Текст книги "Приключения Ерошки"

Нафталиныч приехал

Звук мотоциклета этот был таким резким, таким громким, что Яга поскорее заткнула уши. Ерошка же, наоборот, выскочил из домика и побежал навстречу этому дребезжащему агрегату.

Мотоциклет лихо мчался по лесной тропинке, и наездник за рулём то и дело подпрыгивал на кочках. Возле валяющегося домика Яги техника заглохла.

– Это что это у вас тут такое происходит? – удивился гость. – Почему это у вас дом набекрень?

– Да так… Избушке поваляться захотелось, и я ей с удовольствием помог! – Ерошка схватился за блестящий руль мотоциклета. – Дяденька, прокати меня, пожалуйста.

– Значит, так, мальчик. Меня зовут Нафталиныч, а не дяденька – это первое. На мотоциклете все поездки отменяются – это второе. А за то, что ты уронил избушку, тебя нужно наказать.

– Это третье? – улыбнулся Ерошка.

– Это третье, – согласился Нафталиныч и чмокнул Ягу в щёку.

– Привет, Нафталиныч, – обняла Нафталиныча Яга. – Ох и вовремя ты приехал. Теперь ты Ерошкой заняться должен, научить его городским манерам. А то видишь он какой? Неугомонный, неукротимый и необузданный. Одно слово – инопланетянин. Я с ним совсем ненормальной стала.

– Ничего, – сказал Нафталиныч. – Мы из него, как говорят на нашей фабрике, джентльмена сделаем. Он у нас скоро по лесу в шляпе ходить станет и всех под ручку водить. Но сначала нам нужно твоё деревянное здание на ноги поставить.

Действительно, избушка всё ещё лежала на земле и обречённо дрыгала ножками. Яга и Нафталиныч долго думали, как поставить избу обратно в вертикальное положение.

– Здесь подъёмный кран нужен, – важно говорил городской Нафталиныч. – Но эту сильную технику сюда не привезёшь, да и крановщиков среди вашей нечисти нету.

– Нам бы хоть какого-нибудь маленького худенького великанчика, – сокрушалась Яга. – Он бы мою хату одной ручкой приподнял. Да где этого великана в нашем лесу возьмёшь?

– Придумал! – заорал Ерошка. – Нам нужно позвать на помощь тысячу ворон! Они бы за верёвочки дёрнули и поставили избушку на ноги.

– Странно… – Яга подозрительно посмотрела на этого шустрого инопланетянина. – Откуда ты знаешь, что у меня есть тыща знакомых ворон?

Ерошка пожал плечами:

– Я не знаю, откуда я всё знаю. Наверное, я очень способный. Наверное, во мне пропадает талант. Меня беречь нужно, а меня только и делают, что наказывают.

– Если детей не наказывать, для чего тогда нужны родители? – строго сказал Нафталиныч и тут же добавил: – То, что ты придумал, мальчик, молодец, но это и я бы тоже мог придумать. Я только-только стал догадываться, а ты меня опередил. И хватит болтать, пора ворон считать.

Яга засунула два пальца в рот, свистнула что есть силы, и очень скоро ровно тысяча ворон слетелись к поваленной избушке. Затем Яге пришлось распустить несколько мешков из-под картошки, и Нафталиныч стал привязывать к каждой вороне по верёвке. Дело двигалось медленно, но всё-таки к вечеру запряжённая стая птиц взмыла в воздух и легко подняла избушку на ноги.

Радостный Ерошка первым забежал в избушку и, высунувшись из окна, засвистел что есть силы. Вороны от его свиста опять шуганулись, и избушка пошла на взлёт.

– Стойте! – закричала Яга, когда ножки избушки оторвались от земли. – Куда же вы полетели, окаянные?!

От крика вороны замахали крыльями ещё быстрее, и теперь уже избушка превратилась в летательный аппарат, который медленно, но верно стал подниматься всё выше и выше. Пришлось бабуле рассыпать по поляне полмешка спелой рябины, и вороны кинулись вниз на угощение.

