Текст книги "Рома едет в Кремль"

Ну что, тогда для начала будем пробовать решить вопрос с возвращением квартиры Рогалику. Надо же чем-то девочку порадовать… Тем более что вот-вот ко мне должен был прийти подполковник милиции, хорошо знакомый со всеми хитростями бандитов и к тому же официально находящийся в моем подчинении.

Рамиль не заставил себя ждать и с порога гаркнул:

– Товарищ начальник спецгруппы! Подполковник Дугушев по вашему приказанию прибыл!

– Да бросьте вы, Штирлиц! И без того в ушах звенит, – приветствовал я его словами из бессмертного фильма. – Ну как дела-то?

– Все отлично! В звании восстановили, приказ об откомандировании в ваше распоряжение – в кармане, деньги получил, ордер на квартиру тоже, оружие и патроны – с собой. Кстати, патроны мне выдали с серебряными пулями, говорят, что могут понадобиться.

– Еще как могут! Виски будешь?

– Не откажусь, надо же возвращение в нормальную жизнь отметить…

Я взял бутылку «Фэймос Трахтенберга», налил по полстакана Рамилю и себе, и мы, чокнувшись, выпили за успешное начало операции.

– А теперь, друг мой, давай вместе думать о том, как нам помочь нашей с тобой соратнице, Рогалику. Она, как и все мы, не только подверглась воздействию нечистой силы, но к тому же потеряла квартиру и имущество. С имуществом-то я вопрос решу, а вот насчет жилплощади… Охмуривший ее бандит-стоматолог сейчас скрывается, а вот его младший брат Равшан спокойно проживает в квартире, откуда выселил мать и сестру Рогалика.

– А старшего брата его как зовут?

– Да как будто ты не догадываешься? Джамшуд, конечно!

– Надо подумать, чьи они… Азия, Кавказ? Скорее Кавказ, ну да, знаю я этих братьев Зверзаевых, они проходили у нас по похищению бизнесмена одного, только вот доказать ничего не удалось тогда. Я-то, видишь, из оперативной ситуации немного выпал, но ничего, сейчас в форму быстро войду. Где у тебя тут компьютер?

Я показал подполковнику компьютер и с любопытством стал наблюдать за тем, как он достал из сумки мощный жесткий диск, подключил его и начал внимательно всматриваться в какие-то таблицы, списки и фотографии.

– Смотри, Роман Львович, у меня здесь весь преступный мир присутствует. Ни одного бандюка нет такого, кто избежал бы попадания сюда. Даже если его в официальной базе нет, тут он в наличии имеется. Вот он, старшенький, Джамшуд, он же Никодим. Сорок лет, среднее медицинское, специальность «зубной врач». Судимость одна, в девяносто восьмом: два года условно по сто пятьдесят девятой статье, Советский райсуд в столице одной маленькой, но гордой горной республики. Потом в Москву сбежал. Устроился в частную клинику. Дальше – сетевой маркетинг, восточные единоборства, задержание в 2001 году вместе с другими «борцами» – прикрывал попытку вымогательства на Кутузовском. Ничего не доказано, отпущен. В 2006 задержан на месте убийства члена его же группировки. Ничего не доказано, отпущен. Правда, морду ему во время задержания попортили, видишь фото? Красавец! Игровые автоматы, наркотики, мошенничество, фармазон, в общем… Сейчас, правильно ты говоришь, в бегах… Дальше – младшенький Равшан. Мастер спорта по борьбе, в Москве с 2007 года. Свалил сюда после того, как на тренировке партнера убил. До суда дело не довели, сам знаешь, как у них там это делается. Тоже игровые автоматы, наркотики, крышевание торговых павильонов на Черкизовском. Так, теперь квартира. Точно, живет в двушке, где родственники нашей подруги раньше проживали. Ну что, как говорил один умный человек: «А не взяться ли нам за Вильяма нашего Шекспира?» Я, понятное дело, Равшана имею в виду… Есть у нас пара часиков?

– И что ты делать будешь? Поедешь на квартиру, возьмешь этого борца и трясти начнешь?

