Текст книги "Камни Гипербореи и щит Атлантиды"

– Грин, а ты позволишь мне немного поговорить с Парвати на тему танцев? – неожиданно изменила тему разговора Линда.

– Да, конечно.

После этого Линда стала что-то горячо рассказывать Парвати на тему храмовой проституции и эротического танца. Линду очень удивило, что Парвати спокойно согласилась сыграть в эротических сценах и станцевать несколько эротических танцев. Причём не надо было придумывать, как их танцевать – оказывается, искусство эротического танца эй передала её мать, а ей – её мать, бабушка Парвати, а бабушке это искусство передала её мать…

– Линда, мы это искусство передаём из поколения в поколение, так что здесь проблем не будет. А что касается твоего предложения о сексуальных сценах, то почему бы и нет? Ведь ещё моя прабабушка оказывала сексуальные услуги, но я её не застала, поэтому знаю это только со слов моей бабушки. Возможно, я всех подробностей не помню, но основное я запомнила.

– Парвати, а какой танец наиболее соответствует моей эротической задумке?

– В принципе, для этих целей может подойти любой классических танец, но главное – это манера исполнения. Лучше, когда танец будет исполнять пара, тогда мужской танец, полный стихийной страсти, можно дополнить мягким, лирическим женским танцем, и при этом обе части будут выглядеть эротичными. А если вам разрешат «разные» съёмки, то очень эротичными! – Парвати лукаво улыбнулась и рассмеялась переливчатыми колокольчиками.

«Как легко и просто она согласилась», – подумала Линда и потом долго размышляла над словами Парвати. «Да надо изучать историю Индии», – продолжила свои размышления Линда…

На следующий день она нашла Парвати в школе классического индийского танца. Парвати вела урок для младших классов, так что Линде пришлось ждать. После урока она обратилась к Парвати:

– Парвати, а ты не посоветуешь, как мне подобрать танцовщиц для моего фильма?

– Если речь идёт об обнажённой натуре, то здесь надо просить потомственных танцовщиц, ведь, хотя нам сейчас и не разрешают танцевать такие танцы, они все равно у нас в крови… или, как говорят некоторые, передаются по роду генетически. Остальные танцовщицы могут сниматься в одежде или в массовках.

– А можно как-нибудь включить в мой фильм обычных актёров?

– Конечно можно. Хотя к танцовщицам всегда предъявлялись определённые требования.

– А какие?

– Хотя по древним и современным канонам красоты индийская женщина считается красивой, если у неё пышные бёдра, большая, высокая и округлая грудь, сама она пышнотелая и прочее, но такие женщины хорошо танцевать не могут. Конечно, женщины должны быть молодыми, не очень полными и не худыми, не высокими и не низкими, с красивыми лицами, большими глазами, обаятельными улыбками и легкими, но чёткими движениями.

– Неужели не было исключений? Могли быть у танцовщицы крупные формы? – Линда даже немного смутилась под выразительным взглядом Парвати. – Нет-нет, ты не то подумала, я не себя имею в виду.

– Моя бабушка рассказывала, что в древности были танцовщицы с широкими бёдрами и очень большим бюстом, но это действительно было исключением из правил, ведь с большим бюстом тяжело танцевать, а крупные бёдра могут лишить женщину гибкости. Бабушка говорила, что такие танцовщицы обладали специальной техникой танца.

– Но у вас ведь есть актрисы с крупными формами, разве не так?

– Так, но одно дело – танцевать на сцене, а другое дело – в кино, там переснимают один эпизод по многу раз, что, на мой взгляд, лишает танец цельности.

– Из чего ты это заключила?

– Из собственного опыта: мне приходилось несколько раз сниматься в кино в танцевальных сценах.

– Ты снималась в кино?

