Текст книги "Московские юнкера Советского Союза. История одного выпуска"

Глава 2
Алые погоны

Книгу Б. Изюмского «Алые погоны» я прочитал лет в десять, неслучайно наткнувшись на нее в библиотеке. Автор, участник войны, а затем офицер-воспитатель в Новочеркасском суворовском военном училище, очень интересно описывал учебу, жизнь и быт суворовцев в конце и после окончания войны.

Охватывалось время учебы и в военном училище. Книга очень понравилась, и мне, конечно же, хотелось стать суворовцем, манила романтика военной жизни и учебы в спартанских условиях, красота формы и отношений. Как всегда бывает в жизни, непознанное во многом идеализируется. Трудно сказать сейчас, как бы сложилась моя жизнь и военная судьба, поступи я в СВУ.

В военном училище мне предстояла не только встреча с бывшими суворовцами, но и совместная жизнь и учеба в течение четырех лет в одной роте, а с кем-то и служба офицерами в одной части. А сейчас у кадетов заканчивался отпуск, и они были обязаны прибыть в военные училища, которые сами выбрали и куда их направили по желанию и состоянию здоровья. Во все военные училища Сухопутных войск они поступали без экзаменов. Приезд в учебный центр ожидался в последнюю декаду августа.

Пользуясь информацией от курсантов старших курсов, мы ожидали эту встречу если не со страхом, то с некоторой тревогой. Как рассказывали курсанты-стажеры, бывшие суворовцы, проучившиеся в училищах от трех до семи лет, вели себя вызывающе и высокомерно по отношению к «пиджакам» и «мишкам» с «гражданки» и в лучшем случае снисходительно к «сапогам» из армии. В какой-то мере «повезло», и то сомнительно, выпускникам 1970 года. Дело в том, что до 1967 года суворовские военные училища направляли своих выпускников в высшие военные училища Сухопутных войск не на первый, а на второй курс. И так получилось, что кадеты-выпускники 1966 года пришли на второй курс и закончили ВОКУ в 1969-м, а выпускники следующего года уже на первый курс и стали выпускниками военных училищ в 1971 году.

Так в результате небольшой учебной реформы и остались наши командиры взводов и их однокашники-выпускники 2-го батальона 1970 года выпуска без кадетов. Считаю необходимым рассказать о суворовцах не только той поры, но и об истории этого уникального явления в военном образовании России.

Информация и рассуждения. История российского кадетства

До XV века армия и флот в европейских державах формировались стихийно. Не было специальных учебных заведений, готовивших профессиональные кадры. С течением времени государства пришли к пониманию, что военному делу можно и нужно обучать, причем такое военное образование должно быть комплексным. В России становление военного образования начинается в начале XVIII века в связи с реформаторской деятельностью Петра I.

Первым учебным заведением военного профиля можно считать школу, организованную в 1698 году в Москве при бомбардирской роте Преображенского полка. В 1701 году в Москве была открыта Школа математических и навигацких наук, располагавшаяся в Сухаревой башне. В основу обучения был положен воинский устав. С точки зрения военного образования более всего интересна его вторая часть – Артикул воинский, где изложены основные принципы воспитания воина, определены цели и задачи такого воспитания, установлены обязательства воспитателей-офицеров по отношению к своим ученикам. Учеба в Навигацкой школе приравнивалась к службе. В школе существовали телесные наказания и система санкций (экономических и физических) за прогулы, применявшихся как к ученикам, так и к их семьям. В 1715 году школу перевели в новую столицу, где на ее базе была сформирована Морская академия, готовая принять 300 учеников, которых отныне следовало именовать кадетами (фр. «младший»), так называли во Франции младших сыновей в дворянских семьях или молодых дворян на военной службе в солдатах до производства их в офицеры. Почти одновременно были созданы две артиллерийские и две инженерные школы, хирургическая школа, школа переводчиков и школа унтер-офицеров и специалистов по разным видам вооружения.

