Текст книги "Ниндзя. Первая полная энциклопедия"

…В старину жил один великий учитель ниндзюцу. У него было много учеников. Однажды посреди бела дня он приказал им:

– Идите немедля и украдите для меня из фарфоровой лавки большую черепаху!

Ученики поняли, что наставник хотел испытать их искусство, и с готовностью отправились исполнять приказ. Но дело было днем, а черепаха была большого размера, так что надеяться, что никто не заметит пропажу, было нечего. Долго бродили они вокруг лавки, но придумать способ украсть черепаху так и не смогли. Окончательно пав духом, они явились к наставнику с повинной.

– До чего же вы бестолковы! – заявил в ответ учитель. – Ну, что ж, видно, прийдется мне показать вам свое мастерство.

С этими словами ниндзя направился к фарфоровой лавке.

Ждать его возвращения пришлось недолго: вскоре на дороге показался учитель со взваленной на спину огромной фарфоровой черепахой. Ученики были поражены ловкостью мастера, но один из них, украдкой наблюдавший за наставником, заявил, что мастер попросту ее купил. При этих словах все захлопали в ладоши и засмеялись.

Но тут вмешался сам учитель, спокойно сказавший:

– Вот поэтому-то вас и называют недопесками. Вы все кричали: «Черепаха, черепаха!» Эта большая черепаха прямо-таки приковала ваше сознание, и вы не замечали ничего вокруг. Когда я вошел в лавку, я сначала украл десять маленьких черепашек и спрятал их в рукаве. Потом я спросил хозяина, сколько стоит эта большая черепаха, и затем просто предложил ему поменять ее на десять маленьких.

Эта легенда во многом похожа на дзэнскую притчу. Она проповедует гибкость мышления. А следующая легенда ярчайшим образом демонстрирует дзэнский характер методики обучения ниндзя.

В старину жил один знаменитый ниндзя. У него был сын-недотепа, страстно желавший обучиться шпионской науке. Долгое время он приставал к папаше с просьбами преподать ему урок мастерства, и, наконец, наставник согласился. Прокравшись вместе с сыном в амбар усадьбы одной богатой семьи, ниндзя заставил его залезть в какой-то ящик, после чего запер его на замок, заорал: «Воры! Воры!» – и дал деру. Заслышав этот вопль, мальчик ужасно удивился и напугался. Но плакать не заплакал, да и звать никого не стал, а лишь лежал и проклинал папашу последними словами за его безжалостное обращение. Да и слуги, сами немало удивленные происшествием, пришли проверить амбар, но ничего подозрительного не заметили. Тем временем запертый в ящике незадачливый «ниндзя» стал царапать нижнюю доску ящика ногтями. Услышав этот скребущий звук, слуги сначала подумали, что это мышь, но звук всё не прекращался. Некоторое время спустя они сообразили, что звук исходил из ящика, и, сорвав замок, открыли его крышку. Именно этого и добивался мальчишка, который, как только крышка была поднята, вскочил как молния и побежал что было духу. За ним с воплями «Держи вора!» понеслись слуги. Деваться было некуда. «Ниндзенок» метался из стороны в сторону, пока не добежал до колодца. Там он увидел большой камень и моментально придумал спасительную уловку. Схватив камень, он швырнул его в колодец. Камень с громким плеском с большой высоты грохнулся в воду. И слуги, услышав плеск, решили, что это вор нырнул в колодец, окружили его и стали искать веревки или лестницу, чтобы вытащить его на расправу. А мальчонка тем временем, счастливо избежав опасности, сбежал домой.

Добравшись до дому, при виде отца он дрожащим голосом закричал:

– Папа, как же ты жесток! – и разразился рыданиями.

Но отец оставался невозмутимым и лишь спросил в ответ:

– Как же ты сумел вывернуться?

Мальчик, всхлипывая, изложил ему подробности побега, и тогда отец сказал ему:

– Здорово! Вот это – введение в ниндзюцу. Понял?

Начиная с середины XIII в., во многих провинциях Японии появились так называемые акуто – «злодейские шайки». Что же представляли собой акуто, какие цели они преследовали, в чем выражались их «злодейские» действия? Приведем петицию управляющего поместья Аракава провинции Кии от 1291 г.:

«Монах Хосин из храма Коя-дэра, дочернего храма Саммон, почтительно докладывает.

Прошу, чтобы было сделано обращение к военным властям и в соответствии с установленными законами представленные в списке люди были взяты под стражу и наказаны. Гокэнин [23]23
  Гокэнин – в эпоху Камакура – вассал сёгуна.