Когда избушка опять твёрдо стала стоять на ногах, всех ворон скорей отвязали. Яга, тихонько поругиваясь на Ерошку, принялась растапливать печь и готовить для гостя угощение.

Воспитание Ерошки началось

Когда сели пить чай с разной вкуснятиной, Ерошка первым схватил самый большой кренделёк.

– Мальчик, положи продукт на место! – строго приказал Нафталиныч. – Сначала нужно дождаться, когда начнут питаться взрослые.

– Ы-гы! – сказал Ерошка и открыл рот, для того чтобы приниматься за еду.

– Положи булку на тарелку! Быстро! – гаркнул городской гость.

– Фу-фу-фу? – спросил Ерошка. Он уже откусил половину кренделя, и с полным ртом говорить ему было неудобно.

– Что – фу-фу-фу?! – рассердился Нафталиныч.

– Почему положить на тарелку? – Ерошка прожевал и проглотил первую половину кренделя и тут же засунул в рот остаток.

– Ты почему это, наглец, спокойно кушаешь, когда Нафталинычи приказывают тебе положить продукт на место?! – Глаза вредного старика горели гневным огнём.

– Я и положил продукт на место. Ведь даже дети знают, что место булочки во рту, – пояснил Ерошка и схватился за ватрушку.

– Отставить! – заорал воспитатель.

– Ладно. – Ерошка отставил ватрушку в сторону, взял пирожок с яблоками и быстренько его откусил.

– Да что это такое?! – подпрыгнул на месте Нафталиныч.

– Это фифожки ф яблоками, – спокойно ответил ему Ерошка и принялся запивать еду чаем.

– Так!.. – Нафталиныч от возмущения не знал, что ему говорить дальше. – Так-так-так!..

– Ты вот что, Нафталиныч… Ты кушай, пока этот Ерошка всё не съел, – посоветовала ему Баба-яга. – А уж после обеда мы с тобой разработаем какой-нибудь план.

– Да, дяденька Нафталин, ты кушай, а потом мы обязательно разработаем план! – подхватил Ерошка. – По этому плану мы найдём клад, в котором будет много-много драгоценностей. Эти драгоценности мы поменяем на Волшебный Пустосмех. Тогда-то мы им покажем!

– Чего? – замер Нафталиныч.

– Какой Пустосмех? – удивилась Яга. – И кому мы его покажем?

– Родителям покажем! – засмеялся Ерошку. – Кому же ещё?! Кто самые сердитые люди на свете?

– Кто-кто? Понятно – кто! Мы с Ягой! – гордо воскликнул Нафталиныч.

– Нет! – сказал Ерошка. – Самые сердитые люди на свете – это родители! Вот мы этим родителям и покажем!

– Чего же мы им покажем, этим твоим родителям? – Нафталиныч опять начинал сердиться, потому что понимал, что ничего не понимает.

– Этот самый Волшебный Пустосмех и покажем.

– Так, мальчик, расскажи, что такое Волшебный Пустосмех.

– А вы что, правда-правда не знаете? – очень удивился Ерошка. – Я уже столько времени ищу Пустосмех, а такие взрослые старички даже не знают, что это такое. Неужели когда я повзрослею, и я стану таким же глупеньким?

– Но-но-но… – сказал Нафталиныч. – Мы не глупенькие. Может быть, на вашей планете все и ищут Пустосмех, но наши взрослые попусту смеяться не станут.

– А я-то думал, что на вашей Земле – уж точно – имеется Волшебный Пустосмех, – тяжело вздохнул Ерошка. – С ним-то я бы быстренько сделал так, чтобы всё вокруг смеялось.

– Представляю… – задумался Нафталиныч – Если на моей фабрике все станут смеяться, то кто же будет польта шить со штанами?

– Да! – поддакнула Яга. – Если Леший с Кикиморами станут день и ночь хохотать, кого тогда в лесу бояться? Кто прохожих до слёз доводить станет?

