Текст книги "Приключения Ерошки"

Ожидание Змея Горыныча

Ох и обрадовалась Баба-яга, когда вновь увидела перед собой обыкновенного Ерошку. Посадила она его скорее за стол, налила ему квасу, подала ему ватрушек с баранками. Хотел Нафталиныч тоже к столу подсесть, но старуха ему не позволила:

– Ну-ка, кыш из-за стола, вредный старикашка! Разозлил ты меня, обжора! Тебе бы только брюхо набить, а чем – безразлично. Это надо же – чуть Ерошку не съел.

– Это потому что меня тут совсем голодом заморили, – начал было оправдываться Нафталиныч. – Ты меня накорми как следует, и я сразу другим стану.

Но Яга оставалась непреклонной:

– Пусть мальчик один кушает, а то ему от баранок только дырочки останутся. Дай ребёнку насытиться.

В это время в домик вошли Лесовичок с Лешим, но Яга их к столу также не пригласила. Да они и не напрашивались. Они просто любовались, как Ерошка молча и сосредоточенно уплетает еду.

– Ты вот что, Яга, – вдруг сказал Леший. – Ты должна, мне так кажется, уют в доме создать. Ты ведь теперь не одна, а с дитём.

– Это правильно, – согласился Лесовичок. – Для ребёнка чистота необходима, как для домового печная сажа. А не то гляди – найдёт Ерошка в грязном углу ещё какую-нибудь гадость и превратится в клопа. Тогда мы его точно никогда не отыщем. Кто-нибудь из нас его случайно штанами раздавит, и всё. Нужно тебе, Яга, всю паутину и плесень из дома вымести.

Леший, не дожидаясь согласия ведьмы, вышел из домика, нашёл бабкину метлу, вернулся в избу и стал этим веником сдирать с тёмных углов толстенную паутину. Лесовичок тоже засуетился и стал собирать с пола шишки да сучки.

– А ты чего застыл, лиходей? – обратился он к Нафталинычу. – Если хочешь, чтобы тебя когда-нибудь накормили, возьми тряпку в руки и окна от копоти вычисти, бездельник.

– Да куда ему? – Вместо Нафталиныча тряпку взяла Баба-яга и принялась за работу. – Он привык к труду интеллектуальному – пропуска спрашивать да отвороты-повороты вершить.

– Точно. – Нафталиныч важно уселся на скамью и в разные стороны ноги поднял – чтобы не мешать, когда под скамейкой пыль будут вытирать. – Если бы у меня было сейчас ружьё, я бы вас сейчас охранять стал. А раз нет у меня ружья, я вами командовать стану.

Хотел было Нафталиныч сказать какую-нибудь команду, да только не успел он и рта раскрыть, как Яга его от греха подальше колдовством своим на улицу выкинула.

Пустили в избушку Нафталиныча только через часок. Вошёл в неё старик и ахнул:

– Вот это я понимаю! Чистотища, как в красном уголке. Теперь ваш Ерошка в такой красоте очень даже гармонично ватрушки лопает. Между прочим, у нас на фабрике в красном уголке ещё и пианино стоит. Для безграмотных поясняю: пианино – это ящик такой, из которого музыку делают. Нужно и тебе, старуха, музыку в доме поиметь, для эстетики.

– Вот Васька-Баюн из командировки вернётся – будет вам и музыка. Мурлыкает он – словно поёт. А Змей Горыныч прилетит – музыки вообще будет завались.

– Кто прилетит? – Молчавший до сих пор Ерошка от удивления застыл с ватрушкой во рту. – Это что, сюда приедет настоящий Змей Горыныч? Я про него много от моей бабушки слышал.

– Неужели и на других планетах живут Змеи Горынычи? – заинтересовался Леший. – Это, значит, бывают ещё Змеи Горынычи – инопланетяне, да?

Лесовичок задумчиво посмотрел на Ерошку и предположил:

– А почему бы и нет? Может быть, всё живое в этом бесконечном мире, в этой огромной вселенной произошло от одного-единственного вируса? Поэтому на совершенно разных планетах живут совершенно одинаковые существа. Ведь если подумать, и Змей Горыныч-то от нас, двуногих существ, ничем не отличается.

– Как это не отличается? – возмутился Нафталиныч. – Между прочим, он дышит огнём, имеет три головы, летает как аэроплан и глотает всё подряд. А мне оскорбительно говорят, что я ничем от этого мерзкого гада не отличаюсь.

