Текст книги "Добрые книжки. Книжка странствий. Книжка умелых рук. Книжка чудесных дел"

– Само собой постараюсь. – пообещала Леночка.

Филушка призвал на помощь Виктора Леонидовича, и они вдвоём весьма умело принялись заталкивать комочки фарша в задний проход Леночки, отчего та припухала прямо на глазах и оплодотворённо постанывала.

– Да уведите вы детей со двора, это же срам – на такие вещи детям смотреть! – потребовал приблудный пенсионер, но никто его не послушал, ибо невиданное зрелище приковывало к себе внимание безотносительно к вопросам нравственности и научного обоснования.

– Глубже, глубже пихай! – требовала Леночка, и оказалась даже слегка раздосадованной, когда заполучила последнюю порцию фарша. – В кои-то веки настоящего мужика в себе почувствовала!..

Затем Филушка повторил порядок слов и действий, применённых им ранее к перерождению Павлика. И на этот раз магическая сила не подвела. Не пришлось применять и кесарево сечение, ибо Леночка выказала всю силу своего характера и безграничность женских возможностей. Родила Алексея Николаевича быстро и естественным путём, в формах телосложения ничем не отличимых от прежних.

– Один в один!! – воскликнул Филушка.

– Вот же он – наш красавец! – буквально расплакался Виктор Леонидович под восторженные аплодисменты всех, собравшихся во дворе. – Вернулся из дороги дальней, сел у порога дома, ибо завсегда манит сокола ясного родное гнездо!

Новорожденный Алексей Николаевич с деликатной странноватостью оглядывал себя и своих друзей, выуживал из нового мироощущения точки опоры и структурировал звуки с запахами в личные оценочные суждения. Очень быстро он стал понимать, что ему говорят, и сообразил способ, чтоб самому произносить понятные слова.

– Да это, кажется, Леночка? – ткнул он пальцем в девицу, приятно раскрасневшуюся от пережитых удовольствий. – Вас ведь Леночкой зовут?

– Да, меня зовут Леночкой.

– Очень приятно. Пойдёмте-ка со мной, Леночка! Позвольте, я вас приобниму, и мы поднимемся ко мне в дом.

– Это зачем же?

– Да лучше пойдёмте, ничего не спрашивая, а там видно будет.

– Нет-нет! – вмешался в это дело Филушка. – Ты ничего не путай, Алексей Николаевич, ты ведь женат давно и счастлив в браке.

– А вот ты никак Филушка? – с непривычной грустинкой ткнул пальцем Алексей Николаевич в друга. – Тебя ведь Филушкой зовут?

– Я очень рад, что ты меня узнал, надеюсь, у нас с тобой теперь всё по-прежнему будет.

– Не знаю, чего там было у нас хорошего, чтоб стало по-прежнему. – покачал головой Алексей Николаевич. – Вот ты всё руководил мной, как будто ты мне отец родной, а ты вовсе и не отец родной, хотя и прибить тебя мало!..

– Ну, раз так ты теперь думаешь про меня, то не смущайся и двинь меня по уху!.. двинь со всей дури – я заслужил!.. честное слово, заслужил!..

– Нет, я теперь всех и везде прощать буду, у меня теперь такие душевные обязанности. Я вот теперь домой пойду, а там на диванчик лягу и отдохну чуток.

– И отдохни! – обрадовался Филушка. – Хорошенько отдохни, Алексей Николаевич, на своём диванчике. Не надо чуток – этого мало.

– Хорошо, я отдохну подольше. До свидания, друзья мои! Простите, если что не так!..

– До свидания, Алексей Николаевич! – принялись раскланиваться мужики и бабы, с чутким умилением разглядывая воскресшего любимого соседа. – Спи спокойно, дорогой товарищ!..

– Леночка, вы заходите ко мне, если что!..

– Обязательно зайду, Алексей Николаевич. Нам предстоит ещё о многом переговорить.

– Филушка, друг, и ты заходи ко мне как-нибудь после. Все заходите ко мне, я всякому гостю рад, и жена моя вам всем рада будет – вы должны знать чудный характер моей жены!..

