Текст книги "Телепат"

– 6 —

На следующий день я оказался в центре всеобщего внимания.

После того, как утром я вышел из дома в новом наряде, где бы я потом ни появлялся, – на автобусной остановке, на заводе, на улице, – я явственно ощущал на себе изумленные взгляды.

Когда знаешь человека на протяжении многих лет, пусть даже чисто визуально, и все это время он выглядит закоренелым неряхой, к этому как-то невольно привыкаешь. Но когда вдруг видишь этого неряху аккуратно подстриженным, чисто выбритым и модно одетым, столь резкая перемена в его образе не может не удивлять. Народ пребывал в полном недоумении, гадая, что это со мной вдруг такое произошло. До меня доносились мысленные вариации, объясняющие мое столь внезапное преображение, которые, в основной своей массе, разнообразием не отличались. Практически все они сводились к тому, что на меня действует весна, и что я влюбился. Что ж, это действительно было так. Не отрицаю.

Когда я пришел на завод и появился в отделе, у Ирочки глаза едва не вылезли из орбит.

– Илья Сергеевич, это на вас повышение по службе так подействовало, или вы жениться собрались?

– Повышение по службе, – ответил я.

«Ну-ну, – подумала Ирочка, – оно и видно. Интересно, в кого это он втюхался. Надеюсь, не в меня».

Я не сдержался и улыбнулся. Ох, Ирочка, Ирочка! Она явно была слишком высокого о себе мнения.

Весть о моем чудесном преображении мигом облетела все подразделения завода. В первой половине дня наш планово-экономический отдел буквально истоптали. К нам поочередно заходили сотрудницы самых различных служб, начиная с охраны и заканчивая бухгалтерией, заводили о чем-нибудь разговор с Ирочкой и при этом глазели на меня.

Я старательно не обращал ни на кого внимания, делая вид, что что-то рассчитываю, и молил бога, чтобы этот поток любопытных дам поскорее иссяк.

После обеда, улучив момент, когда Ирочка вышла из отдела, я поднял телефонную трубку и набрал служебный номер Тани.

– Поликлиника, – раздался ее голос.

Мое сердце бешено заколотилось.

– Привет, – сказал я. – Это я. Узнала?

– Узнала, – обрадовалась Таня. – Привет. Как дела?

– Да вот, весь день чувствую себя обезьяной в зоопарке, – ответил я.

– Да ну! – удивилась она. – Это почему же?

– В наш отдел с самого утра заходят все, кому не лень, и лишь с одной единственной целью – посмотреть на меня.

– И что в тебе такого необычного?

– Мой новый имидж.

– Это как?

– Ну, позавчера у меня был имидж драного кота. А сегодня я его сменил, и стал очень даже галантным кавалером.

– Вот бы посмотреть! – воскликнула Таня.

– Без проблем, – сказал я. – Я работаю до пяти.

– И я до пяти.

– Значит, в шесть можно встретиться.

– Давай в центре, у фонтана, – предложила Таня.

– Давай, – согласился я.

Мы попрощались, я положил трубку и только после этого заметил, что возле двери стоит Ирочка и с озорным выражением на лице смотрит на меня. Увлеченный разговором, я даже не заметил, как она вернулась.

– Что ты на меня так смотришь? – рявкнул я.

– Да так, ничего, – игриво протянула Ирочка и снова выпорхнула из отдела.

Я вздохнул. Через двадцать минут весь завод будет знать, что у меня с кем-то роман.

Я не ошибся. Когда рабочий день закончился, и все направлялись к проходной, приходившие к нам утром в отдел дамы говорили мне «до свидания» с каким-то особым значением. А Эльвира Степановна из бухгалтерии пожелала мне завтра не проспать. Мне оставалось только отдуваться и терпеть. Ох, и язык у этой Ирочки! Как помело у Бабы Яги, ей богу.

Вокруг фонтана было шумно и многолюдно. И это было не удивительно. Погода стояла прекрасная, теплая и солнечная. Усидеть дома в такую погоду было очень тяжело. Все скамейки парке были забиты, все участки перед фонтаном заполнили небольшие компании, поэтому ходить свободно было практически невозможно, все время приходилось кого-то огибать. Но нам с Таней это не мешало. Мы никого не замечали. В этот вечер для нас больше никого не существовало. Мы гуляли вместе и были этим счастливы.

