Текст книги "Чужое тело. Чужая корона"

– Тогда хорошо. – Виконта, казалось, нисколько не смутил не очень-то хороший прием. На остальных моих спутников он вообще внимания не обращал. Барон Нават не мой спутник в любом случае. – Твоя сестра… Виктор, она все так же злится на меня?

– Да уж, – проворчал Виктор. – Тот букет цветов был не самой лучшей твоей идеей. И надо было тебе забрасывать его через окно?

– Романтика! – вздохнул виконт. – Хотел как лучше…

– …а получилось как всегда, – встрял я. – Дворяне, а что это, волков-то четверо было, а убили-то троих?

– Порождения… – прошипел Виктор, быстро спрыгивая с коня и выхватывая короткое копье.

Дальнейшее я как-то слабо запомнил. Быстрая белая тень метнулась впереди, быстро вырастая в размерах, сшибая на землю слугу виконта. Сам виконт быстро укрылся за своей лошадью, что-то влажно чавкнуло. Конь тонко заржал и, задрав копыта, завалился на бок, на помеченную снегом траву хлынула бурая, дымящаяся кровь.

Барон Нават с ругательствами выстрелил два раза, руки его слились в единую цветную полосу. Стрелы куда-то попали, кто-то завыл, а когда сумятица кончилась, Вера стояла над здоровенным белым волком и втыкала копье ему в холку. Волк валялся на траве, вывалив большой алый язык и выкатив синие хрусталики глаз.

– Выползок, – прохрипел виконт. – Вот тебе!

Барон Нават добавил еще пару каких-то слов, сравнивающих маму охотников с чем-то мне незнакомым. Аналог местного мата? Ой как хорошо. Надо будет запомнить, слуг гонять при случае. Как известно, русские дворяне, люди образованные и начитанные, знали много слов и выражений ненормативной лексики и применяли их изящно, складывая в самые замысловатые конструкции, чем и отличались от быдла, которое всего-то пару слов знает и вставляет их куда ни попадя.

Ждан подошел, покачал клык. Ого. Здоровенный клык, длиной в палец. Да не мой палец, а Ждана. И сам волчара здоровенный, так, лежа, он мне по пояс. Вера на его фоне смотрится как маленький ребенок.

– На нас выскочил. – Барон Нават еще раз выругался. – На нас прямо, а эти… Их пропустили… – Он оглянулся на цепь охотников. Там как раз начали понимать, что один-то волк от них ушел, стали оглядываться кругом, ругаться. Генерал Ипоку надулся еще больше и старательно глядел мимо нас на лес, над которым кружились запоздалые куропатки.

– Ваше высочество! – взвыл белугой лейтенант Лург. – Королева прикажет меня казнить… Вернемся в лагерь!

– Да брось ты, – успокоил его я. – Кончилось все уже.

Краем глаза я поймал презрительные взгляды Виктора и Волина, адресованные лейтенанту.

– О, барон, гляди-ка! – Лонвил поднял хвост волка. В самой его середине торчала стрела. Хвост пробила насквозь и запуталась в нем красным оперением. – Нет, точно твоя, знаю-знаю, ты так стрелы еще в позапрошлую зиму красил! Значит, хвост теперь твой! А клыки твоей девчонки! Продай, а?

– Ид-ди ты к Порождениям! – ласково ответил барон Нават.

Виконт Лонвил нисколько не обиделся, даже улыбнулся.

– Ваше сиятельство, – сказал слуга. Тот самый, который с копьем. – Ваше сиятельство, вепри!

– Ох, наконец-то! – сказал барон Нават.

Стадо диких свиней, мохнатых, мощных, вырвалось из лесу и рвануло на прорыв, дворяне-охотники оживились, быстро вскочили в седла и устроили большую свалку за право наколоть копьем очередного кабанчика. Получалось это у них здорово, стадо кончилось в пару минут. Генерал Ипоку, надувая физиономию, лично воткнул копье в самого большого кабана. Ох, и быстро он это сделал, я даже не уловил момент, когда здоровенный зверь ткнулся мордой в траву, а сам генерал красиво осадил коня.

Из лесу появилась цепь загонщиков. Крестьяне шли с палкам и изо всех сил колотили ими по стволам деревьев, били в барабаны и крутили какие-то трещотки. Кто-то дудел в грубые рога.

За ними редкой цепью шли вооруженные гвардейцы.

