которой она связана биологически и которая вовсе не собирается ей помогать. А у нее, Алены, за душой ни гроша. Если хотят – пусть сами забирают ту картину у Барышникова. А она возьмет выписки со своих счетов, справки о зарплате за последние полгода. Ну что они, совсем идиоты? Откуда она возьмет эти деньги? Можно, конечно, продать квартиру. Точнее, ей нужно будет продать квартиру и вернуть хотя бы крошечную часть долга. И от одной мысли об этом Алена разрыдалась в голос.

Прибавив шагу, она поторопилась в направлении остановки, стараясь избегать любопытных взглядов. Впрочем, пару раз она украдкой оглянулась, ожидая увидеть Изабеллу, которая, раскаявшись, спешит за ней. Но то ли ее родственница никуда не торопилась, то ли не раскаивалась, но до вокзала Алена добралась без помех.

Ей удалось купить билет в плацкартный вагон и провести почти семь часов в зале ожидания, гоня от себя слезы.

Поездка домой прошла как в тумане. Но, ступив на улицы родного города, Алена почувствовала неожиданный прилив сил. Как говорится – дома и стены лечат. Она справится, выкрутится из этого кошмара. А если они решат ее убить – от этой мысли Алена похолодела – значит, так тому и быть.

Костик ждал ее возле дома. Сидел на лавочке, засунув руки в карманы легкой ветровки, которую накинул, несмотря на теплый летний день. Он был похож на нахохлившегося воробья. Длинный, немного загнутый книзу нос, который становился отчетливо виден, стоило бывшему жениху повернуться в профиль, лишь усиливал сходство с птицей.

Алена остановилась, пойманная врасплох. Она не знала, как ей говорить с Костей. Первым порывом было кинуться к нему, обнять, расплакаться и рассказать все как есть. Ведь, по сути, он был единственным близким ей человеком. Но ключевое в этой фразе слово «был». Он бросил ее в сложный момент.

Стараясь выглядеть спокойной и равнодушной, но мысленно ругая себя, что не носит солнечные очки, за которыми можно было бы скрыть покрасневшие глаза, Алена на трясущихся ногах направилась к подъезду, стараясь пройти как можно быстрее, чтобы Костик не заметил ее дрожащие коленки.

Впрочем, тот не придал особого внимания ее маневрам. Встав со скамейки с выражением муки на лице, он проронил:

– Лена, нам надо поговорить.

– Нам не о чем говорить, – стараясь выглядеть холодной и равнодушной, проронила Алена и неожиданно поймала себя на мысли, что звучит немного как Изабелла. Конечно, ей никогда не достичь такого мастерства, чтобы окатить лишь одним взглядом как холодным душем, но нужная нотка в голосе прозвучала.

– Я нашел деньги, Лена…

* * *

Спустя полчаса они сидели на кухне Алены, и Костя пересчитывал немного помятые банкноты – двенадцать тысяч долларов, которые ему удалось выручить за свою машину, приобретенную совсем недавно как средство передвижения на мамину дачу и вклад в семейную жизнь.

Алена вытирала льющиеся по щекам слезы и ругала себя что было силы – дурочка, совсем как «Аленушка»! Вообразила себя Изабеллой. Это в ее мире сплошь бездушные предатели, поэтому она и одна. А рядом с ней надежный, любящий мужчина, который в прямом смысле этого слова отдаст последнее, чтобы ее защитить и вытащить из беды. Потому что подобное притягивает подобное.

– Когда эта сволочь к тебе явится, дай ему деньги, скажи, что отдавать будем в рассрочку, – деловито заявил Костик, пододвигая к Алене стопку купюр, – И обязательно возьми с него расписку, что деньги он получил. А то потом скажет, что ничего не видел и не брал. Плавали, знаем.

Где и когда Костик плавал с криминальными элементами, Алена уточнять не стала, лишь послушно кивала.

– И надо бы проверить, была ли прописана твоя мать в квартире.

– Зачем это проверять? – удивилась Алена. – Это же ее квартира, разумеется, она была в ней прописана.

– Как зачем? Ты же единственная наследница своей матери, а если у нее есть часть в бабкиной квартире, то ты тоже можешь на нее претендовать. Выселишь эту старуху куда-нибудь, квартирку продашь, глядишь, и найдется чем долг оплатить. Такая недвижимость стоит миллионы!

– Нет, – покачала головой Алена.

