Текст книги "Цвет крови. Заглянувшие в Бездну"

Глава 5
Доктор Карцев

Сидевший за письменным столом врач, как и полагается, был одет в светло-голубой халат, новенький, ломко накрахмаленный, со стрелочками на рукавах. И на голове у него не было шапочки. А на лице – маски.

Увидав такое, пациент недоуменно замер на пороге. Мир, который он истово ненавидел, но к которому он, тем не менее, успел привыкнуть, дал трещину. За годы своего пребывания здесь он ни разу не видел человеческого лица. Все, абсолютно все, с кем ему приходилось встречаться взглядами, скрывали свои лица под масками. Теперь же перед ним находился человек лет тридцати пяти, с густыми темными волосами, зачесанными назад, высоким лбом и острым носом. Глаз врача пациент не видел – наклонив голову, тот что-то писал.

Пациент почувствовал, как внутри у него будто часто завибрировали очень тонкие струнки. Ему стало так страшно, что он едва не потерял сознание. Он знал, что если в окружающей его действительности что-то и меняется, то только к худшему. Потому, что так устроен мир. По крайней мере, тот его сегмент, в котором он находился.

Выключенным электрошокером охранник ткнул пациента в спину, и тот сделал шаг вперед.

Врач за столом поднял голову, посмотрел на пациента и улыбнулся.

Тому от этого едва дурно не сделалось. Он с трудом смог удержать подкатившийся к горлу кислый комок тошноты.

Врач положил авторучку, поставил руки локтями на стол и сложил ладони вместе, так что аккуратно подстриженные ногти средних пальцев едва не коснулись кончика носа.

– Здравствуйте!

Пациент тупо молчал.

Раньше с ним никогда не разговаривали.

Никто и никогда.

Изредка лишь давали односложные указания, что нужно делать.

– Присаживайтесь!

Сложенными вместе ладонями врач указал на стул, стоящий по другую сторону стола. Самый обыкновенный стул. Не медицинский. Без захватов для рук на подлокотниках.

Охранник снова ткнул пациента в спину.

Тот, приволакивая сваливающиеся с ног не по размеру большие растоптанные войлочные шлепанцы, неуклюже потопал к стулу.

И снова замер возле него в нерешительности.

– Садитесь! – еще раз указал на стул врач без маски на лице.

Пациент низко наклонил голову и в нерешительности прикусил верхнюю губу. Он изо всех сил делал вид, что не понимает слов врача или же уверен, что они обращены не к нему.

Врач перевел взгляд на охранника.

– Подождите в коридоре.

– Не положено, – буркнул в ответ тот.

– Выйдите! – повысил голос врач. И после непродолжительной паузы: – Вы что, русского языка не понимаете?

– Я должен сопровождать пациента…

– Вы его уже сопроводили.

– Я не…

– Кстати, пасамонтанью вам тоже придется снять.

– Я получил приказ…

Веки врача сжались в узкую щелку.

– Здесь приказы отдаю я.

– Не уверен…

Врач показал охраннику узкую ладонь. Взгляд его скользнул по полоске с личным номером на груди охранника. Взяв авторучку, он записал его на бумаге. Вновь подняв голову, врач посмотрел на охранника так, будто был страшно удивлен тем, что он все еще здесь.

– Проблемы?

– Я должен находиться рядом с пациентом, – уверенно и жестко ответил охранник. – Это моя работа.

Врач поднял трубку и набрал короткий местный номер.

– Личный номер Эм-Икс-О-Двенадцать-Четырнадцать. Уволен. Прямо сейчас. – Сказав это, он положил трубку на рычаг и посмотрел на охранника. – Вы свободны. Если, когда я закончу говорить, вы все еще будете в поле моего зрения, я вызову охрану, – врач сложил ладони вместе и постучал пальцами о пальцы. – Собственно, я все сказал.

Охранник резко развернулся на пятках и вышел за дверь.

