Текст книги "В поисках желтого попугая"

Пружина событий сжимается

Днём мы погуляли по саду, познакомились с садовником Бенигно. Это был внешне ужасно уродливый человек, прямо Квазимодо, но Хорь сказал, что его душевная красота обратно пропорциональна внешнему виду. Ещё Хорхе сообщил мне, что Бенигно испытывает нежные чувства к Пауле, но та его ухаживания, по понятным причинам, отвергает. Я рассказал Хорю про утренний инцидент, друг попросил меня больше никому об этом не рассказывать, а то, если дойдёт до Бенигно, он очень расстроится и впадёт в депрессию.

После обеда мы решили сделать рекогносцировку в Собор Святой Евлалии. Карлос отвёз нас туда, и мы в течение нескольких часов сантиметр за сантиметром обшаривали стены Собора в поисках пресловутой двери, но всё было тщетно. Соборные священники уже начали подозрительно коситься в нашу сторону, и чтобы те не вызвали полицию, мы вернулись восвояси.

Вечером за ужином все напряжённо молчали – каждому было о чём молчать. Ана Тереза иногда украдкой бросала тоскливые взгляды на Михрюту, которые пресекались гневными искрами из глаз Хорхе. Ужин напоминал битву взглядов. Тишина разбавлялась иногда лёгкими вздохами и намеренным позвякиванием столовых приборов о тарелки. Всеобщее напряжение создавало огромное поле статического электричества – казалось, что воздух уже искрится синими огоньками. Хозяин решил поменять отрицательно заряженные ионы, летающие в воздухе, на положительные.

– Друзья, а вам нравится Хулио Хосе Иглесиас де ла Куэва? – дружелюбно спросил сеньор Эктор.

– Кому же не нравится сладкоголосый Хулио, я лично, таких людей не знаю, – ответила Марина.

– Что ж, послушаем сладкоголосого… – щёлкнул пальцами сеньор Альмадова, и тут же зазвучал волшебный голос Испании номер один.

Музыка действительно разрядила обстановку и пища вполне сносно усваивалась.

После ужина мы с Машкой решили прошвырнуться по окрестностям вокруг замка. Вечер был волшебным. Ласковая испанская ночь нежно прикасалась ветерком к нашим лицам, запахи превосходили самые изысканные духи, свет луны и бриллиантовых звёзд освещал нам путь. Неожиданно, мы с Махой услышали приглушённый разговор двух человек и тихо подкрались к ним. Один из них стоял к нам спиной, и лица его мы разглядеть не могли, а внешность другого не вызывала сомнений – это был Бенигно.

– Вот тебе порошок, – протягивал Бенигно собеседнику пакетик, – подсыплешь его в стакан молока, которое всегда пьёт перед сном хозяин. Получишь за это, как договорились.

– Боюсь, что дело слишком опасное, – произнёс стоящий к нам спиной человек. – Придётся Вам, сеньор, удвоить вознаграждение.

– Ладно, получишь своё, в двойном размере, – усмехнулся Бенигно.

Мы с Машкой, потрясённые услышанным, отступили назад и быстро пошли в сторону замка.

– Надо бы этого отравителя и его заказчика с поличным поймать, – задумчиво сказал я Машке.

– Лёш, мне страшно, а вдруг он и нас убьёт? Давай, полицию вызовем! – испуганно сказала Машка.

– Не успеем, надо самим поймать… пошли за Хорём.

Мы побежали в комнату Хорхе. Вбежав в замок, мы понеслись на второй этаж и стали колотить в дверь Хоря. Тот открыл дверь.

– Что за истерика? Вы не думали, что вы нам с Мариной помешать могли? – возмущался Хорхе.

– Извините, конечно, что испортили вам вечер сладострастия, но твоего папашу хотят отравить! – задыхался я от бега. – Когда он молоко пьёт?

– Да вот сейчас ему Васко несёт стакан…

– Где он?! Быстрее! – закричал я.

Хорь побежал по коридору, мы – за ним. Мы успели увидеть открывающуюся дверь папаши Эктора. Васко протягивал хозяину стакан молока. Раздумывать было некогда, я схватил тяжелый подсвечник с подоконника и запустил им в стакан. Я не промахнулся – стакан разлетелся вдребезги, молоко обрызгало и сеньора Альмадова, и отравителя Васко. Слуга, оценив ситуацию, попытался скрыться, рванув по коридору, но случайно входящий Михрюта неловко зацепил его ногой, и преступник покатился по лестнице.

