Текст книги "Ниндзя. Первая полная энциклопедия"

Последователей Эн-но гёдзя, удалявшихся в горы для аскетической практики, называли ямабуси – «спящие в горах» (другие названия: яма-но хидзири – «горные мудрецы»; сюгэндзя – «занимающиеся практикой для обретения чудотворных сил», сюгёся – «занимающиеся аскезой»; гёдзя – «аскеты»). Далеко не все из них оставались в горах постоянно, ведя жизнь отшельников в полном смысле слова. Подавляющее большинство совершало восхождения в горы лишь эпизодически. В остальное время они либо находились в храмах, связанных с сюгэндо, либо странствовали, забредая подчас в самые отдаленные уголки Японии. Постепенно они обрастали приверженцами из числа мирян. Когда наступало время восхождения на святые горы, ямабуси становились для мирян проводниками в святые горы и наставниками в постижении таинств горного отшельничества. Таких ямабуси стали называть сэндацу.

Ямабуси Симода Мохэй, патриарх школы будзюцу Кираку-рю. Со старинной гравюры

Влияние ямабуси не ограничивалось узким кругом приверженцев. Они были желанными гостями в любой деревне или крестьянской семье, где творили заклинания у ложа больного с целью изгнания из его тела вызвавших болезнь злых духов, заклинаниями же помогали вызвать дождь, столь необходимый в засушливое время года, или же, наоборот, усмирить разбушевавшуюся стихию. Из уст ямабуси люди постигали начала буддийского вероучения, узнавали о хороших и дурных числах, благоприятных и неблагоприятных направлениях, других представлениях даосизма и буддизма. Ямабуси были врачевателями, наделенными сверхъестественными знаниями мудрецами. А еще – занимательными рассказчиками, от которых крестьяне узнавали немало интересных легенд и рассказов о чудесах, незаурядными актерами, исполнявшими в ходе рассказа самые различные роли. Иными словами, ямабуси были близки простому люду, и именно эта близость делала их проводниками учения Будды повсюду, где бы они ни появлялись.

Поскольку сюгэндо является разновидностью народной религии, оно никогда не имело единой доктрины и организационно всегда было чрезвычайно рыхлым. Достаточно сказать, что одни группы ямабуси ассоциируют себя с национальной японской религией синто, другие – с буддизмом, а третьи вовсе утверждают, что сюгэндо – самостоятельная религия. При этом ямабуси объединены в целый ряд самостоятельных школ, крупнейшими из которых являются Хондзан-ха и Тодзан-ха. Течение Хондзан-ха связано с той ветвью буддийской школы Тэндай, главным храмом которой является Мии-дэра, а Тодзан-ха – с той ветвью буддийской школы Сингон, главным храмом которой является Дайго-дзи Самбо-ин. И все же, говоря о сюгэндо, стоит вкратце остановиться на основах доктрины буддийской школы Сингон, поскольку именно она наиболее согласуется с целями и системой психофизической практики, которая сложилась в сюгэндо, а позже отчасти перешла в практику ниндзя.

Буддийская школа Сингон («Истинное слово») была создана монахом Кукаем в первой половине IX в. Она относится к так называемому эзотерическому или тантрическому буддизму (яп. миккё – досл. «тайное учение»).

Что же такое эзотерический буддизм? Эзотерический буддизм – это учение о единстве человека, природы и великого всемогущего и всезнающего будды Дайнити, чье имя означает «Великое солнце». Задача человека – выявить в себе свою истинную природу – природу Дайнити, и тогда он сможет вырваться из порочного круга перерождений и страданий и достичь успокоения в нирване. Достичь этого можно разными путями, но эзотерический буддизм проповедует подвижничество, которое позволяет достичь цели в течение одной жизни. Это подвижничество заключается в выполнении различных ритуалов, которые и составляют основной секрет «тайного учения».

Кукай в своем трактате «Значение [слов] «стать буддой в этом теле» писал:

 
[Между] шестью великими [элементами] нет преград
и [они] вечно пребывают в йоге.
Четыре вида мандал не отделены друг от друга.
Если следовать трем «тайным» кадзи,
[Три Тела Будды] быстро выявляются.
Всё, что есть в сетях Индры, называют «в этом теле».
 

В этих строках заключена квинтэссенция учения Сингон. Но чтобы понять их, нужно познакомиться с представлениями «тайного учения» о вселенной.

