Текст книги "Приключения Ерошки"

Полёты на драконе

Остаток дня прошёл довольно спокойно. После тушения избушки все были уставшие и потому легли спать пораньше. Да и летняя ночь прошла тихо и без приключений. Луна светила как обычно – посветила, посветила и растворилась в утреннем небе.

Утром солнце взошло с той же стороны, с какой оно всегда всходило – конечно же, с восточной. Птицы начали щебетать строго по расписанию, и ранняя роса выпала такая же мокрая.

Когда Ерошка проснулся, Нафталиныч ещё вовсю храпел, а Змей Горыныч уже делал зарядку: приседая на маленьких ножках и размахивая крылышками, он делал странные круговые движения своими мощными шеями.

Яга в это время летела куда-то по своим делам в ступе, и было у неё на сердце очень спокойно. Дракон обещал ей, что с сегодняшнего дня забот с Ерошкой у неё больше не будет.

И правда, как только Змей увидел Ерошку, он, не прекращая зарядки, сразу принялся за воспитание:

– Значит, так, Ерошка, во-первых, с добрым утром.

– Угу, – ответил мальчик, но дракону этого «угу» показалось мало:

– Нет, Ерошка, теперь и ты мне скажи то же самое, что сказал тебе я.

– Значит, так, Змей Горыныч, во-первых, с добрым утром, – не очень-то охотно пробормотал мальчик и зевнул.

– Слово «во-первых» можно было не повторять. Ну-ка, повтори всё приветствие без «во-первых».

– Хорошо, я повторю без «во-первых». Значит, так, Змей Горыныч, с добрым утром. А что у нас на «во-вторых»?

Змей Горыныч опустил крылья и приготовился делать прыжки на месте.

– Во-вторых, прежде чем умыться и почистить зубы, ты должен вместе со мной сделать драконью зарядку.

– Как может обыкновенный ребёнок делать драконью зарядку? – удивился Ерошка.

– Обыкновенно. Для этого тебе нужно сто раз присесть, двести раз подпрыгнуть, триста раз покрутить головами и сделать четыреста кругов по воздуху в радиусе километра.

– Как я могу сделать четыреста кругов по воздуху, если у меня нет крыльев? – ещё больше удивился Ерошка.

– Ну, допустим, крылья я тебе смогу одолжить, если ты выполнишь три первых задания.

Услышав такое, Ерошка без раздумий приступил к приседаниям и прыжкам. Так как шея у него была одна и к тому же – очень короткая, вместо верчения шеи Горыныч заставил делать мальчика отжимания. Наивный дракон ожидал, что после всех этих упражнений у Ерошки не останется сил даже на то, чтобы умыться, но оказалось, что у этого инопланетянина энергии было ничуть не меньше, чем у самого сильного дракона. Дракон даже не успевал считать – так быстро была сделана зарядка.

– Пора делать четыреста облётов в радиусе километра, – чуть запыхавшись, сказал этот рыжий человечек и приготовился примерять крылья.

– Молодец… – только и смог сказать Дракон. – Вообще-то, крылья я тебе дать не смогу, потому что они у меня не отстёгиваются. Но я тебя прокачу на себе ровно четыреста кругов.

Ерошка только этого и ждал.

– От винта! – воскликнул он и живо забрался на не очень удобную для сидения спину Горыныча. – Но только давай по-честному, ровно четыреста кругов. Я считать буду. Между прочим, я умею считать до миллиона!

– Запомни, Ерошка, Змей Горыныч никогда детей не обманывает, потому что и его, когда он был маленьким змеёнышем, папа, которого звали Большой Змей, никогда не обманывал. Осторожнее, мальчик, мы полетели.

Сегодня дракон летал удивительно легко. Волшебное зелье Яги – из натёртой редьки и мёда диких пчёл – оказалось и вкусным и очень действенным. Дракон чувствовал себя почти что новорождённым. Он легко обгонял ворон, лесных голубей и орлов.

Когда Ерошка увидел знакомого орла, он закричал изо всех сил:

– Э-гей! Привет, Орёл! Ты видишь, у меня появились новые крылья!

Орёл же, увидев Ерошку на спине Змея Горыныча, опасливо отлетел на безопасное расстояние и вместо приветствия просто помахал ему крылом. Орёл-то знал, что Змеи Горынычи – очень опасные летающие объекты, особенно по утрам, когда они голодные.