В 1732 году был учрежден Сухопутный шляхетский (дворянский) корпус, выпускники которого, дворяне, как следует из его названия, получали офицерские чины. Корпус готовил не только офицеров, но также и гражданских чиновников, дипломатов, судей и др. С середины XVIII века на смену военным школам пришли устроенные по западноевропейскому образцу кадетские корпуса. «Замысел создания в России кадетских корпусов по образцу прусского был таков: удалив дворянских детей от разлагающей, сибаритской семейной среды и заперев их в специальную военную казарму, подготовить с малых лет к перенесению трудов и лишений военного времени, воспитывать, прежде всего, чувство преданности престолу и, таким образом, создать из высшего сословия первоклассные офицерские кадры» (А.А. Игнатьев. «50 лет в строю»). При создании первых кадетских корпусов имело место механическое перенесение на русскую почву форм и способов подготовки офицеров по западному образцу, однако вскоре началось возрождение заложенных Петром национальных традиций в обучении и воспитании военных кадров и их дальнейшее развитие.

Почти столетие продолжалось соперничество двух систем: кадетской и войсковых юнкеров. У первых, при производстве в офицеры, отсутствовал практический опыт по сравнению со вторыми, которые «по праву рождения» зачислялись в полки и через несколько лет при наличии вакансий производились в офицеры. Несмотря на это, выпускники кадетских корпусов стали играть все более заметную роль в обучении войск, и именно на них равнялись остальные офицеры. В то же время войсковые юнкера продолжали составлять большую часть офицерского корпуса, особенно в пехоте. Имевшиеся пять военно-учебных заведений не могли обеспечить подготовку офицеров в требуемых объеме и качестве. Был открыт ряд новых губернских кадетских корпусов. К 50-м годам XIX века в стране насчитывалось 12 кадетских корпусов, дававших кадетам полное образование, начиная с юных лет и до получения офицерского чина, и 5 подготовительных – для малолетних. В кадетские корпуса принимались дети дворян и частично офицеров в возрасте 6–11 лет, а выпускались в возрасте 17–21 года. В административном отношении корпуса представляли собой батальон, который делился по возрастным группам на роты, а роты – на отделения.

В целях повышения престижа службы офицеров в кадетских корпусах им было пожаловано преимущество в один чин против армии. Обучение велось по курсам: приготовительный – 2 года, общий – 4 года, специальный – 2 года. С целью установления единства в обучении и воспитании был создан особый Совет по вузам, следствием деятельности которого явилось введение в 1830 году Общих положений и Устава, а в 1840-м впервые изданы программы по всем предметам обучения, которые были включены в «Наставление по образованию воспитанников военно-учебных заведений». В нем определялись основные цели воспитания и обучения кадет. В частности, говорилось:

«Христианин, верноподданный, русский добрый сын, надежный товарищ, скромный и образованный юноша, исполнительный, терпеливый и расторопный офицер – вот качества, с которыми выпускник этих заведений должен переходить со школьной скамьи в ряды армии с чистым желанием отплатить Государю и Отечеству за их благодеяния честною службою, честною жизнью и честною смертью!»

Обучение и воспитание в кадетских корпусах было поставлено так, чтобы максимально способствовать формированию у воспитанников моральных и боевых качеств, необходимых для успешной службы. Основными целями воспитания являлось формирование у будущих офицеров таких качеств, как патриотизм, верность воинскому долгу и воинской чести, смелость, дисциплинированность, товарищество, преданность царю и Отечеству.

После Октябрьской революции 1917 года кадетские корпуса прекратили свое существование. Место военных училищ заняли командные курсы и революционные школы. Прежняя система военного образования была признана порочной. Само слово «офицер» долгое время считалось ругательным и старорежимным. В ходе военной реформы 1924–1925 годов, проведенной М.В. Фрунзе. в советской стране была создана система военно-учебных заведений, включающая подготовительные военные школы, окружные курсы, курсы усовершенствования командиров и военные академии. Для преподавания военных знаний на курсах и в академиях активно привлекались «военспецы» старой школы – офицеры царской армии. В конце 30-х годов были созданы спецшколы: артиллерийские, летные и морские – средние учебные заведения, предназначенные для подготовки юношей к поступлению в военные училища. Учились в них 3 года, с восьмого по десятый класс. Кроме общеобразовательных дисциплин, в учебные планы были включены основы военного дела, воинские уставы, строевая и физическая подготовка. Пансионат спецшколы не имели, учащиеся жили дома, а иногородние – в общежитии или на частных квартирах. Летом проводился обязательный двухмесячный лагерный сбор. Просуществовали военные спецшколы довольно короткое время и только в крупных городах, где были военные училища.