В миккё разнообразные тела, существующие во вселенной, рассматриваются в трех аспектах – «тело», «знак» и «действие». «Тело» есть материальное тело как таковое. Если для примера взять цветок розы, то данная категория указывает на цветок сам по себе. «Знак» – это форма, облик вещи. Цветы розы имеют разнообразные формы, бывают разных цветов, отличаются по величине. Это – их «знак». «Действие» – это действия материальных тел, например, у цветка розы раскрывается бутон, распускается цветок. Итак, в «тайном учении» вся материя вселенной рассматривается с трех сторон – «тела», «знака» и «действия». Считается, что и сама вселенная также имеет эти три грани.

По учению миккё, «тело»-вселенная складывается из шести структурообразующих компонентов, которые называются «шесть великих элементов». Это «земля» (дзи), «вода» (суй), «огонь» (ка), «ветер» (фу), «пустота» (ку) и «сознание» (син). «Землю», «воду», «огонь», «ветер» и «пустоту» называют «пятью великими элементами». Они конституируют материальное бытие. При этом «земля» – это нечто твердое; «вода» – жидкое, стекающее вниз; «огонь» – горящее, поднимающееся вверх; «ветер» – то, что движется (воздух); «пустота» – это пространство.

Ямабуси, складывающий руки в мудру. С изображения в иллюстрированном каталоге приемов школы будзюцу Намбу синган-рю

К пяти великим элементам добавляется «сознание», или психика, психические «действия». В нем воплощается духовное бытие. Таким образом, вселенная состоит не только из материи, но в ней изначально присутствует и наша психика, сознание.

«Шесть великих элементов» существуют не сами по себе, каждый по отдельности, они как бы «вплавлены» друг в друга.

Чтобы «стать буддой в этом теле», то есть реализовать высшее просветление, выводящее человека за рамки перерождений и земных страданий, нужно постичь это «истинное тело» вселенной, которое в то же время является телом великого будды Дайнити.

Далее, с точки зрения «знака» вселенная рассматривается в четырех ипостасях, которые выражаются четырьмя мандалами. Мандала (яп. мандара) – важнейший для «тайного учения» Сингон предмет культа. По сути, это схематическое символическое изображение вселенной, на котором в определенном порядке размещены будды с великим буддой Дайнити в центре.

Существует четыре вида мандал. На «Великой мандале» структура вселенной представлена в образах будд. Она включает в себя две мандалы – «мандалу мира алмаза» (Конго-кай мандара) и «мандалу мира чрева» (Тайдзо-кай мандара). На «Самайя-мандале» изображаются символы будд: мечи, кольца из драгоценностей, цветки лотоса, которые являются «знаками» граней вселенной. На «Дхарма-мандале» изображаются «слова-семена» будд. Это санскритские буквы, которые также символизируют грани вселенной. На «Карма-мандале» символически изображаются «деяния» будд.

В мандалах четырех видов выражен истинный «знак» вселенной, то есть истинный «знак» Дайнити. Вселенная едина, поэтому четыре мандалы называются в Сингон «четыре неотделимые [друг от друга] мандалы».

Итак, вселенная складывается из шести структурных компонентов и имеет четыре ипостаси.

Третья категория – «действие». На ней делается наибольший акцент. В «действии» концентрируется всё, что связано с «тайным учением».

Согласно буддийскому учению, вся наша жизнь, все наши повседневные поступки представляют собой деяния тела, языка и разума. С помощью тела мы передвигаемся, с помощью рта говорим, с помощью разума думаем. Буддисты называют это «тремя деяниями», причем «деяние» – это карма, то есть такое действие, которое закономерно повлечет за собой определенное следствие.

В миккё «тайну тела», «тайну речи» и «тайну мысли» называют «тремя тайнами» (саммицу). Они являются структурообразующими элементами ритуала: «Если практикующий Сингон постигает значения «тайн», он соединяет руки в мудру, произносит «истинные слова», погружается в самадхи (отдаляясь от пустых размышлений, успокаивает и приводит в порядок свои мысли) и, так как благодаря «трем тайнам» обретает поддержку, быстро достигает того, чего желает».

«Тайна тела» – это мудра (яп. кэцуин – досл. «связанная печать»). Так называют определенные позы и жесты, положения ног, сплетения пальцев, повороты головы, воспроизводящие магические жесты будды Дайнити. Особое сплетение пальцев, по буддийской теории, приводит к замыканию энергетических каналов, благодаря чему человек получает возможность «подключиться» к неистощимой энергии вселенной.