– Конец охоте, – сказал барон Нават, снимая тетиву с лука.

Слуги барона Навата подступили к заваленному волку с длинными кривыми ножами, воткнули их под шкуру. На поляне по полю забегали лакеи, запылали костры и стали воздвигаться странные рамные конструкции из жердей. На них перекидывали веревки, а на веревках поднимали туши кабанов. Волков стаскивали в сторону, чтобы не мешали.

Пир как начался с обеда, так и продолжался до самой поздней ночи. Празднество быстро набирало обороты. Костры в небо, шкворчит мясо, какие-то в дупель пьяные – и когда только успели-то? – дворяне шатаются по лагерю, размахивая отрезанными волчьими хвостами и даже целыми головами волков на копьях. Где-то огородили большое пространство веревками на вбитых в землю копьях. Палатки, покосившиеся, подправили. Слуг стало раза в три больше, сновали туда-сюда.

Всадники, пара в кольчугах и при хорошем оружии, остальные и одеты попроще, и клинки на виду не держат. Впереди расфуфыренный не хуже генерала Ипоку тип, такой же надутый и не пойми какой. Вместо кольчуги доспехи, начищенные и надраенные, красный плащ за спиной развевается, подобно крыльям птицы.

Чем-то они привлекли мое внимание.

– Барон Мор, – сказал барон Нават. – Это один из доверенных людей графа Урия, ваше высочество. Остальные тоже его.

– Вот этот, на коне? – удивился я. Как-то не вязался образ доверенного лица графа Урия с этим надутым пижоном.

– Да нет, который второй.

Ого. Неприметный такой мужичок, среднего роста и вооружен тоже средне. Да и держится довольно неприметно…

– А чем он занимается, барон?

– Да разными делами… – протянул барон Нават.

– Вещами, которые недостойны дворянина, – сказал Виктор.

Ждан, который был рядом, только поморщился.

Процессия скрылась где-то в направлении стоянки генерала Ипоку. Граф Дюка возник откуда-то с окраины лагеря, за ним лакеи тащили добычу, двух волков и громадного кабана, как бы не больше, чем у генерала Ипоку. Поглядел на меня мельком и последовал в расположение генерала Ипоку.

Ну, туда и дорога. Не фиг тут торчать.

– Ваше высочество, а как здоровье вашей супруги? – внезапно спросил барон Нават.

А кто ее знает.

– По слухам, ей прописали чаще бывать на свежем воздухе… – как бы между прочим сказал барон Нават. – И два дня назад ее высочество отправилась на морскую прогулку, на галере «Чайка».

– На «Чайке»? – удивился виконт Лонвил. – Но ведь это королевская галера!

– Ее величество передала галеру под командование рыцаря Алора, за его подвиги в восстановлении порядка в замке Ван, – сказал барон Нават.

Лица всех присутствующих помрачнели, а Волин аж зубами скрипнул.

– Подвиги? В крестьянской войне? – выразил общее мнение виконт Лонвил. – Ваше высочество, прошу не считать за дерзость, но даже при вашем отце за такие «подвиги» не награждали, а вешали! Кочевники по Закатному герцогству как у себя дома гуляют, а войско наемников развлекается в крестьянских деревушках… Бунт они усмиряли. Они еще настоящего бунта не видели!

Так вот это откуда пришли те самые просители, которых я встретил в доме мастера Виктора? Значит, в той гадкой истории и рыцарь Алор приложил свою ручку? Ну, тем радостнее мне будет его повесить… Потом.

Все замолчали, разговор как-то не клеился. Виконт Лонвил куда-то исчез, как и барон Нават, прихватив с собой Виктора.

Виктор и барон Нават вернулись быстро, и лица их не выглядели довольными.

– Да что они понимают, – сказал Виктор. – Это не турнир, а… А… Неблагородно!

– Не ожидал такого, – поддержал его барон Нават. – Прошу прощения, Виктор, что втянул в эту некрасивую историю…

Ждан поглядел на них внимательно.

– Да что там такое?

– Турнир устроили, – сплюнул в сторону от костра, на котором жарились куропатки, Виктор.

– Так здорово… Пошли, я тоже хочу! Там для наших место есть? – Ждан подтянул к себе поближе перевязь с мечом, поднялся со своего места. – Покажем, что умеем?

– Барон Седдик бы не одобрил, – сказал Виктор.

– Да что там такое-то?

– Я бы не советовал глядеть, – спокойно сказал барон Нават.

