Текст книги "Мемория. Корпорация лжи"

Глава 6

Клубная раздевалка оказалась самым теплым местом, Фрэнк устроился на лавке возле масляного обогревателя и пил чай, заваренный тренером. Тот никогда не признавал кофе и готовил исключительно вкусный чай, настоянный на травах по одному ему известному рецепту.

Вдоль стен тянулись ряды шкафчиков, мокрый плащ Фрэнка висел на приоткрытой дверце одного из них, напротив, на соседней лавке, сидел Макс – крепкий, подтянутый, в потертом спортивном костюме из хлопка. Склонив вперед голову с седым ежиком волос, слушая рассказ Фрэнка, он разглядывал устройство из посылки погибшей Кэтлин Бейкер.

– …В принципе, мне больше нечего добавить. – Фрэнк вздохнул, подлил в кружку горячего чая и взглянул на тренера. – Это все. Все, что я знаю.

Макс положил устройство на лавку, снял очки с прямоугольными стеклами и потер припухшие глаза.

– М-да… – Он посмотрел в дверной проем, где виднелся полутемный зал, покивал и произнес: – Мне нужно сделать звонок. – Встал, качнул рукой с отведенным указательным пальцем. – Всего лишь один звонок. Подожди, сейчас вернусь, и все обсудим.

Тренер вышел из раздевалки. Фрэнк глотнул чая, потрогал, поежившись, полу плаща – недостаточно сухая, рано надевать. Мечтательно посмотрев на лавку – хотелось прилечь и проспать несколько часов кряду, укрывшись чем-нибудь теплым, – он резко встал. Взмахнул руками и сделал пару энергичных наклонов, разгоняя кровь в жилах.

Левое плечо и бок отозвались далекой тягучей болью. Все-таки по ребрам ему неплохо заехали в почтовом отделении, а старая травма на руке напомнила о себе, когда чуть не свалился на рельсы в метро, хватаясь за поручень на вагоне. Фрэнк потер запястье, сжал и разжал кулак. Пальцы плохо слушались, дрожали от напряжения и боли.

Ладно, надо попросить у тренера бинт, наложить повязку, и все будет о’кей. Кости целы, а к растяжениям не привыкать.

Он вошел в зал, где на окнах были плотные занавески, но сквозь щели в рамах все равно проникали громкие завывания ветра. Лившийся из раздевалки свет выхватывал из темноты небольшую часть ринга, тренажеры у стены, подвешенные рядом на цепях груши. Слева от ринга виднелась еще одна закрытая дверь, в комнате за ней находилась коморка тренера, там хранились завоеванные на турнирах трофеи: кубки и пояса чемпионов, там было множество фотографий учеников Макса Догерти.

Фрэнк пошел вдоль ринга, ведя рукой по канату. Проходя мимо груши, стукнул ее пару раз кулаком и остановился, с грустью глядя на тренажеры. Более двадцати лет минуло с того момента, когда он впервые переступил порог клубной раздевалки и увидел тренера.

В зале стало светлее, Фрэнк оглянулся – Макс Догерти, притворив за собой дверь, направился к нему.

– Сейчас подъедет один спец по оборудованию, – сообщил Макс, обходя ринг. – А пока нам надо устроить мозговой штурм. Но прежде… – Поддернув штанины на бедрах, он опустился на сиденье ближнего к Фрэнку тренажера. – Прежде я расскажу тебе о твоем отце, о себе и о войне.

Спать расхотелось, Фрэнк забыл про растяжение, молча уселся на пол, прислонившись спиной к боковине помоста, на котором был расположен ринг, и, положив руки на колени, свесил кисти.

– Его звали Джеймс Шелби, – без длинных предисловий начал тренер, глядя Фрэнку в глаза. – И он служил в рядах армии Бильвиля. Был на другой стороне, был против нас, но в этом нет твоей вины, Фрэнк. После войны Джеймс стал одним из ярых защитников и борцов за права переселенцев.