– А что тут удивительного? Нас в школе нас учат не только танцу, но также пению, музыке и актёрскому мастерству. Мне даже предлагали один раз сняться в роли второго плана, но я не смогла по личным причинам. В кино обычно не придерживаются строго какого-то классического стиля или используется стиль Кучипуди. Этот стиль индийского танца представляет смесь народного и классического танца, а потому имеет большую свободу и изменчивость по сравнению с другими стилями. К тому же Кучипуди всегда исполнялся как храмовое представление. Это своеобразный вид танцевальной драмы; танцевали это танец девушки, жившие при храмах и «выданные замуж за бога», а это как раз очень подходит тебе по общей задумке и сюжету. Кучипуди – это синтез музыки, поэзии, театрального искусства, танца, мимики и жеста. Исполнители декламируют и танцуют одновременно – в этом особенность стиля.

– Парвати, а правда ли, что девадаси прекрасно знали храмовый ритуал, правила жертвоприношений и молитв?

– Конечно, ведь они почитались жёнами бога, и их важнейшей обязанностью было участие в церемониях, связанных с его культом.

– Скажи, Парвати, если тебя это, конечно, не обидит: а какой статус в обществе занимали девадаси? Правда ли, что они занимались проституцией?

– В древней и средневековой Индии девадаси были достаточно богаты и уважаемы. Конечно, они оказывали сексуальные услуги в храме, но это всё-таки это ближе к тем услугам, которые оказывали жрицы Астарты или Афродиты, чем к современной проституции, ведь деньги за свои услуги получали не они сами, а храм. Но всё-таки в первую очередь они были танцовщицами, а уж во вторую – жрицами любви. Это на Западе девадаси называли храмовыми проститутками, а у нас – святыми женщинами. Однако во время британского владычества танец почти утратил своё ритуальное значение, а девадаси стали танцевать при дворах принцев и в домах богатых землевладельцев. Они превратились из храмовых танцовщиц в придворные, и их часто стали воспринимать не как танцовщицу, а как обычную современную проститутку.

– Парвати, но как тогда удалось сохранить искусство индийского танца?

– Танцевальное искусство Индии родилось в глубокой древности как ритуал, молитва и долгое время было достоянием храмов. Создателем и покровителем танцевального искусства в Индии считается Шива – один из трех великих богов индуизма. За пять тысячелетий своего существования искусство танца достигло высочайшего развития, сохраняя при этом верность традиции. Много столетий танец был своеобразной формой жертвоприношения, однако с приходом в Индию мусульман религиозность в танце уступила первенство эстетике и технической виртуозности. С началом английской колонизации танцевальное искусство, воспевавшее индийских богов, было практически забыто. И лишь в середине XX века благодаря знаниям, передающимся по роду, из поколения в поколение, индийский классический танец был возрождён, но все равно многое было утеряно…

Они ещё разговаривали долго, долго…

«Если я родилась и росла бы в Индии, я бы непременно была девадаси, – подумала Линда, – лишь бы мне разрешили, лишь бы разрешили…»

…

На следующий день Грин и Парвати пошли в храм Капалешвара. Этот храм неоднократно перестраивался и свой нынешний вид приобрел где-то лет триста назад. Только что на юге Индии прошёл праздник урожая Понгал, и у всех людей было хорошее настроение, да и погода была хорошая: сухо и тепло – не больше тридцати градусов в тени. Такая погода была комфортна и для индусов, и для европейцев. Парвати была очень известной танцовщицей, и её многие узнавали на улице. При этом она обязательно останавливалась и кланялась в ответ.

– Парвати, если так пойдут дела дальше, то нам будут сильно мешать в выполнении нашей миссии.

– Грин, но разве я могу не ответить на приветствие? Это будет неприлично!

– Я с тобой полностью согласен, но все равно нам надо что-то придумать!

– Может, мне загримироваться?

– А что, это мысль. Об этом стоит подумать!

Потом они долго обследовали храм и его окрестности, но так ничего и не обнаружили.

Тогда Грин надел какой-то хитрый обруч на голову, а потом подошёл к дереву и замер. Через некоторое время он сказал Парвати:

– Здесь нет моего камня.

– С чего ты это решил?

– А ты надень обруч на голову и спроси об этом дерево!

– Ой, как здорово, действительно дерево ответило мне, что твоего камня здесь нет, да и никогда не было. А с чего ты решил, что он может быть здесь?