В годы Великой Отечественной войны суровая необходимость заставила руководство страны опереться на патриотическое сознание народа, обратиться к славной военной истории России. Были учреждены государственные награды, носящие имена великих русских полководцев и флотоводцев, в армии введены погоны и воинские звания, аналогичные званиям старой русской армии. Появилась и необходимость в создании учебных заведений по образцу кадетских корпусов.

17 апреля 1943 года с письмом «О создании кадетских корпусов» к И.В. Сталину обратился старший редактор Воениздата НКО, бывший военный атташе посольства СССР во Франции, генерал А.А. Игнатьев, предложивший, в виде опыта, создать один кадетский корпус в Москве. Известный русский и советский военный деятель, воспитанник Киевского кадетского корпуса, выпускник Пажеского Его Величества корпуса и Николаевской академии Генерального штаба, предлагал наряду с решением проблем детской беспризорности, сиротства детей, потерявших родителей на фронтах войны, организовать устройство, обучение и воспитание мальчиков «с целью подготовки их к военной службе в офицерском звании и дать им общее среднее образование…». Кроме того, особое внимание обращалось на подготовку не только грамотных выпускников, но и на духовно-нравственное развитие и формирование ответственных, инициативных, преданных долгу, Родине и Присяге будущих защитников Отечества. Сталин, изучив предложения, сделал поправки: создать сразу 9 училищ, назвав их Суворовскими в честь великого русского полководца генералиссимуса А.В. Суворова, одобрив идею назначать преподавателями, воспитателями и начальниками училищ бывших кадет и офицеров Российской императорской армии и офицеров-фронтовиков, имеющих педагогическое образование, опыт работы в школе и практический стаж в командовании подразделениями и частями Красной армии.

Суворовские военные училища были созданы в соответствии с Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 21 августа 1943 года № 901 и предполагались к размещению в городах и зданиях, в которых до 1917 года располагались кадетские корпуса. Соответственно были определены и названия суворовских училищ. Однако когда города освободили от фашистов, то оказалось, что здания в некоторых городах (Орел, Харьков, Сталинград и др.) были полностью разрушены и восстановление их было нецелесообразно. Места размещения училищ пришлось изменить, но их названия остались такими, как было указано в постановлении. Наркоматом обороны было открыто 9 училищ: Воронежское, Новочеркасское, Калининское, Курское, Ставропольское, Сталинградское в Астрахани, Краснодарское в Майкопе, Орловское в Ельце, Харьковское в Чугуеве. 1 декабря 1943 года каждому училищу в торжественной обстановке было вручено Боевое Красное знамя. День его вручения стал большим праздником и считается днем рождения училища. В 1944 году было открыто еще 6 училищ: Горьковское (ныне Московское), Казанское, Куйбышевское, Саратовское, Тамбовское, Тульское, в 1953-м – Минское, в 1955 году – Ленинградское. Получили училища и подробную инструкцию о наборе воспитанников. Только через два года воспитанников СВУ стали называть «суворовцами». Это слово существует в русском языке уже более ста двадцати лет. До революции «суворовцами» называли себя кадеты Суворовского кадетского корпуса в Варшаве, основанного в 1899-м и переведенного в Москву в 1914 году. Интересно, что они также носили черную форму и красные погоны, на которых были нанесены буквы «Сув».

В СВУ принимались мальчики с 10-летнего возраста, срок обучения составлял семь лет. Существовал и подготовительный курс для детей 8–10 лет.

24 июня 1945 года суворовцы старших рот Горьковского (Московского) и Тульского СВУ, а также рота барабанщиков Московского военно-музыкального училища, под гром аплодисментов, впервые прошли по Красной площади в Москве на Параде Победы. С той поры участие суворовцев и нахимовцев на парадах стало традиционным.

В 1948 году первые выпускники СВУ пришли в военные училища, а в 1950-м – в армию пришли первые лейтенанты, носившие в юности алые погоны.

С 1950 года в суворовские училища стали принимать мальчиков, окончивших 3 класса обычной школы, прием в подготовительные классы прекратился. С 1956 года возраст поступающих был увеличен до 11 лет. Выпускников СВУ принимали без экзаменов на второй курс высших военных командных общевойсковых, танковых и артиллерийских училищ. Эти правила просуществовали до 1966 года включительно. Выпускники СВУ 1967 года пришли в военные училища на первый курс. В результате этого решения выпуск высших военных училищ 1970 года проходил без выпускников СВУ.

