Текст книги "Катрина: Меч зари"

Катрина вернулась из почтового вагона с застывшим от ярости и смятения лицом. Но увидев трех людей на полу пассажирского вагона, она быстро вернулась мыслями к предстоящей цели. Она должна была спасти Джульетт, чтобы услышать её пророчество. Узнать, что угрожает бессмертному роду лордоков погибелью.

Джульетт лежала на полу. Вся в крови. Возле неё сидел помощник приходского священника из Эйсгарта. А рядом бездыханный Ирвин.

– Мужчина скончался. Девочка очень плоха, – не поднимая глаз на Катрину, сообщил священник.

Наемница увидела, что он держал руку Ирвина с вложенными четками.

– Если вы собираетесь помочь ей, то вам стоит поторопиться, – прибавил он, не поднимая лица.

Катрина проверила пульс Джульетт, кивнула. Аккуратно подняла пророчицу на руки и понесла к выходу.

– Простите, кто вы такие? – вдруг нашел в себе силы спросить вслед священник.

– Кровонаследники Падшего Принца, – не оборачиваясь, бросила наёмница.

Вагон катился уже очень медленно, когда Катрина с Джульетт спрыгнула в ночь. Вороная англо-арабская лошадь послушно скакала за поездом всё это время, хоть и прилично отстав. Катрина ухватилась за поводья одной рукой, другой придержала Джульетт и проворно вспорхнула в седло.

Наемница развернула лошадь и пустила в галоп навстречу луне.

Скакали долго. Необжитыми полями. Заросшими дорогами. Пока впереди меж двух деревень на вершине холма из ясной звездной ночи не показались могучие развалины старого аббатства с высящейся над окрестностями колокольней.

Подъехав поближе, Катрина спустилась с лошади, подхватила Джульетт на руки и поторопилась к руинам. Среди лунного света, блеска камней и черных теней наёмница искала здесь нечто большее, чем врача.

Катрина положила Джульетт на гладкую глыбу, отколовшуюся когда-то от стены, и поспешила к лестнице колокольни. Время не щадило даже камень. Не все пролеты лестницы сохранились. И Катрине пришлось прыгать. Взмывая во тьме вопреки законам гравитации, будто в невесомости, наёмница кружила в воздухе, приземлялась и отталкивалась от висящих обломков ступеней.

Так она добралась до самой вершины, где под прохудившейся крышей висел неповоротливый медный колокол, именуемый Spero. Что в переводе с латыни означало надежду. Чаяние.

Это был особый колокол. Сигнальный. Дающий весть о происшествии ушам посвященных. Знавшим, что голос надежды взывает к силе, сокрытой от глаз врага, но всё ещё живущей и из последних сил отстаивающей род живых.

Отсюда открывался вид на бушующие от ветра травяные холмы, убегавшие во все стороны в далекую ночь.

Катрина поискала глазами возможности ударить в колокол. Веревка давно истлела и превратилась в труху. Тогда наёмница разбежалась, прыгнула, ухватившись за огрубевший язык колокола, и своим весом раскачала и ударила им в медную стену колокола.

Spero запел. Издал громчайший звон, пробравший дрожью всё нутро наёмницы лордоков. Смутивший всё мертвое, что передалось ей от Лордока. И пробудивший всё живое, что оставалось в ней после смерти.

Катрина спрыгнула и перекатилась к краю стены. Сапфировые глаза оглядели лунную ночь, будто провожая разносящийся по округе звон.

Раскачанный колокол тем временем ударил ещё дважды. И теперь слушавшие точно знали, что первый удар не был случайным.

Катрине оставалось лишь ждать.

Она сделала шаг со стены и плавно пролетела с высоты к руинам, где оставила раненую белокурую девочку.

– Помощь идет, – прошептала Катрина на ухо пророчицы.

Наемнице оставалось лишь наедяться, что всадники прибудут сюда раньше зари. А сил Джульетт хватит, чтобы продержаться до их появления.