– Это ты всё говоришь о технических возможностях, – спокойно ответил Лесовичок. – А душевные качества у тебя с драконом очень даже совпадают: ты тоже злой, и злишься ты порой даже больше, чем Горыныч. И в голове твоей тоже – как у дракона – часто возникают очень опасные мысли.

– Но у меня же не три головы! – разозлился Нафталиныч от таких сравнений. – Вот, – постучал он себе по макушке, – у меня одна голова, и всё! Запасных у меня нет ни ушей, ни глаз, ни носа!

– Ну и что? – усмехнулся Лесовичок, – Хоть у тебя и одна голова, а мозги в ней думают всё время по-разному. Сегодня ты всех любишь, завтра – ненавидишь да ругаешься, послезавтра ты ко всем безразличен, а послепослезавтра ты вообще ни о чём, кроме еды, не думаешь. Вот и выходит, что у тебя на плечах даже не три головы, а четыре. Просто помещаются они все в одной черепной коробке.

После слов Лесовичка Нафталиныч ни с того ни с сего расплакался:

– Это что это такое в вашем диком лесу творится?! Как вы смеете меня, заслуженного охранника, работающего в городе, сравнивать с каким-то страшным Змеем Горынычем? У меня одна голова, и другой головы мне не приписывайте. Я же не виноват, что у меня мозги такие разнообразные! И вообще, надоело мне у вас тут. Я тут у вас голодаю совсем, а вам хоть бы что. Поехал я обратно в город. Сейчас возьму мой самокат и уеду от вас навсегда.

Но не успел Нафталиныч к двери шагнуть, как в избушке вдруг потемнело и раздался в небе подозрительный пронзительный свист.

– Ну вот… – Нафталиныч втянул голову в плечи и обречённо протянул: – Вот и дождались вы своего лиходея. Теперь мне в лесу вообще житья не станет.

Змей Горыныч

И на самом деле – далеко на горизонте появилось очертание какого-то странного летающего объекта. Птицы в лесу сразу замерли, звери обмерли, только возле избушки Яги наблюдалось оживление – лесные жители готовили для долгожданного гостя площадку для посадки. Срочно вырубался мелкий кустарничек да молодые побежки деревьев. Избушка на всякий случай попятилась на самый край образовавшейся поляны – чтобы во время приземления опасные искры из трёх пастей Змея случайно её не подпалили.

Ерошка с удивлением наблюдал за такой суетой и помогал, как умел: там – под ногами путался, здесь – ветки разбросал, починенную ступу опрокинул, метлу Яги чуть не поломал. Но бабушка на это не обижалась и на сорванца даже не прикрикнула – знала она, что кончаются у мальчонки сладкие денёчки, потому что летит по его душу очень строгий воспитатель.

Наконец-то силуэт Змея Горыныча стал виден совершенно отчётливо. Было заметно, как этот огромный дракон тяжело машет своими коротенькими крылышками.

– Это что это с нашим летающим крокодилом случилось? – насторожился Леший. – Никак по пути его противовоздушная оборона потрепала? Раненый он, что ли?

– Да… – протянул Лесовичок. – Тяжело летит, как бомбовоз какой. Лишь бы приземлился как надо, а то, не приведи лиха, пол-леса снесёт да завалов понаделает.

Яга тоже разволновалась, вскочила в ступу и взмыла навстречу Горынычу. В воздухе она пристроилась к одной голове дракона и стала руководить посадкой.

Через некоторое время приземление дракона состоялось. Змей довольно метко, но очень неуклюже плюхнулся на траву, при этом больно ударился животом и вскрикнул сразу тремя голосами:

– Ой!

– О-ой!!

– О-о-ой!!!

От этой трёхголосицы Ерошка расхохотался и бесстрашно кинулся к гостю.

– Ура! Вот это чудище прилетело! Зелёненькое и в пупырышек! Вот ты какой – сказочный Змей Горыныч! Я уже в тебя влюбился, потому что теперь-то я вдоволь налетаюсь! Дяденька Змей Горыныч, я вас очень-очень попрошу…

Но докричать свою просьбу до конца он не успел. Горыныч одной пастью неожиданно для всех как чихнёт, извергнув при этом огромное пламя:

– А-пчхи!!!

