Текст книги "Полное собрание блогов 2016. О легальности, легитимности и мракобесии"

Полное собрание блогов 2016
О легальности, легитимности и мракобесии
Алексей Александрович Елаев

© Алексей Александрович Елаев, 2017

ISBN 978-5-4483-6927-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ БЛОГОВ ЗА 2016 год

Предисловие

В настоящем небольшом сборнике в хронологическом порядке собраны все блоги автора на сайте «Закон.ру», опубликованные в 2016 году. Некоторые из них послужили поводом к дискуссии, некоторые же были менее заметны на фоне происходивших событий в стране.

Издание служит тривиальной цели – перевести материал из Интернет-формата в более традиционный, чтобы не потерять. Как оказалось. общий объём текстов не такой уж и большой.

Значительная масса материалов посвящена прошедшим в 2016 году парламентским выборам, а следовательно – и соответствующим изменениям законодательства.

Надеюсь, уважаемым господам читателям в той или иной степени будет полезен этот сборник. Во всяком случае, если одна или две мысли из него запомнятся, в нашу эпоху гипертекста это будет уже весьма и весьма неплохо.

Юридические итоги 2015 года: экономика делает политику

09.01.2016 – 15:07

2015 год особых новостей юристам не принёс. Да, каждая из «маленьких» новостей приносила те или иные «чудеса» для государственных органов, бизнеса и граждан, но все они по сравнению с тем же 2014 годом особых потрясений, шоков или «непредвиденных» результатов не принесли.

Итогом 2014 года ваш покорный слуга называл «потенциальную неопределённость регулирования» – невозможно было даже предугадать те или иные направления мысли законодателя. (Колонку можно прочитать по ссылке – http://echo.msk.ru/blog/elaev/1465126-echo/) Число принятых федеральных законов зашкалило за 550, принимались поправки в Конституцию, двигались границы государств и подмандатных территорий, и куда качнёт ту или иную отрасль права предугадать было практически невозможно. Кроилось всё – от изменений в Гражданском кодексе, понятных лишь узкому кругу учёных, до реформ где только можно и нельзя.

Сейчас же всё просто и понятно. Снижение доходов федерального бюджета впервые за 15 лет поставило перед законодателем и правоприменителями задачу сокращения расходов. А, так как за эти годы практически полностью вымерли или ушли с госслужбы люди, привыкшие жить в условиях ограниченных ресурсов, то оставшиеся повторяют все возможные и невозможные ошибки, обычно случающиеся в государственном регулировании экономики (и политике, как её отражении).

Начали с сокращения расходов государственных органов. Так как сокращение произошло пропорционально (на 10—15%), то и все остальные затраты решили сокращать пропорционально – персонал, зарплаты, премии, расходы на содержание зданий и т. п.

Отсюда – неизбежные решения о сокращении числа проверок, административных процедур и того, что никак не сказывается на эффективности поднадзорных субъектов. Оказывается, число пожаров не зависит от числа привлечённых к административной ответственности предпринимателей, равно как и чистота на улицах, техническое состояние зданий, состояние воинского учёта.

Вот и происходит – запрет на проверки малого бизнеса на несколько лет, сокращение подразделений контольно-надзорных органов, передача части государственных полномочий подведомственным государственным учреждениям или неподведомственным частным (в зависимости от того, какие доходы это приносит), ликвидация или значительное сокращение финансирования непонятных министерств и ведомств, главная задача которых ранее сводилась к воспроизводству симулякров.

Под удар попала и охрана общественного порядка: планируемая декриминализация большого числа общеуголовных преступлений (вплоть до угрозы убийством) и усиление ответственности за преступления в сфере собраний и массовых манифестаций (до ранее реализованной с пьяными водителями криминализации повторного совершения административного правонарушения) неизбежно приведут к сокращению численности сотрудников правоохранительных органов: мелких отпустить, крупных посадить и всё спокойно. Приведут ли к спокойствию граждан на улицах – предугадать сложно.