– Димка, лови гада! – истошно заорал я.

Два раза Михрюту просить не надо было – он всегда отличался сообразительностью. Через минуту, скрученный Михрютой, слуга лежал на ковре.

– А вот теперь можно и полицию вызвать, – успокоено сказал я…

Приехавшая полиция сообщила, что наше описание Бенигно полностью совпадает с приметами очень опасного убийцы, который устраивался в богатые семьи, как правило, садовником, узнавал, где хранятся все ценные вещи, убивал хозяев и обчищал дом. Пробы молока, оставшегося на осколках, подтвердили, что в стакане был смертельный яд. Слугу, который нёс папаше Эктору молоко, отвезли в полицейский участок. Бенигно, естественно, к тому времени, и след простыл.

– А кто предупредил хозяина о готовящемся покушении? – спросил полицейский инспектор.

Сеньор Эктор указал на нас с Машкой.

– Я бы вам, молодые люди, порекомендовал уехать отсюда. Человека, которому вы помешали, по жестокости можно сравнить с серийным колумбийским убийцей Педро Алонсо Лопесом. Он точно попытается вам отомстить – он всегда расправляется со своими обидчиками.

Машка побледнела, как лист бумаги. К нам подошёл папаша Эктор и протянул чек.

– Это никоим образом не компенсирует того, что вы для меня сделали, но возьмите этот чек на предъявителя, его оплатят вам в любом банке.

– В другой момент я отказался бы, но, похоже, что нам придётся тщательно скрываться, а без денег это проблематично, – я взял у папаши Эктора чек.

Заглянув в чек, я увидел цифру, которая вызвала головокружение. В чеке значился один миллион евро.

– Что с нами будет, Лёшка? – тряслась Маха.

– Спокойно, не истери, я знаю, где нас не найдёт Бенигно…

– В прошлом? – догадалась Машка.

– Точно. Надо хрять отсюда как можно живее. Нам бы только эту ночь продержаться. Кстати, скоро на стрелку с предками Хоря. Сколько времени?

– Одиннадцать.

– Надо собраться всем и обсудить создавшееся положение.

Мы все встретились в Хориной комнате. Михрюта стоял на стрёме, поглядывая в окно.

– Короче, собираем вещи, и завтра утром рвём отсюда когти. Хоть папаша и решился нанять профессиональную охрану, но я думаю, что всё равно надо скрыться на какое-то время, – предложил Хорь. – Если тоннель не сработает, будем шхериться в другом месте.

Приближалась полночь, мы пошли на встречу с привидением.

Поднимаясь по лестнице башни к комнате, в которой обитал дядюшка, мы услышали перепалку Хориных родственников.

– Алонсо, как ты можешь подвергать мальчика и его друзей такой опасности, ведь это не по Монжуик прогуляться! – раздавался старческий голос.

– Рауль, но они сами рвутся к приключениям. Вот ты, когда молодой был, разве тебе не хотелось найти на твою, тогда ещё молодую и настоящую, задницу приключений? – возражал дядюшка.

Мы зашли в комнату. Перед нами висел в воздухе полупрозрачный господин в шлеме, кирасе и со шпагой на боку. Сеньор был с длиной седой бородой, вид у него вообще был потрепанный – мало того, что привидение, да ещё и старик на вид.

– Здравствуй, мой мальчик! – обратился к Хорхе полупрозрачный сеньор. – Я твой пра-пра-пра-пра-пра… в общем то не знаю, насколько много пра, но дедушка. Обнять тебя, к сожалению, по понятным причинам, не смогу. Зовут меня Рауль Гонзало Гарсия Фернандес. Можете меня просто дедушка Рауль звать. Так вот, я категорически против вашего путешествия во времени.

Мы, открыв от удивления рты, смотрели на привидение и молчали.

– Что, будем в молчанку играть?! – сердито спросил дух.

– Д-д-дедушка Рауль, у нас просто нет выбора, – наконец, выдавил из себя Хорь и поведал предкам последние события.

Дядюшка Алонсо и дедушка Рауль были озадачены.

