Текст книги "Военный советникъ"

– Ваши мысли и выводы вполне логичны, но, увы, совершенно ошибочны. Все гораздо проще: мне тоже поступило аналогичное предложение на, хм, десяти листах. Хотя, по чести сказать, антиквары в Вене не столь расторопны в сравнении с их коллегами из Лондона.

Замерев на несколько долгих мгновений, молодой нумизмат признательно кивнул человеку, только что избавившему его от крупных неприятностей с законом. И если с последним еще были варианты (к примеру, банально откупиться), то касательно денежных и репутационных потерь… Брр!..

– А что же французы, неужели они не знают?

– Почему бы и нет? В конце концов, предложения делают только очень состоятельным персонам, имеющим репутацию ценителей и собирателей. Но может быть и так, что это одна большая ловушка французских жандармов. Или хорошая основа для последующего шантажа на долговременной основе – и учитывая это, не могу не воздать должное вашему уму и осторожности.

Заслуженная похвала немного подсластила горечь развеянных надежд. Тем временем Долгин, с намеком поправив браслет наручного хронометра (у Геннадия и самого была такая статусная штучка), резюмировал:

– Мое мнение таково: в этом деле риск как-то уж слишком перевешивает возможную прибыль. Опять же – именно эти картины и драгоценности будут искать даже и через сто лет. А мы ведь с вами, Геннадий, не из тех персон, кто чахнет над своими сокровищами, не допуская к ним постороннего взгляда?

– Да-а! Но все же – жаль.

Вздохнув с неподдельной печалью, Григорий Дмитриевич позволил себе небольшое признание:

– Очень!.. Будь иначе, уж Рембрандт, Веласкес и Рафаэль до вас бы точно не дошли.

– Да мне и оставшихся мастеров более чем… Кхм.

Обменявшись с начальством понимающими взглядами, главный «агроном» агреневского концерна направился на выход – не позабыв вежливо раскланяться с попавшимся навстречу господином Купельниковым. Улица встретила Геннадия болезненно-ярким солнечным светом, не очень приятными запахами большого города и ручейками прохожих, спешащих по своим делам. Над нагретой мостовой колыхался раскаленный воздух, «выставка» роскошных мобилей изрядно поредела, оставив от былого великолепия одинокий лимузин, пару мотоколясок и по-прежнему привлекающий взгляды вездеход… Кстати, рядом с последним обнаружился двоюродный брат Сергей, терпеливо дожидающийся кузена.

– Газеты, свежие газеты! Кому «Промышленный мир»? Имеется последний выпуск «Вестника финансов, промышленности и торговли»!

И конечно же, распространитель свежей прессы, уже успевший пополнить свой «боекомплект».

– Ты разве не с дядюшкой приехал?

– У меня сегодня дела на Мясницкой.

Отмахнувшись от дальнейших расспросов, розовеющий скулами Сергей шагнул поближе к темно-синему «жеребцу» и его хозяину:

– Ты ведь обратил внимание на отсутствие Виктора?

Выразительно хмыкнув, старший из кузенов достал портсигар и вытянул светло-коричневую табачную палочку с небольшим мундштуком.

– Его перестали приглашать, дай бог памяти… последних два-три собрания в узком кругу?

– Больше.

Прикурив от встроенной в портсигар зажигалки, член совета директоров посмаковал самую вкусную первую затяжку. Затем тихо и почти не разжимая губ поинтересовался:

– Он что, завалил проверку?

Девятнадцатилетний родич отрицательно мотнул головой.

– Проблемы с аудитом его компании? Нет?.. Тогда почему?

Досадливо поморщившись, Сергей с неожиданной усталостью в голосе предположил:

– Может, потому что дурак? Ленивый, и при этом упертый до крайности?

Чуть прищурившись от попавшего в глаза дымка, Геннадий по-прежнему очень тихо удивился:

– Насчет последнего спорить не буду – да только мы все такие. Будь иначе, так я по сию пору и бегал бы простым поверенным в делах… Да и тебя бы на собеседование не вызвали. Но – дурак, да еще и ленивый?!

– Ты знаешь, что братец протащил на место исполнительного директора Русской лесопромышленной одного из своих приятелей?

