Текст книги "Последний патрон"

Король досадливо отмахнулся, не отрывая взгляда от красавицы. Рядом с королевой рухнула лошадь с ординарцем. Женщина нагнулась и помогла встать юноше в помятых доспехах. Тот что-то жарко говорил, показывая рукой на место сражения. Королева кивнула и поцеловала юношу в лоб. Юнец подпрыгнул от радости и, вырвав повод лошади у охранника королевы, умчался прочь.

«Хоть она и баба, а ведь умеет с людьми работать, – заметил про себя Анри. – Вдохновляет, понимаешь. Молодец!»

Интимная обстановка, воображаемая королем, немного изменилась, – стены палатки украсили карты боевых действий, а кровать с периной незаметно отодвинулась в угол.

Красавица-королева неистовствовала. То тут, то там появлялись новые отряды всадников. Выслушав речь королевы, отряды уходили в бой. Лязг мечей стал заметно ближе…

«Ишь, как раскомандовалась!» – снисходительно улыбнулся Анри.

Обстановка будущего свидания помимо воли короля перетерпела новые кардинальные изменения: кровать спряталась за пышным альковом, а за столом появились несколько важных генералов. Генералы разбирали ход выигранного Анри IV сражения и делали пленнице комплименты.

«Нельзя с дамой без комплиментов, – решил король. – Не культурно…»

– Ваше Величество… – начал было взволнованно герцог Брауншвейский.

– Все резервы в бой! – не отрываясь от трубы, рявкнул Анри. – Обойти врага слева и справа, а, главное, королеву врага – в мешок и ко мне в палатку.

– Мы не можем обойти врага на указанных вами направлениях, Ваше Величество, – герцог Брауншвейский молитвенно прижал руки к груди. – Дело в том, что нас самих только что обошли.

– Тогда бейте с тыла.

– С тыла мы разбиты еще час назад, Ваше Величество!

«Женюсь! – подумал Анри, любуясь прекрасным лицом королевы-воительницы. – Честное благородное слово, женюсь!»

Мимо, в сторону леса, проскакала гвардия короля.

– Куда, идиоты?! – заорал Анри.

Гвардия прибавила ходу, лошади по-собачьи поджали хвосты. Анри зарычал от бешенства и выхватил меч. Прямо на него вперемежку с собственными солдатами скакали чужие рыцари.

– Стоять! – рявкнул Анри. – Всех повешу!

Удар по голове погрузил Его Величество в глубокий, немножко голубой, как недавние мечты, сон…

…Очнулся король в низком, сводчатом подвале. Он ощупал гудящую голову и осмотрелся. Возле зарешетчатого окошка сидел мужчина в рваном камзоле с расцарапанным лицом и сдвинутой набекрень короне.

– Тоже король? – хрипло спросил Анри.

– Король, – мужчина кивнул на потолок. – Муж я ее… Луи Второй.

– Кого? – удивился Анри.

– Как будто не знаешь.

Анри вспомнил вдрызг проигранное сражение и королеву-воительницу.

– А тут чего сидишь?

– Недавно, брат, она меня со своей фрейлиной застукала. Представляешь?!..

Дверь заскрипела и в каморку втолкнули толстяка в горностаевой мантии. Он тут же набросился на дверь и принялся колотить ее ногами.

– Вы не имеете права! – кричал толстяк. – Я – император!

– Пополнение прибыло, – съязвил Анри. – Привет, Юлий Цезарь.

Через полчаса Луи Второго вызвали на аудиенцию к королеве.

– Ты вот что… – Анри потрепал коллегу-короля по плечу и показал ему кулак. – Понял, да? Извинись перед женой хорошенько. И, в общем, без победы не возвращайся.

– Точно, – подтвердил толстяк-император. – Я за чужие грехи тут париться не хочу.

Луи Второй вздохнул и быстро вышел.

Анри и экс-император легли на нары и уставились на потолок. Вскоре сверху донеся возмущенный женский крик. Женщине никто не возражал.

– Молодец, Луи, – шепнул Анри соседу, – терпит, братан. Я так думаю, что если деваться некуда, то мы, короли, все-таки непобедимы.

– Так это когда некуда, – грустно возразил толстяк. – А вот если человек, к примеру, император?

– Если император, так лежи тихо и не выпендривайся! – убеждено сказал Анри.

Мужчины замолчали и с надеждой уставились на запертую дверь…

За мной, ребята!..

