Текст книги "Последний императорский отбор"

Глава 18

Дед мог бы мной гордился – я встречалась с женихом ежедневно, за редким исключением через день – когда Милу оставался в своем мире. Ни о каком расписании свиданий больше речи не шло. Жених поменял тактику. Теперь он каждый день прилетал на крышу башни Акиланосов и увозил меня в новое место, словно задался целью показать самые пафосные рестораны и развлекательные площадки столицы. Мы больше не затрагивали серьезные темы. Я поддерживала легкий разговор ни о чем, спрашивая иногда откровенную чушь, только бы не погружаться в молчание. Милу обстоятельно отвечал на мои вопросы, демонстрируя невиданную дипломатию и сдержанность. Казалось, ничто не может вывести его из себя. Ни мой корыстный интерес к устройству союза миров, торговле и проходам между ними, ни мое игнорирование его вопросов о моем прошлом.

Два-три часа в день было достаточно для легкомысленного, ни к чему не обязывающего общения, но мало для того, чтобы стать ближе. Мне это было не к чему, а Милу, казалось, и не стремился разглядеть во мне что-то глубокое. Некоторые ужины напоминали тягостную обязательную повинность, которую мы оба отбывали. Мне казалось, что, разговаривая со мной, Милу решает в голове какие-то свои задачи, даже при том, что он, как и обещал, ни с кем не общался по коммутатору.

Однажды я поинтересовалась, сколько в этом мире длится помолвка.

– Мы хоть завтра можем зарегистрировать семью в ассамблее, – пожал плечами Милу и добавил с легким интересом: – Ты согласна? Я-то давно все для себя решил.

То есть все эти бесконечные одинаковые неинтересные ужины – ради моего «привыкания» к жениху? Он что думал, этого требует мое «патриархальное» воспитание? Еще раньше я выспросила у Исы о брачных обычаях Лимпии. Она ответила, что брак давно отжил свое, большинство пар живут вместе, не регистрируясь. Длительность жизни людей увеличилась, поэтому мужчины и женщины в течение жизни меняли партнеров до десяти-двадцати раз, а то и больше. Официальная регистрация сохранилась лишь у высшего света. Там действовали другие законы – брачные договоры, обмен состояниями, приданым, титулами и так далее.

– Нет, – ответила прохладно временному жениху, – еще повстречаемся. Только давай немного разнообразим свидания. А то со скуки умереть можно.

Милу иронично приподнял бровь.

– Лучшими свиданиями для Алисии были именно такие – посещение самых изысканных и роскошных заведений. Показать себя, посмотреть на других, похвастаться нарядами, драгоценностями, женихом.

Это же сколько он с Алисией успел насвиданничать, если до последнего тянул с подписанием договора?

– Я похожа на Алисию? – хмыкнула саркастически. Милу склонил голову набок. Некоторое время молчал, задумчиво рассматривая меня сощуренными глазами. Во льдисто-голубых глазах проносились сполохи невысказанных мыслей. Он переключал сознание. Как робот менял программу. «Апгрейдил…» – я мысленно посмаковала новое интересное слово.

– Извини. В очередной раз ошибся, – произнес он в конце концов, – пошел по простому проторенному пути. Но с тобой так нельзя. Сам же назвал тебя особенной. Мне нужно подумать…

Я чуть было не рассмеялась – выглядело так, словно у него в голове щелкнул тумблер. Вверх – Алисия, рестораны, концерты, казино и прочее. Вниз – Зои… Неисследованная территория, опасность оступиться.

– Ладно, – улыбнулась я, – не бойся, ничего сверхобычного не попрошу. Для начала покажешь Гайми, а потом можно съездить в Край-Верею. Данька мне про твой мир все уши прожужжал.

Глаза Милу блеснули неподдельным интересом.

– Ты хочешь посмотреть мой мир?! – пораженно переспросил он, и пока я не ответила, добавил: – С удовольствием покажу. Как только появится достаточно большое окно в графике.

– Договорились, – кивнула я, искренне недоумевая, что могло так удивить Милу. Алисия отказывалась посещать мир жениха?