– Знаем, Алексей Николаевич! спасибо за приглашение, обязательно зайдём!..

*****

Когда мальчик Павлик, с незатейливым ребячливым простодушием, рассказал про путешествие в параллельные миры своему приятелю Михе, тот нисколечко не поверил. Даже отвесил Павлику здоровенного товарищеского тумака. Тогда Павлик призвал в свидетели ребятишек, которые играли во дворе и всё видели. В некотором смысле оказалось, что Алексей Николаевич и Филушка были не главными зачинщиками мероприятия, а руководил процессом непосредственно Павлик, и если кто-то раньше сомневался в его героизме, то теперь сомнения можно отринуть прочь.

– Одна история чудней другой. – преисполненный скептицизма, сказал Миха. – Реальности расходятся, квантовая механика перерубает в фарш инородные тела, а Леночкин зад выглядит не просто как приспособление для мастурбации, а как электромагнитная волна, имеющая власть над временем и физиологией. Хватит, ребята, хренью маяться – такого не может быть, потому что не может быть никогда.

– Ну почему, ну почему? – заволновались ребятишки, которые хоть и приврали, рассказывая про увиденное, но и действительных чудес произошло на их глазах с лихвой.

– Если вам поверить хоть чуточку, – продемонстрировал Миха плюгавое расстояние между большим и указательным пальцем. – то у меня на этот счёт имеется парочка худо-бедно вменяемых версий. Во-первых, это какой-то психологический эксперимент, наподобие тех, что проводились над советскими людьми в середине прошлого века. Это когда заводили энное количество людей в запертую комнату, раскладывали на столе разные вещи, а затем голос сверху – неизвестного происхождения – требовал, чтоб каждый рассказал какого цвета та или иная вещь и для чего она может быть предназначена. Часть людей заранее подговаривали называть неправильные цвета, и в итоге получалось так, что люди, не знавшие о договорённости, начинали сомневаться в своём истинном виденье, а поддавались влиянию меньшинства и тоже начинали давать неправильные ответы, касаемо цвета и предназначения предметов.

– Для чего же проводили такие странные исследования? – возмутились ребятишки.

– Комфортность поведения личности в социуме исследовали, насколько я помню.

– Похоже на простое безобразие. А вторая версия твоя какова?

– А вторая версия, что во всём виноват интернет, компьютерные игры и блядский Google!.. Потому что все изменения в сознании и фантазиях контролируются поисковыми системами. Вам всем хочется увидеть по разным запросам что-то разное, но вы увидите непременно что-то одно. Если наберёте в гугле «white man and white woman» в картинках, то он вам выдаст фотки белых тянок с ниггерами. Каждому дрочиле-анонисту предлагается толерантность – хочет он её заполучить или нет. В конце концов, ему становится абсолютно всё равно, что он запрашивал на самом деле, а на что ему советуют посмотреть. Он просто смиряется с навязанной действительностью и смотрит. Так и каждый из вас недавно увидел себя во дворе, где приключилась какая-то хрень про параллельные миры и про соседа Алексея Николаевича, воскресшего из кастрюльки с фаршем. А на самом деле вы сидели дома перед компьютерами и пялились в порнохабе на чужие письки.

– Ну ты даёшь, Миха!! Вот знатная у тебя башка!! Умный ты Миха!!

– Ты молодец у нас – Миха, мы бы без тебя блуждали в потёмках!!

– Ещё бы.

Совершенно случайно я подслушал это разговор ребятишек с прагматичным дворовым пессимистом Михой, и, несмотря на абсолютную уверенность в том, что Алексей Николаевич побывал в параллельных мирах, я с лёгкостью готов был согласиться, что он там вовсе и не бывал. Если это вам покажется слишком сомнительным, то я отвечу, что вообще не может быть двух разных людей, у которых изменения в сознании были бы абсолютно одинаковыми. Я вполне уверен, что что-то не так с северным полюсом, и его ежедневное смещение к югу незаметно само по себе, но чувствуется в климатических и социальных сдвигах на всей планете. Я уверен, что в машине Кеннеди было четыре человека, и этот четвёртый стрелял в Кеннеди, но остался незамеченным ни самим Кеннеди, ни всеми прочими, кто наблюдал за трагедией и продолжает наблюдать до сих пор посредством киноплёнки. Я во всё этом уверен, но я не могу сказать, что это всё так и есть, что это всё так и было. Но вот, что совершенно точно, и о чём я готов говорить открыто: сердце никогда не находилось у человека слева, и не будет там находиться даже у тех, кто уверен, что оно у них находится с рождения слева!.. И почки никуда не денутся, даже у тех, у кого вырезали эти самые почки!.. Для проверки предлагаю всем желающим херакнуться поясницей об угол стола. Просто херакнуться.