– Ай! – отскочил от чихнувшей головы Ерошка, но пламя всё-таки догнало его. Мгновенно его лицо покрылось копотью, а рубашка на животе сразу в нескольких местах оказалась в дырочку.

– Вот это чихнул так чихнул! – восторженно завопил мальчик, не обращая внимания на свои незначительные ожоги. – Это что же, когда со Змеем этим разговариваешь, нужно в обнимку с огнетушителем, что ли, стоять?

Змей одной пастью кисло улыбнулся, вторая осталась печальной-печальной, а третью он на всякий случай зажал чешуйчатой лапой, потому что опять собрался чихать.

– Что это с тобой, сокол мой тонкокрылый? – нежно поинтересовалась Яга и погладила его по печальной физиономии. – Никак опять приболел?

– Увы, бабуля, простуда замучила. – Печальная мордочка Змея сделалась испуганной, потому что кашлять ему хотелось всё больше и больше. – Как бы мне, как в прошлый раз, опять ваш лес не спалить.

– Ничего! – успокоила его Яга и кивнула на Лесовичка, Лешего и Нафталиныча. – Нынче пожарная команда у меня вон какая. Потушим.

– А вот этот рыжий фрукт, значит, и есть тот, из-за кого меня побеспокоили?

– Он самый. Сейчас я его тебе представлю. – Яга пальцем поманила Ерошку поближе, и тот уверенно подошёл к Горынычу. – Ерошка-инопланетянин, вечный ребёнок. Прошу любить его и жаловать, но воспитанием заняться как можно быстрее и как можно серьёзнее.

Хотел Змей что-то ответить, да всё-таки пробрал его кашель снова. И кашлянул он в этот раз сразу двумя головами. Хорошо, третья удержалась, как раз та, возле которой Ерошка с Ягой стоял. Но огня и из двух пастей оказалось достаточно, чтобы крыша на избушке на курьих ножках задымилась.

Подпрыгнула избушка, заметалась по поляне.

– Никак горим, братцы! – закричала Яга. – Леший, Лесовичок, Нафталиныч, пожарная тревога! Скорее ловите да тушите моё жилище ненаглядное, пока дымится оно только! Не ровён час – вспыхнет и запылает!

И началась в лесу пожарная эпопея.

Ерошка – заслуженный пожарник

Самое трудное в тушении избушки на курьих ножках – избушку эту догнать. Ещё труднее – на крышу бегущей избушки воду вылить. Ну а самое-самое трудное – до крыши-то этой бегущей избушки ведь суметь дотянуться нужно.

Догнать горящую крышу пытались и на ступе, и на самокате. Даже виновный в этом переполохе сконфуженный и больной Горыныч пытался воду в пасти свои набирать да брызгаться на избушку, как на утюг, – но ничего не получалось у лесной пожарной команды. Крыша бабушкиного жилища дымилась всё сильнее и сильнее. И надо же – Ерошка, набегавшись со всеми, вдруг неожиданно придумал новый способ тушения бегающих предметов.

– Придумал! – воскликнул он. – Однажды моя бабушка сказала так: «Если гора не идёт к Магомету, то Магомет пойдёт к горе». А мы скажем по-другому: если вода не попадает на избушку, пусть избушка попадёт в воду.

– Ура!!! – закричали пожарники и принялись вооружаться палками, срубленными кустиками и тряпками. Затем все с небывалым азартом погнали избушку к ближайшему озеру.

– Эх, для шуму пальнуть бы чем-нибудь в воздух! – как ребёнок кричал Нафталиныч, опять вспоминая своё ружьё. – Никогда я ещё избушки в ловушки не загонял. Рассказать бы про такую охоту фабричным мужикам, они бы меня за враньё побили бы!

Старания пожарников не прошли даром: очень скоро избушка заметалась по берегу водоёма. Лесное озеро очень её страшило, но деваться было некуда – лесные жители стояли стеной, угрожающе размахивая разнообразными предметами. Пришлось ей всё-таки лезть в воду. Зрелище это было до того необычным, да и брызг от избушкиного прыжка в озеро оказалось немало – лесных жителей как будто водопадом окатило.

Хорошо всё-таки, что озеро оказалось неглубоким, а то бы осталась Яга без законной жилплощади. А так – избушка оказалась по окна в воде, и пожарникам оставалось только залить очаг возгорания, что они быстренько и сделали.

Когда пожар был полностью ликвидирован, Яга стала выманивать избушку из озера.