Только чума за окошком может сделать рыцарский пир по-настоящему грустным. Барон фон Борг вздохнул и задернул штору окна.

Вернувшись к столу, он кисло спросил:

– Может, за дам сердца выпьем, ребята?

– Да, ну их!.. – нехотя отозвался кто-то из рыцарей за круглым столом. – И вообще, этот печальный образ рыцаря-меланхолика уже в печенках сидит.

Герцог фон Шнапс лениво откусил ухо молочного поросеночка, лениво пожевал и только потом взглянул на хозяина стола.

– А про чуму тебе кто сказал? – спросил он.

– Жена, – фон Борг вздохнул. – Сегодня утром сказала.

Рыцари невольно поежились. Их пир продолжался уже три дня, и новость о чуме была похожа на похмелье.

– Я вот помню, мне мой дед про чуму рассказывал, – тихо начал фон Шнапс, отодвинув в сторону блюдо с поросятиной. – Вышел как-то раз утром один рыцарь на крылечко своего замка. Смотрит рыцарь, вокруг птички поют, цветочки растут и солнышко светит. Потянулся рыцарь и говорит: «Хорошо-то как, Господи!..» А потом вдруг на землю – плюх! И Богу душу отдал. Вот тебе и чума.

– Да уж, ребята, – согласился толстый фон Драпс. – Чума пострашнее любой драки с неверными будет.

– Кстати, о неверных, – оживился фон Борг. – Помню, штурмовали мы как-то раз замок в Палестине…

Живописный рассказ воинственного барона занял больше пяти минут. Особенно тщательно и виртуозно он описывал те удары, которые получил по забралу, взбираясь на стены замка.

Разговор стал более веселым.

– А я вот помню… – начал фон Шнапс.

– Это что!.. – перебил его толстяк фон Драпс. – Мне под Иерусалимом оба рога на шлеме отшибли. Ей-богу!..

– Да что там Палестина, ребята! – закричал молодой рыжий рыцарь. – А какая драка на Чудском озере драка была!.. Даже лед не выдержал.

– А давайте выпьем за неверных, братва? – неожиданно предложил фон Борг.

Галдеж мгновенно стих. Все удивлено посмотрели на хозяина замка.

– А что?.. – вдруг тихо спросил герцог Шнапс. – Если разобраться, то неверные не такие уж плохие ребята.

– Правильно! – согласился рыжий рыцарь.

– И вообще, мы к ним сами пристаем, – поддержал товарищей Драпс. – Мы же с вами кто?.. Да оккупанты самые настоящие. Будь я на месте неверных, я бы тоже захватчикам все рога поотшибал.

Рыцари подняли тяжелые кубки.

– За братьев-неверных! – рявкнул фон Шнапс. – И к черту чуму!

Рыцари дружно выпили и снова принялись вспоминать прежние схватки. Придремавшие было слуги еле успевали приносить из подвала вино.

– …Помню, идем мы, значит, по Чудскому озеру, – вспоминал рыжий рыцарь. – Вдруг на нас ка-а-ак набросятся мужики с кольями! Кол, ребята, эта такая дубинка длиной метра четыре. Когда меня первый раз ей по башке стукнули, я чуть забрало не потерял…

– …А вот я помню, как-то раз в пустыне от нашего отряда отбился. Жара, просто ужас какая!.. Смотрю, еврей с кувшином идет. Я хриплю: «Воды!» Еврей мне говорит: «Купи!»

– …Я, когда из проруби первый раз вынырнул, мне опять ка-а-ак дадут по башке этой чертовой дубинкой!..

– …Так я, ребята, этому еврею не только латы, а даже подштанники продал. Ну и цены у них в пустыне на воду!

За окошком громко заскрипели подъемные ворота. Разговор оборвался, и все дружно посмотрели на хозяина застолья. Фон Борг быстро встал и направился к выходу: даже самый гостеприимный хозяин не решился бы впустить в свой замок путника, зная, что за стенами дома свирепствует чума.

Возле ворот фон Борг нос к носу столкнулся со своей симпатичной женой Матильдой. Женщина только что вылезла из бронированной кареты и, улыбаясь, весело болтала с придворными дамами.

– Ты, где это была? – удивился фон Борг.

– К маме в гости ездила, – неохотно пояснила женщина.

– Так ведь, это самое… Чума же там! – воскликнул барон, кивая на ворота.