IV

Самые удивительные и опасные приключения начинаются случайно. Когда ничего интересного не ожидаешь и хранишь себя в созерцательной задумчивости, когда кажется, что стал никому не нужен, и никто не способен схватить тебя за шкварник, чтоб хорошенько встряхнуть – тогда и зарождается новая увлекательная и загадочная дорога. Самые парадоксальные и перепутанные узлы дальних странствий завязываются в домашней тишине, в скупом перелистывании осточертевших книжек, во взоре, невольно застывшим на тусклых заоконных пейзажах и пробующим изъять из плавного поползновения облаков необходимость вечного движения. Самые волнующие и азартные замыслы заключаются в небольшом листке бумаги, случайно обнаруженном в кармане штанов и демонстрирующем прелюбопытный рисунок.

– Поразительные гравюры можно обнаружить в городских библиотеках. – сказал Алексей Николаевич уборщице подъезда, обратившейся с просьбой заполнить ведро горячей водой, и соблазнённой остаться на чашку кофе. – Вот посмотрите!.. Я отсканировал самую занятную.

Алексей Николаевич продемонстрировал копию старинной гравюры «Липовая Гора – как центр вселенной», и уборщица, тщательно вытерев руки об подол фартука, приблизила рисунок к глазам.

– Тут и река есть, а по ней кораблики плывут, надо же! – с искренним восторгом сообщила тётушка Алексею Николаевичу. – И домики повсюду понастроены, чтоб люди жили. А ещё я вижу махоньких человечков подле огромного дерева, и они, кажется, о чём-то переговариваются между собой неспеша, какие-нибудь новости обсуждают. Да мало ли в то время было новостей – уж всяко не меньше, чем сейчас – люди завсегда неожиданно рождаются и помирают.

– Вы правы, это несомненно река. – добродушно прищуриваясь, сказал Алексей Николаевич. – Корабли по реке плавают, люди в домах живут – вы всё правильно говорите.

– Как поразмыслишь, сколько раньше в мире всякого необычного было, сколько затейников нами управляло, как вспомнишь дивные истории бабушек и дедушек – так в нынешнею пору и жить не захочется. – вздохнула уборщица.

– Это вы напрасно грустите, это у вас внутренняя печаль присутствует, вы её гоните прочь. – Алексей Николаевич попробовал утешить собеседницу заигрыванием указательного пальца. – Не настолько безмятежно жилось нашим предкам, как вы возможно подумали, разглядывая гравюру. Верно, представили себе, как эти люди, после совместного труда, садились на кораблики и с удовольствием катались наперегонки по Волге, а то и закидывали сети с целью наловить рыбки для ухи, а то и просто принимали солнечные ванны, развалившись на палубных шезлонгах. Нет уж, много кровавого зла творилось на древней русской земле, а драгоценная наша Липовая Гора вообще была окружена мистическим ореолом, и отпугивала не только вражеские племена от нашествия, но и ближайшие соседи опасались заглядывать сюда без лишней нужды.

– О чём же таком мистическом вы разузнали, Алексей Николаевич? – несколько воровато уборщица допила чашку кофе и попросила ещё. – Известно, что вы человек образованный и много чего повидавший, а мы люди серые.

