Текст книги "Правдивые истории про Митю Печёнкина"

Ода

Митя Печёнкин – человек талантливый. А талантливый человек, говорят, талантлив во всём: хоть рисовать, хоть в носу ковыряться, – и к тому же смолоду. Вот, скажем, Пушкин когда начал стихи сочинять? Вроде, лет в четырнадцать. А Митя? Да с детского сада!

Выходит, Митя лет на десять Пушкина талантливее. Только-только сам зубы чистить научился – и на тебе, стихи.

Первое стихотворение было для Светы, это такая девочка из соседнего двора, в садик вместе ходили. У Светы причёска была «хвостиками», и Мите она страшно нравилась. Ну, он и сочинил, от большой любви.

Стихотворение было не длинное, зато от всей души: «Света – котлета!»

Только Света почему-то обиделась.

Странные люди эти девчонки! – решил Митя и сочинил стихотворение лучшему другу. С Женькой Петровым они только в первом классе познакомились, а в садике у Мити лучший друг был Ярослав. Стихотворение вышло тоже не длинное, зато очень хорошее, мужское: «Ярослав – удав».

Митя думал, Ярослав обрадуется. А он не обрадовался и стал толкаться. Тогда Митя тоже стал толкаться, а воспитательница Людмила Николаевна стала их разнимать и разводить по разным углам.

Вечером Митя пожаловался папе.

– Ничего, – сказал папа. – Многих великих поэтов тоже сначала не понимали. А вот толкаться – это неправильно. Поэты не толкаются. Надо было в стихах как-нибудь. «Ярослав – ты не прав», например.

– Ты, папа, тоже хороший поэт! – одобрил Митя.

Тут папа подумал и – как поэт поэту – посоветовал:

– Скоро у Людмилы Николаевны день рождения. Юбилей. Сочини-ка ей оду. Ода – это такое стихотворение, которое к торжествам пишут и всяким праздникам. А потом дарят, как открытку.

Мите идея понравилась, и он побежал сочинять.

Когда ода была готова, мама красивым почерком переписала её в поздравительную открытку.

В день рождения Людмиле Николаевне подарили много всего хорошего: и тортик, и конфеты, и розы с хризантемами, а к ним – красивую вазу. Вазу вручал Митин папа, а другие родители хлопали.

– А сейчас Митя прочтёт оду собственного сочинения, – сказал папа.

И Митя прочёл:

 
«Людмила Николаевна
           на свете лучше всех,
Людмила Николаевна —
                  просто молодец.
Нам вытирает сопли,
            чтоб мы не промокли.
Это сам я сочинял,
        мне никто не помогал».
 

Может, получилось и не совсем в рифму, но Людмиле Николаевне всё равно очень понравилось.

– За последние пятьдесят лет это первая ода в мою честь, – сказала она и расцеловала Митю в обе щеки.

С тех пор Митю весь садик зауважал как знаменитого поэта. Только знаменитый поэт стихи писать почему-то бросил. То ли надоело, то ли Пушкина побоялся случайно переплюнуть.

Митя и нечеловеческий разум

У некоторых людей есть собаки. У некоторых – кошки. У отдельных чудаков, вроде отличницы Кати Сухиной, – вообще черепашки. А у Мити Печёнкина вместо домашних животных – аллергия и твёрдая позиция. Ну, то есть не у самого Мити: аллергия – у мамы на кошек, а твёрдая позиция – у папы по собакам. Папа считает, что собака должна быть большой, лохматой и жить в будке. Будка должна быть во дворе, двор при доме, а дом – в деревне. А в городской квартире ни собаке, ни хозяевам от жизни никакого удовольствия.

На черепашек папина позиция не распространяется – у черепахи и так будка всегда с собой – и у мамы аллергии нет. Только черепаха Мите неинтересна. Ни побегать с ней, ни дрессировкой заняться, чтобы тапочки приносила или там газету. Ну какую газету, подумайте, может принести черепаха? В лучшем случае, позавчерашнюю.