– Да ты что, Львович, кто так делает-то? У нас методы другие, более действенные. Хочешь посмотреть, поехали к деду Чегему… Он главный, кто по их группировке дела разруливает, а я ему в свое время ох как помог… Нет, не отпустил, наоборот, задержал его и в СИЗО отправил. Если бы не сделал этого, замочили бы дедку…

Мы спустились вниз, сели в джип подполковника и поехали на запад. Выехав на Кутузовский, добрались до Рябиновой улицы, а затем остановились около Кунцевского кладбища.

– Вот тут в кафе «Рябина» мы Чегема с тобой и найдем…

К моему удивлению, «дед» оказался совсем не старым человеком, на вид лет пятидесяти, не больше. Обнявшись с Рамилем, он протянул мне руку:

– Знаю тебя, слышал, как ты анекдоты рассказываешь. А правда, что ты у любого анекдота конец знаешь?

– Нет, но у большинства знаю. Дело практики, да память хорошая нужна.

– Из тебя катала бы получился, причем центровой. В буру, в деберц не балуешься?

– Да нет, я больше по рулетке, да и то сейчас отошел от этого.

– Правильно, это обувалово для лохов. Но ты известный, тебя кидать не должны… Давай, Рамиль, выкладывай, с чем пришел…

– Знаешь, Чегем, братанов Джамшуда с Равшаном? Кавказских, не азиатов?

– Ну, есть такие. Что натворили? Они вроде не по твоей части, больше по дури, по телкам, ну кинуть там кого, отнять что-нибудь… Старшего-то я давно не слышал, говорят, ваши его ищут. А мелкий-то шустрит потихоньку…

– Ну так вот. Вот эти Зверзаевы у моей подружки одной квартиру отняли. На уши ей сели, саму на Черкизон отправили, еле сбежала она оттуда, ксиву, шмотки – отняли. Ну а мать с сестрой в Иваново выселили, а в квартире их Равшан этот и обретается.

– На наркоту ее не подсадили?

– Да вроде бы не похоже. Нормальная девка, вот только повелась на Джамшуда, по глупости своей женской…

– По нашим понятиям, работа, конечно, ими проделана. Но, с другой стороны, на дырках подниматься – не дело. Ты, Рамиль, мент правильный, сколько тебя помню, без фуфла обходился. Кстати, твои тебя за это и не любят. Сдали они тебя, знаешь? Но, смотрю, ты поднялся опять, а?

– Хорошо поднялся, Чегем, выше, чем думал. А что сдали-то, знаю. И кто сдал – тоже.

– Решение мое будет такое. Завтра молодой этот к себе в горы уедет, пусть там кого-нибудь из своих кинуть попробует. Все отказные бумаги, документы на квартиру и ключи здесь будут. Пусть твоя баба эта завтра в обед сюда приедет, скажет, что от тебя, ей директор все и отдаст. По рукам?

– Спасибо, Чегем! Что надо будет, я твой должник!

– Какие долги между братьями могут быть? Ты спас меня, ты брат мне. А то, что мы по разные стороны с тобой, то у нас ведь часто такое бывает. Один брат за красных, другой – за белых… Удачи тебе.

Дед Чегем пожал нам руки и вернулся к своему уже остывшему чаю. Мы же, попрощавшись, вышли на улицу, сели в БМВ Рамиля и отправились обедать в расположенный неподалеку на Можайке ресторан «China dream».

– Ну что, понял, Роман Львович, как правильно решаются квартирные вопросы? И никаких тебе автоматов-пулеметов, никаких разборок. А дед Чегем, он если сказал, то обязательно сделает, тут уж сомневаться не приходится. В общем, завтра можно будет Рогаличека обрадовать…

Мы заказали черных утиных яиц с соусом из сои, уксуса и имбиря, хрустящих креветок в тесте, спаржу и яблоки в карамели. Запивая все это чаем улун, продолжили беседу о бедах, которые постигли членов нашей маленькой спецгруппы.

– Рамиль, у нашего чухонца папа родной в Эстонии сидит. Два года ему еще за кражу отбывать осталось. А украл-то по дьявольскому наущению, так что в принципе он и не преступник в полном смысле этого слова… Я тут собрался было задействовать самые серьезные рычаги, но, может быть, у тебя в Эстонии есть кто-то, чтобы помочь решить вопрос?

