Текст книги "Холодный огонь"

29 декабря

– Терпеть не могу пожары, – пробурчал Натан; полицейская карета тряско катила к южным кварталам Блэкуита.

– Почему? – заинтересовался Лонгсдейл.

– Потому. Не знаю ни одного полицейского, который их любит. Сперва огонь спалит к чертям все, до чего дотянется; потом его тушат водой, песком и всем чем могут, а в итоге полиция в состоянии только сказать, что тут что-то сгорело и, вероятно, кто-то умер.

Пес издал звук, средний между сочувственным хмыканьем и ехидным фырканьем. Он был бодр и полон сил, в отличие от двуногих. Комиссара подняли в начале шестого, а Лонгсдейла он перехватил, когда тот возвращался с кладбища. Вид у консультанта был утомленный и потрепанный. Натан предпочел не спрашивать, чем Лонгсдейл занимался на кладбище ночью.

– Зачем я вам нужен?

– Пожар случился в церкви Святой Елены. Сгорел человек, и я хочу, чтоб вы исключили всякое… всякую потустороннюю дрянь.

Консультант кивнул, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

– Видок у вас.

Лонгсдейл вздохнул.

– Гоняли упырей и вурдалаков?

– Нет.

– А кого?

– Я могу вздремнуть?

– Нет, – мстительно ответил Бреннон. – Я же не сплю. Вот и вам нечего. – Он открыл блокнот. – Пожар начался предположительно в полночь. Во всяком случае, жители соседних домов заметили огонь и почувствовали запах дыма в это время. Вызвали пожарных, начали тушить своими силами. Полыхало знатно – зарево видел весь квартал. Потушить удалось только к четырем часам утра. Церковь прогорела полностью. Когда шеф пожарной бригады вошел внутрь, первое, что он увидел, – обугленный труп. – Бреннон задумался. – Ну, в сущности, покрытый копотью скелет. Парни прочесывают квартал в поисках того, кого недосчитались к ужину. Кеннеди уже должен был приехать. И сейчас наверняка изобретает немало новых ругательств, пытаясь отскрести останки от пола. Вы что, спите?!

Лонгсдейл дернулся всем телом. Пес не без труда развернулся в тесной карете и принялся с наслаждением чесать загривок, заполняя пространство рыжей шерстью.

– Лапа, прекрати, – с угрозой сказал комиссар.

Пес замер, недоверчиво глядя на Бреннона.

– Какая еще лапа? – спросил Лонгсдейл.

– Вот эта, рыжая. Должна же у вашей собаки быть какая-то кличка.

Пес задумчиво щелкнул зубами.

– Лапа? – тупо пробормотал консультант.

Натан с некоторым злорадством подумал, что этот тип все же не железный и бессонная ночь аукается ему еще хуже, чем простому смертному. Хоть это утешало.

Церковь Святой Елены выгорела дотла – остались лишь черные от копоти стены. К темному стрельчатому провалу входа вели ступеньки, скользкие от смеси снега, песка и сажи. Рядом с крыльцом Бреннон заметил лежащие в снегу створки дверей – одна сгорела почти вся, кроме середины, другая обуглилась дочерна.

– Где труп? – спросил комиссар у ближайшего полисмена; тот кивнул на вход:

– Еще там, сэр.

– Кеннеди на месте?

– Уже занимается, сэр.

– Опрос соседей?

Молодой человек отрицательно покачал головой:

– Пока ничего.

– Ладно. Лонгсдейл, где вы там? Опять уснули? Лонгсдейл… – Комиссар обернулся и обнаружил, что консультант так и стоит в карете, крепко вцепившись одной рукой в дверцу, другой – в стенку и не сводя глаз с церкви.

Его пес приник к земле и оскалил клыки, шерсть на загривке встала дыбом. Сердце Бреннона упало.

– Да нет… нет-нет-нет, черт возьми! Вы не можете мне сказать!..

– Все вон оттуда, – глухо велел консультант. – Слышали? Убрать всех живых из церкви! Немедленно!

– Нет-нет, – прошипел комиссар. – Будь оно все проклято! Все убирайтесь оттуда! Вон! За пять… За семь ярдов от храма! Живо!