– Что «нет»? – удивился Костик.

– Мне от нее ничего не надо.

– А с чего это ты вдруг стала такой гордой? – лицо вернувшегося жениха внезапно покраснело. – Эта бабка хоть как-то в твоей жизни участвовала? Нет? А она твоя родственница, между прочим, и должна была тебе помогать!

– Она не бабка, – тихо перебила его Алена.

– А кто она?

– Женщина.

Костик вскочил со стула и принялся нервно мерить шагами кухню, стараясь не врезаться в стены.

– Что за неуместная сентиментальность, Лена? Нашла кого жалеть! Она тебя пожалела? У нее наверняка припрятано на черный день, судя по тому, что ты рассказываешь…

Его пламенную речь прервал звонок в дверь. Костик остановился, слегка покачнувшись, и побледнел:

– Это… это они? – он облизал вмиг пересохшие губы.

– Не знаю. – Алена сникла в один миг, боясь пошевелиться в глупой надежде, что незваные гости уйдут сами и вообще вся эта проблема как-то сама собой рассосется.

Звонок прозвучал еще раз.

– Откроешь? – осипшим голосом поинтересовался Костик.

Понимая, что ничего хуже в ее жизни уже произойти не может, Алена побрела к двери, распахнула ее, не глядя в глазок, и замерла. На пороге словно героиня французского фильма стояла Изабелла. В черном костюме, темных очках и с ниткой чего-то подозрительно смахивающего на изумруды, на шее.

– Так и будешь смотреть или предложишь войти?

Не дожидаясь ответа, она сама прошла в прихожую и оглянулась по сторонам.

– А вы, собственно, кто? – возмутился Костик, вставая и снова задевая головой кухонную люстру.

– А я та самая бабка, чью квартиру вы собираетесь продать и поделить. Звукоизоляция в этом доме паршивенькая, – любезно пояснила Изабелла, а Алене вдруг стало мучительно стыдно.

И за то, что Изабелла стала свидетельницей их разговора. И за обстановку квартиры, которая буквально кричала о том, что у мамы ничего не вышло. И за себя – истеричку, сбежавшую при первом же отказе и не попытавшуюся стоять на своем. И почему-то за рачительного Костика, хотя еще полчаса назад она считала его героем и настоящим мужчиной.

– Что вы… что вы здесь делаете? – Алена хотела, чтобы это прозвучало гордо, но вышел какой-то мышиный писк.

– Привезла твои рисунки, – словно само собой разумеющееся ответила Изабелла и протянула Алене папку, которую держала в руках и которую Алена даже не заметила. – Адрес ты, конечно, зря на папке указываешь, люди разные. Ну раз уж я приехала, может, ты меня хотя бы чаем угостишь?

И не успела Алена ответить, что вряд ли сможет принять ее на уровне, который подобает такой персоне, как влез Костик:

– А знаете, это даже хорошо, что вы приехали! Нам надо с вами о многом поговорить. Наверняка у матери Лены осталось наследство…

– Я так понимаю, что в нем мы и находимся, – пожала плечами Изабелла, глядя на Костика, как на невесть откуда взявшегося таракана. Брезгливо и недоуменно. – А вы, молодой человек, кто?

– Я будущий муж Лены, – Костик гордо расправил плечи и занял собою все пространство.

– Сочувствую, – кинула Изабелла Алене и, проигнорировав возмущенного Костика, сказала куда-то через его плечо: – Моя дочь была слишком горда, чтобы оставаться прописанной в квартире своей никудышной матери. А теперь, если я ответила на ваш вопрос, молодой человек, я попрошу нас оставить.

– С чего это вдруг? – Костик сделал решительный шаг по направлению к Изабелле. Любая другая уже отступила бы, но не она. Продолжая смотреть на Костика как на досаждающее насекомое, она не сдвинулась с места.

– С того, что я хочу поговорить с Аленой, – словно малышу, которому надо пояснять очевидное, терпеливо ответила она.

– Леной.

– Аленой. Кажется, сама она себя называет именно так. И пока она не успела записаться в вашу собственность, она имеет право сама решить, хочет она беседовать при вас или нет. Но я бы ей советовала поговорить со мной тет-а-тет. – Изабелла перевела взгляд на Алену и уставилась ей прямо в глаза.