Ждан вдруг что-то понял, остановился и угрюмо плюхнулся снова, тиская ножны меча. Виктор поглядел на него, о чем-то подумал и медленно произнес:

– Может быть, имеет смысл двинуться в обратный путь? Охота тут уже закончена…

– Генерал Ипоку и граф Дюка будут очень недовольны… – сказал Волин.

– Да пусть своего коня в зад поцелует, – пробурчал Ждан.

Краем глаза я поймал очень внимательный взгляд Веры. Почти незаметный, раз-раз, на меня сначала, а потом на барона Навата, своего хозяина.

– Думаю, что это хорошая идея, дворяне, – сказал барон Нават. – Мой достопочтенный дядюшка меня не одобрит, если мы… Если я тут останусь надолго. Граф Дюка увлекающийся человек…

– Тогда собираемся, – подвел итог Виктор. – Ваше высочество… Никоим образом не хочу…

Его прервал взрыв дикого хохота со стороны.

– Что за турнир? – спросил я. – И почему мне на него не надо смотреть-то?

– Ваше высочество, – поклонился Виктор. – Никоим образом не хочу ущемить достоинство ваше…

Только не дверью щеми!

– …но и то, что сейчас творится в лагере, не годится для дворянина, тем более молодого. Ежели вам не нравится мое решение, прошу снять с меня обязанности вашего…

– …друга? – закончил я. – Это я как же их снимать-то буду? Так, что же там, на турнире-то? Прямо посреди ристалища благородные дворяне друг с другом достоинствами меряются?

– Ваше высочество, все же рекомендую сегодня же покинуть охоту. Такие развлечения нам не подходят. Прошу поверить мне на слово дворянина.

– Присоединяюсь к просьбе Виктора, – ровно сказал барон Нават.

– Покинуть так покинуть, – согласился я. Что же там такое происходит-то странное, от чего Виктор хочет меня оградить? Интересно, очень интересно… А хотя, ну что там такое может быть хорошее? А, ладно, какая разница. Если нажать, то расскажут все. Но надо ли? Промолчу лучше.

– Тогда собираемся, – облегченно сказал Виктор. – До темноты до замка успеем…

– Нет, не думаю, – покачал головой Ждан. – Уже смеркается. Ночью к городу подберемся. Бандитов много.

– Но у нас-то знакомые… – заикнулся Волин.

Я чуть в лоб ему не дал. Надо же так, а? Барон-то Нават нам еще далеко не родной. И ни к чему ему знать о том, что есть у нас контакты на стороне. Да и лейтенант Лург тут рядом обретается, и ближе не подойдет, и отойти боится.

– Там знакомых нет. Напоремся на Кривого Путника, и поминай как звали. У него народу с сотню. А нас-то…

– И еще кто-то недавно несколько баронств рядом разорил…

Лейтенант Лург, слушавший наш разговор, выглядел дико потерянным. Чем-то ему очень не нравилось ночное путешествие, очень.

– Лейтенант, ты командир охраны. Как там твои воины? Кого собрать можно?

– Четверых, ваше высочество, – ответил лейтенант Лург. – Остальные… Охота была успешной, и они в честь вас и вашей охоты… Отметили. И сейчас они… В общем…

Ого как. Вот те раз. Что за пьяные морды у меня в охране?

– Тогда ночуем тут сегодня. Завтра поутру поедем… – решил я. – Утро вечера мудренее.

– Хорошая фраза! – обрадовался барон Нават. – Ваше высочество, а можно ли узнать, почему искусство верховой езды не достигло…

– Да так получилось, – пожал я плечами.

– Седдик, ты не умеешь ездить на лошади? – поразился Виктор.

На меня посмотрели как на умалишенного.

– Ну и люди у вас там, во дворце, – покачал головой Волин. – Надо бы научиться!

– Да как-нибудь… – замялся я.

– Но как, совсем, что ли?

– Как так получилось?

– Надо будет заняться, – сказал Виктор. – У барона Седдика есть конюшня небольшая, я мог бы научить…

– О, вот это уже другое дело! – обрадовался Ждан. – Только учить лучше мне, у меня семья давно лошадьми занимается, в Предвечной дела вела… Так что покажем да расскажем. Виктор, разве же я тебе плохую лошадь нашел, а?