Хмыкнув, курильщик стряхнул на брусчатку первый пепел:

– Но тот ведь справляется? И проверки прошел – будь иначе, у Виктора ничего бы не получилось. Так?..

Вздохнув, младший кузен признал:

– Все так. Вот только новый исполнительный всего за пару месяцев показал себя лучшим управленцем, нежели мой пустоголовый братец. Понимаешь, о чем я?

Позабыв о сигарилле, Геннадий задумчиво нахмурился – ибо новость, что называется, не радовала.

– А Витюша тому и рад. У него ведь теперь прибавилось свободного времени для более важных дел, вроде светской жизни и поиска подходящей партии для брака!..

– Что, он так и не расстался с идеей жениться на девице с титулом? И как успехи?

– Пока мы изволим перебирать и сомневаться.

– Н-да…

Погоняв ароматный дымок во рту, и выпустив его наружу тройкой красивых колечек, он напомнил собеседнику про один неясный момент:

– А почему «ленивый»?

Пнув вездеход кузена по покрышке, Сергей Лунев поинтересовался:

– Скажи, ты у себя в Аграрной что сейчас продвигаешь, из нового?

Над ответом директору агрохолдинга долго думать не пришлось:

– Подсолнух и масло из него. Тема очень перспективная, прибыли обещают быть миллионными… Разумеется, когда все встанет на поток.

– А лично для себя? Что-нибудь еще попутное не собираешься устроить? Ну или на паях с его сиятельством – что-то вроде этих ваших чайных плантаций?

Хмыкнув, простой русский миллионер внимательно поглядел на бедного (но только в сравнении с ним) родственника:

– Никак, дядюшка проговорился? Хотя, собственно, это и не тайна.

Аккуратно загасив остаток сигариллы, он ловким щелчком пальцев переправил окурок в урну.

– Не просто собираюсь, кузен, а уже учредил вместе с Александром Яковлевичем компанию «Империя табака».

Мягко урча мотором, к «Бутиковской» подъехал роскошный темно-красный кабриолет с бежевой крышей (еще один «жеребец» из агреневских конюшен), возле которого моментально нарисовался уже знакомый крикливый распространитель газет. Вечно-бдительный швейцар тут же рявкнул в его сторону что-то грозное, тот послушно отскочил – но недалеко, буквально залипнув на новый «экспонат» почти разъехавшейся выставки.

– Хм, похоже, что лимузин Григорию Дмитричу так и не починили… Однако я так и не понял, какая связь между мной и ленью Виктора?

– Самая прямая. В отличие от тебя, братец упустил кучу возможностей – и ладно бы только для себя лично, так ведь и для Русской Лесопромышленной! А мы оба знаем, что его сиятельство подобного не одобряет.

Пнув ни в чем не виноватый темно-синий «Дон» по колесу еще раз, Сергей опомнился и вновь понизил голос:

– У меня с Витюшей не все гладко в общении. Собственно, мы в ссоре.

Молодой денди поправил жилетку и освидетельствовал носок туфли, слегка помятый после близкого знакомства с твердым «эластиком» шины.

– Однако же мне бы не хотелось, чтобы он поехал в Сибирь управлять какой-нибудь лесопилкой. В общем… не мог бы ты серьезно поговорить с братом, и в ходе беседы как бы проговориться, что Александр Яковлевич им крайне недоволен?

Достав портсигар и вытянув из него еще одну сигариллу, Геннадий покрутил ее в руках. Задумчиво понюхал, постукал мундштуком о ноготь большого пальца, опять понюхал, задумался – да и выкинул никотиновую палочку ко всем чертям.

– Н-да, в семье не без Виктора… Черт с тобой, поговорю. Но будешь должен!

Повеселевший родственник без возражений согласился – однако тут же уточнил:

– Надеюсь, не моего «бразильца»? Батюшка строго-настрого запретил мне с тобой меняться.

Едва не уронив увесистый прямоугольник портсигара себе на ногу, старший кузен подозрительно уточнил:

– Это еще почему?!

Многозначительно поиграв бровями, Сергей чистосердечно признался:

– Сказал, чтобы я его так подарил.

