Текст книги "Ниндзя. Первая полная энциклопедия"

Глава 6. На пороге золотого века

30-е гг. XIV в. ознаменовались яростной борьбой между императором Годайго (правил в 1318–1332, 1333–1339 гг.) и его сторонниками и захватившей власть в сёгунате семьей регентов Ходзё за господство в стране. События 1333–1336 гг. в японской истории получили название Реставрации Кэмму – по девизу правления Годайго. Хотя он сумел разгромить Ходзё и на некоторое время установил прямое императорское правление, удержать власть ему не удалось, так как против него восстала новая могучая сила – знатный самурайский клан Асикага во главе с Такаудзи. При поддержке многих самурайских родов в 1338 г. Такаудзи основал сёгунат Асикага (или сёгунат Муромати – по названию сёгунской ставки в столице Киото). Однако после этого военные действия продолжались еще несколько десятилетий.

Чтобы узаконить свою власть, Такаудзи возвел на трон своего ставленника из так называемой «Северной» ветви императорской семьи. В то же время потомки Годайго, или «Южный двор», укрепились в горах Ёсино. Период борьбы между этими ветвями, продолжавшийся с 1336 по 1392 г., известен под названием Намбоку-тё дзидай – «Период Южной и Северной династий».

С событий Реставрации Кэмму начинается период быстрого развития ниндзюцу, отряды «невидимок» появляются практически во всех армиях, создаются первые агентурные сети. Вообще, этот период весьма знаменателен в истории военного искусства Японии. Именно в это время возникают первые школы (рю) будзюцу. Одной из них была Катори Синто-рю, оказавшая огромное влияние на все боевые искусства Страны восходящего солнца.

Важнейшую роль в событиях Реставрации Кэмму сыграл выдающийся полководец Кусуноки Масасигэ (?–1336), вошедший в историю как символ нерушимой преданности императорскому роду и военного таланта.

Масасигэ буквально ворвался в историю Японии. Легенда рассказывает, что император Годайго укрылся от преследования врагов на горе Касаги, однако положение его было плачевным. Однажды ему приснилось огромное дерево, под которым стоял императорский трон. Поначалу никто не мог растолковать значение этого сновидения, но когда через некоторое время на горе появился некий Кусуноки, заявивший, что желает поддержать императора в его борьбе за реставрацию императорской власти, это было сочтено божественным знамением, указывающим на источник помощи в борьбе со всесильными Ходзё (иероглиф «Кусуноки» составлен из двух иероглифов – «дерево» и «юг» – и обозначает «камфорное дерево»).

Никто из придворных прежде никогда не слыхал фамилию Кусуноки. И до сего дня точных сведений о происхождении этого рода нет. По одним данным, Кусуноки Масасигэ был представителем богатого рода из провинции Кавати, имел право на разработку месторождения киновари, содержащей ртуть, и продавал добытую руду в Киото. По другим, он был главой поселения сандзё – презираемых парий, которые в обмен на выполнение каких-либо несельскохозяйственных «грязных» работ получали право на монополию в той или иной деятельности, например на рыболовство. В основном жителями сандзё были иммигранты. Особенно много сандзё было в провинциях центрального района Кинки – Ямато, Кавати, Сэтцу, Идзуми, Ига и Исэ. Случалось, что главы сандзё накапливали значительные богатства и имели возможность использовать на работах многих людей. Иногда они назначались чиновниками в сёэны, боролись там с дзито, брали подряды на уплату налогов с сёэнов или, наоборот, терроризировали их.

Кусуноки Масасигэ

Как бы то ни было, к началу XIV в. род Кусуноки располагал довольно солидной военной мощью. Сам Масасигэ с детства участвовал в военных кампаниях отца, который без конца воевал с соседями, и приобрел в этих столкновениях незаменимый военный опыт.

В младенчестве родители отослали его на учебу в монастырь буддийской школы Сингон Кансин-дзи в Кавати, где он, подобно Минамото Ёсицунэ, досконально изучил военное искусство монахов и ямабуси. Однако, в отличие от своего великого предшественника, Масасигэ не стал мастером рукопашного боя, но зато превратился в блестящего тактика и стратега, о котором впоследствии говорили, что он способен управлять войсками, не выходя из палатки и находясь на расстоянии в 10 000 ри [29]29
  Ри – мера расстояния; 1 ри = 3927 м.