– Вам что, нравится, когда кто-то рядом с вами плачет? – удивился Ерошка и вдруг как всхлипнет: – Мама… Мама… Я домой хочу…

– Ты чего это, милок? – растерялась Яга.

– Я домой хочу, к маме, – зарыдал Ерошка огромными слезами. – Мамуля! Мамулечка! Родная! Где же ты, родненькая?

– Мальчик, прекрати издеваться над взрослыми, – помрачнел Нафталиныч. Он терпеть не мог, кода дети плачут.

Воспитание временно отменяется

Но Ерошка, кажется, разревелся не на шутку.

– Если на Земле нет Волшебного Пустосмеха, зачем я сбежал от моей мамочки?! Как мне без неё плохо. Как мне без мамочки противно.

Голосистый ребёнок разрыдался совсем не по-детски, и очень скоро возле домика Яги опять показались Леший с Лесовичком. Постояли, послушали, и на их глазах тоже навернулись слёзы.

– Вот голосит-то как, мерзавец. И где только дети такому учатся?

– Выводит, будто его бьют.

На Ерошкин рёв прибежали и прилетели коза с орлом, тоже прослезились и стали норовить заглянуть в домик – пожалеть ревущего Ерошку. Но Нафталиныч их не пустил:

– Ну-ка, зверинец, кыш отсюда.

А кошмар продолжался. Заплаканная Яга схватила ребёнка на руки и давай качать его, как младенца:

– Красны-белы кирпичи. Ты, Ерошка, не кричи. Не ори, Ерошечка. Помолчи немножечко, – дрожащим голосом пела она на ходу сочинённую песенку, но ничего не помогало. Рёва-корова не затихал:

– Ягулечка, миленькая, верни меня, пожалуйста, ко мне на родину! Я здесь, наверное, без мамочки погибну. Никто меня не любит, никто не понимает…

– Вот паразит! Как он нас с ума-то сводит грамотно! – нервничал Нафталиныч и пытался засунуть в рот Ерошке плюшку. – Кушай, мальчик, плюшечку, только не реви так! А то сейчас и Нафталиныч заплачет.

– Не нужна мне ваша плюшка! Хочу домой, к маме! И к папе! Про папу-то я плакать забыл! Папочка на меня теперь обидится!

– Да не обидится твой папочка! Молчи, мерзавец! – Нафталиныч уже почти стонал, утирая свои почему-то покрасневшие глаза.

Ерошка проревел целый час, и было похоже, что он не собирался угомониться. Слёзы уже настоящим фонтаном лились из его глаз, и в домике Яги стало очень сыро. Когда на полу появились лужи, Яга не выдержала:

– Ну, милок, с меня на сегодня трагедии хватит! Если ты так любишь мокроту разводить, придётся тебе угодить!

Сказала так Яга, положила Ерошку прямо на стол, быстренько поколдовала, и через секунду уже появился на этом столе аквариум с рыбкой – карасиком. И звали этого карасика Ерошкой.

– Ура! Рекламная пауза! – воскликнул радостный Нафталиныч и скорее налил себе, Яге, Лешему и Лесовичку чаю.

Вдруг на стол прыгнул Васька-Баюн с живым ёршиком в зубах. Кот прибежал с рыбалки, увидел свои любимые плюшки, обрадовался и решил ёршика пока бросить в аквариум – до поры до времени.

– Молодец, Васёк. Какой ты у нас догадливый. – Леший погладил Баюна и отломил ему плюшечку. – Теперь нашему Ерошке в этом водоёме скучно не будет.

Карасья жизнь

Как только Ерошка превратился в рыбку, ему вдруг стало неудобно плакать. Разве можно плакать, когда ты весь мокрый? К тому же перед Ерошкой вдруг возник какой-то колючий гражданин, похожий на рыбу.

– Эй, блестящий! – тут же воскликнул эта плавающая колючка. – Как называется это стеклянное болото?