[Закрыть] провинции Кии Миякэ Таро нюдо Дзёсин и другие ночью 26-го дня 7-го месяца ворвались в жилище Хосина в сёэне [24]24
  Сёэн – частное земельное владение.


[Закрыть] Аракава, захватили предназначенные синтоистскому храму Хиэ подношения и имущество, сожгли 35 сельских построек и жилищ крестьян. В 8-й день 9-го месяца они устроили засаду в храме Коя, убили двоих вассалов – Дзюро нюдо и Сабуро. Подобного злодейского разбоя ранее никогда не было».

Ниндзя спасается вплавь. Рисунок по мотивам японских гравюр

Управляющий представил храму 12 документов, из которых видно, что «злодейская шайка» состояла из жителей соседних сёэнов Ёсинака, Натэ, Хигасиарами, Касэда и других. Главарь – гокэнин Дзёсин в то время еще не был взят под стражу, хотя уже находился под следствием в связи с убийством племянника управляющего сёэна Танака. Несмотря на это, он вторгся в сёэн Асо провинции Идзуми, а затем в сёэн Аракава. В «злодейской шайке» было много его родственников. Они захватили 35 000 медных монет, около 270 литров риса, зерно, гречиху, доспехи, луки, стрелы, седла, конскую упряжь, одежду, спальные принадлежности, кастрюли, горшки, котлы и другие предметы повседневного обихода.

Яркую картину движения акуто дает историческое сочинение «Хосоки», написанное в 1348 г. в храме Икаруга-дэра и повествующее о событиях в провинции Харима: «С годов Сёан и Кангэн (1299–1303) стало видно и слышно, что в различных местах происходило бесчинство, в заливах действовали пираты, нападали группы бандитов, горные разбойники и т. д., их не успевали усмирять. Они отличались от обычных людей, одевались в странную одежду и имели необычный внешний вид. Они носили легкое полотняное кимоно цвета хурмы, прицепляли женские зонтики, не носили эбоси [25]25
  Эбоси – головной убор знати.


[Закрыть] и хакама. Они ходили украдкой, не показывая людям лицо, на спине носили бамбуковый колчан с малым числом стрел, на боку прицепляли большой меч с облупленной рукояткой в ножнах, имели бамбуковые копья и заостренные палки, не надевали панцирь и другое защитное снаряжение. Они собирались по 10–20 человек, иногда укреплялись в замке или, наоборот, присоединялись к тому, кто штурмовал замок. Иногда они переходили на сторону противника, совершали предательство. Они вели себя только так и не держали обещаний. Они любили азартные игры, их основным занятием было мелкое воровство. Несмотря на указы бакуфу [26]26
  Бакуфу – сёгунское военное правительство.


[Закрыть] и запреты сюго [27]27
  Сюго – военный губернатор провинции.


[Закрыть], их число росло.

Бакуфу с весны 1-го года Гэнъо (1319) отправило гонцов в 12 провинций районов Санъёдо и Нанкайдо. В нашей провинции Харима Ио Тамэёри, некто Сибуя, некто Касуя и другие вместе с представителем сюго Судо нюдо собрали клятвы с управляющих поместьями, гокэнинов и добились усмирения. Находящиеся в разных местах замки и жилища акуто числом 20 были сожжены, убиты те, кто там находился; представлен их список из 51 человека. Пользуясь этим случаем, всем гокэнинам провинции, включая тех, кто находился в Киото, был отдан строгий приказ об их аресте, но реальных результатов не было. Известных буси назначали командирами усмирительных отрядов, дзито [28]28
  Дзито – в эпоху Камакура – военный инспектор, управляющий, назначенный в сёэн сёгунатом.


[Закрыть] и гокэнины были объединены в группы и по очереди охраняли два места – Акаси и Нагэси; поэтому 2–3 года было тихо, но с наступлением годов Сётю и Каряку (1324–1329) их поведение значительно превзошло всё то, что было в предыдущие годы, поразило Поднебесную.

