Текст книги "Книга 3. Авалон"

В башню влетел Шерлок Тумберг, но спрашивать ничего не стал. Просто застыл рядом с креслом Дария и впился глазами в картинки местности, которые передавали разведчики.

– Бенедикт, что с силовым полем? – резко спросил командир.

– Все в норме, без повреждений. Повторной атаки нет. Сбить их воздушный глаз?

Впереди, высоко над землей, чернела в воздухе точка чужого разведчика.

– Не надо, – сказал Силва. – Наверное, они уже поняли, что бесполезно по нам долбить. Только вот кто это? И с какого перепугу сразу стрельбу открыли? Не поздоровавшись, не представившись…

– А могли ли беглые преступники перетащить сюда военную технику? – задумчиво произнес Тумберг.

Ему никто не ответил.

Что-то на экране было не так. Дарий сдвинул брови, пытаясь разобраться, в чем тут дело, и наконец понял. Небо. Небо изменило свой цвет. Теперь оно уже было не жемчужным, а серым, потускневшим и напоминало золу давнего костра. Все окружающее поблекло и стало каким-то нереальным. И Силва почему-то сразу подумал, что перемены связаны со стрельбой. Он хотел сказать об этом, но тут Тангейзер вскрикнул, тыча пальцем в экран, который показывал картинки, поступающие с воздушных разведчиков:

– О, вот они!

Между холмами, рядом с поблекшим леском, стояли, вытянувшись цепочкой, несколько единиц разнообразной военной техники. Два танка серии «Трицератопс», парочка бронетранспортеров, три гусеничных ракетных установки, фургон-самоход внушительных размеров и бронированная командирская машина, похожая то ли на черепаху, то ли на илсинайского тпрука. И вряд ли эта колонна имела отношение к местным душам усопших или отражениям. Тем более что на бортах техники были отчетливо видны эмблемы союзного Министерства обороны – белый круг с торчащими во все стороны желтыми остроносыми телами ракет. Небо вновь приобрело прежний цвет… или все-таки оставалось немного другим?

– Коллеги, однако, и сюда уже проникли, – хмыкнув, произнес Дарий. – И лупят без предупреждения. По-моему, это местной природе не нравится.

– Да, освещенность изменилась, – кивнул Тумберг.

– Бенедикт, включи голосовую у разведчика, я им сейчас отрекомендуюсь.

– Слушаюсь, Дар.

– Просьба не стрелять! – раскатился над лугом голос Дария. – Здесь экспедиция союзного Управления археологии! Я Дарий Силва, командир экспедиции. Сейчас буду возле вас и выйду из машины.

Секунд через пять в боку бронированной черепахи на экране открылась дверь, и с подножки на землю спрыгнул высокий сухощавый мужчина в мимикрокомбинезоне. В руке он держал скорострел, но не обычный, а с какими-то наворотами – такой модификации Дарию видеть не приходилось. Лицо у него было как в рекламе о наборе в вооруженные силы – четкое, мужественное, решительное, строгое и так далее. И Дарий, и Тангейзер видали немало таких лиц и знали, что их выражение имеет свойство кардинально меняться после бутылки-другой крепкого напитка. Судя по нашивкам, это был целый постполковник. Он, подняв голову, посмотрел на зависшие над колонной разведывательные диски Спинозы и устремил взор в направлении находящегося за горизонтом супертанка.

– Бенедикт, прыгай прямо туда, – скомандовал Дарий. – Я выйду один, поговорю с этим резким постполканом.

Бронеход совершил длинный грациозный прыжок и опустился в полусотне метров от головы колонны. Дарий покинул танк, строевым шагом подошел к старшему по званию и, вытянув руки по швам, доложил:

– Подкапитан Силва, господин постполковник!

– Вольно, подкапитан, – махнул тот свободной рукой. – Гаскойн, командир особого отряда Министерства обороны. И с каких это пор в археологическом ведомстве служат танкисты? Я о таком не слыхал…

Дарий покосился на застывшие боевые машины – те, кто находился в них, ничем не выказывали своего присутствия – и пояснил:

– Аренда, господин постполковник. Археологи арендовали танк с экипажем у отдельного танкового батальона Флоризеи.