– Это не болото, а аквариум, – пробубнил Ерошка, пуская пузыри. – А ты кто такой?

– Да я-то обыкновенный Ёрш. А это, значит, не болото… – забеспокоился Ёрш. – Плохо. А что это за лица напротив нас? Какие они страшные! Это что за рыбы?

– Это такие рыбы, которые человеки, – пояснил карась Ерошка.

– Человеки?! Те самые? – не поверил Ёрш.

– Те самые.

– Вот это да! А если я им язык покажу, они удочку не достанут?

– Сейчас не достанут. Сейчас они мои плюшки едят.

Ёрш обрадовался, стал показывать сидящим за столом язык, и Ерошка засмеялся.

– Ты чего это смеёшься? Надо мной, что ли?! – задиристо воскликнул Ёршик. – Я не люблю, когда надо мной смеются караси.

– Подумаешь, Ёршик-ковшик, колбаса! – начал дразниться Ерошка и тоже показал язык, но Ершу. – Кактус в чешуе!

– Чего-чего-чего?! Сам ты карасик-матрасик! – раздула жабры колючая рыбка.

– Верблюжья колючка!

– Блестящий ботинок, скучаешь по тине!

– Ржавая иголка, колет без толку!

– Ах, без толку? – стал задираться Ёрш. – Сейчас я тебя уколю с толком! Сейчас я тебя так уколю! Мне мама говорит, что я самый колючий Ёршик в мире!

– Только попробуй меня уколоть! Я тебе все плавники поломаю! – не забоялся задиры Ерошка.

– А я тебе хвост откушу!

– А я!.. А я… Я тебя из аквариума выброшу!

– Попробуй!

– И попробую.

Что тут началось! Сначала Ерошка стал гоняться за Ёршиком, потом Ёршик за карасиком. Очень скоро вода в аквариуме забурлила, как у Бабы-яги в её волшебном котле. Обе рыбки то и дело выпрыгивали из воды, норовя очутиться на столе.

– Чего это у них там? – забеспокоилась Яга. – Кажется, дерутся.

– Дерутся, – подтвердил Лесовичок. – Чего этим сорванцам ещё делать. Как бы только наш Ерошка не погиб. Я и сам ершей не люблю, уж больно они костлявые. Пора мальчика обратно в человека превращать. Хватит ему пузыри пускать-то. Он же не водолаз.

– Погодите минутку, – строго сказал Нафталиныч. – Я сейчас в педагогических целях последний бублик докушаю, тогда и превращайте.

Через минуту Баба-яга покружилась вокруг себя, чего-то пошептала, и аквариум на столе растворился. На столе появился взъерошенный Ерошка с ёршиком в руках.

Васька-Баюн тут же вспомнил, что ёрш – это его добыча, подпрыгнул, выхватил из рук Ерошки рыбку, и… поминай как звали.

– Ух ты!.. – первое, что произнёс мальчик. – Все ватрушки съели, обжоры.

– Мальчик, ну-ка слезь со стола! – приказал Нафталиныч. – Разве ты не знаешь, что на столе люди не сидят?

– Знаю, – улыбнулся Ерошка. – И если меня воспитывают, значит, я уже не карасик, а человек!

– Человек, человек, – подтвердила Яга. – А ватрушек я ещё напеку, если ты станешь умненьким да послушненьким.

– Ну, Ерошка, как тебе карасья жизнь? – поинтересовался Леший. – Неприятное это, наверное, занятие – пузыри пускать?

Ерошка вместо ответа с грустью посмотрел на пустую тарелку, в которой когда-то лежали ватрушки, надул щёки, лёг на кровать, отвернулся к стенке, укрылся одеялом и сразу уснул.

– Никак обиделся карась… – пробормотал Нафталиныч. – Ну, ничего, мы про тебя что-нибудь придумаем. Мы из тебя скоро настоящего человека сделаем.

– Тогда-то нашему лесу сразу плохо придётся, – махнул рукой Леший и подался вон из избушки.