– Мне показалось, что если тебя зовут Парвати, то это должно быть связано с этим храмом, ведь он тоже посвящён Парвати.

– Но это ведь только моё сценическое имя.

– Все равно я в случайности не верю!

– Кстати, а насколько точен ваш Индулаз?

– Никто не знает, но мне кажется, что точность у него небольшая. Обычно он показывает с точность десять – двадцать километров, но в данном случае он показывает с очень плохой точностью. Это, по-видимому, связано с его странным поведением, ведь он указывает то на юг, то на восток.

– Хорошо, будем искать. А ты позволишь мне ещё раз надеть твой обруч? Это так здорово!

– Почему только раз? Надевай, сколько захочешь!

Грин и Парвати даже не заметили, что за ними уже внимательно наблюдали Цхинк и прибывшая из Прибалтики Селена. Когда Селена увидела Грина, то она даже вздрогнула от неожиданности, ведь она была активисткой международного общества «зелёных», из которого Грин вышел только лет пять назад, а потому хорошо его знала, да и он хорошо её знал. Было странно, что Грин не узнал Селену на фотографии, ведь она была практически единственная из всех присланных Александром фото хорошего качества. Возможно, что он на неё и подумать не мог, ведь они действительно были большими друзьями, полностью разделяли взгляды на защиту природы и часто помогали друг другу. Более того, она даже разделяла взгляды Грина на создание приспособлений для разговора с животными и растениями, тем более что она умела с ними разговаривать без всяких дополнительных устройств. Скорей всего, он не узнал её потому, что на похоронах и поминках Селена была в чёрном парике, а на самом деле она была натуральной золотой блондинкой. Волосы у неё действительно были изумительно красивы, в остальном же, несмотря на правильные черты лица, она была вполне обычной женщиной. Если бы она видела фильм Александра, который он снял, когда все Избранные были у него в гостях, то она, конечно, узнала бы его, но этот фильм видела только Елена!

– Цхинк, мне срочно нужно связаться с Еленой!

– Селена, зачем?

– Я его хорошо знаю, да и он меня тоже хорошо знает!

– Но откуда?

– По Greenpeace… или, как сейчас говорят, Обществу «зелёных».

– Он что, тоже там был?

– И не просто был, а так же, как и я, состоял в руководстве.

– И зачем ты полезла в это общество?

– А я искренне люблю природу!

– Угораздило тебя; ну, хорошо, давай свяжемся!

После подробного рассказа Селены с Еленой чуть не случился сердечный припадок: надо же так опростоволоситься, послав фото Селены, которую хорошо знает Грин!

– Александр, что нам делать?

– Ничего страшного, Селена была в парике, а потому, возможно, её Грин и не узнал. Главное, чтобы она не показывалась Саре и Джону.

– Почему?

– У них есть профессиональные навыки узнавать людей в париках и гриме, а в остальном будет всё в порядке.

– Но тогда Селене надо рассказать, как они выглядят!

– Да, но в этом ведь ничего страшного нет. Это можно сделать и со слов Матоны.

– Да ты прав. Но что это нам даёт?

– Как что? Вместо того чтобы с ними биться, Селена может втереться к ним в доверие, да и Цхинк может быть представлена её подругой, ведь Избранные напрямую никогда с ней не сталкивались. Только не надо представлять её борцом защиты природы, иначе Грин это раскусит!

– А Цхинк может использовать своих мёртвых?

– Только если рядом не будет Линды, ведь у неё теперь есть топаз, который нейтрализует этих зомби!

После этого Елена связалась с Цхинк и Селеной и дала им подробные инструкции дальнейших действий!

Грин вместе с Парвати шёл по улице и неожиданно услышал знакомый голос:

– Грин, это ты?

– Да, я. Селена, я рад тебя видеть. А ты как здесь очутилась?

– Я приехала погостить к своей подруге. Знакомься, её зовут Цхинк.

– Добрый день, Грин, – на хорошем английском языке сказала Цхинк. – А как зовут вашу подругу?