Дракону действительно давно уже хотелось кушать, но охотиться с наездником на спине он опасался – не ровён час, наездник кувыркнётся со спины. Змей Горыныч летал и летал, как заведённый, по кругу, слушая радостный счёт Ерошки.

Когда наездник насчитал двести кругов, однообразие полёта ему наскучило.

– Послушай, Змей Горыныч. Ты же не игрушечный паровоз, который ездит по одним и тем же рельсам и всё время в одном направлении. Нельзя ли нам полетать как-нибудь по-другому?

– Нельзя, – назидательным тоном ответил ему дракон. – Если я начну летать по-другому, во мне проснётся нехороший инстинкт.

– Чего? – не понял его Ерошка. – Какой инстинкт?

– Обыкновенный. Инстинкт голодного дракона. Скажу тебе честно, я уже проголодался, и если полёт мой будет хаотичный, я волей-неволей стану охотиться на птичек и на других летающих букашек-таракашек.

– Ура! – завопил мальчик, и одна голова тут же повернулась к нему:

– Ты чего орёшь?

– Я радуюсь!

– Чего тут радоваться? Ведь я голодный.

– Я радуюсь тому, что мы сейчас полетим на охоту.

– Мы не полетим на охоту.

– Почему?

– Потому что глотать всякую всячину при посторонних, тем более при детях, это некультурно. Так что помолчи.

– А как же твой голод? – не унимался Ерошка. – Если уж ты такой стеснительный, давай договоримся: когда ты станешь кого-то кушать, я буду закрывать глаза.

– Нет и ещё раз нет, – ответила упрямая голова и отвернулась от Ерошки.

– Ну, давай хотя бы сделаем несколько виражей, чтобы у меня захватило дух, – заканючил мальчик. – Поиграем в истребителей.

– Хорошо, – тут же согласился дракон. – Я делаю пять виражей, и мы сразу возвращаемся на базу?

– Куда?

– К бабкиному дому, вот куда. Книжки нужно читать. База – это у военных лётчиков называется аэродромом. Ну что, согласен? Пять виражей – и мы на базе.

– Согласен! – опять завопил Ерошка, и дракон, чтобы инопланетянин скорее замолчал, сразу же пошёл на первый вираж.

Вираж этот был очень даже впечатляющий. У Ерошки сразу же перехватило дух, потому что ему показалось, что они, вертясь вокруг своей оси, камнем падают вниз. Мальчик посильнее вцепился в среднюю шею дракона, прижался к ней всем своим телом и, ожидая катастрофы, закрыл глаза. Но скоро он почувствовал, что падение прекратилось. Инопланетянин скорее открыл глаза и увидел, что они опять плавно летят – словно плывут – по голубому небу между облаков.

– Это вираж, который я тебе продемонстрировал, между прочим, называется штопор, – пояснил мальчику дракон.

– А ты знаешь что-нибудь про таран? – спросил вдруг Ерошка.

– Про таран? – удивился дракон. – А зачем ты вспомнил про таран?

– Да так… Я вот посмотрел на облако и подумал: если его протаранить – что получится?

– Ничего не получится. Получится дырявое облако, и всё.

– И тогда из него, наверное, польётся дырявый дождь?

– Не говори глупостей. – Дракон усмехнулся, пытаясь представить дырявый дождь.

– Это не глупость, а только предположение. Ведь, наверное, драконы ещё никогда не дырявили облака, и поэтому никто не знает, что из этого получается.

Дракон ещё раз попытался представить дырявый дождь, и опять ничего у него не получилось.

– Н-да… Твоя гипотеза меня заинтересовала… Наверное, облако проткнуть не сложно, ведь с виду оно очень мягкое. Может быть, я бы и попробовал проткнуть его с разгону, но при условии, что тебя на моей спине не будет. Так что давай оставим эту тему.

– А может быть, мы вместе… – Ерошка попытался было уговорить дракона таранить облако вместе с ним, но Змей Горыныч сразу же перебил его:

– Даже не проси. У нас с тобой ещё осталось четыре виража, вот давай ими и заниматься.

– Ну ладно, я согласен… – Ерошка тяжело-тяжело вздохнул.

– Чего ты согласен? – не понял Змей Горыныч.

