Текст книги "Особое производство в гражданском процессуальном праве России и Франции"

Многие авторы полагали, что появление jurisdictio voluntario вызвано желанием римлян облечь сделки в форму, гарантирующую их действительность, с тем чтобы в случае спора можно было получать беспрепятственное исполнение по ним.

Так, Н.Л. Дювернуа, ссылаясь на мнение Ф. К. Савиньи, полагал, что свидетели, присутствие которых при совершении сделки было обязательным, выполняли в древнейший период римской истории ту же функцию, что позднее суд: гарантировали действительность сделки. Присутствие их являлось одним из обязательных условий формы сделки. «Для сделки нужны те же лица, которые нужны для суда. Между формами юридической сделки и формами гражданского процесса есть всегда известное соответствие: и тут, и там созидается право. В римской практике процессуальные формы служили как средство для того, чтобы дать простому факту передачи вещи от одного лица другому юридическое значение (in jure cessio)»³⁸.

Смысл обряда манципации, в котором согласно римскому праву должны были участвовать пять свидетелей, может быть объяснен, по мнению уважаемого автора, только если предположить, что пять свидетелей являлись представителями пяти классов римского народа. Сам римский народ, присутствуя в виде своих «представителей» при совершении обряда манципации (т. е. при совершении сделки), гарантировал ее действительность и принудительную силу для сторон. «Таким образом, в сделке заключался как бы заранее произнесенный в присутствии всех классов народа приговор. Такова ее сила. В форме совершения таких сделок, в их составе, в их содержании можно различить такие элементы, что понятие сделки, понятие судебного решения, понятие закона, наконец, представятся нам в совершенно новом сочетании. Простой акт завещания будет заключать в себе элемент закона, это не сделка в нашем смысле – это по силе действия настоящий законодательный акт. Простой контракт включает опять не одну волю и соглашение частных лиц – в нем скрывается как бы заранее установляемый приговор»³⁹.

Позднее, с усилением государственной власти, вместо пяти свидетелей является как гарант прав и обязанностей сторон по сделке… суд. Почему именно суд? Потому что суд, а точнее магистрат, который осуществлял и судебную и исполнительную власть, единственный имел власть в вопросах права.

Так, появление в римском праве более новой формы сделки, по сравнению с манципацией, – цессии, связывается с деятельностью магистрата, поскольку вместо свидетелей гарантом сделки теперь должен был быть представитель государственной власти. «Форма цессии весьма характеристична для юриспруденции, современной ее образованию. Сознав необходимость привлечения магистрата к совершению сделок, творцы цессии в то же время не нашли для этого лучшего средства, чем простое повторение той формы, которую уже до этого приняло соприкосновение магистрата с частными лицами. Это была форма процессуальная, и ее перенесли всецело в новую область»⁴⁰. И добавим, не просто форма процессуальная, но… исковая, а точнее legis actio sacramento. Кстати, следует отметить, что практически все сделки, которые совершались в судебной форме, могли совершаться и без участия суда. Это касается, например, и отпущения раба на волю и усыновления⁴¹.

Кроме того, в позднейшие периоды римского государства можно увидеть и одновременное существование различных органов власти (как суда, так и несудебных органов), осуществляющих деятельность по бесспорному удостоверению прав, охране права. Наряду с jurisdictio voluntario, осуществляемой магистратом, весьма схожую деятельность осуществляли и табеллионы или/и табулярии⁴².

Н.П. Ляпидевский, исследуя историю развития нотариата, выделял такую должность государственной службы в Римской империи, как табулярий. Табулярии – суть чиновники финансового управления, городские бухгалтеры, архивариусы⁴³.

По мнению Н.П. Ляпидевского, табулярии являлись чиновниками, в должностные обязанности которых входили многие действия, которые осуществляются сегодня судом при рассмотрении категорий дел особого производства, а также нотариатом. Так, например, табулярии осуществляли контроль законности усыновления, описывали имущество при вступлении в наследство, совершали подписи за неграмотных и слепых на актах, завещаниях. Присутствие табулярия при совершении указанных действий делало акты равносильными судебному акту⁴⁴.