Наемница села возле пророчицы и стала ждать.

Ветер успел сменить направление, звездное небо провернуться над Землей на четверть, а серебристый лунный диск склониться над волнами холмов, когда слух вампира уловил в ночи далекий стук копыт.

Катрина вышла из руин колокольни, чтобы её увидели издали. Широко подняла руки ладонями вперед, показывая, что не собирается применять оружие.

Из низины в изумрудном море бушующей травы сюда приближались два всадника на гнедой и серой лошадях. Еще в полумиле отсюда оба открыли кобуру с оружием, пристегнутую ремнями к седлу, как смогла разглядеть Катрина. Но, тот, что был на гнедой лошади, вынул ружье и положил его себе на руку. Довольно незаметно. И ещё загодя. Будь Катрина человеком, она бы не заподозрила, что уже под прицелом.

Всадниками были крепкие мужчины, вооруженные явно не только ружьями. И вряд ли их оружие было заряжено обычными патронами.

Приблизившись к наёмнице на расстояние достаточное, чтобы слышать голоса, светловолосый всадник на серой лошади крикнул на латыни:

– Vivĕre est militāre1111
  Жить – значит воевать, (Сенека).


[Закрыть].

Второй всадник напрягся. Приготовился стрелять в случае неверного ответа. Он был постарше, со старомодными бакенбардами и такой же сильный на вид, как и первый.

Катрина ответила тоже на латыни:

– Vivĕre est cogitāre1212
  Жить – значит мыслить, (Цицерон).


[Закрыть].

Это был пароль. И если за те годы, что прошли с тех пор, как Катрина его узнала, ничего не изменилось, то ей должны были сохранить жизнь.

– Кто вы и откуда знаете это приветствие? – спросил светловолосый всадник на серой лошади.

– Меня зовут мисс Уолкотт. Со мной девушка шестнадцати лет, Джульетт Фэннинг. Она ранена и нуждается в вашей помощи.

– Откуда вы знаете приветствие? – тверже повторил всадник.

– От сэра Марлоу Морганхада.

Всадники переглянулись, и второй убрал ружье.

Глава 7. Узор Вэллкатов

Условный стук. Лязг тяжелых металлических засовов.

С головы Катрины сняли плотный мешок. Даже она не могла видеть сквозь него и не разглядела, куда их привели. Знала только, что они держали путь на юго-восток, затем непродолжительно поднимались на холм, после чего оказались в тоннеле. Что они находились теперь под землей. И что солнце уже взошло.

Это было неизвестное Катрине подземное фортификационное сооружение с разветвленной сетью комнат и коридоров, построенное, судя по каменной кладке, не меньше трехсот лет назад. Вперед уходил арочный коридор-потерна, на стенах которого горели электрические лампы, висели рыцарские щиты, знамена, копья, алебарды.

– Джером, зови доктора Сага́ла! – скомандовал сопровождавший Катрину всадник, что был постарше. Он крепко держал Катрину выше локтя, ни на минуту не давая ей забыть, что она здесь не гость.

Увидев раненую Джульетт на руках светловолосого, Джером, долговязый юноша, открывший им дверь, испуганно глянул на них. Затем на Катрину. Кивнул и умчался вглубь лабиринта подземных коридоров. Молодой светловолосый мужчина, несший Джульетт на руках, свернул влево и зашагал по темному ходу, унося пророчицу от Катрины.

– Я должна быть рядом с ней, – сообщила Катрина, твердо посмотрев в зарощенное бакенбардами лицо второго всадника, что остался её сторожить. Хмурое, суровое, немолодое. С подозрительным прищуром зеленых глаз обращенное к ней. Она чувствовала его молчаливый изучающий взгляд на себе всю дорогу, что они ехали сюда.

Мужчина кивнул и направился вслед за светловолосым товарищем, дернув Катрину за собой, как пленницу.