Это по части сокращения расходов. По части увеличения доходов – тоже всё понятно. Переориентация судебных решений по налоговым спорам на пользу бюджета, увеличение налогового бремени там, где его проще администрировать (увеличение налогов на недвижимое имущество, которое нельзя спрятать или вывезти, увеличение в несколько раз государственной пошлины и т.п.), увеличение неналоговых платежей, не прописанных в законах и кодексах – предлагается даже создать их единый реестр, судя по всему – для лучшей управляемости самоокупаемостью госуслуг.

Увеличивается лоббизм министерств и прочих госорганов за сохранение своих услуг (а значит – и бюджетов), каждый пытается показать полезным именно себя и бесполезным – других. В Калининградской области, например, продолжена реформа местного самоуправления с объединением мелких, но хорошо сосущих бюджеты, муниципалитетов в крупные городские округа. Отсюда мы можем черпать бездонные сведения о бесполезности отдельных государственных и муниципальных органов и их непомерных тратах (ситуация с крымскими дотациями и не понявшим изменение курса Аксёновым – оттуда же). Может – стихийным образом будут побеждены коррупия и откаты – проще будет залечь на дно, чем быть сожранным конкурентом из соседнего ведомства.

В-общем, как это ни странно – либерализм в действии, подобно тому как столкнувшемуся с падением цен на нефть 30 лет назад Горбачёву пришлось реформировать экономику широкими и достаточно непонятными мазками. Если происходящему задать правильный и чёткий вектор (то есть – правильно назвать происходящее именно либерализацией государственного управления, как бы это слово не было запретным среди управляемых), то всё становится ясным, а потому – хорошо объяснимым.

Только вот всё осложняется кризисом в экономике. Так как «либерализация» происходит достаточно медленно, то она вряд ли успеет закончиться до падения на дно пропасти. А изменения в законодательстве в 2015 году показывают именно косметический характер изменений, а не радикальную попытку раскрыть парашют или подготовиться к отталкиванию ногами от дна.

Хочешь стать популярным? Напиши блог про адвокатскую монополию

12.01.2016 – 2:06

В одном из обсуждений в Фейсбуке коллега Илья Кавинский заметил: «Хочешь стать популярным на законе – напиши про адвокатскую монополию». И Илья более чем прав: любое сообщение на эту болезненную тему вызывает не то что десятки – сотни комментариев. Действительно: «Гусары, молчать!».

Да и писать это графоманство более чем просто, по себе знаю. Особенно хорошо держаться в отрицании всего и вся – пара хлёстких призывов, и тут же со всей страны собираются под твоим постом все, кто только можно (а особенно – те, кого ты и домой бы к себе не позвал), и начинают поливать грязью твоих же коллег. При этом это явление настолько популярно, что гораздо более заразное, чем можно представить на первый взгляд. Подвергся ему и ваш покорный слуга. С другой стороны – оно и понятно. Первая стадия воспринятия новой информации у человека – отрицание. И только потом – анализ и то или иное принятие. Значит – пришло время переходить к следующей стадии, уж не знаю, понравится ли это сторонникам всеобщей свободы судебного представительства и свободы любого поведения для юристов.

Когда я прочитал эти несколько сотен комментарием, мне пришло в голову: когда стороны конфликта говорят о профессиональном представительстве в суде, каждая из имеет в голове свой образ суда. Начнём с того, что обычный гражданин бывает в суде пару раз в жизни, называет всех юристов адвокатами и никак не разбирается в их отличиях. Его агитировать за что бы то ни было практически бесполезно: это всё равно что ввергать потребителя свежей кильки в дискуссию о правилах охраны труда на рыболовецких судах. Каждый суслик в своей норке агроном.