– Да?!

– На свадьбу.

Даже и не планирующий жениться в ближайшие три-четыре года Геннадий Лунев глубоко вздохнул, собираясь выразить все охватившее его негодование. Но тут же закашлялся от уличной пыли, кое-как сплюнул и тоскливо подвел черту:

– Сволочи. Все!!!

Чух-чух-чу-ух!..

Чем ближе были платформы Варшавского[60]60
  Варша́вский вокза́л – историческое здание начальной станции Петербурго-Варшавской железной дороги в Санкт-Петербурге. В настоящее время – недействующий железнодорожный вокзал, архитектурный памятник, переоборудованный в развлекательно-торговый комплекс.


[Закрыть] вокзала, тем меньше сил оставалось у красного паровоза, тянущего за собой скорый пассажирский «Норд-Экспресс»[61]61
  «Норд-Экспресс» – фирменный поезд, который в течение более 100 лет соединял Париж с Санкт-Петербургом. Его расцвет пришелся на время перед Первой мировой войной.


[Закрыть]. Пыхая белым паром, тут же оседающим пятнами изморози на грязных стенках угольного тендера, усталый труженик полз по ниткам рельс, упрямо проталкивая сквозь разыгравшуюся метель шесть вагонов фирменной темно-коричневой окраски.

– Куда прешь, малек? Пшел отсюда!..

Последнюю пару метров поезд одолел исключительно на инерции многотонного состава – а добравшись, с протяжно-жалобным скрежетом колес намертво встал и облегченно взревел гудком. Лязг вагонных сцепок, гомон встречающей толпы (довольно жидкой, по зимнему времени и разыгравшейся непогоде), суета вокзальных служащих…

– Не зажимай молодого, Ося. Лучше припомни, как сам начинал.

– Я уже на третий день свою очередность назубок выучил, а этот!.. Вон на тележке переднее колесо вихляет, а Фимка и не чешется!

Пока рядовые носильщики быстрым шагом распределялись вдоль прибывшего состава, наиболее авторитетные и уважаемые артельные без особой спешки заняли стратегически верные места – то есть напротив вагона для особо солидной публики.

– А-астарожна!..

Впрочем, рядовые тележечники на своих предводителей были не в обиде. Хотя бы потому, что оставшиеся на их долю пассажиры тоже очень ценили личный комфорт – и так же не имели вредной привычки самолично таскать багажные тяжести. Под которые, к слову, в коротком фирменном поезде был выделен отдельный вагон.

– Па-астаранись!..

Сурово насупленные кондукторы сноровисто протерли дверные поручни от налипшей грязи и угольной пыли – подготавливая тем самым благоприятные условия для явления состоятельных странников, вернувшихся с благодатных пляжей французской Ривьеры в заснеженный и вечно-хмурый Санкт-Петербург.

– Ну наконец-то… С прибытием!!!

Стоило первому из путешественников ступить на мерзлые камни перрона, как шум от встречающих разом усилился: слова и целые фразы на английском, немецком, французском и русском причудливо перемешивались между собой, создавая впечатление этакого вавилонского столпотворения, случившегося на отдельно взятом кусочке вокзала. Однако долго это не продлилось – буквально пара минут, и дебаркадер[62]62
  Часть пассажирской платформы железнодорожного вокзала, перекрытая навесом от снега и дождя.


[Закрыть] начал резко пустеть, позволяя студеному ветерку беспрепятственно гонять стайки колючих снежинок. Довольно быстро закончилась суета и возле багажного вагона, после чего в теплый вокзал потянулись уже носильщики и тележечники, а вслед за ними начали исчезать в проемах вагонных дверей и растерявшие всю свою суровость кондукторы…

– Эй, человек!

Услышав сие негромкое обращение, самый молодой из вокзальной багажной артели обрадовано развернул свой вихляющий на неровностях агрегат к припозднившемуся клиенту. Э-э-э?.. Или даже – клиентам?

– Первое, второе и третье купе. Приступай, голубчик, да поживее.