Их уже нагоняли торопливые звуки шагов доктора Сагала и Джерома.

– Ведите раненую в лазарет, Галлагер, – раздался голос доктора позади.

– Это не ваша пациентка, доктор, – не оборачиваясь ответил мужчина с бакенбардами, не отпускавший плечо Катрины. – Уоллес уже отнес раненую девчонку в лазарет.

– А это тогда кто с вами? – нагоняя их, осведомился доктор.

Сапфировые глаза блеснули в темноте: Катрина обернулась на него. Невысокий, худой, чернявый, в круглых очках на длинном носу и аккуратной одежде. Примерно ровесник Галлагера, только без той силы в теле, что невооруженным глазом угадывалась во втором всаднике.

– Предоставьте это нам, доктор, – сказал Галлагер.

Доктор Сагал протиснулся между стеной и широким плечом Галлагера, приговаривая:

– Тогда не будем терять время!

И поспешил вперед. Дальше Катрина слышала, как Сагал начал переговариваться с Уоллесом:

– Она не укушена? Вы осмотрели шею и запястья?!

– Видимых следов укуса нет.

– Видимых? Уоллес! Этого недостаточно. Не мне вам объяснять, что́ на кону. Теперь уже я сам осмотрю её… Да, похоже, укусов нет.

Уоллес положил Джульетт на койку, раненым боком вверх и стоял теперь в углу. Пророчица стонала от боли, едва ворочала головой, но до сих пор не пришла в сознание. Она часто и неровно дышала. Пальцы её посинели, нос заострился, лицо блестело от испарины. Катрина хорошо знала эти симптомы. Значительная кровопотеря. Но ещё не критическая.

Наемница отметила, что лазарет оборудован вполне неплохо для подземелья. Здесь имелся паровой стерилизационный аппарат, водопровод, раковина, стоял шкаф с приличным запасом медикаментов и дорогостоящих перевязочных веществ, ваты, марли, шелковой тафты.

– Прошу, ни шагу дальше! Нужно соблюдать чистоту помещения, – распоряжался доктор Сагал, надевая брезентовый фартук. – Уоллес, отойдите скорее, посмотрите на свои сапоги! Мы не должны допустить септических осложнений ран.

Уоллес и Джером столпились у входа, рядом с Галлагером и Катриной.

Доктор включил лампу на столе, взял пузырек с резиновой грушей и в несколько нажатий распылил что-то над Джульетт и вокруг нее. По резковатому глинистому запаху Катрина поняла, что это раствор карболовой кислоты. Этим же раствором он обработал и руки. Затем раскатал брезентовый футляр с инструментами и взял ножницы.

Взглянув на Джульетт, пока разрезал её одежды, доктор Сагал констатировал:

– Она потеряла много крови. Когда я начну зашивать рану, она придет в себя. В этот момент её следует напоить. Ей нужно много жидкости. Джером, приготовься, будешь помогать.

Паренек, впустивший всадников и Катрину с Джульетт в это подземелье, кивнул и тоже принялся дезинфицировать руки.

Всё так и произошло. От боли Джульетт пришла в себя. Сознание её было спутанно, она звала своего отца, Ирвина. Доктор Сагал её успокоил, а Джером, дал ей воды. Рядом с пророчицей он казался ненамного старше её. Джульетт пила жадно и вскоре вновь погрузилась в беспамятство.

В общей сложности Доктор Сагал занимался раной Джульетт не меньше получаса. Обрабатывал, зашивал, накладывал повязки. По капелькам пота, выступившим у него на лбу, Катрина поняла, что он старается и небезразлично относится к поставленной задаче. А значит, наёмница не ошиблась, передав жизнь Джульетт в руки этих людей.

Закончив с раной от ножа Игнака, доктор Сагал осмотрел ссадину на виске Джульетт и вопрошающе взглянул на Галлагера и Уоллеса:

– При каких обстоятельствах она получила ссадину? Это может быть серьезная травма головы.