[Закрыть] от поля боя! И это – очень важное различие между Кусуноки Масасигэ и Минамото Ёсицунэ. Оно свидетельствует о том громадном прогрессе в военном искусстве, который произошел за разделяющие их полтора столетия. К этому времени военачальник перестал быть рыцарем, скачущим в бою впереди войска, и превратился в «шахматиста», перемещающего отряды своими приказами, наблюдающего за ходом сражения со стороны и обдумывающего дальнейшие ходы.

После «выпуска» из Кансин-дзи Масасигэ продолжил военное образование под руководством семьи Оэ (вероятно, именно через Оэ позднее Кусуноки сумел нанять на службу отряд ниндзя из Ига), хранившей секреты классической военной науки Китая. Таким образом, в юном гении соединились китайская ортодоксия и оригинальное военное искусство ямабуси. Позднее из этого сочетания родилась одна из важнейших школ японской «военной науки» Кусуноки-рю, в программе значится и раздел ниндзюцу. Кусуноки-рю в момент своего рождения была наиболее передовой школой военного искусства в Японии и по своему уровню значительно превосходила даже знаменитую школу Ёсицунэ-рю.

Гениальное военное дарование Масасигэ раскрылось в сражениях с многократно превосходящими силами Ходзё. Когда войска Ходзё напали на крепость Акасаку, принадлежавшую Кусуноки, у него было лишь 500 воинов, да и «крепость» представляла собой простой частокол с несколькими деревянными башнями общей площадью в 543 кв. м. Гарнизон «крепости» составляли 200 самураев. Еще 300 спрятались в лесу на близлежащем холме. Когда отряды врага начали наступление на Акасаку, лучники Кусуноки буквально скосили первые шеренги, а на тех, кто все-таки сумел приблизиться к стенам, обрушились огромные бревна, камни и дождь кипятка. Когда же воины Ходзё начали отступать для перегруппировки, в тыл им ударил засадный отряд Масасигэ и обратил их в паническое бегство.

Одолеть Кусуноки было очень трудно, но сам он прекрасно понимал, что рано или поздно громадный перевес в силах обеспечит победу Ходзё. В этой ситуации Масасигэ решил прибегнуть к уловке. Его план заключался в том, чтобы заставить врага поверить в гибель свою и всего гарнизона. Ночью его воины просочились мелкими группами через кольцо Ходзё, а в крепости остался лишь один ниндзя из Ига по имени Сахэй, который должен был сжечь трупы павших и создать иллюзию самосожжения гарнизона. Когда враги ворвались в крепость, они нашли там лишь горы трупов да Сахэя, воющего над обуглившимся трупом якобы самого Кусуноки. Ниндзя сыграл свою роль столь убедительно, что Ходзё попались на крючок и, уверившись, что Кусуноки и его бойцы отправились в мир иной, убрались восвояси. Однако вскоре «усопшие» «воскресли», снова заняли Акасаку, а потом отступили в более мощную крепость Тихая на горе Конго. Ходзё, разгневанные проделкой Кусуноки, бросили против его двухтысячного отряда стотысячную армию! Началась легендарная оборона крепости Тихая, воспетая в сказаниях и легендах.

При столкновении со столь огромной армией Кусуноки ничего не оставалось, как вновь прибегнуть к хитрости. Тут-то и развернулся во всю ширь его полководческий талант. Немало пригодилось князю и знакомство с методами ниндзюцу.

При помощи внезапных нападений и арьергардных боев Кусуноки сумел выиграть время для укрепления Тихая. Умело используя особенности местности, он вынудил Ходзё вступить в бой в горных теснинах, где они не могли использовать численный перевес.

