Текст книги "Добрые книжки. Книжка странствий. Книжка умелых рук. Книжка чудесных дел"

Добрые книжки
Книжка странствий. Книжка умелых рук. Книжка чудесных дел
Алексей Николаевич Евстафьев

© Алексей Николаевич Евстафьев, 2023

ISBN 978-5-4493-9587-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

том первый «Книжка Странствий»

I

Оставаться самим собой в эпоху активного промывания мозгов можно и даже нужно. Требуется лишь небольшая самостоятельность и готовность любопытствовать до всего, что тебя – мягко говоря – не касается. А ещё желательно не упускать любой возможности покинуть родной дом, побродить по окрестностям, попутешествовать. Всякое подстрекание сходить по загадочному адресу или приглашение заглянуть в гости на часок-другой, не должны пропадать зря. Хорошо известный нам всем Алексей Николаевич этой самостоятельностью обладал, семейный уют его не сдерживал и даже подталкивал к беспрестанным испытаниям судьбы. Доверчивая супруга только и успевала, что сыто накормить своего неугомонного и вечно юного обожателя, дать вволю отоспаться, привести одежду в порядок и, снабдив деньгами из скудного семейного бюджета, отправить в очередной поход. Поводом к одному из таких странствий послужил эпизод рядовой и случайный. Алексей Николаевич случайно подслушал, через открытую форточку, разговор двух незнакомых тёток во дворе о покупке дешёвой клюквы на рынке Липовой Горы. Алексей Николаевич смекнул, что неплохо бы и самому совершить эту заманчивую покупку. От дома, где проживал Алексей Николаевич, до Липовой Горы было минут тридцать пешего хода.

– Главное, чтоб проклятые тётки всю клюкву не раскупили. – тревожно постучал пальцем по оконному стеклу Алексей Николаевич. – Надо бы мне поторопиться.

Будучи весьма скорым на ногу, Алексей Николаевич ко всякому путешествию относился ответственно. Внимательно выбирал одежду по погоде, присматриваясь к небесным орнаментам и пытаясь выведать, не таят ли они чрезвычайных неприятностей. Обязательно высиживал какое-то время в уборной, чтоб опорожнить организм и избавиться от невзгод, известных каждому путнику в городской черте, где достаточно трудно справить любую нужду.

Вот и сейчас, совершив весь цикл подготовительных мероприятий, Алексей Николаевич вышел во двор и поискал глазами тёток, которые распространяли клюквенные соблазны. Но увидел лишь хмурого дядю Валеру, выгуливающего собаку. Неподалёку, у клумбы с подсохшей геранью, сидели двое рыжих котов, с оскорбительным ехидством наблюдая за собакой. Самого дядю Валеру тоже постоянно печалил вид любимой дворняжки; а сегодня печалил особенно, в пасмурно-лиловых тонах, поскольку состояние здоровья вынуждало дядю Валеру жаловаться на всё подряд.

– Я смотрю, денёк настал такой паскудный, а ты, сосед, куда-то собрался. – поздоровался с Алексеем Николаевичем дядя Валера и ревниво проследил, как тот потрепал собаку за ушами. – Интересно будет знать, далеко ли собрался?..

– Вот тебе, дядя Валера, прямо всё знать надо.

– Да ради бога, можешь и не говорить ничего. Тоже мне шпион нашёлся.

Дядя Валера присвистнул, приглашая собаку двигаться дальше, но собака устало фыркнула и почесалась.

– Сказал бы просто: задолбался, дескать, дома сидеть – пора сходить на работу! – буркнул дядя Валера. – А то сегодня все кругом деловые, кого не спросишь – лишнего слова не скажут, будто я невесть о чём спрашиваю. Будто так трудно сказать, куда собрался пойти. Будто это тайна за семью замками.

Алексей Николаевич выслушал сетования соседа и отчего-то почувствовал неловкость за свою совершенно ненужную таинственность.

– Никаких секретов нет. – сказал он. – Я услышал разговор тёток про дешёвую клюкву на Липовой Горе и решил, что нужно её купить. Быстренько собрался и пошёл.

– Тётки – это родственницы, что ли, твои?

– Нет, эти тётки мне не родственницы, хотя есть у меня какие-то тётки-родственницы, и двоюродных братьев хватает, и сестра тоже есть двоюродная, но с сегодняшней дешёвой клюквой они никак не связаны.

Дядя Валера взглянул на дорогу, уводящую в сторону Липовой Горы.