– О, несомненно вам будет интересно меня послушать. – проговорил Алексей Николаевич, увлекая собеседницу к книжным шкафам, подальше от кофейника. – В некоторых летописях, относящихся по-видимому к тому же периоду, что и данная гравюра, вполне убедительно сообщается, что южная часть города Ярославля и его окрестностей – это аномальная зона. Те расстояния, которые, при взгляде на карту, казалось бы, могли преодолеваться обычным человеческим шагом за несколько часов, в реальности осиливались за несколько дней, а то и недель. Например, описывается некий странствующий монах Афиноген, который заночевал у стога сена крестьянина села Дядьково, а утром попал под эффект искажения пространства и не смог перешагнуть за линию поля, на котором находился стог. Только к обеду появился на поле сам крестьянин, потребовал с монаха уплаты за ночлег и указал дорогу на речную пристань. Афиноген расплатился и спешно побрёл, намереваясь к вечеру добраться до левого берега Волги, где предполагал проповедовать среди раскольничьих скитов. Но изумлению его не было предела, когда к полуночи он вышел на то же самое поле, к тому же самому стогу сена. На следующий день он опять-таки расплатился с крестьянином за ночлег, но поступил на этот раз хитрее, а именно: схватил шустрого малого за ухо и пообещал предать анафеме, ежели тот не укажет верную тропу, чтоб вырваться из мистического круга. Напуганный крестьянин указал этот путь, получил толику увещаний и намёков на кару Божию, но сам Афиноген – хоть и покинул злополучное поле, сжигая следы своего пребывания на нём – ещё несколько дней бродил по окрестностям, пока совсем не выбился из сил. К речной пристани он всё-таки добрался, где его подобрали рыбаки и отправили на лечение в фельдшерский пункт села Дядьково. Судя по всему, там монах и скончался, не ведая причин для западни, в которую попал. Кажется, и сам летописец, занося суть сих странных событий со слов пожилого фельдшера (будучи тайным масоном-розенкрейцером, решившим под конец жизни исповедаться), не очень-то верил тому, что записывал. Но некоторое назидание для потомков в этой истории присутствует. Хорошо, что сейчас ничего подобного в наших краях не наблюдается.

– Как это вы можете утверждать, что не наблюдается? – удивилась тётушка.

– Да ведь я ничего подобного наблюдать не изволю, вот и утверждаю.

– Вы просто не располагаете сведениями о надёжных фактах, а они у вас под носом.

– Разве? – невольно шмыгнул носом Алексей Николаевич.

– Вот соблаговолите узнать, что пять дней назад мой муженёк отправился прямиком из Октябрьского посёлка в село Лютово – с целью навестить приболевшего племянника – и только вчера вернулся домой. Притом, что взрослому здоровому мужчине на это путешествие хватило бы одного дня.

– Что же из этого следует по-вашему?

– А по-вашему, что из этого следует?..

– Для начала я бы попробовал допросить вашего мужа.

– Вы напрасно думаете, что я этого не попробовала. – воскликнула уборщица. – Но как только я его не тормошила и не выпытывала правды, где он пропадал почти неделю, этот мерзавец уверял, что совершенно ничего не помнит. «Как же ты, – спрашиваю. – Кондратий Степаныч, способен меня за дурочку держать, уверяя, что вдруг обеспамятовал?» А он всеми силами клянётся, что попал в магический переплёт, и теперь вряд ли отыщется человек, который разберётся во всех деталях его путешествия до села Лютово и обратно.

– Так и говорит? – рассмеялся Алексей Николаевич.

– Так и говорит. Идиотов, говорит, у нас в последнее время почему-то не наблюдается, а из порядочных людей никто не вознамерится совершить путешествие по моим стопам, чтоб до всего детально разобраться!..

– Почему же никто не вознамерится? – вспыхнул задором Алексей Николаевич, ещё и минуту назад не помышлявший ни о каких странствиях. – Итак, вы уверяете, что Кондратий Степаныч отправился в путь из посёлка Октябрьский?

– Если говорить конкретно, то прямо вот отсюда отправился. – тётушка ткнула пальцем за окно в сторону магазина. – Мне довелось разузнать от продавщиц, что он долго торчал у прилавка, расспрашивая про лекарства, способные побороться за жизнь очень хорошего человека, ибо бактерии стафилококка не дремлют. А затем купил что-то покушать, и отправился в дорогу. Сказал, что имеет срочную необходимость навестить приболевшего племянника, но задерживаться у него не будет, а сядет в поезд и приедет обратно. Таким вот образом он ушёл и пропал на неделю. Ну, не сволочь ли?..