Молодая женщина слегка покраснела.

– Нет никакой чумы, милый, – тихо сказала она.

– Как это нет?!

– Я тебе наврала, – Матильда покраснела еще больше. – Просто мне надоели твои ежедневные отлучки. Сколько можно драться, дорогой?!

Барон заморгал глазами и попятился в сторону зала.

– Опять, да?! – громко закричала женщина.

Барон повернулся и побежал. В зал фон Борг ворвался в зал с быстротой поднятого с лежки молодого кабана.

– Ребята!!.. – гаркнул барон.

Сидевшие за круглым столом рыцари оглянулись.

– Нет никакой чумы!!

Несколько секунд за столом царила полная тишина. Последовавший за ней дружный, радостный и пьяный вопль был похож на взрыв. Рыцари бросились к сваленным возле стены в кучу латам, щитам, мечам и шлема. Путая свое с чужим, они быстро напялили доспехи и устремились к выходу.

– За мной, ребята! – восторженно кричал герцог Шнапс, размахивая щитом с гербом барона Драпса. – Ух, и оторвемся щ-щ-щас!!..

Сорвав с петель подъемные ворота, толпа вырвалась на волю…

Матильда фон Борг выглянула из окошка своей спальни только через час. Близлежащая деревушка уже весело горела. Оттуда доносились радостные вопли мужа и его гостей. Чуть ближе к замку, в свете горящего стога сена, крестьяне лупили черенками лопат рыжеволосого рыцаря.

Женщина вздохнула и потушила свечу.

«Видно, с этими мужчинами ничего не поделаешь», – решила про себя Матильда, укладываясь в постель.

Уснула женщина очень быстро…

Записки верного оруженосца

ПОНЕДЕЛЬНИК. Сегодня мы с Хозяином прибыли в лагерь под Ла-Рошелью. В лагере двести палаток и шестьсот жеребцов не считая рыцарей.

ВТОРНИК. Хозяин, отмечал встречу с друзьями. Напились до чертей. Дальше, кажется, пили вместе с чертями. Иначе просто нечем объяснить, куда пропали четыре бочки вина…

СРЕДА. Я сегодня весь день работал, а Хозяин в это время похмелялся с друзьями. Одним словом – средние века!.. Так что ни о каком равноправии не может быть и речи. Кстати, по-моему, молчание человека при тоталитаризме всегда выразительнее любых его слов при демократии.

ЧЕТВЕРГ. Мне предложили сто золотых за то, что бы я слегка согнул копье Хозяина. И это за неделю до основного рыцарского турнира! Пока ведь идут только тренировочные схватки. Господи, а какие же деньги будут предлагать нашему брату оруженосцу перед началом турнира?!..

ПЯТНИЦА. В лагерь прибыл целый табунчик дам сердца. Во время их проезда рыцари устроили веселую свалку у дороги. Признания в любви так и сыпались со всех сторон. А вечером рыцарская братия потихоньку расхватала служанок принцесс и герцогинь. Короче, ночью дамы распевали тоненькими голосками баллады о любви, а из палаток рыцарей доносился методичный и более чем эротический скрип походных кроватей. Какая циничная гармония!..

ВОСКРЕСЕНИЕ. Хозяин, барон фон Хрюш и герцог Кроссвордский спьяну изобрели седло-катапульту. Смысл изобретения очень простой – когда рыцарь по тем или иным причинам не может увернуться от удара копьем, он нажимает кнопку и его подбрасывает в воздух. Седло-катапульту испытывал барон фон Хрюш. Было очень весело. Как ни старался толстый барон, но ему так и не удалось ни разу приземлиться на собственную лошадь.

ВТОРНИК. Хозяин послал меня с запиской к даме сердца. Я заблудился в лагере и наткнулся на походную статую короля с протянутой вперед рукой. Решил пойти туда, куда указывало Его Величество. В результате вышел на площадь, а там палачи пытают какого-то типа. Бр-р-р!.. Плюнул и пошел в прямо противоположенном направлении. Наткнулся на веселый кабачок с женщинами. Ух, и погулял!.. Вывод напрашивается сам собой: Его Величество человек, конечно, неплохой, но верить ему нельзя.