Она, конечно, тоже была поражена произошедшей во мне переменой. Она меня даже сначала не узнала. А когда поняла, что я – это я, долго не могла оправиться от удивления.

– Ты сегодня совершенно другой человек, – сказала она. – На твоем фоне теперь я – драная кошка.

Ее мысли наполнились восхищением мной. Я почувствовал, что именно в тот момент она ощутила ко мне нечто большее, чем простую, обычную симпатию. Я вдруг поймал себя на мысли, что у меня полностью исчез комплекс собственной непривлекательности. Я держался легко и уверенно. Не скрою, это воодушевляло.

Мы гуляли по центру города, говорили о том да сем, о живописи, кино, литературе. Но все эти разговоры были всего лишь внешней оболочкой нашей встречи. В глубине души эта встреча порождала чувство необыкновенной теплоты, которую мы дарили друг другу. И этим она была ценнее всего. Мы расстались лишь около полуночи, договорившись, что на следующий день снова встретимся у фонтана. Таня изъявила желание сходить в театр. Я был не против. Я уже очень давно не был в театрах и горел желанием почувствовать себя культурным человеком, не игнорирующим светскую жизнь.

Как и предрекала Эльвира Степановна, на следующее утро я действительно проспал. Как я ни торопился, а избежать опоздания на работу мне все же не удалось. Но на мое опоздание все посмотрели сквозь пальцы. Никто мне не сделал даже простого замечания. На проходной тетя Оля, едва сдерживая в себе смех, с благосклонной улыбкой выдала мне пропуск. Татьяна Петровна и Ирочка вели себя так, как будто ничего не произошло. И если бы не смешки, раздававшиеся мне в спину, когда я проходил по коридору, можно было бы подумать, что моего нарушения трудового распорядка и в самом деле никто не заметил.

К счастью, работы в тот день было немного. Мое возбужденное состояние совершенно не располагало к труду. Экономические расчеты просто не лезли мне в голову. Я с нетерпением ждал вечера. Я ждал встречи с Таней, беспрерывно поглядывал на часы, досадуя, что стрелки идут так медленно. Когда рабочий день, наконец, подошел к концу, я, буквально сломя голову, помчался в центр города. Таня уже ждала меня в условленном месте у фонтана. В этот вечер она была ослепительно хороша. Белый брючный костюм, розовая блузка делали ее просто неотразимой.

Мы не стали менять принятого накануне решения и пошли в театр. В театре в тот вечер показывали какую-то забавную комедию. Переполненный зал буквально умирал от хохота. Но мы с Таней плохо воспринимали происходившее на сцене. Мы сидели, держали друг друга за руку и получали от этого наслаждение.

Спектакль закончился. Мы вышли из театра и медленно пошли по улице. Было темно. На землю постепенно опускался туман. Мы дошли до центрального парка, который являл собой своеобразный островок тишины и покоя среди бурлящего вокруг водоворота машин, и сели на пустую скамейку. Вокруг шумели деревья, верхушки которых сливались с ночным небом. Стоявшие в два ряда уличные фонари сияли нимбами света, который растворялся в густеющем тумане. Мы сидели и молчали, обняв друг друга. Нам не нужно было о чем-то говорить. Мы были вместе, и это было главным. Я посмотрел на Таню. Вот она, рядом со мной, красивая, молодая, задумчивая, словно бабочка, случайно залетевшая в мою убогую, серую жизнь. Таня повернула голову и тоже посмотрела на меня. Ее взгляд был выразительным. Он был наполнен нежностью и ожиданием. Я вдруг почувствовал, что меня бросило в жар. Мое лицо стало горячим. Я явственно ощутил, как запылали мои щеки. Дальше произошло все как-то само собой. Мои губы потянулись к ее губам, наши глаза закрылись, и мы слились в страстном поцелуе. Стало тихо, уличный шум исчез, и все, что находилось вокруг, для нас словно умерло…

– 7 —

Когда я вернулся домой, помимо недовольного моими участившимися поздними возвращениями Маркиза, меня ждала еще и записка в замочной скважине. Я развернул ее и прочитал следующее: «Умоляем, как только может умолять милиция, позвони! Очень нужна твоя помощь. Позвони сразу, как только вернешься, даже если это будет ночью. Я сегодня на сутках. Павел». Внизу стояла подпись и сегодняшнее, вернее, теперь уже вчерашнее, число. Я улыбнулся. Ну и остряк, этот Павел.