– Да замечательную! – улыбнулся Виктор. – Гляди… – Он как-то особенно присвистнул. В загородке, где стояли наши лошади, укрытые попонами, раздалось в ответ тихое ржание.

– О, вот так! Слышит!

Как брелок от сигнализации! У Валерия Алексеевича машина такая же, нажмешь на кнопочку, а она и бибикнет два раза.

Вот еще одна наука, которую мне тут надо постичь хоть как-то. В моем родном мире… По здравому размышлению, там этим заниматься ни к чему. Опять же время, опять же деньги. У меня и так там дел по горло, сразу в двух местах спортзалы, и еще и в тир хожу, стрелять учусь. Автошкола к тому же…

Вот кончатся зимние каникулы, каково мне будет еще одну нагрузку на себя вешать?

– Если мне будет позволено… – вкрадчиво сказал барон Нават. – Вера родом из Пограничья. Там с детства учат сидеть на лошади…

– И из лука стрелять? – с сомнением спросил Виктор.

– Прилегающие к Предвечной области Империи всегда были неспокойны. Войск там в три раза больше, чем на остальных границах Империи. Верный лук и быстрый конь всегда были ближе для жителя Пограничья, чем воля императора. Вера могла бы дать вашему высочеству несколько хороших уроков, лучше, чем я или Виктор… Лошадки у нее смирные, а не то что твой зверь, Виктор. Они не обидят. Да и человек мой может сделать это тихо и быстро, не привлекая лишнего внимания к себе.

Я поглядел на Веру. Она тихо сидела у нас за плечами, не принимая участия в общей дискуссии, но заинтересованно поглядывала на меня.

– Почему бы и нет? – спросил я.

– В самом деле, ваше высочество, почему бы и нет? – спросил меня барон Нават. – Вера, помоги принцу!

– Да, ваше высочество! – Вера поднялась, отошла к коням и вернулась с той кобылкой, на которой я катался на охоту.

Я вздохнул и поплелся к лошадке. Где наша не пропадала-то? Я же тут дворянин, не годится ронять дворянское достоинство!

– Сначала я покажу, как падать с лошади, ваше высочество, – сказала мне Вера.

Ну правильно, науку падать и убегать в любом боевом искусстве поначалу преподают, полезные вещи!

– Падая, защищай голову, чтобы не удариться затылком… Береги руки и ноги. Лучше всего от лошади оттолкнуться и подальше от нее свалиться, а уж потом ловить. От человека лошадь далеко не уйдет, если ты ее к себе приучишь, то будет слушаться, как вот сейчас Виктора… – Вера сунула мне в руки повод. – Держи. Пятками под ребра чуть поддай…

Я поддал.

Лошадка двинулась вперед, переступила несколько шагов и замерла.

– Поводом влево тянешь, вправо…

Лейтенант Лург присел к костру, в руки ему вручили кувшин, но все равно своего взгляда от меня он не отрывал, смотрел пристально. Ребята тоже следили, но потом барон Нават стал что-то интересное рассказывать, и перестали. Как-то незаметно вернулся виконт Лонвил, тоже подсел к костру, принес с собой несколько кувшинов вина. Что-то перепало слугам и охранникам.

Один только Росинант терся рядом, в поле зрения не лез, но и не пропадал. Так, маячил в отдалении.

Вера учила на совесть. За пару часов до заката я узнал, как же правильно надо колотить пятками, почему вредны шпоры в таких случаях (забылся, что их надел, и выдал лошадке по первое число), как тянуть повод и что лошадки любят сахар и морковку.

Небольшой запас от Веры перекочевал ко мне в карман, и я теперь кормил своего одра рубленным на куски желтоватым таким сахаром, перемежая его морковкой. Лошадка сахар и морковку хрумкала с удовольствием и тянулась еще.

– Хватит, хватит, кончилось уже! – сказал я ей, отводя от себя любопытную морду. Движение, вроде бы простое, вызвало неприятное щемление в мышцах ног. Внутренние мышцы бедер которые.

– Для первого раза очень хорошо, ваше высочество, – сказала Вера. – Но надо еще научиться падать.

– На примере?

– Желательно, – кивнула Вера. – Но это уже в другой раз. Ваше высочество, прошу простить мне мою дерзость… На коня в первый раз сели?

– Третий! – посчитал в уме и честно признался я.