– Так, во-первых, сегодня ночуете здесь. Я всё равно не сплю и буду облетать окрестности замка. Алонсо, сходи в наш арсенал и принеси побольше оружия. И обязательно надо выставить часового. У нас четверо мужчин, будете сменять друг друга каждые два часа, это покроет всю ночь. И ещё… я поеду с вами…

– Но как это возможно? – удивилась Маринка.

– Возьмёте с собой вазу побольше, я в ней как-нибудь устроюсь. Если вас спросят, что это за ваза, будете говорить, что везёте прах родственника, тем более, это в некотором смысле соответствует действительности.

Ночь была беспокойной. Дядюшка притащил откуда-то кучу старинных мушкетов и разложил их на полу. Девчонки устроились в углу комнаты, мы легли рядышком. Алонсо был первым в очереди стоять часовым.

– А чего это он всё время в шлеме, этот Рауль. Зачем привидению шлем, – спросила Машка.

– Это не просто шлем – это кабасет, – начал читать лекцию Михрюта. – Наибольшее применение он получил в шестнадцатом и семнадцатом веках – его стали носить пехотинцы – пикинёры, а сначала, его носили только благородные идальго…

– Тихо, я, кажется, что-то слышу… – прервал Михрюту Алонсо.

Мы примолкли. Где-то около замка раздался истошный вопль. Через некоторое время из стены показалось довольное лицо старика Рауля.

– Я, кажется, спугнул целую шайку во главе с Бенигно, его ужасное лицо я точно видел, но они сегодня сюда больше не сунутся, – засмеялся старческим смехом Рауль. – Смотрю, крадутся какие-то тени к замку, ну я вылетел с воем и пронёсся пару раз у них над головами. Бенигно не испугался, только злобы на его лице прибавилось, а вот подельники его разбежались, и пришлось ему убраться восвояси.

Остатки ночи мы смогли посвятить тревожному и беспокойному сну…

* * *

В тоннеле

Наутро остро встал вопрос об экипировке дядюшки современной одеждой. Проблему взялся решить Хорь.

– Представляю, что он сделает из дядюшки Алонсо, многозначительно сказала Мара.

Когда дверь Хориной спальни открылась, перед нами предстал сорокалетний (или трёхсотлетний) плейбой: с футболки на нас таращился своими накрашенными глазищами Мэрилин Мэнсон, отвислый зад дядюшки обтягивали стрейчевые джинсы, на ногах были яркие кроссовки. Лицо у Алонсо имело совершенно несчастное выражение, он был гладко выбрит, волосы на голове его торчали ёжиком. Хорь сделал последний штрих – надел дядюшке на нос очки с разноцветными стёклами.

– Усами пришлось пожертвовать, – радостно сообщил Хорь, – с ними он смотрелся фриком.

– А так-то он, ну совсем не фрик, – заметил Михрюта.

– Нормально… старую одежду я разложил по пакетам, шпагу пришлось засунуть в ковёр. Продуктов на первое время я набрал, разложим их по рюкзакам. У каждого в комнате стоят несколько пар кроссовок – я не знал точно размеры, поэтому пришлось заказать несколько разных. Собираемся! – радостно крикнул Хорь. – Да, вазу для Рауля я тоже нашёл, надо кому то в подвал за стариком сходить.

– Давай я схожу, – согласился Михрюта.

Мы пошли примерять кроссовки и собирать вещи…

Лимузин Карлоса пыхтел бензиновыми выхлопами у ворот. Нагруженные рюкзаками, мы топали к машине плотной толпой, прикрывая спрятавшегося в середине нашей группы дядюшку Алонсо. Михрюта нёс ковер со шпагой, Хорь держал под мышкой вазу со стариком.

– А вы это куда так снарядились? Зачем ковёр? – подозрительно спросила Ана Тереза.

– Мам, мы до вечера – поползаем по Монжуик, по городу вообще, пикничок в парке устроим на ковре, а Карлоса домой отпустим, обратно на такси доберёмся, – врал родительнице Хорь.

– К ужину то хоть вернётесь? – крикнула Ана.

– Постараемся! – помахал рукой Хорхе.

– А что это за ваза у тебя? – заметила ёмкость со стариком Раулем сеньора Альмадова.

– Рыбок по дороге купим! Рыбок… – Хорь запрыгнул в лимузин, затолкав туда перед этим скрюченного дядюшку.

– Карлос, едем в Собор Святой Евлалии… и ещё просьба – не в обиду, подними перегородочку, а то у нас тут разговор больно секретный.