– Я согласен быть зрителем.

– Каким зрителем? О чём ты говоришь?

– О том, что ты будешь дырявить облако без меня, и прямо сейчас. Посмотри, какие облака – красивые и пуховые. Такие и дырявить приятно. Из них, наверное, польётся такой тёплый дырявый дождь… Только посади меня на самое высокое дерево, чтобы мне было всё видно. Наверное, дырявый дождь дырявым будет только у самого облака, а у земли он превратится в обычный.

– Интересно, интересно… Значит, ты уверен, что польётся дырявый дождик?

Змей, заинтригованный рассказами Ерошки про дырявый дождик, плавно подлетел к самой высокой сосне, так, чтобы Ерошке было удобно перебраться на толстенный сучок. Затем Горыныч для разгона отлетел на приличное расстояние и приготовился к тарану. Для тарана он выбрал самое чистое, но самое толстое облако, и в том выборе была его роковая ошибка.

Гром среди ясного неба

Хоть разгон был и длинным, но облако оказалось таким плотным и вязким, что дракон сразу же в нём застрял. Ерошка видел, как Змей, собрав все свои три головы в пучок, стремительно воткнулся в эту небесную пуховую подушку. Воткнуться-то он в неё воткнулся, да так и остался в ней торчать, беспомощно вертя во все стороны хвостом и изо всех махая крылышками.

Крылья есть крылья. У драконов они хоть и маленькие, но очень сильные. И, естественно, не до конца протараненное облако это поплыло по небу гораздо быстрее, чем другие облака. Оно даже не поплыло – оно помчалось и очень скоро со страшной силой врезалось в другое облако. Неожиданно среди ясного неба раздался гром. Но это было ещё не всё. Теперь уже два облака с помощью драконьих крыльев помчались по небу, и скоро они врезались в третье облако. Опять грянул гром.

Ерошка с удивлением наблюдал, как из трёх облаков образовалась грязно-серая туча с драконьими крыльями. Туча эта грозно поплыла в обратную сторону – против ветра, потому что застрявший дракон пытался изо всех сил освободиться из влажно-воздушной тюрьмы. Но высвободиться из этой небесной массы было не так-то просто – при ударе облаков друг об друга они становились ещё плотнее и, естественно, зажимали три головы Змея Горыныча всё сильнее и сильнее.

Теперь Ерошка очень испугался за Змея Горыныча.

– Эй! – стал он звать на помощь неизвестно кого. – Кто-нибудь! Снимите меня отсюда! Змей Горыныч застрял в облаках, и ему срочно нужна помощь! Эй, птицы, услышьте меня, пожалуйста!

Первыми его услышали вороны. Но они, посовещавшись между собой, решили, что не их это дело – спасать дракона, потому что этот страшный Змей всё равно не помнит добра. Когда он прилетает к Яге в гости, то он очень часто глотает зазевавшихся птиц.

– Да услышьте же меня кто-нибудь! – надрывал горло Ерошка. – Нужно спешить! Нужно что-то делать! Вдруг дракончик в облаке задохнётся?! Снимите меня с дерева, пожалуйста!

В это время Орёл сидел в своём гнезде и наблюдал за странной крылатой тучкой. Когда до него долетел чей-то крик, он сразу же узнал в нём голос Ерошки и поспешил на помощь.

– Ты чего здесь делаешь? – спросил он удивлённо мальчика и присел рядом с ним на сук.

– Полетели! Полетели скорее к этому крылатому облаку! – заторопил его Ерошка и вскочил на своего спасителя.

– Зачем нам туда лететь? – удивился Орёл.

– Вытаскивать из облака Змея Горыныча.

– Нет, милый мальчик, никакого дракона я вытаскивать не буду. Если уж Змей сам не может вылезти из этого облака, нам даже и пытаться не стоит.

– Тогда нужно скорее звать на помощь Бабу-ягу! Ведь она волшебница! Может быть, она что-нибудь придумает? Смотри, что на небе делается.

И правда, туча обрастала всё новыми и новыми облаками, потому что дракон не прекращал попыток освободиться.

Посмотрел Орёл на чернеющее небо и лететь к Яге согласился.