Все-таки есть свои плюсы в том, чтобы прибегать к прибывающему поезду самым первым, а уходить последним – нет-нет да и обломится дополнительная копеечка. А то и рубль! Богатые господа ведь денег не считают. Особенно те, кто ездят в «Норд-Экспрессе», занимая по полвагона зараз!..

– Дорогая, как ты?

Закидывая на трехколесную кормилицу очередной пузатый саквояж, тележник упустил из виду вышедшую на свежий воздух барыньку. Зато смог почти без помех оценить двух ее служанок. Первая была ничего так себе – слегка полновата, зато и подержаться было за что (он такие вещи даже сквозь зимнюю одежку влет определял). Вторая напоминала тощую сушеную воблу, а уж когда поглядела на него… Брр!

– Спасибо, Гришенька.

Дама в роскошной соболиной шубке наконец-то повернулась к Фимке лицом – и если бы он только мог, непременно бы восхищенно причмокнул: уж так хороша оказалась барынька!.. Вот только всю красоту изрядно портила бледность с легкой прозеленью – по всему было видно, что ей изрядно дурно.

– Мне уже лучше.

От налетевшего с порывом ветра запаха горячей смазки даму в приталенной соболиной шубке едва не вывернуло прямо на перрон. Ну точно, сейчас ка-ак!.. Нет, все же сдержалась. С усилием сглотнув и еще чуточку позеленев, она медленным шагом направилась на выход с платформы, поддерживаемая с одной стороны той самой сушеной воблой, а с другой – господином весьма представительного вида. К ним тут же со всех сторон пристроились… Слуги? Нет, те выглядят иначе, да и бобровые воротники не носят, ибо не по чину им такая роскошь. Неужели свитские? Интересно, кто это приехал?..

– Ты там замерз уже, что ли?

Спохватившись, артельный сноровисто забегал, освобождая последнее купе от багажа – и заодно выстраивая возле нагруженной тележки небольшую пирамидку из саквояжей, чемоданчиков и разнообразнейших коробок. Прикинув объем работы, вокзальный пролетарий непроизвольно расплылся в довольной улыбке: еще одна полная, и половинная загрузка его кормилицы!

– Так. Перед вокзалом два черных авто. Бегом к ним, и быстро-быстро разгружаешься.

Квадратик сложенной трехрублевой ассигнации в руках у свитского придал небрежно брошенным словам должную весомость. Ух, как Фима припустил!.. Воодушевленный обещанной наградой, он живым болидом пронзал перрон, вокзал и вьюжную завесу на привокзальной площади, попутно наслаждаясь недовольными взглядами других артельных – а в последний рейс даже позволил себе чуть затянуть с перегрузкой шляпных коробок в пышущее теплом нутро больших самобеглых экипажей.

– Ты уверена, душа моя?..

– Поезжай, Гришенька, и ни о чем не волнуйся, я пока…

Закрывшаяся с тихим хлопком дверца отсекла разговор в салоне авто. Получив награду за труды, носильщик-возильщик-грузильщик поклонился пересаживающемуся во второй экипаж важному господину, поддернул вверх воротник потертого тулупчика – да и поплелся обратно, стараясь разглядеть сквозь вьюжную мглу стрелки на привокзальных часах. Еще с полгода назад для этого пришлось бы изрядно помучиться и пощурить глаза, а теперь, благодаря подсветке вокзального фасада новомодными электрическими лампами-прожекторами – совсем другое дело! Приткнув свою кормилицу в особое «стойло» у дебаркадеров, Фимка побрел в трактир, чтобы в тепле и удобстве похлебать горячего чайку. А еще, в преддверии праздника Рождества Христова, помечтать о чем-нибудь большом и светлом. Например, чтобы его нынешняя подружка была похожа на давешнюю фигуристую служанку. Или даже – на барыньку!..

– И-эх! Кто-то ведь такую кралю каждый день того-этого…

Мужчина, к которому данное определение относилось на все сто процентов, как раз думал о любимой супруге, тревожась и гадая о причинах ее плохого самочувствия: что-то несвежее во время последнего завтрака? Или же то самое, над чем молодожены старательно трудились весь последний месяц? Нет, Гликерия Долгина и до этого не могла упрекнуть жениха, а потом и законного супруга в невнимании (скорее уж наоборот), но тогда-то они береглись… Так неужели? Предвкушение, опасения и разные отвлеченные мысли сильно помогли скоротать время в пути – собственно, он вернулся в реальность только на крылечке небольшого особняка, первый этаж которого целиком занимал салон-магазин Русской оружейной компании. А на третьем этаже периодически (в основном, наездами по служебным надобностям) в пяти комнатах кое-как ютился владелец той самой РОК.