Я зашел в квартиру, переоделся, покормил кота, перекусил сам, после чего стал вертеть в руках полученный клочок бумаги. Звонить или не звонить? С одной стороны, конечно, хорошо, что я приобрел почет у милиции. Но с другой – нужен ли мне этот самый почет? Если я буду постоянно откликаться на их просьбы, они не дадут мне покоя. Я подумал и решил, что звонить не стоит. В самом деле, пусть милиция сама решает свои проблемы. У них своя работа, а у меня своя. Роль эдакой бабки-гадалки, помогающей раскрывать преступления, меня не прельщала. Я не стремился к приключениям. Я хотел спокойной жизни. Тем более, что в последнее время она наконец приобрела смысл, расцвела новыми красками, и я стал получать от нее удовольствие.

Приняв это решение, я облегченно вздохнул и лег спать, предварительно поставив будильник поближе к кровати. Опоздать на работу второй раз подряд будет уже слишком.

Но выспаться мне не дали. В половине шестого утра в мою дверь раздался настойчивый долгий звонок. Так могут звонить только те, кто чувствует себя облеченными властью. Либо теща, подозревающая зятя в неверности дочери, либо милиция. Поскольку тещи у меня пока еще не было, оставалось только второе.

Мысленно проклиная звонившего на чем свет стоит, я натянул трико и в полусонном состоянии побрел в прихожую. За дверью действительно стоял Павел.

– Привет, – улыбнулся он. – Разрешишь войти?

– Входи, – вздохнул я, посторонился, пропуская Павла, и закрыл дверь.

– Слушай, ты, конечно, извини, что покоя тебе не даю, – сказал Павел. – Но тут, понимаешь, такая история, что без твоей помощи не обойдемся. Помоги нам одного «редиску» расколоть, а?

– Да не умею я «редисок» раскалывать, – попробовал деликатно отвязаться я. – Я инженер, а не сыщик.

– Умеешь, – решительно произнес Павел. – Когда захочешь – умеешь. Я это сразу понял. Ту бабу ты в минуту расколол. Посмотрел на нее, и сразу понял, что она за птица. Я уже встречался с такими людьми, у которых есть похожий дар. Они поглядят на лицо человека, и сразу все о нем понимают. Ты из их категории.

– Мне к восьми на работу, – не сдавался я. – А вечером я занят.

– Если мы поедем прямо сейчас, ты спокойно успеешь на свой завод. А не успеешь, наш начальник позвонит твоему директору, все ему объяснит, и никто тебя не накажет.

Я топтался в нерешительности и мучительно пытался найти какой-нибудь убедительный повод, чтобы окончательно отказать Павлу в его просьбе. Но его дружелюбный взгляд настолько красноречиво свидетельствовал, что во мне действительно нуждаются, что я пошел на попятную. Что ж, бороться с преступностью нужно сообща. Так, кажется, агитируют нас плакаты на улицах. Я обреченно вздохнул и стал одеваться.

Наскоро перехватив пару бутербродов и выставив из квартиры Маркиза, который своим шипением и царапаньем настойчиво пытался мне объяснить, что ему не хочется покидать дом в такую рань, я запер квартиру и вышел во двор, где в милицейском УАЗике меня ждал Павел. Поскольку время было раннее, дороги светились пустотой, и мы очень быстро добрались до дежурной части.