Так и жил Митя один-одинёшенек без никакой зверушки, пока год Мыши по восточному календарю не случился. Под Новый год у папы на работе праздник устроили для семей сотрудников – с ёлкой и беспроигрышной лотереей. На входе Дед Мороз с бородой стоял и каждому по бумажке с номером выдавал, а потом Снегурочка из Дед-Морозова валенка номерки вытаскивала – призы разыгрывала.

– У кого номер шесть? – спрашивает. – Поздравляем, вы выиграли детскую книжку «Земля зверей» о приключениях страуса на воздушном шаре.

Номер шесть был у мамы. Она, конечно, обрадовалась: всю жизнь, говорит, мечтала про страуса на шаре прочитать, – но книжку Мите отдала.

Папа свой номер сначала потерял, потом по карманам искал, а потом нашёл и сразу выиграл тёрку. Железную такую, для морковки и других полезных для здоровья овощей.

– Чуть счастье своё не прозевал, – засмеялась мама, а папа взял и тёрку маме подарил.

И тут Митя выиграл мышь. Белую. Главный приз, между прочим – потому что символ года. Мышь была живая, с красными глазами, голым розовым хвостом и клеткой в комплекте.

Папа сказал, что только мыши ему как раз и не хватало для полного счастья, а мама ничего не сказала – только рот открыла и глаза выпучила.

Домой поехали на такси, чтобы зверя не поморозить.

На другой день был выходной. Первым делом, с самого утра, к Мите Женька Петров прибежал – питомца смотреть. И сразу спросил:

– А его как зовут?

Митя растерялся: про имя-то он и вправду у Снегурочки не узнал.

– Ничего, – решил Женька, – так даже интереснее. Сами назовём.

Стали глядеть в клетку и думать, как животное назвать. А животное встало на задние лапки, передние сложило и смотрит так внимательно-внимательно – точь-в-точь классная руководительница Наталья Сергеевна.

– Идея! – сказал Митя. – Так и назовём – Наталья Сергеевна.

Женька поёжился:

– А вдруг узнает?

– Ничего, ей даже приятно будет. Не каждый же день в твою честь кого-нибудь называют.

– Нет, – упёрся Женька, – это имя неподходящее. А вдруг это вообще не мышь, а мыш, в смысле – мальчик? Что он тогда – Наталий Сергеевич?

– Надо такое имя, – согласился Митя, – чтобы и мальчику подошло, и девочке. Женька, например.

– Я тебе сейчас покажу «и мальчику, и девочке»! – вдруг рассердился Женька и чуть было Митю по уху не стукнул.

В общем, решили: нечего грызуна человеческим именем называть, тем более что для них давно собственные придуманы – Шушера, например. Только Шушера – это для большой крысы имя, а мышь можно уменьшительно звать – Шушка. Или Шухер, если всё-таки мальчик.

– Имя есть, – решил Митя, – переходим к дрессировке. Будем тебя, Шухер, учить газету приносить. И тапочки.

Тапочки Шухера не заинтересовали: он от них убегал и к Мите в штанину прятался. А вот «Вечёрка» вчерашняя понравилась, особенно спортивная страничка. Сначала мыш все заметки обнюхал, внимательно так, слева направо, а потом на фотографию футболистов чёрненькую какашку сделал.

Тут Митя всё понял:

– Да ведь он, Женечка, грамотный! Спорим, он прочитал, как наши в футбол продули!

– Ничего удивительного, – сказал Женька. – Медведи вон в цирке на мотоциклах катаются, овцы в футбол играют, осьминоги результаты матчей предсказывают. Умнеют не по дням, а по часам. Про дельфинов уж и не говорю. Вот увидишь: скоро они с людьми на прямой контакт выйдут.

– Правильно, – решил Митя, – даёшь контакт!

И папин журнал «Химия и жизнь» за прошлый ноябрь в клетку Шухеру засунул – для обмена научной информацией. Пусть читает.

Всю ночь в клетке шла возня и что-то шуршало. Утром журнала не было. Бумажные клочки были, мелкие-премелкие, а журнала – не было.