P.S. Домой вернулся только поздно ночью и изрядно выпимши. Хозяин спросил про записку. Да отдал я ее, отдал! Правда, не помню кому…

СРЕДА. Цены на тайные услуги оруженосцев растут. Сегодня мне предлагали двести золотых за то, чтобы я подрезал перед схваткой подпругу на седле Хозяина. Кстати, какая-то темная личность предлагала мне грохнуть и самого Хозяина, но давала за работу только двадцать золотых. Долго думал: подрезать подпругу можно несколько раз, а найти нового Хозяина не так то легко. Вывод: Хозяев нужно беречь!..

Р.S. Хозяин вернулся домой со свидания с расквашенной мордой. Долго искал меня. А я что дурак, что ли?.. Я в кабачке переночевать могу.

ЧЕТВЕРГ. Услышал, что ученые-алхимики изобрели какое-то страшное оружие – порох. Этот чертов порох засыпают в бочку, потом поджигают просмоленный шнур и через пару минут ка-а-ак жахнет!.. Говорят, одна бочка этого зелья может отправить на тот свет десяток рыцарей и еще сто человек в придачу. Очень и очень любопытное оружие.

P.S. Узнал, что «сто человек в придачу», о которых я говорил выше, как правило, оказываются оруженосцами. Кошмар!.. Какое варварское оружие массового поражения оруженосцев!

ПЯТНИЦА. Итак, рыцарский турнир начался. Вокруг царит ужасный азарт. Ставки просто бешенные. Дамы сердца по-разбойничьи освистывают проигравших и делят между собой победителей. Сегодня у этих красоток дело дошло до драки. Я поставил на толстую дочь герцога и проиграл два золотых. Не везет!..

ВОСКРЕСЕНИЕ. Хозяин остался без гроша. Что ни говори, а вино, карты и женщины никогда не приносили дохода. Хозяин сидит в палатке и хлещет вино, которое я выпрашиваю в долг. Поделился с ним кое-какими соображениями. Хозяин выслушал меня очень внимательно…

ПОНЕДЕЛЬНИК. Готовимся с Хозяином к завтрашнему поединку. Работы очень много. Вечером пересчитывали полученные деньги. А неплохо мы подзаработали!..

ВТОРНИК. Нет, нужно все-таки было видеть появление моего хозяина на поле для схватки!.. Чего только стоило только согнутое копье, за которое мы получили двести золотых! А щит, у которого оторвалась ручка едва только Хозяин чуть приподнял его?!.. Это еще триста золотых. О скрипучих, дырявых латах, одетом задом наперед шлеме я уже не говорю. Противник Хозяина, герцог Кроссвордский, тоже решил подзаработать. Едва рыцари поскакали навстречу друг другу, как вдруг сработали катапульты и оба поединщика полетели навстречу друг другу уже без помощи лошадей. Толпа взвыла от восторга. Рыцари столкнулись в воздухе и шмякнулись на землю. Мой Хозяин свалился на герцога и был объявлен победителем.

СРЕДА. Какое хамство! Хозяин дал мне только десятую часть от заработанных денег и это его благодарность за мою верность!.. Ведь если разобраться, то я мог заработать эти деньги и без его участия. Господи, пожалуйста, сделай так, что бы эти чертовы средние века побыстрее закончились. И уж тогда мы посмотрим, нужен ли человеку Хозяин, если он, при помощи честного бизнеса, сумеет зарабатывать деньги без его помощи!

И на деревьях растут листочки

Прежде чем постучаться в дубовые ворота замка викинг Хрюринг поправил шлем. На шлеме не хватало одного рога, и тяжелая железная шапочка то и дело съезжала на ухо викинга.

– Кому там по физиономии захотелось? – грубо спросили изнутри.

– Открывайте, свои! – рявкнул Хрюринг.

– Мы, вообще-то, и своим дать можем… – огрызнулся голос.

Ворота заскрипели. Два рослых воина недоверчиво осмотрели гостя.

– Хозяин дома? – буркнул Хрюринг.

– После вчерашнего дрыхнуть изволят…

Упоминание о вчерашнем отозвалось в голове хмурого викинга сильной болью. Он чертыхнулся и зашагал в покои своего друга эрла Хельга.

Хельг сидел на смятой постели и пил рассол.

– Помогает? – недоверчиво спросил Хрюринг.

– Да как сказать… – хозяин замка поставил на стол кубок и посмотрел на гостя. – Кстати, рог тебе, где обломали, братан?

– Вчера, а где не помню, – Хрюринг вздохнул. – Мухоморы проклятые!

– Опохмелиться хочешь?