– Познакомьтесь, её зовут Парвати.

– Парвати? Но ведь так зовут богиню!

– Это её сценический псевдоним, настоящее имя даже я не знаю.

– А… тогда понятно.

– Цхинк, а вы ведь не с юга Индии? У вас нехарактерная для южанки внешность и другой диалект.

– Да, я с севера Индии. А на юг приехала в качестве сопровождающей для Селены.

– Вы тоже разделяете наши взгляды на защиту природы?

– Совсем не разделяю.

– Интересно, а как же вы стали подругами?

– О! Это очень давняя история. Если у вас будет несколько пустых часов, то я с удовольствием об этом расскажу!

Грин и Селена ещё поговорили немного, а затем обменялись номерами своих сотовых телефонов и договорились о встрече.

После того как Парвати пошла к себе домой, а Грин – в гостиницу, Селена подошла к дереву и спросила его о том, что хотел узнать у него Грин.

– Селена, о чём он спрашивал?

– Цхинк, он спрашивал о своём камне.

– И что же сказало дерево?

– Оно сказало, что здесь его никогда не было. Кстати, Елена говорит, что здесь, в Индии, что-то странное с камнем: то ли он раздвоился, то их вообще – два.

– Но как это может быть и откуда она это знает?

– Понятия не имею. Цхинк, а скажи, в твоём случае она тоже всё знала заранее?

– Нет, ко мне обратился непосредственно наш Господин. Селена, а когда ты была на похоронах в Москве, ты не встречала кого-нибудь незнакомого тебе ранее?

– Да, был племянник Маргариты. Кажется, его зовут Александр.

– Он тоже сатанист?

– Вовсе нет, но что меня удивило, он хорошо знает Ариэль, Фрейю и Елену.

– Селена, я уверена, что Елена что-то от нас скрывает, а мне это не нравится!

– Неужели ты думаешь, что она нам не доверяет?

– Нет, не думаю. Скорей всего, это какая-та большая тайна нашей прародительницы.

– Если дело обстоит так, то это не так уж и плохо: у каждого должны быть свои тайны!

Как только Грин пришёл в гостиницу, он восторженно воскликнул:

– Мэрилл, представляешь, я только что встретил свою давнюю знакомую Селену!

– А что она здесь делает: защищает природу?

– Природу она всегда защищает, но здесь она просто знакомится с культурой Индии. Сейчас она осматривает район Мадраса и юг Индии, потом поедет куда-то в район Калькутты, а затем хочет осмотреть храмы Кхаджурахо в центре Индии.

– Странно, а она, случайно, не сатанистка?

– Что ты, она вегетарианка.

– Разве среди вегетарианок не могут быть сатанистки?

– Вряд ли, ведь они пьют кровь!

– Ты в этом уверен?

– Так говорят.

– А она была одна или с группой туристов?

– Ни то ни другое, она была с подругой.

– Это весьма странно, – вставил своё слово Джон.

– Я тоже так думаю, – добавила Сара, – а не похожа ли её подруга на кого-нибудь с фотографий Александра?

– Нет, не похожа.

– Я, пожалуй, позвоню Александру и расскажу ему о встрече!

После разговора с Александром она выяснила, что никого с внешностью индуски на похоронах не было. Это соответствовало действительности, так как Цхинк приехать на похороны и поминки по какой-то причине не смогла. Это успокоило Мэрилл, но Джон и Сара не оставили своих подозрений.

– Елена, они клюнули на наживку. Теперь было бы хорошо запустить того, кого они совершенно не знают.

– Александр, но у нас таких осталось всего двое.

– Я думал, что вас намного больше!

– Откуда? Если бы нас было больше, то мы бы давно с ними справились, а так исход битвы до сих пор не ясен.

– Тогда надо соблюдать большую осторожность. Может, кого-то их них не запускать в битву вообще? Ещё можно привлечь к вашему дело Мио, ведь её, кроме Билла, никто не видел, а он, как говорит Мэрилл, ничего не помнит, даже своего имени.

– Эта мысль интересная, об этом стоит подумать!