Со времен СССР суворовские училища дают молодым людям среднее школьное образование и одновременно помогают выпускникам с поступлением в высшие командные военные училища. Образовательный процесс опирается на богатейший исторический опыт как в военной науке, так и в общеобразовательных дисциплинах. Это элитные школы-лицеи с круглосуточным пребыванием в них учеников, за период всего обучения получающих полноценный результат в формировании мужского характера. Программа пребывания в суворовских училищах формируется в равной степени с задействованием военной службы, учебы, труда, спорта и отдыха.

Суворовские училища в нашей стране неоднократно переформировывались, закрывались и открывались вновь. Чувствительный удар по армии был нанесен во времена хрущевской оттепели, когда расформировывались военные училища и увольняли кадровых офицеров. Военная реформа коснулась и СВУ. В период с 1960 по 1964 год было сокращено 9 училищ: Воронежское, Куйбышевское, Новочеркасское, Саратовское, Ставропольское, Сталинградское, Тамбовское, Тульское, Ташкентское – и Орджоникидзевское в 1968 году.

В 1964 году срок обучения в СВУ был сокращен до трех лет, с 1969 года – до двух (9-й и 10-й классы).

Последние кадеты-семилетчики пришли после СВУ в военные училища Советской армии в 1970 году. Обучение продолжали поступившие в 15 лет, так называемые «трехлетки». И наконец, суворовцы, учившиеся два года. Свои их еще называли «кутузовцами». На это время в СССР действовало 8 училищ: Казанское, Калининское, Киевское (бывшее Харьковское), Ленинградское, Минское, Московское (бывшее Горьковское), Свердловское (бывшее Орловское) и Уссурийское (бывшее Курское). В 1991 году было сформировано последнее СВУ Советского Союза – Ульяновское.

После распада СССР российские СВУ в 1992 году вновь перешли на трехлетнее обучение, а в конце 90-х в них был введен семилетний образовательный цикл. В 2009 году «случайный» министр обороны А. Сердюков уволил из армии служивших в училищах офицеров-воспитателей и отстранил суворовцев от участия в парадах Победы 9 мая, мотивируя это тем, что строевая парадная муштра отвлекает их от учебы. Мало того, назначенная им руководить военным образованием очередная «дама с собачкой» развила бурную деятельность по внедрению в распорядок дня суворовцев 6-разового питания, послеобеденного «тихого часа», хождения не строем, а «толпой» и по уменьшению часов на полевые занятия и физическую подготовку. Был взят курс на постепенную замену понятия и звания «суворовец» на «воспитанник». Было сделано немало, чтобы готовить не будущих защитников Отечества, а «хомячков-потребителей», считавших, как и их классные дамы, что не они для Родины, а Родина для них… Слава Богу и новому министру обороны С. Шойгу, в 2012 году отменившему эти решения случайных для армии деятелей.

В настоящее время в России существуют 11 суворовских военных училищ Минобороны РФ: Екатеринбургское, Казанское, Московское, Московское военно-музыкальное, Пермское, Санкт-Петербургское, Северо-Кавказское, Тверское, Тульское, Ульяновское, Уссурийское, а также 6 суворовских училищ МВД. Помимо России, СВУ в настоящее время действует в Белоруссии – Минское СВУ и с 2017 года в Приднестровье – Тираспольское СВУ.

В СВУ поступают дети с 5-го класса, срок обучения составляет 7 лет. Как и прежде, суворовцы проживают в училище. Правом внеконкурсного зачисления пользуются дети-сироты и дети военнослужащих, погибших при выполнении воинского долга. По данным СМИ, конкурс на поступление – более пяти человек на место.

За более чем 75 лет своей работы СВУ выпустили свыше 100 тысяч воспитанников. Героями Советского Союза стали 13, а более 70 удостоены звания Героя Российской Федерации. Большое количество ученых – более 500 стали докторами наук.