– Подожди-ка. Все эстонские вопросы сейчас через Питер решаются. Как твоего, то есть нашего, парня-то зовут?

– Тыну. Тыну Вилль. Живет в Вильянди.

Рамиль взялся за мобильник. «Здорово, Саша! Дугушев тебя побеспокоил. Да откуда ты слышал? Меня только вчера восстановили, а им уже все известно… Я к тебе по делу. У нас тут парень есть, эстонец, надо ему помочь. Зовут Тыну Вилль. Сам из Вильянди. Папа у него сидит за кражу, два года еще осталось. Попробуй найти, у них страна-то маленькая. Ну и узнай, как помочь ему выйти! Да знаю я, что фашисты… Другу своему набери, может, он поможет…»

– Что это у тебя за Саша такой, главный по суверенной стране Эстонии?

– Это, дорогой мой, не кто иной, как сам Пашков Александр Александрович. Он лет десять начальником уголовного розыска в Таллине был, потом уехал в Питер, но связи с ними, с эстонцами то есть, не теряет. У него лучший друг Юрик, Юри по-эстонски – так тот вообще был недавно министром внутренних дел, а до того – главным государственным прокурором. Помню, года два назад, когда он в МВД работал, я к ним в командировку ездил. Как сели в гостинице «Олимпия» выпивать, так двое суток оттуда и не выходили… Думаю, в течение часа отзвонит, как там дела с папанькой нашего пацана…

– А еще хочу тебя, подполковник, спросить, что ты знаешь о подземной Москве? Про систему Д-6, про бункеры разные слышал? Нам, похоже, скоро придется там полазить по полной программе.

– Роман Львович, а тебе не говорили, что сейчас там, под землей, власть примерно пятьдесят на пятьдесят? Половина – у бандитов, другая – у спецслужб. Все, что заброшено было, бандюки заняли. Мы хотели их было оттуда выкурить, но они закрепились там основательно. Часть бывших совминовских складов, которые в девяносто первом завалило, когда тоннели от Белого дома взрывать стали, вообще со всех карт и схем исчезла. Потерялись документы, а скорее всего, кто-то их уничтожил. А там жратвы лет на двадцать. Вся гуманитарка, поставленная нам бундесвером, когда мы войска из Германии выводили, на тех складах осела, да и нашей тушенки длительного хранения десятки тонн. Вот бандиты, чтобы снаружи не светиться по малинам да хазам, под землю и ушли. Хавчик есть, с водой, электричеством все в порядке – подключайся не хочу. Помещений навалом. А затем вылезли, банк ломанули и вниз. Ищи их там… Мы думали туда газ запустить, но МЧС не дает: отравите, говорят, всю Москву. Пробовали гоняться за ними, в результате человек пять потеряли, и все… Опять же хороших карт и планов у нас не было…

– Планы и схемы-то у меня самые подробные имеются, но нужно, чтобы ты их посмотрел, пометил места, куда нам лучше не соваться…

– Нет проблем, у меня в накопителе некоторые данные по «подземным» бандюкам имеются. Правда, вот старые они немного, но ничего, помозгуем, подработаем маршрут, глядишь, и целы останемся… Была у нас, кстати, оперативная информация о том, что в одном из бункеров прячут московский наличный «общак». А это, как ты понимаешь, не миллион долларов, да и не десять. Все казино, кстати, лет пятнадцать туда долю отдают…

У Рамиля зазвонил мобильник. «Да, Саш! Так, господин Арвид Вилль. С кем поговорить? Замминистра юстиции? На Юри сослаться? А сейчас они где? Понял. Ну, спасибо тебе!»