– Она упала в поезде, – сказала Катрина, пока всадники соображали, как ответить на вопрос, на который у них не было ответа. А затем наёмница задала свой вопрос. И в этот момент Галлагер почувствовал, как мышцы в руке Катрины угрожающе напрягаются, с неожиданной силой упираясь в его пальцы. – Доктор, вы убедились, что не осталось внутреннего кровотечения?

Сагал сосредоточенно и молча обработал ссадину на виске девушки, потом повернулся к Катрине:

– Об этом можете не волноваться. Опасность миновала. Теперь ей главное восстановить силы.

– Значит, она поправится? – спросил Уоллес, отвлекшись от разглядывания фигуры Катрины. Едва ли в этом захолустье для его глаз нашлись бы такие стройные и подтянутые женские тела. Ещё под руинами аббатства, когда он обыскивал её, он не удержался от искушения как бы случайно ухватить её за волнующие изгибы.

– Да, именно так, – подтвердил доктор, вытирая руки.

Галлагер чуть дернул Катрину за руку:

– Вот и всё. Пойдемте! Как видите, девчонке мы помогли. Настало время потолковать с вами.

Катрина знала, что Галлагер это скажет.

– Да, – схватив Катрину за плечо с другой стороны, прибавил Уоллес. – У нас есть несколько вопросов.

Это было очевидно, подумала наёмница. Уоллес, по её мнению, звезд с неба не хватал. И всё же она принимала во внимание, что он крепче и моложе Галлагера, поэтому недооценивать его Катрина не спешила.

Наемница молчала и не сопротивлялась. Её окружали деревенщины, не видевшие настоящих сражений. Запертые в этом подземелье с ней, вдали от солнечного света – в опасности были лишь они, а не она. Катрина позволила им отвести её обратно через главный коридор со знаменами и средневековым оружием на стенах в необычную комнату. Затерянную где-то в конце этих подземных ходов, каким-то чудом навевающих атмосферу жилых замков, а не угрюмых катакомб.

За порогом комнаты обстановка резко менялась. Это была пыточная, заставленная орудиями истязаний, сохранившихся с разных эпох. Таких инструментов Катрина повидала немало. Судя по застарелому запаху крови, въевшейся в каменные стены и пол, когда-то в прошлом этим помещением пользовались довольно активно. Можно было только гадать, против кого применялись эти приспособления, учитывая особенности места, в котором Катрина сейчас находилась, и полную темных глав историю Англии.

Здесь ей предстояло познакомиться с человеком по прозвищу Уайтрок1313
  Словосочетание white rock (англ.) – обозначает шахматную фигуру белой ладьи.


[Закрыть]. Сначала наёмница услышала только тихий звон за дверью. Звон ложки, размешивающей сахар в чашке чая. Когда Галлагер толкнул дверь, и они с Уоллесом ввели Катрину в пыточную, её глазам предстал пегий стареющий ворон – иного сравнения подобрать для Уайтрока невозможно. Худой, скрюченный, с грубыми чертами лица и торчащим вперед носом.

Именно он здесь всем заправлял.

Галлагер и Уоллес почтительно поприветствовали его:

– Уайтрок!

– Доброе утро, сэр!

Никаких титулов и реальных имен не называя.

Уайтрок лишь небрежно кивнул в ответ, не глядя на них, откладывая ложечку на блюдце. Затем сказал хриплым с присвистом голосом, чтобы Катрину заводили внутрь. Уайтрок не смотрел и на Катрину, он теперь отпивал свой чай, сидя за столом. Похоже, ему нравилось использовать это помещение, полное воспоминаний о боли, в качестве личного кабинета.