Алене вдруг стало холодно. Ей, конечно, хотелось вытолкать Изабеллу за дверь и попросить никогда больше не появляться в ее жизни. Но с другой стороны… а вдруг она привезла другое решение? Вдруг у нее в запасниках лежит еще одна картина, которая позволит выплатить долг? От такой чего угодно можно ожидать.

– Костя… – забормотала Алена. Жених к ней даже не повернулся.

– Громче, – усмехнулась Изабелла. – У молодого человека, видимо, проблемы со слухом.

– Почему вы меня оскорбляете? – Костик стал похож на гигантского задиристого петуха, и Алене на миг показалось, что он сейчас клюнет Изабеллу.

– Костя, пожалуйста, – Алена чуть повысила голос и вклинилась между ними. – Пожалуйста, дай нам поговорить!

Но ее словно никто и не заметил.

– Как твой будущий муж…

– Ключевое слово «будущий», – поддержала диалог Изабелла.

– Это уже не вам решать!

– Естественно, но до вашей свадьбы еще есть время.

– Да вы просто нахалка, явились сюда…

– Хватит! – вдруг крикнула Алена и сама испугалась. Раньше она никогда не повышала ни на кого голос, и сейчас эта неожиданная смелость возымела чудодейственный эффект. – Хватит, я сказала! Костя, иди домой, а я поговорю с Изабеллой Максимовной и…

Она осеклась.

– Ну что же ты замолчала? – Алене на миг показалось, что глаза Изабеллы блеснули – опять, что ли, пила свой кофе?

– Ты кричишь на меня? – Костик был настолько шокирован, что даже забыл о раздражающей будущей родственнице.

– Кричит. И мало того, она хочет, чтобы вы ушли, – подначила та.

– Прекратите, – снова отрезала Алена, и в этот раз получилось достаточно жестко. Так ей показалось, по крайней мере. – Иди домой, Костик. Я сейчас поговорю с Изабеллой Максимовной и лягу отдыхать, потому что устала.

– Ты «что»? – Костик ушам своим не верил.

– Покажи-ка его лору перед свадьбой, – снова встряла Изабелла. – Глухой муж – сомнительное удовольствие и повышенные расходы.

– Да что вы…

Алена открыла дверь и посмотрела на Костика почти умоляюще:

– Пожалуйста, иди, извини, что накричала, я тебе завтра все объясню.

Быстро чмокнув жениха в губы, она подтолкнула его к выходу и захлопнула дверь до того, как тот успел опомниться. Потом все же выбежала на балкон, чтобы помахать ему рукой. Обиженный Костик – а его обида разливалась в воздухе, как автомобильные выхлопы на оживленном проспекте, – вначале решил не оборачиваться, но в последний момент дал слабину, повернулся и махнул ей рукой. Алена мысленно выдохнула – не все потеряно. Она вернулась в кухню, где Изабелла уже успела поставить чайник и с сомнением рассматривала содержимое холодильника.

– А вот извинялась ты зря.

– Обойдусь без ваших советов, – это прозвучало более резко, чем ей того хотелось. Алена немедленно почувствовала себя виноватой и, хоть и испытывала небольшое раздражение оттого, что Изабелла сама заглянула в ее старенький холодильник, вспомнила о своей роли хозяйки. – Будете ужинать?

– Нет, – покачала головой Изабелла, а Алена не выдержала:

– Мое меню не соответствует вашему вкусу?

– Вовсе нет, просто я не ем и не пью после шести. В моем возрасте хорошая фигура – это не генетическая лотерея, а умение вовремя закрыть рот. А вот тебе придется сегодня поголодать.

Изабелла захлопнула холодильник, ловко взяла старенький заварочный чайник, ополоснула его кипятком, насыпала заварки из банки, стоящей на небольшой полочке, немного налила кипятка и повернулась к Алене:

– Садись, чего стоишь? Я чай заварю, а ты слушай. Ты идешь работать к Барышникову…

– Вы опять за свое? – Алена, уже успевшая сесть, подскочила. – Я не собираюсь ни у кого ничего воровать!

– До конца дослушай, – нахмурилась Изабелла.

Взяв чайник, она долила в него кипяток, а потом аккуратно поставила его на подставку, стоявшую на столе. Алена вздрогнула, внезапно осознав, что впервые со смерти мамы о ней кто-то позаботился. И тут же отогнала от себя эти мысли – что за ненужная сентиментальность? Эта женщина с менталитетом нильского крокодила не способна ни о ком заботиться, кроме себя самой. Да, может, она вообще хочет воспользоваться Аленой, чтобы вернуть утраченное? От такой всего можно ожидать. Изабелла тем временем налила чай в чашку и пододвинула ее к Алене.