– С возвращением вас, Григорий Дмитрич.

Ответив на приветствия и оставив свое сопровождение скучать в обществе обманчиво-расслабленных «консьержей» и еще троицы «личных помощников» главного юриста Компании, новоприбывший проследовал дальше и выше.

– День добрый, Григорий Дмитрич.

Еще один ширококостный «консьерж» (бронежилет его определенно полнил) настолько расслабился на службе, что даже не соизволил встать из-за массивной конторки при виде большого начальства. Которое, между прочим, увидел заранее, благодаря большому изогнутому зеркалу, установленному в межэтажном пролете. Хотя совсем уж наглеть боец не стал, убрав какой-то журнальчик на стол – и заодно накрыв им что-то черное и угловатое, мирно лежащее на той самой столешнице. Человек сведущий и опытный мог бы предположить, что под бумагой дремлет до срока небольшой пистолет-пулемет – но такой ерунды, разумеется, говорить на лестнице было некому. Да и незачем. Чего болтать зазря?

– …предварительно речь шла о встрече в Лондоне, но думаю, что более верным будет Цюрих или Женева?..

– На ваше усмотрение, лишь бы это пошло на пользу переговорному процессу.

– Кстати, о нем. Как вы считаете, не стоит ли усилить наши позиции, предложив… О, Григорий Дмитриевич!.. Вы уже в курсе, надеюсь?

Обычно сдержанно-вальяжный юрист отчего-то был заметно возбужден, сияя задорным взглядом и все более разрастающейся лысиной. Подскочив к вернувшемуся с теплых курортов господину главному инспектору условий труда (плюс еще полдюжины должностей и званий), Лунев сходу покусился на дружеские объятия. Впрочем, он вовремя опомнился и сократил все до энергичного рукопожатия и улыбки.

– Нет, все же как удачно заканчивается этот год, а?!

Честно говоря, такая встреча слегка напрягла Григория, который благодаря специфике своих должностных обязанностей как-то незаметно разлюбил любые неожиданности. Разумеется, кроме тех, что устраивал сам. Ну или хотя бы помогал готовить.

– Александр Яковлевич?..

Сдержанно поздоровавшись и обменявшись взглядами, Долгин слегка успокоился. А когда получил на руки небольшую брошюрку с размыто-неопределенным названием: «К вопросу о последних казенных подрядах для Военного ведомства и Морского министерства», – то вовсе вернул себе полное душевное равновесие, пробормотав под нос:

– Ну наконец-то сподобились!..

Собственно, дома его уже наверняка дожидался именной экземпляр бюллетеня, помеченного красными грифами «Строго конфиденциально» и «Только для членов директората». Но конкретно этот экземпляр внутренней рассылки имел особенную ценность и редкость, благодаря пометкам князя на полях. О да, многие банкиры и фабриканты заплатили бы весьма солидные суммы, чтобы хоть ненадолго приобщиться к творчеству промышленного магната Агренева… Увы, заметки он делал редко, и исключительно для одного человека – чтобы тот был в курсе кое-каких специфических моментов по части управления Компанией.

– Мы с Вениамином Ильичем скоро закончим.

– Угум.

Усевшись в кресло перед камином, угли в котором едва рдели за толстым экраном из цветного стекла, коллежский асессор Долгин аккуратно поплевал на кончики пальцев и начал вникать, так сказать, «в глубину вопроса». Итак: Военное ведомство Российской империи еще в позапрошлом году завершило программу испытаний предложенных РОК полевых кухонь, хлебопечек и передвижных бань, признав их вполне уместными для применения в Русской императорской армии.

– Надо же, и двух лет не прошло?.. Та-ак, а вот и соответствующий казенный подряд, на сумму… Хм! Надо же, какие щедрые.