Эрл Хельг подвинул к гостю золотое блюдо с жареными мухоморами.

– Видеть их не могу! – взорвался Хрюринг. – Если бы не работа, в рот и крошки не взял.

– Берсеркеры мы… – сочувственно возразил Хельг. – А без мухоморов какая может быть драка для нас, «бешенных»?

– Драка – ладно, драку понять можно. Но вот тут, – Хрюринг постучал себя по шлему, – каждый раз, ну, ни черта не остается!.. Пусто. Где был, с кем дрался, в конце концов, за что – полная… Как ее?..

– Амнезия, – подсказал Хельг.

– Во-во, а все из-за этих чертовых мухоморов.

Хозяин замка встал и подошел к окну. Скрипнули створки, в комнату хлынул свежий, пахнущий морем, воздух.

Хельг сладко потянулся:

– Хорошо-то как, а?!..

– Тьфу, на все! – быстро отозвался мрачный гость.

Хельг засмеялся.

– Ладно, братан, не горюй, – хозяин замка подошел к товарищу и дружески хлопнул его по плечу. – Так и быть, помогу я тебе.

– Чем?! Вот эту… Как ее?.. – Хрюринг ткнул себя пальцем в лоб. – Вот эту мне новую приделаешь?

– Человечка я тебе одного одолжу.

– Врача, что ли?.. Так я этих колдунов даже в плен не беру.

– Зачем врача? Получше кого-нибудь найдем, – Хельг хлопнул в ладоши. – Эй, вы, там!.. Живо ко мне Хлюпика!

Хрюринг удивленно заморгал глазами. Скрипнула дверь в комнату робко вошел болезненно худой молодой человек. Хрюринг осмотрел незнакомца: больше всего могучему викингу не понравился сосредоточенный взгляд юноши и его большой, бледный нос.

– Дарю тебе на пару неделек, – сказал Хельг. – И главное запомни, мухоморов Хлюпику не давать.

– Э-э-э, а зачем… – начал было Хрюринг.

– Потом-потом! – перебил хозяин замка. – На работу нам пора.

Хельг подсел к столу, взял вилку и потянулся к мухоморам.

– Не хочу я!.. – сморщился гость.

– Тоже мне, берсеркер, – засмеялся Хельг, поднося ко рту гостя вилку с мухомором. – Ну, давай… За маму… Молодец! Теперь за папу…

Хрюринг закрыл глаза и лениво задвигал массивной челюстью.

«К черту все! – горько размышлял он про себя. – Видно у нас, викингов, доля такая… Хотя жалко, конечно».

…Хрюринг пришел в себя только через два дня. Он с трудом приоткрыл один глаз. Взгляд викинга упал на боевой шлем на ночном столике.

«И второй рог, значит, обломали…» – лениво пронеслось в голове.

Рядом кто-то робко кашлянул.

– Ты кто?.. – с трудом ворочая языком, спросил викинг сидящего рядом с постелью бледнолицего юнца.

Юнец ничего не ответил и взял в руки лютню.

– Я расскажу вам о рыцаре страшном во гневе, силой меча своего сокрушившего многих… – немножко гнусавым, тягучим голосом запел юнец.

«Псих, что ли?..» – подумал викинг.

– О, благородный эрл Хрюринг!.. О солнцеликий воитель! – взвыл юнец на самой высокой ноте.

«Это никак про меня?!..» – удивился викинг. В его глазах появилось заинтересованное выражение.

– …Лез он на стену мечом повергая на землю хрупких саксонцев и англов пугливых – продолжал юнец. – И содрогнулись враги, видя бесстрашие эрла. Дама прекрасная молча смотрела на эрла взглядом своим, выражая любовь и томленье страсти…

«Здорово!.. – улыбнулся Хрюринг и тут же спохватился. – А что за дама-то?!»

Эпический рассказ длинноносого юнца о недавнем сражении занял около часа. Викинг прослезился и с удивлением отметил про себя, что привычная головная боль рассеивается как легкий туман.

– Слышь, друг, – слегка краснея, спросил он умолкшего, наконец, юнца. – А что за дама на меня из башни глаза пяли… То есть смотрела?

Юнец вытащил из кармана куртки записную книжку.

– Замок Ла Рош, пятая башня справа, – прочитал он. – Матильда, дочь эрла Матинброка.

Хрюринг быстро встал и подошел к зеркалу.