Карлос поднял перегородку, отделяющую салон от водителя. Дядюшка тут же поднялся с пола и расправил плечи. Из вазы высунулась любопытная голова старика Рауля и стала вертеться на триста шестьдесят градусов, с удивлением осматриваясь по сторонам.

– Вот интересно, зачем мы вазу крышкой закрыли, если старик через неё спокойно высовывается.

– Чтобы его видно не было. Это он сейчас вылез, а так то он обещал сидеть смирно, правда ведь, дедуля? – обратился к старику Раулю Хорь.

– Конечно, внучок, – осклабился старик.

Наконец, мы подъехали к Собору Святой Евлалии. Собор выглядел грандиозно.

– Дед, пора прятаться, – обратился Хорхе к старику Раулю. Старик покорно юркнул в свою вазу, словно джинн в бутылку.

– Карлос, передай, пожалуйста, маме записку, – протянул водителю заклеенный конверт Хорь.

Мы вышли из машины и Карлос уехал, оставив нас у Собора.

– Чего ты ей написал то? – спросила Мара.

– Чтобы к ужину не ждали, – мрачно ответил Хорь.

Вокруг ходили толпы туристов с такими же рюкзаками, как и у нас. От массы народа нас отличали только скатанный ковёр в руках Михрюты и огромная расписная ваза с крышкой, которую нежно держал Хорь.

Я оглядывался по сторонам. Вдруг, меня словно током ударило – я был уверен, что увидел в толпе безобразное лицо Бенигно. Внимательно всматриваясь в толпу, я беспокойно заговорил.

– Надо поторапливаться, друзья, мне кажется, я только что видел в толпе нашего преследователя.

Дядюшка заспешил в Собор, мы засеменили за ним. Собор раздавил меня своей красотой и величием, но любоваться им было некогда. В неприметном внутреннем дворике Алонсо подошёл к стене и стал её ощупывать.

– Дверь точно здесь, но как её открыть, я не знаю.

Мы лихорадочно стали искать щель дверного проёма, чтобы засунуть туда шпагу дядюшки. К счастью, дворик был безлюден, и нам никто не мешал.

Я зачем-то стал дёргать прутья кованой решётки у фонтана. Один из прутьев неожиданно поддался, я наклонил его. Раздался скрип железа, и дверь открылась.

Изнутри пахнуло смрадом. Прикрыв носовыми платками рты, чтобы не задохнуться от запаха, мы проникли в тоннель. Как только все мы вошли внутрь тоннеля, раздался топот чьих-то ног, затем заскрипело железо, и дверь за нами закрылась. Мы попробовали все навалиться на неё, чтобы открыть, но она не сдвинулась ни на миллиметр – видно кто-то снаружи заблокировал её.

– Ладно, решим эту проблему потом. В любом случае, мы сами стремились попасть в этот тоннель, поэтому у нас одна дорога – вперёд, – сказал Хорь.

Мы пошли по проходу вперёд, подсвечивая себе дорогу прихваченными в замке фонариками. По стенам тоннеля ползали жуткие огромные многоногие твари – какие-то гигантские сороконожки, под ногами раздавался крысиный писк. Дышать было тяжело.

– Чем же это так воняет? – кашляя, спросила Машка.

– Похоже, сюда попадают нечистоты, это что-то вроде канализации. А чем ещё может вонять в канализации? Биогазы – это газы, которые образуются в процессе брожения и разложения органических веществ – сероводород, метан, – снова читал лекцию Михрюта. – Кстати, помните, как дед в деревне под Брянском файер-шоу устраивал?

– Фу, нашёл, что вспомнить! – возмутилась Машка.

– Это я к тому, что газы эти крайне горючие, и я тебе, Хорь, раскуривать здесь косячок не советовал бы, – обратился Михрюта к Хорхе.

– Какой косяк, я дышу то с трудом, а ты меня курить заставляешь! – ответил Хорь.

– Я наоборот, говорю, что нельзя здесь огонь разжигать – даже искорка может всё взорвать! – повысил голос Михрюта.

Один старик Рауль выглядел довольным, наполовину высунувшись из вазы, и разглядывая крыс и сороконожек.

Некоторое время все шли молча, постепенно привыкая к запаху миазмов.