«Тайна речи» – это мантра (яп. дзюмон – «заклинание»), магическая словесная формула, набор различных звуков, обычно лишенный всякого значения и воспроизводящий фрагмент священной речи Дайнити. В мантрах важен не смысл слов, а само произнесение звуков, вызывающих в человеческом организме особые вибрации, которые, как полагают современные ученые, воздействуют на головной и спинной мозг, изменяя психическое состояние человека.

«Тайна мысли» – это самадхи (яп. самади), «молитва с думой о почитаемом будде», которая задействует поистине огромную силу сознания – нэнрики. Именно нэнрики является важнейшим фактором приобщения к истинной природе Дайнити. Мудра, мантра и самадхи должны всегда сочетаться в ритуальном действии последователя Сингон, поскольку они отражают три равноприсущих аспекта великого космического будды Дайнити.

Мудра, мантра и самадхи в буддийской школе Сингон называются «кадзи трех тайн». Слово кадзи буквально означает «добавление и сохранение». Оно выражает двойное усилие: усилие Дайнити просветить людей (ка) и усилие людей воспринять учение Дайнити и удержать в себе (дзи). Благодаря кадзи трех тайн последователь миккё становится одним целым с великой душой вселенной, которая выражается через «шесть великих элементов» и четыре мандалы, обретает способность творить чудеса и – главное – становится буддой.

Последователи школы Сингон не устают подчеркивать, что сущность миккё невозможно понять, ограничиваясь только накоплением знаний о «тайном учении» и изучением его догматики. Ее можно постичь только через собственный мистический опыт с помощью искренних молитв и практики. Кукай писал: «Дхарма Будды (мудрость просветления) не где-то далеко, она близко, в сердце. Истинная «таковость» (принцип просветления) не где-то вне нас, так зачем искать ее, отбросив наше тело? Если в нас есть и заблуждения, и просветление, то обретем просветление, пробудив в себе мысли о нем. Светлое и темное (светлое – просветление, темное – заблуждения) не в ком-то другом, так что если заниматься практикой, то сразу же обретешь просветление».

Последователи сюгэндо поклоняются самым разным богам и буддам. По сути, они стремятся черпать силу из любого доступного источника. Правда, у разных объединений ямабуси, сложившихся вокруг разных священных гор, есть свои предпочтения. Но практически все они поклоняются Фудо-мёо.

Имя Фудо-мёо (на санскрите – Ачаланатха) означает «Неподвижный Светлый Царь» или «Неподвижный Защитник». Японцы издревле верили в него как в будду, творящего чудеса. В храмах школы Сингон статую Фудо-мёо устанавливают слева от изваяния будды Дайнити, помещая справа изображение Великого Учителя Кобо, то есть Кукая. Фудо-мёо символизирует мудрость Дайнити, а Великий Учитель Кобо – сострадание.

Фудо-мёо

Кто же такой Фудо-мёо, какое место он занимает среди многочисленных будд?

В отличие от христианства, где есть только один абсолютный бог, в буддизме – неисчислимое число будд. На мандале «мира чрева» изображены 410 будд, а на мандале «мира алмаза» – 1461 будда. Как считают буддисты, число живых существ, которых должны спасти будды, безгранично, поэтому число будд тоже безгранично.

В миккё все будды делятся на четыре группы.

1. Собственно будды (татхагаты; яп. буцу). Этих будд называют «тела, вращающие Колесо Дхармы сами по себе». Так как они проповедуют Закон Будды самим себе, их учения людям непонятны.

2. Бодхисаттвы (яп. босацу). Их называют «тела, вращающие Колесо Истинной Дхармы». Бодхисаттвы достигают просветления, но буддами не становятся и проповедуют живым существам Истинный Закон Будды.

3. «Светлые цари» (яп. мёо). Их называют «тела, вращающие Колесо Дхармы по указу». Они посланцы, которые по указу татхагат занимаются просветительской деятельностью. Если у бодхисаттв выражения лиц спокойные, то у «светлых царей» – грозный вид, который устрашит любого. Свой гневный лик они показывают самым плохим живым существам, которые глухи к учениям бодхисаттв, и так спасают их, хотя и заставляют трястись от страха. Это проявление жалости «светлых царей». Именно в эту группу входит Фудо-мёо.