Прошла неделя свиданий, началась вторая и моя третья в этом мире. По прошествии половины срока я написала деду сообщение: «Как дела со снятием барьера? Удалось что-то сделать?» Пусть не думает, что я забыла о нашем договоре в пылу свиданий. Прошли почти сутки, когда он соизволил ответить: «Пока ничего. Я работаю над этим». Не хотела угрожать императору, но все же написала: «Две недели. Я или отказываю лорду Кагоа, или вы снимаете барьер».

Я искусственно поддерживала в себе решительность и непреклонность. На самом деле я изрядно трусила. Одна в чужом незнакомом мире, без денег, родных, близких. И пусть этот мир был намного доброжелательнее к чужеземцам, чем мой, иногда мне было страшно до дрожи в коленках. Поэтому идти на открытую конфронтацию с дедом я не хотела, а от наследства решила не отказываться, оно хоть немного уравняет позиции.

Сегодня Милу, как и обещал, привез меня в Гайми-парк и провел на балкон фойе на первом этаже. Я смотрела вниз на золотистое сияющее нечто, бродившее среди визжащих детей и смеющихся взрослых, тыкающееся мордочкой в их ладони.

– Это Гайми? – я с улыбкой обернулась к лорду. Он кивнул. Животное напоминало помесь большой рыжей кошки и птицы серебристого цвета. С пушистым хвостом, большими треугольными ушами с кисточками, огромными круглыми глазами, гребнем и сложенными крыльями на спине.

– Красавица, – я не могла оторвать взгляд от сказочного персонажа. И вдруг услышала тихий голос Милу возле своего уха:

– Через час первые детские этажи закрываются, развлечения переносятся на сотый и выше. Мы можем подождать в моем пентхаусе, а потом спуститься, и ты в одиночестве загадаешь свое желание.

Я замерла. Так близко жених ко мне еще не подходил. Мы всегда держали дистанцию, ни объятий, ни поцелуев на прощание. Мне это было только на руку, я не собиралась к нему привязываться и думала раньше, что и ему не нужна наша близость. Ошибалась?

– Согласна, – ответила я, осторожно отодвигаясь от лорда. И только когда между нами опять оказалось привычное метровое расстояние, я смогла беззвучно выдохнуть.

Милу повел в отдельный лифт, который принес нас на последний этаж сразу в гостиную. Я сделал шаг и не удержалась от восклицания. Это была не роскошь в моем привычном понимании этого слова. Ни кожаных кресел, ни мраморных полов, ни позолоты или парчи на стенах. Совсем другой порядок, другие технологии, от которых захватывает дух.

Воздух пах морем и сверкал, словно в нем была рассыпана алмазная пыль. Наркотик или что-то другое? Не знаю. Но как только я его вдохнула, мне захотелось улыбаться, обнять мир, поделиться своей радостью с каждым человеком. Под ногами голубой трепещущий ковер из… Воды? Не может быть! Я инстинктивно сбросила туфли, чтобы ощутить это чудо ступнями. Бросила взгляд на Милу, тот только снисходительно сощурился. Ногам стало щекотно, словно они погрузились в теплую пенную воду. Странное ощущение. Я прошлась вглубь гостиной. В огромном окне, заменяющем стену, простилался безбрежный океан.

– Но как? – произнесла я, повернувшись к лорду, тот у стойки заказывал напитки. – Гайми-парк стоит в центре столицы. До океана несколько километров.

– У тебя не возникло вопросов, когда на первом свидании кабинет опустился на дно океана или оказался в лесу? – Он взял бокалы и поставил их на маленький столик у широкого дивана. – В стекло встроены крошечные ретрансляторы, передающие тот пейзаж, который я хочу сейчас видеть.

– В реальном времени? – Лорд кивнул, подошел к стене и пробарабанил пальцами какой-то код. Океан сменился горами. Мы находились на вершине, усыпанной снегом. Воздух в комнате похолодел. Стал разряженным, колючим. Я вспомнила другие горы, по которым брела, не надеясь найти спасение. Настроение тут же испортилось.