В разные периоды существования Римской Империи деятельность, направленную на стабилизацию гражданского оборота и придания свойства достоверности частным актам, осуществляли табеллионы, табулярии, скриниарии, дуумвиры. Таким образом, потребность в охранительной деятельности государства обусловила (по крайней мере, в императорский период истории Рима) различные формы ее проявления – как судебные, так и несудебные⁴⁵.

И все же следует отметить одну особенность римской добровольной юрисдикции, которая практически отсутствует как в современном российском особом производстве, так и нотариальной деятельности. Эта особенность – возможность совершения большинства имеющих юридическое значение действий (эмансипации, усыновления и т. д.) как без обращения к магистрату, так и в форме рассмотрения дела в добровольной юрисдикции (хотя некоторые акты, например дарение, утверждение и вскрытие завещания, в императорский период подлежали обязательному занесению в судебные протоколы). То есть обращение к магистрату во многих случаях не было обязательным в отличие от современного особого производства или нотариальной деятельности.

Различные способы совершения юридически значимых действий предоставляли и различную степень гарантированности их соответствия праву, различную степень «защищенности» прав, порождаемых, изменяемых или прекращаемых такими действиями.

Обращение к магистрату было необходимо для придания правовым актам свойства публичности и достоверности, которые определяли невозможность их последующего пересмотра. Акты добровольной юрисдикции были окончательными, обладали законной силой судебного постановления, следовательно, в случае спора о праве, существование которого подтверждено в рамках добровольной юрисдикции, оно не требовало иных доказательств, кроме акта магистрата (выписки из судебного протокола). В отличие от этого совершение акта в иной форме не давало таких гарантий стабильности права. Следовательно, совершение акта при помощи магистрата выгодно отличалось от иных способов совершения акта. И все же еще раз необходимо отметить: обращение к магистрату во многих случаях не было обязательным. То есть субъектам права предоставлялась возможность самим выбирать тот или иной способ совершения имеющих юридическое значение актов (действий). Это обстоятельство в т. ч. объясняет и то, почему юрисдикция магистрата по совершению таких актов, носила название «добровольной».

Из вышеизложенного видно, что исковая форма рассмотрения бесспорных дел в римском праве была заменена более простой судебной формой – внесением актов в судебный протокол. Последняя судебная форма вовсе не является прообразом современного особого производства в гражданском процессе, а, скорее, прообразом современного нотариата. Большинство функций, выполняемых магистратом при осуществлении jurisdictio voluntario, осуществляются сегодня нотариусами.

Это вовсе не случайно. Как будет показано далее, добровольная юрисдикция в том виде, в каком она сформировалась в западной Европе, представляет собой вовсе не одно лишь судебное производство по бесспорным делам. В рамках добровольной юрисдикции осуществляет деятельность и нотариат, и органы регистрации прав на недвижимое имущество, и органы записи актов гражданского состояния. Указанные виды деятельности носят бесспорный характер и направлены на выполнение одной цели – охраны (защиты) бесспорных гражданских прав. Многие их них в своем прошлом осуществлялись судами в рамках добровольной юрисдикции, т. е. они имеют общие корни. Только в средние века разрешение бесспорных дел стало осуществляться несудебными органами (для их рассмотрения были созданы специальные органы), и постепенно после появления теории разделения властей эти несудебные формы осуществления добровольной юрисдикции стали причисляться к формам осуществления исполнительной власти.

Указанные обстоятельства позволяют рассматривать исторические предпосылки появления особого производства в гражданском процессуальном праве в достаточно широком аспекте – как определенную эволюцию форм разрешения бесспорных гражданских дел. Эти формы, конечно, в настоящее время не являются формами судебными, многие из них стали функционировать в рамках исполнительной власти, однако в исторической перспективе большинство из них имеют одну исходную точку – jurisdictio voluntario и одну цель – охрану (защиту) бесспорных гражданских прав.