– Значит, так. Зовут папашу нашего парня Арвид Вилль. Сначала сидел вместе с малолетками, по месту жительства, в Вильянди, а потом, когда муниципалитет выставил здание тюрьмы на продажу, был переведен. Теперь отбывает срок в городе Йыхви в тюрьме «Виру», самой современной в Эстонии. Там сидеть, по нашим понятиям, как на курорте. Я осматривал эту тюрьму, когда в командировку ездил. Так вот, сейчас замминистра юстиции Эстонии, Мартин его зовут, здесь, в Москве, на ужине в Доме приемов Правительства России. Юрик ему звонил, просил помочь. Нам туда тоже нужно как-то попасть…

Я было задумался, но быстро вспомнил о своем волшебном удостоверении. Правда, вот не при смокинге я, чтобы по официальным приемам ходить, да ничего, переживут!

– Поехали на Арбатскую площадь! Отыщем там этого Мартина!

У бывшего особняка Саввы Морозова, построенного в мавританском стиле, стояли многочисленные машины с дипломатическими номерами. «Интересно, – подумал я, – что эстонцы-то на машинах сюда приехали? У них ведь посольство метрах в ста от этого здания находится…» Мы с Рамилем припарковались чуть ближе Арбатской площади и пошли к входу в дом приемов. Милиционер на входе козырнул подполковнику, но на меня посмотрел с явным подозрением. И действительно, что делать гражданину в удобных, но не совсем презентабельных шароварах, похожих на пижамные, такой же куртке и кипе на голове, на официальном ужине по поводу визита делегации Эстонской республики в Россию? Я неторопливо достал свою книжечку и сунул ее в руки охраннику. Тот опасливо взял документ и через несколько секунд вытянулся по стойке смирно. «Здравия желаю, Роман Львович! А товарищ подполковник он с вами будет?»

– Вольно, боец! Конечно, со мной!

Мы прошли внутрь, поднялись по лестнице и прошли в зал. Было уже время десерта, так что народ не сидел на местах, а прохаживался, беседуя, смеясь, в общем, общаясь. Из примелькавшихся лиц там были наш посол в НАТО Рогозин, Жириновский, который тут же кинулся ко мне обниматься, Никита Михалков и Ксюша Собчак. Что там делали двое последних, я до сих пор не понимаю, но они, как и все, надували щеки и старались выглядеть важными персонами.

Дугушев подозвал распорядителя, и тот быстро отыскал нам Мартина, молодого человека лет тридцати – тридцати пяти. Беседа с ним не носила дипломатического характера. Он, не прерывая, выслушал нас, тут же перезвонил Юри, видимо, чтобы тот еще раз подтвердил наши полномочия, а потом, почти без акцента и привычного уже нам эстонского растягивания слов, сказал: «Завтра до окончания рабочего дня вопрос будет решен. Но освободят господина Арвида Вилля не по амнистии, это долго, а в связи с ухудшением состояния здоровья. И придется ему, по приезде в Вильянди, отлежать в больнице хотя бы пару недель. Устроит вас такой вариант?» Нас такой вариант устраивал, и мы, успев хватануть по бокалу холодного шампанского, отправились восвояси.

Вышли и отправились в сторону ВГТРК, поскольку борьба с дьяволом и восстановление справедливости это, конечно, хорошо, но и о работе забывать тоже нельзя. На минуту остановились у знакомого мне по вчерашней встрече бериевского особняка, и через четверть часа уже подъезжали к 5-й улице Ямского поля.

– Да, Рамиль, вопросы ты решать умеешь весьма профессионально и оперативно. Думаю, мы с тобой сработаемся.

– Да что тут говорить, наверное, уже сработались. И вообще, Роман, Рамиль – разница-то небольшая. Ты еврей, я татарин. А вместе мы…

– Блин, вместе мы Еврейско-татарская конфедерация! А куда нам с тобой девать эстонца, китайца, русскую, полуукраинца, да еще француза к ним в довесок? Тут уж целое содружество зависимых друг от друга государств у нас назревает. Ну ладно, встречаемся в девять вечера на конспиративной квартире у Веры Григорьевны. Спасибо за службу!

С моей стороны было, конечно, огромной наглостью просить у руководства телерадиокомпании отпуск через столь короткое время после начала моей работы на «Маяке», но все-таки это сделать пришлось. Конечно, я не мог посвятить заместителя директора ВГТРК Сергея Архипова в детали своей миссии, но пообещал ему по ее окончании выдать такую серию репортажей, от которой весь телерадиоэфир вздрогнет, а конкуренты просто усохнут от зависти и бессилия что-либо рассказать по этой теме.