– Очень хорошо. – возбуждённо притопнул ногой Алексей Николаевич. – Не то хорошо, что он сволочь и пропал на неделю, а то что живым домой вернулся. Теперь я намерен пройти по следам Кондратия Степаныча от посёлка Октябрьский до станции Лютово, чтоб по возможности детально всё прояснить.

– Сходи, миленький, обязательно сходи. – всплеснула руками уборщица, никак не мнящая столкнуться со столь добрым и отзывчивым человеком. – Точного адреса племянника я не назову, скажу только, что его дом стоит на взгорочке села Лютово. Вы только, Алексей Николаевич, будьте осторожны. Кондратий Степаныч, конечно, заядлый пьяница и мог напиться до беспамятства, окружённый родственной заботой внезапно исцелившегося племянника. После пьяного загула у него и повыветрились из памяти несколько дней. Но ведь могли произойти события мистического свойства, подобные тем, с которыми вы ознакомились в древних летописях, и вовсе не факт, что вся эта таинственная экзальтация обойдёт вас стороной.

– О, меня не так легко запугать! – приосанился Алексей Николаевич. – На экзальтациях я собаку съел.

– Тогда не смею вас задерживать, вот завтра утром и отправляйтесь в путь, а я вам вечером пирожков занесу.

– И занесите, это будет очень любезно с вашей стороны – от домашних пирожков я никогда не отказывался.

– Супруге вашей поклон передавайте.

– Не сомневайтесь. С удовольствием передам.

*****

Утром следующего дня, упаковав в сумку тётушкины пирожки и бутылку с минеральной водой, Алексей Николаевич осторожно поцеловал жёнушку в соблазнительное розовое ушко, не желая её разбудить. С умилением взглянул на спящих ребятишек, застенчиво мурлыкающих во сне детские лирические излияния, и покинул дом с целью пройти по следам Кондратия Степаныча. День обещал быть чрезвычайно шустрым.

И тотчас Алексею Николаевичу повезло – впрочем, как частенько ему везло в замысловатых путешествиях – прямо перед подъездом лежал, обращаясь к небу с нерасторопной улыбкой аутиста, известный выпивоха Валерчик.

– Куда торопишься, Алексей Николаевич? – ухватил он нашего путешественника за ногу. – Не торопись, присядь на дорожку. Поговори со мной.

– Очень хорошо, Валерчик, что ты с раннего утра залёг здесь. Ты-то мне и нужен.

– Ещё бы. – высморкнулся в самого себя Валерчик. – Я всем нужен.

– Припомни, постарайся не напутать: неделю назад ты лежал на этом же месте?.. Или ты лежал где-нибудь поблизости?..

Валерчик приподнялся и хорошенько осмотрел местность.

– Вот здесь я лежал неделю назад. – указал он на небольшую детскую площадку, уютно огороженную кустиками, качелями и цветочными клумбами. – Спал в песочнице. Там меня и разбудил некий собеседник, чтоб спросить про какую-то ерунду.

– Что это был за собеседник? – Алексей Николаевич вытащил из кармана монетку в десять рублей и попытался соблазнить ею Валерчика. – Постарайся вспомнить, о чём он тебя спросил, и получишь вознаграждение.

Валерчик вытянул из внутреннего кармана замызганного пиджака три склянки и выпил из каждой поочерёдно по глотку, после чего хлопнул себя по лбу.

– Теперь я отчётливо припоминаю, что тот собеседник был Кондратием Степанычем. Догадываюсь, что именно он тебя и беспокоит.

– Именно он! – обрадовался Алексей Николаевич. – Валерчик, разберись хорошенько в собственной памяти, развороши там всё ко всем чертям, но вспомни пожалуйста: что он тебе сказал?..

– Для этого нам необходимо отправиться на место встречи. – задумался Валерчик, облокотился на Алексея Николаевича и попросил сопроводить его к детской площадке.

Утренний солнечный дымок приятно щекотал нервы обоих изыскателей.