– Избушенька, поди-ка сюда. Помылась ты, я погляжу? Ну, вот и славненько. Покупались, поплескались, пора и на песочек выходить да обсыхать. Пойдём, моя единственная обитель, пожалуйста, обратно на наш именной земельный участок. Цып-цып-цып, моя курочка деревянная. Иди, говорю, ко мне, упрямая дубинушка!

Но избушка почему-то не хотела выходить на берег – чего-то опасалась.

– Да… – кумекал Леший, но ничего в голову его не приходило. – Я давно заметил, что загнать-то утку в озеро просто, а вот выманить её оттуда никогда не получается.

– А пусть она всегда плавает в озере себе на здоровье, – предложил Нафталиныч Яге. – И будет у тебя вместо обычной избушки водоплавающая. Её ещё бы курьими ножками грести научить, тогда бы это настоящий корабль получился.

– Тогда из Бабы-яги кикимора получится, а не ведьма сухопутная, – возразил Нафталинычу Лесовичок. – Не люблю я кикимор. Вредные они и скользкие, как пиявки.

– Если Яга в пиявку превратится, я сюда больше не летун, – совершенно серьёзно предупредил всех Змей Горыныч. – Мне с пиявками дружбу водить мой статус дракона не позволяет.

– А я знаю, почему избушка из воды не идёт. – Ерошка опять нашёл выход из трудного положения. – Избушка-то, наверное, Змея Горыныча опасается. Боится, что он опять чихать станет. Я и сам опасаюсь – того гляди, от его драконьего кашля совершенно лысым стану.

И правда, Змей отошёл в сторонку, и выбралась изба из озера. Выбралась, побрела, вымокшая, скорее на своё старое место, и стала вода выливаться из всех её щелей. Вслед за ней поспешили и пожарники.

– А я временно здесь, возле озера останусь, – сказал дракон Яге. – Лучше я буду пока на воду кашлять, чем на деревья. Если даже озеро и закипит – ничего страшного не произойдёт. Просто много ухи получится, и всё. А ты уж мне, Яга, скорее какое-нибудь лекарство от кашля приготовь. Очень я надеюсь на твоё знахарское искусство. Только из-за него, признаюсь, и прилетел.

– Правильно, – обрадовался Нафталиныч. – Пусть он здесь, на берегу лежит да ухи побольше сварит. Это полезное занятие. А Ерошка пусть рядом с ним посидит и проследит, чтобы это озеро случайно не загорелось. Очень у этого инопланетянина хорошо получается пожарником быть. Этот мальчик, когда вырастет, станет, наверное, самым заслуженным пожарником в мире.

Сказка Змея Горыныча

Когда Ерошка остался со Змеем Горынычем наедине, ему стало немножко жутковато. Змей, вытянув все три шеи в разные стороны, тремя головами о чём-то печально думал, и видно было, что каждая голова думает о своём.

– Странно… – осторожно произнёс Ерошка. – Как можно думать сразу тремя головами про разное, когда у меня иногда и одной-то головой думать о чём-то одном не получается.

– Да ничего странного, – вяло махнул крылом дракон. – Ко всему привыкнуть можно. Думать – это вообще ерунда. Вот болеть тремя головами – сложнее. Когда одна голова болит – терпеть ещё можно, а вот когда сразу три болят, как сейчас, тогда хочется, чтобы появился немедленно какой-нибудь Иван-солдат и срубил парочку.

Ерошке стало очень жалко этого бедного трёхголового дракона.

– А я знаю одно средство от головной боли. Оно, между прочим, мною проверенное.

– Какое такое средство? – заинтересовалась одна голова. Остальные же головы только тяжело вздохнули. – Наверное, опять аспирины, цитрамоны всякие… От них только в желудке жжение и никакого эффекта.

– Нет, это средство очень простое. Оно – безлекарственное. И очень весёлое! – Ерошка подскочил на месте и хотел было затараторить, но голова дракона тут же сморщилась:

– Погоди, погоди, мальчик! Давай сначала договоримся. Когда я болею, я очень-очень злой. А когда я злой, я глотаю всё, что меня раздражает. Не раздражай меня, пожалуйста, своей болтовнёй, чтобы мне потом ни о чём не сожалеть. От твоего крику головы сильнее трещать начинают.