«Ну, и видок у меня, однако!..» – неприятно удивился он, рассматривая в туманном стекле покрытую синяками физиономию.

– Эй, вы там!.. – рявкнул Хрюринг. – Мыться, стричься, одеваться!

Через пару часов аккуратно причесанный и выбритый Хрюринг был готов нанести визит соседу Матинброку.

«Может пару мухоморчиков скушать для храбрости? А то ведь этикеты там разные, поклоны… Запутаться можно, – нерешительно подумал он, снова рассматривая в зеркале свое посвежевшее лицо. – Впрочем, ну их!..»

– Ты кто по профессии? – не оглядываясь, спросил викинг юнца.

– Поэт…

«И на рынок надо зайти, – решил Хрюринг. – Прикупить себе еще парочку поэтов… Забавная эта штука – стихоплеты, понимаешь!..»

Любовь за окошком

Задумчиво покусывая кулачок, баронесса Изольда бродила по огромному пустому залу. За высокими готическими окнами расцветал шаловливый майский вечер.

Женщина остановилась перед портретом мужа. Бравый барон снисходительно улыбался, положив руку на рукоять рыцарского меча.

«Муж как муж, – вдруг поймала себя на мысли красавица-баронесса. – И, если честно, то ничего особенного в нем и нет!..»

Полгода назад барон отбыл в крестовый поход. Первое время горячо влюбленная в супруга молодая женщина часами просиживала возле портрета, сообщая нарисованному неумелым художником мужу все незначительные подробности своей уединенной жизни. Барон слушал внимательно и, как казалось молодой женщине, иногда одобрительно кивал головой. Но одинокая жизнь в плохо отапливаемом замке не баловала Изольду обилием светских событий. Как-то раз, рассказывая обожаемому супругу о своей, как всегда одинокой, вечерней трапезе, женщина вдруг поймала себя на мысли, что она повторяется. Вдохновение любви таяло прямо на глазах…

За окошком тренькнули струны мандолины.

– Ах, чаровница с грудью высокой и нежной, – взвыл густой бас. – Мужем оставлена ты на забвение ласк безмятежных!..

«Опять этот идиот», – болезненно поморщилась Изольда.

– О, подлый муж бросивший деву младую! – настаивал бас. – Сам-то, небось, щ-щас на коленях ласкает девку чужую.

Женщина подошла к окну и осторожно выглянула из-за шторы. В сгущающихся сумерках, там внизу, мелькала по-кошачьему неясная тень.

«А может быть и ласкает… – вдруг с горечью подумала о муже Изольда. – Ему-то, благоверному, хорошо, а мне? Сиди и жди тут как дура какая-то!»

Изольда подошла к зеркалу. Целую минуту она с жалостью рассматривала в нем молодую стройную женщину в стареньком и сером платьице. Затем ее взгляд снова вернулся к портрету супруга.

«Еще усмехается чему-то!..» – с неприязнью подумала она.

– Где же те властные руки, которые платье срывают? – надрывался бас за окном. – Где те ладошки, которые стан твой ласкают?!

«Нету, – вздохнула Изольда. – Ни жадных рук нет, ни теплых ладошек…»

– Голое тело твое уподоблю нежнейшему тесту, но если повар сбежал… – бас запнулся и задумался. – Дайте помесить его другому!

У Изольды заныло под сердцем. Бас за окошком и холодная постель вдруг показались ей пыткой.

«Прогоню этого гада с мандолиной, – решила женщина. – Ишь, распелся тут!.. Только переодеться надо… Я не могу выйти на балкон в таком ужасном виде. Честно слово, я выгляжу в этом дурацком платьице как Золушка».

Изольда подошла к шкафу и распахнула дверцы… Шкаф был пуст. Женщина изумленно приоткрыла изящный ротик. Содержимое второго шкафа, прежде до предела набитое приданным, ничем не отличалось от первого.

– Ах, ты, муж, какой же ты подлец! – громко воскликнула женщина.

– Ножки твои … – наддал ободренный бас за окном.

– А ты заткнись, идиот! – рявкнула женщина.

Пятиминутные поиски шикарных нарядов, о которых Изольда даже и не вспоминала после отъезда мужа в рыцарскую командировку, закончились полной катастрофой – все исчезло. В конце концов, женский взгляд замер на стоящем в углу зала и обитом железом огромном сундуке, запертым на висячий замок.

«Тут, значит, он все и спрятал, – догадалась женщина. Она без сил опустилась на сундук. – А я-то жду его, жду… Дура, дура!!»