– Усвоил, – обрадовался Митя и тут же Женьке позвонил. – Принеси, – говорит, – из учебной литературы чего-нибудь, чего не жалко. Будем Шухера обучать, для контакта. Чтобы ещё разумнее стал.

Женька весь школьный портфель принёс, с тетрадками, дневником и учебниками. И настольный хоккей – большую такую коробку. Еле дотащил. Поставили на пол в большой комнате: благо, родители в гости уехали.

Хоккей – штука увлекательная. Как начали шайбу гонять, так и проиграли до самого обеда.

Тут Митя себя по лбу – хлоп: забыл! Не сегодня завтра разумную мышь в Академию наук представлять, а учебники зверю до сих пор не выданы. Осрамится ведь перед академиками! Побежал в свою комнату – глядь, а клетка на столе пустая, дверка распахнута. И школьный дневник погрызенный внутри лежит. Женькин.

Бросились зверя искать. Под столом искали, за шкафом искали, в кухне у холодильника на всякий случай в засаде посидели, по котлете съели – сухим пайком, прямо не выходя из засады. Мышь не нашли. Зато нашли дырку в плинтусе под кроватью.

– Под пол ушёл, – сказал Митя. – К диким мышам. Не достанем. Да, кстати: зачем это ты, друг Женечка, свой дневник в клетку сунул? И дверку не закрыл?

– Да понимаешь, – засмущался Женька, – там двойка была… и три замечания. А ему какая разница, что грызть.

– Большая разница! – рассердился Митя. – Что он из твоего дневника мог умного узнать? «На уроке пения орал дурным голосом»? Какое у него теперь будет мнение о человечестве?

– Я не орал, я лёгкие тренировал, – обиделся Женька. – Я, может, ещё в опере буду выступать. А клетку я закрывал, точно!

– Ясное дело, закрывал, – согласился Митя. – А он открыл. Я бы на его месте тоже что хочешь открыл и откуда хочешь сбежал, после твоего дневника.

– Да ты, Печёнкин, не переживай, – сказал Женька. – Всё равно негоже разумное существо в клетке держать. Он теперь местным мышам будет вместо великого белого вождя, и все его будут звать «сахиб», как в Индии. Может, ещё в гости придёт – со свитой и подарками.

Тут родители вернулись. Папа за Шухера порадовался и сказал, что под полом не то что мыши – тигры могут жить целыми семьями, потому что когда дом строили, много цемента украли. А мама сказала, что великий белый вождь ей в доме совсем ни к чему, особенно со свитой, и велела папе дырку в плинтусе заделать.

Митя спорить не стал. Но дырку всё равно потом обратно расковырял: мало ли, вдруг Женька прав окажется.

Митя и газета

Надумали как-то завуч по воспитательной работе Валентина Борисовна и биолог Антон Семёнович школьную газету издавать – небольшую, на страничку. «Школьная правда» называется.

По классам клич бросили: кто хочет участвовать. Статьи для газеты писать, новости собирать, фотографии делать. Первыми, само собой, Митя Печёнкин с Женькой Петровым вызвались. Только их сразу старшеклассники оттёрли. Маленькие ещё, говорят, газеты издавать. Так и не взяли.

– Ну и ладно, – сказал Митя, – ну и подумаешь. Вот захотим – свою газету издавать будем, правда, Женька?

А почему бы и нет? Компьютер в доме имеется, принтер – тоже.

Приходит Валентина Борисовна утром в школу и радуется: у стойки с газетой толпа стоит, листочки нарасхват идут. Вот какая интересная «Школьная правда» получилась! Кое-как протолкалась газетку взять.

Взяла, глядь: всё так, да что-то не так. Название другое – «Школьная врака». И заголовки другие.

«Ужас подкрался незаметно! ПРИЗРАК в компьютерном классе: миф или реальность?»

«Кого прячет Антон Семёнович СРЕДИ КАКТУСОВ?»