А вслед за ним Лесовичок засобирался, высказав на прощание пожелание:

– Я так думаю, нужно этого ребёнка поселить в привычную для него среду. А вот где на нашей Земле эта среда находится, я и ума не приложу.

Утренняя пробежка

На следующее утро лес проснулся от страшного шума и треска. Всё вокруг сразу всполошилось: птицы встревоженно закричали, медведи зарычали, даже волки залаяли, как собаки.

– Это что это такое?! – Разбуженный этим шумом Нафталиныч кубарем выкатился из избушки на курьих ножках. – Уж очень мне звук этот что-то напоминает. Полундра!!! – вдруг завопил он. – Мой драгоценный мотоциклет угнали!

– Ерошка!!! – завопила вслед за Нафталинычем Яга. – Где этот маленький разбойник? Никак опять чего-то удумал?

– Заводи, старуха, свою ступу! – ещё громче закричал Нафталиныч и кинулся к летательному аппарату Яги. – Твой инопланетянин против моего имущества преступление совершил! Нужно срочно угонщика остановить, пока он мою технику не взорвал.

– Но-о, родимая! Полетели! – приказала Яга и прыгнула в ступу.

Но ступа не смогла выполнить приказание хозяйки, потому что в ступе оказался и Нафталиныч. Этот старикашка, оказывается, был хоть и худой, но тяжеленный. Ступа смогла только подпрыгнуть, скрипнуть, грохнуться об землю и развалиться.

– Ах ты отрава! Вот горе-то! – запричитала Яга. – Опять мы нарушили правила эксплуатации! Придётся догонять нам Ерошку пешком!

Махнула она в сердцах руками и побежала в ту сторону, откуда раздавался треск мотоциклета. Нафталиныч немедленно кинулся вслед за ней.

Долго носились Яга с Нафталинычем за маленьким угонщиком по лесу, и всё без толку. Треск техники раздавался то справа, то слева, то спереди, то сзади – как будто Ерошка не на мотоциклете катался, а на вертолёте. Очень скоро обессилевшие преследователи повалились на землю.

– Ну, ничего, братец, ничего. Накатается наш бездельник, горючее в твоей машине закончится, она и заглохнет. – Яга сама кое-как дышала, но пыталась успокоить бедного Нафталиныча, у которого на глазах то ли от бега, то ли от печали выступили слёзы.

– Техника – она, конечно, без горючего заглохнет. Лишь бы только она сначала не поломалась, – обречённо согласился старик и вытер рукавом влажность на лице.

– А если она раньше поломается, то раньше и заглохнет, – обрадовалась Баба-яга. – Главное, чтобы мой Ерошка сам не поломался или зверя какого-нибудь не зашиб. Живое-то существо ведь жальче, чем технику. Вот Ероха-пострел, везде поспел. Хохочет, наверное, сейчас от восторга, изверг.

А Ерошка в эту минуту мчался на мотоциклете по лесным тропинкам, и ему уже было не до смеха. Механический конь, который очень легко завёлся и поехал, оказался с норовом – теперь он никак не желал останавливаться.

– Миленькая железная лошадка, – пытался перекричать мотоциклет Ерошка. – Остановись, пожалуйста. Я уже устал тобой управлять. Предупреждаю, что если ты не перестанешь тарахтеть, мы с тобой запросто можем взорваться.

– Трах-тах-тах!!! – ржала техника и сломя голову мчалась дальше. – Никаких остановок. Наконец-то я почувствовал настоящую свободу. Трах-тах-тах! Я чувствую, что ещё немного, и мы с тобой взлетим. Я хочу хоть раз почувствовать себя самолётом.

– Не на-надо превращаться в са-самолёт! – задрожал от страха Ерошка. – Я ещё маленький. Я не умею управлять самолётом. И у нас ведь нет с тобой парашюта.