– Смени, – попросила я Милу. Тот серьезно кивнул, догадавшись о том, что мне неприятно. Мгновенье – и мы среди леса. Воздух в комнате наполнился кислородом, запахом листвы, коры деревьев. Под ногами мягкий пружинящий травяной ковер. Я уселась на диван и пошевелила босыми пальцами. Изумительно.

Хотела бы я здесь жить – бесспорно, хотела бы я поменять свой мир на этот – нет, никогда.

В голове прочистилось, словно выключили силой навязанную эйфорию. Взяв предложенный лордом бокал, я сделала небольшой глоток. Что-то слабоалкогольное. Покатав на языке фруктовую сладость, я поставила его назад, не желая пьянеть. И так лорд смотрит не отрываясь, словно что-то задумал.

– Останешься сегодня? – вкрадчиво произнес он тихим хрипловатым голосом. – Я покажу тебе квартиру. Она занимает целый этаж, и в ней есть более интересные вещи, чем окно.

Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что он имеет в виду. Мы ступили на дорогу, которая вела лишь в одну сторону, и сойти с нее было бы проблематично, но я попыталась.

– Ты хочешь меня поразить край-верейскими технологиями?

– Ты прекрасно знаешь, что я хочу показать, – тон чуть похолодел, – не делай вид, что не поняла.

Моя неумелая шутка показалась глупой и наивной. Взрослая женщина, а веду себя как ребенок. Я задумчиво прикусила нижнюю губу, напряженный взгляд лорда опустился на мой рот. Этого я и боялась. Рано или поздно разговор должен был состояться, особенно в свете царящего в этом мире облегченного поведения мужчин и женщин, беспрестанно меняющих партнеров.

– Думаю, еще рано переходить в эту плоскость, – выдавила из себя тихо.

– Все время забываю о твоем патриархальном воспитании, – отозвался он равнодушным тоном, словно предыдущее предложение было сделано так, навскидку – авось соглашусь. Милу не производил впечатления охваченного страстью мужчины. Он вообще не был похож на эмоционального человека. Робот, да и только.

– Неужели ты заставишь меня ждать брачной ночи? – Он чуть скривился, как будто эта мысль была ему противна. – Я читал, что в древних мирах берегли честь до самой свадьбы.

– Нет, вряд ли… – ответила уклончиво. Не из-за порядков моего мира, в нем бывало всякое – и постель до свадьбы в том числе. А потому что никакой свадьбы не будет. Да и незачем мне привязываться к временному жениху, а если мы начнем спать, это произойдет в какой-то мере.

– Ты слишком большое значение придаешь сексу, – произнес Милу, допивая напиток и ставя его на стол. Стекло громко звякнуло, словно лорд не рассчитал силу. Что было странным, так как он всегда и все рассчитывал до микрона.

– Тогда зачем? – Я вызывающе вскинула голову. Тема была неприятна, но если он вынудил меня отвечать, не буду трусить. – Получить разрядку? Ее ты можешь получить в эскапе. Он же именно для этого и создан. Я считала и считаю, что по-настоящему заниматься любовью можно только с любимым человеком. Иначе какой смысл?

– Любовью?… – насмешливо повторил он, неторопливо смакуя слово… – По твоей логике, если ты меня никогда не полюбишь, то и спать со мной не будешь?

– Рано или поздно какие-нибудь чувства появятся, – обтекаемо произнесла я, не желая отвечать на вопрос.

Милу решительно встал и демонстративно вызвал виртуальные часы на коме. Перед нашими лицами на мгновенье зависли цифры двадцать один ноль ноль. Пора к Гайми?

– Чувства появятся. – Он отвернулся и направился к лифту, я, подхватив туфли, поспешила за ним. И уже у лифта услышала тихие слова: – Главное, чтобы не ненависть, как у моего отца с матерью.

Милу показал мне свой глубоко спрятанный страх? А я думала, что этот человек бесстрашен.

Мы расстались через полчаса на крыше башни Акиланосов. Холодно и молча, с обоюдным чувством досады. Даже знакомство с Гайми и заветное желание, озвученное ей в ухо, не изменило тягостное ощущение, оставшееся после разговора в его гостиной.