Основная масса корпоративных юристов, в-основном видящих суд как контору по просуживанию коммунальных платежей и прочей дебиторки, представляют образ суда как местапо выдаче исполнительных листов, которая почему-то обставляет эту выдачу непонятной театральной процедурой. Адвокаты, в массе своей видящие процесс уголовный или традиционные гражданские процессы по разделу имущества, понимают, что суд – это то место, где неловким движением, неправильным словом или не вовремя заявленным ходатайством можно сломать судьбу человека, лишить его имущества или иным образом причинить ущерб, несопоставимый с разницами гонораров адвокатов и остальных юристов. Юристам разнообразных «юридических бюро» и прочих центров юридического обслуживания населения «развод без вашего участия за 1500 рублей» очень нравится, с одной стороны, то, что клиенты путают их с адвокатами, а с другой – возможность подемпинговать и привлечь к оказанию «услуг» людей, которых к юриспруденции и на дух подпускать нельзя. Особняком стоят юристы крупных корпораций и адвокаты, занимающиеся «недешёвыми» вопросами – но таких достаточно мало по сравнению с сотнями тысяч остальных.

И вот теперь предлагается всё это дело хотя бы на уровне представительства в судах привести к общему знаменателю: хочешь представлять интересы в суде – закончи университет, отработай два года по специальности, сдай экзамен, получи статус адвоката, после чего – стань членом корпорации и начни соблюдать правила адвокатской этики. То есть – преступлений не совершай, клиенту не вреди и судье не хами, особенно в присутствии клиента, доказательства не подделывай и лжесвидетелей не подговаривай, ибо это приводит к неправильному восприятию суда в глазах клиента.

На самом деле, все участники дискуссии прекрасно понимают, хоть и не говорят вслух: адвокаты – «белая кость» юридического сообщества. Именно за счёт сложного попадания в корпорацию и простого «выпадания» из неё. Потому адвокатов всего 70 тысяч на всю страну и основной их задачей является защита по уголовным делам.

Когда я услышал про предложение ввести адвокатскую монополию, первой мыслью стало: «Ну, наконец-то дойдут руки сдать адвокатский экзамен и вступить в палату». Вспомнил начало трудовой биографии в качестве помощника адвоката в Санкт-Петербурге, поволновался в преддверии обязательной защиты по назначению, представил себя в новом статусе… и этот статус мне понравился. И наверняка в нашей стране не одна тысяча корпоративных юристов, которые с радостью бы вступили в адвокатуру, будь им предоставлен живительный толчок. Потому что у этих юристов по охвату кругозора, необходимости постоянного обновления своих знаний, специфике дел в производстве, больше общего с адвокатами, чем с предпринимателями от юруслуг, а потому это больше будет похоже на возвращение в родной дом, чем в изгнание на чужбину.

Может – это постепенно приведёт к появлению специальной – адвокатской – магистратуры в юридических вузах, подобно ординатуре в медицинских (кстати, появившейся всего лет 40 назад). Может – к расширению внесудебного разрешения споров (и изъятию из судов множества «корзинных» лет, как иногда говорят о них сами судьи, не относящихся к совершению правосудия как разрешению спора с заранее неизвестным результатом). Вообще, уже давно желательна широкая дискуссия по поводу реформирования всей судебной системы в стране. Не без ярких примеров, но и не без точных расчётов – от действительно нормальной нагрузки на одного судью с аппаратом (и – соответственно – на одного адвоката, стажеров и помощников) до обсуждения адекватной процедуры исполнения судебных актов.

Так о чём спор и волнения? Скорее всего о том, чтобы возвращение не было похоже на люстрацию. Чтобы адвокатская палата приняла в свои ряды, по возможности, всех желающих стать профессиональными представителями, а потом бы жизнь показала, кто достоин, а кто нет. Как случилось при формировании современного состава адвокатуры в 2002 году и приёме в российскую адвокатуру более полутора тысяч адвокатов Крыма и Севастополя два года назад. Если будет преодолена неопределённость перехода, то в лице юристов, для которых профессия – это вся жизнь, а не только способ заработка, а нечестные методы не просто вредны, но и аморальны, Федеральная адвокатская палата получит больше сторонников, чем противников.