Врач улыбнулся пациенту и снова указал на стул.

– Присаживайтесь, прошу вас, – видя, что пациент все еще колеблется, он добавил: – В противном случае мне самому придется встать.

Потоптавшись на месте, пациент осторожно опустился на самый краешек стула. Ссутулив спину, он низко опустил голову, поджал ноги и положил напряженно стиснутые в кулаки руки на колени.

– Ну вот и славно, – врач удовлетворенно улыбнулся. – Позвольте представиться. Я – новый главный врач этой… этого пансионата. Виктор Фридрихович Карцев, – он коснулся пальцем пластикового бейджика с именем, пришпиленного к левому лацкану халата. – Могу я узнать ваше имя?

Не поднимая взгляда, пациент молча замотал головой.

– Ну хорошо. – Карцев взял лежавшую перед ним на столе папку с личным делом и открыл ее. – Муромский Алексей Алексеевич, – он скосил взгляд на пациента. – Это ваше имя?

Пациент все так же, обреченно и бессмысленно, мотал головой из стороны в сторону.

Врач закрыл папку и кинул ее на стол.

– Как долго вы здесь находитесь?

Голова пациента замерла, оставшись повернутой к левому плечу.

– Ну же, Алексей Алексеевич! – приободрил его врач. – Мы же просто беседуем!

– Я… Я не знаю… – с трудом выдавил из себя пациент.

Врач скорбно поджал губы.

– Я в курсе, Алексей Алексеевич, что порядки в этом заведении были не самые лучшие, – произнес Карцев трагическим голосом. – Да какое там! – возмущенно взмахнул он рукой. – Просто ужасные!.. Поверьте мне, – он доверительно понизил голос, – уважаемый Алексей Алексеевич, теперь, когда я стал главным врачом, все здесь будет по-другому… Алексей Алексеевич?..

Пациент чуть приподнял голову и с затаенной надеждой посмотрел на врача.

– Вы мне верите, Алексей Алексеевич?

Пациент замер. Как будто в нерешительности. Затем судорожно кивнул. При этом он был сам неимоверно удивлен тому, что способен еще хоть во что-то поверить. Должно быть, надежда на лучшее является таким же неотъемлемым свойством человеческой натуры, как и вера в добро. При том что жизнь постоянно старается убедить нас в обратном.

– Замечательно, – счастливо улыбнулся врач. – Я понимаю, что прямо сейчас, с ходу, вы не в состоянии сформулировать все свои претензии и пожелания. Но, может быть, есть что-то такое, что бы вы хотели изменить в первую очередь?

Пациент уверенно кивнул.

– Я вас слушаю! – Карцев взял в руку авторучку, приготовившись записывать.

– Киркоров…

– Что? – врач решил, что он ослышался.

– Киркоров, – с болью и надеждой посмотрел на него пациент. – Можно больше его не включать?.. У меня в камере телевизор…

– Ну разумеется! – врач сделал запись в лежащем справа от него блокноте. – Вы получите пульт от телевизора и станете сами выбирать, кода и что смотреть! И, уважаемый Алексей Алексеевич, вы находитесь не в тюрьме, а в пансионате. И ваша личная комната – это палата, а не камера.

– Я не знал, – пожал плечами Муромский.

– Понимаю, – коротко кивнул врач. – Вам пришлось трудно, но теперь все станет иначе. Именно поэтому я лично решил переговорить со всеми пациентами, чтобы лучше уяснить для себя круг первостепенных задач… Еда вас устраивает?

– Еда как еда, – безразлично пожал плечами Муромский. – Вот только витаминный напиток…

– От него мы отказаться не можем! – решительно перебил пациента врач. – Витаминный напиток является неотъемлемой частью вашего лечения.

– Можно спросить? – неуверенно посмотрел на врача Муромский.

– Ну разумеется! Спрашивайте все, что угодно!

– Почему я здесь?

– Вы даже этого не знаете?