Гаскойн поднял бровь.

– И что же тут думают отыскать археологи? Насколько я знаю, археология изучает то, что осталось от всяких древних народов. Черепки разные, бутылки… Рюмки… Стаканы… А разве тут, в Авалоне, были древние народы? – Он слегка нахмурился и добавил: – И, кроме того, наш отдел не ставили в известность о том, что сюда направлена какая-то экспедиция. У меня приказ немедленно реагировать в случае любого намека на опасность, так что я мог вас запросто укокошить.

– Позвольте не согласиться с вами, господин постполковник, – очень вежливо произнес Дарий. – Защиту танка серии «Мамонт» не так-то просто уничтожить. Вам это должно быть известно.

Гаскойн стал совсем мрачным и явно собирался сказать что-то резкое зарвавшемуся подкапитану, но танкист его опередил:

– Наша экспедиция была направлена не сюда, а на Тиндалию, именно для изучения того, что осталось от древних народов. Собственно, мы должны были составить подробную видеокартину места исследования, прежде чем туда придут ученые. Но вышло так, что мы провалились в… м-м… какую-то нору, ведущую сюда, в Авалон.

– Провалились в нору? – тут же насторожился постполковник, с высоты своего роста обдав Силву подозрительным и одновременно очень заинтересованным взглядом. – И где же находится эта нора?

– На Ватриде… Это полуостров такой.

– На Тиндалии?

– Ну да. К югу от столицы.

– А кто-то, кроме вас, об этой норе знает? – продолжал напористо задавать вопросы постполковник Гаскойн.

– Да нет, никто не знает, – ответил Дарий. – Мы же на нее случайно наткнулись, а отсюда никому не сооб… – он запнулся. – Хотя нет, еще о норе знают двое бывших предводителей сил Ирг и Пан. Я им об этом сказал, чтобы они вытащили нас из Авалона. Вы в курсе, кто это такие?

Гаскойн, не сводя пронзительного взгляда с Дария, медленно кивнул.

– Разумеется, в курсе. А вот вы, – он подчеркнул последнее слово, – откуда о них знаете? И как вам удалось рассказать этим… предводителям о норе, если отсюда связь не проходит?

– Видите ли, господин постполковник, – проникновенно начал танкист, – именно я и мой напарник постлейтенант Диони когда-то обнаружили здесь, в Авалоне, Хорригора и освободили его. – Он с удовольствием отметил, как округляются глаза Гаскойна, и продолжил: – И именно мы с постлейтенантом Диони обнаружили на Можае Аллатона. Это ответ на ваш первый вопрос. А насчет второго: мы недавно говорили с ними по комму. Здесь, в Авалоне, связь работает, хотя и непонятно – почему. Они сейчас где-то там, – Силва неопределенно повел рукой, – у них свои дела. А потом мы встретимся, и они выведут нас из Авалона. И мы возобновим работу на Тиндалии. Согласно заданию.

Постполковник молча усваивал эту информацию, и лоб у него постепенно разглаживался. А пока он этим занимался, Дарий с легкой грустью добавил:

– Вот так порой и бывает: имена героев не остаются в памяти.

Гаскойн недоуменно посмотрел на него.

– О чем вы, подкапитан? Какие такие герои?

– Извините, господин постполковник, это я так… Разрешите парочку вопросов?

– Разрешаю, – кивнул Гаскойн и как-то по-новому обвел взглядом розовую громаду боевой машины. – Так значит, это и есть тот самый… э-э… Спондилёза?

– Спиноза, господин постполковник, – поправил его Дарий. – Бенедикт Спиноза, был такой философ.

– Вот я и говорю: Спиноза, – не моргнув и глазом, заявил Гаскойн. – «Истина в вине» – знаю такой его слоган[2]2
  На самом деле, этот афоризм принадлежит древнеримскому писателю Плинию Старшему.


[Закрыть]. Видать, башковитый был парень.

– А мне нравится другое его высказывание, – произнес Дарий, вспомнив беседы с бронеходом-интеллектуалом. – «В желании выражается сущность человека». По-моему, очень точно подмечено.