– В понедельник ты выходишь на работу к Барышникову, – совершенно спокойно продолжила она.

– Что? – Алена открыла рот да так и забыла его закрыть.

– У вас что, проблемы со слухом семейные?

– Нет… в смысле… что значит «выходишь на работу к Барышникову»?

– То и значит. Я видела твои рисунки, ты талантливый художник, и модельер из тебя прекрасный может получиться. Кстати, почему ты не стала обучаться этой профессии?

– Мама считала, что это бесперспективно, – честно ответила Алена, внезапно чувствуя вселенскую усталость.

– Еще мама наверняка тебе рассказывала, что хорошие девочки ни с кем не спорят, рано выходят замуж, ценят семейное тепло и уют, как венец женской жизнедеятельности. Они – это шея, вертящая головой мужа.

– Откуда вы…

Глаза Изабеллы снова блеснули, и она ответила на незаданный вопрос:

– Основной жизненной целью твоей матери было стать максимально непохожей на меня. Так что догадаться нетрудно. Но мы сейчас не об этом. Ты пойдешь работать к Барышникову в ателье стажером. Познакомишься с ним, и будем действовать по обстоятельствам.

– Я не буду ничего красть, – снова отрезала Алена.

– Да ты и не сможешь, – фыркнула Изабелла. – Ты, главное, с ним познакомься, а потом мы найдем другой способ достать эту злосчастную картину.

– Мы? – не поверила своим ушам Алена.

Вместо ответа Изабелла закатила глаза, а Алена тут же начала оправдываться.

– Я вас услышала, но зачем… зачем вам это?

– Девочка моя, я знаю, что ты считаешь меня бессердечной дрянью с менталитетом крокодила. – Алена чуть не подавилась чаем. Эта женщина что, мысли читает? – И я не буду сейчас произносить трогательные монологи в духе ужасных мелодрам, что когда-нибудь ты узнаешь правду и сама все поймешь. Захочешь – узнаешь, а не захочешь и не узнаешь. Собственно, выбор у тебя небогатый. Ты или едешь сейчас со мной и выходишь на работу к Барышникову в понедельник. Или остаешься здесь, лишаешься квартиры, попадаешь в кабалу, и если твой занудный кавалер соблаговолит на тебе жениться, то до конца своей жизни ты будешь расплачиваться за чужой долг и выращивать кабачки на даче у его мамаши.

– Помидоры, – автоматически поправила Алена и тут же спохватилась: – Как вы узнали?

– У каждого сомнительного жениха непременно имеется мамаша с кабачками. Или с помидорами.

* * *

В столицу они летели первым классом, и Алена ни на миг не могла поверить, что это снова происходит с ней. Чувствовала себя на редкость неуютно и неуместно среди всех этих людей, одетых словно они за хлебом в магазин выскочили (сама-то она ради полета в первом классе нарядилась в лучшую одежду, что вызвало у Изабеллы снисходительную улыбку). Она, отказавшись от дивана в квартире Алены, переночевала в гостинице и заехала за ней утром на такси, одетая в удобный костюм и легкие кроссовки. Идеальная укладка, идеальный макияж. Алена лишь мысленно вздохнула и, немного подумав, накрасила губы.

В столице их встретил водитель на машине. Импозантный, седоволосый и молчаливый.

– Владимир, это Алена. Алена, это Владимир, – представила Изабелла внучку, а та пискнула:

– Очень приятно.

Тот молча кивнул. Пока Владимир загружал небольшую дорожную сумку Изабеллы и скромный чемоданчик Алены в багажник, Изабелла пояснила:

– Владимир возит меня уже много лет.

– Вы не водите машину? – изумилась Алена.

Отчего-то она явственно представляла молодую Изабеллу одной из первых, кто сел за руль, отчаянно гоняющей по широким проспектам с сигаретой в зубах и извечным блеском в глазах.

– Отчего же? – Владимир распахнул дверь перед Изабеллой, и та легко скользнула в машину. Алена последовала за ней. – Вожу. Но сейчас не вижу в этом необходимости. Пробки, сложности с парковкой, постоянные стрессы. Зачем мне это? На близкие расстояния я стараюсь ходить пешком в любую погоду, потому что движение в моем возрасте жизненно необходимо, а для дальних поездок у меня есть Владимир.