Они, сидя на хороших лошадях, следовали по 50–100 всадников, вели запасных лошадей, везли сундуки, луки со стрелами, доспехи, и всё это было великолепным, украшенным инкрустацией золотом и серебром, надетые панцири ярко сверкали на солнце. Даже если земля не была спорным объектом судебного разбирательства, они объявляли себя сторонниками истца, захватывали эту землю. Объединялись в шайки, давали взаимные обещания. Такие группы, объединенные договоренностью, разрушали или строили замки. Земляные стены они красили, как в древности, возводили башни, сбрасывали на врага бревна и с помощью пращи метали камни, ставили вышки для предводителя, устанавливали большое количество ширм, щитов, бамбуковых заграждений. Поскольку многие из них приходили из провинций Тадзима, Тамба, Инаба, Хоки и других, то предоставляемые им на это расходы назывались ямакоси – «переход через горы»; по договору за обещанное вознаграждение они могли выступить на стороне любого. У них не было боязни людских глаз и чувства стыда. Буси считается тот, кто делает себе харакири; они же, хотя сами и знают, что такое стыд, но, утверждая, что нахождение в военном лагере – совсем другое дело, наоборот, восхваляют нарушение обещаний и предательство; их боятся и те воины, которые охраняют заставы, и те, кто направляется на их усмирение. Поэтому из-за их беззаконий, таких, как снятие урожая с чужих заливных и суходольных полей, набеги, захваты и т. д., в конечном счете, думается, не осталось сёэнов, где управление сохранилось бы в порядке.

Разбойник с мечом. Рисунок по мотивам японских гравюр

Большинство жителей провинции высокого и низкого статуса стали их сторонниками; из-за того, что направленные на их подавление и подкупленные ими буси закрывали на всё глаза и уши, деятельность акуто стала активной, и возникли важные события годов Гэнко (то есть свержение регентов из дома Ходзё коалицией феодалов под руководством императора Годайго в 1333 г. – А.Г.). Их действия были проявлением ошибок правления буси».

Среди японских историков нет единого мнения о сущности акуто. По-видимому, это явление носило сложный характер. По одним данным, акуто были местными буси, во главе которых стояли вассалы сёгуна, не желавшие отправлять рисовый налог владельцам сёэнов. По другим данным, основу акуто составили зажиточные люди, главным образом торговцы, становившиеся землевладельцами, и богатые крестьяне.

Как бы то ни было, говоря об акуто, следует обратить внимание на связь этого движения с процессом разделения труда и развитием денежного обращения. С одной стороны, в то время Япония достигла столь высокого уровня экономического развития, что сложились предпосылки для выделения социальных групп, не занятых непосредственно в производстве. С другой, развитие денежного обращения вело к тому, что достаточным условием существования человека стало обладание деньгами, а не землей. Отсюда – стремление акуто к захвату денег и иных богатств, а не земель. В то же время, вследствие появления излишков сельскохозяйственной продукции, некоторые феодалы получили возможность нанимать к себе на службу хороших военных профессионалов, каковыми и были многие акуто. Правда, одной возможности для этого было явно недостаточно. Нужна ведь еще и потребность. Но, судя по всему, такая потребность у феодалов была. Во всяком случае, в источниках есть немало примеров, когда они покрывали действия акуто и прятали их от преследований в своих владениях. Об этом свидетельствуют, например, дополнения к кодексу 1232 г., опубликованные в 1262 г.:

«Часто приходится слышать, что находящиеся под стражей у буси, пребывающих в Киото, подследственные из-за действий частных лиц передаются под стражу тем, кто имеет с ними связи, и в результате возвращаются в места своего жительства или, будучи отпущенными на свободу, совершают незаконные действия в Киото. Отныне подобное должно быть прекращено. Скорейше должно быть проведено рассмотрение дела и наведен порядок. Сообщают, что, находясь под стражей, они окружены многими зависимыми, носят мечи. Это совершенно непотребно. Скорейше должно быть прекращено…»

По сути, переход акуто на службу к феодалам за плату знаменовал начало традиции наемничества, появление групп профессиональных воинов, не являющихся чьими-либо вассалами, не имеющих собственных владений и живущих продажей своих профессиональных навыков. Для ниндзюцу это имело огромное значение, поскольку именно таким образом в Японии появились кланы, основным занятием которых был военный и политический шпионаж. В этом плане важно отметить, что феномен акуто большинство японских историков исследовали на основе материалов о «злодейских шайках из сёэна Курода», костяк которых составляла знаменитая семья ниндзя Хаттори, о чем пойдет речь далее. Интересно также, что японские ученые отмечают, что, если поначалу группы акуто имели ярко выраженный кровнородственный характер, то впоследствии они развились в территориальные организации, в которых видится прообраз мощных группировок ниндзя провинции Ига и уезда Кога провинции Оми.