Крепость Тихая была расположена на высоком холме у подножия горы Конго. Сильная пересеченность местности не позволяла противнику использовать свою конницу или развернуть значительные силы. Мощные стены и башни крепости надежно защищали бойцов от стрел врага. Огромные валуны были сложены в стратегически важных местах, для того чтобы их можно было сбросить или скатить по склону горы на зарвавшегося противника. Кроме того, Тихая была обеспечена большими запасами продовольствия, воды и снаряжения и могла выдержать долгую осаду.

Ниндзя наблюдает за противником. Рисунок по мотивам японских гравюр

По указанию Масасигэ были изготовлены огромные деревянные бочки. Их наполнили экскрементами и установили на важнейших направлениях на стенах второго пояса обороны. Если кому-то из воинов Ходзё и удалось бы прорваться за первый пояс защиты, их встретил бы ужасно пахнущий поток жидкой смеси. Ею же были покрыты стены замка. Поэтому никто из горе-штурмовиков не имел желания приближаться к Тихая.

Однажды Кусуноки приказал своим воинам изготовить два десятка деревянных кукол в натуральный рост и нарядить их в полный доспех. Ночью куклы были установлены перед стеной крепости и закрыты щитами. За куклами спрятались лучшие лучники Масасигэ. Наутро воины Кусуноки стали вызывать врагов на бой, и Ходзё, увидав куклы, подумали, что это группа воинов из крепости сделала вылазку. Разгоряченные воины Ходзё ринулись в атаку, но едва они приблизились к «самураям Кусуноки», как буквально были сметены градом стрел лучников, которые затем быстро отступили в замок. Когда же разъяренные бойцы Ходзё все-таки дорвались до кукол и принялись в ярости рубить их, на головы им обрушились огромные валуны. В этом бою погибло более 300 воинов Ходзё. Еще 500 человек получили тяжелые ранения и были надолго выведены из строя.

Масасигэ прекрасно понимал, что в условиях борьбы с многократно превосходящим врагом чрезвычайную важность имеет налаженная система шпионажа и полевой разведки. Он первым понял необходимость использования агентурных сетей, когда тайные осведомители помещаются во все важнейшие пункты. Создание таких сетей стало отличительной особенностью учения школы ниндзюцу Кусуноки-рю.

Для воплощения своих замыслов по созданию агентурной сети Масасигэ пригласил к себе на службу 48 крепких молодцов из «разбойной шайки» Курода. Было ли их именно 48, точно не известно, но в историю этот отряд вошел как «Отряд в 48 человек». Его членов называли синоби дацуко, что буквально означает «тайные похитители слов». Это название прекрасно отражает специфику работы шпионов Кусуноки, главной задачей которых было именно вызнавание планов врага, а не диверсии или убийства.

Выход ниндзя из Ига за пределы своей провинции для работы по найму – факт весьма знаменательный. Начиная с этого момента, упоминания о ниндзя из Ига, действующих в целях того или иного феодального дома, начинают постоянно мелькать в источниках. И главная заслуга в этом, по-видимому, принадлежит именно Кусуноки Масасигэ, который первым сумел рассмотреть необычайный талант разбойников из Ига.

48 синоби дацуко, или, как их еще называли, суппа – «проникающие волны», были разбиты на три группы по 16 человек в каждой и разосланы в важнейшие населенные пункты: в столицу Киото и в города Нанива и Хёго (ныне, соответственно, Осака и Кобэ). Главными их осведомителями, по-видимому, были жители поселений сандзё, разбросанных по всей стране. Таким образом, Масасигэ получил возможность вовремя узнавать о замыслах врага.

Однако суппа Кусуноки выполняли не только информационную разведывательную работу. Подчас они действовали и в качестве «спецназа». Так, однажды, когда Кусуноки напал на замок одного из враждебных феодалов, взять его с ходу, приступом, не удалось. И осада грозила затянуться. Тогда Кусуноки приказал своим шпионам вызнать, как в замок доставлялось продовольствие. Выяснилось, что союзники владельца осажденного замка привозили съестные припасы в соседний лесок, откуда через тайный ход их переносили в крепость. Тогда в месте, куда доставлялся провиант, была устроена засада. И когда защитники крепости вышли для пополнения припасов, суппа Кусуноки бесшумно перебили их всех до единого. После этого они облачились в одежды убитых врагов, спрятали в мешках с продовольствием свое оружие и направились к замку. По пятам за ними устремился отряд отборных бойцов Кусуноки, который имитировал погоню. Завидев, что за «добытчиками» мчится враг, защитники мигом отворили ворота и без всяких проверок впустили суппа вовнутрь. Пока обороняющиеся отбивали нападение отряда Кусуноки на ворота, диверсанты извлекли из мешков оружие, подожгли замок во многих местах, с тыла атаковали охрану ворот и распахнули их настежь. В результате ударный отряд Кусуноки ворвался в замок и перебил всех его защитников.