Совокупность таких форм охраны или защиты бесспорных гражданских прав можно назвать бесспорной юрисдикцией⁴⁶. Применение понятия юрисдикция в этом смысле, конечно, не совсем корректно, поскольку оно связывается прежде всего с судебной властью и правосудием⁴⁷. Однако, учитывая то обстоятельство, что историческое развитие форм разрешения бесспорных дел проходило без учета концепции разделения властей (которой просто не существовало), мне кажется возможным использовать понятие «бесспорная юрисдикция», определенное указанным выше образом.

В заключение следует акцентировать внимание на том, что история римского права подтверждает неэффективность применения состязательного типа процесса для рассмотрения бесспорных гражданских дел. Тенденция упрощения процессуальной формы рассмотрения бесспорных дел, которая обнаруживается еще в римском праве, незаслуженно игнорируется в современный период развития гражданского процессуального права. Усложнение процессуальной формы рассмотрения бесспорных дел не только не повышает эффективность их разрешения, но может наблюдаться и прямо противоположный эффект.

§ 2. История развития бесспорной юрисдикции во Франции

2.1. Бесспорная юрисдикция во французском праве в эпоху Средневековья

После распада Западной Римской империи в V веке нашей эры на ее бывшей территории расселились многочисленные варварские племена: готы, франки, бургунды, алеманы, англы, саксы и др. На территории современной Франции проживали в различные периоды вестготы, бургунды, саксы. Однако особую роль в истории Западной Европы, и в частности Франции, было суждено сыграть салическим (приморским) франкам⁴⁸. Создание государства салических франков связывается с именем вождя франков Хлодвига и относится к концу V – началу VI века⁴⁹. Государство салических франков не имело четких территориальных границ, но в целом простиралось от среднего течения Рейна до Пиренеев, охватывая территорию северной Галлии.

Политическая организация народов Европы до XI века, в т. ч. и в период расцвета государства салических франков, представляла собой сложную структуру, включавшую местные образования (как правило, сотни, «виллы» или деревни), сеньории, племенные (клановые) образования, крупные территориальные образования (герцогства, княжества), королевства⁵⁰.

Право различных народов, населявших государство франков, носило племенной характер. Каждое из племен имело собственное право, четко не сформулированное в письменных актах, а носившее характер обычая⁵¹.

В то же время на территории государства франков проживали и римляне, особенно это касается южных районов Галлии. В районах преимущественного проживания римлян было сохранено муниципальное самоуправление, сложившееся в Западной Римской империи, римляне могли руководствоваться в отношениях между собой римским правом⁵².

В южных районах франкской империи дела добровольной юрисдикции рассматривались магистратами. Как отмечает Н.П. Ляпидевский, «нотариальная функция курий продолжает существовать в прежнем объеме, что прямо открывается из сборников формул настоящего периода. He только совершение, но и вскрытие как нотариальных, так и частных тестаментов пред курией сохраняют прежний порядок. То же нужно сказать о дарственных. Кроме того, из сборников формул мы усматриваем, что утверждение опекуна, выдача доверенности и заявление об утрате документов совершались в это время в курии»⁵³.

У различных варварских племен (особенно в местностях, где влияние римского уклада жизни было менее сильным) правосудие осуществлялось, как правило, общим собранием народа (фолькмотом), проживающего в данной местности. Участие совершеннолетних членов общины (мужчин) в народном собрании было обязательным. У франков сотенное собрание, осуществлявшее функции правосудия, называлось малюс (mallus). На собрании председательствовал тунгин, т. е. сотенный судья, который выбирался народным собранием. В судебном заседании также участвовали рахинбурги (знатоки права), которые формулировали решение суда и представляли его на утверждение народного собрания. Принудительное исполнение решения осуществлялось графом (должностным лицом короля)⁵⁴.

Необходимо отметить, что фолькмоты собирались не только для разрешения споров, но и чтобы давать советы, мирно обсуждать любые вопросы. Мудрецы, присутствующие на общем собрании, высказывали свои мнения, стараясь удержать собрание домов вместе, на этом же собрании и разрешались конфликты, при помощи обычных норм права находилась справедливость (riht, англ. «right», нем. «Recht»)⁵⁵.