Постполковник вновь наморщил лоб, стараясь уяснить суть сказанного собеседником, а Силва перешел к вопросам:

– А как вы сюда попали, господин постполковник?

Гаскойн немного помялся, но все-таки ответил:

– Зашли в Дыру на транспортнике – и за борт.

– То есть не через какой-то проход… А как же назад планируете выбраться?

– Вообще-то, это не ваше дело, подкапитан, – с нотками высокомерия сказал Гаскойн, – но я все-таки отвечу. Учитывая… э-э… ваши личные заслуги… Когда придет время возвращаться, руководство обратится за содействием к этим древним командирам. И кто-то из них нас отсюда вытащит. Собственно, поскольку они здесь, как вы утверждаете, я и сам мог бы с ними связаться… Но мне такую задачу не ставили, а самодеятельность, как вы знаете, подкапитан, у нас не приветствуется. Разговаривать с ними будет тот, кому это положено. У каждого должны быть свои задачи – правильно, подкапитан?

– Так точно, господин постполковник, – отчеканил Силва. И, понизив голос, спросил: – А какие у вас задачи?

– Те, которые нам поставлены руководством, – строгим голосом ответил Гаскойн и покосился на фургон-самоход. – Вот вас на разведку отправили на Тиндалию, правильно? Так и мы: разведка, прикидка… Это же совершенно неисследованный континент… то есть континуум. Что он собой представляет, чем он может нам грозить, кто тут находится… если кто-то находится, конечно. Думаю, достаточно вопросов, подкапитан. Давайте, связывайтесь с этими стариканами и покидайте Авалон. Не путайтесь у меня под ногами.

– Будет исполнено, господин постполковник, – заверил Силва, а мысленно послал Гаскойна подальше.

– Вот и хорошо.

Обладатель высокого военного чина коротко кивнул и начал поворачиваться к своей бронированной черепахе, но Дарий остановил его.

– Да, господин постполковник, насчет того, кто тут находится… Где-то в Авалоне бродит один преступник. Он сбежал сюда от полиции. Если вдруг наткнетесь на него…

Гаскойн ошеломленно уставился на танкиста.

– Откуда такие сведения, подкапитан?

– С нами майор полиции с Селеби, следователь, – ответил Дарий. – Он присоединился к нам уже здесь, в Авалоне. Этот преступник, Дасаль, совершил грабеж, долго скрывался, а когда следователь его все-таки достал, рванул сюда. С борта дальнолета. Так что, если встретите…

– Фантастика… – пробормотал Гаскойн и стволом скорострела приподнял козырек своей военной фуражки. – Эту зону только-только открыли, а сюда уже бегут всякие преступники!

– Именно, – кивнул Силва. – Этот следователь считает, что сюда мог забраться не только Дасаль, но и другие правонарушители. Те, кого годами безуспешно ищут по всей Галактике.

– Фантастика… – повторил постполковник. – Тут что же, какая-то вторая Лакия образовалась?

Лакия – спутник Бертины – была известна тем, что на ней довольно долгое время находили укрытие разные уголовные элементы, о чем правоохранительные органы даже и не подозревали. И обнаружили это скопище преступников совершенно случайно.

– Ну, пока это только предположение господина Тумберга, – сказал Дарий.

– Тумберга? – переспросил Гаскойн. – Это не брат его в хоккей играет за квамосское «Мадино»?

– Не знаю, – пожал плечами танкист. – Я хоккеем не интересуюсь.

– Значит, правонарушители… Этим нужно будет обязательно заняться, прошерстить здесь все. Я доложу по возвращении… Спасибо за информацию, подкапитан.

– Это только предположение, – повторил Дарий. – И потом, им же нужно чем-то питаться, а мы здесь не встречали ничего похожего на съестное. Разве что траву да кору жевать. Если кто-то когда-то сюда и сбежал, то…

– Вот полиция и проверит, – прервал его Гаскойн. – Ведь это же не просто очередная новая территория типа еще одной открытой планеты, понимаете, подкапитан? Это нечто иное, это пространство с неизвестными нам свойствами. Так что тут нужно все рассмотреть, обнюхать и вылизать.