Высочайшее разрешение исчезнуть в неизвестном направлении на пятнадцать дней было мне даровано, и я отправился в студию, чтобы провести последнюю передачу перед отпуском. Батинова, которой я сказал, что решил прокатиться на пару недель в Ниццу, всю передачу дулась, жутко завидовала мне и в меру своих возможностей пыталась делать маленькие гадости. Я, правда, привык не обращать на это абсолютно никакого внимания, а на письма и эсэмэски слушателей, спрашивающих: «Доколе? Роман, что она себе позволяет?», обычно отвечаю просто: «Все!» Предоставив Батиновой честь заканчивать эфир, я ровно в семь сорок вечера поднялся со своего кресла и вышел из студии.

На улице меня ждали три участника моего почти законного вооруженного формирования. Мрачноватые Тыну и Шурик стояли около машины, а Жоржик – чуть поодаль. На его лице красовался свежий синяк.

– Жоржиньо, милый, ты не выдержал, что ли? Я же предупреждал тебя, что они ребята серьезные и ваших неформальных заходов не понимают. И вообще, никаких конфликтов в группе я не потерплю!

– А что они, Ромочка, сразу бить-то кидаются? Я ведь только подошел и спросил у блондинчика, каким видом спорта он занимался, а он сразу мне в глаз засветил!

– Тыну, ты что же так бурно реагируешь на вопросы о своем спортивном прошлом?

– Эттот пииттор, изффиняюссь, как у фас гоффорят, ппазар не фильтрует…

– Шурик, давай хоть ты объясни, что тут между вами произошло?

– Роман Львович, ты знаешь, я бы тоже ему в лоб закатал, если бы он ко мне стал таким образом докапываться! А что делать, если мы стоим, курим, никого не трогаем, а тут подходит этот и говорит Тыну: «Молодой человек, извините, а какой вид спорта может сформировать столь крепкие и округлые ягодицы, как ваши?» Тогда Тыну его и спрашивает: «Ты питтор, что ли?» А тот ему, причем гордо так: «Я – гей!» Ну и получил в глаз. А потом отскочил: «Я Ромочке пожалуюсь!» Мы хотели ему еще навалять, да вот решили тебя дождаться.

– Так, пацаны, это Жоржик, он такой же член нашей группы, как и вы. Он точно так же пострадал от чертей, и у него есть такой же, как и у нас, талисман. Так что прошу его любить и жаловать.

При этих словах Жоржик приосанился, а Шурик спросил:

– Это в каком смысле его любить? Мы так не договаривались!

– Да в философском смысле, в философском! А ты, Жоржик, тоже думай, что можно говорить таким мужчинам, а что – нет. А если любишь, то люби на расстоянии, чтобы таких фингалов у тебя поменьше было. Если бы не твои нетрадиционные наклонности, я бы попросил вас троих сейчас обняться, расцеловаться и забыть о конфликте. А так быстро пожали друг другу руки и загружаемся в машину. Нас уже остальные члены коллектива дожидаются…

Жоржик опасливо подошел поближе и протянул свою узенькую ладошку сначала Шурику, а потом Тыну. Они хоть и ответили ему рукопожатием, но по виду их было ясно, что особого удовольствия им этот процесс не доставил.

«Да, – подумал я, – с этими ребятами мне тоже еще работать и работать», – и поймал себя на мысли, что рассуждаю как начальник исправительно-трудового учреждения, которому прислали для этого самого исправления трудом группу граждан, внутри которой уже заложен по крайней мере один внутренний конфликт. И в данный момент меня это беспокоило более всего…