– Да, понятно. Учиться надо, ваше высочество. Лошади много интереснее самой лучшей кареты, даже такой, как у вашей достопочтенной матушки… Пусть на лошади с собой много не увезешь, но…

Да кто спорит-то? А еще лучше мотоцикл, или, чего уж выше, вертолет Ми-26, чтобы в него уж точно все влезло.

Спать я пошел почти сразу, ради вежливости посидев немного у костра. Лег, устроился поудобнее. Погладил кольца на пальцах, провел по ним пальцами, ощущая каждую выпуклость, каждую трещинку.

Золотое кольцо. Я его уже тут ношу не знаю сколько, у меня пальцы просто пухнут! Получился неплохой такой кастет, если бы были они побольше. Кому по голове такими дашь, так и сразу туда, на тот свет, отправить можно.

Ну, хоть вы меня не подведите сегодня, а?

Меня разбудил еле слышный шорох.

Так, кто же это тут? Все наши вроде бы…

Шорох повторился. Что-то теплое лежало у меня рядом, прижималось к боку.

– Тише, ваше высочество, разбудите! – прошептала Вера.

– Да уж ты сама потише! – прошептал я. – Что надо-то?

Она прижалась еще плотнее. А я почувствовал, как мне становится реально не по себе. Подлая память сразу же подбросила образ девушки с зелеными глазами до и после.

Я вздрогнул, едва не отшвырнув Веру.

– Ты что это удумала?

– Ваше высочество… – Ее рука двинулась чуть ниже. – На улице холодно… Позвольте мне в шатре остаться.

– Да запросто, одеяло возьми только… – И как это моя охрана ее сюда пустила-то?

– У меня есть. – Она поворочалась, устраиваясь поудобнее. И вновь прижалась ко мне ближе, ближе.

Но я никак не отреагировал. Я сосредоточился на кольцах, перекатывая их пальцами, как ту зажигалку когда-то. Вперед, назад. Вперед, назад. Вперед, назад… Тьфу ты, тут девушка рядом же! Надо пройтись…

Я быстро поднялся, откинул полог, вышел из шатра.

Моя охрана спала прямо на улице сладким сном, и воняло от них как из винной бочки. Рядом, под руками, пустые кувшины из-под вина. К принцу кто хочет ходит, кто хочет уводит, а они глаза залили и дрыхнут без задних ног. Не иначе как таких специально подбирали…

– Ваше высочество? – Вера вышла за мной следом. – Вы из-за меня? Я могу уйти…

Ага, понятно. Ну, не ты первая, Мата Хари[19]19
  Мата Хари – сценический псевдоним исполнительницы экзотических танцев и куртизанки Маргареты Гертруды Зеле (1876–1917). Одна из самых известных шпионок Первой мировой войны.


[Закрыть], и не ты последняя.

– Да лежи уж, я до ветру сходить, – грубовато как-то сказал я.

Маты Хари рядом со мной плохо заканчивают.

Подумав об этом, я вдруг преисполнился к самому себе редкостным отвращением. Почему-то вспомнились рыжие виконты, наперебой друг другу пересказывающие, как выглядела та зеленоглазая на колу.

Отошел на десяток шагов, отвернулся к полю, поглядел, чтобы никого не было. Сделал свое дело, застегнулся, повернулся и пошел в шатер. Спокойно, только спокойно. Думать о Маше, которой я должен позвонить, как только домой приеду. Думать о том, что я сплю в электричке, и хорошо бы мне побыстрее проснуться.

Вера завозилась рядом, вроде бы как давая мне место, а на деле делая так, что я в любом случае должен был лечь едва ли не на нее. И фигурка так соблазнительно обрисовалась, все при ней, все в меру, ничего лишнего!

Ну, я и лег, спокойно, ее отодвинул чуть, повернулся на живот, подгреб под голову жесткую подушку, сунул под нее руки, прижался щекой. Нащупал на пальцах кольца, прохладный металл немного вернул ясность мыслям, и я неожиданно для себя провалился в сон.

Глава 7

 
Все песец, все песец!
Я теперь Властелин Колец!
 

«Жуки»

Проснулся я как-то разом, быстро. Только закрыл глаза там, а открыл уже здесь, смотрю в открытую книжку, которая у меня на коленях. В глаза ударил резкий электрический свет плафонов и белые листы книги.

– Ааадинокааая птица, ты летишь высоко… – сказал из наушников Бутусов.

И больно, по пальцам как будто плеснули кипятком.

Это кольца перенеслись.

– Аааапхи! – громко сказал я, и в воздухе передо мной разлетелись мелкие волосинки.