– Хорошо… – тихо-тихо сказал Ерошка и осторожно присел возле говорившей головы. – Я попытаюсь разговаривать с вами так, как со мной разговаривала моя бабушка, когда я болел свинкой.

– Свинкой? – удивился Змей сразу тремя головами. – Ты хочешь сказать, что я болею свинкой?

– Вряд ли… – успокоил Ерошка больного. – От свинки ведь не кашляют.

– И я так думаю, что у меня самая преобыкновенная простуда. Но ты мне, кажется, начал что-то говорить про весёлое средство от головной боли?

– Если хотите, я вам его скажу.

– Конечно, хочу.

– Это средство очень простое. Чтобы голова перестала болеть, больной должен вслух придумывать сказки.

– Сказки? Как можно придумывать сказки с больной головой? Ведь обычно, когда голова болит, она думает только об одном – где взять средство от боли.

– В том-то и заключается весь секрет этого средства – при сочинении лекарственных сказок думать совершенно не обязательно. Нужно только говорить всё, что взбредёт в больную голову. И почему-то так получается, что голова перестаёт болеть. Правда-правда.

– Странно… Наверное, – предположил дракон, – когда мы говорим всякую чушь, вместе с этими дурацкими больными рассказами из нашей пасти вылетает и наша болезнь?

– Наверное, – пожал плечами Ерошка.

Дракон осторожно повернулся на бок – своим животом к Ерошке, – подложил под одну голову лапу и сказал:

– Ну что же, делать нам всё равно нечего… Тем более что головы мои болят всё больше и больше… Будем пробовать избавиться от головной боли твоим способом.

Ерошка тоже лёг на бок – животом к Змею Горынычу, тоже подложил под голову руку и приготовился слушать.

– Значит, так, – начал Змей свой рассказ, – жил-был я. Жил я, значит, жил, воробьёв ловил, и вдруг прибегает ко мне Васька-Баюн. Прибегает он от Бабы-яги и начинает меня умолять, чтобы я срочно полетел на секретное задание.

– Хорошее начало, – заинтересовался Ерошка. – И что за задание?

– Секретное. Но если я тебе про него рассказываю, значит, я должен этот секрет открыть. Появился в лесном лесу, где живёт Баба-яга, инопланетянин со странным именем.

– Его, наверное, Ерошкой звали? – догадался Ерошка.

– Может, и Ерошкой, но я его назову Рыжиком.

– Так нечестно, – возразил Ерошка. – Я же знаю, что тебя вызвали из-за Ерошки.

– Между прочим, – сказал дракон, – я не правду рассказываю, а фантазирую!

– Когда фантазируют, правду вообще не говорят.

– Ладно, дальше я вообще буду говорить только неправду, – согласился Горыныч. – Но начало оставлю такое, какое придумал. Значит, так: рассказал мне Васька-Баюн про Рыжика, залаял, замахал крыльями и взорвался.

– Кто взорвался? Баюн? – удивился Ерошка. – Вот Яга будет плакать.

– Ну и ладно, пусть плачет. Поплачет-поплачет и успокоится. Взорвался кот Баюн, и после взрыва шерсть его разлетелась по земле, и сразу из земли проклюнулись маленькие котятки.

– Как это – проклюнулись котята?

– А вот так это! Торчат из земли росточки – зелёненькие, ушастенькие. Я их стал поливать, чтобы росли быстрее, а они мяукают.

– Не может такого быть, – засомневался Ерошка.

– Может! – воскликнул Змей. – Но не стал я дожидаться, когда из котят урожай созреет, полетел я задание Яги выполнять, Рыжика укрощать.

– А чего он – тигр, что ли, этот Рыжик?

– Инопланетянин он, и это значит, что от него можно всего ожидать. Летел я, летел, скучно мне стало над землёй летать. Тогда я поднялся повыше, пробил атмосферу и оторвался от земного притяжения. Потом я сделал в космосе пару кругов вокруг Земли, сфотографировал секретный объект, где Рыжик находится, и нырнул обратно в родную атмосферу.

– А я тоже в космосе был! – воскликнул Ерошка.

– Ты не хвастайся, а меня слушай.

– Хорошо, я молчать буду. Это я так сказал, на всякий случай. И чего с тобой случилось дальше?

– Дальше? Дальше было вот что. Лечу я опять над землёй, но высоко-высоко. А внизу самолёты всякие летают, вертолёты, корабли плавают, и меня почему-то никто не замечает. Спустился я ниже, чтобы виднее меня стало, а меня опять не замечают.