– Я-то понимаю… – протянул Силва и в упор взглянул на командира особого отряда. – Разрешите дать вам один совет, господин постполковник. Нет, конечно, я не вправе давать вам советы… Но все-таки… Можете считать это замечанием… не в смысле какого-то наставления или там… – Дарий покрутил кистью правой руки у виска, не в силах подобрать слов.

– Ну, говорите, подкапитан, – подбодрил его Гаскойн. – Я понял, что вы имеете в виду.

– Мне кажется, здесь не следует стрелять, господин постполковник. Вы заметили, как изменилось небо после вашего ракетного залпа?

Гаскойн посуровел и резко произнес:

– Я буду делать то, что мне предписано, подкапитан. Небо не обвалится. Не думаю, что Авалон такая структура, которая может рассыпаться от сотрясения воздуха. Он же не бумажный, правильно?

«Авалону наплевать на твое мнение», – подумал Дарий, но, разумеется, ничего не сказал. Кто он такой, чтобы препираться с целым постполковником из Лисавета!

– Тем более что оно уже такое, как и прежде, – Гаскойн ткнул вверх пальцем. – А значит, как минимум ракеты тут применять можно. Мы тут с исследовательской целью, подкапитан. А исследование предполагает эксперименты, правильно?

Порывшись в памяти, Дарий мог бы привести примеры того, чем иногда заканчивались некоторые эксперименты, но вновь промолчал. Этот постполкан в его советах не нуждался, он будет делать то, что ему предписали, и не отступит от разработанного в Лисавете плана. Если, конечно, местное небо не свалится ему на голову. С другой стороны, в самом деле, как узнать о свойствах чего-либо неизвестного, не проводя эксперименты?

– Так что давайте заниматься каждый своим делом, – подвел итог командир особого отряда.

– Разрешите идти, господин постполковник? – сдержанно произнес Дарий.

– Идите, подкапитан, – коротко кивнул Гаскойн. – И постарайтесь как можно быстрее покинуть Авалон.

– Боюсь, это зависит не от меня, а от Хорригора с Аллатоном, – оставил за собой Дарий последнее слово и, развернувшись, направился к танку.

Однако его слово все-таки оказалось не последним – прежде чем Силва нырнул в люк, он услышал голос постполковника:

– И не вздумайте следовать за нами, подкапитан!

– Нужны вы нам… – пробормотал танкист, оказавшись в коридоре.

Войдя в башню, он увидел, что Тангейзер и Шерлок смотрят на экран – колонна уже пришла в движение, следуя примерно в том направлении, откуда сюда прибыл танк.

– Слышали нашу беседу? – спросил Дарий.

– Да, – обернувшись к нему, кивнул Тангейзер. – Им явно не терпится попробовать Авалон на зуб. Этот постполкан прав – нам надо побыстрее сматываться отсюда.

– Не думаю, что они будут рисковать, – покачал головой Тумберг. – Да и действительно, это же не какой-то ветхий сарай.

– Все может зависеть от того, что именно лежит у них в фургоне, – сказал Дарий и сел в свое кресло. – И ясно одно: тиши и благодати здесь уже не будет. А ты как считаешь, Бенедикт?

– Я не могу делать какие-либо более-менее обоснованные выводы, не располагая набором фактов, – отозвался бронеход. – А с фактами пока не очень. К ним можно отнести обстрел без предупреждения, само наличие здесь боевой техники и утверждение этого постполковника о том, что он будет действовать так, как ему предписано. По-моему, маловато. Да, история знает случаи тяжелых последствий кое-каких изысканий, но, не располагая убедительными доказательствами, параллели проводить не следовало бы.

– Тебе бы в адвокаты пойти, Бенедикт, – проворчал Дарий. – С такими-то вывертами. А если самое убедительное доказательство мы получим за миг до собственного уничтожения? Тебя это устроит?

– От судьбы не уйдешь, – кротко промолвил супертанк.

– Ого! – изумился Дарий. – Это что-то новое… Не кажется ли тебе, что подобные воззрения как-то не стыкуются с задачами боевой машины?

– Не беспокойся, Дар, любую боевую задачу я выполню независимо от моих воззрений, – заверил его Спиноза.