Шипя и ругаясь, принялся стаскивать с пальцев золото. С безымянного и указательного слезли, оставив после себя полосу содранной кожи и капельки крови, а вот со среднего пришлось резко дергать, шепотом матерясь. Чуть палец не оторвал, а кольцо на месте.

Шипя, как закипевший чайник, я сунул руку в рюкзак, нащупал там нож-мультитул. Пару раз задел себя, не без этого, но, действуя пассатижами и мелким лезвием, удалось перекусить кольцо и содрать с пальца. Кусочек окровавленного золота свалился в недра рюкзака, а я вытащил руку наружу, выругался.

– И на пол упа-а-а-адет… – сказал на это Бутусов в наушниках.

По пальцам тянулись кровавые полоски, на тех местах, где кольца были. Не очень глубоко, не до мяса, но все равно приятного мало. Оно что, в кожу врезалось? Или прям так и возникло, перемешав мои клетки с атомами металла? Брр, жуть-то какая! Хорошо еще, что металл-то мягкий совсем, и вдвойне хорошо, что есть у меня привычка с собой разные полезные вещи в рюкзаке таскать. А то так бы и ехал до Москвы, а на Трех Вокзалах меня, всего такого в золоте, приняли бы.

Пихнул кольца в верхний внутренний карман рюкзака, на бактерицидную салфетку, закрыл молнию. Пусть пока что лежат, дома разберемся, что к чему. Второй салфеткой вытер пальцы, разорвал зубами упаковку пластыря, заклеил ранки.

Согнул и разогнул сначала руку в суставе, потом всю ладонь, потом пальцы. Рука такая получилась, боевая, будто кулаки обо что-то сбиты.

Еще раз оглушительно чихнул. Что же тут такое-то? Мелкие какие-то волоски летают, не пойми какие… Это же подушка, что ли? Я как раз ее обнимал, когда уснул там, в том мире… Точно. И на языке противный вкус, наглотался я содержимого подушки. Из чего она там сделана, из конского волоса? Вот его и наелся, получается.

Застыл, прислушался к ощущениям своего тела. Вроде бы ничего больше не болит, нигде не ломит. А пальцы огнем горят!

Получается, что пальцы у меня чуть толще, чем у принца, и что при случае материальные предметы того мира или мира этого могут очень хорошо перемешаться с моим телом. Особенно вот такие кольца. Надо бы их или на шнурке вокруг шеи таскать, или просто в руке.

Хорошо что проглотить не надумал!

Электричка замедлила ход, скрипнула всеми своими сочленениями, подо мной толкнуло лавку. За окном проплыла платформа с редкими пассажирами и название станции.

Я достал схему, сверился.

Так, получается, что я не очень долго и спал-то. Еще и часа не прошло, вот только-только от Рязани отъехали. На мобильнике до сих пор горит «Рязань МТС», и тетки в голове вагона ничего не заметили. Значит, не очень много времени прошло и не сопровождалось это какими-то эффектами из ряда вон. И то хорошо.

– Командир, а ты чё такой угрюмый? – раздалось справа.

Выкрутил в ноль колесико громкости, поднял глаза.

Напротив меня в проходе сгрудилась компания парней с пивком и снеками. «Клинское особое» и сухарики ржаные. Лица вроде бы незнакомые, хотя… Вот этого-то я уже где-то видел, точнее, пинал. Жилистый и наколотый, от меня как раз получил, когда мы с Костиком сюда приезжали.

– О, командир, а я тебя знаю! – обрадовался жилистый. – Сигареткой не угостишь?

Мать твою. Плеер с телефоном ладно. Денег-то с собой многовато, но и это не проблема! А проблема – кровавые салфетки и золото в рюкзаке.

– Чё лицо воротишь, чё братву не уважаешь? – Рядом со мной на лавку бухнулся самый большой из компании, поджал меня бедром к окну. Напротив сунулся жилистый, еще один сел с краю сидений, ногу положил на противоположное. Ну вот, теперь уже просто так не выбраться.

– Да ты чё, пацан-то нормальный, – сказал жилистый. – Ну, дай глянуть… – Цепко ухватил мой рюкзак, потащил к себе.