И пусть сказочное существо было ненастоящим, я с затаенной надеждой пожелала исполнить пророчество Амедалов, убрать стену и вернуться к родным. Что я еще могла желать в этом мире? Да, он прекрасен. Мне нравятся его легкость, небрежная фамильярность, беспечность, отсутствие трудностей. Но это и минус. Единственной целью для множества людей стало – заработать и потратить больше люмий. Они изо всех сил старались развеять скуку, напиться, наесться развлечениями до икоты, но сами не понимали, что их скука не вне, а внутри их. В головах и душах.

У меня даже мысли не было остаться здесь навсегда. Жить в этой сказке, на всем готовом. Когда любые блага падают с неба только потому, что ты родился на «правильной» планете… Заказывать еду или одежду одним нажатием кнопки, не мыть посуду, ни убирать за собой. Но… Праздность развращает. Здесь я буду одной из многих богатых девиц, придатком мужа, прожигательницей жизни. Через несколько лет, когда новизна пройдет, Милу задвинет меня в угол, я стану бесполезной и ненужной. Как тогда я смогу жить?

Я безумно тосковала по своему миру, по родителям, сестрам, друзьям. Даже по трудностям, которые мы вместе преодолевали. Я отлично помнила, как после смерти Роберта мама каждую ночь в течение года приходила ко мне в спальню и плакала вместе со мной. Помнила, как сестры приносили еду и кормили с ложечки в первые месяцы, когда я была живым трупом. Купали, мыли мне волосы. Как папа ежедневно носил на руках в сад и нежно укутывал пледом.

Как никто из семьи не сказал ни слова, когда я отказала графу Каузу, и как единогласно поддержали меня, когда я решила родить ребенка для себя. Моя семья всегда стояла за меня горой, и я сделаю все для них. Вывернусь наизнанку, но сделаю.

Глава 19

Свободное от свиданий время я посвящала учебе. Впоследствии я планировала забрать эти знания с собой, в свой мир, и считала это самой большой инвестицией. Иса стала для меня идеальным лектором. Она адаптировала научные статьи простым понятным языком. Плюс любое новое слово, такое как галактика, гравитационная волна, шаттл или молекула, она сразу же расшифровывала. По моей просьбе она закачала мне в ком своды законов Лимпии и содружества миров. Буду изучать на досуге, когда вернусь в свой мир. Надеюсь, мой муж сдержит слово и после исполнения пророчества изменит жить в империи на более демократичную. Вот тогда мне и пригодятся эти знания. Иса подтвердила, что аккумулятора браслета хватит еще на сотню лет.

Я уже вполне сносно знала язык Лимпии, он действительно был очень похож на наш. Автоматический переводчик являлся и самообучающим в том числе. Когда я спросила Ису: «Может быть, пора его вынуть из меня», она ответила, что чип носят все, язык Лимпии один из двадцати шести, и большинству людей не под силу выучить все языки содружества. Пусть остается.

Милу больше не пытался завлечь меня в постель. Наши свидания продолжались, такие же, как и раньше, – холодные, вежливые и бесстрастные.

– Через два дня состоится прием в Хрустальном дворце на Палии. – Я покопалась в памяти. Некоронованная столица Лимпии. Если Каратос столица административная, политическая и развлекательная, то Палия – культурная. Она находилась на огромном одноименном острове, в тысяче километров от нас. Милу продолжал:

– На нем я должен присутствовать с дамой. Нанимать эскорт не хочу, у меня ведь есть невеста. Вряд ли ты знаешь, но во всемирном информационном табло давно появилась запись о нашей помолвке. Высший свет и торговый мир знают о тебе, и многие жаждут познакомиться.

Верно разглядев на моем лице уныние, он добавил:

– Прости, но тебе придется присутствовать вместе со мной на приемах. Это обязанность жены. Немного архаичная, но древняя знать кичится тысячелетними устоями и не хочет их менять.