– Ну, спасибо, утешил. – Силва забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Та-ак… Преобразователь мы отсюда все равно заберем, вещь эта в хозяйстве очень полезная… продукты с собой таскать не надо будет… – Он перестал стучать и вытащил из кармана комм. – Может, наши мудрые старцы найдут управу на этого Гаскойна?

Но расчет на могущественных мутантов не оправдался. Информацию Силвы они приняли к сведению и не более того. Вмешиваться в дела военной экспедиции ни Хорригор, ни Аллатон не собирались. Нет никаких оснований полагать, заявили они, что Авалон менее устойчив, чем иные части Универсума. Если учитывать, что существует он не первый год. Нельзя сказать, что этими словами они окончательно успокоили Дария, но у него значительно ослабло желание немедленно покинуть эти пространства.

«В конце концов, – подумал он, – если Бенедикт прав, и от судьбы действительно не уйдешь, то зачем дергаться?»

Правда, ему такая позиция была совсем не по душе – Силва предпочитал сам управлять обстоятельствами. Хотя получалось это далеко не всегда.

– Ладно, – сказал он и обвел взглядом своих спутников. – Поехали дальше. Мы ведь вполне могли эту группу и не встретить. Если бы шли другим курсом. А вам, Шерлок, теперь, пожалуй, можно и не спешить. Думаю, скоро здесь будет полным-полно ваших коллег-полицейских, и Дасаля непременно сцапают.

– Хотелось бы поскорее его поймать… – не очень уверенно произнес Тумберг. – Он у меня, как заноза.

– Никуда этот груйк отсюда не денется, – подал голос Тангейзер. – Считайте, что он уже отбывает срок.

– Ну, не знаю… – Следователь потеребил свой орлиный нос, пощипал усики. – Я не привык откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

– Но нужно учитывать обстоятельства, – вновь надев маску философа, заявил Тангейзер.

 
Принимая на себя обязательства,
Не забудь учесть обстоятельства!
 

Это, конечно же, добавил танк.

Глава 5. Лекарство для Изандорры

 
По грязи, по кочкам, по тонкому льду
И днем я и ночью по следу иду!
 

Из стихотворения Темных веков.

– Может, все-таки танкистов позвать, чтобы подвезли? – в очередной раз предложил Хорригор, обеими руками массируя икроножные мышцы.

Он сидел на пригорке рядом с Аллатоном, и вид у него был весьма усталый. Пожилому иргарию давненько не приходилось совершать столь длинные переходы.

– Ничего-ничего, это для здоровья хорошо, – усмехнулся более выносливый Аллатон.

Другие аргументы в пользу пешего передвижения он уже приводил. Точнее, против перемещения на танке. Глава пандигиев считал, что в Авалоне нужно вести себя тихо, не болтаться тут без дела и уж тем более воздерживаться от какого-либо физического воздействия на местную природу. «Не знаю, как ты, а я постоянно чувствую чье-то незримое присутствие, – сказал он Хорригору. – Словно на кладбище. Распевать здесь песни не стоит. Может быть, это и не опасно, но неуместно. И мне претит разъезжать здесь на танке. Обойдемся без этого. И еще мне очень не нравится, что сюда пролезла целая толпа военных с оружием, притом с оружием очень солидным. Как бы им это боком не вышло…»

– Возможно, для твоего здоровья это и хорошо, – проворчал Хорригор, – а для моего не очень. Еще один такой переход, и тебе придется нести меня на руках. Или идти дальше в одиночку. При всем моем желании помочь сестренке, я такого просто не выдержу.

– Еще один такой переход, и ты втянешься, – вновь усмехнулся Аллатон. – И тебе даже понравится.

– Ага, как же! – буркнул иргарий. – Я и в молодые-то годы пешим прогулкам предпочитал поездки верхом. На бикариях. У меня их было целых пять.

– А я все больше летал… – Аллатон лег на спину, подложив руки под голову и выставив к небу согнутые колени. – Сначала на серийных квунгах, а потом сам начал кое-что придумывать.