Для Фрэнка это было неожиданностью, он никогда не думал, что его отец из числа переселенцев – Джеймс Шелби не дожил до рождения сына всего лишь месяц, старые раны доконали его. Максу не довелось встречаться с Джеймсом на войне, но кое-что он слышал, так как служил в разведотделе при штабе генерала Хоппера, готовил диверсантов и не раз ходил на задания в тыл противника. Надо сказать, успешно. Ведь отряды Хоппера одержали верх над армией Бильвиля. Мать Фрэнка опасалась, что мальчику повредит прошлое его отца. Приведя девятилетнего сына в клуб Догерти, она честно рассказала Максу историю своей жизни и получила заверение в том, что Фрэнк вырастет настоящим мужчиной, а чей он сын, никто не узнает. Макс сдержал слово. Он хорошо помнил войну и уважал своих врагов. Фрэнк начал тренироваться, от отца ему достался бойцовский характер, он всегда и во всем хотел быть первым. И полностью оправдал ожидания – многого достиг.

Тренер снова достал очки и сделал вид, что протирает и без того чистые стекла, давая Фрэнку время переварить услышанное.

– Мы приблизились к самому важному. – Макс надел очки и продолжил рассказ.

Говорил он в непривычной возбужденной манере. Фрэнк раньше не видел его таким. Обычно тренер был спокоен и сдержан, но сейчас… Он затронул весьма щекотливую и опасную тему: требование к гражданам посещать «Меморию», оказывается, возникло после войны не сразу, а спустя десятилетие. О нем открыто объявил президент, когда принял решение покончить с резервациями переселенцев, упорно не желавших отказываться от прошлого. За ветеранами сохранили право оставить память о войне – стране всегда нужны патриоты-резервисты, готовые встать под ружье. А вот остальное население проще было избавить от тяжести воспоминаний, пообещав взамен статус граждан. Так возникло разделение на категории: синий, зеленый и оранжевый сигналы на электронном браслете. Все переселенцы их тоже носили, но там было вмонтировано лишь следящее устройство, они не имели статуса гражданина и доступа к электронным платежным системам. Их ограничили во всем: в правах и передвижениях по стране, загнали в резервации, стали наблюдать за ними, как в довоенные времена за заключенными с радиоошейником.

– Твой отец был ярым противником этой идеи. – Тренер убрал очки в кожаный чехол и добавил: – Я многому научился у него, но лишь спустя годы… – Он поднял взгляд. – А ты, Фрэнк, что ты думаешь?

– Мне трудно судить о прошлом… – Фрэнк уперся кулаком в подбородок, затем постучал двумя пальцами по виску. – Как-то не укладывается в голове. Не могу осознать: вы ведь ветеран, тренер, но выгораживаете моего отца и переселенцев, будто заодно с ними.

– Запомни, Фрэнк: только память о прошлом делает нас людьми. – Макс расправил плечи, гордо поднял подбородок, глядя на воспитанника сверху вниз.

– К чему вы клоните?

– Я слишком поздно осознал и понял многие вещи. Не хочу, чтобы ты повторял мои ошибки. Заставь президент ветеранов стереть воспоминания сразу, это всколыхнуло бы всю страну. Такой шаг могли расценить как предательство. Все было сделано гораздо мягче и проще. Воевавшие за Хоппера получили право сохранить память, лояльность президента после выборов и льготы. Надо отметить, последнее сработало на все сто. – Тренер усмехнулся и похлопал по сиденью тренажера. – За счет правительственных субсидий появился мой нехитрый бизнес. Я хорошо умею… умел воевать, Фрэнк. Всю жизнь готовил бойцов. Дальше было следующее: рожденные после войны автоматически получили статус гражданина и обязанность посещать «Меморию» наравне с теми, кто решился покинуть резервации. Разница между такими людьми, как ты знаешь, лишь в сигналах с браслетов, у одних они зеленого цвета, у других – синего. Но и те и другие не имеют права не ходить в «Меморию». Первые обязаны делать это «добровольно», последние – в принудительном порядке. А что касается нас, ветеранов, многие давно захирели либо умерли… – Уголки его рта опустились, губы искривились в печальной усмешке. – Города поднялись из руин, но толпы людей по-прежнему живут за чертой бедности, четверть населения страны находится в резервациях… – С отрешенным лицом Макс Догерти окинул взглядом зал и неожиданно произнес: – К чему стремились власти, Фрэнк?

– Навести порядок… – начал он и нахмурился.

– Почему замолчал? Продолжай.

Фрэнк поерзал, разминая затекшие мышцы, одновременно стараясь сообразить, чего добивается от него тренер.

– Дать людям возможность забыть о войне, переключить сознание. – Он поднял глаза на Макса. – Вселить уверенность в завтрашнем дне.