Пока мы ехали, Павел обрисовал мне положение дел. Накануне ограбили ювелирный магазин. Налетчиков было трое. Все были в масках, а у одного оказался еще и пистолет. Они застрелили пытавшегося оказать им сопротивление охранника, после чего забрали из кассы всю выручку, а также находившиеся на витрине драгоценности. Одного из грабителей удалось задержать. Как ни старался он убежать от преследовавших его оперативников, его все же поймали. Кассирша сначала его опознала. Но пойманный оказался хорошим артистом. Он настолько убедительно разыграл сцену оскорбленной добродетели собственного сочинения, что кассирша стала сомневаться, его ли она действительно видела. А поскольку в момент задержания при нем не обнаружили ни оружия, ни драгоценностей, ни денег, улики против него были смехотворны, и через двое суток его придется отпускать, если к этому времени он не «расколется».

– Вот поэтому, – резюмировал Павел, – нам нужно, во что бы то ни стало, заставить его сознаться. Иначе – пиши-пропало, и мы получим очередной «висяк». Мы этого фрукта сейчас снова вызовем на допрос, а ты сиди и слушай. Может чего и заметишь.

Я понимающе кивнул головой.

Когда мы приехали в дежурную часть, Павел отвел меня в кабинет следователя, представлявший из себя маленькую тусклую комнатенку со стоявшими друг напротив друга двумя столами, большим шкафом и несколькими стульями. Хозяином кабинета оказался молодой веснушчатый лейтенант, которого звали Вячеслав. Мы познакомились и обменялись рукопожатиями. Павел отправился в КПЗ за задержанным.

– Садись за второй стол, – предложил мне Вячеслав.

Я занял указанное место, огляделся, сложил руки на столе и пошутил:

– Что ж, почувствую себя немного следователем.

Вячеслав улыбнулся.

– Я сейчас его буду допрашивать, – сказал он. – А ты наблюдай и, если надо, подключайся. Кофе хочешь?

Я отказался, объяснив, что буквально только что позавтракал.

Вскоре вернулся Павел. Он привел задержанного. Им оказался невысокого роста, худощавый мужичонка, весьма ушлого вида, с сильно вытянутым лицом, косым лбом и маленькими колючими глазками. Мужичонка тяжело плюхнулся на стул, стоявший возле стола Вячеслава, и проворчал:

– Ни свет, ни заря допрос устроили. Хоть бы выспаться дали.

– В тюрьме выспишься, – прикрикнул на него Павел.

– За что в тюрьме? – воскликнул мужичонка. – Начальник, я свое уже отсидел. Ты мне новых грехов не шей. Определи свой «висяк» кому-нибудь другому. А я чист.

– Так уж и чист? – иронично спросил Вячеслав. – Эх, Завитаев, Завитаев. Ты это кому-нибудь другому говори, только не мне. Я же тебя знаю, как облупленного. Ограбил вчера ювелирный магазин, охранника убил и не хочешь сознаваться.

– Да не грабил я никакого магазина, – возмутился задержанный. – И охранников никаких не убивал.

– А почему же ты тогда так драпал от оперативников?

– Да откуда я знал, что это оперативники? Я думал, это какие-нибудь бандиты. Потому и убегал.

– А что тебе бандитов бояться? Ты же весь пустой был.

– А вот того и боялся, что пустой. Кто их знает, этих бандитов? Обнаружат, что у меня ничего нет, разозлятся, что зря за мной бежали, и вообще убьют.

– Ладно, хватит заливать, – бросил Вячеслав.

– Начальник, какое заливать? – развел руки в стороны Завитаев. – Где я, а где заливать. Ты меня на понт не бери. Я за решетку добровольно не пойду. Предъяви доказательства, а уж потом дело шей.

– Предъявлю, не беспокойся, – заверил его Вячеслав. – Давай-ка еще раз расскажи, чем вчера вечером занимался.

– Так я же вчера все рассказал.

– А ты еще раз расскажи, а то мы забыли.

Завитаев тяжело вздохнул.

– Начальник, ну чем может заниматься человек, у которого в карманах ни шиша? Гулял я, дышал свежим воздухом.

– Где гулял? Куда заходил? Ты давай все подробно рассказывай.

Задержанный жулик еще раз тяжело вздохнул и с неохотой стал рассказывать маршрут своих мнимых прогулок. Но я его не слушал. Меня не интересовало, что он говорил. Меня интересовало, что он думал. Я напрягся, стараясь уловить его мысли. И мне это удалось. Завитаев, сам того не подозревая, «раскололся». Сочиняя небылицы про вчерашний вечер, он невольно вспоминал то, что делал в действительности. Картина вырисовывалась весьма отчетливо. Я как будто видел ее своими глазами.