– Нет.

Карцев бросил авторучку на стол, откинулся на спинку кресла и глубоко вдохнул.

– Безобразие! – с негодованием воскликнул он. – Форменное безобразие! – Карцев резко подался вперед. – Уверяю вас, Алексей Алексеевич, прежний главврач одним только снятием с должности не отделается! Нет! – решительно взмахнул он вытянутым пальцем. – Он ответит за весь тот форменный бедлам, что здесь устроил! Уж, можете мне поверить, Алексей Алексеевич!..

– Я вам верю, – послушно кивнул пациент.

Карцев положил руки на стол и переплел между собой пальцы.

– У вас, Алексей Алексеевич, очень редкое и трудно поддающееся лечению заболевание…

– Простите…

– Да?

– Так это лечебное учреждение?

– Ну разумеется! А вы что думали?

– Больше похоже на тюрьму. Или – психушку.

– Вы совершили что-то незаконное, за что вас могли посадить? – усмехнулся врач. – Или у вас есть чувство, что вы не в своем уме?

– Есть такое понятие, – медленно произнес Муромский, – как «карательная психиатрия»?

– Да? – Карцев удивленно вскинул бровь. – И за что же, по вашему мнению, вас тут карают?

– Над этим вопросом я ломаю голову все то время, что нахожусь здесь… Кстати, сколько я уже здесь?

Карцев заглянул в личное дело. Или же лежавшую перед ним на столе толстую папку следовало называть историей болезни?

– Пятнадцать лет и два месяца.

– Пятнадцать лет, – уныло кивнул пациент. – Я думал, что лет сорок.

– Понимаю, – с сочувствием наклонил голову врач.

– Вряд ли, – не поверил пациент.

– Разумеется, – натянуто улыбнулся Карцев. – Для того чтобы понять, это нужно пережить… Тем не менее, я хочу вам объяснить, что произошло. Вместе с вами в этом лечебном заведении находятся еще шестеро пациентов с тем же самым диагнозом…

– Какой диагноз?

– Синдром альтера.

– У меня ничего не болит, – качнул головой пациент. – Только голова. Когда Киркорова включают.

– Обещаю, Киркорова больше не будет, – снова улыбнулся врач. – А чувствуете вы себя хорошо благодаря комплексу мер, направленных на стабилизацию вашего состояния.

– Каких мер? – непонимающе развел руками Муромский.

– Так называемый витаминный напиток, который вы получаете ежедневно, представляет собой постоянно дорабатываемую и улучшаемую смесь витаминов, микроэлементов и биологически активных веществ. Ну и физические упражнения, разумеется. В вашем положении, Алексей Алексеевич, физические нагрузки жизненно необходимы.

– Я умру, если перестану крутить педали велотренажера?

– Надеюсь, вы это не всерьез, – улыбнулся Карцев. – Мы прилагаем все усилия для того, чтобы помочь вам.

– Но я все еще болен?

– Мне непросто говорить об этом, – врач быстро куснул нижнюю губу. – Но в настоящий момент ваше заболевание, синдром альтера, неизлечимо. Мы можем стабилизировать ваше состояние настолько, что вы не будете чувствовать никаких симптомов заболевания. Но как только процедуры прекратятся, ваше самочувствие резко ухудшится…

– А если я хочу умереть?

– Что?

– Я могу покинуть это… заведение?

– Боюсь, что нет, – отрицательно качнул головой Карцев. – Причина, по которой вы и другие пациенты с тем же заболеванием были изолированы здесь, заключается в том, что мы не можем понять причины возникновения болезни, а потому, разумеется, опасаемся ее распространения. В соответствии с международным договором все пациенты с синдромом альтера незамедлительно изолируются в специальных лечебных учреждениях. Прежнее руководство этого пансионата несколько перегнуло палку с соблюдением мер безопасности. Моя задача – все исправить.