– Точнее, Фрэнк, точнее. – Тренер подался вперед, облокотившись на колени. – Ты всегда и во всем хотел быть первым. Ты работал на правительство штата и до сегодняшнего дня был в тесном контакте с переселенцами.

– Откуда вы знаете? Это закрытая информация.

– Служба в разведке накладывает определенный отпечаток. Умение анализировать сообщения СМИ, сопоставлять факты из интервью и делать выводы от меня никуда не ушло. С Бронксом у вас сорвалось. Переселенцы не захотели уступать территорию городу. Почему?

– «Вакцинация».

– Что?

– На встрече в Вашингтоне представители переселенцев затребовали данные по программе «Вакцинация»… – Фрэнк сомкнул ладони и уперся указательными пальцами в переносицу.

– И?

– Все сорвалось.

– Не понял?

Фрэнк поднял голову:

– Протокол встречи в Вашингтоне был полностью изменен. Все пошло не так с самого начала, лидеры переселенцев отказались что-либо обсуждать, пока им не предоставят данные по «Вакцинации». Они хотели получить технологию от «Мемории».

– Ты знаешь, о чем речь?

– Нет. Я впервые услышал об этом проекте.

– Кто говорил от лидеров?

– Анна Готье. Она послала всех к черту, когда ей отказали.

– Стальная Леди показала зубы, – усмехнулся тренер. – Что ж, вполне в ее стиле. Не женщина, а мужик в юбке.

– Да, точно, мне порой кажется, что, не будь она главой Председательствующего совета, проблема с переселенцами давно бы разрешилась сама собой. У Готье скверный характер, она ничего и никого не боится, презирает власть, убедить ее в чем-либо почти невозможно.

– Она знает цену решениям, Фрэнк, проявляет волю… – Макс поднял руку. – Ты сказал о Председательствующем совете – что это? Разве Готье возглавляет еще какую-то структуру?

– Да, каждой резервацией управляет Совет лидеров. А их в свою очередь объединяет Председательствующий совет.

– Теперь понял. – Тренер помолчал. – Ладно, забыли про «Вакцинацию», вернулись к вопросу: к чему стремились власти?

Фрэнк растерялся и отругал себя за то, что упустил нить беседы, увлекшись подробностями встречи в Вашингтоне. Он пожал плечами:

– Власти всегда хотят контролировать ситуацию.

– В точку. – Тренер встал со скамьи. Повернувшись к входным дверям, за которыми дважды прогудел клаксон подъехавшего к клубу автомобиля, он добавил: – Но в нью-йоркской резервации триста тысяч бесконтрольных, подчиняющихся воле Готье переселенцев. А сколько еще их по всей стране… Сила! – Макс направился в обход ринга к дверям.

Фрэнк машинально кивнул и задумчиво пробормотал:

– Ну да, конечно, у переселенцев полная автономия, есть теплицы с овощами, они даже злаковые на севере Бронкса выращивают и электричество вырабатывают ветряками на побережье, продавая излишки от приливно-отливной станции городу. У них, в резервации, вся инфраструктура заточена так, чтобы Нью-Йорк был зависим. Бронкс – лакомый кусок для властей. Но Готье никогда не отдаст свое детище.

Он впервые всерьез задумался над расстановкой сил. Стало понятно, почему резервация обнесена высоким забором и блокпостами, зачем в Нью-Йорке самый большой в стране отряд полиции… Переселенцы – угроза стабильности, фактически это государство в государстве! Так вот почему год назад было подписано тайное соглашение между Председательствующим советом и правительством…

Фрэнк открыл было рот, чтобы сообщить о тайном соглашении тренеру, но тот уже открывал дверь. Ключ повернулся в замке, и на пороге возник крупный силуэт.

Глава 7

Он был большой, как медведь, с широким лицом, пышными усами и кулаками с пудовую гирю каждый. Фрэнк с ходу узнал таксиста, подвозившего его из аэропорта домой.

– Заходи, не маячь в дверях. – Макс взял гостя за руку и буквально втянул в зал. – Фрэнк Шелби… – Он указал на застывшего с раскрытым ртом Фрэнка. – Барни Дагган, – толкнул «медведя» в плечо. – Мой давний приятель, сослуживец, напарник. – Заперев двери, добавил: – Друг. – На обратном пути он снова подтолкнул Барни: – Да не стой ты столбом, проходи. Чай будешь?