Охранника убил именно он. Выстрелом из пистолета в упор. Забрав деньги и драгоценности, грабители выскочили из магазина, сняли маски и разбежались в разные стороны. Двум остальным повезло, им удалось скрыться с добычей в карманах. А вот Завитаев попал в поле зрения оперативников. Те крикнули ему, чтобы он остановился. Завитаев не подчинился. Остановиться для него было равносильно самоубийству, ведь в его кармане лежал «ТТ». Выбросить пистолет на глазах у всех было рискованно. Поэтому нашему жулику не оставалось ничего другого, как «задать стрекача». Пробежав немного по улице, он забежал в попавшуюся на пути пятиэтажку, устремился по лестнице вверх, проник на крышу, выбросил пистолет вместе с маской в трубу, и только после этого позволил себя задержать. После доставки в дежурную часть он мастерски разыграл сцену возмущения милицейским произволом, чем окончательно сбил с толку вроде бы опознавшую его кассиршу, и сейчас пребывал в полной уверенности, что через два дня его выпустят на свободу.

«Выйду, заберу свою долю и плотно залягу на дно», – думал он.

Убедившись, что вся нужная информация мне известна, я расслабился.

– …Вот. Потом я зашел в магазин «Эльдорадо», посмотрел на хорошие товары, помечтал в том плане, что себе куплю, когда у меня будут деньги, – продолжал разглагольствовать вслух Завитаев.

Я слегка кивнул головой Вячеславу, делая ему знак, что мне есть, что сказать. Вячеслав меня понял.

– Ладно, Завитаев, хватит сказки рассказывать, – бесцеремонно перебил он допрашиваемого. – Илья Сергеевич, у вас есть вопросы?

Завитаев обернулся и с интересом, даже с каким-то вызовом, посмотрел на меня. Бедняга еще не знал, какой шок придется пережить ему буквально через минуту.

– У меня только один вопрос, – произнес я. – Неужели задержанный гражданин Завитаев не смог найти более подходящего места, чем труба на крыше дома? Это же слишком просто.

На лице Завитаева не дрогнул ни один мускул. Но губы его заметно побелели.

– А что труба? – поинтересовался он, стараясь сохранить невозмутимость, но в голосе его послышалась предательская хрипотца.

– Как что? Ваш пистолет там нашли, марки «ТТ», на котором сохранились отпечатки ваших пальцев. Экспертиза уже установила, что именно из этого пистолета и был убит охранник ювелирного магазина. И черную маску, которая была на вас в момент ограбления, тоже нашли. На ней даже сохранились ваши сопли.

Лицо Завитаева посерело, он жадно сглотнул слюну и тревожно, словно новорожденный жеребенок, втянул в себя воздух. Вячеслав смотрел на меня с восхищением. Он повернул голову к стоявшему у двери Павлу. Тот широко раскрыл глаза и кивнул, как бы произнося: вот видишь, я же тебе говорил.

Серое лицо Завитаева стало стремительно краснеть и очень быстро приобрело багровый оттенок.

– Дайте сигарету, – прохрипел он.

Вячеслав снисходительно протянул жулику «Родопи» и чиркнул зажигалкой. Тот глубоко затянулся, выдохнул и тихо произнес:

– Чистосердечное признание зачтется?

– Конечно, – ответил Вячеслав.

– Пишите.…

Вячеслав принялся записывать новые показания Завитаева, которые теперь уже ничем не расходились с правдой, а мы с Павлом вышли на улицу. Павел восхищенно смотрел на меня.

– Слушай, ты не перестаешь меня поражать! – воскликнул он.

– Просто повезло, – стал отговариваться я. – Насчет трубы на крыше я просто предположил – и попал в самую точку.

– Да нет, дружище, – возразил Павел. – Это не просто повезло. Это называется интуиция. Слушай, а ты, часом, не телепат?

Раскрывать свой секрет мне не хотелось, поэтому я постарался непринужденно рассмеяться.

– Если бы я был телепатом, я бы работал не на заводе.