Поскольку общее собрание народа являлось, по сути, главным органом управления жизнедеятельностью общины (не только судом), можно предположить, что именно фолькмот или малюс были призваны разрешать и дела бесспорного характера, такие как назначение опекунов, усыновление, свидетельствование воли членов общины и т. д.

И действительно, подтверждение такому выводу можно найти в одной из самых ранних варварских правд, известных науке.

Короли варваров, «вдохновленные церковными советниками», издавали сборники племенных и местных законов (варварские правды, leges barbarorum). Именно из этих сборников современная наука черпает знания о народном праве этого периода⁵⁶.

Самая ранняя из дошедших до нас в полном виде варварских правд – Салическая правда (Lex Salica), изданная в 496 г. королем салических франков династии Меровингов – Хлодвигом. Из этого памятника истории права следует, что именно малюс, или сотенное собрание, либо сам король, который обладал юрисдикцией в последней инстанции, были призваны разрешать и дела бесспорного характера⁵⁷. Причем, несмотря на то что сами обряды, которые использовались при разбирательстве таких дел, обладали существенной спецификой в сравнении с римскими, они имели с последними и общие черты. В этом смысле совершенно точно замечание Н.П. Ляпидевского: «В претворении старого и нового начала, в примирении противоположностей того и другого заключается все содержание истории в продолжении многих веков после падения Рима»⁵⁸.

Так, в титуле XXVI Салической правды «О вольноотпущенниках» говорится о таком способе отпущении литов (рабов) на волю, как отпущение в присутствии короля через денарий (денежная единица). В титуле XLIV Салической правды описан обряд, который должен быть совершен мужчиной, желающим взять в жены вдову. Обряд должен быть проведен перед тунгином или центенарием в судебном заседании (а значит, в присутствии членов общины). На этом заседании три человека должны предъявить три иска, после чего три человека должны взвесить три солида и один денарий, и после этого по взаимному согласию можно совершить новый брак, уплатив в качестве возмещения (reipus'a) близким вдовы три солида и один денарий. В случае сочетания браком без обряда новый муж должен был уплатить в качестве возмещения большую сумму (2500 денариев, что составляет 63 солида). Описанный выше обряд напоминает римскую манципацию, где также должны были присутствовать весы для взвешивания. Также этот обряд напоминает римскую эмансипацию, при которой необходимо было совершить три раза продажу сына, после чего новый paterfamilias мог освободить его из-под отеческой власти.

Также можно привести в качестве примера титул XLVI Салической правды «О передаче имущества». В нем описан весьма схожий с вышеупомянутым обряд, который должен совершить человек, желающий при жизни передать наследственное имущество. Обряд проводился перед тунгином или центенарием в судебном заседании. Три человека должны были предъявить три иска, после чего наследодатель должен был бросить в полу выбранного им человека (который не должен приходиться ему родственником) стебель (символ имущества) и должен объявить ему, кому и какое имущество он хочет передать. После этого человек, который уполномочен передать имущество наследодателя, должен остаться в его доме, пригласить троих или более гостей (свидетелей) и хранить вверенное ему имущество. Через год он должен в присутствии короля или в судебном собрании бросить стебель в полу наследников (передать им вверенное на хранение имущество).

По-видимому, указанный обряд использовался салическими франками в качестве формы усыновления. Такое мнение высказано E. Santinelli в статье «Преемственность или разрыв? Усыновление в праве Меровингов»⁵⁹. По мнению уважаемого автора, ввиду того что усыновление вплоть до XV века практически не практиковалось в Европе, а формы римского усыновления – adoptio и adrogatio – не применялись, для усыновления (в крайне редких случаях, когда оно осуществлялось) использовалась форма affatomie (именно об аффатомии речь идет в титуле XLVI Салической правды, хотя, казалось бы, речь идет о наследовании или дарении). Данный обряд позволял передать наследство при жизни наследодателя, т. е. наследник получал имущество и таким образом становился членом семьи наследодателя.