– Почему бы вам просто не убить нас? – криво усмехнулся Муромский. – Нас здесь всего-то семь человек. Значит, по всему миру наберется не больше тысячи. Да пусть даже десять тысяч. Незначительная плата за спокойствие и процветание всего человечества.

– Неудачная шутка, Алексей Алексеевич.

– Извините.

– Врачи во всем мире заняты поисками способа лечения синдрома альтера. Для этого мы постоянно берем у вас анализы крови.

– Никогда не слышал, чтобы кровь для анализа собирали в контейнеры для ее хранения.

– А вы прежде слышали про синдром альтера?

Пациент молча развел руками.

Врач откинулся на спинку кресла и коснулся пальцами подбородка.

– Я понимаю, Алексей Алексеевич, после всего того, что вам довелось пережить, вам трудно поверить в мои добрые намерения. Но, уверяю вас, я здесь для того, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Теперь это будет нормальное лечебное учреждение. С медперсоналом и без охранников. Вам будет позволено пользоваться библиотекой и фильмотекой, ваша палата будет переоборудована. Вы сможете общаться с другими пациентами.

– А Интернет?

– Нет.

– Почему?

– Пока – нет. Дело в том, что вся информация о синдроме альтера строго засекречена. Мы не хотим, чтобы среди населения началась паника.

– Но это же не смертельное заболевание.

– Алексей Алексеевич, вы все еще живы только потому, что находитесь в этом самом заведении под присмотром специалистов, на полном государственном обеспечении. Сейчас вас здесь семь человек. А теперь представьте, что вас не семь, а тысяча. Десятки тысяч! Сотни тысяч!.. Понимаете, о чем я?.. Если бы синдром альтера косил людей, как чума, это было бы проще. Что нужно мертвому – саван или урна для пепла. Но если половина населения страны будет вынуждена содержать другую половину, оказавшуюся в больницах, то это чревато социальными взрывами. Понимаете?.. Наверняка найдутся люди, недовольные нынешней властью, которые захотят сыграть на возможности подобного варианта развития событий… Понимаете?

– Да.

– До заболевания вы работали… – врач снова приоткрыл историю болезни.

– Я никем не работал. Мне было пятнадцать лет, когда меня забрали.

– А какую специальность вы хотели бы получить?

– Хотел стать журналистом.

– Любите писать?

– Люблю общаться с людьми… Раньше любил. Когда меня окружали люди.

– Хорошо, – Карцев прижал папку ладонью. – Я подумаю, чем мы можем вам помочь.

– В каком смысле?

– Ну, можно ведь получать образование заочно.

– Вы сказали, что мне нельзя пользоваться Интернетом.

– Я сказал, пока нельзя. То, что мы сейчас с вами разговариваем, Алексей Алексеевич, это, так сказать, только первая ласточка. Для начала мы должны наладить контакт и убедиться в том, что вы готовы с нами сотрудничать.

– Сотрудничать? В какой области?

– До сих пор вас насильственными методами заставляли принимать необходимые лекарства, соблюдать диету, сдавать кровь на исследование и выполнять комплекс физических упражнений. Не хочу оправдывать тех, кто этим занимался, но замечу, что с некоторыми пациентами только таким образом и удается сладить. Мне хочется, чтобы вы поняли, все, что здесь делается, делается в первую очередь в ваших же интересах. И если вы искренне выразите готовность с нами сотрудничать, мы так же будем готовы во многом пойти вам навстречу.

– Но отсюда вы меня все равно не выпустите?

– Алексей Алексеевич! – с показным отчаянием всплеснул руками врач. – Да поймите же вы, мы не маги, а врачи! И мы, так же как и другие врачи во всем мире, прилагаем все усилия, пытаясь найти способ лечения вашей болезни. Вы же знаете, как это бывает в науке: сегодня у нас ничего нет, а завтра – оп! – Карцев щелкнул пальцами. – И – готовое лекарство!