– Что верно, то верно, – согласился Павел. – Телепаты на заводах не работают. Они в спецслужбах промышляют.

– А, что, телепаты на самом деле существуют? – удивился я, теперь уже вполне искренно. До этого момента я полагал, что я такой один.

Павел подтверждающе кивнул головой.

– Слушай, а и вправду, что ты с такой интуицией на своем заводе делаешь? – спросил он. – Открывай лучше частную сыскную контору. Деньжищи будешь зарабатывать космические. Может, и меня к себе в компаньоны пристроишь.

– Привык я на заводе, – ответил я. – Кстати, мне на работу пора.

– Ах, да, – спохватился Павел и посмотрел на часы. – О, а ты не опоздаешь. Еще без двадцати восемь. Прыгай в УАЗик, я тебя вмиг домчу.

– 8 —

– Илья Сергеевич, вы приглашаетесь сегодня на совещание к генеральному директору вместо Татьяны Петровны. Начало в 15 часов.

– Хорошо, – буркнул я в ответ и положил трубку.

Это звонила секретарь из приемной. Заведующая нашего отдела заболела, и поскольку вторым человеком в отделе считался теперь я, заменить ее предстояло именно мне.

На совещании собралась вся элита нашего завода. Начальники цехов и отделов деловито расположились за длинным столом, за которым главенствовал Петр Филиппович. Я, на правах новичка, вел себя очень скромно. Я дождался, пока все усядутся, и только после этого занял свободное место в самом конце стола.

Речь на совещании шла о сугубо производственных вопросах. Почему в том или ином цехе не выполнены те или иные работы в установленный срок. Отчего отдел снабжения задерживает поставку металлопроката. Почему отдел маркетинга так слабо привлекает новые заказы, и так далее, и тому подобное. Петр Филиппович привычно всех распекал. Начальники цехов и отделов кивали друг на друга и переругивались. В кабинете было шумно. Я же сидел, откровенно скучая, с трудом удерживая себя, чтобы не зевнуть, и думал о предстоящей вечером очередной встрече с Таней.

Когда бурное обсуждение повестки дня подошло к концу, Петр Филиппович постучал ладонью по столу, давая понять, что совещание еще не закончилось.

– Сейчас я приглашу сюда одного товарища, – произнес он. – Это менеджер фирмы «Теплоимпэкс». Он приехал к нам из Москвы. Предлагает нам пластинчатые теплообменники. У нас на август запланирован ремонт котельной. Теплообменники там стоят старые, постоянно текут, и их уже давно пора менять. То, что он предлагает, кажется мне штукой неплохой. И в смысле надежности, и в смысле стоимости. Цены у него очень даже приемлемые. Андрей Васильевич, наш главный энергетик, обеими руками «за». Но я хочу, чтобы мы приняли решение сообща. Давайте вместе во всем разберемся и решим, стоит нам связываться с этим оборудованием или не стоит. Как говорится, одна голова хорошо…

– А две – уже некрасиво, – пошутил главный энергетик под смех собравшихся.

Петр Филиппович наклонился к селектору.

– Пригласите сюда «Теплоимпэкс».

В кабинет зашел элегантный молодой человек с маленькими хитрыми глазками, одетый в строгий темно-синий костюм, белую рубашку и ярко красный галстук.

– Знакомьтесь, Роман, – представил его Петр Филиппович.

Роман поздоровался и сел напротив меня.

– Ну, расскажите, чем так замечательны ваши пластинчатые теплообменники, – сказал Петр Филиппович.

Роман принялся методично расхваливать свой товар. Я не очень хорошо представлял себе, что такое теплообменник. Знал только, что это такая штука, которую ставят в котельной то ли для нагрева, то ли для охлаждения воды. То-есть, понятие об этом оборудовании имел самое, что ни на есть, поверхностное, и, естественно, не будучи специалистом, встревать в обсуждение не собирался. Но встрять мне все же пришлось.

Когда работаешь на заводе пятнадцать лет, поневоле начинаешь воспринимать его вторым домом. И когда видишь, что твоему второму дому кто-то хочет причинить вред, очень трудно отнестись к этому равнодушно. Пока Роман оперировал цифрами, ловко доказывая экономичность и эффективность своих теплообменников, я мысленно был уже на вечернем свидании с Таней. Но вдруг до меня донеслись его мысли, которые меня насторожили.