Немало труда прилагал Масасигэ, чтобы сохранить свои планы в тайне от вражеских лазутчиков. Он всегда устраивал совещания со своими старшими командирами на новом месте. Это мог быть лес, крестьянская хижина или замок. Совещания могли проходить и при дневном свете, и ночью, при тусклом мерцании свечи. Из-за этого вражеские шпионы просто сбивались с ног, чтобы узнать только, где и когда хитроумный Масасигэ будет обсуждать свои планы с командирами, ведь предугадать это не было никакой возможности!

По преданию, во время военного совета Кусуноки и его военачальники низко склоняли головы над каменной плитой. Не произносилось ни единого звука, а все замечания и уточнения записывались иероглифами на тонком слое очищенной золы, которая покрывала плиту. Когда достигалось общее согласие, общий план небольшими порциями по несколько фраз в каждой заносился на золу, чтобы каждый военачальник мог запомнить все детали. Затем зола разравнивалась, и план сохранялся только в головах доверенных лиц Кусуноки. Так что у вражеских шпионов не было ни малейшего шанса подсмотреть текст плана, даже если бы они и смогли пробраться в ставку Масасигэ. Правда, известно, что даже это не удавалось никому – столь надежной была у него охрана!

Пример Кусуноки вдохновил многих феодалов стать на сторону императора Годайго. Дни правления Ходзё были сочтены. Однако и надеждам Годайго на восстановление былой власти императоров не было суждено сбыться, ибо у Асикаги Такаудзи, поначалу принявшего сторону Годайго, были на этот счет свои планы. При поддержке ряда самурайских кланов, не желавших реставрации императорской власти, он объявил себя новым сёгуном и сверг императора.

В 1336 г. превосходящие силы Асикаги наголову разгромили войска Кусуноки Масасигэ и Нитты Ёсисады, выступивших на стороне Годайго, в битве на реке Минато. Кусуноки заранее предвидел этот итог, так как армия новоявленного сёгуна была гораздо сильнее. Он попытался отговорить императора от сражения и посоветовал отступить на гору Хиэй. Но под давлением придворных Годайго, считавших, что армия императора была достаточно сильна, чтобы победить, этот совет был отвергнут. Поэтому у Кусуноки, который неукоснительно соблюдал принципы вассальной верности, не было иного выхода, кроме как следовать приказам вышестоящих придворных интриганов. Вечером в день сражения, когда исход его уже стал очевиден, он отправился в крестьянский домик и совершил сэппуку – ритуальное самоубийство путем разрезания живота – вместе с 50 своими вассалами, выжившими в битве.

Начиная борьбу с могущественными Ходзё, император Годайго рассчитывал получить поддержку со стороны буддийских монастырей и объединений ямабуси. Об этом свидетельствуют многие факты. Например, по распоряжению Годайго его третий сын, Моринага, стал настоятелем храма Насимото на горе Хиэй, а четвертый был направлен учиться в храм Сёго-ин – основной центр сюгэндо Хондзан-ха. В хронике «Масу кагами» («Приближающее зерцало») [30]30
  Произведение жанра «исторических повестей» (рэкиси моногатари). Автор неизвестен. Создано, предположительно, во второй половине XIV в.


[Закрыть] рассказывается, как принц Моринага ездил договариваться о помощи во все центры сюгэндо: «Принц побывал в Кумано, ездил в Оминэ и в Ёсино и на гору Коя». В результате буддийские монахи и ямабуси стали одной из ударных частей коалиции Годайго.