…

Вскоре в гостиницу к Грину пришла Парвати, и они стали обсуждать, куда идти или ехать дальше.

– Всё-таки мне казалось, что если твоё сценическое имя Парвати, то местность или храм как-то должны быть с этой богиней связаны, – начал свой разговор Грин.

– Но, Грин, ведь у Парвати, так же как и у Шивы, было много воплощений. Например, Минакши.

– А есть что-нибудь на юге Индии связанное с ней?

– Конечно, в городе Мадураи есть целый храмовый комплекс, посвящённый ей.

– Слушай, у меня идея. Если мы знаем место, куда идти, то Индулаз может подтвердить, так это или нет! Для этого его надо положить на карту в эту точку.

– И что тогда будет?

– А вот сейчас и увидишь.

Грин взял карту положил Индулаз в точку, соответствующую этому городу, и он завертелся, как компас в магнитной аномалии.

– Здорово, но, Грин, почему Индулаз сразу не указал на эту точку?

– Этого я не знаю. Может, потому, что нам нужно два места, а он не знал, какое из них надо выбрать сначала. Это как знаменитый буриданов осёл.

– А что это за осёл?

– А это когда ослу надо выбирать между двумя одинаковыми стогами сена, находящимися от него на равном расстоянии. Если он будет руководствоваться логикой, то он умрёт с голода! А тут мы сами сделали выбор, Индулаз только подтвердил, что выбрана одна из двух «правильных» возможностей.

– Понятно, тогда в путь.

– Парвати, а может, ты, перед тем как нам собираться в путь, немного расскажешь об этом храме?

– С удовольствием, слушай…

И Парвати стала рассказывать, что, согласно легенде, с VI по X век на юге Индии правила династия Пандья. По воле богов у одного из правителей этой династии родилась дочь. У неё были большие глаза, а потому её назвали Минакши, что означало «рыбоглазая» (по европейским понятиям – волоокая). Она родилась на свет с третьей грудью, которая должна была исчезнуть, когда она встретит своего будущего супруга. Минакша отказывала многим претендентам на свою руку до тех пор, пока она не встретила прекрасного юношу. В этот момент её третья грудь отпала, после чего они сыграли свадьбу. На самом деле прекрасным юношей был Шива, а в Минакши узнали воплощение богини Парвати. Почему и как узнали, легенда о том умалчивает.

Многие считают, что Парвати и Шива имели реальных исторических прототипов. Так, Парвати означает «горная», говоря другими словами – «сошедшая с гор», что указывает на то, что она по происхождению арийка. Шива значит «милостивый», а жители города Мадураи считают, что он здесь и родился. Само же название города, которое можно перевести как «медовый» или «сладостный город», произошло от того, что здесь упал на землю с волос Шивы нектар.

Уже в XVI–XVII веках огромный храм в честь Минакши в Мадураи существовал.

Сейчас Мадураи – центральный город юга Индии, стоящий на пересечении путей, а его население – полтора миллиона жителей. Это центр шёлковой промышленности, но главная его достопримечательность – это храм Минакши, который посещают до тридцати тысяч человек в день. Он известен как самый большой и древний храмовый комплекс Индии. Некоторые называют его восьмым чудом света. В нём десяток пирамидальных башен, и на каждой – от шести до двенадцати рядов цветных скульптур, изображающих многоруких богов с их оружием и ездовыми животными, танцующих небожителей или сцены из жизни героев.

Особенно интересен тысячеколонный зал (на самом деле колонн девятьсот восемьдесят пять), где расположен музей храмового искусства. Там представлены все типы скульптур от бога к богу. И много картинных изображений, иллюстрирующих священную историю, начиная от древних образов и кончая современными фресками. Скульптуры потрясают мастерством, а картины искусством почти не воспринимаются – в отличие от христианских икон, это прежде всего рассказ, а не стилизация.

Многие пребывают посмотреть на знаменитую ночную процессию. Каждый вечер, когда вся Индия ложится спать, статую Шивы умащают маслами и благовониями и несут в сопровождении жрецов и под барабанный бой в комнату его супруги – Минакши.