К счастью, ведьма оказалась возле своей избушки. Перебирала она травы, которые только что где-то насобирала, и ворчала:

– Безобразие какое-то, а не лето. По всем моим приметам сегодня дождя и в помине быть не должно, а на небе – ни с того ни с сего – растёт подозрительная туча. Когда же я свои чудесные травки сушить стану? Зря, что ли, я за ними на край света летала?

– Да уж… – Нафталиныч, который прямил переднее колесо самоката, стал скорее затаскивать бывший мотоциклет в избушку. – Нельзя технике под дождём находиться. От дождя ржавчина ненужная возникает. Лучше я из избушки стану за дождём наблюдать.

Тут Яга увидела летевшего не на драконе, а на Орле Ерошку и заволновалась:

– А это что такое? Неужто дракону разонравилось быть драконом и он превратился в обыкновенную птицу? Это что сегодня на свете делается?

Рассказал Ерошка ей всё, что случилось со Змеем Горынычем, и растерялась Яга:

– Вот тебе и серьёзное чудище! Дракон, а в такие игры играет?! Это, наверное, ты, баламут окаянный, его подбил, в дитё превратил?! Ох, беда нам всем с тобой, ох, горе печальное! Весь лес наш дремучий ты в детский сад превратил! И что теперь нам делать с этой драконовской тучею?! Как прикажешь Горыныча спасать?

Ерошка пожал плечами и виновато прошептал:

– А я думал, что ты, бабушка, эту тучку крылатую в какого-нибудь цыплёнка превратишь, и всё.

– Ага! Умный какой! У вас все инопланетяне такие? Я ведь вместе с тучей и дракона в цыплячью часть превращу, потому что теперь туча и Змей Горыныч – одно целое!

Вдруг опять грянул гром – теперь он был очень страшный, потом сверкнула молния, и сразу пошёл дождь.

– Ох вы, силы небесные! – испуганно запричитала Яга. – Как бы его только молнией не шарахнуло, как бы Змея нашего не контузило. Ну, делать нечего, придётся нам дожидаться, когда тучка вся прольётся да дракоша сам по себе освободится.

– Да… – протянул жалобно Ерошка и посмотрел на тёмное-тёмное небо, где драконьих крыльев уже не было видно. – Так я и не рассмотрел – дырявый дождь льётся из дырявой тучи или не дырявый.

Страшные дела

Дождик закончился ровно через час. Но ещё прежде, чем на землю упала последняя его капля, на землю плюхнулся мокрый-премокрый, злой-презлой Змей Горыныч. В его драконьей душе бушевало страшное-престрашное желание – немедленно проглотить Ерошку!

Как только Яга из окошка своей избушки увидела злого дракона, она сразу же поняла, что Ерошку нужно куда-нибудь спрятать. Нафталиныч же схватил свой драндулет и от греха подальше – как бы и его не проглотили – покатил скорее в лес.

– Р-Р-Р-А-А-А!!! – первым делом зарычал Змей и нервно застучал хвостом по земле так, что с елей и сосен дождём посыпались шишки, а с берёз и осин – птичьи гнёзда. Гнёзда эти Змей на лету сразу же проглотил, но злость дракона таким маленьким количеством пищи, конечно же, не усмирить.

– Где этот мальчишка?! Р-Р-Р-А-А-А!!! – опять зарычал дракон и опять застучал хвостом. Теперь от этого стука упало подгнившее возле корня дерево – прямо Змею на хвост.

– О-О-О-О-О!!! – взвыл Горыныч, озлился ещё больше, перекусил наглое дерево тремя пастями сразу в трёх местах и стал его жевать.

– Вот и хорошо… Вот и грызи, голубчик, простую деревяшку, раз зубки у тебя так сильно чешутся, – прошептала Яга и с добродушной улыбочкой вышла из избушки. Стала она ждать да гадать – чего же Змей в злости будет дальше делать. Ведь в злости-то многие чудовища страшные ведут себя как дети неразумные: некоторые – деревья жуют, некоторые – пытаются море выпить, а иные – землю пытаются пополам расколоть.

Змей Горыныч заметил Бабу-ягу, только когда всё дерево сжевал и проглотил.

– Ага, вот и старая карга пожаловала! Ну-ка, подавай сюда своего Ерошку – игруна проклятого! Я его скорее проглотить хочу! Он меня – умного дракона – на глупое дело подбил, и я из-за него столько худа вынес! Чуть я в небе не задохнулся.