Деваться некуда. Это не метро, тут ближайшая станция в получасе минимум, вот из вагона парочка сутулых личностей быстренько эвакуировались в тамбур, тетки еще раньше дернули, а кто-то поленился, остался на месте и просто сделал вид, что ничего не видит. Бить меня долго можно, да мне и недолго хватит. Тут Костика-то нет. И «Че-Зет» тоже нет, «Че-Зет» дома остался.

На фиг рефлексии. Начинаем. В любом случае хуже уже не будет.

– Чё тут такое… – Жилистый расстегнул рюкзак, поглядел внутрь.

– Чё тут? Хламье всякое! А? О, – он вжикнул молнией, раскрывая внутренний карман, и выражение его лица резко изменилось. – Чё это?

– Да плеер это, классный, скажи? – Я таки поймал момент, когда они расслабились.

Выкрутиться из захвата толстого проще простого, это только со стороны кажется, что он такой большой да сильный. А на самом деле знатно получает локтем в лицо, у меня как раз на куртке нашивки кожаные хорошие, да и локти я тоже набивал, как и колени. Долго перед грушей стоял, колотился в нее, и все-таки выколотил себе умение больно бить.

Жилистый ждал этого удара и сразу провел мне прямой в челюсть, да не учел он, что удар-то ставится по груше в спортзале, и перед грушей ты стоишь, ногами работаешь, спиной тоже. Если сидя, то лучше бить ногой в голень, как раз хорошо получится. Упор под попой есть, противнику деваться некуда особо, целишься и бьешь, красота просто. Но руками-то… Уметь надо. А тут смазанно получилось, как лапкой погладил.

Удар я заблокировал, протянул его на себя, схватил сзади за шкирку, давя ему на затылок и пригибая голову вниз, и как мог впечатал в морозное стекло. Жаль, что не сильно, хотелось бы нос расплющить, да не получится. Э-э-э… Друг, какой же ты жилистый-то? Ты худой просто! Как глиста. Что же ты так слабо трепыхаешься?

Прижавшись как можно ближе к толстому, чтобы он не мог меня ударить или смять, я резко оттолкнулся от стены, сбрасывая его на пол в проход. Толстый даже понять ничего не успел, как он уже валялся на полу.

Про третьего я забыл совсем, а вот он-то нет. И сидел я как раз для него удобно очень. Телескопическую дубинку я никогда до того не видел, а вещь-то полезная до жути оказалась. Вжик, разложилась, вжик, летит мне в голову. Поймал за бьющую руку, кое-как отклонился.

В это время завозился жилистый, попытался вырваться, толкнул меня… Ну, мне только того и надо, оторвал его от стекла, швырнул на третьего. Легкий он оказался, как раз мне повезло, еще не успел себе на пивке и снеках пузо отожрать.

Вскочил на ноги сам, схватил рюкзак, перескочил через сиденье и дальше по коридору в тамбур.

За мной загрохотали шаги, кто-то опомнился. Пофиг, главное, до головного вагона добежать, а там милиция… А вот в милицию-то мне как раз и нельзя! Я же на них, получается, первый напал. Доказывай потом, что я не верблюд. А если уж милиционеры найдут золотые кольца и кровавые салфетки, то… Нет, попадаться мне никак нельзя!

От золота этого одни неприятности!

Развернувшись в тамбуре, я встретил первого меня догнавшего прямым пинком ноги в низ живота. Ну-ка, на-ка! Толстый как на стену налетел, на уровне пояса. Тело еще вперед летело, а вот ноги уже назад, бил я со всей дури.

– Ой, вбил, вбил! – заохали тетки на лавке. – Ой, что делается… Ой, ирод…

Лишь бы милицию не вызвали, а так пусть дальше охают.

Тело, развалившееся в проходе, задержало моих преследователей. Да и что там преследователей-то осталось, два человека! Еще одного положу, а второго можно уже будет и самому по электричке погонять как следует.

Захлопнул двери тамбура и дальше рванул по электричке.

– Погодь, парень. – Крепкий, плотный мужик выступил мне навстречу. – Погодь, не гони… – Он покопался в кармане, вынул трубку со связкой ключей, вставил в дверь и резко повернул. – О, готов. Вот и все.

– Э? – удивился я.

– Ключ это. – Он показал трубку. Круглая, а внутри треугольный вырез. С другой стороны в дверь влепились две рожи. Жилистый, красуясь свежими ссадинами на лице, дико задергал ручку, дверь затряслась, но не поддалась.