«Свобода договора» и узаконенный бандитизм

09.02.2016 – 18:32

«Пространная редакция «Русской правды» [битая ссылка] в пункте 51 ограничивает право кредитора на взыскание процентов по договору займа:

«51. О мѣсячнѣмь рѣзѣ. А мѣсячныи рѣзъ, оже за мало, то имати ему; заидуть ли ся куны до того же года, то дадять ему куны въ треть, а мѣсячныи рѣзъ погренути.

Перевод: «51. О месячном проценте. А месячный процент брать ему <кредитору>, если <договорились> о малом <сроке>; если же деньги не будут выплачены в срок, то дают ему деньги в треть, а от месячного процента отказаться.»

В комментарии М. Б. Свердлова указывается, что «третный рез» – это 50% от суммы долга. То есть – в любом случае с должника нельзя было взыскать более полутора изначально данных ему сумм, а если не платит добровольно – то при судебном взыскании он платил дополнительно 3 гривны штрафа.

То есть – вокруг двенадцатый век: работорговля, половцы всяческие, регулярный голод и неурожай, кровная месть ещё в некоторых редакциях Русской правды упоминается, но – ставка ссудного процента (и особенно – штрафного процента!) существенно ограничена средневековым судебником. Почему? Да чтобы не убивали друг друга и не раздевали совсем уже до полнейшей нищеты, правящему князю (пользовавшемуся этим судебником) как-то не с руки было творить что-то уж откровенно беспредельное.

С тех пор прошло девятьсот лет, современная Россия возвращается к «духовности и истокам», но в части ростовщического процента на совершенно легальной основе процветает доведение до нищеты и самоубийств заёмщика как самой слабой стороны договора. Речь идёт, понятно, о проблеме «микрокредитования».

Не одна и не две истории – взял 10 тысяч купить жене кольцо, остался должен 110, а долги всё растут и растут в геометрической прогрессии, домой приходят крепкие ребята с битами, и кольцо им уже не нужно, а отдавай квартиру с машиной. Звонки, угрозы, полнейший беспредел. И всё – в соответствии с договором. Проценты за «кредит» – 800 годовых, неустойка – тоже немаленькая.

И не говорите мне про право суда снизить неустойку – даже если суд не взыщет её с вас, от ростовщического процента по кредиту никто не застрахован и суд её снизить не вправе: написали 2% в день – будете платить как миленький, причём, согласно прописанной в ГК очерёдности платежей, прежде чем заплатить основной долг надо сначала заплатить все проценты за пользование им.

Вот и получается: адекватные ставки кредитов, качественная судебная защита, вежливые сотрудники банков – это для богатых, основной же массе населения – «деньги до зарплаты», несусветные проценты, свиные хари коллекторов. И всё это – на абсолютно законном основании. Цивилисты (предпочитающие Дигесты Юстиниана всем остальным видам чтения) любят прикрываться «свободой договора», но альтернатива этой свободы – не банковский процент, а не купленное вовремя лекарство или голодные дети. Дают всем, так как даже если будет возвращено не более одной седьмой – барышник останется в прибылях. Остальным же – пожизненная кабала, от которой не спасает даже смерть (во множестве случаев коллекторы заставляют брать кредиты и родственников умерших заёмщиков, чтобы расплатиться по их долгам).

Так что новости про подожжённую детскую кроватку – это норма жизни тех слоёв населения, о которых мы предпочитаем не вспоминать. Так работают сборщики долгов по всей стране. Методами даже не бандитов (там, говорят, хоть какие-то представления о порядочности существуют) – нелюдей каких-то. Фильм Ким Ки Дука «Пьета» – это не только про социальные низы Южной Кореи, это про Россию тоже.

«Свобода договора» – это свобода между равными. А не может быть равенства там, где с одной стороны богатство и власть, а с другой – нищета. Необходимо законодательно ограничить ставку ссудного процента и всех штрафов, которые можно взыскать с заёмщика по «микрозаймам» – и не [битая ссылка] 880 процентами годовых, а чем-нибудь более вменяемым. Иначе узаконенный бандитизм коллекторов продолжится.