В числе выпускников – бывший глава МИД РФ Игорь Иванов, бывший директор СВР РФ Михаил Фрадков, академики А. Витушкин и В. Панов, председатель ДОСААФ России Александр Колмаков, начальник ГШ ВС РФ генерал армии Валерий Герасимов, генералы армии В.Г. Казанцев, К.А. Кочетов, В.С. Бобрышев, Ю.И. Борисов, генерал-полковники Б.В. Громов, В.А. Востротин, Г.А. Кочкин, летчики– космонавты Герои Советского Союза Юрий Глазков и Владимир Джанибеков, кадеты-«афганцы» Герои Советского Союза А. Солуянов и С.Н. Козлов, заслуженный летчик-испытатель Герой Советского Союза О. Гудков, режиссеры и сценаристы Борис Дуров и Геннадий Шпаликов, народные артисты России А. Пашутин и Г. Васильев, писатель О. Михайлов, музыкант Стас Намин, олимпийские чемпионы: тяжелоатлет Юрий Власов и боксер Валерий Попенченко и многие другие.

Традиция воспитания и подготовки офицеров «с младых лет» существовала в Русской императорской армии, возрождена в 1943 году в Красной армии и сегодня успешно продолжена в Вооруженных Силах Российской Федерации.

Выпускники СВУ по сравнению с окончившими среднюю школу-десятилетку отличались лучшей подготовкой по многим предметам, особенно по знанию иностранных языков. Уместно будет вспомнить некоторые требования к обучению в военных училищах царской России: «Каждый будущий офицер Императорской армии обязан владеть (как минимум) двумя иностранными языками: на одном изъясняться свободно, на другом – читать и переводить».

Суворовцев выпускали с удостоверением военного переводчика. В каждом СВУ учили два языка из трех: английский, французский или немецкий. В нашу 4-ю роту при комплектовании батальона попали выпускники Ленинградского и Казанского училищ со знанием французского и английского языков и Киевского, Минского, Калининского и Свердловского с английским и немецким языками. По военной подготовке, знанию военных предметов превосходство было несомненным. В данный момент знакомства нас объединяло одно – будущая Военная присяга, с момента принятия которой мы все вместе и каждый индивидуально становились полноправными защитниками нашей Родины и военнослужащими Вооруженных Сил СССР с вытекающими из этого правами и, особенно, обязанностями.

До 1957 года Военную присягу выпускники суворовских училищ принимали в своих СВУ по их окончании. Вот как это описано в уже упомянутой книге Б. Изюмского «Алые погоны»:

«В десять часов училище выстроилось на празднично украшенном плацу: трепещут на вышках флаги, блестят серебряные трубы оркестра, цветы обрамляют трибуну. Вокруг плаца плотная стена гостей. Выпускники стоят отдельной группой, впереди рот. Вынесли знамя. Послышалась громкая команда:

– Училище, смирно. Для встречи справа, под знамя…

Руки в белых перчатках застыли у козырьков фуражек. Замерли ряды. Начальник суворовского военного училища принял доклад у заместителя и прошел, здороваясь, вдоль фронта:

– Здравствуйте, товарищи выпускники!

– Здравия желаем, товарищ генерал! – громко раздается в ответ.

Генерал поднимается на трибуну и читает приказ об окончании училища. В торжественной тишине выпускники принимают военную присягу – святую клятву верности. К небольшому, покрытому красным сукном столу посередине плаца подходит суворовец-выпускник. Он бледен от волнения.

– Я клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным воином, – произносит он сильным голосом.

Над застывшими рядами рот несется величавое, идущее из глубины сердец:

– Клянусь… до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине и Советскому правительству… не щадя своей крови и самой жизни…

Присяга принята. Теперь они настоящие армейцы. Генерал поздравляет их. Перекатами – от басовитых нот до дискантов малышей – несется извечное, как русская слава, “УРА”. У всех торжественное, приподнятое настроение».

Итак, в третьей декаде августа прибыли суворовцы, и рота разделилась уже на три лагеря. Большую, основную часть составляли семнадцатилетние выпускники средних школ. К ним примыкали восемнадцатилетние, как я пропустившие год и работавшие на заводах или учившиеся в гражданских техникумах или вузах. Этот большой, но не обученный в военном отношении лагерь сугубо гражданских лиц не гордо и вынужденно носил название «мишек», в основном за корявость и косолапость выполнения строевых приемов. По-прежнему оставалась группа солдат из армии – «сапоги» и возникшая новая группа – «кадеты».