– Может быть, тётки сказали, насколько дешева эта клюква? – спросил он. – Тогда я взялся бы сопровождать тебя вместе с собакой.

– Тётки разговаривали между собой, а я случайно их подслушал. Точной цены они не назвали. А если у тебя возникло желание купить этой клюквы, то занимай очередь после меня. Если клюква действительно дешева, то её может на всех и не хватить.

– Погоди, я немножко хлебну из бутылочки – я с собой на прогулку взял винца – а затем хорошенько обдумаю твоё предложение. – дядя Валера вытащил из широченных штанов бутылку дешёвого портвейна и отхлебнул. – Сам-то будешь? Не брезгуешь?

– Нет, дядя Валера, я не пью. – отмахнулся Алексей Николаевич.

Обычно Алексей Николаевич имел влечение к разговорам с людьми простоватыми, имеющими признаки умственной отсталости, но сейчас он торопился в дорогу и не без тревоги поводил носом по бутылке, словно измеряя её штангенциркулем.

– Сказать правду, то смущает в этой истории одно. – помутнено сияя лицом, словно никелированной кастрюлькой, просипел дядя Валера. – Смущает, что тебе совсем незнакомы эти тётки. Они тебе не родственницы.

– Ну, знаешь, дядя Валера, тётки-родственницы тоже могут быть не идеальными, и постоянно о чём-нибудь привирать.

– Это так, тут не поспоришь. – вздохнул дядя Валера и отхлебнул из бутылки, мрачно двигая шейным кадыком. – Хотя, я не могу похвастаться опытом общения с тётками-родственницами. Не хочу сказать, что я один такой на белом свете, я допускаю наличие у себя родственников. Но ещё в начале двухтысячного года у меня было сотрясение мозга и небольшая потеря памяти – возможно, что тогда же затерялись и родственные тётки. Получается, что я отчасти распрощался со своим прошлым.

Дядя Валера театральным жестом помахал ладошкой. Собака, неверно истолковав жест хозяина, строго тявкнула на ветер. Проходивший мимо мальчонка испуганно вздрогнул.

– Ой, дядя Валера, держи собаку крепче!..

– Да не дрожи ты, Павлик, это собачка просто так лает, а не на людей. – поспешил успокоить дядя Валера ребёнка. – Впрочем, разок-другой могла бы и на тебя гавкнуть – все вы сейчас садистами растёте и живодёрами, куда только родители смотрят – но моя собачка не понимает людского зла.

– О чём это ты? – спросил Алексей Николаевич.

– Разве ты не слышал в новостях про двух девочек из Хабаровска, которые животных убивали, на видео снимали и в соцсетях выкладывали?.. Их скоро судить будут, возможно, что приговор будет максимально строгим.

– Да я вовсе не из Хабаровска. – попробовал оправдаться мальчик Павлик.

– Ну, не обязательно всякому садисту жить в Хабаровске. – заметил дядя Валера. – Бездомных животных в любом городе предостаточно – хватай да вешай, живьём шкуры сдирай!..

– Я если только поиграю немножко с кошкой, а никогда не мучаю. – заныл Павлик.

– Да все так говорят, Павлик, поверь мне. И я так в детстве говорил, когда меня взрослые ловили за тем, что я к хвосту кота привязывал консервную банку. «Живодёр!» – они мне говорили и за ремнём тянулись, чтоб порку задать. А я в ответ – что характерно для юного лгунишки – глазёнками невинными пялился на маму с папой, излучая сияние, подобное васильковому июльскому небу, да помаргивал в полном недоумении: а что такого, я просто пошутить хотел, я же не из Хабаровска!..

– Ррррр! – шаловливо ощерилась собака дяди Валеры

– Да мы всем классом осудили поступок девочек. – заканючил Павлик. – И в Хабаровск письмо написали тамошним школьникам, чтоб они тоже осудили.

– И все, получается, прониклись любовью к братьям нашим меньшим? – улыбнулся дядя Валера.

– Получается, что все.

– И больше никто кошек с собаками обижать не будет?

– Получается, что не будет.

– Врёшь, Павлуша, честное слово – меня не обманешь, я прекрасно вижу, как ты нагло врёшь, а сам уж затеял какой-нибудь пакостный поступок.

Из форточки окна на первом этаже вылезла голова развесёло-угрюмого свойства, воззрилась на природу, ища в ней удобства для жизни, и пробасила:

– Вы чего, мужики, ополоумели совсем – Пашу моего обижать?.. Я его погулять выпустил, а вы на него всех мёртвых кошек повесили. Я ведь сам выйти могу и поговорить с вами чисто по-мужски.