– Бедненький… – проблеяла Яга почти как козочка. – Пузатенький… Крылатенький… Чуть не помер, дракошенька…

– Эй, эй, старуха, ты чего меня так обидно обзываешь? Я ведь тебе не ребёнок маленький. Нечего со мной сюсюкаться.

– Как же ты не ребёнок, если согласился на такую игру детскую – облака таранить? Ишь ты, захотелось ему дырявый дождик сделать. А где твой здравый смысл? Ведь три головы у тебя, Змеюка, а так выходит, что ни одна из них не соображает.

– Ты меня тут не позорь, – уже гораздо тише возмутился Горыныч. – Ты меня лучше скорее накорми, чтобы я твоего инопланетянина не проглотил.

– Чтобы тебя прокормить, драконище, нужно иметь стада баранов. Ты давай-ка не ленись, занырни в озеро да налови себе – сколько захочешь – рыбы да лягушек. В нашем омуте водоплавающей еды вдоволь.

– О-О-О-О!!! – вдруг опять завыл Горыныч. – Ты меня снова в жидкость засунуть пытаешься, старуха бессердечная?! Мало, что ли, я в облаке торчал? Всё! Немедленно глотаю твоего Ерошку, раз ты гостей кормить не желаешь!

Бросился Змей к избушке, заглянул одной головой в открытое окно – а в избе-то Ерошки нет. Стал Горыныч избушку бабушкину раскачивать – может быть, мальчишка откуда-нибудь из-под лавки или из-под стола выкатится. Но вместо мальчика вылетела из дверей жёлтенькая птичка, да и вспорхнула скорее на берёзку.

– Эх ты! – воскликнул дракон, хотел подпрыгнуть за птицей, да одна голова-то его в окне застряла. – Ой-ой-ой! – жалобно завопил он от боли в шее. – Шея! Шея! Сейчас у меня голова отвалится!

Подскочила к нему Яга и стала помогать голову освобождать да уговаривать:

– А ты смирись, дракоша, смирись и успокойся. Ты пойми – нельзя нам этого инопланетянина глотать, потому что он вечный ребёнок, глупенький и шалун. А дети, они везде одинаковые. Ты уж его прости, пожалуйста, и не пытайся проглотить. Я вот тебе лучше кашки сварю, раз ты нырять в озеро не желаешь. Полежи пока, шею свою свёрнутую побереги.

– Нечестно так, старая… – бормотал дракон, жалобно постанывая. – Нечестно… Я за Ерошкой как за мальчишкой охочусь, а ты его опять в кого-то превратила. Давай скорее кашу вари, пока во мне злость не утихла.

Песни соловья

А Ерошка в образе маленькой птички сидел на берёзке и удивлялся. Птицей он давно хотел быть, но теперь, когда его мечта осуществилась, Ерошке было не очень уютно в новом обличии. В небе кружил знакомый Орёл, но узнает ли он теперь Ерошку? Где-то справа безобидно каркали вороны, но было в их криках что-то жуткое. Всё-таки человеком возле домика Бабы-яги жить безопаснее – даже рядом со Змеем Горынычем. Сверху Ерошке было хорошо видно, как дракон потихоньку успокоился, а Яга возле очага своего зашустрила, засуетилась, стала греметь котлом, разводить в очаге огонь. Хотел было Ерошка слететь с берёзки да Яге на плечо присесть, но тут возле него закружила какая-то птичка.

– Фью-фью-фью… Привет! – засвистела гостья. – Можно я с тобой на веточке рядом посижу?

– И-тю-тю-тю… Садись, пожалуйста, – равнодушно просвистел Ерошка.

– Как ты странно свистишь, – удивилась птичка. – У нас в лесу таких птиц ещё не слышали. Да и вид у тебя какой-то странный. Ты кто будешь-то?

– Я? – Ерошка посмотрел на свои жёлтые пёрышки и сразу понял, кем он стал. – Судя по оперению, я буду, наверное, Кенаром. А ты кто такой?

– Соловей, – представился Ерошкин собеседник и для подтверждения выдал соловьиную трель.

– Ух ты! – удивился Кенар-Ерошка. – Как здорово у тебя получается! Так, значит, это ты по утрам здесь так красиво поёшь?