Все группы существовали обособленно, каждая показывая свою независимость и превосходство. «Сапоги», которые до этого властвовали во всем над «мишками», притихли, поникли и как-то сдулись, а во взаимоотношениях стали ближе держаться к гражданским. «Кадеты» во всем показывали свою кастовость, держались особняком, независимо от распределения по отделениям и взводам. Правда, и между ними наблюдались небольшие противоречия – по длительности учебы в кадетке, а также по так называемому «рейтингу» суворовских училищ. Официального деления, конечно, не было, его создавали сами выпускники, что тоже вполне резонно – гордились историей и успехами своего суворовского училища.

У подавляющего большинства кадетов оно так и осталось самым родным и дорогим на всю жизнь. На юбилеи и встречи они всегда считали долгом чести навестить свою альма-матер, встретиться со своими офицерами-воспитателями и обняться с друзьями детства, учившимися в других училищах. Очень скоро мы заметили, что кадеты не так уж неуязвимы, как казалось в начале знакомства. По вечерам, собираясь группами из выпускников своих СВУ, они с грустью вспоминали товарищей, командиров и годы, проведенные в стенах родных училищ. Звучали песни «Кадеточка», «Мама» и без названия, но очень правильно отражающая суровую действительность настоящего времени:

 
Все кончилось вмиг, хоть кричи не кричи,
старшине сдана черная роба,
На ногах моих плотно сидят кирзачи,
двухпудовыми гирями оба.
И где бы ты ни был, московский
(казанский, свердловский) кадет,
Вспоминай иногда в час досуга
О кадетке родной,
где ты был столько лет.
Вспомни имя далекого друга…
 

Мальчик в 11 лет, и даже юноша в 15, надев впервые военную форму, дорожил ею, учился ее носить красиво и достойно, понимая, что внешне это отличает его от ровесников. Вот как описывал форму в своей книге «50 лет в строю» бывший кадет Киевского кадетского корпуса А.А. Игнатьев: «…Однобортный, черного сукна мундир, с семью гладкими армейскими пуговицами. Погоны на этом мундире – белые суконные, а пояс – белый, но холщовый; на стоячем воротнике был вышит небольшой золотой галун.

Брюки навыпуск, шинель из черного драпа, с погонами, фуражка с козырьком, красным околышем и с белым кантом и солдатская кокарда дополняли форму кадета. Зимой полагался башлык, летом – холщовые рубашки, с теми же белыми погонами и поясом».

Уже в наше время, как выяснилось позже, смена формы суворовца с галунами и лампасами на армейскую, более простую, стала определенным качественным, но для многих болезненным переходом от детства к взрослой и настоящей, подтвержденной присягой, военной жизни.

Кстати, их отношение к встречам после окончания МВОКУ было прохладнее, и это сначала многих обижало, особенно в первое десятилетие встреч. Прошло время, мы стали старше и мудрее и начали понимать, что это не от пренебрежения годами нашей совместной учебы и дружбы, а дань чистым чувствам детства, когда и друзей не выбираешь, а принимаешь сердцем навсегда, и казарма становится родным отчим домом, а не временным местом службы.

Забегая вперед, скажу, что, как и предсказывалось, потребовалось не менее полутора лет на «стирание граней», а через два года дружеские отношения уже не зависели от того, кто, откуда и как попал в училище. Группы по взаимоотношениям образовывались как во взводах, так и независимо от них и складывались исходя из симпатий, увлечений и общих интересов.

Именно в этой главе, полностью посвященной выпускникам суворовских училищ, я хотел бы вспомнить своих друзей-кадетов, оставивших большой след в моей жизни и одаривших своей настоящей мужской дружбой. Во время учебы в училище это, прежде всего, «ленинградцы» Коля Петров, Игорь Горбунов, Гена Суслов и Вадим Могучев. Все возможные праздники и увольнения мы старались провести вместе, а в отпусках – по очереди навестить всех своих родителей. Судьба связала нас с Николаем и после выпуска. Он жил в моем родном подмосковном городе, женился, родил дочь. К сожалению, служба не задалась. Начинал в разведбате в Кантемировской дивизии, через год пришел в родное училище командиром курсантского взвода, но вскоре уволился и из училища, и из Советской армии. Из жизни ушел рано. Горбунов Игорь стал командиром полка, служил в Анадыре, Комсомольске-на-Амуре, там сердце и подвело. С «калининцами» Мишей Комаровым и Сашей Демидовым дружили и было много общего в МосВОКУ, а через девять лет после выпуска встретились на одном факультете в Военной академии им. Фрунзе и дружим до сих пор, периодически созваниваясь и встречаясь. Миня был одним из основных консультантов при создании этой книги.