«Страшная тайна раскрыта: что НА САМОМ ДЕЛЕ таится в кабинете директора?»

«Физрук сделал с футбольным мячом ТАКОЕ, что все ахнули!»

«Опасен ли СПРУТ в школьном туалете?» и

«Вопрос о переименовании Галактики в честь ДМИТРИЯ ПЕЧЁНКИНА решён окончательно».

Тут звонок прозвенел, и все по классам разбежались. Только Валентина Борисовна в коридоре осталась: в руке газетка, в глазах изумление. Там её директор Иван Анатольевич нашёл и повёл к себе в кабинет – то ли смотреть, что же там ТАИТСЯ, то ли валерьянкой отпаивать. Антона Семёновича тоже позвали.

А «Школьная правда» как на стойке лежала, так и осталась стопочкой, нетронутая.

Вечером в компьютерном классе долго горел свет и кто-то хихикал. Наверное, ПРИЗРАК.

Утром смотрят Митя с Женькой – на стойке в коридоре новый выпуск «Школьной враки» лежит. То есть это «Правда» лежит, а «Врака» по рукам расходится, аж шелест стоит.

– Вот дела, – говорит Женька. – Ты когда успел? И почему без меня?

А Митя ему:

– Ничего я не успел. Это тебе, наверное, тоже какую-нибудь Галактику захотелось? Не бывает так, чтобы газета сама собой издалась!

Переглянулись они и одну газетку на двоих с боем взяли. А там большими буквами написано:

«СЕНСАЦИЯ! ВСЯ ВРАКА – ЧИСТАЯ ПРАВДА!»

И заголовки под стать:

«Опасные секреты: чем РИСКУЕТ РЕДАКЦИЯ?»

«КТО РАСКРЫЛ МОЮ ТАЙНУ? Зачем ВАМПИР-ОБОРОТЕНЬ вышел из кабинета директора и кого он ищет в начальных классах?»

«ТУАЛЕТНЫЙ СПРУТ поклялся пообедать главным редактором».

«СНАЧАЛА Я СЪЕМ ЕГО КОМПЬЮТЕР: интервью с ПРИЗРАКОМ компьютерного класса».

«СО ШТАНГОЙ ТОЖЕ МОГУ! – рецепты физрука».

«Зелёный пришелец перестал ПРИТВОРЯТЬСЯ КАКТУСОМ: за и против переименования Галактики».

Прочитали Митя с Женькой все статьи и решили с издательским делом заканчивать, пока ВАМПИР-ОБОРОТЕНЬ ни о чём не догадался. А то мало ли на какую ещё страшную тайну случайно наткнёшься – сиди потом остаток жизни в погребе, чтобы СПРУТУ не попасться. Только недолго продержались: на следующей перемене Антон Семёнович пришёл и обоих в «Школьную правду» позвал – колонку юмора писать.

Робингуды

Шёл однажды по телевизору фильм про Робин Гуда. Многосерийный. И все его смотрели, потому что хороший фильм, интересный. Митя Печёнкин с Женькой Петровым тоже смотрели, каждый день. Вот как-то раз после фильма Митя Женьке позвонил и говорит:

– Айда на улицу, в Робин Гуда играть!

– Так ведь лук нужен, – отвечает Женька, – и лес Шервудский, чтобы в нём разбойничать.

– У меня удочка есть, бамбуковая, – говорит Митя. – Из неё знаешь какой лук получится! А разбойничать будем в сквере, чтобы возле дома и под присмотром – иначе не пустят.

Только Женька всё сомневается.

– Так ведь зима, – говорит. – В сквере, поди, снега по пояс.

А Митя в ответ:

– А мы на лыжах. Так даже интереснее.

Тут уж Женька сдался:

– Ладно, – говорит, – сейчас лук сделаю, и к тебе.

И пришёл. Только одного его родители не пустили: идёшь гулять – возьми Маринку. Маринка – это сестрёнка Женькина, в комплекте с санками.