– Я! Конечно, я! – загордился Соловей. – Никто в нашем лесу так красиво не поёт. Соловьи – самые лучшие певцы в мире!

– А мне кажется, что и кенары тоже неплохо поют, – просвистел Ерошка.

– Не может такого быть! – тоном, не терпящим возражения, сказал Соловей. – Я ещё раз говорю, лучшие в мире певцы – это соловьи! И даже не спорь со мной. Вот, послушай мою трель повнимательнее и признайся, что я – лучше всех.

Соловей старался целую минуту – пел свою самую красивую песню.

– Ну как, ты согласен, что это – божественно? – спросил он Ерошку после песни.

– Неплохо… Но, между прочим, – не сдавался Кенар, – иногда и вороны красиво каркают!

– Вороны красиво каркают? – Соловей чуть не упал с ветки. – Ты чего это такое говоришь, странная птица?

– Я говорю то, что думаю. И вообще, подумаешь, чудо какое – соловей поёт красиво. Чего здесь удивительного? Если у вас, соловьёв, так горло устроено и по-другому петь у вас не получается, чего этим гордиться-то? Вот ты попробуй прокаркать красиво.

– Зачем? – удивился изумлённый Соловей.

– А затем! Чтобы расширить свои возможности. Между прочим, есть такие птицы – попугаи, они даже лаять по-собачьи могут. Вот это талант. А ты выучил одну песню и хвалишься.

– Совсем и не одну! – начал обижаться Соловей. – Я знаю десять песен!

– Ха-ха-ха! – засвистел Кенар. – Десять песен? Это разве репертуар? Вот если бы ты, кроме песен, мог бы ещё лаять, блеять, мяукать, мычать, рычать, ржать – вот тогда бы ты мог с гордостью сказать: «Я талантлив». А так ты – самый обыкновенный Соловей.

Соловей совсем сник. Так его ещё никто не обижал. Он привык, что все им восторгались, все не могли им наслушаться, а тут какой-то Кенар вдруг перевернул его гордость вверх ногами.

– Значит, выходит, что я зря уделял столько времени своим песням? – неуверенно спросил он.

Ерошка вдруг стало стыдно.

– Да нет, совсем не напрасно. Но, как говорила моя бабушка, нельзя гордиться тем, что у тебя получается просто так. Нужно гордиться тем, чего ты достиг непомерным трудом. Только то ценно, что стоит дорого.

– Кар!!! – вдруг каркнул Соловей.

– Ой! – подпрыгнул Кенар и посмотрел по сторонам. – Кто это каркнул?

– Я… – стыдливо ответил Соловей. Он не меньше Ерошки был удивлён своим поступком. – Я и сам не понял, как это у меня получилось. Как-то случайно… Наверное, это от обиды?

– Вот здорово… – зааплодировал крыльями Кенар. – Да ты, Соловей, способный! Ну-ка, попробуй ещё раз.

– К-к-кар… – В этот раз у Соловья карканье получилось немного похуже, но всё равно это было похоже на крик вороны.

– Молодец! – Восторгу Ерошки-Кенара не было предела. – Да если тебе подучиться, ты сможешь такое выпевать! А ну-ка, попробуй завыть по-волчьи.

– А нужно ли? – Соловей задумался, нахохлился и на самом деле стал похож на ворону.

Кенар тоже призадумался.

– Знаешь что, Соловей, если ты сомневаешься, тогда лучше не вой и не каркай. Как говорила моя бабушка, только то талантливо, что идёт от души.

– Ерошенька! – вдруг донеслось снизу. Это Яга, сварив дракону кашу, звала Ерошку ужинать. – Лети сюда, Кенар мой желтокрылый. Змей Горыныч на тебя уже не сердится. Ну, иди сюда, мой цыплёнок. Цып-цып-цып… Спускайся, не бойся.

– Ну, мне пора, – стал прощаться Кенар с Соловьём. – Знаешь что… Я подумал, подумал и понял: раз ты соловей, всегда оставайся только соловьём. И пой свои песни чаще. Ладно?

– Ладно! – с радостью согласился Соловей и вместо прощальных слов засвистел прощальную песню

Кенар скользнул с берёзы вниз, и не успел он коснуться земли, как тут же превратился в обычного инопланетного мальчика Ерошку.