Пожарные, полицейские и зеваки бросились врассыпную. Лонгсдейл выскочил из кареты и вместе с псом ринулся к церкви. Бреннон краем глаза заметил зеленый трехгранник в руке консультанта.

– Оцепление! – рявкнул Натан. – Ни шагу внутрь, вы все, ясно вам?! Сержант, за старшего! – Он развернулся на каблуках и устремился следом за Лонгсдейлом.

Посреди выжженного главного нефа сидел Кеннеди и вдумчиво изучал в лупу череп от обугленного скрюченного скелета. Лонгсдейл, крикнув «Пшел вон!», бросился налево, его пес – направо. Бреннон поспешно подошел к старичку и присел на корточки.

– Слышали его?

Ответ поступил в виде раздраженного гмыканья. Пошарив в саквояже с инструментами, патологоанатом выудил щипцы и принялся скрести ими что-то на груди скелета.

– Я бы на вашем месте…

– По счастью, вы не на моем месте, юноша, – отозвался Кеннеди. – Наша жертва основательно припеклась к полу, улик нет, поэтому не мешайте работать.

Натан нашел взглядом сперва рослую фигуру консультанта, мечущуюся в левом нефе, потом – рыжего пса в правом и вздохнул.

– Что у вас?

– Пока ничего. С уверенностью могу сказать, что это скелет мужчины и к его грудинной кости что-то припеклось. В остальном…

– Он умер здесь?

– Откуда мне знать? Вы где-нибудь видите следы ударов ножом и кровавую полосу, ведущую в церковь?

– Нет.

– И я нет. Не выношу пожары. – Кеннеди наклонился над ребрами.

– Он мог задохнуться в дыму?

– Мог. А мог и не задохнуться. Его легкие поведали бы нам об этом, но они сгорели дотла, равно как и все остальное. Но вот эта штука осталась… Похоже на расплавившийся металл.

– Надеюсь, он уже был мертв, – пробормотал Бреннон. – Лонгсдейл считает, что здесь опасно.

– На любом пожарище опасно.

– Не в этом смысле.

Старичок выпрямился, устало потирая поясницу.

– Вы опять?

– С утбурдом он был прав.

– Не начинайте, ради бога! Все это имело самое простое объяснение…

– Это какое?

Патологоанатом достал металлический крючок и попытался поддеть расплавленный предмет сбоку. Натан смотрел на труп сверху вниз, запоминая расположение.

– Вы его не двигали?

– Каким это образом? – раздраженно отозвался Кеннеди. – А если вы не хотите тащить в мой морг всю эту плиту целиком!..

Лонгсдейл подошел со стороны алтарной части. Пес задержался там, обнюхивая пол.

– Из-за чего паника? – спросил комиссар.

Консультант помотал головой и устало протер глаза.

– Что бы тут ни было, пока оно затаилось. Но лучше не рисковать – постарайтесь закончить как можно скорее и не подпускать к этому месту людей.

– Что это, по-вашему?

Лонгсдейл мрачно уставился на труп.

– Это нечисть.

– Вот это?!

– Нет. Это ее жертва. Долго вы собираетесь с ним здесь сидеть? Отделите скелет от плиты и увезите его поскорее.

Кеннеди фыркнул:

– И как вы предлагаете это сделать? Вода и мыло?

– Раствор гидроксида натрия и шпатель. Пошлите ко мне домой – у меня был запас на всякий случай. Только осторожней – гидроксид разъест даже припеченные к камню ткани. Толку от них все равно уже нет, а вот кости надо сохранить. – Лонгсдейл опустился на колено и несколько раз тронул скелет кончиком кинжала. – Может, на костях что-нибудь осталось.

– Думаете, его убили? – спросил Натан.

Консультант хмуро кивнул.

– Здесь? Его могли убить в другом месте, а труп бросить сюда и сжечь, чтобы замести следы.

– Оглянитесь, – отвечал Лонгсдейл. – Какой, по-вашему, должен быть жар, чтобы приварить тело к полу?

– Большой, – осторожно решил комиссар.

– Именно. Так что же здесь могло гореть с такой силой?