Глава 9

«Тайная вечеря» в квартире Веры Григорьевны определенно удалась. Мы подъезжали по очереди, останавливаясь в соседнем дворе. Я в сопровождении Тыну пошел первым. Затем по одному стали выдвигаться и другие участники нашего законного полувооруженного формирования. Шедший третьим несчастный Жоржик, находившийся в творческом поиске, вопреки правилам конспирации завел игривую беседу со здоровенным парнем, ремонтировавшим свою «девятку» около дома. Его брутальность, с одной стороны, привлекала нашего щуплого коллегу, но с другой – напоминала о неудачном опыте общения со спортивным Тыну, тем более что синяк под глазом еще более растекся и его пришлось прикрывать темными очками. Поэтому Жоржик начал издалека, интересуясь годом производства и пробегом «девятки». Охотно вступивший в разговор атлет подробно рассказал Жоржику о машине, но, как только тот перешел к личным вопросам (на этот раз насчет развитых бедер и мышц спины), несколько напрягся. От очередного фингала француза спас подошедший Шурик, который вежливо, но твердо взял его под руку и повел в подъезд.

Водитель «девятки» при этом пробормотал что-то типа: «Ходют тут пидоры всякие», на что получил от Шурика ответ настоящего интеллигента-гуманитария: «Урод, это француз, гость столицы, понял, падла?» Дальнейшего развития диалог, правда, не получил, поскольку наши соратники быстро скрылись в здании.

– Львович, – с порога заявил Шурик, – этот твой Жорик нас точно всех спалит. Не успел он двух шагов от машины отойти, как к какому-то работяге привязался насчет его развитых бедер. Если бы я его не утащил, точно огреб бы по морде.

– Не зовите меня Жориком, сколько можно говорить! Я Жоржик! Мне это неприятно, и унижает мое мужское достоинство.

– Какое-какое достоинство? – ехидно спросил Шурик.

Обиженный Жоржик замолчал, и мне, чтобы не вызывать эскалацию конфликта, пришлось вмешаться:

– Так, запомните, у всех нас есть имена. Мы тут не какие-нибудь агенты, нам номера не нужны. А имена прошу вас не коверкать и называть друг друга так, как привыкли. Итак: Вера Григорьевна – это наш начальник штаба. Роганетта Петровна, она же Рогалик – специалист по холодному оружию. Рамиль Абдулахатович, можно просто Рамиль – прикомандированный к нам подполковник МВД. Александр Тарасович, можно Шурик – главный по транспорту и допросам пленных. Подданный суверенной Эстонии господин Тыну Вилль (при этих словах Тыну чинно поднялся и наклонил голову) – эксперт по огнестрельному оружию. Иван Васильевич Цан, называйте его по имени-отчеству – Иван Васильевич, – он будет заниматься компьютерным обеспечением, связью, спецсредствами и техническим обслуживанием.

Дальше, – продолжил я, – этнический француз Жоржик (прошу не называть его Жорой, Жориком и пр.), он тоже член нашей команды, но пока с неопределенным статусом. И наконец, я, Трахтенберг Роман Львович, художественный руководитель, точнее, главнокомандующий нашего спецподразделения. Докладываю диспозицию и дислокацию: Вера Григорьевна находится всегда по этому адресу и осуществляет связь и координацию действий отряда, а также выполняет мои особые поручения. Все остальные – в моем распоряжении как минимум на две недели. А теперь давайте ваши соображения, они у вас должны уже быть. Итак, по порядку. Сначала предоставим слово даме. Рогалик, что тебе на сегодняшний момент известно о нашей миссии и твоих задачах?

– Мне кажется, я сегодня ночью кое-что вспомнила интересное для нас всех. Когда я училась на втором курсе, мы с одним молодым человеком пошли в подвал.

– Рогалик, – прервал ее я, – ближе к делу. Конечно, события твоей личной жизни двадцатилетней давности интересуют нас, но не в такой степени…

– А вы, Ромочка, не прерывали бы девочку, а лучше послушали внимательно, – вмешалась Вера Григорьевна.