Женщина уткнулась лицом в ладони и заплакала. За окошком сочувственно кашлянул бас.

– Я говорю, ножки твои.... – вкрадчиво сказал он. – Я еще спою, а?

– Не надо! – сухо ответила Изольда. – Иди сюда, болван!

Женщина запустила серебряным кубком в портрет барона. Кубок спружинил о матерчатую физиономию рыцаря-завоевателя и упал на кровать. Тут же что-то тихо звякнуло о каменный пол. Женщина встала и подошла поближе. На полу, под портретом, лежал большой ключ. Изольда подняла его…

«От сундука ключик, – сразу догадалась женщина. – За картиной мой благоверный его спрятал…»

Она открыла сундук. Сверху, на куче платьев, Изольда увидела большой лист, исписанный хорошо знакомым почерком барона.

«Думаешь, не люблю, да?.. Глупая ты! – прочитала Изольда. – Если бы не любил, ключ от сундука с собой забрал. А еще бы пояс верности на тебя нацепил. Смешно, правда?.. Но я так решил, что когда тебе совсем плохо станет, значит, обязательно кубком мне в физиономию запустишь. Как тогда, помнишь, на свадьбе у герцога?.. Я же тебя знаю, солнышко мое! В общем, развлекайся, но не балуйся. Ключ – мой подарок тебе. Нечаянная радость, так сказать… Пококетничай немного, но не переусердствуй. Целую. Скоро буду дома. Твой благоверный».

Изольда подняла заплаканные глаза и светло, откровенно ласково посмотрела на портрет супруга. Красивое лицо барона украшал мужественный шрам от кубка.

«А так ему даже лучше!..» – улыбаясь сквозь слезы, подумала женщина.

Ветви виноградника, наконец, перестали подрагивать, и на балкон выбрался толстяк с мандолиной в зубах. Он осторожно заглянул в зал…

В углу, на сундуке, сидела красивая женщина. Скромно потупившись, красавица разглядывала каминную кочергу.

Толстяк шагнул в комнату.

– Ножки твои… Как это?.. – неуверенно начал гость. – Стройные, короче говоря, ножки… – толстяк жадно сглотнул слюну и покосился на пышную постель. – Лучше не бывает!.. Я прилягу, а?

– Так сразу? – не поднимая головы и продолжая чему-то улыбаться, спросила Изольда.

– А чего тянуть-то? – удивился толстяк.

Женщина встала. В воздухе тотчас мелькнула кочерга, но готовый ко всему кандидат в любовники быстро метнулся на балкон. Снова зашуршали ветки виноградника.

– Убью! – закричала Изольда, перегнувшись через перила. – Поймаю, обязательно убью.

– Подумаешь, Пенелопа, какая!.. – прорычал снизу толстяк. – Я завтра же войну объявлю и тебе и твоему дурачку-мужу. В плен возьму, вот тогда ты у меня не пококетничаешь.

– Только попробуй, болван!

Изольда не глядя, нашарила горшок с цветами и запустила его вниз. Там сразу же ойкнули…

Перед тем как лечь спать, Изольда крепко закрыла окно.

«А завтра, какое платье мне надеть, любимый? – думала она, ласково рассматривая лицо барона. – Голубенькое, наверное… Кстати, нужно кухарке сказать, чтобы тухлых яиц купила… И еще помидоров. Для этих… Для певцов. Будет чем их порадовать. Короче говоря, мы еще повеселимся с тобой, мой самый хороший!»

Изольда счастливо улыбнулась и уткнулась носом в подушку…

Незыблемое правило войны

Городишко Льен капитулировал без боя. Оборванные и голодные солдаты герцога Барбадоского, позвякивая громоздкими алебардами, входили в распахнутые ворота нестройной бараньей толпой. Впереди ехал глашатай.

– Три дня на разграбление города, господа! – весело вопил он. – Три дня на разграбление города, не считая сегодняшнего.

Солдаты построились на центральной площади. Жители города отсутствовали, видимо занятые подготовкой к беспощадному и скорому грабежу.

– Ну, наконец-то, братцы! – герцог вытер с небритой физиономии умильную слезу и всхлипнул. – В общем, наша взяла. Ура-а-а, братва!..