Размявшись на столь незначительных вопросах как амуниция и довольствие нижних чинов, военные чиновники преисполнились служебного рвения – и тут же обнаружили, что существующие казенные заводы не могут обеспечить выделку пороха и взрывчатых веществ в должной мере. Ну вот и кто бы мог подумать, а?! Срочно проведенная ревизия-инспекция доподлинно установила, что эти самые заводы не просто сильно устарели, но и порядочно обветшали. За исключением разве что Охтинского порохового – но тот чем дальше, тем больше подгребал под себя Морвед в лице его главноуправляющего великого князя Александра Михайловича. И что теперь, прикажете Военному министерству быть на положении бедного родственника?

«Кухни и бани – триста восемьдесят тысяч в Военвед, плюс двести в Главное Артуправление!»

Вроде бы всего лишь мелкие циферки, но Григорию Долгину сразу стала ясна цена бескорыстного радения больших военных чинов о государственных интересах. Эти же «интересы» помогли им убедить самого государя императора в необходимости кардинальных мер для срочного исправления столь непозволительной ситуации с производством пороха и взрывчатки. От пуль и снарядов одним штыком не отмашешься! Адмиралы, к слову, тоже не хотели воевать одним лишь тараном…

«Кощею – четыре с половиной процента, Боцману – три. Купельникову – усилить работу по МВ!»

– Гм. Чего это вдруг откат для Витте больше, чем у Сандро? А в Морведе таки да, чинуши совсем обнаглели…

В общем, как-то так сложилось, что военные моряки и сухопутные армейцы в едином порыве пришли к решению, что дальше так жить нельзя. Особенно всех возмущала ситуация с производством взрывателей и запалов: на всю необъятную Российскую империю один-одинешенек Трубочный завод! Разве можно подобное терпеть?.. Нет, и еще раз нет!!! Их благородное негодование разделил и министр финансов – слегка шокировав этим всех, кто знал про особое отношение Сергея Юльевича к «бесполезным дармоедам в форме».

– На Арчибальда пока особо не давят, но биржевики уже давно играют на понижение. Вдобавок, дружественные нам сенаторы начинают беспокоиться…

Спохватившись, юрдиректор Компании сбавил громкость голоса – зашелестев взамен своими бумагами. Которые, кстати, тоже были интересны начальнику Отдела экспедирования. Хотя бы потому, что это именно его парни негласно подстраховывали «секретарей» Вениамина Ильича во время его регулярных переговоров со всякими сомнительными… Как там их командир официально именует?

– Партнерами с недостаточно устойчивой деловой репутацией, да?..

Как это ни странно, но «недостаточно устойчивые» обычно доставляли гораздо меньше проблем в сравнении с обычными иностранными и отечественными коммерсантами. М-да. На чем он остановился? А, вот: насчет генерального подрядчика переустройства пороховых производств мнения поначалу разделились, однако и тут Морвед, Минфин и Военвед проявили удивительное единодушие, вспомнив блестящее исполнение князем Агреневым контракта на модернизацию казенных оружейных заводов. Нет, были, конечно, и другие кандидаты в генподрядчики – но после ознакомления с устрашающе-длинным списком технических заданий для новых производств, их желание подзаработать вдруг увядало на корню. Присутствовал и еще один неявный момент: денег на военно-морские и армейские «хотелки» в казне империи было… Собственно, они почти отсутствовали. Так что даже самые упертые (и жадные) скрипя зубами признавали, что ежели кто конкретно этот госконтракт и осилит, так только промышленный магнат Агренев, являющийся по совместительству еще и архимиллионером. Ибо всем остальным на таких условиях он просто непосилен – да и неинтересен, честно говоря.