– Трах-ха-ха! – захохотал мотоциклет. – С парашютом летают только трусливые пилоты. Держись за мой руль покрепче – я вижу подходящий трамплин. Приготовиться к взлёту, трах-тах-тибидах!

Ерошка тоже увидел надвигающийся на него пригорок, вцепился изо всех сил в руль, покрепче закрыл глаза, и тут же мотоциклет с седоком взмыли в воздух.

К сожалению, у мотоциклета не было не только парашюта, но и крыльев, поэтому полёт продолжался не очень долго. Уже через мгновение механический конь с Ерошкой приземлились. Раздался удар, страшный треск, и когда Ерошка открыл глаза, он ничего не увидел.

– Странно… – Мальчик снова закрыл, а потом опять открыл глаза, но светлее не стало.

– Мамочка, неужели я ослеп? – заговорил сам с собой сорванец. – Интересно, живой я или нет? Вообще-то, если я могу разговаривать сам с собой, значит, наверное, я живой. Конечно, живой – ведь я чувствую, как у меня болит всё тело. Мёртвые – они, наверное, не болеют. Но почему я ничего не вижу? Может быть, я провалился сквозь землю?

– Совершенно верно, – пробасил вдруг кто-то совсем рядом. – Ты провалился под землю. Но ты провалился не под ту землю, под которую тебе было позволено проваливаться, и за это тебе влетит от моей мамы.

– Ой, кто это? – попытался пошевелиться Ерошка, но у него ничего не получилось. – Кто это со мной разговаривает? Это, наверное, какой-нибудь подземный житель? Скажи мне, подземный человек, почему я не могу двигать руками и ногами?

– Вот нахал. Провалился под мою землю и обзывается, – возмутился голос. – Я не подземный человек. С тобой разговаривает обыкновенный молодой медведь, которого зовут Мишкой. А руки и ноги твои завалены какими-то железяками. Между прочим, ты разрушил нашу берлогу, и поэтому тебе теперь вообще-то можно не шевелиться – всё равно тебя скоро съест моя мама.

– Мамочка! – закричал от страха Ерошка и ещё раз попытался пошевелиться, но у него опять это не получилось. – Мамочка! Меня хотят скушать!

– Никто тебя кушать не хочет, но скушать тебя придётся, – продолжил басить невидимый Мишка. – И не смей называть мою маму мамочкой. Мою маму мамочкой могу называть только я!

– Я зову мою мамочку! – закричал ещё сильнее Ерошка. – Моя мамочка самая добрая, самая гуманная мамочка в мире. Она не станет кушать бедного ребёнка за то, что этот ребёнок немножко пошалил. Подумаешь – разрушил какую-то берлогу. Ну и что такого?! Однажды я разрушил дедушкин сарай, в котором жила корова с телёнком. И мне за это даже не влетело.

– Не влетело? – удивился Мишка.

– Почти не влетело. Корова меня боднула, телёнок лягнул, а мама меня поставили в угол, и всё. А у тебя – что же это за мамочка такая? Ест всех подряд, а тебе хоть бы что. Тебе за неё даже не стыдно.

– А почему мне должно быть стыдно?

– Потому что! Разве хорошие мамочки могут есть всякую гадость подряд?!

– Подумаешь… – обиженно заворчал медведь. – У меня очень хорошая мамочка. И я ей очень горжусь.

– Очень хорошие мамочки должны быть очень добрыми мамочками! Не зря же их называют мамочками! Правильные дети гордятся только добрыми мамочками, а мамочек, которые лопают маленьких детей, стыдятся и называют мамашами.

– Да? Я не хочу называть мою мамочку мамашей. Я тоже хочу гордиться моей мамочкой.

– Правильно! Но умные дети должны делать всё, чтобы их мамочками восторгались. Нужно своим мамочкам в этом помогать.

– Как им помогают?

– Обыкновенно. Делают много-много хороших поступков – от имени своей мамочки. Вот ты, например, смог бы вытащить меня из вашей тёмной берлоги?