После предательства Асикаги Такаудзи ямабуси и сохэи продолжали сражаться на стороне Годайго и его потомков. В то время Южный двор активно использовал горных отшельников и буддийских монахов в качестве гонцов и шпионов, о чем свидетельствуют многочисленные сообщения «Тайхэйки». Вот одно из них: «Поскольку сын семьи Кикути Дзё-но Этидзэн-но Ками был человеком осмотрительным, он тайно послал ямабуси и монахов школ Дзэн и Дзи в лагерь войска Мацууры и повелел им сказать людям в лагере следующее…»

Интересный эпизод описан в сборнике рассказов «Ёсино сюи», где рассказывается о том, как монахи, переодетые в ямабуси, похитили принца Кадзии Нихон. Они прибыли во вражеский стан втроем якобы для того, чтобы подлечить заболевшего принца, проделали положенные церемонии и на рассвете удалились восвояси. Далее в «Ёсино сюи» говорится: «В полдень поднялся в лагере шум: «Принц исчез!» Послали людей на все границы и стали задерживать всех ямабуси, но принц уже перебрался через границу и к вечеру был в Кофуку-дзи. Для всего этого монах Ганъю заранее разработал план, переоделся в ямабуси и изготовил заплечный короб столь большой, чтобы в него можно было засунуть принца. Так передавали впоследствии».

Одним из героев борьбы с Ходзё был третий сын Годайго, принц Моринага по прозванию «Дайтономия» – «Дворец с большой пагодой». Уже говорилось, что по распоряжению отца он искал контакты с буддийскими школами и объединениями ямабуси и даже стал настоятелем одного из храмов на горе Хиэй. Возможно, через общение с горными воителями ему довелось познакомиться с их воинскими хитростями. Во всяком случае, некоторые его хитрости, описанные в «Тайхэйки», японские историки оценивают как типичные уловки ниндзя.

Когда Ходзё прознали о заговоре Годайго, они бросили на храм Моринаги огромную армию и взяли его приступом. В неравной битве сложили свои головы многие воины-иноки, но принцу удалось скрыться в монастыре Хання-дзи в старинной столице Японии г. Нара.

Неизвестно, как сумели враги пронюхать о его местонахождении, но однажды на рассвете в Хання-дзи нагрянул отряд в 500 сохэев во главе с настоятелем храма Итидзё-ин Адзэру хоган Косэном. Положение принца было самое что ни на есть отчаянное, так как у него не было ни единого телохранителя, кто мог бы прикрыть его отступление, и он уже собирался распороть себе живот, но потом передумал. Совершить харакири – это был самый простой выход из положения, поскольку Моринага смерти не боялся. «Не лучше ли пораскинуть мозгами? – задумался принц. – Ведь я должен помочь свергнуть Ходзё». Забежав в один из павильонов, он обнаружил в нем три больших сундука, наполненных копиями знаменитой сутры «Дайхання-кё». Два сундука были плотно закрыты крышками, а третий стоял открытый и пустой – сутры были из него выложены. Тогда принц забрался в этот сундук, завалил себя сверху сутрами и стал читать про себя молитвы (в ниндзюцу особые заклинания, читаемые при маскировке, называются онгё-но мадзинаи). Моринага приставил к животу кинжал с острым лезвием, чтобы покончить с собой одним ударом, если враги все-таки доберутся до него, и затаил дыхание в ожидании появления врагов.

Знатный самурай

Они не заставили себя долго ждать и вскоре гурьбой ввалились в храм. Сохэи обшарили его сверху донизу, но никого не нашли. Неосмотренными оставались лишь ящики с сутрами. После того как монахи перерыли два ящика, им так надоело это занятие, что они решили не копаться в последнем и вышли из храма. Тем временем принц быстро сообразил, что глупые сохэи могут вернуться и закончить начатое дело. Тогда он быстренько выбрался из своего сундука и залез в ящик, который уже обшарили монахи. И оказался прав! Когда монахи вернулись и принялись обыскивать последний сундук, Дайтономия преспокойно сидел в соседнем и тихонько подсмеивался над ними.

Благодаря этой хитрости принцу удалось выбраться из монастыря Хання-дзи, а затем, переодевшись ямабуси, бежать в крепость Акасаку к союзникам.