Наемница едва заметно улыбнулась этому представлению. Блефу, цирку, призванному устрашить разве что сельских воришек. Ей безуспешно пытались внушить, что представляют угрозу, что могут воспользоваться этими пыточными приспособлениями. Ещё забавнее ей показалось то, что участники представления, очевидно, сами всерьез верили в него и свою власть в этих стенах. Похоже, они пересидели без дела в этом захолустье. И Катрина не собиралась их переубеждать. Джульетт нужна ей живой. Наёмница во что бы то ни стала должна выведать у девчонки всё, что ей известно. А значит, ей придется обманывать этих мужчин как можно дольше и ждать, что возможность поговорить с пророчицей появится раньше, чем они поймут всё сами.

Неоспоримо реальную сложность здесь представлял только нрав Уайтрока. Катрина поняла этого возрастного человека сразу, как увидела. Ей не нравились люди такого типа. И это было опасно. Для Уайтрока.

Наемницу ввели на середину комнаты. Возле стула с кандалами. Под немигающую синеву прямого взгляда сапфировых глаз наёмницы пегий старый ворон откусил хрустящий тост и, самозабвенно жуя, записал что-то в огромную книгу, напоминающую судовой журнал. Вероятнее всего, это была хроника событий, так или иначе связанных с деятельностью этих людей, с предназначением этого места.

Галлагер слегка кашлянул, напоминая Уайтроку об их присутствии. Тот отложил перьевую ручку, капая чернилами на стол, доел свой намасленный тост и теперь взглянул на Катрину.

– Итак! – Грянул Уайтрок, откидываясь на скрипучую спинку стула. – Августинский монастырь, что вы могли видеть в здешних местах, был распущен ещё в XVI веке. Король Генрих VIII передал аббатство в управление одному знатному человеку, чья семья несколько поколений обустраивала, перестраивала и развивала аббатство до самого пожара, который случился в первой половине XIX века, превратив аббатство в руины, которые можно лицезреть и сейчас. Колокольня уцелела и даже лестница ещё десять лет назад держалась на месте, пока не обвалилась после особенно холодной зимы. Осенние дожди, знаете ли, впитываются в камень. Вода просачивается между кладкой, а зимой застывает, превращается в лёд. А лёд с каждым годом разрушает кладку, портит сооруженные человеком постройки. Сама колокольня и даже колокол каким-то чудом до сих пор стоят. Вот только колокол висит на высоте почти двести футов! И никакой веревки, за которую можно было дернуть, у него давным-давно нет. Поэтому, мне очень интересно: как девушка вроде вас смогла позвонить в тот колокол, что висит двумя сотнями футов выше земли?

Уайтрок прищурился, впиваясь вороньими глазками, торчащими из запавших глазниц. Галлагер и Уоллес повернули головы к Катрине. Наёмница дала ответ быстро, неспешно и с притворным драматизмом:

– В отчаянье бросала камни, надеясь, что хоть один из них долетит. Мои молитвы были услышаны! Дважды мне удалось попасть в колокол.

В интересах наёмницы было как можно дольше скрывать от них действительные обстоятельства того, как она взобралась на колокольню. Столь сложная задача, несомненно, лежала за границами человеческих возможностей. Узнай они правду, они бы поняли, кто она на самом деле. Волк, забравшийся даже не в стадо овец, а в хозяйский дом. На удачу Катрины, опыта им недоставало, чтобы безо всяких слов лишь по видимым чертам отличить, что она не человек.

– Камни бросали? – недоверчиво повторил Уайтрок, затем ещё раз уже себе под нос, размышляя. – Значит, камни… А насколько большие были эти камни?

Не утруждаясь развлекать этих людей излишним актерством, Катрина просто произнесла:

– О, сэр, я была в таком отчаянье, что не обращала внимания. Я боялась за жизнь Джульетт. Всё как в тумане. Она была вся в крови! Вы должны выслушать, что я вам скажу. Это очень важно! Не только рана представляет угрозу жизни девушки…

– К этому мы ещё вернемся! – бесцеремонно оборвал её Уайтрок. – Меня интересует сейчас совсем другое. Допустим, вы сказали правду. Зачем, вы бросали камни в этот колокол?