Сёгунское правительство пыталось бороться со «злодейскими шайками». Оно часто издавало указы о необходимости разгрома акуто, отдавало подобные приказы военным губернаторам-сюго, назначало заместителей сюго и влиятельных гокэнинов уполномоченными по борьбе с ними. Хотя активные меры, как правило, не принимались, эта борьба всё же создавала угрозу для «злодейских шаек». Поэтому последние, не имея возможности удержать свои опорные пункты в столкновениях с самурайскими дружинами, активно использовали тактику партизанской войны. Кроме того, они умело играли на противоречиях в господствующем классе и для борьбы с конкретными владельцами сёэнов или с бакуфу использовали поддержку других владельцев сёэнов. Во время свержения камакурского сёгуната в 1333 г. многие акуто выступили на стороне антиправительственных войск.

В силу различных причин акуто потерпели поражение. Но некоторые из них смогли выстоять вплоть до конца XVI в., когда Япония была окончательно объединена и поставлена под контроль диктаторов Тоётоми Хидэёси. После установления сёгуната Муромати (1336–1573) они иногда становились вассалами сюго, а в некоторых случаях силами своих территориальных организаций устанавливали контроль над целыми районами.

В эпоху Камакура в провинции Ига сложилось мощное объединение дзи-дзамураев (госи; некоторые историки относят его появление даже к концу эпохи Хэйан), которое вошло в историю под названием Курода-но акуто – «злодейские шайки сёэна Курода».

Дзи-дзамураи, «деревенские самураи», представляли деревенскую верхушку. Они имели сравнительно большие земельные участки, которые обрабатывали частью сами, частью силами батраков, располагали оружием и создавали небольшие дружины из родичей и зависимых. В мирное время дзи-дзамураи пахали землю, руководили жизнью сельских общин, а в военное – нанимались на службу к более крупным феодалам.

В то время в Ига было очень мало поместий знати. Почти вся земля принадлежала религиозным объединениям, среди которых выделялись буддийские монастыри Тодай-дзи и Кофуку-дзи и синтоистское святилище Исэ-дзингу. Самые большие владения были у Тодай-дзи. Они охватывали почти всю территорию Ига. Таким образом, этот храм был фактическим владельцем провинции. Воспользовавшись тем, что контроль со стороны Тодай-дзи был довольно слабым, местные дзи-дзамураи начали объединяться в шайки и принялись отщипывать земли от владений храма кусочек за кусочком. Во главе Курода-но акуто стояли два семейства – Хаттори и Оэ.

Главой Хаттори в то время был Ясукиё, одним из первых ставший вассалом сёгуна Минамото Ёритомо. Как уже говорилось, он был старшим сыном Хаттори Иэнаги, во время войны Гэмпэй сражавшегося на стороне Тайра. В то время как его отец оказался в числе беглецов, подлежащих аресту, Ясукиё вовремя сообразил, откуда ветер дует, и принял нужную сторону. Благодаря этому он не только сохранил фамильные земли в Ига, но и сумел увеличить их, решительно подавляя все выступления против Минамото. Так, прознав, что в монастыре Сэндо-дзи, находившемся в деревне Ямадо уезда Аяма провинции Ига, укрылся Синода Сабуро Ёсихиро, один из сподвижников Кисо Ёсинаки – врага Минамото, он приказал своему родственнику Хаттори Хэйроку Масаами напасть на него. В бою Синода был убит, и Ясукиё отправил его голову в Камакуру, где находилась резиденция Ёритомо. За ретивость сёгун наградил его новыми землями. Как видим, у Ясукиё было прекрасное чутье на добычу, поэтому нет ничего странного, что именно он принял самое деятельное участие в коалиции дзи-дзамураев для борьбы с храмом Тодай-дзи.

Ниндзя обезоруживает врага при помощи палки. Рисунок по мотивам японских гравюр

В то время в Ига была еще одна мощная военная сила – семья Оэ, члены которой на протяжении ряда поколений служили управляющими Тодай-дзи в Ига. Наибольшее влияние Оэ имели на юге провинции, куда они переселились из Кавати.

Основателем рода Оэ считается Оэ Кунихира (951–1012). Он был знатоком изящной словесности, и его потомки служили преподавателями императоров. Немалые знания были у Оэ и в области военного дела. На этом поприще особенно прославился Оэ Кунифуса. А Оэ Хиромото занимал важный пост руководителя Главного административного ведомства сёгуната Камакура.

Поступив на службу управляющих поместьем Тодай-дзи в Ига, Оэ со временем стали манкировать своими обязанностями и расхищать вверенное им имущество. Пока они преданно служили Тодай-дзи, у них были крайне напряженные отношения с бесцеремонными Хаттори. Но когда Тодай-дзи, обжегшись на произволе Оэ, попытался усилить контроль за своими поместьями в Ига, направив туда своих инспекторов, Оэ сорвали маску с лица и восстали против монастыря с оружием в руках. С этого времени прежние враги Хаттори и Оэ стали активно сотрудничать друг с другом и создали коалицию акуто.