Однако важно не материально-правовое значение действий, совершаемых по правилам указанных выше обрядов, в т. ч. и аффатомии, а то, что согласно указанным статьям Салической правды, эти действия, при отсутствии спора, осуществлялись перед судом (собранием народа). Перед народным собранием должны были совершаться и другие имеющие правовое значение действия, в т. ч. составляться документы о важнейших договорах, причем не только у салических, но и у рипуарских франков, баваров, алеманов и других племен⁶⁰.

Указанные обряды были направлены на придание свойства публичности, бесспорности имеющим правовое значение действиям, которые совершались в их форме. Потребность в сложных обрядах была вызвана неразвитостью письменных средств закрепления правового положения членов общества и совершаемых ими правовых актов. Обряды помогали членам общины лучше запоминать важные для человека правовые действия, с тем чтобы исключить возможные в будущем споры, связанные с ними.

Также необходимо отметить и особую роль частных писцов или нотариусов (notarii), которые, пользуясь определенными формулами, основанными на римских правовых традициях, должны были облекать в правовую форму юридические сделки. Оформляя юридический документ, нотариус не мог придать ему публичного значения судебного акта, поскольку не выполнял каких-либо публичных функций. Для придания документу публичности необходимо было его оглашение перед народным собранием, а в каролингскую эпоху, после придания правосудию и нотариату государственного характера (капитулярии 803 г. и 843 г.), составление документа перед графом или скабинами (судьями).

Кроме того, как пишет Н.П. Ляпидевский, в указанную эпоху нередки были случаи, когда нотариусы избирались судьями (скабинами), или городскими судьями и, следовательно, выполняли обе функции: и нотариальную, и функцию правосудия⁶¹. В Италии (за исключением Рима, где это произошло лишь в XIII в.) в эпоху с VIII по XII вв. также отмечается превращение табеллионов (скриниариев) в судей по бесспорным делам. Так, A. de Bouard отмечает, что в Италии частные писцы, составлявшие письменные акты для светских лиц и церковнослужителей, в указанный период становятся судьями по бесспорным делам ввиду придания составляемым ими актам свойства публичности и исполнительной силы⁶².

Таким образом, следует прийти к выводу, что и в государстве франков рассмотрение и разрешение бесспорных гражданских дел весьма напоминало формы их рассмотрения, сложившиеся в римском праве. Здесь были и судебные обряды для отдельных категорий дел и свидетельствование судом юридических актов, составленных писцами (нотариусами)⁶³. Важно, что именно орган, осуществляющий правосудие, рассматривал и дела добровольной юрисдикции. Однако это обусловлено не столько важностью дел бесспорного характера, сколько особенностями организации политической власти как в Римской Империи, так и в государстве франков.

Итак, после падения Западной Римской империи на исторической арене появляются новые народы, имеющие свои традиции, обычаи, религию и право. Римское право оказывает влияние на правовые обычаи варваров (прежде всего через каноническое право Византии), но до XII в. оно не является значительным, можно сказать, что оно практически незаметно. Однако и обычное право германцев содержит примеры судебных обрядов, применяемых для рассмотрения бесспорных дел. Правила их проведения, так же как и в римском праве, не имеют соответствующей систематизации, не представляют собой еще особого производства, понимаемого как система правил, регулирующих однородные по ряду признаков судебные процедуры.

Существенные изменения западноевропейское право (французское в т. ч.) претерпело в XII–XIII вв.

Необходимо отметить, что о французском государстве вплоть до конца XII в. можно говорить весьма условно. Хотя историография считает, что первым французским королем был Карл Лысый, которому по Верденскому договору, заключенному между внуками Карла Великого в 843 г., отошла часть земель современной Франции, тем не менее до XII в. Франция представляла собой конгломерат многочисленных сеньорий разных размеров с различным в этническом отношении составом населения⁶⁴.