– Пожалуйста. – Медведь скорее стал освобождать Ерошку из-под железок. Железками оказались обломки мотоциклета. Потом он помог выбраться Ерошке из разрушенной берлоги, и Ерошка скорее зажмурился, потому что от яркого солнечного света ему резало глаза.

– И что я должен сделать дальше? – Медведю хотелось скорее совершить ещё какой-нибудь добрый поступок – от имени своей мамочки.

– Дальше? – Всё тело Ерошки болело от ушибов и ссадин, а руки и ноги плохо слушались. – Дальше ты должен посадить меня на спину и отнести к домику Бабы-яги. А ещё лучше, если ты взвалишь меня на спину вместе с мотоциклетом.

– Это вот эти железки ты называешь мотоциклетом? – удивился медведь.

Наконец-то Ерошка увидел, что стало с мотоциклетом Нафталиныча, и ему сразу же стало очень грустно. Он даже расхотел возвращаться к избушке Яги, потому что понимал, что его там ожидает.

– Если мотоциклет превратился в железки, то лучше пусть меня съест твоя мамочка, – произнёс он печально. – Если меня не съест твоя мамочка, то меня обязательно проглотит Нафталиныч.

– Нафталиныч – это кто? – поинтересовался Мишка. – Это твой папа?

– Нет, что ты. Папы тоже не должны есть маленьких детей. Нафталиныч – это Нафталиныч. Он вроде крокодила, но похож на человека. Он ходит на двух ногах, ест ватрушки и изо всех сил притворяется человеком. Но иногда он бывает таким злым, что мне кажется, он бы смог проглотить даже и твою мамочку.

– Странно… – Медведь от удивления засунул свою лапу в рот. – Неужели в нашем лесу появился двуногий крокодил?

– Ага… И скоро этот двуногий и бесхвостый крокодил проглотит бедного Ерошку.

Мишка засунул в рот и другую лапу и предложил:

– Бу-бу-бу-бу-бу!

– Чего? – не понял Ерошка. – Ты чего это бубнишь?

Медведь вынул лапы изо рта.

– Я не бубню, я предлагаю. Чтобы Ерошку не проглотил крокодил, нужно с бывшим мотоциклетом что-нибудь сделать. Например, переделать его в самокат. Не всё ли равно, на чём ездить – главное, чтобы колёса исправно крутились.

– Правда? – Ерошка задумался, представляя, какой из мотоциклета получится самокат.

– Конечно. – Мишка тоже представил самокат и признался: – Между прочим, научиться кататься на самокате – это моя детская мечта. Но хоть я уже и не ребёнок, детская мечта меня никак не покинет. И теперь у меня появился шанс осуществить мою мечту! Ты мне дашь прокатиться на самокате?

– Обязательно! – подпрыгнул от радости Ерошка и тут же забыл про свои болячки. – Ура! У тебя есть шанс научиться ездить на самокате, а у меня есть шанс остаться ненаказанным. Оказывается, ломать мотоциклеты иногда очень полезно. Если бы я не сломал этот мотоциклет, Мишка никогда бы не осуществил своей мечты.

– Правильно! – заревел радостный медведь. – Да здравствует Ерошка, ломатель мотоциклетов!

– Да здравствует Мишка и его мечта! – подхватил Ерошка. – Но я ещё никогда в жизни не переделывал сломанный мотоциклет в самокат.

– Как говорит моя мамочка, были бы у медведя лапы, а мёд для него найдётся. – Мишка многозначительно почесал у себя за ухом и сразу же принялся за дело.

Мишка оказался довольно смекалистым механиком, а Ерошка – не менее умелым помощником. Довольно скоро два друга, перепачканные машинным маслом от ушей до пяток, но непомерно счастливые, испытывали новую технику. Самокат получился немного странноватым: погнутые колёса ходили в самокате ходуном и выписывали кренделя, руль всё время вылетал из рамы, но подпрыгивающая конструкция, дребезжа и наводя ужас на лесных зверюшек, всё-таки катилась по лесным дорогам.