– Удивительно, но мне кажется, что тут всё сохранилось, как прежде. – Валерчик ткнул пальцем в череду детских куличиков из песка, самый крайний из которых был весьма внушительного размера. – Этот вот куличик Кондратий Степаныч смастерил, но чего-то в нём сейчас не хватает, некая интересная деталь отсутствует.

– Какая же? – напрягся Алексей Николаевич.

Валерчик озабоченно поковырял пальцем в песочнице:

– Ну, конечно, окурка не хватает в куличике!! Кондратий-то Степаныч куличику в лоб окурок воткнул, чтоб получилось что-то вроде артиллерийской башни, и мы славно подивились на такой боевой куличик. Но наверняка какая-нибудь мамаша этот окурок удалила, поскольку тут и дети малые резвятся, и вовсе не подобает им наблюдать окурки.

– Окурок, ты говоришь, ну как же! – Алексей Николаевич усилил внимание. – Валерчик, послушай меня, сейчас от тебя многое зависит. Вспомни, что за сигареты курил Кондратий Степаныч! От коробка спичек он прикуривал или от зажигалки?.. Я не из праздного любопытства интересуюсь, а мне необходимо взять след, чтоб восстановить путь обеспамятевшего Кондратия Степановича. Мне желательно пройти этим путём, разбивая мистическую куролесицу в пух и прах!..

Валерчик тут же вызволил из травы иссохший сутуловатый окурок, распознав в нём собственность Кондратия Степаныча, и заодно вспомнил, что пользовался Кондратий Степаныч обычными спичками, дескать, оно, по старинке будет ему попроще. «Давай-давай, Валерчик! – Алексей Николаевич воодушевлял выпивоху бодрым мановениям рук. – Задействуй у себя в памяти все магнитно-резонансные снаряды, а я перед тобой в долгу не останусь. Припомни, о чём вы беседовали в песочнице? Не было ли каких намёков на целеустремлённость духа авантюризма и приключений?..» Валерчик сообщил, что Кондратий Степаныч был немногословен, всё больше упирал на амплификации, и с непонятной целью сравнивал жителей посёлка Октябрьский с обитателями посёлка Прибрежный, расположенного всего-то в паре-тройке километров отсюда. «Тамошний житель, – сообщил Валерчик те же самые слова, которые выговаривал Кондратий Степаныч. – имеет некорректный подбор хромосом, но корчит из себя этаких принцев, которым бы не помешало показать кузькину мать!..» Тогда Валерчик посоветовал Кондратию Степанычу топать напрямую до посёлка Прибрежного, где можно запросто встретить местного жителя и показать ему всех тех матерей, какие только найдутся.

– А про племянника своего он не упоминал ни словечка? – спросил Алексей Николаевич.

– Нет, про такого я не слышал. – сказал Валерчик. – Кондратий Степаныч больше заботился моим дружеским участием. Всё допытывался от меня, словно от дельфийского оракула, уверенности в своих победах над населением посёлка Прибрежного. Да чем я мог ему помочь, скажите на милость?.. Видно, бедовым человеком оказался этот самый Кондратий Степаныч.

– Ну, это-то может быть так, а может быть и не так. – сказал Алексей Николаевич. – Теперь я хочу сделать тебе ещё одно предложение.

Валерчик оживился.

– Я поднесу тебе ещё один червончик. – Алексей Николаевич ловко показал, как он будет одаривать Валерчика червончиками, но не уточнил, когда будет это делать. – А ты сейчас облазаешь эту территорию в радиусе примерно ста метров. И если обнаружишь ещё один окурок Кондратия Степаныча, то позовёшь меня.

– Зачем же? – не понимал Валерчик.

– Мне нужно знать, направился ли Кондратий Степаныч в село Лютово через посёлок Прибрежный или выбрал путь через Липовую Гору, где мог сесть на поезд, а мог пойти по железнодорожным шпалам… Ты способен уяснить всю важность моей просьбы?

– Окурков-то кругом полно. – озабоченно проговорил Валерчик. – Окурков тут накурили за триста лет, не жалея ни сил, ни здоровья. А от двух червонцев толку никакого, одни лишние беспокойства.