– Единственный, кто не вернулся домой в ту ночь, сэр, – преподобный отец Адам Грейс. – Риган положил на стол комиссара отчет о допросе жителей. – Его экономка, миссис Эванс, сообщила, что он не пришел после вечерни. Обычно отец Грейс проводил несколько часов в церкви после окончания службы и возвращался иногда в одиннадцать, иногда в полночь. Но вчера он так и не появился.

Бреннон неторопливо пролистал папку и прочел показания миссис Эванс.

– Итак, если у нас не обнаружится еще кто-нибудь пропавший, то будем считать, что наша жертва – отец Грейс. Идите, Риган, займитесь опросом жителей. Кто-то спалил церковь и, судя по тому, что она полыхала минимум четыре часа, основательно потрудился над костром. Такое количество дров и керосина трудно протащить незаметно.

– Да, сэр. – Молодой детектив уже взялся за ручку двери, но неуверенно замялся на пороге. – Мы ищем поджигателя?

Бреннон поднял бровь:

– А вы полагаете, что это был водонос?

– Н-нет, сэр, но… может, преподобный сам…

– Угу. Искупался в бочке с керосином, добрался до родной церквушки и чиркнул спичкой. Какое зверское самоубийство.

– Ну мало ли…

Бреннон окинул подчиненного долгим взглядом. Иногда ему казалось, что Риган слишком молод и впечатлителен для этой работы. Детектив сглотнул и невнятно прошептал:

– Но этот… тоже думает, что такое не человек сделал.

– Идите работать, Риган, и перестаньте, черт возьми, распространять вокруг бабские суеверия! Вас это совершенно не красит как полицейского.

– Да, сэр, – пробормотал молодой человек и закрыл за собой дверь.

Бреннон поглядел ему вслед, похлопывая себя отчетом по руке, встряхнулся и направился в морг.

Первое, что комиссар ощутил, – крайне странный запах. Настолько странный, что Натан обрадовался отсутствию завтрака сегодня утром. С опаской сунувшись за порог, Бреннон обнаружил некий чан, в котором что-то то ли варилось, то ли парилось. Лонгсдейл помешивал варево палкой или ложкой – в густой жиже и не разглядеть.

– Что это? – спросил комиссар, подавляя рвотный позыв.

– Мы очищаем кости, – с бодрым энтузиазмом двадцатилетнего студента отозвался Кеннеди. – Раствор соды…

– Вы варите труп в растворе соды?!

Консультант взглянул на комиссара с абсолютной серьезностью:

– Это хороший способ очистить кости от остатков плоти.

– Зачем?!

– Единственное, что может дать нам подсказку, – это скелет. На костях остался след от орудия убийства. Возможно, нам удастся даже получить слепок.

Бреннон привалился к стене, обмахиваясь отчетом. Пес сочувственно глядел на него сквозь ядовитые пары, и комиссар подумал, каково приходится собаке с ее-то нюхом.

– Вы бы хоть Лапу на улицу выпустили. Мучаете животное почем зря.

Консультант скользнул по собаке равнодушным взглядом, взял деревянные щипцы и выловил ими нечто из чана. Рассмотрел, принюхался и погрузил обратно.

– У нас есть предполагаемая жертва, – сказал Бреннон, стараясь не дышать носом. – Вот. Преподобный Грейс не вернулся домой. Священник в церкви Святой Елены. Тогда металл у него на груди – это расплавленный крест.

– Логично, – Кеннеди поскреб бакенбарды, – может быть, преподобный помешал ограблению, вор ненароком его убил и решил устроить пожар, чтобы…

– Простите, – просипел комиссар и пулей вылетел из лаборатории наверх, в приемную. Затылком он ощущал торжествующий взор патологоанатома.

Из департамента Бреннон спасся паническим бегством – ему не хотелось объяснять шефу, почему оплот закона и порядка превращается в выгребную яму. Несмотря на бунтующий желудок, комиссар забежал в кафе «Раковина» за пирогом навынос – кто знает, когда придется обедать. Хоть Лонгсдейл требовал убрать из церкви людей, Натан никак не мог этого сделать до тех пор, пока место преступления не будет полностью осмотрено. А церковь Святой Елены оказалась немаленькой.