– Меня волнуют два вопроса: – задумчиво произнёс Хорь, – первый – это кто нас запер в тоннеле?

– Ты подозреваешь, что это был Бенигно? – с ужасом прошептала Маня.

– Не думаю – этот злобный головорез пустился бы за нами, чтобы выследить и перерезать всех по одному, – ответил Хорь.

– Ещё посмотрим, кто кого! – потрясал шпагой, вынутой из ковра, дядюшка Алонсо.

– А может, он хотел, чтобы мы умерли ужасной голодной смертью в подвале Собора – он ведь не знал, что это тоннель? – резонно заметила Маринка.

– Слушайте, перестаньте меня пугать! – потребовала Машка.

– Маха, не придуривайся, ты не такая трусливая, какой себя выставляешь. Уж я-то тебя знаю, помотался с тобой по разным местам, – заметил я Мане.

– Ладно, кто бы это ни был, он за нами, похоже, не пошёл. А что за второй вопрос, Хорямба? – спросил Димка.

– А второй вопрос – к дядюшке. Ты, дядюшка Алонсо, упомянул, что попал в тоннель, скрываясь от преследователей, а что это были за преследователи? – допытывался Хорхе.

– Могу одно сказать, что ваш Бенигно, по сравнению с ними – дитя малое. Это разбойники, которые грабили и убивали на дорогах богатых кабальеро. На их счету сотни загубленных душ.

– Вот это весело, бежать от одного разбойника, чтобы попасть в лапы к другим! – возмутилась Машка. – Чего же Вы раньше-то нам об этом не сказали?!

– И что же ты им сделал такое, что они за тобой охотятся? – задал логичный вопрос Хорхе.

– Во-первых, то, что я им сделал, вас не касается, соответственно, вас они не тронут. А по поводу того, что они, возможно, поджидают нас у выхода из тоннеля, у меня есть одно соображение. Я попал в тоннель третьего мая одна тысяча семьсот шестнадцатого года. Из тоннеля я вышел в будущем в мае две тысячи шестнадцатого года. Мы с вами зашли обратно в тоннель в октябре две тысячи шестнадцатого года. У меня есть подозрение, что тоннель соединяет некие двигающиеся точки во времени, то есть, если в вашем времени прошло пять месяцев, то в нашем прошло столько же. А раз преследователи за мной по тоннелю не гнались, и прошло уже пять месяцев, то они явно утеряли мой след и отчаялись в моих поисках, посудив, что я где-то сгинул.

– Стройная теория, родственник… университет не заканчивал? – удивился Хорь.

– Барселонский университет, учился философии, – приосанился дядюшка.

– Похоже, философский взгляд на жизнь не раз спасал тебя от безумия – другой от таких приключений, давно «поехал» бы, – засмеялся Хорь.

– Что значит «поехал» бы, неуч?! – снова начал воспитывать потомка дядюшка…

– Тихо, я что-то слышу, – заволновался старик Рауль. – Я сейчас… – он вынырнул из вазы и устремился в обратном направлении по тоннелю.

– Ты куда, Рауль? – спросил дядюшка Алонсо.

– Идите же, я сейчас вас догоню…

Мы пошли дальше. Впереди замаячил свет. Вдруг, раздался истошный вопль летящего за нами старика Рауля.

– Бегите, несчастные!

Мы бросились со всех ног к маячившему впереди свету. Сзади нарастал какой-то гул.

– Берегитесь! Огонь! – кричал старик.

Мы оглянулись – к нам стремительно приближалось неистовое пламя. Из последних сил мы бежали к выходу, однако, пламя настигло нас. Взрывом нас, словно щепки, выбросило из тоннеля. Видимо, я на какое-то время отключился. Придя в себя, я огляделся. Я лежал на берегу моря, рядом сидела Машка, раскачиваясь из стороны в сторону, недалеко постанывал Хорь, Маринка подползла к нему, пытаясь поднять. Михрюта, шатаясь, собирал разбросанные вещи. Между камней лежал дядюшка и дымился, его футболка и штаны были прожжены в нескольких местах. Над всеми летал обеспокоенный старик Рауль, и приговаривал:

– Слава богу, все живы… Алонсо, хватит дымить тут, как забитый дымоход!

Дядюшка, дымясь, как паровозная труба, поднялся на ноги.

Ваза старика Рауля, как ни странно, оказалась целой. Дед залез в неё, и мы пошли по направлению к видневшемуся вдали винограднику.