«Ну, давайте же, созревайте, пугалы огородные, – думал он. – Соглашайтесь, клюйте на дешевизну. Мы вас на такой крючок посадим – потом не отвертитесь».

Я отогнал от себя мечты о свидании и полностью сосредоточился на мыслях Романа.

Когда я понял его коварный замысел, во мне пробудилось негодование. Ну подожди, дружок, я тебя сейчас выведу на чистую воду.

Роман закончил свой рассказ, и за столом пронесся гул одобрения. Я надеялся, что хотя бы главный энергетик, в чье ведение входила котельная, сможет разобраться в хитрости этого Романа и поставит ему заслон. Но главный энергетик либо ничего не понял, либо, что было весьма вероятным, рассчитывал на «откат». Вместо того, чтобы задать Роману несколько кажущихся мне очевидными вопросов, Андрей Васильевич излучал бурный восторг и чуть ли не с пеной у рта доказывал Петру Филипповичу и всем остальным, что теплообменники фирмы «Теплоимпэкс» следует обязательно брать.

В мыслях Романа бушевала эйфория. Он уже представлял себе ту сумму, которую ежегодно будет вытаскивать у нашего завода их контора. Сумма была нехилой, и я счел себя обязанным воспрепятствовать столь разорительному для нас контракту. Поэтому, когда Петр Филиппович спросил, есть ли у кого-нибудь еще вопросы, полагая, что вопросов больше не последует, и что он сможет закрыть совещание, я поднял руку.

– Разрешите?

Взгляды собравшихся устремились на меня.

«Покрасоваться захотел. Выслуживается», – донеслись до меня мысли со всех сторон.

Петр Филиппович удивленно посмотрел в мою сторону. «Ну, какие могут быть вопросы у этого плановика?», – отчетливо читалось в его взгляде. Но вслух он снисходительно произнес.

– Пожалуйста.

Я набрал в грудь побольше воздуха и посмотрел на Романа.

– Вопрос у меня такой, – сказал я. – Сам теплообменный аппарат стоит у вас недорого, сто пятьдесят тысяч, как вы сказали. Так?

– Так, – подтвердил Роман.

– Гарантию на него вы даете пять лет. Так?

– Так.

– Для того, чтобы эта гарантия действовала, мы каждый год должны будем проходить у вас сервисное обслуживание. Так?

– Так.

– А сколько будет стоить это обслуживание?

В глазах Романа промелькнула тревога.

– Ну, вы поймите, – замялся он, – во время техобслуживания ваши теплообменники тщательно прочистят, осмотрят, продиагностируют. И они у вас проработают сто лет.

– Я понимаю, – сказал я. – И все-таки, сколько будет стоить сервисное обслуживание?

Роман посмотрел на главного энергетика, словно прося у него защиты. Но главный энергетик молчал. Петр Филиппович нахмурил брови. Остальные собравшиеся смотрели на Романа и ждали ответа. Он понял, что ему не отвертеться, и со вздохом назвал сумму. За столом прокатился гул недоумения.

– То-есть, получается, что за техобслуживание мы должны будем отдавать вам почти половину стоимости теплообменника, и так пять лет подряд? – переспросил я.

– Ну, вы поймите, – попробовал снова выкрутиться Роман.

– Я понимаю, – перебил его я. – Еще один вопрос. Допустим, нам понадобится поменять либо пластину, либо резиновую прокладку. Вы продаете эти запчасти по одной штуке или только в комплекте?

– Только в комплекте, – выдавил Роман.

– И какая минимальная партия?

– Пятьдесят штук.

– И сколько они стоят?

Роман обреченно назвал цены. Цены оказались астрономическими. За столом опять прокатился гул недоумения. Главный энергетик покраснел и с ненавистью покосился на меня.

– Понятно, – резюмировал я. – Не знаю, как остальные, но я никакой экономической выгоды в приобретении теплообменников фирмы «Теплоимпэкс» не вижу. Нас, извините за жаргон, элементарно сажают на «бабки».