Обособленным королевством с более или менее четкими территориальными границами Франция стала при «первом великом короле и основателе французского государства и французского королевского права» Филиппе II (Филиппе-Августе) (1180–1223)⁶⁵.

На территории различных сеньорий Франции действовали собственные обычаи – кутюмы. В правовом смысле Франция делилась на Север, где действовало обычное право – кутюмы (Страна неписаного права), и Юг, где особенно ощущалось влияние римского права и имелись письменные источники права (Страна писаного права). Различия в правовом развитии юга и севера страны были весьма значительными. Это касается и добровольной юрисдикции, в том смысле, что на юге действовали одни формы ее осуществления, тогда как на севере страны – другие. Процесс унификации этих различных форм начался только с появлением во Франции абсолютной монархии, а был закончен только после революции.

Как уже отмечалось, на юге Франции были сохранены органы муниципального управления, установленные во время существования Западной Римской Империи, а также были восприняты римские традиции в области осуществления правосудия и добровольной юрисдикции. Географическое соседство с северной Италией определило тесные торговые связи, что, в свою очередь, привело к постоянной циркуляции населения (особенно торговых людей) с юга Франции на север Италии и наоборот. Поскольку во время средневековья каждый пользовался своим правом независимо от места нахождения суда, периодическое пребывание большого количества населения северной Италии (итальянских купцов) на юге Франции постепенно привело к восприятию там права лангобардов.

Вплоть до IX–X вв. в северной Италии (находившейся под властью лангобардов) акты добровольной юрисдикции составлялись в форме, весьма напоминавшей римскую in jure cessio. Так, передача недвижимого имущества (фактически по договору купли-продажи или дарения) осуществлялась в форме фиктивного искового процесса по иску о виндикации. Ответчик признавал требования истца (confessio in jure), и процесс заканчивался судебным решением об удовлетворении иска⁶⁶. Решение имело все свойства законной силы, следовательно, предоставляло сторонам договора максимум юридических гарантий стабильности правоотношений.

Такая форма бесспорной юрисдикции характерна и для юга Франции.

В то же время на севере Франции эта форма осуществления бесспорной юрисдикции была неизвестна. Все акты, которым лица хотели придать свойство публичности, должны были совершаться на малюсе (народном собрании) в эпоху Меровингов и перед судьями (эшевенами, скабинами) в эпоху Каролингов. Судьи и члены общины, присутствующие на суде, выступали свидетелями добровольности акта. В случае возникновения спора, указанные лица, в т. ч. сами судьи, выступали в качестве свидетелей в суде, разбирающем спор. Такая форма осуществления добровольной юрисдикции называется французскими авторами системой record, она основывается на свидетельских показаниях, а не на составлении письменного акта. Указанная форма просуществовала на севере Франции вплоть до XII в⁶⁷.

На юге Франции в связи с развитостью торгового оборота с севером Италии и наличием традиции письменного закрепления юридических актов, формы осуществления добровольной юрисдикции эволюционировали быстрее. Так, в IX в. на севере Италии появляется новая судебная форма бесспорной юрисдикции – ostensio cartae, которая была воспринята и некоторыми французскими городами⁶⁸. Указанная процедура возникла впервые, по всей видимости, в итальянском городе Павии в конце IX в. Она не была похожа ни на процедуру инсинуации (внесение записи в судебные протоколы – gesta), ни на оглашение акта перед народным собранием или судьями с тем, чтобы потом при необходимости использовать их свидетельские показания. Процедура ostensio cartae заключалась в следующем. Лицо, желающее придать имеющему юридическую силу акту свойство публичности (будь то гражданско-правовой договор или односторонняя сделка), при помощи частных писцов составляло акт в письменной форме (charte), затем являлось с ним в суд и просило суд удостоверить акт путем нанесения на него записи об удостоверении (notice judiciaire). Если акт был двусторонним, то при удостоверении его судом должна присутствовать и вторая сторона, которая при помощи признания должна согласиться с приданием акту свойства публичности⁶⁹. Однако с XI в. при утверждении акта признание второго лица уже не требовалось, и суд мог утвердить акт в присутствии сторон без совершения ими каких-либо процессуальных действий⁷⁰.