«Что ему там так не нравится, черт возьми?» Дух в церкви и впрямь был тяжелым, но это неудивительно, после пожара-то. С другой стороны, как нечисть может проникнуть в храм Божий? Разве это не то место, от которого она точно будет держаться подальше?

– Вы слышали? – негромко спросила миссис ван Аллен, подкравшись к комиссару, когда он уже достиг двери.

Бреннон дернулся от неожиданности.

– Бог мой, мэм! Вы так тихо ходите…

– Вы слышали о церкви?

– Да. Я как раз оттуда. То есть туда. Возвращаюсь.

– Это пожар? Зарево было видно даже из наших окон.

– Да, мэм. – Бреннон озабоченно посмотрел на вдову: она выглядела уставшей и не очень здоровой. – Вы хорошо себя чувствуете?

– Немного утомилась. – Миссис ван Аллен улыбнулась: – Мужайтесь. Об этом уже говорит полгорода. Правда, что там погиб человек?

– Не могу сказать, мэм.

– Ох, да, простите. Я все время забываю… Пожалуй, не стоит вас задерживать, да?

Бреннон тоже улыбнулся и надел шляпу. Вдова, попрощавшись, скрылась в глубинах кафе, из которых вкусно пахло тестом, корицей и кофе. Комиссар спустился по ступенькам, но тут его окликнули. Обернувшись, он увидел старшего сына миссис ван Аллен.

– Сэр, постойте! – Молодой человек торопливо догнал комиссара и полушепотом выпалил: – Могу ли я… Не будет ли с моей стороны… Не могли бы вы сказать матушке…

– Сказать вашей матушке что? – удивленно спросил Бреннон.

Виктор ван Аллен оглянулся на кафе.

– Она не очень хорошо себя чувствует. Мы боимся, что она заболела. Мы уговариваем ее уехать на неделю или две к морю, отдохнуть. Марион и Иммануил вполне справятся с кафе после праздников, но она не хочет.

– И при чем здесь я?

– Может, вас она послушает, – густо покраснев, ответил Виктор.

Натан окинул его долгим взглядом. Молодой человек потупился.

«Неужели все так очевидно? – горестно подумал комиссар. – Даже какой-то сопляк – и тот в состоянии заметить…»

– Не думаю, что это уместно. Ваша матушка вправе возмутиться, если посторонний начнет совать нос в ваши семейные дела.

– Но вы не посторонний! – пылко воскликнул Виктор. – Она считает вас нашим другом. Она может не слушать нас, но вы…

– Я не уверен, – мягко возразил Бреннон, – что я не посторонний вашей семье.

– Вы спасли ей жизнь, – с запинкой ответил юноша.

– Впрочем, я согласен, что ей следовало отдохнуть после той ночи, поэтому, если у нас случится беседа…

– Сэр!

Задыхающийся вопль спас Бреннона от неловкого бормотания, тем более что юный ван Аллен, завидев полицейского, который мчался к комиссару со всех ног, тут же попрощался и исчез в кафе.

– Ну что там?

Келли уперся руками в колени, тяжело дыша. Бреннон развернул пирог и впился зубами в сочный бочок. Спешить уже все равно некуда.

– Сэр, – просипел полицейский, – в церкви нашли еще кости.

Бреннон зажег фонарь. В дневном свете, что заливал церковь через оконные проемы, огонек казался бледным и слабым. Рядом недовольно пыхтел Кеннеди.

– Там, сэр, – пробормотал Финнел, – мы нашли внизу, в этой, как ее…

– Крипта, юноша, – буркнул патологоанатом, – это называется крипта.

– Ага, сэр. Ну вроде подпола, короче.

Крипта была крестообразной, со сводчатым потолком, который опирался на восемь колонн. Эти опоры отделяли от центральной площадки глубокие ниши с четырех сторон. В одной из них, согнувшийся в три погибели, стояли детектив Двайер и шеф пожарной бригады. Детектив поднял фонарь к потолку, и широкий круг света выхватил пролом в стене, мелкие осколки кирпича и там, в глубине – груду костей, полузасыпанных пылью, раствором и кирпичной крошкой.