– Нет, господин Рокфеллер пока еще выжидает, однако его терпение явно подходит…

Перекидывая страницу бюллетеня, главный инспектор покосился на нехарактерно громкого юриста, затем на каминные часы – после чего приступил к самому вкусному. То есть списку объектов, которые предполагалось отстроить и сдать под ключ. Первыми шли сразу три больших завода возле Самары: пороховой, трубочный, и по выделке взрывчатки (в основном гренита). Вторым почему-то был обозначен перенос Шосткинского порохового завода, причем аж в пригород Тамбова. Недоуменно нахмурившись, Гриша вчитался в сноски и понятливо хмыкнул: под словом «перенос» стыдливо пряталось то обстоятельство, что оный завод надо было возводить с нуля – потому что со старого можно было забрать только мастеровых. Да и то не всех: кое-кто из них наверняка не согласится покинуть родные места, славные обилием болот и комаров. Под номером три в перечне работ числился перевод того самого столичного Трубочного завода…

– Тоже в Тамбов? Гм, не повезло городу.

Великий князь Александр Михайлович, вполне успешно отжимающий у Военного ведомства бывший Шосткинский пороховой, явно поглядывал и на Трубочный завод – судя по тому, с какой настойчивостью он пробивал его расширение.

– Странно. Вроде бы флотские снабжаются со Шлиссельбургских пороховых заводов? А, вот.

«Директорат Ш. заводов финансово обидел Боцмана. Жадность рождает бедность?»

Однако самым примечательным в большом казенном подряде было не строительство новых пороховых заводов. И даже не явно проглядывающие намеки на «небольшие дополнения» к уже подписанному и прошедшему Высочайшее утверждение госконтракту – кое-кто в Морведе явно раскатал свою великокняжескую губу на почти доведенную до ума технологию тонкостенных снарядов и еще ряд вкусных новинок, загодя подготовив почву для их приобретения. Действительно, а чего бы и не порадеть родному флоту, если с каждого «радения» карман приятно тяжелеет? Но даже так, Григорию было очень удивительно читать о почти противоестественном союзе Сандро, Ванновского и Витте – ВДРУГ озаботившихся тем обстоятельством, что Российская империя почти не имеет своего производства азотной кислоты и сырого толуола, и совершенно недостаточную выделку кислоты серной. Более того, ОКАЗЫВАЕТСЯ, столь необходимые компоненты для производства пороха и взрывчатки империя почти целиком закупает в Англии и у промышленников Второго рейха. А вдруг война? – хором вопрошали морской, военный и финансовый министры. И кто тогда будет виноват?! Такую постановку вопроса генералитет и заслуженные адмиралы поняли абсолютно правильно: вовремя, а лучше загодя прикрыть собственный зад – это святое! Так что молодому государю императору предоставили все необходимые всеподданнейшие доклады и соображения, выводы сановных комиссий и заслуживающих доверия специалистов…

«МВ – двести пятьдесят, ВВ – шестьсот, ГлавАрт – двести. ГлавИнтендантУпр – изначально девятьсот, благодаря Горенину и Купельникову удалось снизить вполовину. Минфин – триста тысяч. Плюс по три процента лично Кащею и Боцману. Чертово германское лобби!!!»

– Почти два миллиона взяток одним только чинушам получается? От ведь – жрут, и рыло у них не лопается!

В результате столь острого приступа державного мышления и патриотизма, госконтракт дополнился перечнем так называемых «Заготовительных химических производств, необходимых для нужд казенных заводов по выделке пороха и взрывчатых веществ» – кои так же поручалось спроектировать, отстроить и торжественно сдать под ключ генеральному подрядчику. Причем размер и производительность будущих химкомбинатов были указаны как-то уж очень невнятно и размыто, явно оставляя простор для возможных злоупотреблений. Или?.. Сделав себе мысленную пометочку насчет того, чтобы уточнить столь интересный момент, Гриша раскрыл предпоследний разворот бюллетеня – как раз посвященный тому, каким образом империя предполагала оплачивать запросы своих доблестных защитников. Собственно, тут все было просто и даже в чем-то примитивно: частично деньгами, но в основном передачей в собственность Русской оружейной компании изрядного куска казенных земель в далекой Казанской губернии. Места там были в основном дикие (как и полукочевое население), так что ценник за мерную десятину назначили такой, что дешевле было только даром. В результате такого бартера на баланс РОК должны были «упасть» земли в пяти уездах Казанской губернии, плюс изрядный кусок Бугульминского уезда из соседней Самарской – тем самым выводя пайщиков оружейной компании (в числе которых был и сам Григорий) в крупнейшие частные землевладельцы Российской империи. Или не выводя, если компания-подрядчик с треском разорится, не осилив взятые на себя обязательства – хотя о последней возможности мужчина предпочитал вообще не думать, всецело полагаясь на таланты друга и командира.