– Вот и продолжал бы заниматься изобретательством, вместо того, чтобы войну начинать, – завел старую песню Хорригор.

Аллатон продолжал лежать с закрытыми глазами, и никак не отреагировал на слова бывшего врага. Тот покосился на него, перевел взгляд на цветущий луг – луг ходил легкими волнами под ветерком – и начал, покряхтывая, шевелить натруженными ступнями. Аллатон почесал нос и вернул руку под затылок.

– У меня все никак не выходит из головы этот Огненный источник, – произнес Хорригор через некоторое время, принявшись растирать колени. – Естественное это образование или искусственное? И каков принцип его действия?

– Когда нет надежды получить ответ, можно считать так, как тебе хочется, – лениво пробормотал Аллатон. – Все равно это не имеет ни малейшего значения.

– Да, тут ты, пожалуй, прав… – протянул Хорригор.

Глава пандигиев неожиданно открыл глаза, оторвал спину от пригорка, резко сел и обхватил руками колени.

– Об Огненном источнике нам вряд ли удастся что-либо разузнать, а вот насчет митоля…

– Что насчет митоля? – тут же насторожился Хорригор, оставив в покое собственные ноги.

Аллатон слегка подался к нему.

– Понимаешь, когда я искал сведения о нем, то наткнулся на одно туманное сообщение. Мол, эта жидкость может каким-то образом воздействовать на реальность.

– И как это понимать? – озадаченно взглянул на собеседника Хорригор. – Что значит – воздействовать на реальность? Любой объект воздействует на реальность уже самим своим присутствием в ней, и ею же являясь. Разумеется, митоль воздействует, коль обладает целебными свойствами.

– Думаю, речь тут не об этом, Хор. Возможно, имеется в виду, что митоль способен изменить реальность. Каков механизм процесса, я, конечно, не знаю, но суть мне представляется такой: митоль может переиначивать события. То есть влиять на то, что мы называем прошлым. Если принять утверждение о том, что категория «время» придумана просто для удобства, а объективно никакого времени не существует, то это не кажется таким уж странным. Надо оставить часть митоля для исследований, и, может быть, нас с тобой ждут удивительные открытия.

Хорригор крякнул, обеими руками вцепился в скудную растительность на своей голове и засопел, обмозговывая услышанное. Аллатон ему не мешал.

– Так почему мы до сих пор здесь рассиживаемся? – наконец вопросил иргарий. – Это ведь должно быть ужасно интересно! Вперед, за митолем!

Он первым вскочил на ноги и бодро потрусил через луг. Аллатон широкими шагами устремился вслед за ним. Точка внутри определителя постепенно смещалась к краю плоскости, разделившей полушария, а это значило, что мутанты шагают верным путем. И никакая усталость не могла помешать их продвижению к цели!

Правда, часа через полтора Аллатон понял, что они дали маху, не захватив с собой еды. Но и эта ошибка не стала преградой. Глава пандигиев сказал себе, что не только ходьба, но и голодание весьма полезно для здоровья, о чем не преминул сообщить своему спутнику. Вряд ли это сообщение удовлетворило Хорригора, но поделать ничего было нельзя. Точнее, можно, если связаться с танкистами, но Аллатон в очередной раз отверг такое предложение. И заверил, что пройти осталось совсем чуть-чуть.

– Думаю, стоит потолковать с этими военными, – вдруг на ходу произнес Аллатон. – Дарий сказал, что они рассчитывают выбраться отсюда с нашей с тобой помощью. Надо разыскать их и поставить условие: мы их вытащим только в том случае, если они не будут здесь безобразничать.

– Это понятие относительное, – усмехнулся Хорригор. – Для тебя – безобразие, а для них – невинное занятие.

– Они поймут, что я имею в виду, – жестко сказал пандигий.

– Вот разыщем митоль и займемся этим. Только уже не пешком…

Через несколько километров луг скатился в низину, на дне которой вился неширокий прозрачный ручей. Вода в нем была прохладной и, кажется, вполне годилась для питья. Во всяком случае, животы у мутантов не схватило. Хорригор с Аллатоном перебрались через ручей и потащились вверх по казавшемуся нескончаемым склону. Миновали очередной редкий лесок и впереди, на широком пологом холме, увидели то, что раньше не попадалось им в Авалоне на глаза. Чуть ниже вершины холма вздымались из травы каменные образования, похожие на столбы. Было их штук шесть-семь, они стояли без видимой системы и не очень походили на искусственные объекты. Обычные каменные глыбы, каких полным-полно на любой планете.