Для Парвати была особенно дорога статуя Шивы – Натараджи, танцующего на теле поверженного демона. Ведь именно, согласно легенде, после этой победы Шива и станцевал свой первый танец, от которого и ведёт начало индийский танец.

Хотя Грин многое из рассказа Парвати уже слышал, он ни разу её не прервал, настолько красивым и мелодичным был её голос, а возможно, причина была в том, что он влюбился в неё с первого взгляда, как только увидел её танцующей Бхаратнатьям.

– Парвати, ну, а если это всё-таки не то, что мы ищем?

– Тогда нам придётся искать в других местах и храмах. А сейчас, если ты хочешь остановиться в Мадураи, надо заранее позаботиться о гостинице – там с ними не очень хорошо. Они, конечно, там есть, но для такого числа паломников и туристов их явно недостаточно.

Прошло ещё несколько дней, пока Парвати договорилась на своей работе о небольшом отпуске. Однако когда там узнали, что она собирается посетить Мадураи, то согласились отпустить её только при одном условии: она станцует там несколько танцев вместе с другими танцовщицами и одним танцовщиком на празднике (он должен быть в честь Минакши и Шивы).

В результате в Мадураи вместе с Грином и Парвати отправилась целая делегация, на что Грин совершенно не рассчитывал. Зато их встретили как королей, а затем весьма недурно разместили в гостинице.

«Жаль, что нас разместили в разных номерах», – подумал Грин, и неожиданно у него кольнуло в сердце. На самом деле это очень сильно завибрировала его татуировка. Грин тихонько собрался и выпрыгнул со второго этажа гостиницы…

Россия

– Александр, Избранные почему-то очень странно ведут себя в Индии.

– Елена, но что ты видишь в их поведении странного?

– Грин не хочет искать свой камень, а всё ходит вокруг этой танцовщицы как приклеенный.

– Слушай, а он, случайно, не влюбился в неё?

– Может быть, а что нам это даёт?

– А вот что… – И дальше Александр стал долго и подробно объяснять, что надо сделать.

Индия

Селена прислонилась к небольшому молодому баньяну и замерла:

– Цхинк, нам надо поспешить, Грин уже нашёл половину камня.

– Но когда? Мы же за ним беспрерывно следили!

– Понятия не имею.

– Постой, неужто тебе об этом сказал баньян?

– Да, именно так.

– Тогда, может быть, он знает, когда это произошло?

Селена опять прислонилась к нему, замерла и выдала:

– Это произошло этой ночью.

– Но я следила: он не выходил из гостиницы?

– Нет, выходил, баньян сказал, что он незаметно спрыгнул со второго этажа и так же тихо вернулся под утро. Мне даже кажется, что это место рядом с ним, видишь, земля вскопана и опять зарыта.

Действительно, несколькими часами раньше, когда Грин спрыгнул со второго этажа, он находил в трансе и шёл дальше как лунатик. Вскоре он понял, что камень, а точнее, его половинка закопана в земле недалеко от того самого баньяна, у которого затем будет спрашивать о происшедшем Селена.

«Что теперь делать? У меня ведь нет никаких инструментов! – подумал Грин, и тут его осенило. – Надо обратиться к животным и птицам – они мне помогут!»

Через пару минут звери лапами, а птицы клювами раскопали большую яму, на дне которой лежала половинка его камня. Грин взял камень и отправился к себе в гостиницу, в которую пришлось залезать уже через окно на втором этаже. Грин тихонько зашёл к себе в номер, умылся и лёг спать.

Вся остальная группа в этот момент находилась в Мадрасе и рассматривала фотографии, сделанные Грином и присланные из Мадураи. К ним прилагался небольшой отчёт, в котором Грин говорил, что в Мадураи ничего интересного не произошло, но перед самым отъездом из Мадраса он опять встретил Селену и узнал, что она тоже собирается в Мадураи.

Джон взял в руки фотографию и сразу подумал, что эта Селена кого-то ему напоминает.

– Мэрилл, иди сюда быстрей!