– Домой, – обратилась она к водителю, и Алене на какой-то безумный миг захотелось, чтобы у нее была настоящая бабушка.

Вот такая вот, которой можно было бы гордиться и которая могла бы о ней позаботиться – встретить и отвезти домой. Пусть даже на метро или маршрутке. Алена тут же отогнала от себя эту безумную мысль – забудь. Бабушки у тебя никогда не было и не будет. Возможно, Изабелла просто пытается закрыть собственный гештальт или искупить вину перед рано ушедшей дочерью. В то, что она вдруг начнет печь пирожки и вязать внучке шарфики, было так сложно поверить, что Алена даже фыркнула.

– Улыбайся почаще, тебе идет, – Изабелла, поймавшая ее улыбку, окинула Алену задумчивым взглядом. – Знаешь, пожалуй, мы оставим тебя в этом стиле «наив». Он так отличается от стиля тех девиц, что окружают Барышникова, что, возможно, именно это и выделит тебя из толпы.

– Стиль «наив»? – Алена не верила своим ушам. То есть если она одета в платье, не пользуется макияжем, не стрижет волосы и не надувает губы, как у подравшейся утки, то ее можно записать в стиль «наив»?

– Ты видела Каролину? – вместо ответа поинтересовалась Изабелла, которой надоело одергивать Алену каждый раз, когда та переспрашивала.

– Каролину? Которая…

– Которая твоя единокровная сестра.

– Видела, – кивнула Алена, сникая и глядя в окно, за которым проносилась другая жизнь. Яркая, шумная. Жизнь для смелых девушек, а не для сельских дурочек в стиле «наив» вроде нее.

Эта жизнь как нельзя лучше подходила Каролине. Та была богиней. Наверное, родись она во времена Древней Греции – и всех остальных божеств изгнали бы из Пантеона, чтобы служить ей одной. Она была красивее Афродиты, выходящей из морской пены, искуснее Артемиды, могущественнее Геры. Глянцевые издания именовали ее модным термином «ит-герл». Говоря простым языком, Каролина была желанной гостьей на всех светских вечеринках. Она близко дружила со звездами и политиками, со скандалистами и консерваторами, ею восхищались в равной степени и мужчины, и женщины. Легкая, как мотылек. Похожая на фею Динь-Динь, укутанную волшебной пыльцой. Длинные тяжелые медные волосы, зеленые кошачьи глаза, идеальные пропорции лица и тела – Каролина казалась идеалом красоты, сгенерированным нейросетью.

– Она девушка Барышникова. – Изабелла отвлекла Алену от размышлений, а та закашлялась и опасливо покосилась на свою собеседницу. Возможно, у Изабеллы уже начались возрастные изменения, от которых никакими прогулками не убежишь? Не может же она и в самом деле считать, что Барышников, встречаясь с Каролиной, посмотрит в Аленину сторону? Ее лотерейный билет – это Костик, две совпавшие цифры из шести. А все остальное это из области сказок. – И ты наверняка считаешь, что я старая сумасшедшая дура, потому что помыслила о том, что Барышников может променять Каролину на тебя?

Алена уставилась на Изабеллу, готовая снова задать дурацкий вопрос: «Как вы узнали?»

– Девочка моя, все настолько очевидно, что даже спрашивать неловко. С таким лицом за карточный стол не сядешь, – задумчиво пробормотала она.

– Что? О чем вы говорите? Я не понимаю…

– Надеюсь, что и не поймешь.

* * *

– Ты будешь готовить макеты для создания моделей. Ткани, фурнитуру, выкройки и прочую фигню. Помогать Глаше и Луше в изменении выкроек, под их руководством, разумеется. Готовить и организовывать примерку для вешалок. Может, что-то будешь шить и отделывать, посмотрим, откуда у тебя руки растут, – молодой человек, попросивший называть его Нико, выстреливал слова как из пулемета со скоростью двести штук в минуту.

У Алены шла голова кругом. Сегодня утром Изабелла накормила ее завтраком, а затем Владимир привез в ателье Барышникова, находившееся в огромном современном бизнес-центре. В прозрачном лифте, который вознес Алену на двадцать девятый этаж (она даже глаза закрыла от ужаса), девушка чуть не запаниковала, но стоило дверям распахнуться, как Алену окутал вихрь по имени Нико, расцеловал ее в обе щеки, прижал к груди, как родную, и стал водить по модному царству, попутно все объясняя.