Предания семей ниндзя из Ига и Кога позволяют предположить, что они сражались на стороне Южного двора и после гибели легендарного Кусуноки Масасигэ.

Так, в родовом замке Момоти в Ходзиро деревни Юсэй в провинции Ига есть место, которое называется Гёсёдзэки – «След высочайшего пребывания». По легенде, здесь очередной Момоти Тамба должен был построить запасную резиденцию для императора Южного двора на тот случай, если враги прогонят его из гор Ёсино. Это предание было очень популярно среди местных жителей, которые воспринимали присоединение Момоти к коалиции Южного двора как вполне естественное поведение.

Имеются и некоторые письменные свидетельства того, что семья Момоти поддерживала Южный двор. Один такой документ хранится у потомков Момоти, и ныне живущих в Ходзиро. Называется он «Сикибу-цука юрай» – «Происхождение могильного кургана Сикибу». Начинается он словами: «В период Южной столицы…» и имеет следующее содержание.

…Момоти Тамба нес службу в дворцовой охране. Там он познакомился и полюбил придворную даму по имени Сикибу. Когда закончился его срок службы при дворе и настало время возвращаться на родину, Тамба договорился с Сикибу еще об одной встрече. Когда Сикибу получила долгожданный отпуск, она отправилась в Ига и приехала в местечко Ига-но сато. Тамба знал о ее предстоящем визите и выехал навстречу. А тем временем Сикибу по другой дороге направилась к его замку. Таким образом, Тамба и Сикибу разминулись, и Сикибу приехала в поместье Момоти в отсутствие возлюбленного. Зато жена Тамбы при виде придворной дамы воспылала ревностью и, воспользовавшись отсутствием мужа, приказала убить Сикибу. После этого ее тело, чтобы замести следы, было брошено в старый колодец. Когда расстроенный Тамба вернулся домой, не встретившись со своей возлюбленной, он заметил во дворе любимую белую собачку Сикибу и догадался, что она приезжала в поместье. Но жена упорно это отрицала. Тогда Тамба, почуяв дух смерти, обшарил все вокруг и обнаружил тело Сикибу в колодце. Он приказал засыпать его и соорудить курган в память о любимой женщине. Позднее его прозвали «Могильным курганом Сикибу».

При всей фольклорности этой истории в ней содержится важная информация. Главным образом это относится к начальной фразе текста: «В период Южной столицы…». Под названием «Южная столица» в историю Японии вошел город Нара. Но весь контекст опровергает версию соотнесения «Южной столицы» документа с Нарой. По-видимому, речь идет о Ёсино, где находилась столица Южного двора. И тогда предположение, что представители семьи Момоти несли службу в Ёсино, находит подтверждение.

О том, что ниндзя из Кога тоже поддержали Южный двор, свидетельствует предание о происхождении фамильного герба семьи Кога, на котором изображен топор с хризантемой поверх него в окружении цветков хризантемы.

По легенде, во время пребывания императора Южной ветви в его временной резиденции в Ёсино ниндзя из Кога и Ига, переодетые лесорубами, несли охрану в лесу, окружавшем дворец. Однажды весенним днем император вышел в лес на прогулку и неожиданно для себя увидел там «лесоруба» из Кога, который тут же распростерся на земле в глубоком поклоне. Император спросил его, кто он такой, и получил почтительный ответ: «Я – человек из Кога (Кога-моно) и охраняю вашу резиденцию снаружи». Император уже слышал о ниндзя из Кога и потому не особенно удивился, но ему почему-то захотелось как-нибудь поблагодарить этого молодого синоби, который, возможно, уже не раз рисковал своей жизнью для его безопасности. Поэтому он протянул Кога-моно цветок хризантемы, сорванный по дороге. Тогда ниндзя, у которого в руках был топор, повернул его лезвием к себе, взялся одной рукой за лезвие, а второй за рукоять и вытянул руки вперед. Император улыбнулся и положил хризантему сверху на лезвие топора. После этого случая семья Кога изменила свой старый герб в память о встрече ниндзя с императором в лесу.