– Странно… – вздохнул Ерошка. – Как можно такого красивого дракона не заметить?

– Вот и я думаю – у них чего, локаторы не работают? Спустился я как можно ниже, летаю прямо перед самолётами-вертолётами, мешаюсь у них под ногами – а они опять меня не замечают. Тогда схватил я один самолёт за хвост.

– А уж такого точно быть не может! – засмеялся Ерошка.

– Может! – заорали сразу три головы дракона. – Ещё как может. Остановил я самолёт прямо в воздухе. Ревут его двигатели на полный форсаж, а самолёт стоит на месте – ни туда ни сюда. Удивился лётчик, удивились пассажиры, смотрят в иллюминаторы, а за бортом – я.

– И чего? – замер Ерошка.

– А вот чего. Стали они мне еду предлагать, деньги всякие – это бумажки такие разноцветные, просят, чтобы я их отпустил. А я говорю: «Не нужны мне ваши взятки бездарные. Хочу, чтобы дали вы мне тридцать три красивых красавицы, потому что жёны мне нужны».

Ерошка очень внимательно посмотрел на Змея Горыныча. Он уже и не понимал – врёт дракон или не врёт. А Змей продолжал:

– Знаешь, для чего я это им сказал? А для того, чтобы вышел из самолёта удалой богатырь и схлестнулся со мной в неравной схватке.

– И не нашлось богатыря, что ли?

– Вместо богатыря они по рации вызвали тридцать три истребителя. Прилетели истребители, и тут такое началось – ни в одной сказке не описать, ни в одном боевике не снять. Началась воздушная куролесица – битва весёлая. Они меня «мёртвыми петлями», «бочками», «горками», даже «коброй» пытались взять – это у них виражи пилотные так называются. Да я же в воздухе как танцор на банкете. Я их обыкновенными подножками, бросками через бедро и через плечо всех раскидал.

– А тридцать три жены они тебе дали? – не удержался Ерошка от вопроса.

– Куда там… Улетели тридцать три жены в неизвестном направлении, потому что мне самолёт-то пассажирский пришлось отпустить. Не стану же я воевать с самолётом в руке. Расстроился я из-за этих жён и проглотил три истребителя. А истребители эти из-за мести в животе у меня свои двигатели так и не выключили. А тут, как назло, дождик пошёл. И вот ты представь – лечу я к Яге, в животе у меня пекло, а вокруг дождик идёт. Лечу я и под дождём потею. Дождик-то, правда, скоро кончился, но оказался я весь простуженный. И вот что странно, – все три головы дракона улыбнулись, – пока мы с тобой сказки рассказывали, у меня боль головная куда-то подевалась. Вот только кашляну я сейчас как следует, потому что до сих пор в трёх горлах моих першит.

Как кашлянул Змей Горыныч в озеро сразу тремя головами – пузыри по озеру пошли. Всплыл из озера рак, погрозил дракону с Ерошкой клешнёй и опять в воде исчез. Но Ерошка этого рака даже не заметил, потому что после последних слов дракона он задумался.

– Так я не пойму: всё, что вы мне рассказали, – правда, что ли, была, а не сказка? Это у вас в горле от выхлопных газов першит, да?

Змей тоже подумал-подумал и ответил, глядя в небо:

– Понимаешь, Ерошка, я и сам порой не пойму – я на самом деле живу или нет? И вообще – кто я такой? То ли я обычный дракон, то ли сказочный герой? Чувствую-то я себя обычным гражданином Земли, а вот наслушаешься про себя сказок и не веришь, что на свете быть такое может. Уж очень я какой-то нереальный, мистический герой. А ведь по сути-то каждый герой – это обычное существо, будь то зверь или человек, и каждый обычный человек – это настоящий герой. Но пока что нереализованный.

Хотел Ерошка задать Горынычу вопрос, что нужно сделать такого, чтобы превратиться в реализованного героя, но тут Нафталиныч на самокате подкатил и Ерошку со Змеем заторопил:

– Ишь, разлеглись на травке, да ещё и хвостами машут. Давайте скорее к избушке Яги бегите. Яга всех на званый ужин приглашает. А тебя, Змей, ещё и лекарства какие-то ожидают.

Сказал Нафталиныч это и быстрее покатил обратно, чтобы ему побольше еды досталось.