Женька думал, Митя из-за Маринки расстроится, а Митя обрадовался:

– Ну и чудненько! Готовая леди Марион, и сразу с каретой.

Только Митя лыжи взял и шапку надел, как вдруг леди Марион на них с Женькой голубыми своими глазищами посмотрела и сказала:

– У Лобин Гуда шапка – с пёлышком. А у вас – без пёлышков.

В смысле, без пёрышек – просто Маринка «р» ещё не выговаривает. А так – кругом права. Вот ведь внимательная малышка! Задумался Митя. Может, из подушки перьев надёргать? Да нет, в подушке они плохие, мелкие. Ни в шапку вставить, ни стрелу оперить – проверено. Хорошо, у мамы с папой в спальне пальма на полу в вазоне стоит, а у неё листики перистые, разлапистые. Чик два раза ножницами – вот и готовы робингудские шапки.

Вышли Митя с Женькой на улицу – лыжи под мышками, луки через плечо: у Мити – бамбуковый, у Женьки – из одёжных плечиков. В ушанки пальмовые листья воткнуты, из-за пазухи стрелы торчат – точь-в-точь бабушкины спицы. Сзади санки на верёвочке – с леди Марион в валенках. Сразу видно: благородные разбойники на прогулке.

Тут навстречу дворник тётя Алла: жилет оранжевый, лопата фанерная.

– Здорово, робингуды, – говорит. – В сквер, поди? Так ваши уже все там.

И точно: полный сквер разбойников оказался, под каждым кустом по два. Полкласса, наверное. И Стас Якименко, и Валерка Вакуев, и Илья из Сургута, новенький, и Катя Сухина, и Сашка Боцман из четвёртого «в». Все с луками, только Катя – с бадминтонной ракеткой. И все – Робин Гуды. Хоть бы один шериф Ноттингемский сыскался или хоть стражник какой завалящий – так нет же. Спорят: «Я Робин Гуд!» – «Нет я Робин Гуд!» – вот-вот до драки дойдёт.

Пришлось Мите мишень из снега лепить и турнир организовывать. Кто всех точнее в мишень попадёт, тот и Робин Гуд.

Стали по очереди стрелять. Валерка со Стасиком в самый краешек попали, и то каждый со второго раза. Расстроились – не Робин Гуды, выходит. Илья, новенький, хорошо попал – почти в середину. Женька Петров тоже неплохо попал – в Валерку Вакуева. Ладно, стрелы тупые были, а пуховик толстый. И Митя стрелял. Ничего, спицы он бабушке потом вернёт, обязательно. Весной, как сугробы сойдут, найдёт – и тут же возвратит.

А Робин Гудом вообще Катя оказалась: как залепит в центр мишени воланчиком! Ещё бы – школа олимпийского резерва, первый разряд – надежда российского спорта, даром что в очках. И ракетка у неё не простая, чемпионская. Будь у Робин Гуда такая ракетка, он, может, на лук и не взглянул бы вовсе.

Пока стреляли, тётя Алла со своей лопатой подошла.

– Неправильные вы, – говорит, робингуды. Шуму много, пользы мало. Робин Гуд – он добрые дела делал. Снега вон нынче богато – так помогите мне горку для малышей сделать, а то они, бедные, бездельем маются. А я вам лопаты дам – луками, поди, несподручно снег нагребать.

Пока горку сделали и на ней ступеньки, пока воды из дворницкой натаскали, залили – темнеть начало. Пришлось по домам идти. Зато назавтра сколько было радости малышне! Леди Марион больше всех каталась и каждому хвасталась, что сама эту горку строила. Ну, может, братик чуть-чуть помогал – настоящий Лобин Гуд.

А ещё через день по телевизору новый фильм стали показывать, тоже многосерийный. «Три мушкетёра».

Митя и Дед Мороз

Хорошо под Новый год в детском садике: утренники, подарки, ёлочка. Вот и у Маринки, Женькиной сестры, как раз утренник наметился – с Дедом Морозом, хороводом и «Ёлочка, зажгись!». И всё в будний день. Родители и рады бы прийти, да не получается: у обоих на работе дел невпроворот, потому как конец года и всё-всё-всё доделать нужно, будто следующего года и не ожидается вовсе.