– Тут у нас Луша и Глаша, те еще стервы, ты с ними скоро познакомишься. Смотрите, девчонки, это наша новенькая! – «Девчонки», которым уже перевалило за сорок, едва удостоили Алену взглядом и снова вернулись к ярким картинкам с моделями одежды, лежащим перед ними. – Так, давай дальше. Мы сейчас готовим показ, ну ты в курсе. Сотрем эту кошмарную колхозную «вишню» и забудем о ней, как о грязи на ботинках.

Нико закатил глаза куда-то к высокому потолку и махнул рукой, словно стирая недоразумение в лице соперников с лица земли.

– Так, тут у нас скукотища – офисные помещения. Там сидят все наши важные птички – агенты, менеджеры и все, кто с вешалками работает. А главная у них – Лариска. Ларусик, ау! – Нико помахал рукой женщине, чей облик очень напоминал героиню Мерил Стрип из известного фильма. Алене от одного взгляда «Ларусика» захотелось залезть под стол, и она с горечью поняла, что никогда не сможет общаться со всеми этими людьми на «ты» с такой легкостью, как это получается у Нико. Ей даже помыслить об этом было страшно.

Наводящая ужас Ларусик была одета в строгое черное платье. Скромность наряда компенсировали массивные винтажные украшения – длинные нити жемчуга вперемешку с серебряными сотуарами. Образ был гармоничен. Была бы Алена ее подчиненной, ей бы и в голову не пришло подвести «Ларусика». Проще было сразу броситься под поезд.

– Тут у нас зона для фотосессий, – понизил голос Нико, приоткрывая дверь в огромное помещение, здорово смахивающее на ангар. Вот только откуда он взялся в современном бизнес-центре? Бетон и стекло. А также фон, на котором красивая стройная девушка позировала фотографу.

– Это Гоша, он гений, – доверительно шепнул Нико и потянул Алену дальше. – Вообще всеми съемками руководит Никита, это брат Каро. Он у нас типа креативный директор. – Нико произнес слово «типа» тоном, не оставляющим сомнений – Никиту он жалует куда меньше Ларусика. И не успела Алена задать вопрос на эту тему, как Нико тут же отряхнулся, словно канарейка после купания, и потянул Алену дальше.

– Тут у нас примерочные, комнаты для визажистов и стилистов, а тут у нас зона отдыха. Она общая для всех…

Договорить Нико не успел. Воздух словно поменял консистенцию, и в нем расплылось волшебство. Все вокруг замерло, остановилось, словно за секунду до явления чуда. Голоса смолкли и даже Ларусик глядела в сторону открывающихся дверей лифта с неким благоговением.

Двери медленно разъехались в стороны, и из них выплыла – по-другому это и охарактеризовать было нельзя – Каролина. В жизни она оказалась еще прекраснее, чем в социальных сетях. Она была настолько ослепительно красива, что Алена распахнула глаза в безуспешной попытке впитать в себя эту красоту до последней капли.

В Каролине идеальным было все. И бесконечно длинные загорелые ноги, и стройная фигура с округлостями, которые она умело подчеркнула черной мини-юбкой и коротеньким пиджачком, из-под которого выглядывала кружевная блузка, неожиданно наглухо закрытая и украшенная на горле бледно-розовой камеей. Эта нарочитая закрытость и целомудрие еще больше распаляли любопытство. Медные волосы Каролины укутывали ее словно кимоно из японского шелка, из-под прямой челки на мир смотрели безмятежные зеленые глаза. Идеальный нос и идеальные губы. Алена немедленно почувствовала себя серой мышью, дурнушкой из глубокой деревни, по скудоумию вознамерившейся создать конкуренцию девушке из высшего света.

– Баракин все-таки гений, – выдохнул Алене на ухо Нико.

– Баракин? – так же тихо переспросила Алена.

– Да, по носам и талиям ему равных нет.

Алена перевела шокированный взгляд на Нико, провожающего Каролину восхищенным взглядом, а тот, не глядя на нее, хихикнул:

– Или ты думала ее такой мама с папой сделали?

– Я… – Алене вдруг стало стыдно признаваться Нико, что именно так она и думала. Пластические операции? Какая нелепица! Зачем они молодой красивой девушке?