Я равнодушно пожала плечами. Меня и раньше удивляла эта самая «архаичность» императорской семьи. Неудобная мебель в кабинете деда – дань традициям, а не комфорту. Живой секретарь, неудобные церемонии посещения друг друга, мысленных разговоров.

– Завтра я пришлю платье и драгоценности. – Я не стала отказываться. Во-первых, понимала, что все будут смотреть на меня и придирчиво оценивать; во-вторых, не хотелось опять пользоваться кредитом семьи Акиланосов; в-третьих, помощь Исы, конечно, весомая, но она плохой советчик в выборе важного наряда. А в-четвертых, при деньгах лорда Кагоа, наряд – капля в море, пусть платит.

– Пожалуйста, пусть оно хотя бы прикрывает грудь и ноги, – припросила лишь смущенно.

– Не переживай. Оно будет приличным. Я помню твои предпочтения, – кивнул серьезно Милу и добавил задумчиво: – Почему-то и мне совершенно не хочется, чтобы твое тело видели другие мужчины. Не знаю, откуда взялось это чувство. – Он передернул плечами.

Весь вечер я изучала аристократию Лимпии и самых влиятельных королей и императоров из двадцати миров, тех, которые часто ее посещали. Иса показывала портреты элиты, их имена, имена жен, детей, скандалы, связанные с семьями. Голова кружилась от обилия информации. Так и подмывало плюнуть на все и никуда не ехать. До времени икс оставалась неделя, и если дед снимет барьер, мне больше не придется ходить на свидания и делать вид, что я пытаюсь ассимилироваться в этом мире.

Но странное дело – мне не хотелось подводить лорда Кагоа. Он попросил об услуге, всегда был честен, обходителен со мной, старался притереться, подстроиться под мои запросы. Это я врала и продолжаю врать. Как так получилось, что я прониклась к нему уважением? Ведь между нами по-прежнему стоит стена из его холодности и моей сдержанности.

Милу не был похож ни на одного из моих знакомых. Роберт был добрым ласковым мальчиком, готовым прийти на помощь, отдать последний медяк. Милу же назвать добрым мог только совершенно не знающий его человек. Он не был похож на добродушного воспитанного Макса. Тот ставил долг и интересы империи на первое место, лорд же был абсолютным эгоистом, и если его что и интересовало, то лишь он сам, благополучие и богатство его семьи. Он не был похож на Амедала с его маниакальным стремлением подчинить всех, завоевать, унизить, уничтожить. Милу не нужно было ни подчинять, ни насиловать. Если я не соглашусь с ним спать, он пожмет плечами, развернется и с легкостью найдет другую кандидатку.

Увы, когда много времени проводишь с одним человеком, невольно начинаешь присматриваться к нему. До настоящего момента лорд не сделал мне ничего плохого. Наоборот – старался уступать, демонстрировал желание понять и сблизиться. За все время наших свиданий лишь однажды принял срочный вызов на ком, предварительно извинившись. Он серьезно рассказал, что прочитал о ритуалах ухаживаний в патриархальных отсталых мирах, и теперь приносил на каждое свидание живые цветы. Смешной. Он никогда не критиковал мою одежду, в которой я приходила на свидания. Даже если надевала обычные брюки, джемпер и выглядела замарашкой по сравнению с девицами, сидевшими за соседними столиками. Конечно, не исключено, что ему было просто все равно. Но пока лорд прикладывал больше усилий со своей стороны, чем я.

Так что сходить на прием – такая малость с моей стороны. Даже если придется выучить за два дня сотню имен.

Данир отказался идти. А вот император, Гарон и Алисия с родителями будут. Я немного расстроилась. Брат был отдушиной в этом странном мире. Он серьезно взялся за мое наследство и постоянно сообщал о результатах. То, что моя ДНК подтвердила прямую родственную связь с императором Вивианом и Соньей, я узнала еще на прошлой неделе.

– Подожди еще немного, – сказала я брату, – скоро все решится. Я скажу тебе, когда можно начинать процесс.

Данир скорчил очередную непонятную рожицу и со вздохом согласился.