Мальчик Павлик траурно всхлипнул.

– Заткнись, Виктор Леонидыч, никто твоего балбеса не обижает. – усмехнулся дядя Валера. – Я просто не хочу, чтоб твой Павлик в тюрьму сел за убийство какой-нибудь сраной кошки. Не хочу и чтоб дуры-девки из Хабаровска в тюрьму сели – я ведь осознаю весь ужас преступления, но не постигаю: зачем девкам жизнь ломать, зачем по тюрьмам таскать?..

– А куда их, прикажешь? В пионерлагерь? – голова из форточки выпустила рахитичный сигаретный дымок.

– Ну вот, помнишь, у нас Лёха такой жил, он сестрёнку убил нечаянно, так его в больницу отправили. А там уж хоть и не вылечили, но попытка-то была.

– Оооо, ну ты сравнил тоже мне! – голова из форточки приняла ироничный облик, выказывающий, что ей знакомы все задворки человеческой души. – Вот, блядь, этот твой Лёха, про которого ты вспомнил, дядя Валера, это просто ебучий алкаш. Он в тот раз набухался и зарубил сестру топором – вот и вся философия бытия. Он не выпендривался в интернете о своём подвиге. А теперь представь этих двух малолеток из Хабаровска: мало того, что они отравляют общество нормальных людей своим присутствием, так ещё и животных, блядь, режут!.. Ты понимаешь, что они не понимают, что у любого зверя такой же, сука, живой организм, как у человека, только у зверя прав совсем нет?.. Меня, например, с души воротит оттого, что такие личинусы режут щенков, снимают с них шкуры и постят это в интернатах: мол, смотрите какие мы аморальные и асоциальные девчонки!.. Да их невозможно жалеть. Я бы и родителей этих девочек отколошматил и расстрелял нахуй, поскольку необходимо соблюдать мерило нравственности в любой человеческой семье.

Совсем поникший мальчик Павлик захлюпал носом и вознамерился пуститься в громкий плач.

– Отпустите ребёнка, ему ещё уроки учить. – потребовала голова из форточки. – Сами нихера не делают, и другим не дают.

Форточка со звоном захлопнулась, и мальчик припустился рысью домой.

– Это Виктор Леонидыч, это Витёк! – кивнул на форточку дядя Валера. – Он мужик такой безобидный, правда, грубоватый и… как бы это сказать…

Дядя Валера с показательной хитринкой растопырил руки, наподобие ветвистых кустов, являющихся рассадниками клещей, заражающих мирное население энцефалитом.

– Лучше с ним не связываться.

– А Павлик, вроде, тихий мальчик. – сказал Алексей Николаевич. – Зря ты его растерзанными кошками пугал, он с виду безобидный.

– Да много ты понимаешь в этих безобидных детях. Разве его папаша сможет воспитать хорошего человека?.. В нём психические девиации шебуршат похлеще любого муравейника. А с виду, конечно, посмотришь на такого мальчика и посочувствуешь: тихий ребёнок, дескать, безобидный интроверт!..

Нежным запахом приготовляемого компота повеяло из окна квартиры на третьем этаже и напомнило, что Алексею Николаевичу и дяде Валере пора отправляться на рынок.

– …Михалыч! – вдруг дядя Валера окликнул сутуловатого человечка в безразмерных штиблетах и аккуратно выцветших штанах, показавшегося из-за угла дома. – Клюковки не хочешь?.. Мы вот посоветовались с Алексеем Николаевичем и решили за клюквой сходить на Липовую Гору. Её очень дёшево продают.

– В добрый путь, друзья мои, удачной дороги! – пожал руки Михалыч и присмотрелся к бутылке портвейна. – На двоих вам мало будет, но если клюква действительно окажется дешева, то сможете ещё бутылку купить.

– Я не пью. – сказал Алексей Николаевич.

– Брось, Михалыч, не для того нам перепадёт купить клюквы, чтоб жрать её без всякой нужды. Винца я взял, когда вознамерился выгулять собаку, потому что не надо закусывать. Это вот если водку на улице пьёшь, то приходится жрать что придётся. Пальцы затем становятся липкими и жирными, их нужно постоянно облизывать.

– Можно просто хлебушком закусить. – заметил человечек в штиблетах.

– Ну это, знаешь, очень скромно. Скромность, конечно, украшает любого мужика, но за здоровьем необходимо следить, надо хорошо закусывать. – дядя Валера приосанился, словно неопровержимая надпись на заборе. – Ты вот лучше подумай и определись с дальнейшим своим движением: согласишься ли стать нам попутчиком до Липовой Горы?