– Три червонца, Валерчик! – щедро пообещал Алексей Николаевич. – Целых три даю!..

– Нет, сосед, ты явно дурью возжелал помаяться, и тут я тебе не помощник.

Валерчик столь звонко прихлопнул себя по лбу, что мгновенно увидел дурные предзнаменования, отчего и поспешил уковылять прочь. Зачем-то пообещав Алексею Николаевичу, что тот возможно «кровавым поносом дристать будет», а возможно «всё как-нибудь и обойдётся, ибо не хлебом единым жив человек»!..

– Ну, с этим выпивохой мы вроде разобрались, а теперь применим недюжинную наблюдательность. – присел на корточки Алексей Николаевич и, удачно разговаривая сам с собой, прислушался к самому же себе. – Вот куда бы я отправился в путь, будь я Кондратием Степанычем, который и к племяннику торопился, но и высказал столько невероятных эмоций насчёт населения посёлка Прибрежного?..

Мысленные образы торопливо выстроились в цепочку и зацепили её кольцом на самом острие взора Алексея Николаевича. Недалеко от детской площадки находился заброшенный фруктовый сад, сладкие запахи которого интригующе приманивали.

– Итак, у меня – поскольку я сейчас что-то вроде Кондратия Степаныча – имеются эмоции насчёт посёлка Прибрежного, но имеется и фруктовый сад, в котором можно потихоньку осуществить нравственную и физиологическую подготовку к долгому пути.

Затем Алексей Николаевич обратил взор в противоположную сторону от фруктового сада, где располагались уютные заросли сирени.

– Надо понимать, что фруктовый сад для меня – как и для Кондратия Степаныча – лежит на маршруте следования, если я намереваюсь идти до посёлка Прибрежного. А если же я намерен топать до Липовой Горы, то отправлюсь через заросли сирени.

Оригинальной жестикуляцией, подбадривающей очевидные умственные выводы, Алексей Николаевич очертил два невидимых круга над фруктовым садом и зарослями сирени.

– Итак, подумай! Хорошенько подумай, Алексей Николаевич, в какую сторону ты – будучи вот этим Кондратием Степанычем – намерен пойти!.. Что за следы ты способен оставить после себя?..

И тут он вспомнил про окурок из песочницы. Если Кондратий Степаныч прошествовал во фруктовый сад – лежащий на пути к посёлку Прибрежному – и совершил все действия, способные облегчить организм, то наверняка среди яблонь можно отыскать окурок, являющийся собратом окурку из песочницы. А если поиски в саду ни к чему не приведут, тогда в зарослях сирени непременно отыщется искомое, и для Алексея Николаевича предстанет совершенно очевидным факт направления Кондратия Степаныча на Липовую Гору.

– Как же, оказывается, очень просто владеть дедуктивным методом! – похвалил себя Алексей Николаевич. – Давайте рассмотрим и сообразим, что у нас за окурок?

Окурок без стеснения раскрыл свою подноготную. Дешёвая и непопулярная марка сигарет указывала на неоригинальность вкусовых ощущений потребителя. Изжёванный до неприличия кончик фильтра удостоверял некую нервическую атмосферу, окружающую потребителя. Сигарета была выкурена чуть больше, чем на половину, что свидетельствовало на поспешность действий Кондратия Степаныча, а также давало знать о скором желании выкурить вторую сигарету, ибо с первой накуриться не получилось.

– Итак, у меня есть в наличии две стороны света, а предполагается ещё один окурок. – подсчитал дивиденды умственной работы Алексей Николаевич. – За этот результат стоит себя похвалить.

Но существовала ещё и иная сторона – третья по счёту – куда уковылял выпивоха Валерчик, и где могли обитать существа с постоянно пополняемыми залежами алкоголя. Кондратий Степаныч запросто мог обитать в той стороне не одну неделю, даже и пару месяцев. Причём, это была самая тёмная сторона из трёх, и Алексей Николаевич решил обратиться к ней в последнею очередь.

Первым, естественно, заманивал фруктовый сад, и не напрасно.