Солдаты угрюмо молчали. Уже долгих два года армия герцога шлялась по охваченной гражданской войной стране без какой-либо надежды на стратегический успех. Незадачливых вояк колотили крестьяне, интервенты, и неразговорчивые монахи. Городишко Льен казался подарком судьбы.

После короткой вступительной речи предводителя солдаты разбрелись по домам. Но город безмолвствовал. Милые сердцу герцога вопли обираемых до нитки горожан не тревожили тишину в виду своего полного отсутствия.

Старый вояка Эндрю Одноглазый пинком вышиб дверь ближайшего домика. В зале на столе стояло блюдо с аппетитно зажаренным поросенком. Там же, рядом с кувшином вина, лежали золотые монеты. Из распахнутых сундуков свешивались рукава добротных камзолов…

Эндрю на всякий случай заглянул под кровать. Четверо очаровательных карапузиков трех-шести лет с любопытством смотрели на захватчика огромными глазами. Старый вояка погрозил малышне пальцем и приступил к грабежу. Труд оккупанта завершился поздним вечером ужином из свинины и вина. Уснул он на пуховой перине, так и не сняв грязные сапоги.

Утром Эндрю захватив с собой лопату, отправился в сад на поиски спрятанных исчезнувшими хозяевами сокровищ. Дети сидели рядом на свежей куче свежего, все прибывающего песка, и смотрели на мерно взлетающую кирку.

«Покормить детишек, что ли? – подумал Эндрю. – Не варвар же я все-таки…»

Дети охотно съели остатки свинины, но, к удивлению старого выпивохи, отказались от вина. Эндрю не успел приступить к прерванной работе, как вдруг все четверо карапузиков стали жаловаться на животики. Эндрю быстро понял, что молочная каша была бы значительно более привычным блюдом для детских желудков, чем свинина. Сердце вояки дрогнуло от жалости, и он обозвал себя вслух болваном.

Между тем герцог Барбадоский метался по комнатам дома бургомистра, прижимая к груди крохотную девочку. У девочки был жар. Жирный гусь, предложенный герцогом ребенку на ужин, сыграл с ребенком такую же злую шутку. Посланный в походную аптеку оруженосец герцога вернулся ни с чем. Трава «от живота», на которую, в общем-то, никогда не было спроса, только что кончились.

В городе воцарилась тихая паника. Солдаты-захватчики едва не разорвали на куски аптекаря-голландца, требуя лекарства для детей лишенных, по неизвестной причине, родительской опеки. Герцог лично обыскал телегу лекаря и показал ему давно не мытый кулак.

Во второй половине дня вблизи города был ограблен крестьянский обоз. Странные грабители брали только молоко и творог. Чуть позже из ближайших к городу деревень были похищены все добропорядочные ведьмы-лекарки еще не повешенные инквизицией.

Старый вояка Эндрю сам кипятил молоко и настаивал травы. Этим же занимались все его коллеги-наемники давно прекратившие грабеж. Герцог Барбадоский, грозно сдвинув брови, наблюдал за действиями двух бабушек-лекарок и нервно барабанил пальцами по обнаженному мечу.

Ночью в городе раздалось первое мычание. К исходу ночи оно усилилось и заглушило пение петухов. Утром к городским воротам пожаловала местная крестьянская делегация и потребовала вернуть украденных буренок. Герцог пошептался с солдатами и заверил их, что закроет глаза на внеплановый грабеж, если ему дадут взятку в виде коровы. Герцогу предложили козу. Крестьянская делегация ушла ни с чем.

Но коров и коз нужно было кормить. Солдаты совершили очередную вылазку за крепостные стены. Потасовка с сидевшими в засаде крестьянами быстро переросла в большую драку. Старый Эндрю косил траву двуручным мечом, время от времени отмахиваясь им же от порядком озверевших сельских жителей.

Вечером герцог издал указ: нашедших родителей крохотной Эльзы ждала крупная денежная награда. Старый Эндрю пообещал своим друзьям вдвое больше только за мать своих четверых подопечных.

Ночью в городе украли первую корову. Герцог сам судил так и не найденного вора. Обнаруженная на задворках корова с пустым выменем без лишних слов перешла в его собственность.

Солдаты дрались за сено. Старый Эндрю обнаружил в нем удивительную травку «ромашкулюс лекарствулюс» и уже к утру воз сена стоил целое состояние.

Колдуньи-лекарки читали лекции о детской гигиене на переполненной городской площади. Герцог Барбадоский строил план вылазки на ближайшее пастбище.