Алексей Муромский не верил тому, что говорил ему новый главный врач. Во-первых, потому что Карцев не был похож на врача и нес какую-то околесицу, не иначе как будучи уверен в том, что за годы принудительной изоляции пациент, пускай не окончательно, но все же немного выжил из ума. Во-вторых, у Алексея вообще не было никаких оснований верить кому бы то ни было из тех, кто работал в этом учреждении, не имеющем ничего общего ни с больницей, ни с санаторием, ни с пансионатом. Да и на психушку оно тоже не было похоже. Алексей понятия не имел, для чего и по какой причине он здесь находился. Но если он был здесь, значит, и причины на то имелись. От него ничего не требовалось, кроме еженедельной порции крови. Следовательно, можно было предположить, что в этом и крылась причина – им была нужна его кровь. Кто они такие и зачем им нужна его кровь? Она была чем-то уникальна или же его выбрали случайно среди множества других молодых и здоровых парней? И, черт возьми, чем это все должно закончиться?..

– Алексей Алексеевич?..

– Да? – пациент поднял голову.

– Так вы готовы к сотрудничеству?

– Разумеется.

Когда человек много говорит, он рано или поздно непременно проговорится. Среди потока лжи обязательно проскальзывают слова правды. Нужно только внимательно слушать, чтобы не пропустить их.

Глава 6
Ловчий

Шарков вошел в комнату для инструктажа.

Вроде школьного класса, только поменьше. Четыре ряда ученических столов, в дальнем конце – доска. На стенах – плакаты с наглядной агитацией: как должен выглядеть ловчий, одетый по полной форме; детали амуниции; предметы личной безопасности. Ровный матовый свет из-под потолка.

Он и сам сотни раз проходил инструктаж перед выездом на задание. В точно таких же комнатах. Да и в этой самой. Но сегодня он впервые вошел в нее как командир группы, который будет давать указания своим подчиненным. Которые сидели за столами, развалившись и всеми доступными способами демонстрируя свое пренебрежительное отношение к новому начальнику. Кто-то жует жвачку, с утрированным старанием двигая нижней челюстью, кто-то острием ножа сосредоточенно вычищает грязь из-под ногтя, кто-то, прикрыв глаза, делает вид, что дремлет. Шарков отлично их понимал – сам пару раз бывал в подобной ситуации.

Их командира сняли с должности. Они же все были уверены, что никакой вины за ним нет. Потому что в сложившейся ситуации никто бы не смог сработать лучше. Можно подумать, Шарков этого не знал. Но ребятам-то было абсолютно по фигу то, что Толстого снимал с должности не он, а вышестоящее начальство. Для них он сейчас был, нет, не врагом, конечно, но человеком, из-за которого их командир слетел с должности. Убеждать их в обратном было абсолютно бессмысленно. Любые слова, произнесенные Шарковым в свое оправдание, будут восприниматься ловчими как признание собственной вины. Ему нужно было не оправдываться, а показать, что он не хуже Толстого. А может быть, в чем-то и лучше.

Шарков прошел через комнату, не глядя на ловчих, потому что прекрасно знал, с какими взглядами мог сейчас встретиться. Дойдя до доски, он пришпилил к ней фотографию. И только после этого повернулся к аудитории.

– Ногу убери.

– Что?

– Ногу. Убери. Со стола.

– Мне так удобно.

– А мне – нет. Я хочу видеть твое лицо, а не пятку.

– У него пятка выразительнее, чем лицо! – Реплика со стороны не в поддержку фрондера. Уже хорошо.

– Да ладно! На свою рожу посмотри!

Лениво, с показной неохотой, боец убрал ногу со стола.

– Представляться не будем – все друг друга знаем. Я не прошу, чтобы ко мне обращались на «вы», но требую, чтобы все мои приказы выполнялись беспрекословно. – Пауза. Никаких реплик из аудитории. Хорошо. Шарков сделал полшага назад и ткнул пальцем в фотографию. – Мы ищем этого человека.