– Да нет, мне сейчас некогда.

– Чем это ты таким занят? – усмехнулся дядя Валера.

Человечек в штиблетах не мог долго стоять на одном месте, постоянно перетаптывался, крутился, жеманился с таинственным видом, словно пытаясь скрыть у себя сзади либо петушиный хвост, либо бесцеремонно оттопыренный карман.

– Мне необходимо вещичку одну найти, просто одну такую вещичку. – забегал Михалыч глазками по земле. – Дощечку небольшую или железячку, размером с ладонь.

Михалыч выпятил ладонь как можно шире. Дядя Валера и Алексей Николаевич внимательно осмотрели её.

– Зачем?

– Да мне надо. Это же ерунда – если правду сказать – такая железячка, до сих пор без неё обходился, а теперь вдруг понадобилась. Вынужден искать.

– Не бзди, Михалыч, найдёшь ты свою железячку. – упорно заманивал дядя Валера приятеля на стезю путешествий. – На Липовой Горе полно разных железяк, я постоянно об них запинаюсь. А тебе всё-таки зачем?

– Ну надо… – замялся Михалыч.

– Ещё один шпион!! – обрадовался дядя Валера. – Люди, что такое с вами творится, почему вы скрытные такие стали и неприветливые?.. Я, кажется, не кусаюсь, и собака у меня до чужого куска мяса не охоча. Зачем от нас скрывать свои интересные потребности?.. Мы не претендуем ни на вас, ни на ваши железячки. Нам просто хочется знать: зачем?..

Собака внимательно посмотрела на хозяина, не слишком соглашаясь с его мнением насчёт себя и чужого куска хлеба, но спорить не стала.

– Мне просто надо одну вещь в доме отремонтировать, а там всё очень сложно, и я не знаю, как подступиться. – страдальчески загундосил Михалыч.

– Нет, ты вознамерился дребеденью заниматься. – коротко засмеялся дядя Валера. – Я тебя, Михалыч, знаю, как облупленного. Давай бросай это дело и дуй с нами за клюквой.

– У тебя всякое дело дребедень – что не скажи.

– Потому что я умею различать настоящее дело от дребедени. Поход за клюквой мне безоговорочно представляется мероприятием достойным, и я – по сути – навязался Алексею Николаевичу в попутчики. А ты мне хоть миллион заплати – я не пойду с тобой железяки искать. Иди лучше ты с нами.

– Нет, ребятки, бывайте здоровы. – пожал руки на прощание Михалыч. – Как-нибудь, в следующий раз встретимся и поболтаем, а вы меня клюквой угостите. Будьте здоровы!..

– И тебе не хворать, Михалыч. – сказал Алексей Николаевич.

Сутуловатый человечек изобрёл мимикой неслыханную работоспособность и скрылся за тем-же углом дома, из-за которого возник.

– Чувствую, что нам следует поторопиться. – после тревожной паузы, произнёс дядя Валера. – Этот вот Михалыч вовсе не дурак, и сейчас явно спешит домой, чтоб взять денег побольше и опередить нас в покупке клюквы. Не удивлюсь, если он закупит всю клюкву Липовой Горы, а нам только и останется, что кусать локти.

– Так чего же мы ждём? – встряхнулся Алексей Николаевич.

– Сейчас, секундочку. – дядя Валера отхлебнул винца.

Изящно запинаясь об трещинки асфальта, мимо прошла молодящаяся старушка, имени которой никто не знал, и все её звали по отчеству – Петровна. Старушка направлялась в магазин, расположенный напротив дома, в котором проживали Алексей Николаевич и дядя Валера. Она тщательно шамкала губами, пересчитывая в уме денежные средства, которые безбоязненно можно было бы потратить.

– Кстати, о деньгах. – дядя Валера сопроводил старушку понимающим взглядом. – У меня в наличие с собой небольшая сумма, а значит, хочется быть уверенным, что денег хватит на покупку клюквы. Почём её продают на Липовой Горе, как ты говоришь?

– Задёшево её там продают. Это не я говорю, это тётки сказали.

– Ну, тётки… Петровна! – окликнул дядя Валера старушку. – Как по-твоему, сколько сейчас может стоить клюква, если продают задёшево?

– Это ты продаёшь? – с необычайной заинтересованностью застыла на месте старушка и заработала мозгом, подсчитывая сумму своего кошелька.