– Они лежат тут давно, – сказал шеф пожарных Натану. – Никаких следов огня на костях. Люди погибли не в этом пожаре.

– Спасибо, сэр. Подождите наверху.

Шеф бригады утер лоб рукавом и отбыл с явным облегчением.

– Кеннеди, вы туда пролезете?

– А что мне еще остается, – проворчал старичок, скинул шляпу, пальто, сюртук и шарф, вручил их Финнелу и на четвереньках вполз в пролом.

Двайер светил поверх его головы, стараясь направлять фонарь так, чтоб тени не падали на кости.

– Что думаете, сэр?

– Не знаю. – Бреннон обвел фонарем крипту. – Она почти не пострадала от огня, значит, он распространялся не отсюда. Знал ли вообще наш поджигатель о крипте?

– А кости?

– Думаю, какое-то старое захоронение. Может, монахи или священники хоронили здесь своих собратьев.

– Подайте мне саквояж, юноша, – велел Кеннеди.

Финнел с опаской, носком ботинка, придвинул к патологоанатому его имущество.

– В самом деле, мальчик, – раздраженно прошипел старик, – это всего лишь кости, и они тебе ничего не сделают!

Полицейский на всякий случай перекрестился, и Бреннон краем уха уловил бормотание насчет всякой мертвяцкой пакости.

Кеннеди расстелил на полу чистую хлопковую ткань, взял щипцы и принялся выкладывать на нее одну кость за другой. Он брал их сверху, не трогая сам завал. Но чем больше патологоанатом вынимал костей, тем тревожней становилось комиссару. Судя по тому, как напрягся Двайер, он тоже заметил.

– Кеннеди, – негромко спросил Натан, – почему они такие тонкие и маленькие?

– Потому что это детские кости, – отвечал старичок. – Они принадлежат разным детям в возрасте примерно девяти – одиннадцати лет.

Двайер тяжело выдохнул.

– Да твою ж мать, – прошипел комиссар.

30 декабря

Бреннон с утра был не в настроении. Мало того что запах вываренного трупа оказался на редкость всепроникающим – вчера патрулировать улицы умчались все, кто мог, а кто не мог – прибился к распахнутым окнам, так еще и возницы труповозок, доставив в полицию пару жертв очередной пьяной драки, наотрез отказались заносить тела в морг. Покойники пролежали во внутреннем дворе до утра, пока не выветрился запах, и когда Бройд налетел на них во время раннего обхода своих владений, то от его яростных воплей едва не рухнул потолок. Конечно, работа в полиции не означает, что начальство должно натыкаться на усопших на каждом шагу, но посочувствовать Бройду Натан сейчас не мог. Он даже отчеты детективов о допросах и ходе следствия по различным делам читал скорее механически, оставляя для подчиненных пометки на полях. Наконец, осознав, что вникает в отчет о вскрытии, держа его вверх ногами, Бреннон со вздохом оттолкнул стопу документов, надел сюртук и направился в морг.

Пес был уже там. Он махнул хвостом в знак приветствия и снова уставился на стол для аутопсии. Столешница оказалась накрыта плотной холстиной, и там, как детали от разобранной игрушки, были разложены кости. Судя по цвету – отца Грейса. На соседнем столе Бреннон увидел загадочное устройство, к которому Лонгсдейл прильнул, как к материнской груди.

– Что у вас здесь?

– Отец Грейс, – отозвался консультант. – Все, что удалось собрать.

– Отлично, – мрачно буркнул комиссар, в красках представив передачу останков безутешным родственникам. – Ну и зачем вы пытались вчера отравить нас трупными парами? Что это вообще за хрень на столе?

– Микроскоп.

– Ваш?

– Мой.

– И зачем он здесь?

– Я изучаю кости. – Консультант убрал пинцетом какую-то мелкую косточку, которая лежала под микроскопом. – К счастью, я начал изучение снизу вверх, от стоп к черепу. Смотрите, – он сунул комиссару кость вместе с лупой.

– Царапина, – сказал Натан после долгого изучения.

– Не только здесь. Это бедренная кость, и царапина на ней находится… – Лонгсдейл замолк, в сомнении глядя на собеседника.

Комиссар его сомнения понял и разделил:

– Короче и попроще.