Платье было закрытым. Лорд не соврал. Стойка-воротник, полностью закрытые плечи, руки, грудь, бедра. Юбка опускалась до пола и ложилась небольшим шлейфом сзади. Но… Во-первых, оно обтягивало фигуру так туго, что ни о каком белье речи не шло; во-вторых, по всему платью располагались множественные узкие, шириной не более сантиметра, вертикальные разрезы. Как раны, нанесенные стилетом. Они не открывали тело так, что можно было что-то рассмотреть, но выглядели жутко провокационно. Шея, кусочек груди, плечо, бок, бедро. На спине узкая лента кожи опускалась на ягодицу.

– Вау! – только и произнес Данир, увидев меня в нем. – Все мужчины будут твои. Это платье круче наряда Фионы, той, что была в бусах на прошлом семейном сборище.

Добавить еще, что платье было из живой ткани насыщенного бордового цвета, и даже моя смуглая кожа в разрезах выглядела белоснежными художественными росчерками. Из драгоценностей передали лишь серьги и алмазные заколки в волосы. Да, здесь нужна высокая прическа, спину скрывать не нужно. Туфли я подобрала удобные, ног видно не будет, поэтому зачем зря страдать, ковыляя на каблуках?

Император с семьей летели каждый на своем аэрокаре, мы с Милу отправились отдельно. Жених, встретив меня на крыше, молча осмотрел с ног до головы, сжал губы и сглотнул. Потом подал руку и проводил в аэрокар. Сам он был одет в очередной строгий элегантный костюм. При близком рассмотрении я увидела, что он тоже из непростой ткани.

Когда я села на сиденье, разрезы на бедрах не стали шире, ткань жестко держала форму. Это было так удивительно, что я на мгновенье приклеилась взглядом к голой полоске кожи на ноге. Вдруг сбоку вытянулась мужская рука и длинные пальцы медленно провели снизу вверх по разрезу. Кожа тут же покрылась мурашками.

– Как только увидел тебя в этом платье, сразу захотел это сделать, – низким гортанным голосом произнес Милу. Я бросила косой взгляд на сидящего боком мужчину. Почему-то стало неуютно. Аэрокар оказался гораздо меньше, чем был раньше, сиденья приблизились друг к другу, а воздух сгустился до состояния патоки.

Я смущенно перевела взгляд на панель управления.

– Кто за рулем? – попыталась пошутить. Жених смотрел на меня, не отрываясь, темными блестящими глазами, лицо было непроницаемо, лишь ноздри чуть трепетали.

– Автопилот, – холодно ответил, отвернувшись и уставившись перед собой. Прокашлялся и добавил: – Ты права в том, что выбираешь закрытые наряды. Когда додумываешь, что под ним…

Я только хмыкнула. Когда я одеваюсь, последнее, что имеет для меня значение, – кто и о чем думает.

Народу было невообразимое количество. А я боялась, что не запомню выученные лица. Да мне нечего было и стараться это делать. Здесь собралась вся знать из двадцати шести миров, включая Лимпию. Сам дворец состоял из тридцати двух громадных залов, по одному на каждый открытый мир, собранных вокруг центрального – Лимпии. Семь из них пустовали, агрессивные. Хрустальные купола над залами были выложены символикой каждой планеты. Хотелось увидеть Саэн, но Милу сказал, что он пуст и купол просто прозрачный, смотреть там не на что.

Спустя некоторое время я поняла, что выходцы из разных миров кучкуются со своими. Этакое негласное правило. Стало понятнее.

Сначала мы с лордом прошли в центральный и поздоровались с семьей императора. Моей семьей. Дед пристально на меня посмотрел и сделал равнодушный комплимент:

– Вы прекрасно смотритесь вместе. – Я же взглядом дала понять, что мнимая совместимость с Милу меня не остановит, когда я соберусь разорвать помолвку. Алисия что-то прошипела сквозь зубы, и если бы я не знала, что ей все равно, посчитала бы, что ревнует.

Данька рассказал, что официальной, для «народа», версией разрыва Милу с Алисией была – не смогли найти общий язык по договору, очень дорого запросил император за внучку. Поэтому лорд выбрал кого подешевле, то есть меня. Сама ли Алисия придумала эту сплетню или император – мне было все равно.