Барни Дагган наконец очнулся, заморгал, одернул потертую армейскую куртку с эмблемой сто первой десантной дивизии на плече и спросил:

– Что он здесь делает?

Тренер обернулся. Барни не дал ему ответить:

– Шесть часов назад я вышел из участка – давал показания по делу Шелби. Ты рехнулся, Макс? Ему вменяют убийство и связь с террористами. Его легко отследят по браслету… Как он сюда попал?! – Могучий голос эхом прокатился по залу.

– Мы давно знакомы с Фрэнком, – спокойно произнес тренер и скрылся в раздевалке. Оттуда донеслось: – Насчет полиции не волнуйся, слежка исключена, у Фрэнка изъяли браслет на перекодировку, а новый вручить не успели… – Он вернулся в зал с устройством из посылки в руках, протянул его Барни. – Глянь, ты у нас специалист по таким вещам. Сможешь определить, что это?

Фрэнк встал рядом с тренером. Барни взял устройство, покрутил, коснулся большим пальцем разъема, даже понюхал его и снова принялся разглядывать и ощупывать корпус.

– А он кто? – прошептал Фрэнк.

– Сапер, связист, – тихо отозвался Макс. – Лучший среди спецов из группы радиоэлектронной разведки генерала Хоппера. Компьютеры и электроника, мины-ловушки, Сеть – его стихия. Короче, рот прикрой и ничему не удивляйся.

– Постараюсь.

Барни огляделся, буркнул, что мало света, и пошел в каморку Макса. Тренер с Фрэнком последовали за ним. У последнего никак не укладывалось в голове: как такой здоровый, крепкий мужик – стариком его назвать язык не поворачивался, – больше смахивающий на борца или тяжелоатлета, может разбираться в компьютерах? Ему подходит роль боевика-спецназовца, но никак не специалиста по электронике.

Фрэнк опустился на стул возле двери, Макс расположился за столом, напротив Барни. Тот разглядывал устройство в свете настольной лампы.

– Это особый тип накопителя информации, военная разработка.

– Жесткий диск? – Тренер быстро надел очки и взял устройство.

– Да. – Барни посмотрел на Фрэнка. – Можно так сказать, но модель усовершенствовали. Во-первых, облегчили устройство, корпус на ощупь вроде бы из металла, но это явно что-то композитное.

Макс положил устройство на стол.

– Во-вторых, взгляните на разъем. – Барни повернул жесткий диск, чтобы все видели разъем, и ткнул в него толстым пальцем. – Его заменили.

– Это хорошо или плохо? – поинтересовался Макс.

– Не знаю, армейские модели обычно имели по два порта, а тут один. И всегда подключались через кабель. Могу лишь предположить… – Он провел пальцами вдоль желобков по краям корпуса, – что эти салазки необходимы, чтобы вставлять устройство в некий приемник, например внутрь герметичного контейнера. Тогда можно работать под водой…

– Ясно, Барни. Что еще скажешь? – Тренер покосился на Фрэнка и снова уставился на друга.

– Внутри кодировщик, возможно не один. Наверняка есть дублирующая система защиты перезаписи данных. К кодировщику нужен ключ, который обычно хранится в базе данных Пентагона или зашит в ПЗУ субмарины, истребителя, авианосца… – Он пожал могучими плечами. – Все зависит от информации на диске, от ее назначения и степени важности. Чтобы задействовать ключ, необходимо ввести пароль. Даже если спаять разъем и подключить устройство к обычному компьютеру, без ключа и пароля прочесть информацию не удастся. А подбирать ключ с помощью программ можно год, два, десять лет – и все будет без толку.

– Мы должны прочесть информацию, – заявил Макс.

– Мы? – Барни скосил глаза на Фрэнка и хмыкнул. Постучал указательным пальцем по устройству. – Макс, ты знаешь, где находится сервер?

– Да, – сказал Фрэнк. – В штаб-квартире «Мемории».

Барни помрачнел:

– И как ты предлагаешь до него добраться? Обвешаться оружием и ворваться в штаб-квартиру или зайти спокойно с главного входа и попросить секьюрити предоставить доступ к нужному терминалу, с которого была сделана запись? Так?