– Жаль, фото не осталось, – снова хихикнул Нико, – Каро заказала чистку интернета. Но так-то по жизни она больше на грузинскую княжну была похожа, чем на сестричку Кардашьян.

Увлеченная созерцанием собственной сестры, Алена едва не пропустила того, кто был ей действительно нужен.

Александр Барышников следовал за невестой, поглощенный деловым разговором. Он был одет с той обманчивой простотой, которая присуща очень богатым людям. Серая футболка, наподобие тех, что носит самый богатый человек мира, простые джинсы, кроссовки. На руках несколько кожаных браслетов, на шее украшение из черной кожи, здорово смахивающее на ошейник, но удивительно ему идущее. Темные волосы, длинноватая челка небрежно спадает на лоб. Александр не соответствовал тем немногочисленным фотографиям, которые Алена рассматривала накануне ночью в интернете. Там он казался каким-то излишне жеманным и женственным. Возможно, это был образ, все-таки он продавал женскую красоту, а не запчасти к автомобилям. К тому же многие публичные люди в жизни не соответствуют тому образу, который они создают на публике. И все же Алена не ожидала, что Александр окажется настолько красив и притягателен. Он буквально источал феромоны, и от Алены не укрылось, как весь женский персонал провожает его влюбленными взглядами.

Сердце Алены упало. И как она должна привлечь внимание такого красавца? Разве что зайти к нему голой в кабинет. И то конкуренции она не выдержит. Ведь рядом непременно окажется Каролина и ее Баракин.

– Хорош, правда? – Нико тоже проводил Барышникова влюбленным взглядом. – И талантливый, стервец. Наша новая коллекция просто бомба будет, увидишь!

– Д… да, – вымученно кивнула Алена.

Каролина и Барышников скрылись в кабинете последнего и плотно закрыли за собою дверь.

– Через полчаса выйдут в люди, – хихикнул Нико. – Каро будет фотографироваться, Никита как раз проснется и подтянется к ее съемке. Барин будет психовать и снова переделывать коллекцию. Очень нервничает. Это его шанс откусить вкусный кусок рынка. Не знаю, кто возьмет на себя этот колхозный «Черри», но ходят слухи, что его могут продать инвесторам, и те притащут какого-нибудь модного грузина в креативные директора.

– Почему грузина? – непонимающе переспросила Алена, а Нико снова закатил глаза, вот только теперь это адресовалось уже ей, Алене.

– Ну, Демна, Баленсиага, ау, детка, ты из какого сундука выпала?

– Из бабушкиного, – нервно хихикнула она и залилась краской, но Нико неожиданно ее шутка понравилась.

– А ты ничего, не безнадежна. И скетчи твои клевые. Нафталин, конечно, но обыграть можно. Ладно, пойдем, поставим тебя пока на аксессуары… Ты знаешь, у Барина через два месяца свадьба с Каро. Мы сейчас шьем ей платье, – он приставил два пальца к виску и сделал быстрый жест, выражая общее желание всех причастных покончить или с пошивом, или с собственной жизнью как можно быстрее. – Представь себе – шантильи… – Нико выдержал драматическую паузу, – белое!

– Но его же практически не существует, – обалдело ответила Алена.

– Ну, а я о чем?

* * *

– Да он грязь на полу замечает больше, чем меня, – неделю спустя жаловалась Алена Изабелле, сидя на диване в гостиной и укрывшись мягким пледом. В руках она держала винтажные каталоги украшений, которые ей подкинула Изабелла, чтобы черпать в них вдохновение – Вандом, Ришелье, Напье, Джоан Риверс. Все это напоминало Алене о тех сказочных временах, когда женщины были созданы для любви и украшений, а мужчины для того, чтобы бросать их к женским ногам.

– И что, у вас очень грязно? – приподняла бровь Изабелла. Перед ней на столике стоял бокал красного вина, а сама она повторяла французские слова, пытаясь добиться идеального произношения. – О, пардоннэ муа. У се трув ле магаза.

– Вы собираетесь во Францию? – не выдержала Алена.

– Была там много раз. Скорее бегу от Альцгеймера. – Изабелла сделала глоток вина и отсалютовала внучке.

– Вам уж он точно не грозит, – проворчала та.

– Вообще-то старая нудная бабка здесь я. Хватит брюзжать, лучше скажи, что ты собираешься делать?