Небольшая группа крестьян в старинных одеждах бежала от нас с криками.

– Демоны! Демоны из преисподней вылетели! – бежали от нас крестьяне.

Мы были в восемнадцатом веке…

* * *

О сходстве между стариком Раулем и дикими кроликами.

Мы пробирались по лесу вдоль Льобрегат к замку Гарсия.

– Как я по замку соскучился! Такое ощущение, что лет триста в нём не был… – пытался я острить.

– Смешно. А вот что совсем не смешно, так это какая тварь перекур в тоннеле решила устроить?! – со злостью сказал Хорь.

– Боюсь, что это не перекур, а самая настоящая диверсия… – нагнетал Михрюта.

– Вы опять за своё?! – гневно посмотрела на Димку Машка.

– Я просто стараюсь строить логические цепочки событий, – пояснил Димка.

Старик Рауль снова повеселел и, лукаво щурясь, крутил головой вокруг своей оси, разглядывая нас и окружающую природу. Маринка посмотрела на довольное привидение.

– А вот интересно, – рассуждала она, – если Рауль живёт в замке в качестве привидения с пятнадцатого века, то в восемнадцатом веке он ведь тоже живёт в замке?

– Да, интересненько получается… – пробормотал Михрюта, поймав Маринкину мысль.

– Хо, хо, хо! – засмеялся старик, – Это что же выходит, я сам с собой встречусь, только на триста лет моложе? Очень посмотреть хочу! – возбудился Рауль.

– Дед, если ты – привидение, как же ты можешь быть на триста лет моложе? – скривился Хорь.

– Ты ничего не понимаешь в привидениях, мальчишка! – строго сказал старик Рауль.

– Да, как ты разговариваешь со старшими?! – встрял в разговор дядюшка, – Раз тебе говорят, что моложе, значит, моложе.

Хорь помотал головой, пробормотав: «Ну, предки…», – и молча, пошёл дальше.

Ближе к закату мы, наконец-то, подошли к замку, покинутому нами триста лет вперёд. Мысль об этом укладывалась в голове с трудом. Дядюшка Алонсо переоделся в свою одежду и пошёл на разведку, приказав нам не высовываться и ждать его сигнала.

Я смотрел на замок. Как ни странно, триста лет назад он выглядел гораздо более ветхим, и старым, чем в наше время – камни кое-где вывалились, крыша донжона покосилась, сад был заросшим и диким. Скорее всего, крепкий и ухоженный вид замка в две тысячи шестнадцатом году объяснялся реконструкцией и денежными вливаниями папаши Эктора, впрочем, Хорь об этом и говорил нам с самого начала.

Наконец, раздался свист, и в сгущающейся темноте мы увидели машущего нам рукой Алонсо. Мы пошли на его зов.

– Много у вас тут народу обитает? – спросила Маринка, – Мы своим видом никого не перепугаем, как тех крестьян на винограднике?

– Так никого почти не осталось. Денег слугам платить нет, все разбежались. Остался только один старик слуга, которому идти некуда, да страшненькая хромоногая служанка, которая никому не нужна. Ну, и жена моя, Мэрисела.

– Слава богу, – не преминула уколоть меня Машка, – не на кого нашим мужикам будет пялиться.

– Подождите только немножко в саду, я Мэриселу предупрежу, а то она-то, как раз, неизвестно, как отреагирует…

Мы остались в саду у двери в замок. Вокруг шныряли дикие кролики – те самые, на которых грешил Хорь, виня их в убийстве своих гортензий. Михрюта попытался поймать одного, но безуспешно – только весь вывалялся в грязи.

Из открытого окна второго этажа стали раздаваться крики, мы, невольно, слышали каждое слово.

– А-а-а, так ты вернулся, котяра! Кобель проклятый! Три меяца почти по кабакам и бабам шатался! – кричала, судя по всему, на Алонсо его жена Мэрисела, – что, деньги кончились, ни одного мараведи не осталось? Пришлось вернуться домой?!

– Да успокойся ты, Мэрисела! Я попал в очень неприятную и странную историю…

– Ну, конечно, в приятные истории ты никогда не попадаешь! Помнишь, когда ты посватался ко мне? Зря я тогда всю ночь у мамы на кровати плакала, умоляла, чтобы они с папой меня за тебя выдали.