– Так вот, пошли мы с одним очень милым молодым человеком в подвал главного здания МГУ на Ленинских горах. Можно было, конечно, все делать и на койке в общежитии, но какая там романтика? Если вы на план главного здания МГУ посмотрите, то увидите, что он разделен на зоны. Сейчас их именуют более благозвучно: корпусами или секторами. На плане эти зоны обозначены буквами от «А» до «П». Вот только почему-то «О» и «З» пропущены. А именно оттуда легче всего попасть вниз. Как мне кажется, нас и будет интересовать секретная зона «З». Находится она с левой стороны от главного входа в ГЗ МГУ, и к ней есть даже прямой автомобильный подъезд. Так вот, пошли мы с ним в эту зону «З», где находился один из тайных входов в бомбоубежище. В те времена за чекушку водки, данную сторожу, можно было хоть все подземелье обойти. Нас, правда, интересовал в основном склад кафедры гражданской обороны. Это второй подвальный уровень, примерно 18 метров под землей. Там можно было без лишних свидетелей на матрасах поваляться, приготовленных для военного времени. Повалялись мы, а потом пошли по подвалам гулять. Помню, приходим в громадное помещение, а оно до верха забито ящиками с противогазами. Говорят, их там было по числу студентов и сотрудников университета, то есть по тем временам тысяч тридцать – сорок. Их, эти противогазы, кстати, во время ирано-иракской войны быстро списали и продали Ирану. Говорят, что проректор по хозяйственной части после этого сразу уволился и уехал из России очень-очень далеко.

А потом мы решили попасть на третий секретный уровень, о котором только слышали. Тупо пробовали открывать все двери подряд. Одну открыли тихонько, а там спиной к нам военные сидят, смотрят на какие-то приборы. Хорошо, не заметили нас. А нашли мы вход на третий уровень, или, как его еще называют, «минус третий этаж», под той же зоной «З». Неприметная такая дверка в стене и крутая лестница вниз. Потом прямой узкий коридор метров сто в центр здания и еще одна дверь в подсобное помещение лифтового холла. А сам холл точно такой же, как на первом этаже, – мрамор, красное дерево. На одной стороне холла два лифта на первый этаж к входу в закрытый банкетный зал под клубной частью (это зона «Н»), а на другой – два вниз. Понятное дело, что и лифты не современные, а старые, как были в центральной части главного здания до замены в девяностых годах: отделаны деревом, панели из никелированной стали, кнопки с красной подсветкой. И около кнопок – замочная скважина. Нас, конечно, интересовали те лифты, что вниз идут. Справа около них табличка, на которой показывалось с помощью лампочек, где сейчас какой лифт находится. А лампочек этих было три. Первая с надписью «третий уровень», вторая, пониже – «спецубежище» и третья – «станция “Университет-2”». Ну, мы-то кнопки, конечно, понажимали, но без всякого результата, хотя лифты, судя по всему, были действующие. Наверное, ключ был нужен…

– Так, Рогалик, – сказал я, – теперь мы знаем, как нам добраться до лифтов, которые идут вниз на станцию секретного метро. Вот только маршрут надо уточнить, провести разведку, что там и как, а также лифт открыть. Да, еще там, говорят, сейчас дверей понаставили с серьезными кодовыми замками…

– С замками проблем не будет, – заявил Цан, – это я беру на себя. Кодовый открывается элементарно, подключаешь ноутбук с нужной программой, и все. А что касается лифтового, то, скорее всего, там лифты серии СЛ Карачаровского механического завода, производства 1951–1955 годов. А у них было всего три разновидности ключей. Я посмотрю литературу, а потом смоделирую ключи, а то и универсальную отмычку сделаю.

Что же касается обеспечения нашего подразделения спецтехникой и связью, то я кое-что уже подобрал. Шифрованная связь наземная, подземная, устройства дистанционного контроля, другая спецтехника… Нужно будет только, Роман Львович, профинансировать это, погрузить и вывезти. Сегодня ночью еще подвезут кое-какие приборы со склада ГРУ Генштаба, а завтра днем нужно будет все забрать. И хотя бы день выделить на подготовку инструктаж и сборы…

– Теперь ты, Рамиль. Помнишь, ты говорил, что у тебя есть информация о том, какая часть подземной транспортной системы и бункеров занята бандитами, а какая – спецслужбами.