– Этот край кости – часть колена. Смотрите дальше – на большеберцовой кости, так же в районе коленного сустава, эта царапина продолжается. И на внутренней стороне надколенника такой же след.

– То есть мы сейчас глядим на колено жертвы?

– На левое колено. Но на правом – то же самое. На левом колене порезы глубже, зато на правой большеберцовой кости есть царапина ниже, вот здесь.

– Гм-м-м, – глубокомысленно протянул комиссар. – Вы утверждаете, что кто-то перерезал нашему патеру поджилки?

– Да.

– Но зачем?

– Во-первых, чтобы обездвижить жертву. При разрезании подколенного сухожилия нога складывается и человек лишается возможности ходить. А во-вторых…

– Во-вторых, лужа крови, – угрюмо сказал Бреннон. – Можете с уверенностью сказать, что священник истек кровью?

– Это вероятно. На костях есть следы ушибов, но других царапин или порезов я пока не нашел. Травмы головы отсутствуют.

– Где еще ушибы?

– Здесь. – Консультант провел пальцем вдоль левой руки и ребер. – Видимо, первым подрезали левое колено, и отец Грейс упал на левую сторону, ушиб руку и ребра сильнее, чем справа.

– Хм. Странно. Как он мог подпустить человека с ножом настолько близко? Как это вообще получилось? Убийца подполз к нему сзади на коленях?

Лонгсдейл потер подбородок, не сводя глаз с останков.

– Я снял с царапин гипсовые слепки. Они еще не готовы, но мне кажется, мы имеем дело с длинным обоюдоострым клинком. Удар нанесен сзади, слева направо, судя по царапине на правой большеберцовой кости – несколько под углом, сверху вниз.

– Жертва могла этого не заметить?

Консультант пожал плечами.

– Ну как вы себе это представляете? – настаивал комиссар. – Вот наш патер. Вот убийца разрезает ему поджилки. И патер не замечает человека с длинным ножом? Судя по положению тела, он умер в проходе между скамьями, который просматривается весь целиком. Кстати, насколько далеко он смог бы уползти с такими ранами?

– Смотря откуда считать.

– Ну сколько он мог прожить?

– Минут пять-семь. Под коленом проходят и вены, и артерии. А если он полз, то потеря крови происходила еще быстрее.

Бреннон поскреб бородку.

– То есть маловероятно, что его убили вне церкви.

– Да. Только если убийца сам принес туда труп, но тогда на снегу вокруг осталось бы много крови.

– Значит, все-таки в церкви. Но все равно – как можно не заметить в пустом храме подкрадывающегося к тебе человека? Да там эхо шагов разносится в каждый угол!

Лонгсдейл вернулся к микроскопу и принялся разбирать его.

– Не могу вам сказать. Может, отец Грейс был погружен в молитву.

– Тогда он бы стоял на коленях и добраться до его поджилок оказалось бы трудно.

– Ну, он мог молиться и стоя. – Лонгсдейл нахмурился. – Кстати, что там с теми костями?

– Пока еще собирают. Кеннеди сказал, что попросит консультации у коллег из университета. Он уверен, что эти кости оказались в храме задолго до пожара. А вы?

– Я?

– Вы так настаивали, чтобы в церковь никто не входил. Вы уже передумали?

– Нет, – недовольно процедил консультант, – но церковь нужно изучить, а все останки – извлечь. Поэтому придется рискнуть. Но пообещайте мне, что любой странный случай, любое исчезновение – человека или предмета, хотя бы одна капля пролитой в храме крови – и вы тут же уберете оттуда всех людей.

– Ладно, хорошо, – удивленно пробормотал комиссар. – Капля крови? Вы серьезно?

– Нет, я шучу! – рявкнул Лонгсдейл. Бреннон дернулся и ровно на миг снова увидел того, другого человека. Ему хватило этого мига, чтобы взглянуть в горящие от ярости глаза; консультант моргнул и невозмутимо сказал: – Это не повод для шуток, вам не кажется?

– Э-э-э… – тупо протянул комиссар и осел на стул, как куль с тряпьем.

Пес смотрел на него исподлобья долгим, внимательным, совершенно осмысленным взглядом.