– Ну, перестань ты! Я в будущее попал…

– Совсем чокнулся уже от пьянства и своей философии?! Так я тебе и поверила!

– Я тебе докажу! Со мной пришли люди из будущего!

– Ха, ха, ха! Можешь гнать в шею своих собутыльников, не сделаешь это сам, так я об этом позабочусь! – крики Мэриселы раздавались на весь сад.

– Хорошо же, сейчас ты увидишь их…

В целом, то, что мы услышали, как дядюшку пропесочивает его жена, было нормально, но одна фраза Мэриселы насторожила меня.

– Михрют, ты слышал, что она сказала? – задумчиво спросил я Димку.

– Ну, нормальная головомойка мужу по поводу его исчезновения без всяких объяснений, – пожал плечами Михрюта.

– Нет, дело не в том, что она ему скандал устроила, а в том, сколько времени он, по ее мнению, пропадал, – уточнил я, – Она сказала три месяца, а дядюшка говорил про полгода.

– Ну, либо она оговорилась, либо дядюшке срок пребывания в будущем показался в два раза дольше…

Наши с Димкой размышления были прерваны появлением возбуждённого дядюшки.

– Пойдёмте, друзья! Она не верит, что вы из будущего, мы ей сейчас докажем.

Мы зашли в замок. Подперев руки в бока, в зале первого этажа стояла жена дядюшки Алонсо. У нас невольно вырвался вздох изумления – она была удивительно похожа на мамашу Хорхе Ану Терезу, только одета была в платье восемнадцатого века: жакет с баской, юбку, поверх была наброшена мантилья. Мэрисела выглядела чуть помоложе Аны Терезы и красота её была не такая чопорная – губы были чуть более пухлые, щеки покрывал естественный румянец, который немного усилился, благодаря сражению с мужем, грудь чуть пышнее, но глаза также тянули в свой омут…

Хозяйка с удивлением оглядела вошедшую компанию. Старик Рауль предусмотрительно спрятался в вазе. Оглядев нас, она стала хохотать, как сумасшедшая.

– Где ты подобрал этих оборванцев? Ты утверждаешь, что это люди из будущего?! Тогда, я хотела бы остаться в настоящем. Ой, умора… – смеялась Мэрисела.

Мы озадаченно оглядывали друг друга – действительно, взрыв газа в тоннеле превратил нашу одежду в лохмотья, а дядюшка переоделся в свой наряд, поэтому и выглядел прилично. Я вспомнил, как он дымился на берегу моря возле расщелины, и тоже стал смеяться. Машка посмотрела на Михрюту, вымазавшегося в грязи при ловле кролика, и её также стал разбирать истерический смех. Многие исследователи говорят о заразительности смеха – вскоре, все собравшиеся хохотали, как сумасшедшие, уже не понимая причину веселья, даже из вазы доносилось старческое хихиканье Рауля. Смех уносил всё напряжение, все страхи и переживания последних двух дней, он очистил нас. Наконец, все устали от смеха и стали затихать, обессилено опустившись на стулья.

– Хорошо, тётушка, – обратился Хорь к своей прародительнице, я Вам сейчас покажу одну штуку, которая докажет, что мы из будущего…

Мэрисела, удивлённая странным обращением молодого человека «тётушка», приподняла брови, снова уставила руки в бока, готовясь вздуть нахала, но Хорь достал из кармана свой iPhone 7 Plus и, поискав на нём видео, включил клип Ozzy Osbourne «No More Tears» и поднёс iPhone к лицу Мэриселы.

Улыбка постепенно сходила с лица хозяйки, румянец пропал со щёк, глаза её медленно закатились, и она аккуратно осела в заботливые руки дядюшки Алонсо. Маринка быстро достала из рюкзака флакон с нашатырным спиртом, ватку и стала приводить сеньору в чувство…

Долго мы рассказывали Мэриселе про свои приключения, она, молча и недоверчиво, слушала нас. Умытый, Михрюта жарко рассказывал подробности своего подвига по поимке слуги-отравителя, о коварном и ужасном главаре бандитов по имени Бенигно, о нашей осаде и последующем побеге в прошлое, чудовищном взрыве во временном тоннеле и появлении в замке Гарсия.