– А ты что встал-то? – спросил плотный. – Пошли, дальше перейдем. Станция через двадцать минут. Пусть через платформу побегают, хе-хе-хе…

И он двинулся между сидений. Я пристроился за ним, догнал.

– Слушай, спасибо, от души…

– Да ничего, нормально. Видел я, как они к тебе пристали, курил в тамбуре. – Он походя подхватил с одного сиденья барсетку. – Спасибо, Жанна Павловна!

– Не за что, Сереженька! – Льстиво улыбнулась старушка в синем вязаном платке.

Тезка, надо же.

– Пошли-пошли! – обернулся и поторопил меня Сергей.

Во второй тамбур мы вышли, Сергей снова запер двери, мы оказались в следующем вагоне.

– Не догонят, – сказал Сергей, останавливаясь.

– Почему так?

– Да на фиг ты им нужен, по всему поезду за тобой бегать? Тебе куда?

– Мне бы до Москвы… Почему помог-то?

– А что, нельзя? – Сергей улыбнулся широко. – Странные вы, москвичи! Почему не помочь хорошему человеку, а?

– Спасибо, Серег, я должен буду, с меня…

– А, брось ты, сказал же! Тебя как по имени-то?

– Сергей.

– Тезка, значит? Ну, и то хорошо…

Электричка дернулась, стала тормозить.

– Следующая станция… – Динамики зашипели и смолкли. Электричка замедлила ход, я по привычке потянулся наверх, к поручню, которые в вагоне метро, встретил там пустоту и быстро схватился за край спинки скамьи.

Двери с шумом распахнулись, в тамбур зашли люди, несколько человек, стряхивая снег с одежды.

– В тамбур, быстро! – Сергей показал пример, быстро метнулся туда. Я за ним, стараясь сильно не толкаться.

Вслед нам неслись возмущенные возгласы, но успели мы быстро. Сергей с хеканьем уперся плечом в жилистого, на свою беду сунувшегося в вагон с платформы, приподнял его над землей и выкинул наружу.

– Вот так, – сказал он мне.

Двери с грохотом захлопнулись. На платформе осталась троица, растерянно глядя на отъезжающий вагон.

– Вот и все, а туда же! – непонятно сказал Сергей. Потом протянул мне широкую, как лопата, руку. – Ну, бывай!

– Спасибо, Серега! – еще раз повторил я, пожимая руку. Рукопожатие оказалось крепким, прочным. Здоровый мужик-то, почти как Серега-большой. Разве что ростом поменьше, но в плечах как бы и не шире.

Серега вышел на следующей остановке. А я пристроился на лавке, попытался подремать, да не получилось. Малость потряхивало.

После агрессии всегда так у меня. Ну, бывает, это откат пошел. Сейчас еще немного потрясет и пройдет.

Так и не поспал. Полусонный добрался до дома, попытался выслушать короткую нотацию мамы, да сил на это не хватало уже, просто махнул рукой и пошел в душ. Включил воду, встал под жесткие, пахнущие хлоркой струи воды, огладил волосы. Пальцы сразу защипало даже под пластырем.

За дверью мама что-то говорила, но я уже не слушал. Вода шумела в самый раз. Рюкзак у меня под рукой был, я его в коридоре не оставил. Потянулся, открыл, чуть налив воды на пол. Вынул кольца, сунул их под струю воды. Потом осторожно просушил салфеткой из того же рюкзака, завернул в другую салфетку и сунул в тот же карманчик.

С грохотом и дребезжанием завибрировал на стеклянной полке телефон.

Дотянулся, глянул. Номер незнакомый… Кто бы это мог быть-то?

Включил.

– Ты дома ли, о мой рыцарь? – спросила Маша.

– Да, вот только что вошел…

– А что не звонишь, сердце у бедной девушки не железное! Что так шумно-то?

– В душе я…

– Ах, в ду-уше он… Ну ладно, я спать тогда, спокойной ночи! Скажи что-нибудь на ночь бедной девушке.

– Я тебя люблю!

– О, вот так! Спокойной ночи, любимый!

Трубка отозвалась короткими гудками.

Дверь в ванну затряслась.

– Сережа, ты что там делаешь, выходи немедленно, нам с тобой надо поговорить!

– Мам, я не одет! – ответил я. Знаю я это «поговорить»… Я спать хочу, и нервы еще скачут, а я буду сейчас еще себя дальше накручивать против часовой стрелки. Главное, на выходе улизнуть побыстрее в свою комнату и спящим притвориться.