– Я что, похож на человека, способного, как говорится, с бухты-барахты, взять и начать продавать клюкву?.. Про клюкву я услышал от Алексея Николаевича, а он услышал от тёток, которые цену не называли. Сказали просто, что дёшево. Подтверди, Алексей Николаевич.

Алексей Николаевич кивнул головой.

– Вот я и подумал, Петровна, что ты можешь знать сезонное ценообразование. – сказал дядя Валера. – Тебе ли этого не знать? Ты у нас всё знаешь.

Петровна с удовольствием зарделась.

– Если килограммами продают – тогда одна цена будет. – сообщила Петровна. – А если продают в лукошках – то стоимость будет совсем другая.

– Вот как? – призадумался дядя Валера. – Впрочем, ты давай иди куда шла, а на обратном пути всё-таки попробуй уточнить цифру.

– Ты если соберёшься покупать, то про меня не забудь – и мне купи пару килограмм, а там рассчитаемся как-нибудь. – едва ли не потребовала старушка.

– Хорошо, хорошо… как же тебя забудешь…

Старушка, недоверчиво оборачиваясь на путешественников, побрела в свой магазин.

– Ты собираешься ждать возвращения Петровны? – удивился Алексей Николаевич. – Хочу тебе напомнить, что нам некогда.

– Я понимаю, что нам некогда, но и не хочется топать в этакую даль понапрасну. Ты, кстати, можешь вообразить себе ситуацию, когда приходишь на рынок Липовой Горы, протягиваешь деньги продавцу клюквы, и тут оказывается, что клюква продаётся в лукошках. Хотя это по-своему дёшево, но денег у тебя на покупку не хватает. Возможно, даже самую малость. В лучшем случае ты рассмешишь продавца, а в худшем – разгневаешь, и он пошлёт тебя куда подальше.

Петровна добралась до крылечка магазина, передохнула и взялась за ручку двери.

– А у тёток-то вы чего не спросили, в лукошках клюкву продают на Липовой Горе или не в лукошках? – крикнула она с крылечка.

– Да с тётками вообще никто не разговаривал. Алексей Николаевич постеснялся, а меня в этот момент рядом не было. – ответил дядя Валера.

– Понятно. – сказала старушка и вошла в магазин.

– Хоть кому-то что-то понятно. – вздохнул дядя Валера и отхлебнул из бутылки. – Я давно замечаю, что вот этаким старушкам очень многое понятно из того, что понятным вообще быть не может, им в этом деле парадоксы жизненного опыта помогают. Да ты, Алексей Николаевич, брезгуешь со мной, что ли, винца выпить или здоровье бережёшь?

– Ты же знаешь, я не пью. – сказал Алексей Николаевич.

– Он не пьёт. – подтвердила собака. – Ты ему ещё в прошлый раз предлагал, а он отказался. Пей один.

Дядя Валера встряхнул головой и опасливо уставился на собаку.

– Что??

– Пьёшь всякую дрянь, я бы даже постеснялась её кому-нибудь предлагать. – просипела собака. – Так что пей один.

– Какого чёрта тут происходит? – едва ли не подавившись глотком вина, дядя Валера покосился на собаку. Затем он покосился на Алексея Николаевича, но тот делал вид, что ничего странного не происходит.

– Слушай, я вообще понять не могу: зачем тебе клюква?.. – укоризненно заговорила собака. – Это ведь такая дрянь, что её есть невозможно. Она до следующего года в холодильнике проваляется, поскольку потреблять её некому. Бесполезная вещь.

Дядя Валера хрюкнул рванным хихиканьем и погрозил пальцем:

– Так и знал, сука, что ты не просто собака, а работаешь на ФСБ. Подтверди мою догадку, Алексей Николаевич.

– Я не знаю. – отмахнулся Алексей Николаевич. – Зачем ФСБ твоя собака?.. Они террористов ловят, диверсантов разных. А наш дом для террористов интереса не представляет.

– Да как же не представляет? – воскликнула собака. – Гипотетические террористы могут изготовить вещество под названием игданит (аммиачная селитра плюс дизельное топливо – всё имеется в доступных точках розничной торговли) и устроить в доме термобарический взрыв. Придут ночью с пятью литрами бензина, зайдут в лифт, накрутят на спичку сигаретную бумагу, чтоб фитиль получился, зажгут и прилепят спичку на жвачку в лифте. Потом выльют бензин, проедут вверх-вниз и уйдут из подъезда, а когда фитиль дотлеет и спичка зажжётся – произойдёт эффект, как в цилиндре ДВС. Полетит всё к чертям собачьим..