– А ведь и правда! – картинно хлопнул себя по лбу главный энергетик, поняв, что ему нужно спасать свою шкуру. – Как я об этом сам не подумал!

– Очень плохо, что ты об этом не подумал, – раздраженно произнес Петр Филиппович.

Главный энергетик сник. Сникшим выглядел и Роман. Его мысли были полны оскорбительных эпитетов в мой адрес.

– Так, хорошо, – хлопнул рукой по столу Петр Филиппович и обратился к Роману. – Мы внимательно изучим ваше предложение. В случае положительного решения мы с вами свяжемся.

Роман понял, что его песенка спета, поднялся, буркнул «до свидания» и с расстроенным видом покинул директорский кабинет.

После его ухода воцарилась тишина. Главный энергетик сидел, ни жив, ни мертв. Остальные смотрели то на Петра Филипповича, то на меня.

– Я хочу знать одно, – сердито спросил генеральный директор. – Почему такая голова столько лет сидела на рядовой должности в планово-экономическом отделе?

За столом прокатился послушный гул недоумения, и со всех сторон раздались возгласы.

– Странно!

– Не справедливо!

– С ума сойти!

– Илья Сергеевич, – обратился ко мне Петр Филиппович, – выражаю вам благодарность за вашу дальновидность и проницательность. Некоторым нашим сотрудникам такого умения явно не хватает. Мы оценим ваши способности. Все свободны. А вас, Андрей Васильевич, я попрошу остаться.

Все, кроме главного энергетика, встали и направились к выходу. Начальники подразделений, заместители директора, которые перед совещанием видели во мне только пустое место, теперь подходили ко мне, жали мне руку, хлопали по плечу, говорили слова одобрения и всячески демонстрировали свое уважение. Их номенклатурное чутье, выработанное годами, подсказывало, что у генерального директора появился новый фаворит, и этого фаворита вскоре ожидает повышение. Я отвечал им дежурными фразами, посматривал на часы и торопился уйти. Рабочий день подошел к концу, и меня ожидала новая встреча с Таней…

Вечером небо стало хмуриться. Ночью погода испортилась совсем. Капли дождя барабанили по окну и стекали вниз, деформируя свет, проникавший в мою квартиру от стоявшего напротив уличного фонаря.

Сколько лет уже прошло после этой ночи, а я все никак не могу ее забыть. Для меня и для Тани это была особенная ночь. Эта ночь окончательно соединила нас друг с другом. Вспоминая ее, моя душа наполняется необычайной теплотой и одновременно пронзается чувством боли. Боли от осознания того, что все это уже больше никогда не повторится.

– Дождь, – задумчиво произнес я.

– Дождь, – прошептала Таня.

Она лежала возле меня, положив голову мне на грудь. Я провел ладонью по ее волосам, ощутив их восхитительную мягкость. Таня еще крепче прижалась ко мне. Я лежал и задумчиво смотрел на нее. В последние дни я стал чувствовать, что мне хочется быть с ней неразлучно. Мне надоели эти непродолжительные встречи по нескольку часов. Меня стали утомлять кафе, парки, театры, где они происходили. Я хотел от наших отношений гораздо большего.

– Ты сейчас будешь смеяться надо мной, – сказал я.

– Почему? – спросила Таня.

– Потому, что я скажу тебе одну глупость. Я люблю тебя. Я от тебя просто без ума. Это правда. С тех пор, как мы с тобой познакомились, я буквально потерял сон, потому что думаю о тебе, не переставая, и днем, и ночью, – признался я и замер в ожидании ее ответа.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она, приподняла голову и взволнованно посмотрела на меня. Ее взгляд светился нежностью. Она провела рукой по моему лицу.

– Я так долго жила одна, – сказала Таня.

– Я тоже, – ответил я.

– Я так долго мечтала, чтобы возле меня появился сильный человек. И вот появился ты. Ты не поверишь, я даже благодарна тем ребятам, которые отобрали у меня сумочку. Если бы не они, я бы с тобой не познакомилась. Нас словно свела судьба. Когда мы стали с тобой встречаться, я почувствовала, что моя жизнь обрела смысл. До этого у меня была только работа, да телевизор по вечерам.