– Мне кажется, что я, подобно вам, сошла с ума, но всё это так увлекательно и интересно, что мне просто очень хочется вам поверить, – ответила потрясённая Мэрисела, – хорошо, я тоже буду участвовать в этой игре… первое, вам надо переодеться!

– Да, дорогая, пойдём, поищем им достойную одежду, – согласился дядюшка.

Через некоторое время, они принесли ворох дамского и мужского платья.

– К сожалению, приличный костюм для идальго, по нашей бедности, остался только один, остальное – одежда для слуг. Дамские платья, правда, есть – Мэрисела пожертвовала своё наследство, – объяснял Алонсо.

– И кто же оденется в дворянский костюм? – спросил я.

– Очевидно, Хорхе – всё-таки он наш потомок… – сказал дядюшка.

– А у меня есть ещё один костюмчик для благородного кабальеро, по размеру он подойдёт вот этому симпатичному молодому человеку, – стрельнула глазками в сторону Михрюты Мэрисела.

– Э, во-первых, что это за стрельба глазами, жёнушка, а во-вторых, откуда у тебя костюм кабальеро? – наступал на жену Алонсо.

– Папа, прекрасно зная о твоей бедности, в наследство дал! – парировала Мэрисела.

Она ушла куда-то и через некоторое время принесла отличный костюм, который по великолепию превосходил костюм Хорхе – здесь было обилие отделок с золотым и серебряным шитьём, кружевное жабо, парик, треуголка и кюлоты.

Девчонки недовольно осматривали дамские платья.

– Что, девочки, вы чем-то недовольны? Я вам дала свои лучшие наряды! – удивлялась Мэрисела.

– Да уж лучше мы наденем мужскую одежду слуг – я не знаю, как я буду это носить, да ещё и в экспедиции… – с сомнением сказала Мара.

Через некоторое время девчонки вышли, переодетые в скромную одежду прислуги, напоминая двух симпатичных пострелят-подростков. Я с удовольствием присоединился к обществу таких обаятельных слуг.

Хорь с Михрютой в это время вышагивали по залу павлинами, церемонно раскланиваясь с хозяевами. Дядюшка обучал их, как сказали бы при дворе нашего Петра Великого, «политесу». Я, Машка и Маринка хихикали над их смешными важными физиономиями – они напоминали двух надутых индюков.

Вдруг, из вазы раздалось кряхтение старика Рауля. Мы вспомнили о его горячем желании познакомиться с самим собой.

– Идите наверх, в башню, а я приведу другого Рауля из подвала, – шепнул дядюшка.

Мы поднялись в комнату башни. Старик Рауль в нетерпении летал по комнате, мелькая перед нашими глазами, как мячик для пинг понга. Вдруг в комнату влетел ещё один Рауль и с удивлением уставился на нашего старика. У нового Рауля было всё то же самое, только борода была в два раза короче.

– И как это понимать? – уставился прилетевший из подвала Рауль на Рауля, пришедшего с нами.

– Очень просто: Я – это ты через триста лет, а ты – это я триста лет назад, – объяснил новому Раулю старый.

– Что здесь происходит? Здесь какой-то подвох! Я протестую против пыток над привидениями! Вы не имеете права! Вы хотите сделать из приличного привидения душевнобольное?! – возмущался новый Рауль.

Мы снова стали рассказывать историю, которую недавно излагали Мэриселе.

– Этого не может быть… – задумчиво сказал новый Рауль.

– И кто это говорит! – возмутился дядюшка, – привидение, бесплотное существо! А скажите мне, как Вас там, а ВЫ ТО, МОЖЕТЕ БЫТЬ?

Новый Рауль задумался.

– Хорошо, допустим, тогда получается, чисто теоретически, что если бы была возможность мне попадать на день назад, то количество меня было бы огромно?

– Да, ты бы размножался, подобно диким кроликам! – хохотал дядюшка.

– А можно вас попросить обоих встать рядом, – тихо попросила Мара двух Раулей.

– Нет ничего проще, сеньорита, – подлетел старый Рауль к новому, и будто положил ему руку на плечо.

Раули были похожи, как две капли воды и отличались, повторяю, только длиной бород. У меня даже возникла мысль о написании научной диссертации на тему «Корреляция между возрастом привидения и длиной его бороды». Хорь тихонько достал свой iPhone и щелкнул Раулей на камеру.

– И как мы будем называть вас? Первый Рауль и Второй Рауль? – спросил Михрюта.