– Что случилось, Джон?

– Смотри, Мэрилл! – И Джон положил на стол ряд фотографий Вад, присланных Александром, и фотографию Селены, только что присланную Грином. – Ничего не замечаешь?

– Нет, ничего, а что я должна увидеть?

– Я тоже ничего не вижу, – сказал подошедший Эрик.

– А я вижу, – сказала Сара, – ты, Джон, прав: это она.

– Кто она? – опять удивилась Мэрилл.

– Ведьма.

– Ну да, ведь здесь их целый ряд.

– Да нет же, смотри! – И Сара вырезала кусочки чёрной бумаги и заслонила ими золотистые волосы Селены.

– Боже мой! – воскликнула Мэрилл. – Надо срочно связаться с Грином и предупредить его об опасности.

Но с Грином связаться не удалось: или на юге Индии была плохая связь, или его действительно не было на месте.

Именно в это время Грин зашёл к Парвати и стал рассказывать ей о своих приключениях.

– Жаль, что ты не пригласил меня с собой.

– Парвати, но я не хотел подвергать тебя опасности.

– Но ведь ничего не случилось. Разве не так?

– Вроде так, но это кажется мне очень странным.

– Почему?

– Потому что нет никаких атак.

– А раньше они всегда были?

– Да, были. Но обычно они были тогда, когда мы что-то находили, или незадолго до этого.

– Ты хочешь сказать, что надо ждать нападения?

– Да, именно это.

– Грин, но ты даже не показал мне свою находку. Где она?

– Вот она, очень странная, вроде как половина шара, но с какой-то торчащей штучкой.

– Ха-ха, ха-ха, – залилась звонким смехом Парвати, – у тебя тоже такая штучка иногда торчит – это лингам, символ мужского полового органа.

Грин немного покраснел, скорей не потому, что засмущался, а потому, что не понял сразу символики своей находки.

– Значит, вторая половина будет символом женского полового органа?

– Да, скорей всего, так. У нас его называют «йони». Когда мы соединим обе половины вместе, то получим точный шар.

– Знаешь, мне почему-то кажется, что у тебя эта половинка будет в большей сохранности. – И Грин отдал её Парвати.

В этот момент в комнату вошла одна из танцовщиц и сказала, что она растянула и немного подвернула ногу и танцевать не сможет. Тогда Парвати попросила её посторожить свои вещи.

– Грин, мне надо подготовиться к танцам; давай встретимся прямо на площади.

– Хорошо, Парвати. А ты не боишься оставлять вещи? – спросил шёпотом Грин.

– Нет, не боюсь, я её хорошо знаю уже много лет.

Парвати должна была станцевать танец в стиле Кучипуди, который тоже пришёл с юга Индии. Этот стиль индийского танца представляет собой смесь народного и классического. Возможно, именно поэтому он имеет большую свободу и изменчивость по сравнению с другими стилями танца. Кучипуди всегда исполнялся как храмовое представление. Это вид танцевальной драмы. Танцевали его девушки, жившие при храмах и «выданные замуж за бога». Кучипуди – это синтез музыки, поэзии, театрального искусства, танца, мимики и жеста. Исполнитель Кучипуди декламирует и танцует одновременно – в этом особенность стиля.

Костюм исполнительницы стиля Кучипуди шьётся из южноиндийского шелка. Стопы и пальцы рук покрывают красной краской растительного происхождения, а голову увенчивают цветами и храмовыми украшениями, символизирующими луну и солнце. На ногах танцовщицы укрепляют бронзовые колокольчики.

С XV века Кучипуди стал исполняться исключительно мужчинами: считалось, что красота танцовщиц отвлекает зрителей от осмысления религиозного содержания текстов, поэтому ради сохранения чистоты древнейших традиций женщинам было запрещено танцевать Кучипуди вплоть до XX века.

В это же время Мэрилл, не связавшись с Грином, решила позвонить Александру:

– Александр, а не помнишь ли ты, был кто-нибудь на поминках твоей тётушки в парике и гриме?