Поскольку Тодай-дзи, Кофуку-дзи и другие храмы придерживались принципов недопущения мирских властей в принадлежащие им поместья, политический и экономический контроль за положением в Ига со стороны сёгуната был крайне слабым и ограничивался номинальным назначением чиновников. Бакуфу не предпринимало никаких попыток для подавления там мятежных акуто. С другой стороны, инспекторы храмов, столкнувшись с активным противодействием «разбойных шаек», не смогли исполнять свои обязанности, и Тодай-дзи, равно как и все другие храмы, утратил практически все рычаги управления своими владениями в Ига. Всё это позволило коалиции дзи-дзамураев подчинить себе почти всю провинцию, в результате чего у семей, исстари практиковавших ниндзюцу, появилась солидная экономическая и территориальная база.

Объединение Хаттори и Оэ в единую коалицию имело большое значение для совершенствования складывающегося военного искусства ниндзя, поскольку каждая из этих семей имела богатые познания в области военного дела. Если воинская традиция клана Хаттори была тесно связана с ямабуси хэйхо, то представители семьи Оэ были специалистами в классической китайской военной стратегии.

Важно отметить также, что объединение Хаттори с Оэ позволило им распространить влияние на провинции Кавати и Сэтцу, где находились старинные родовые поместья Оэ.

Если поразмыслить о причинах возникновения кланов, занимавшихся ниндзюцу в уезде Кога, следует обратить внимание на два важных момента. Во-первых, в самом сердце Кога находится гора Иидзака, на которой издревле занимались своей аскезой последователи сюгэндо. Во-вторых, в древности уезд Кога входил в уезд Ига, поэтому многие семьи из Кога имели родственные связи с жителями Ига.

Когда именно уезд Кога выделился из уезда Ига, точно не известно, но, вероятно, это произошло в эпоху Нара. В память о принадлежности к Ига новый уезд получил название, отличающееся только на один первый иероглиф, и посему в слове «Кога» нет никакого особого смысла. Но даже после выделения Кога в отдельный уезд Ига и Кога сохранили много общего в обычаях и культуре. И вообще, на протяжении всего периода феодализма в Японии эти две области были теснейшим образом связаны друг с другом. Например, в Кога большую роль играли семьи, связанные родственными узами со знаменитыми Хаттори из Ига, в частности, одна из 53 семей Кога так и называлась – Хаттори.

Ига Уэно – родина ниндзя Ига

Традиции ниндзюцу Кога и Ига, как полагают японские историки, восходят к одному источнику, а именно – к ямабуси хэйхо. В Кога основным центром практики ямабуси была гора Иидзака, облюбованная отшельниками в глубокой древности. До отделения Кога от Ига это был единственный центр сюгэндо на севере Ига. Только позднее в 49 деревнях Ига появились храмы ямабуси, которые, согласно легенде, были построены Кукаем, основателем буддийской школы Сингон. Таким образом, военное искусство Кога и Ига, и ниндзюцу в том числе, как полагают, проистекает от ямабуси с горы Иидзака.

Но в политическом отношении, начиная с эпохи Камакура, ситуация в Ига и Кога существенно различалась. В то время как в Ига коалиция дзи-дзамураев смогла потеснить буддийские монастыри и подчинила себе почти всю провинцию, уезд Кога после вхождения в провинцию Оми оказался во власти сюго этой провинции, обладавшего значительной военной силой. Поэтому дзи-дзамураи из Кога утратили свою самостоятельность и превратились в вассалов клана Сасаки.

Первым сюго провинции Оми был Сасаки Садацуна, один из крупных военачальников сёгуна Минамото Ёритомо. Отец Садацуны в период войны Гэмпэй сражался в провинции Оми с Хиратой Иэцугу, сторонником Тайра и сложил свою голову в бою. За подвиги, совершенные в сражениях с Тайра, Сасаки и получили пост сюго в провинции Оми, который стал передаваться из поколения в поколение в их семье.

В конце эпохи Камакура главой рода Сасаки стал известный полководец Такаудзи, который известен больше под своим монашеским именем – Сасаки нюдо Доё. Он умело использовал шпионов, набирая их среди жителей Кога, и все более укреплял положение рода Сасаки. Начиная с этого времени кланы ниндзя из Кога стали действовать как единая организация под командованием Сасаки Такаудзи, и, по-видимому, именно к периоду его правления относится возникновение знаменитой коалиции госи из Кога, которая получила название «53 клана Кога».