– А кто он такой?

– Тот, кто охерачил вас прошлой ночью.

Пауза.

– Так, на фотке же лица не видно.

– И что, никто из вас его тоже не видел?

Пауза.

– Кого он вырубил на лестнице?

Две поднятые вверх руки.

– И вы его не видели?

– Он напал со спины. Перепрыгнул через лестничные перила.

– И вырубил сразу обоих?

Пауза.

– Кажется, на нем кожаная куртка была.

– Ну, это и на фото видно. И все?

– Он ударом кулака расколол шлем и вырубил меня.

– Это невозможно.

– Да? Посмотри! – Охотник кинул командиру шлем. – Мне сказали, наверное у него был кастет. Ага! Кастетом шлем не проломишь!

Шарков посмотрел на шлем, что был у него в руках. Пролом, широкий по площади, но без мелких осколков и острых обломанных краев – как раз под кулак. Хотя ловчий прав, обычному человеку такой шлем даже кастетом не проломить. Какой же чудовищной силой нужно обладать, чтобы пробить его кулаком?.. Шарков начал понимать, к чему клонят ребята. Но пока ему не хотелось в это верить. Потому что, если это так, то ситуация становилась хуже некуда.

– Так, – Шарков положил шлем на стол. – Он вырубил двоих. Где в это время находились остальные?

– Квартира, балконы, соседи. Двое с машинами внизу.

– Вы не думали, что они побегут на крышу?

– А какой идиот бежит на крышу?

Ну да, верно, с крыши выхода нет.

– Что дальше?

– Когда Серегу с Васькой вырубили, мы все рванули наверх.

– Как они ушли с крыши?

– Спустились по веревке.

– Просто взяли и спустились? И никто их не засек?

– Торец здания. Там нет камер видеонаблюдения.

– Ну а когда они побежали?

– Они не побежали?

– Как?

– Они просто исчезли. Мы все проверили. Они не попали в объективы ни одной из камер, расположенных вблизи дома.

– А вдали?

– Зачем?

– Не знаю, – пожал плечами Шарков. – Не могли же они раствориться в воздухе?

Пауза.

– Есть варианты, шеф?

«Шеф» пока что звучало не очень убедительно, скорее даже иронично. Но, хотелось верить, что ненадолго. Если, конечно, эти ребята настоящие профессионалы. Если нет, придется с ними расставаться.

– Приглушите свет!

Дернув за петлю, Шарков опустил вниз экран.

Кто-то выключил свет.

Можно было сделать копии на флешки, раздать их каждому и попросить просмотреть. Но – ни фига! Так было эффектнее!

На экране трое человек спустились вниз по пожарной лестнице и быстро свернули за угол.

– Свет!

Свет зажегся.

– Как вы видели, трое человек, мужчина, женщина и ребенок. Наши подозреваемые.

– Где это было снято?

– Школа по соседству с домом, где вы столь неудачно выступили.

Пауза.

Чуть длиннее, чем хотелось бы Шаркову.

– Бред!

– Это не реально!

– Ты хочешь сказать, что они с крыши нашего дома перемахнули на крышу школы?

– А что, есть другие варианты?

Пауза.

– Человек на такое не способен.

Шарков оперся обеими руками о шлем, что стоял перед ним на столе, и подался вперед.

– Вы ведь и сами понимаете, что это был не человек.

– Альтер?

– Не просто альтер, а то, во что он со временем может превратиться.

Официально ловчим об альтерах было известно не больше того, что общедоступным языком излагалось в специальной брошюре на шести страничках, подготовленной информационным сектором отдела «О» – почти все то же самое, что говорят о них по телевизору и пишут в газетах. Но, в отличие от остальных, ловчие имели возможность сопоставить то, чем пугают обывателей, с тем, что они видели собственными глазами. Поэтому разговоры среди ловчих ходили самые разные.