– Ничего, – решила мама, – пускай Женька к сестрёнке на утренник сходит. Всё равно у него уроки уже закончились.

И верно, закончились, вся вторая четверть. И у Мити Печёнкина закончились, а куда Женька, туда и Митя – лучший друг, как-никак. Пошли они к Маринке на утренник вдвоём – на маленьких стульчиках посидеть, «В лесу родилась ёлочка» послушать и с Дедом Морозом поздороваться. Дошкольную жизнь вспомнить.

А надо вам сказать, что у Деда Мороза в конце года дел ещё больше, чем у Женькиных родителей. Везде успеть, всех поздравить, ни одного подарка не пропустить. Так что хоть Дед Мороз и волшебник, но об утреннике в детском садике лучше его заблаговременно предупреждать: месяца за три, в письменном виде. Да вот беда: забыла заведующая садиком Надежда Васильевна про приглашение, замоталась. Потом, конечно, вспомнила и срочную телеграмму Деду Морозу в Великий Устюг отбила – только успеет ли? Нет уверенности. Пришлось на всякий случай с артистом Фёдоровым из театра музыкальной комедии договариваться, чтобы он на утреннике Деда Мороза сыграл, вроде заместителя. А Надежда Васильевна – Снегурочку.

Человек, однако, предполагает, а решают за него всё равно всякие обстоятельства. Или не решают. Поехал артист Фёдоров на утренник, Деда Мороза заменять, а машина у него взяла и сломалась. Да ещё снегопад всю дорогу занёс, трамвай на пути застрял, и какой-то африканский король с официальным визитом приехал, на лыжах кататься, со свитой, слонами и верблюдами. Сидит артист в сломанной машине и смотрит, как через перекрёсток караван верблюдов на лыжах скользит.

А дети в садике на стульчиках сидят и Деда Мороза ждут. Скоро плакать начнут. И Надежда Васильевна возле ёлочки скоро плакать начнёт, прямо в костюме Снегурочки, потому что без Деда Мороза всё мероприятие срывается. И все гости – бабушки с дедушками – тоже как-то растерялись.

А Митя не растерялся.

– Ну-ка, Женечка, за мной, – говорит, и Женьку со стульчика за руку тянет. Это он по дороге кое-что заприметил, комнатку одну. А в комнатке – костюм, для артиста приготовленный, с бородой и валенками.

Женька ойкнуть не успел, как Митя его в валенки вставил, а сам шапку нахлобучил и бороду прилаживать принялся.

– Значит так, – говорит, – сейчас я шубу накину и тебе на плечи залезу. Будет малышам Дед Мороз. Шуба большая, под ней не видно, что дедушка двухэтажный.

Влез Митя Женьке на плечи, посох взял, бороду поправил и поехал потихоньку на утренник. Левой ногой Женьку пихнёт – влево едет, правой – вправо. Пока до зала доскакали, отладились. Вышли прямо к ёлочке. Митя посохом в пол стукнул и говорит:

– Здравствуйте, детишки, девчонки и мальчишки! Шёл я к вам издалека – а дорога нелегка. Видеть я сердечно рад всех гостей и всех ребят!

Дети тоже рады, Снегурочка – так та вообще счастлива. Стали песни петь, хороводы водить и стишки Деду Морозу рассказывать, а Дед Мороз всех слушал, как зовут, спрашивал и конфетами из кармана угощал. Маринка тоже рассказывала, про снежинку. Деду Морозу понравилось.

– Молодец, девочка! Как тебя зовут? – спрашивает, будто не знает.

А Маринка ему в ответ:

– Малина! – это потому, что она ещё «р» не выговаривает. – У тебя, дедушка, болода отвалилась! И вовсе ты не дедушка, а Митя!

Тут Дед Мороз сразу вспомнил, что забыл дома что-то важное. Мешок с подарками, например. Нижнюю свою половину пятками пришпорил и из зала ускакал, пока детсадовцы не опомнились.