В течение XI в. на севере Италии осуществление добровольной юрисдикции постепенно передается в компетенцию notarius publicus (публичных нотариусов) – нового явления в правовой жизни итальянских городов⁷¹.

Как уже отмечалось, эволюция нотариата, представлявшего собой организованные сообщества писцов, не обладавших никакими публичными полномочиями, осуществлявшими свою деятельность в различных итальянских городах, привела в итоге через привлечение нотариусов к исполнению судейских полномочий (как людей, умевших писать и знавших право) к появлению судей-нотариусов. То есть, нотариус являлся одновременно и составителем актов частных лиц в качестве писца и заверяющим, придающим актам свойство публичности, судьей. Кроме того, нотариус, выполняя роль судьи, рассматривал и спорные гражданские дела.

Следующим этапом этой эволюции было разделение функций правосудия и рассмотрения бесспорных дел (придания актам свойства публичности). Для осуществления последней нотариусам (действовавшим уже не в качестве судей, а рамках своей, нотариальной функции) были переданы полномочия судов по составлению и приданию актам частных лиц свойства публичности, а суды перестали осуществлять эти функции. При составлении и подписании акта таким нотариусом, они имели повышенную доказательственную силу в судах и неоспоримо подтверждали существование правоотношений.

Таким образом, если ранее полномочия в сфере добровольной юрисдикции принадлежали судам и осуществление их нотариусом было случайным делом, обусловленным тем, что некоторые нотариусы выбирались в судьи и соответственно осуществляли одновременно и правосудие, и нотариальные функции, то теперь сами полномочия по разрешению бесспорных дел были исключены из компетенции судов и переданы нотариату.

Нотариусы перестают быть судьями (как по спорным, так и бесспорным делам) и становятся должностными лицами, обладающими публичными полномочиями по разрешению бесспорных дел. Таким образом, «в XI и XII в. их полномочия все более уточнялись и в итоге notarius publicus стали единственными лицами, которым было поручено рассмотрение бесспорных дел. Свои полномочия, таким образом, они получили от судов, которые перестали заниматься этими вопросами. Главной обязанностью нотариата стало составление instrumenta publica»⁷².

Создание на севере Италии публичного нотариата привело к появлению похожего института и на юге Франции. С XII в. в городах, расположенных на юге Франции, отмечается появление нотариусов, снабженных публичными полномочиями по удостоверению актов частных лиц (такие нотариусы появляются в указанную эпоху и в городах, и в сеньориях, и в церкви)⁷³.

На севере Франции в то же время вплоть до XII в. все акты добровольной юрисдикции должны были быть явлены перед судами, однако не заносились в судебные протоколы. Судьи становились свидетелями совершения акта в случае последующего спора о нем⁷⁴.

На севере рассмотрение бесспорных дел традиционно признавалось функцией государственной власти, выполнение которой обеспечивали суды (однако сама власть принадлежала не только королю, но и частично сеньорам, церкви, свободным городам, следовательно, и дела бесспорные дела рассматривались различными судами).

В XI–XII веках ситуация меняется и на севере страны. Север и юг постепенно сближались в политическом смысле, образовывая единое правовое пространство. Поэтому не только с юга страны привносились новые элементы в юридическую практику севера, но и наоборот.

Необходимо отметить, что домен короля находился на севере Франции, поэтому с усилением королевской власти реформы, проводимые королем в своем домене, постепенно стали приобретать значение и для юга Франции.

В XI в. в домене короля были созданы превотства (округа), которыми управлял чиновник короля – прево; в конце XII в. возникают более крупные административные единицы – бальяжи, включающие несколько первотств⁷⁵. Именно прево и бальи – королевские чиновники призваны были осуществлять правосудие на вверенных им территориях, т. е. были судьями. Они же рассматрвали бесспорные дела, придавая актам сторон свойство публичности, при помощи заверения их собственной судебной печатью.