4. Боги (яп. тэн). Изначально это были брахманистские и индуистские божества, но позже они вошли в пантеон «тайного учения». На мандалах для них нет строго определенного места, поэтому говорят, что они «вращают Колесо Дхармы свободно», то есть проповедуют Закон Будды, когда хотят.

Татхагаты занимают высшее положение в иерархии будд. Бодхисаттвы – святые, которые ведут за собой живые существа с помощью силы сострадания. «Светлые цари», являясь посланцами Татхагат, силой спасают живых существ, которых трудно «обратить». Боги – старшие над людьми, которые легко становятся советчиками людей.

Среди татхагат главное место занимает Дайнити. Так как он вращает «Колесо Дхармы сам по себе», его учение очень глубоко и людям непонятно. Поэтому у него есть посланцы, которые проповедуют Дхарму и спасают живые существа. Среди «светлых царей» его «представителем» является Фудо-мёо. Именно он «вращает Колесо Дхармы по указу» Дайнити. При этом сам он – «превращенное» тело Дайнити. Это значит, что «истинное тело» Фудо-мёо, его сущность, есть великий будда Дайнити.

Традиционно Фудо-мёо изображают сидящим на огромном камне, за спиной у него языки пламени, в правой руке меч, в левой – сеть, выражение лица грозное. Какую бы грязную работу он ни выполнял, он всегда полон решимости продвигаться вперед сам и вести за собой живые существа. Он принимает облик слуги с гневным лицом, чтобы вывести на правильный путь самых плохих людей, которых невозможно спасти силой сострадания бодхисаттвы. Фудо-мёо острым мечом рубит врагов – заблуждения, а сетью «ловит» плохих людей и пробуждает в них мысли о вере. За спиной Фудо-мёо языки огня. Этот огонь сжигает все заблуждения и плохую карму. Возможно, это также огонь ада, и Фудо-мёо стоит у входа в него, чтобы не дать живым существам упасть в ад. Буддисты верят, что попавших в ад спасти невозможно. Поэтому во имя спасения грешников Фудо-мёо сжигает себя в адском огне. Камень, на котором восседает Фудо-мёо, – это символ того, из чего создан ад, где ничего не рождается. Обычно будды восседают на лотосовых цветах. Цветок лотоса показывает свой лик из грязи и символизирует просветление. Но Фудо-мёо сидит на камне, и это символ того, что, попав в ад, невозможно стать буддой. Таким образом, за устрашающим грозным ликом Фудо-мёо кроется беспредельное великое сострадание Дайнити.

Как уже говорилось, доктринальные вопросы для ямабуси были далеко не главным. Для них гораздо важнее была реальная аскетическая практика и ее результат – чудодейственные способности. И об этом нужно поговорить подробнее, поскольку, как полагают некоторые историки ниндзюцу, именно аскетические практики ямабуси послужили фундаментом для системы психофизической тренировки ниндзя.

Что же представляла собой аскеза сюгэндо?

Сюгэндо использовало многие ритуалы и аскетические практики «тайного учения»: особые виды медитации, чтение сутр, молитвы охраняющим божествам, рецитацию магических формул дхарани. Но существовали и особые, специфичные формы аскезы сюгэндо. Некоторое представление о них дает следующий отрывок из «Хэйкэ-моногатари»:

«Девятнадцати лет Монгаку постригся в монахи. Но прежде чем отправиться в странствия в поисках просветления, задумал он испытать, способен ли он переносить телесные муки. В один из самых знойных дней шестой луны отправился он в бамбуковую чащу, у подножия ближней горы. Солнце жгло беспощадно, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, недвижный воздух словно застыл. Чтобы испытать себя, Монгаку улегся на землю и лежал неподвижно. Пчелы, оводы, москиты и множество других ядовитых насекомых роились вокруг него, кусая и жаля. Но Монгаку даже не шевельнулся. Так лежал он семь дней кряду, на восьмой же день встал и спросил: «Достанет ли такого терпения, чтобы стать подвижником и аскетом?»

– Ни один подвижник не смог бы сравниться с вами! – гласил ответ.