– Разумеется, чтобы вы помогли Джульетт, для чего же ещё? Я не знала, где ещё искать врача, способного справиться с таким кровотечением. К счастью, мы были недалеко…

Уайтрок нетерпеливо встряхнул головой и поднял руку в знак молчания, вновь перебив наёмницу:

– С чего вы взяли, что вам помогут, если вы будете бросать камни в колокол?

– Я знаю, что это не просто колокол, оставшийся от разрушенного аббатства, – с легким нажимом сказала Катрина. – Это сигнальный колокол Spero. Надежда для тех, кто в опасности. А Джульетт в опасности. За ней охотятся и хотят убить.

Все трое переглянулись. Уайтрок на время притих. Нервозно и задумчиво качал теперь своей тощей кистью, обтянутой сухой кожей, постукивая костяшками по деревянному подлокотнику стула.

– Сэр, поймите, её ищут по всей Англии. Даже когда она поправится, снаружи ей небезопасно.

– Ваши проблемы нас не касаются, – отмахнулся Уайтрок. – Кто вы и кем приходитесь этой девчонке, мы ещё выясним. А колокол надежды, это старая давно отжившая свое байка…

– Нет необходимости в ваших уловках и лукавстве, – на сей раз Катрина перебила его. – Я знаю, кто вы и чем занимаетесь. И вы ошибаетесь, полагая, что проблемы Дужльетт не касаются вас.

Разозлить Уайтрока оказалось даже легче, чем полагала наёмница, хотя она вовсе не стремилась добиться этого. Он хлопнул ладонями по столу, едва не сбросив чашку чая с блюдцем, поднялся и навис над столом.

– Откуда вам знать? Вы ничего не знаете, мисс!

Галлагер вновь кашлянул, чтобы вставить слово:

– Сэр, при встрече она назвала имя сэра Марлоу.

Услышанное немало озадачило Уайтрока. Сопя и скребя пальцами по столу, он пытался теперь увязать свое мнение о Катрине с фактами, и что-то явно не складывалось.

– А ещё она знала ответ на приветствие, – прибавил Уоллес.

– Разумеется, знала! Иначе вы бы встретили её не так вежливо, – напомнил ему Уайтрок.

Недаром существовал пароль на латыни. Вот только, могли ли они выстрелить в незнакомку на том же месте, если бы Катрина ошиблась с ответом?

– А откуда вам известно имя сэра Марлоу? – совсем уж подозрительно осведомился Уайтрок.

– Я не просто назвала имя сэра Марлоу. Я сказала, что знаю секретное приветствие от него самого. Он сказал мне, когда он ещё был жив. И честно говоря, я думала, что нас встретят как друзей. А вы обращаетесь со мной как с преступницей и своей пленницей! – для убедительности возмутилась Катрина.

Галлагер обвел глазами Уоллеса и Уайтрока и озабоченно хмыкнул:

– Вот только на то есть причины, мисс. Наши друзья и сэр Марлоу знают ещё об одной условности, которую вы, к сожалению, не соблюли.

Сначала Катрина чуть не поверила. Но это могла быть и ложь. Она внимательно всмотрелась в честное лицо Галлагера. И никаких подтверждений или опровержений по нему не увидела. Он определенно был не так прост, как остальные здесь.

– А значит, мы не можем считать вас другом. Так что вам придется ответить ещё на множество наших вопросов, – наслаждаясь от собственных слов, с угрозой выплюнул старый ворон в сторону Катрины, затем самодовольно отпил чай.