Настоящему Деду Морозу тем временем срочную телеграмму из детского сада принесли. Приезжай, мол, милый дедушка, а то утренник у детишек сорвётся. Глянул Дед Мороз в волшебное зеркало дальнего действия – и правда: ёлка есть, детишек полный зал, Снегурочка имеется, симпатичная, среднего возраста, а Деда Мороза нет. Непорядок! Стукнул волшебным посохом в пол – и в тот же миг в садике возле ёлочки оказался.

– Здравствуйте, детишки, девчонки и мальчишки! – говорит. – Шёл я к вам издалека – а дорога нелегка. Видеть я сердечно рад всех гостей и всех ребят!

Только дети его вместо «здрасьте» хвать за бороду! И ну дёргать, особенно одна девочка.

– Ты не Дед Молоз! – кричит.

Дёргает, дёргает – а борода не отрывается, потому как настоящая.

Подхватил Дед Мороз шубу руками, чтобы бежать не мешала – и наутёк, а дети за ним. Маринка впереди, воспитательница Светлана Сергеевна с музыкальным работником Татьяной Владимировной – позади, а в самом хвосте Снегурочка и доктор Татьяна Ивановна с йодом и валерьянкой, на всякий случай.

Выскочил Дед Мороз в коридор, свернул за угол – видит, комната открыта. Забежал он внутрь и дверь посохом подпёр. Смотрит: а в комнате ещё один Дед Мороз прячется. Двухэтажный.

– Что, гонятся? – спрашивает двухэтажный. – За бороду, наверное, дёргают?

– Дёргают, – отвечает Дед Мороз. – Ещё как. Особенно одна девочка.

А двухэтажный говорит:

– Ничего! Сейчас шубы снимем, бороды отвяжем – и никто нас не узнает.

Скинул шубу и в двух мальчиков превратился.

Дед Мороз тоже шубу снял, а под шубой у него – белый костюм с галстуком. Приличный такой старичок получился – ни дать ни взять чей-то дедушка с бородой и в валенках.

Вышли они осторожно, в зал прокрались и на свободные стульчики расселись с другими гостями. И вовремя: дети со Снегурочкой из погони вернулись праздник продолжать.

А тут как раз приглашённый артист Фёдоров нашёлся. То ли он машину починил, то ли лыжи у верблюда отобрал и своим ходом добежал – но до садика добрался. По коридорам походил: никого, все на празднике. Смотрит: комната для переодевания открытая, а там костюм Деда Мороза лежит – даже два, на выбор. Оделся артист Фёдоров, бороду прицепил – и в зал.

Только и успел сказать:

– Здравствуйте, детишки, девчонки и мальчишки! Шёл я к вам издалека…

А все почему-то как начнут смеяться! И дети, и Снегурочка, и гости, особенно один бородатый дедушка в белом костюме. Ещё бы: то ни одного Деда Мороза не было, а то за час целых трое. Только артист ведь этого не знал: даже в зеркало посмотрелся – вдруг, думает, по ошибке не в Деда Мороза, а в аквалангиста нарядился, с маской и ластами. Да нет, всё правильно – борода, валенки.

Тут настоящий Дед Мороз поднялся, в ладоши хлопнул – и стал снова в шубе, в шапке и с посохом, так что все ахнули.

– Спасибо, – говорит, – повеселили. Давно так не смеялся! Пора мне дальше лететь, к другим детям, но на прощанье хочу каждому сделать подарок. Даже три. Сколько Морозов, столько и подарков. А вы, артист Фёдоров, не смущайтесь! Вас и Митю с Женькой приглашаю к себе в помощники.

Стукнул об пол посохом – и сразу мешки с подарками появились, целых три. Стали Митя, Женька и артист Фёдоров подарки раздавать, по три штуки в одни руки, а Дед Мороз себе тихонечко исчез. Только никто этого даже не заметил – до того подарки оказались хорошие и интересные.