Вторые Минские соглашения и банковская система: год спустя

12.02.2016 – 15:23

Прошёл год со дня подписания Вторых Минских соглашений. Пока все спорят о линиях прекращения огня и контроле над государственной границей, хотелось бы вспомнить об одном из главных пунктов соглашений, про которые уже и забыли: восстановление на территориях «ДНР» и «ЛНР» украинской банковской системы. В колонке прошлого года я [битая ссылка] предполагал, что этот пункт станет одним из самых важных при восстановлении спокойствия в охваченных войной районах.

До настоящего времени украинская банковская система на территориях не восстановлена. Банковским обслуживанием выплаты пенсий и пособий, а также приёмов платежей в местные бюджеты занимается «[битая ссылка] Центральный республиканский банк ДНР».

Судя по информации об установке [битая ссылка] банкоматов, а также из анализа принятого в июле 2015 года [битая ссылка] положения об электронных расчётах и прочей информации, находящейся на сайте банка, банк не относится к числу эмиссионных и сколь-либо существенно не влияет на движение денежных средств в республике, не осуществляет какую-либо кредитную политику и установление ключевых ставок. Вместе с тем, банком всё-таки [битая ссылка] реализована схема движения денежных средств через счета «Лоро» Банка Южной Осетии, что позволяет республикам осуществлять безналичные денежные платежи при внешнеторговых операциях, в том числе и с Россией (так как Южная Осетия признана некоторым количеством государств, более подробная схема приводилась мной [битая ссылка] здесь).

Вместе с тем, [битая ссылка] планировавшиеся к введению на территории республик денежные суррогаты по образцу литовских талонасов 1991—93 годов фактически введены в обращение не были. Судя по всему, это связано как в необходимостью изготовления данных суррогатов в значительном объеме – на несколько десятков миллиардов гривен, так и в отсутствии какой-либо необходимости их введения в условиях ввода в наличное обращение российских рублей по специально завышенному по отношению к украинской гривне курсу два рубля за одну гривну (при банковском курсе в три рубля): вся рублёвая (деньги со стороны РФ) и гривневая (деньги со стороны Украины) наличность практически не задерживается на территории республик, уходя в оплату за товары, поставляемые извне, а потому введение суррогатов и провозглашение национальных банков эмиссионными центрами в отсутствие развитых промышленности товаров народного потребления и сельского хозяйства неизбежно привело бы к резкому падению курса суррогатной валюты. Заявления руководства республик о том, что её курс будет приравнен к золоту можно относить к популистским из-за отсутствия у республиканских банков каких-либо золотовалютных резервов.

Система торговли на территории республик, несмотря на указание центральных банков республик о том, что они являются единственными операторами эквайринга (приёма электронных платёжных средств) фактически наладила способы обхода данного запрета при приобретении товаров в розницу путём оплаты украинскими банковскими картами через систему онлайн-торговли с фактическим перечислением выручки на счета украинских банков, что позволяет предприятиям розничной торговли пополнять товарный запас и обеспечивает необходимый минимум снабжения населения.

Отсутствие обсуждения вопроса восстановления украинской банковской системы на территориях «ДНР» и «ЛНР» на высоком уровне может быть связано с нежеланием самих банков из-за опасности национализации активов и чрезвычайно рискованным характером деятельности. Фактически, в настоящее время разговор может идти разве что об эквайринге, вопрос которого уже «явочным порядком» решён как указано выше.

Таким образом, отсутствие восстановления на территориях республик банковской системы Украины, несмотря на фиксацию этого во Вторых Минских соглашениях, приводит к дальнейшему хозяйственному отрыву территорий от Украины, что не может положительно сказаться на перспективах восстановления единого украинского государства в соответствии с условиями Вторых Минских соглашений.