– В гриме вроде никого не было, а в парике – да. Да это и так видно – это, наверно, наилучшая фотография. На вид она в отличие от других совершенно обычная. Теперь посмотри на волосы: они как пакли, а из-под них по краям видны светлые волосы.

– Я думала, что это дефект съёмки.

– Да что ты, это лучшее фото, жаль, что вы не поняли, что она в парике.

– Да, действительно, ты прав.

– Просто я долгое время занимался фотографией. Пока, Мэрилл, если что – сразу звони!

– Хорошо, Александр.

Александр сразу же связался с Еленой, но она не успела связаться с Селеной, та уже не отвечала.

В это же время Джон с остальными собирал экспедицию в Мадураи, а Грин рядом с дворцовым комплексом наблюдал за танцем Парвати. Она с единственным танцовщиком-мужчиной разыгрывала историю встречи Шивы и Минакши. Примерно через час под гром аплодисментов Парвати закончила свой танец.

В этот момент Грина кто-то постучал по плечу, он обернулся, но никого из знакомых не увидел.

«Наверно кто-то обознался», – подумал Грин; он устремил свой взгляд на сцену и увидел, что Парвати манит его за собой.

Он последовал за ней в какую-то странную комнату. Парвати закрыла за собой дверь, быстро сбросила одежду и закинула свою ногу за бедро Грина. С древних времён это объятие, называемое в Индии «латавештитака» – «обвивание лианой», – считалось проявлением женской инициативы.

Грин быстро скинул одежду, вошёл в Парвати и, почувствовав пьянящий запах её грудей, стал их облизывать и незаметно для себя погружаться в дрёму.

– Я чуть сама не уснула. Ты всё-таки, Матона, молодец: создать полную иллюзию, что я Парвати, смогла бы только ты. Ты это здорово придумала.

– Селена, я хотя и не дура, но сама не догадалась провернуть такое. Это меня Елена надоумила, это она у нас молодец.

– Матона, Елена здесь ни при чём – её тоже кто-то на это надоумил.

– Вот что я вам скажу, у Елены есть свой человек среди Избранных!

– Мио, но этого не может быть! – почти одновременно воскликнули Селена и Матона.

– А как вы объясните тогда такую осведомлённость?

– Не знаем.

– Подождите, я сделаю ему укол, через десять минут его найдут мёртвым, а врачи констатируют смерть от инфаркта. Скажи, Селена, а тебе не было неловко спать с этим человеком?

– Что ты, совсем наоборот. Честно говоря, несколько лет назад мы были с ним близки, но потом мирно расстались. Жаль, что приходится убивать человека, с которым я раньше дружила и была близка. Иногда мне хочется, чтобы я была обычной женщиной.

– Селена, не говори ерунды, ты же Вад.

– Что есть, то есть.

– Девочки, пора бежать – сказала скороговоркой Цхинк, стоящая на пороге комнаты на стрёме. – Там кто-то идёт.

Через пару минут в помещение вбежали Избранные вместе с Парвати.

– Грин, что с тобой?! – закричала Парвати, но он уже не отвечал.

– Немедленно отойдите все! – крикнула Линда и положила свою бирюзу на Грина, который сразу пошевелили рукой и что-то промычал.

– Подождите, он что-то хочет сказать, я пойму это по губам – сказал Эрик и через некоторое время продолжил: – Парвати, Грин думает, что он здесь с тобой занимался сексом.

– Но меня здесь не было, я вообще в этом помещении первый раз!

– Всё ясно, – сказала Сара, – это та ведьма, которая насылает иллюзии, а возможно, даже несколько ведьм.

– Линда, он выздоровеет? – спросила с надеждой в голосе Парвати.

– Не знаю, возможно, что яд уже затронул его организм. Я думаю, что он будет, как Билл, почти полностью парализован.

– Очень жаль, – сдерживая слёзы, сказала Парвати.

– Парвати, – обратилась к ней молчавшая до этого Мэрилл, – теперь вся надежда на тебя. Чем быстрей мы соберём все камни, тем быстрей мы вылечим Билла и Грина.