– Ага! – сказал Алексей Николаевич, уткнувшись носом в площадку под развесистой яблонькой, усеянную множеством окурков, липких перезрелых плодов и кучек испражнений разного свойства давности. – Мы вновь применим дедуктивный метод, и он нас не подведёт.

Дедуктивный метод не подвёл. Разгребая прутиком ворохи из окурков, клочков газет и пластиковых пустых бутылок, Алексей Николаевич обнаружил окурок – не только совпадающий по маркетинговым данным с окурком, украшающим воинственный кулич Кондратия Степаныча, но и по специфическому прикусу на фильтре идеально подходящим к собрату.

– Ну что ж, кажется мне всё ясно, и ошибки быть не может, если только принцип ошибочности не лежит в основе всего, затеянного мною, дела. Впрочем, дедукция пусть остаётся дедукцией, но надо припомнить хотя бы ещё местечко, по пути в посёлок Прибрежный, где Кондратий Степаныч мог присесть и отдохнуть, выкурив ещё одну сигарету. Тогда я обнаружу третий окурок и получу убедительный повод заглянуть непосредственно в посёлок Прибрежный, чтоб навести там шороху.

Кажется, таким приятным местечком мог оказаться забор овощебазы, возле которого с давних времён, в тени дубовой рощи, обустроили лужайку для отдыха после работы.

– Таким образом, начальная картина приключений Кондратия Степаныча постепенно вырисовывается. – сказал Алексей Николаевич, с аккуратным смущением выныривая из фруктового сада.

– С облегчением вас! – радостно поздоровалась с ним старушка, выгуливающая трепетную собачонку.

– Спасибо. Спасибо, бабушка.

– Завсегда в утренних садах человек духом взмывает и обретает направление на весь последующий день.

– Да уж, завсегда – оно и есть завсегда!.. Извините, бабушка, некогда, мне по делам надо.

– Понимаю. Всем куда-то надо. – хитро прищуриваясь, проводила взглядом старушка Алексея Николаевича. – У всех дела.

Алексей Николаевич хлёсткой, но уверенно-ласковой поступью, как бы познавшей все трещинки мироздания, направился к овощебазе.

*****

На лужайке, у забора овощебазы, царил аляповатый пьяненький порядок, который соблюдали завсегдатаи. Умелыми руками были сооружены бревенчатый широкий стол, скамьи со спинками и добротная кирпичная жаровня. Сегодня, с утра пораньше, за столом восседал чопорный труженик овощебазы, не поджидающий никого, кто бы мог скрасить его одиночество. Безмолвно наблюдал, как Алексей Николаевич присел на карточки и шарил прутиком в свалке объедков и окурков. Труженик овощебазы саркастически свистнул и постучал пальцем по пустому пластиковому стаканчику.

– Совсем народ обнищал. – наконец произнёс он горестно. – За всех жителей страны не скажу, но имеется официальный прожиточный минимум, и с ним всё предельно ясно.

– Это вы неправильно подумали. – отмахнулся Алексей Николаевич. – Я не оттого ищу окурок, что мне курить хочется – я вообще не курю – а оттого, что мне нужны улики, указывающие направление пути. С этой целью я в окурках и ковыряюсь. Это такой процесс дедукции – если вам это слово о чём-то говорит.

– А вот скулить и оправдываться русскому человеку совсем не обязательно. – труженик овощебазы заполнил стакан, и это нехитрое действо увлекло его к душевным разговорам. – Я ведь к тому изъясняюсь, что если человек копается в выброшенных окурках, то это никому не даёт права обзывать его или требовать, чтоб он зарабатывал на жизнь любыми способами, вкалывая всё больше и больше. Куда уж больше? – хочется спросить мне у таких деятелей. Не задумывались ли вы, что мы живём хреново оттого, что в стране – самой большой и богатой по ресурсам – всё бабло распиливается коррумпированной правящей верхушкой?.. Неужели вы считаете, что всё говно в стране творится потому, что мужичок русский мало работает?.. По-вашему, только сталин и гулаг – то бишь, регулярная массовая экзекуция – способны навести порядок и сотворить в сознании мужика радужность бытия?.. Ну да.