– Тогда и толковать не о чем! – воскликнул Монгаку. Уверившись в своих силах, пустился он в странствия по святым местам. Сперва он направил стопы в Кумано, решив испытать себя у прославленного водопада Нати. Для первого испытания в подвижнической жизни спустился он к подножию водопада, чтобы искупаться в водоеме. Была самая середина двенадцатой луны. Глубокий снег покрыл землю, сосульки льда унизали деревья. Умолкли ручьи в долинах, ледяные вихри дули с горных вершин. Светлые нити водопада замерзли, превратившись в гроздья белых сосулек, все кругом оделось белым покровом, но Монгаку ни мгновенья не колебался – спустился к водоему, вошел в воду и, погрузившись по шею, начал молиться, взывая к светлому богу Фудо на святом языке санскрите. Так оставался он четыре дня кряду; но на пятый день силы его иссякли, сознание помутилось. Струи водопада с оглушительным ревом низвергались с высоты нескольких тысяч дзё; поток вытолкнул Монгаку и снес далеко вниз по течению. Тело его швыряло из стороны в сторону, он натыкался на острые, как лезвие меча, изломы утесов, но вдруг рядом с ним очутился неземной юноша. Схватив Монгаку за руки, он вытащил его из воды. Очевидицы, в благоговейном страхе, разожгли костер, дабы отогреть страстотерпца. И видно, еще не пробил смертный час Монгаку, потому что он ожил. Едва к нему вернулось сознание, как он открыл глаза и, свирепо глядя на окружающих, крикнул: «Я поклялся простоять двадцать один день под струями водопада и триста тысяч раз воззвать к светлому богу Фудо! Сейчас только пятый день. Кто смел притащить меня сюда?»

При звуке его гневных речей у людей от страха волосы встали дыбом; пораженные, они не нашлись с ответом. Монгаку снова погрузился в воду и продолжал свое бдение. На следующий день явилось восемь юношей-небожителей; они пытались вытащить Монгаку из воды, но он яростно противился им и отказался тронуться с места. Всё же на третий день дыхание его снова прервалось. На сей раз с вершины водопада спустились двое неземных юношей; освятив воду вокруг Монгаку, они теплыми, благоуханными руками растерли его тело с головы до пят. Дыхание возвратилось к Монгаку, и он спросил, как будто сквозь сон:

– Вы меня пожалели… Кто вы такие?

– Нас зовут Конгара и Сэйтака. Мы посланцы светлого бога Фудо и явились сюда по его повелению, – ответили юноши. – Он велел нам: «Монгаку дал нерушимый обет, подверг себя жестокому испытанию. Ступайте к нему на помощь!»

– Скажите, где найти светлого бога Фудо? – громким голосом вопросил Монгаку.

– Он обитает в небе Тусита! – ответили юноши, взмыли к небу и скрылись в облаках. Монгаку устремил взгляд в небеса и, молитвенно сложив ладони, воскликнул:

– Теперь о моем послушании известно самому богу Фудо!

Сердце его преисполнилось надежды, на душе стало легко, он снова вошел в воду и продолжал испытание. Но теперь, когда сам бог обратил к нему свои взоры, ледяной ветер больше не холодил его тело, и падавшая сверху вода казалась приятной и теплой. Так исполнил Монгаку свой обет, проведя 21 день в молитве. Но и после этого он продолжал вести жизнь подвижника. Он обошел всю страну, три раза поднимался на пик Оминэ и дважды – на Кацураги, побывал на вершинах Коя, Кокава, Кимбусэн, Сирояма и Татэяма, поднимался на гору Фудзи, посетил храмы в Хаконэ и Идзу, взбирался на пик Тогакуси в краю Синано и на гору Хагуро в краю Дэва. Когда же он посетил все эти святые места, тоска по родным краям завладела его душой, и он возвратился в столицу. Теперь это был святой монах, неустрашимый и твердый, как хорошо закаленный меч. Говорили, что молитва его способна заставить птицу, летящую в поднебесье, внезапно упасть на землю».

В этом отрывке прекрасно выражена суть аскезы ямабуси. Каждая «практика» для них – вызов пределам человеческих сил, воле и вере. Это ритуал на грани жизни и смерти. Немногим удавалось пройти этим путем… Но те, кто выдерживал, становились людьми невероятными – с несгибаемой волей, с несокрушимым телом, со сверхъестественными возможностями…

Основу аскетической практики ямабуси составляли длительные паломничества по святым горам. По сути, они и составляли всю жизнь наиболее ортодоксальных аскетов. Во время этих паломничеств последователи сюгэндо посещали различные места силы: водопады, священные пруды и озера, причудливые вершины, где обитали боги – ками, и совершали там различные ритуалы и обряды в надежде, что ками и будды наделят их чудесной силой. Значительное место в «арсенале упражнений» ямабуси занимали «практики» с водой и огнем.