По окончании училища мне было предписано прибыть в штаб СКВО, расположенный в Ростове-на-Дону, где получил назначение в дивизию, дислоцирующуюся в Орджоникидзе (впоследствии Владикавказе), столице Северо-Осетинской АССР. Командиром взвода в одну роту со мной был назначен Валера Большаков, выпускник 6-й роты и Минского суворовского военного училища. Совместная служба днем и ночью, четыре года учебы в одном общевойсковом училище, общие друзья и товарищи по нему и совпадающие взгляды на службу и жизнь в целом переросли в мужскую дружбу на всю оставшуюся жизнь. Женился он сразу после выпуска, к новому месту службы приехал с супругой Людмилой, и, получив квартиру, они организовали достойный семейный быт. Я неоднократно пользовался благами их обедов и ужинов, на которые бывал приглашен как постоянно голодающий холостяк.

Служили мы хорошо, помогая друг другу, и наше в хорошем смысле соперничество в командовании взводами не было ни разу омрачено ссорами, разногласиями и недостойными поступками. Роты получили почти одновременно, разъехались по новым местам службы и снова встретились уже спустя почти тридцать лет, с удивлением поняв, что мы по-прежнему дороги друг другу. В дальнейшем встречались почти каждый год, они приезжали к нам, и вечера и ночи проходили в интересных разговорах и воспоминаниях. Валера особенно на здоровье не жаловался, и его уход из жизни был для меня неожиданным и болезненным.

Также после выпуска из училища получили назначение в Орджоникидзе, но в другие полки дивизии, еще два офицера, в свое время окончившие Киевское СВУ. Первый – Витя Устинов, учившийся в 6-й роте и тоже приехавший к месту службы с женой. Когда через два года меня перевели с повышением в полк, где он служил, периодическое кормление холостяка легло тяжелым грузом уже на его семью. К этому времени он родил сына и дочь. Когда еще через два года они вернулись с Кубы, уже настала моя очередь с супругой предоставить на несколько месяцев им «и кров, и стол». Через очередные два года наступил мой Афган и настала их очередь поддерживать мою семью: жену и годовалую дочку. Вот так и жили, служили и дружили. Последний этап взаимопомощи мы прошли уже в конце XX – начале XXI века, когда покинувшую Северный Кавказ семью Устиновых я устраивал на три года для работы и жизни в Москве. На празднование юбилейного 40-ле-тия выпуска Виктор приехал из Нижнего Новгорода в сопровождении сына Алексея. Как он рассказывал, причин совместной поездки было две: немного приболел и хотел показать сыну друзей своей курсантской юности. Дай Бог ему здоровья…

И еще один друг моей лейтенантской молодости – Вася Шарандак. Он был четвертым офицером – выпускником МВОКУ, прибывшим с нами в дивизию, и первым по нашему единодушному рейтингу за стабильность в общении, поведении и дисциплине. В училище мы учились в одной роте и даже вначале в одном взводе. Симпатизируя друг другу, всегда поддерживали ровные и товарищеские отношения. В дивизии нам как холостякам предоставили койко-места в общежитии в одной комнате. Служили в одном военном городке, в разных полках, но объединенные холостым одиночеством, командирской несправедливостью к холостякам при назначении в наряды и постоянным чувством голода. Такой стабильности и регулярности приема пищи одинокими офицерами, как, например, в Группах войск за границей, не было. Уходили на службу, когда кафе и столовые были еще закрыты, а приходили, когда уже закрыты. Спасали частые караулы, наряды и полевые занятия, где питание было официально и законно организовано совместно с личным составом. Отдавая должное его служебному рвению, мы справедливо прочили ему роту первым среди нас, но, как говорят, у злодейки-судьбы свои планы. Буквально перед назначением сделал справедливое замечание старослужащему солдату за неотдание воинской чести и нарушение формы одежды и был послан оборзевшим дембелем на три буквы. Надо было знать хохла Васю – всегда выдержанный и невозмутимый, при явной несправедливости или оскорблении вспыхивал мгновенно, как порох. Вася ударил негодяя в лицо и нокаутировал, а тот, падая, сломал палец на руке.