– Это здесь, – уверенно произнес Аллатон и показал Хорригору определитель.

Неяркая красная точка перебралась на самый край плоскости, условно обозначающей Авалон. И значит, маги-мутанты были совсем рядом с предметом их поисков.

Иргарий обвел взглядом камни и спросил:

– И где именно?

– Сейчас узнаем.

Аллатон поднес шарик к губам, что-то шепнул и положил его на ладонь. Теперь на плоскости появилась черная замкнутая кривая – холм, вид сверху, и семь черных пятнышек внутри нее – каменные столбы, тоже вид сверху. И возле одного из них, крайнего слева, виднелась красная точка. Сосуд с митолем!

Хорригор незамедлительно поднялся на холм и, тяжело дыша, принялся ворошить траву мысками ходунцов. Обойдя таким образом вокруг столба, он с разочарованным видом повернулся к подошедшему Аллатону.

– Тут ничего нет…

– Может быть, сосуд с митолем зарыт? – предположил пандигий. – Или замурован в камне? Давай проверим.

– Давай.

Они сосредоточенно посмотрели друг на друга и, подобно тому, как уже делали это, когда изучали валы Можая, принялись сканировать толщу камня и землю у его основания.

И ничего не обнаружили.

– Приборчик-то, видать, с дефектом, – огорченно вздохнул Хорригор, сел и прислонился спиной к каменному столбу. – Показывает то, чего тут и близко нет.

– Я так не думаю, Хор, – возразил Аллатон, присаживаясь на корточки рядом с ним. – Если уж я что-то делаю, то на совесть. Какой мне смысл создавать барахло? Тем более для себя. Ошибок при создании определителя я не допускал.

– Возможно, ты просто кое-что подзабыл, – устало сказал иргарий. – Или воспользовался не совсем правильной методикой.

– А, по-моему, дело не в этом, – задумчиво протянул Аллатон, вертя шарик пальцами. – Дело в чем-то другом… Видишь, пятно не очень четкое… Оно сразу таким и было, но я не придал этому значения. Решил, что причина в каких-то особых свойствах зоны поиска, то бишь Авалона. И вот что я теперь думаю, Хор: митоль тут когда-то был. И частицы его остались. Кто-то пролил его на землю, и определитель реагирует на эти капли. Точнее, на следы этих капель, намертво впечатавшиеся в землю. Или в камень. А сосуд кто-то унес отсюда. Может быть, тысячу лет назад, а может быть – вчера…

– Кто? – встрепенулся Хорригор. – Отражение? Или, по вашим воззрениям, кто-то из умерших?

– Например, умершая жена вилиния Тудена Дира…

– Какая еще жена?!

Аллатон несколькими фразами поведал легенду о вилинии, отыскавшем вход в Долину мертвых.

– Это зацепка! – загорелся Хорригор. – Пусть призрачная, но все же… Допустим, эта женщина ушла отсюда или муж все-таки ее забрал. Вместе с остатками митоля. Будем считать, что она выпила не все, иначе здесь остался бы пустой сосуд – зачем им пустой сосуд? И куда они вернулись?

– К себе, на планету Оро, – ответил Аллатон. – Но ее уже не существует, я выяснял. Правда, митоль мог унести отсюда и кто-нибудь другой. Все-таки рассказ о Тудене Дире это не исторический факт, а легенда. Тут вот в чем дело, Хор… Определитель не показывает никаких других мест, где мог бы еще находиться митоль. Я уже проверял. Вернее, показывает еще одно место, но это те остатки, что есть у тебя на Дредине. Мой прибор исправен, однако он не может найти то, чего нет.