– В первом приближении, конечно, районы обитания бандитов определить можно, особенно используя твои, Роман Львович, карты и схемы. Наши-то, как выяснилось, гораздо менее точные. Некоторые так вообще делались еще в советский период, так там все обозначено весьма условно. У нас же секретность всюду была. Помнишь, были такие карты-схемы Москвы, Питера? Я недавно смотрю такую схему Москвы 1980 года и что вижу? От станции метро «Калужская» до Битцевского конно-спортивного комплекса пять километров лесного массива, обозначенного зеленым цветом. А на самом деле там одни «почтовые ящики»: «Полюс», «Титан», НИИаП, другие всякие… Вот и с этим «Метро-2» точно так же. Единственное, что мы более или менее точно знали, – это система Д-6. О ней многие слышали. Начинается она под Кремлем, где есть так называемая «съездовская камера», бункер, в котором планировалось во время войны проводить заседания ЦК. Затем идет станция «Арбатская-3» с выходами в старое и новое здания Минобороны. Оттуда вправо ответвление в сторону особняка Берии и Дома правительства, в середине ветка со станциями «Смоленская-2», с выходами в МИД и дом работы архитектора Жолтовского на другой стороне Садового кольца, «Украинская» (под гостиницей «Украина» и «Дачная» с выходами на сталинскую дачу и в здания МЧС на Давыдковской и Кременчугской улицах). И наконец, третье ответвление – самое длинное – в сторону Воробьевых гор. Там после «Арбатской-3» идет станция «Чертолье», затем «Парк культуры-2», «Фрунзенская-2» с тоннелями к академии имени Фрунзе, выходом в воинскую часть на Комсомольском проспекте и в главкомат сухопутных войск на Фрунзенской набережной. Затем идет сбойка с обычным метро в районе «Спортивной», а потом под Москвой-рекой линия идет к станции «Университет-2». Под главным зданием МГУ, судя по всему, разъездной тупик, из которого поезда идут уже дальше в Раменки, под академию Генштаба с ответвлениями под бывший объект АВС в Теплом Стане, где в свое время заседал ГКЧП, и во Внуково-2. На этой линии нас особые опасности не ожидают, разве что какие-то залетные могут напасть.

А вот «совминовская» линия крайне опасна. Она начинается у Дома правительства на Краснопресненской набережной. Но в 1993 году все входы в нее из Белого дома были взорваны. Говорят, что после того как гостиница «Украина» перешла в частные руки, законсервированная станция линии Д-6 «Украинская», которую поезда проходили без остановки, была арендована «Многогранной» ОПГ. Они сделали сбойку с совминовской линией и получили доступ к хранилищам Госрезерва, находящимся под Москвой-рекой и заброшенным в 1991 году. По оперативным данным, бандиты контролируют «Киевскую-2», «Бережковскую» и, возможно, «Усачевскую». Следующие станции находятся под спецобъектами на Воробьевых горах, больницей медицинского центра Управления делами президента на Мичуринском. Они бандитам недоступны и охраняются ФСБ. Еще криминальные структуры контролируют часть Заревской линии, которая идет от Лубянки в сторону Балашихи, где находится закрытый поселок «Заря». Она была законсервирована сразу после реорганизации КГБ в 1992 году. Идет она глубоко, выходит на поверхность лишь на «Партизанской» и имеет ответвление налево под Черкизовский рынок, а точнее, к ставшему музеем бункеру Сталина под недостроенным стадионом имени народов СССР (он же имени Сталина). Туда даже ФСБ носа не сует – слишком опасно.

– Ясно. Шурик, ты изучил, каким образом мы будем передвигаться под землей?

– Я тут поузнавал у своих университетских дружков, что и как в МГУ с подземным транспортом. Один из них работал на обслуживании станции «Университет-2». Там всегда наготове стоят два дизель-поезда РА-2 (750.05) 2004 и 2005 годов выпуска, изготовленные на «Метровагонмаше». Кстати, тот, что в 2004 году сделан, именуют «президентским», говорят, он бронированный и нафарширован спецсвязью. Кабина управления есть как впереди, так и сзади. С самим управлением сложностей нет, баки заправлены, аккумуляторы меняются раз в год.

Что касается маршрутов, то по «железке» можно попасть в центр. Как мне рассказали, есть только одно препятствие: ворота на «Спортивной», где поезда могут выйти в действующее метро, всегда закрыты и открываются компьютером.