– Мы знаем, чей терминал нам нужен, – вмешался тренер. – Верно, Фрэнк?

– Да, рабочее место Кэтлин Бейкер.

– Откуда такая уверенность? – фыркнул Барни.

– Она прислала Фрэнку устройство по почте, значит, запись тоже сделала она, – пояснил Макс.

Барни потеребил усы, пристально глядя на Фрэнка, затем повернулся к другу:

– Ну и зачем вам это? Макс, может, расскажешь в конце концов, зачем и во что ты хочешь меня втянуть?

– Ты согласен пойти до конца? – Глаза тренера блеснули за стеклами очков.

– Я задал вопрос, Макс.

– Как в былые времена?

– Ответь.

Ветераны смотрели друг другу в глаза. Тренер – подавшись к Барни, тот – поставив локти на стол, держа в руке устройство. От напряжения Фрэнк заерзал на стуле.

– Думаю, – Макс забрал у приятеля устройство, – кто-то хочет развязать новую войну.

Барни хлопнул по столу и едва слышно выругался. Фрэнк решил пока не задавать вопросов тренеру – надо, чтобы ветераны успокоились и прежде все-таки разобрались между собой.

– Ладно, Макс, – устало заговорил Барни. – Выкладывайте, что у вас есть.

– Фрэнк, расскажи свою историю еще раз, а после обобщим первичную информацию и посовещаемся.

На самом деле исходных данных оказалось не так много. Убийство Кэтлин, ее посылка, два нападения на Фрэнка с целью уничтожить его как свидетеля и завладеть устройством. Всё. Связь с «Меморией» очевидна, но как это доказать? В полицию идти нельзя, там Фрэнка снова могут попытаться пришить. Своих источников в полицейском департаменте у ветеранов нет.

– Где мы будем брать новые сведения, Макс? – Барни побарабанил пальцами по краю стола. – Где?

– Я думаю.

– А может, включим телевизор и посмотрим новости? – предложил Фрэнк.

– Я – твои новости, парень, – Барни ткнул себя в грудь большим пальцем. – Мэр объявил оранжевый код, в городе собираются ввести особое положение, а это перекрытые улицы, досмотр на входе в метро. Я уж не говорю про вокзал и аэропорты – их взяли под контроль, как только озвучили версию террористической угрозы. – Он отдернул рукав и взглянул на массивные часы в водонепроницаемом корпусе. – Если Вашингтон подтвердит особое положение, – Барни надавил две клавиши на часах, пискнул запущенный таймер, – движение в городе перекроют в течение двух часов. – Подняв глаза на Фрэнка, он продолжил: – По ТВ крутят твое фото и орут на весь мир, что ты главный подозреваемый в убийстве Кэтлин Бейкер, которая хотела сообщить журналистам нечто важное, но не успела – ты ее пришил.

– Да. – Фрэнк посмотрел на тренера. – Я совсем забыл: там были журналисты… То есть в доме, где я арендую квартиру, в холле было полно журналистов. – Он повернулся к Барни и воскликнул: – Так их позвала Кэтлин?!

– Точно так, если в том доме случайно не проживала еще одна Кэтлин Бейкер, любительница черного кружевного белья и чулок.

Вскочив со стула, Фрэнк побагровел и сжал кулаки:

– Издеваешься? У тебя что-то было с Кэтлин?!

Барни тоже поднялся, взглянул на него сверху вниз:

– Очнись, парень. Весь Нью-Йорк только и говорит об этом. Журналисты смакуют в подробностях показания твоей соседки. Она наконец-то стала звездой телешоу.

Фрэнк подался вперед, но тренер встал на пути.

– Хватит, Барни! – Он пихнул приятеля в грудь, ударил Фрэнка по запястью. – Опусти руки! Ну? – Взгляд Макса метался между ними, глаза за стеклами очков блестели. – У нас мало времени, – жестко сказал он. – Рано или поздно преследователи или детективы узнают, что ты, Фрэнк, начинал у меня в клубе. Сюда кто-нибудь явится и…

– Подожди! – Барни не собирался отступать. – Неужели вы оба не понимаете, а?

– Что? – Тренер повернулся к нему.

– Включите воображение и логику… Убитая созывает журналистов – и вдруг решает раздеться и лечь в постель. Ну?