На нас с Милу смотрели, нас обсуждали. Подходили ближе, здоровались, обменивались виртуальными визитками. И если женщины кривились, глядя на закрытое платье, то мужчины глядели так, словно каждый хотел из него вытряхнуть и посмотреть, что скрывается под оберткой. Милу не отрывал руку от моей талии. Сначала мне было немного неудобно, особенно когда длинные пальцы поглаживали голую кожу в разрезе, но потом привыкла. Теплота ладони дарила спокойную уверенность и через время ощущалась уже как что-то родное и необходимое.

– Если в этом и состоит моя работа, как жены лорда, – хихикнула я после того, как отошел очередной король с королевой, уводя двух великовозрастных дочерей, – я согласна. Пару часиков улыбаться в красивом платье могу себе позволить.

Мы выпили столько обязательных коктейлей, что голова кружилась.

– Увы, – весело пожал плечами Милу, – на таких приемах договоры не заключают, они будут потом и с другими людьми. Здесь показывают себя, присматриваются и знакомятся. Этакая презентация властителей планет. Например, даже я не знал, что на Таносе сменился правитель. Последние сообщения были о революции.

– Какой ужас, – воскликнула я потрясенно, – то есть вы торгуете на кровавые деньги?

Милу снисходительно посмотрел на меня сверху вниз.

– В содружестве очень жесткие законы и главный – невмешательство. Мы можем только торговать, при чем равноценно, не влезая ни в политические, ни в другие войны. Пусть они хоть поубивают друг друга, нам все равно.

Я тяжело вздохнула. Меня это не касается, тут бы со своим миром разобраться.

– Я должен буду отойти на полчаса, – Милу привел меня к странной сцене посреди огромного то ли бассейна, то ли природного водоема, – где-то здесь должен быть мой дед по материнской линии. Нужно обсудить кое-что. Сейчас начнется выступление «Призраков», посмотришь без меня?

– Хорошо, – согласно кивнула. Я читала о знаменитой труппе воздушных циркачей, они выступали и в Гайми-парке в том числе, но обитают именно здесь, на Палии. Сейчас их пригласили в Хрустальный дворец.

– Не уходи никуда. Я, конечно, найду тебя везде, но настроение испортится.

На самом деле я сама хотела побыть в одиночестве, отдохнуть, от жениха в том числе. Что может быть лучше, чем постоять спокойно в парке, спрятавшись за стеной зелени? Бесконечная череда лиц прошла мимо, не оставив после себя ни тепла, ни приятных впечатлений. Милу называл все это одним словом – бизнес. А для меня это было своеобразное кукольное представление, где каждый из участников играет выученные роли. Неискренние улыбки, обтекаемые фразы, бессмысленный ритуал марионеток. И чужой Милу, источающий высокомерие и холод, прежнее надменное лицо которого я уже успела забыть за несколько недель.

– Мать нажаловалась в очередной раз, дед хочет перекрыть добычу минералов, – начал объяснять свою отлучку Милу, словно извиняясь. – Я лишь напомню о договоре. И пообещать удаленно отключить репликаторы. Припугну.

– Странные у вас взаимоотношения, – прошептала я, невольно вспомнив свою семью.

Милу прижался лбом к моему виску и замер. Я напряглась, подумав, что поцелует, но он только глубоко вздохнул, втягивая запах моих духов. Пальцы сжали талию, беря в тиски.

– Я очень постараюсь сделать наш брак если не счастливым, то приемлемым для тебя. Ты не пожалеешь. – Глухой голос лорда звучал у самого уха, обдувая шею теплом. Странная дрожь пронеслась по телу. Неужели сейчас этот ледяной сухарь обнажал передо мной душу, умоляя о чем-то? – Я приложу все усилия. Приложи и ты со своей стороны. Мы оба сильные личности, не любим уступать, стараемся быть во всем правыми. Но, прошу, попытайся… Мне впервые интересна женщина. Я хочу понять тебя, узнать до самой последней черточки. Мы разные, выросли в разных мирах, но… давай попробуем? А?