– В нашем доме нет лифта. – пробормотал дядя Валера.

– Не важно. – энергично засеменила лапами собака. – Если террористы владеют основами химии, если обучены синтезировать мутанты лёгких и тяжёлых элементов для изготовления плазменного состава – они запросто могут устроить атомный взрыв. И на наш дом хватит, и на соседний, и даже от Липовой Горы ничего не останется.

– Заткнись! – совершенно сникнув и стиснув зубы, потребовал от собаки дядя Валера.

– Всё же очень просто. – собака вильнула хвостиком. – Когда смесь изготавливается и закладывается в подъезде, скажем, в виде мешков с цементом для предстоящего ремонта, тогда электросварочный аппарат подключается к проводникам разрядника и делается пробой разрядного промежутка от дешёвого карманного электрошокера, например, дистанционно – по звонку на сотовый телефон. А учитывая, что основным ядерно-взрывным материалом может быть смесь свинца и углерода, то такой фугас может быть мегатонного класса, и не только Липовую Гору, а и половину Ярославля снесёт за будь здоров!..

Собака утвердительно подтявкнула.

– Вот что, Алексей Николаевич. – озабоченно сказал дядя Валера. – Ты сам видишь, что собака нам сегодня не попутчица и не советчица в покупке клюквы, уж лучше я её домой отведу. Подожди меня немного.

И дядя Валера потащил, слегка упирающуюся собаку, в дом.

– Я сейчас вернусь, ты только подожди немного… Да пошла ты, сука безногая!..

Собака обиженно скулила.

Алексей Николаевич постоял во дворе около получаса, дожидаясь соседа, проводил взглядом памятную старушку Петровну, возвращавшуюся из магазина, и ничего не ответил на её замечание про зависимость цены клюквы от величины лукошка, только лишний раз кивнул головой, выказывая всяческое понимание и почтение к старости.

Солнце уходило в лёгкие осенние сумерки, а с небес – окрашенных в интимные лирические тона – жалобно заморосило. Алексей Николаевич раскрыл зонтик, который предусмотрительно таскал с собой всегда, и взглянул на часы.

– А ведь как-то жил я до сих пор без клюквы, и неплохо жил. – сказал он, обращаясь к невидимому дяде Валере и его собаке. – Конечно, если б я кому-то пообещал, что угощу клюквой, то теперь бы пришлось – хоть кровь из носу – но добывать эту чёртову клюкву, и желательно в лукошке!.. А так я остаюсь при своём абсолютно свободном желании: хочу – иду за клюквой на Липовую Гору, а не хочу – не иду!.. И несомненно, что при такой слякотной погоде не возникает желание куда-нибудь идти. Хорошо, если просто поморосит немного, а если грянет гроза – над путешествием возникнут опасности, и эта клюква с лукошком мне поперёк горла станет.

Алексей Николаевич взглянул на окно собственной комнаты, улыбающееся тёплым и уютным настроением, вздохнул и отправился домой. Очень быстро заварил крепкий чай и приспособил к нему с десяток оладушек, оставленных с утра на столе в кастрюльке, укутанной огромным махровым полотенцем для сохранения тепла. Оладушки оказались чуть тёплыми, но именно такие оладушки и любил неприхотливый Алексей Николаевич. Он с радостью умял их один за другим, тут же вошёл в поисковую систему интернета, желая узнать сезонную стоимость клюквы, и едва ли не подавился последним оладушком, когда увидел статистику заблудившихся в лесу за летне-осенний период прошлого года. Оказывается, что только в родной Ярославской области заблудилось около 123 человек, из них четверо погибли, и все погибшие направлялись в лес именно за клюквой. Сотрудники МЧС и волонтёры, отправившиеся на поиски пропавших, рассказывали совершенно жуткие истории об изглоданных до костей неизвестных женских телах, руки которых были намертво вцеплены в пустопорожние лукошки.

– Вот так оно и разрешилось всё неожиданно. – вздохнул Алексей Николаевич и дал себе зарок больше никогда не соблазняться клюквой. По странному стечению обстоятельств, в тот же момент на улице перестал моросить дождь, повыскакивали на прогулку весёлые детки, заегозили расторопные воробышки, и послышались ужимистые мужские басы, собравшиеся у магазина с целью праздного моциона и удовлетворительного разговора. Никто и словом не обмолвился о возможном путешествии на Липовую Гору. Каждому было хорошо на своём месте и при своём деле.