Тут терпение наёмницы стало иссякать. Она подступила на шаг ближе к столу, утянув за собой Галлагера и Уоллеса. Катрина тут же попыталась обуздать свой гнев, чтобы не выдать себя. Она заговорила, сначала взывая к человечности Уайтрока, а затем с толикой презрения:

– Вы понимаете, что эта шестнадцатилетняя девочка истекала кровью у меня на руках? Мне не до ваших чертовых условностей. Её жизнь – вот что важно. Мы проделали большой путь. Я едва успела доставить её к вам. И я вижу, что ваши деревенские головы, ограниченные кругом своих местечковых забот и страхов, даже не пытаются понять, что происходит! Смотрите на меня, Уайтрок, когда я говорю! Или как вас там? Вы упомянули, что Генрих VIII передал аббатство знатному человеку. Я интересовалась историей здешних мест после того, как сэр Марлоу рассказал мне о том, что здесь я могу искать помощи в час беды и ради благого дела. Я знаю историю аббатства. Король передал его во владение некоего сэра Уолтера Смита из Карнби. Уолтеру наследовал его сын Генри, и так далее. Род Смитов владел аббатством до самого пожара. Полагаю, вы тоже носитель этой фамилии. Вы выдали себя, поскольку рассказ ваш сквозил гордостью за достижения предков. Вероятно, за неимением гордости от достижений собственных. Так вот, Смит. Девочку, что я привела, зовут Джульетт Фэннинг. Это она пророчица из Лаймхаус.

Покрасневший и отекший от злости Уайтрок молча слушал её, а губы его белели. Он часто моргал и, казалось, не дышал вовсе. Догадавшись, что он потомок владельцев аббатства, Катрина заставила его понервничать. Но последние её слова вдруг позабавили его и уберегли от подступающего удара.

– Пророчица? – усмехнулся он, вновь задышав. – Галлагер, Уоллес, вам что-нибудь говорит имя этой пророчицы из Лаймхаус?

– Впервые слышу, – пожал плечами Уоллес.

– Какая неожиданность! – злорадно произнес Уайтрок.

Катрина тоже зло улыбнулась, поразившись тому, что они не знают, о чем она говорит. Удивившись и обрадовавшись их никчемности, неспособности противостоять силе, с которой они призваны бороться.

– Вы, должно быть, шутите, – обронила наёмница. – Может быть, газет вам сюда не привозят, но вы даже не представляете, что происходит в мире. Что происходит в темноте.

– О чём это вы? – насторожился Галлагер. – Расскажите нам про Джульетт.

– Не стоит позволять ей вешать нам лапшу на уши. Девчонку мы допросим сами, когда оклемается, – возразил Уайтрок и медленно вышел из-за стола, направившись вдоль восточной стены. – А с этой особой не всё так просто, джентльмены. Взгляните на её одежды. На эти мужские брюки для верховой езды. На укрепленные голенища, на легкие металлические наручи, выглядывающие из-под рукава плаща. Этот украшенный стародавним орнаментом корсет. Уж не вэллкатовский ли это узор?

Уайтрок дернул цепь, и тяжелые ставни на колесиках с лязгом разъехались высоко под потолком, залив комнату над их головами яркими утренними лучами.

В первое мгновение, когда Катрина посчитала, что солнечный луч может упасть прямо на нее, она инстинктивно дернулась, чтобы вырваться из рук державших её Уоллеса и Галлагера. Ей бы не составило труда сделать это. Но она бы их испугала, окончательно выпустив ситуацию из-под контроля. К тому же, солнце светило выше и не попадало на них. Она отвернула голову, но осталась стоять на месте. Свет ослепил её. Если в темноте глаза лордока имели преимущество перед глазами человека, то на дневном свету всё обстояло наоборот.

Галлагер и Уоллес среагировали мгновенно. Уоллес достал револьвер, заряженный отнюдь не простыми пулями. А Галлагер выхватил нож, отдающий белым блеском серебра, и поднес к шее Катрины.

Неестественная белизна её кожи теперь бросилась в глаза им всем. Дневной свет сделал разницу очевидной. Уайтрок выхватил меч, мерцавший серебряным покрытием, и ткнул им Катрине в грудь. Упершись острием в самое сердце наёмницы.