Милу отстранился на вытянутых руках и заглянул в глаза. Я сглотнула, ощутив себя редкостной гадиной. Почему он оказался не таким, каким выглядел при первой встрече? Почему сейчас я вижу искренние чувства в его обычно холодных голубых глазах?

– Зои?…

Я опустила голову, пряча взгляд.

– Тебя еще дед не заждался?

На несколько долгих секунд между нами повисла тишина. Руки Милу соскользнули с моей талии, опустились вниз. Он молча развернулся и зашагал в сторону одного из хрустальных куполов дворца, оставив меня в растрепанных чувствах, с дрожащими в горле слезами.

Постаравшись выбросить из головы последние слова жениха, я прислонилась к мраморной колонне, обвела взглядом видимую часть дворцового парка. Интересно, живые это деревья или искусственные? Их ярко-зеленые листья светились изнутри мягким светом, освещая не только аллеи, но и парк в целом.

– Долго же вы обнимались, – я вздрогнула. Передо мной возник дед – выскочил, как призрак из-за куста.

– Надеюсь, вы с хорошими новостями? – с трудом успокаивая заколотившееся сердце, поинтересовалась я холодно. Император раздраженно дернул плечом.

– Не хотелось бы тебя расстраивать, но все может быть… – Я нахмурилась и стала ровнее. – Петицию я подготовил. Через два дня состоится очередное заседание совета, на нем рассмотрят прошение.

– Перспективы?

– Почему ты упрямишься? – не стал отвечать он, переводя разговор на другую тему. Я поняла, что перспективы не радужные. – Я же вижу, как искрит между вами воздух. Лорд явно не равнодушен. За полчаса торгов подписал договор, что само по себе невероятно. Столько за тебя отдал…

Кто о чем, а дед о деньгах. Если это была попытка манипуляции, то довольно неудачная.

– Для меня ничего не значит, что там у кого искрит, – отрезала резко, обрывая императора, – у нас с вами был уговор. И если вы нарушите его…

Не люблю грубить старшим, но если на другой чаше лежит жизнь моих родных… А еще я была дико зла. По вине деда я обманывала Милу, почему-то сейчас из-за этого вранья чувствовала себя больной.

– Ты опозоришь семью, – прошипел дед, понижая голос до змеиного шепота, – разрушишь мой бизнес. Я уже продал часть поставленного Кагоа оборудования, заключил договоры под вашу свадьбу…

– Плевать, – резко отвернувшись в сторону, произнесла я. Не думаю, что из-за одной меня императорская семья разорится, просто я уже поняла, как жаден Его Величество.

– Как ты изменилась за этот месяц… – дед уже не скрывал ярости, голос звенел ею, как туго натянутая струна, – а была такой тихой, милой девочкой. Мы взяли тебя в семью, вылечили…

– Надеюсь, то, что семья триста лет пользовалась моим наследством, покроет ваши затраты. – Милая девочка осталась в прошлом. Когда-то, вечность назад, она согласилась выйти замуж за Амедала, исполнить пророчество, пожертвовать собой ради великой цели. Сейчас она просто хочет спасти семью.

– Откуда ты? – император поперхнулся воздухом.

– Что будете делать, если я потребую его вернуть? По-моему, тот последний двухсоткилограммовый кусок лимпы мой? – Я повернулась к императору и холодно произнесла: – Я хочу посмотреть выступление «Призраков» в одиночестве. Извините, Ваше Императорское Величество. Поговорим через два дня, когда все решится.

В парке разлилась прекрасная музыка, и прямо на воздушной сцене начали появляться полупрозрачные фигуры. «Призраки» – самое знаменитое на двадцать шесть миров шоу циркачей. Деду ничего не оставалось, как тихо исчезнуть. Я схватила с подноса проходящего мимо официанта первый попавшийся коктейль. Захотелось напиться. В голове звучали слова деда о том, что петицию могут отвергнуть, а перед глазами стоял застывший помертвевший взгляд Милу, когда я не ответила на его просьбу «давай попробуем стать семьей?».