Фрэнк снова дернулся вперед, но Макс остановил его:

– Барни прав, здесь что-то не сходится. – Тренер раздумывал пару секунд, потом объявил: – У нас нет сейчас времени на разговоры, надо действовать.

– Что предлагаешь? – хмуро спросил Барни, опускаясь на стул.

Фрэнк угрюмо смотрел на ветерана, сжимая и разжимая опущенные кулаки.

– Спрятать парня, – сказал Макс.

– Где?

– У тебя.

– Чего? – Барни вскочил и навис над тренером, как скала. – Макс, ты точно спятил! У меня же…

– Я рассчитываю на ее помощь. Только она может добыть нужную информацию…

– Нет! Ты… Ты все заранее спланировал, ты к этому подбирался с самого начала!..

– Ты ей все объяснишь, а Фрэнк изложит суть.

– Ни за что, только не она!

– Да.

– Нет!

– Черт побери, да, сержант Дагган! – Тренер врезал кулаком по столу так, что подпрыгнуло лежащее на нем устройство.

– Ты не можешь приказывать, Макс! – Брызги слюны изо рта Барни полетели в лицо тренеру. – Мы не на войне!

Макс Догерти шумно выдохнул, снял очки, потер покрасневшие от усталости глаза.

– Да, не на войне… – Он снова надел очки. – Я лишь взываю к твоей совести, Барни.

Тот вдруг склонил голову, пряча глаза от Макса, и тяжело опустился на жалобно скрипнувший стул. Барни Дагган поник, задышал через рот, массируя грудь; на лице прорезались глубокие морщины.

– Только не она, Макс. – Он поднял голову: в глазах была мольба. – Я готов пойти за тобой куда угодно и на что угодно. Хочешь, взорвем Пентагон или Белый дом? Хочешь, сотрем в порошок резервацию переселенцев, разгромим полицейский департамент Нью-Йорка, ворвемся в штаб-квартиру «Мемории»… Только не впутывай Мэгги. Прошу.

Фрэнк ничего не понимал, он растерянно хлопал глазами, ему казалось, что еще немного – и Барни пустит слезу.

– Она уже взрослая. И я… ты… – Тренер положил руку на плечо другу, оглянулся на Фрэнка. – Мы, действуя вместе, справимся с этим сложным делом. И у нас нет права на ошибку.

Барни резко скинул его руку и подался вперед:

– Но почему ты так уверен, что мы уже не совершили ошибку? Почему, Макс?!

– Потому что однажды мы предали их. – Тренер выпрямился и дернул подбородком в сторону Фрэнка. – Его, Мэгги, тех, ради кого сражались, кому жить после нас. Им регулярно промывают мозги, Барни. Когда мы уйдем на покой, кто расскажет им о прошлом? Переселенцы? Их не так много, у них хватает проблем. А почему? Потому что они хотят быть людьми.

– Хватит, – выдохнул Барни и поднял ладонь. – Достаточно… Не смотри на меня так, а лучше сядь.

– Ты согласен? – Макс опустился на стул.

– Да. Только больше не ровняй меня с переселенцами, не хочу даже слышать про них. Я пойду за тобой в огонь и в воду, ты знаешь, но не ради переселенцев, с которыми мы воевали два года и победили.

– Хорошо, – серьезно отозвался тренер, взглянув на часы. – Сколько на твоих?

– Без четверти два.

– Уезжайте.

– А ты? – Барни поднялся со стула.

– Буду паковать вещи. Держи. – Макс протянул ему устройство и направился к выходу. – Надеюсь, тайник в порядке?

– Да, проверял две недели назад, – бросил Барни вслед. – Ты всерьез полагаешь, что без силового решения не обойтись?

Тут Фрэнк не выдержал и, не дав ответить тренеру, быстро заговорил:

– Я ценю вашу помощь, внимание к моим проблемам, заботу и опыт, но…

Макс, направлявшийся через зал в раздевалку, обернулся.

– …но я ничего не понимаю! Кто такая Мэгги? Что вы задумали?

– Барни все объяснит. – Тренер скрылся в раздевалке.

Фрэнк повернулся к ветерану.

– Поехали, – буркнул тот и пошел к выходу из клуба.

Обреченно вздохнув, Фрэнк зашагал следом.

– Буду у тебя утром! – крикнул тренер из раздевалки. – В шесть.

Хлопнула дверца шкафчика.

– Добро, – отозвался Барни.