– Значит, все надежды пошли прахом… – голова Хорригора поникла, обессиленно и безнадежно. – Всё впустую… Моей сестренке суждено спать до тех пор, пока не появится какое-то новое средство. Или же мне ничего не остается, как посвятить остаток жизни созданию митоля. – Он вскинул подбородок, и глаза его сверкнули. – И я этим непременно займусь!

– Подожди, Хор, – сказал Аллатон. Судя по его напряженному лицу, он что-то усиленно обдумывал во время монолога иргария. – Не драматизируй ситуацию. У меня такое ощущение, что я что-то упустил. Не учел. Дай только сообразить, что именно…

Хорригор бросил на него взгляд и, кажется, затаил дыхание. Тихо шуршала под ветром трава, и не было никаких других звуков на просторах Авалона.

– Вот! – наконец удовлетворенно изрек Аллатон, поднялся с корточек и расправил плечи.

Хорригор снизу вверх безмолвно смотрел на него.

– Вот, – повторил пандигий и принялся расхаживать перед своим спутником. – Представь, что ты владеешь уникальным лекарством. Дрожишь над ним, бережешь его. Опасаешься, что у тебя его могут похитить. И ты не только обладатель ценного средства от недугов, но еще и маг…

– Понял! – Хорригор вскочил на ноги. – Я не просто буду держать это средство за десятью запорами, а обязательно проведу определенный ритуал. Чтобы никто не мог обнаружить мой митоль!

– Именно, – кивнул Аллатон, остановившись напротив иргария. – Прибегнешь к помощи магии. Вот об этом я сразу и не подумал. Возможно, митоля в мире немало, только мой определитель его не видит. Он ведь неспособен проводить ритуал распечатывания. Это может сделать только маг, причем далеко не каждый. Скажем, то, что запечатаю я, не в силах распечатать никто. – Он помолчал и добавил: – Ну, кроме тебя, наверное. И то не факт. Если правильно провести ритуал распечатывания, то мой определитель должен увидеть митоль. В этом я не сомневаюсь. Но тебе, вероятно, известно, что для этого магу-распечатывателю нужно находиться в одном… м-м… – Аллатон запнулся, подбирая слово. – В одном пространстве с митолем. Это не значит – в Авалоне или в Галактике… У нас такая ячейка называется «сварт». В одной размерности, что ли… Тут дело не в пространственных координатах, а в некоем соответствии…

– Знаю такую штуку! – воскликнул Хорригор, не дав коллеге договорить. – Пожалуй, можно называть ее ячейкой, мы-то с тобой понимаем, о чем на самом деле идет речь. Если мы выясним, куда унесли отсюда митоль, то есть вероятность, что мы попадем в такую ячейку. Если нет – придется тыкать наугад. Занятие долгое, но все-таки не бесперспективное.

– Да, надежда есть, – согласился Аллатон. – Будем последовательны и начнем с первой возможности. Определим, куда подевался имевшийся здесь сосуд с митолем.

Хорригор подергал себя за курчавую квадратную бородку.

– Легко сказать… Фраза «если мы выясним» отличается от фразы «мы выясним» не только одним словом «если». Между ними пропасть, и часто – непреодолимая. Каким образом мы узнаем, куда унесли отсюда митоль?

Аллатон изумленно взглянул на него:

– И это говорит предводитель силы Ирг, могущественный маг с великолепными мозгами? Не разочаровывай меня, Хор! И не забывай, что рядом с тобой еще один могущественный маг с не менее великолепными мозгами. Надеюсь, ты понимаешь, что сложив возможности и умения двух магов, мы получим не простое удвоение, а переход на новый уровень?

– Перестань, – поморщился Хорригор. – Не надо мне лекции читать, я же не ученик какой-нибудь.

– Тогда в чем проблема, Хор? Сейчас осуществим взаимопроникновение, поднатужимся, мобилизуем все ресурсы и найдем решение!

Сказано – сделано. Почти двухчасовой непрерывный мозговой штурм увенчался успехом. Воспользовавшись тем, что местное «небо» хранит в себе отпечатки всего, что случалось под ним, маги добрались до нужного слоя и сумели отследить, как перемещался по Авалону сосуд с митолем. Это стоило им немало сил, но, держась только на энтузиазме, они добрели до нужного выхода и покинули пределы инопространства.