– Какой бы ни был у вас план, вы совершили глупость, сунувшись к фонарникам! – презрительно выговорил Уайтрок. – Мы сохраним вам жизнь ровно до тех пор, пока разбираемся во всех обстоятельствах. Прежде самоубийцы среди вашего проклятого рода мы не видали, – он усмехнулся и кивнул на Катрину: – Уоллес, Галлагер! Отведите это в камеру.

Они тут же потянули наёмницу прочь из комнаты.

– Вам нечего бояться. Вы бы были мертвы, если бы я хотела. Угроза сейчас не я. Она снаружи! Защитите Джульетт!!! – напоследок обратилась Катрина к Уайтроку, но тот не желал её слушать.

Он стоял с мечом на изготовке, отчего казался каким-то нелепым и совсем не устрашающим. Силы давно покинули его, если вообще когда-то имелись. Острие уже начинало раскачиваться в его руках, когда стены коридора скрыли Уайтрока с глаз Катрины.

Галлагер и Уоллес увели наёмницу из главного коридора в правый, уходящий на юг и вверх по ступеням. Камеры, весьма предусмотрительно для фонарников, находились над землей. Это была отнюдь не темница. Галерея с тремя каменными камерами и небольшими окошками под потолком в каждой из них существенно осложняли пребывание здесь таких ночных существ, с какими боролись фонарники.

Солнечнее лучи протискивались в узкий просвет, заполняя каждую из камер отраженным теплым сиянием. Прямой луч был слишком узким, чтобы причинить существенный вред, но сдержать и ослабить наёмницу он вполне мог. А массивные решетки в дюйм толщиной на огромных петлях надежно ограждали.

Все камеры были пусты. Катрину протолкнули в среднюю и спешно закрыли за ней дверь. Наёмница юркнула в тень, в угол под самой стеной с окошком. Уоллес самодовольно ухмылялся в стороне, радуясь, что всё прошло так легко, и забавляя себя мыслью о том, что им удалось поймать такую диковинную представительницу рода лордоков. Возможно, они угадали с кланом, но четкого представления о личности Катрины они не имели.

Галлагер остался стоять у решетки. Он задумчиво смотрел на наёмницу, жавшуюся в углу, в островке слабой тени.

– Как с вами связана эта раненная девушка? – пытливо прищурившись, спросил он.

– Я говорю правду, – донесся голос Катрины из тени. – Я защищаю её от вампиров. За ней охотятся.

– Обращенные?

– Лордоки.

– Британский клан?

– Кое-кто похуже.

Галлагер тяжело вздохнул и кивнул:

– Значит, стражи.

– Но это вздор, Галлагер! – выпалил Уоллес насмешливо. – Да ладно тебе, не слушай её.

Галлагер никак не отреагировал на своего напарника и спросил вновь:

– Зачем клану Вэллкат мешать другим стражам убить какую-то английскую пророчицу?

– Вы всё равно не поверите. Пик ваших забот это давно сгнившая веревка для колокола и камни давно разрушенного аббатства.

– Она лазутчица. Нужно готовиться к обороне, – покивал сам себе Уоллес. – Попомни мое слово, её сородичи сегодня ночью нападут.

– Галлагер, – обратилась к нему Катрина, и в тени блеснули два сапфировых глаза. – Защитите Джульетт. Не только от лордоков. Но и от Уайтрока.

– Слыхал? Уже поселяет между нами раздор, – хохотнул Уоллес. – Зря стараешься, дорогуша. Мы не такие тупые, как кажется.

Галлагер хлопнул его по плечу:

– Ладно, пойдем. Много дел предстоит. Для начала свяжемся с сэром Марлоу. Может быть, он что-то прояснит.

Услышав это, Катрина даже подалась вперед. Послышаться ей не могло.

– Свяжетесь с сэром Марлоу? – изумленно повторила наёмница. – Он же погиб. Галлагер! Он же погиб!

Галлагер и Уоллес молча переглянулись и ушли.