– …размыть, так сказать, через дружественные нам банки? К сожалению, движение такого капитала полностью скрыть невозможно, но?..

– Вениамин Ильич, это не имеет смысла: рано или поздно все заинтересованные лица узнают конечного получателя всех сумм. Вместе с тем, было бы настоящим преступлением не украсить предложенную вами схему несколькими дополнительными завитками. К примеру, устроив внеплановую проверку кое-каким нашим контрагентам. Что скажете?

– Полностью поддерживаю! У меня уже давно вызывают подозрения некоторые…

Освидетельствовав циферблат каминных часов, Долгин едва слышно вздохнул: да, любит кое-кто поговорить, любит! Прямо хлебом не корми, только дай «растечься мыслию по древу». А в бюллетене-то всего одна страничка нечитанной осталась! Хотя особой нужды портить глаза и не было: Гриша уже давно знал, что весь земельный «аванс» и окончательный «расчет» РОК передавала в аренду Русской аграрной компании, для устройства одного большого агропромышленного комплекса. Это если официально. А ежели неофициально и совсем даже секретно – то были планы вдумчиво поковыряться в земле бурильными вышками, выискивая чего-нибудь полезное в хозяйстве. Особенно много этого самого полезного предполагалось найти возле деревеньки Альметьево[63]63
  Открытое возле этих населенных пунктов Ромашкинское нефтяное месторождение является одним из крупнейших нефтяных месторождений в мире.


[Закрыть] и уездного городка Бугульмы.

– …как и предполагалось, нефти там нет – но ничто не мешает нам по итогам следующего финансового года показать хорошую прибыль.

– Я подробнейшим образом изучил предложения Арчибальда Вениаминовича, и в принципе не возражаю…

Запнувшись на половине фразы, князь нахмурился, затем подтянул к себе ежедневник и с минуту в нем черкался, выводя какую-то непонятную схемку.

– Кхм?.. Так вот: возражений нет, однако вопрос безопасности этого проекта, на мой взгляд, проработан совершенно недостаточно.

Вениамин Ильич энергично кивнул, показывая, что замечание услышано, и продолжил:

– С увеличением числа подставных компаний особых сложностей не предвидится. Более того, у меня есть кое-какие идеи, как перенаправить всех недовольных в сторону некоторых наших американских партнеров…

Аккуратно отложив бюллетень на столик, Долгин порыскал взглядом по сторонам – и подтянул к себе слегка устаревшую, но все еще актуальную «Ведомость сверхсрочных ассигнований подразделениям Компании по состоянию на ноябрь месяц текущего года». Лениво пролистал, выискивая что-нибудь интересное – но, увы, как и прежде, основные траты уходили на материальную помощь переселенцам и работникам Дальневосточной компании, пострадавшим от наводнения в Забайкалье (едва свежеотстроенную казенную железную дорогу не смыло, между прочим!). Это весной. А с конца лета пришлось хорошо потратиться на открытие и содержание дополнительных лагерей-интернатов для крестьянских детей – в губерниях, подвергшихся плановому неурожаю и голоду. Плановому не в том смысле, что его кто-то организовывал (с этим вполне справлялась сама матушка-природа и до крайности истощенные пахотные земли крестьянских общин), а просто… Ну, ожидаемому. К счастью, голод одна тысяча восемьсот девяносто седьмого года сильно уступал по масштабам своему предшественнику начала девяностых, охватив «всего» тринадцать губерний империи. Вообще-то, неурожай частично задел еще Киевскую и Подольскую, плюс хорошо так прошелся по Области войска Донского, но им помощи не планировалось совсем. Как совладелец агреневского концерна господин Долгин такой подход только приветствовал – а как урожденный оренбуржский казак – откровенно злорадствовал, потому что в его родных местах никогда не любили донцов. Да и кубанцев тоже, не без оснований считая, что тамошние служивые порядком зажрались. Что же касается Киева и Каменец-Подольского, то…