Текст книги "Ангелами не рождаются. Книга 1"

Глава 5. Враг из ниоткуда

Часы показывали десять утра, но Соне не хотелось выбираться из теплой постели. Весна. Тишина. Суббота. Надо перевернуться на другой бок и еще часик вздремнуть. Правда, вчера она пообещала Ивану совместный поход в кино. Новая комедия, и наверняка опять ни о чем. Но, раз обещала, динамить не будет – обидится еще Ванька. Он иногда таким обидчивым бывает. Поэтому сегодня придется покинуть уютный мирок…

Но долго быть в полудреме не пришлось: на кухне раздался настойчивый телефонный звонок. «Странно, кому приспичило на городской звонить? – удивилась Соня. – Опять навязчивая реклама? Самый быстрый Интернет, самые надежные счетчики на воду и самые теплые пластиковые окна? С космическими скидками для пенсионеров? Развелось мошенников!»

Трубку снять было некому (мама уехала на дачу к подруге), и Соня поплелась на кухню. Подавив зевоту, выдохнула в трубку:

– Слушаю…

Грубый мужской голос сразу же вывел ее из сонного состояния:

– Когда долги платить будем, дамочка? Кредиты берем, а возвращать не хотим?

Соня временно впала в ступор. Какой еще кредит? Не берет она кредитов, и мама не брала, а о кредитной истории Ивана она ничего не знает. Но с Иваном они пока не женаты и общих финансовых обязательств на себя не брали. Что за бред?

– Извините, – как можно вежливее ответила Соня неизвестному абоненту. – Это какая-то ошибка…

– Никакой ошибки – тачку дорогую приобрела, ездишь – радуешься, а банк кинуть решила? – не унимался голос.

– Банк назовите! – почти крикнула Соня, прекрасно помня, что ездит по очереди с мамой на подержанной бюджетной легковушке, купленной на отложенную заначку, и сразу услышала:

– Инвест-Инжиниринг.

– Не знаю о таком банке! – уверенно произнесла Соня, а голос повысил тон:

– Не строй из себя забывчивую! Не врубаешься, что задолжала два «ляма» с процентами и исчезла с горизонта?

– Очевидно, что вы меня с кем-то перепутали… – пыталась сопротивляться Соня.

– Ты же Софья Андреевна Градова? – спросил вкрадчиво голос.

– Да, но… – замялась Соня.

– Но должна ты нам теперь по-крупному! – озверел голос. – Не отдашь бабло, применим специальные меры…

– К-какие еще меры? – сдавленно пролепетала Соня.

– Сожжем «хату» твою, и с мамой откровенно побеседуем о плохом воспитании дочурки, – зловеще выдохнул голос.

Соня не стала дослушивать тираду о неприятных перспективах для себя и своих родных. Бросила трубку и лихорадочно начала соображать, что делать дальше: «Для начала глубоко вдохнем и успокоимся. Потом позвоним в банк. Как хам-коллектор его назвал? Инвест-Инжиниринг? Сейчас загуглим. Ага… вот он! Звоним».

В банке ей ответили, что подобной информации по телефону не дают и посоветовали подъехать в офис для выяснения всех обстоятельств. Соня собралась за считаные минуты, трясущимися руками закрыла квартиру и, словно забыв о существовании лифта, пробежала с одиннадцатого этажа до первого, не замечая быстро мелькающих лестничных пролетов.

«Странные события происходят со мной в последнее время, – думала она. – То машина чуть не сбила и я волшебным образом спаслась, то звонок от коллекторов с угрозами… Совпадение? Или чей-то злой умысел? И кто теперь поможет? Померещившийся на пешеходном переходе парень?»

Добраться до банка Соне не дали. Из «Ленд Крузера», закрывшего въезд во двор, вылезли амбалы в черных кожаных пальто и бесцеремонно прижали ее к стене.

– Какая встреча! – сказал один из амбалов. – Еще недавно по телефону лялякали, и вот она ты, как на ладони. Рассчитаться спешишь? Похвально.

С внутренним содроганием Соня узнала голос в трубке.

– Садись в машину, без звука, – сказал другой обладатель черного пальто. – Прокатимся немного.

– Никуда я не поеду! – Соня попыталась продавить надвинувшуюся черную стену. – Я сейчас буду орать, благим матом! Вы еще не знаете, как я визжать могу!

– Да ори! – нарочито громко заявил амбал, предложивший «прокатиться». – Как хочешь ори, все равно никто не услышит…

И такая уверенность была в его словах, что Соня поверила: действительно не услышат. И двор подозрительно пуст, и ни одного любопытного лица из окон не выглядывает.

Происходило что-то страшное.

* * *

Приземлившись перед подъездом Сони, Игорь заметил угрожающего вида парней. Один осматривал двор, другой в грубой форме общался по телефону. «Настоящие бандиты, – подумал Игорь. – Убьют – и сразу забудут, что был такой…»

Парни стояли около огромного внедорожника и не видели зависшего над ними облачка, постепенно материализовавшегося в очень худую фигуру, скрытую дымным саваном. На ее безносом лице проступили красные глаза и квадратный рот, откуда в ухо сыплющего угрозы бандиту стелился желтый дымок. В данный момент Игорь наблюдал самого настоящего поглотителя, подсказывающего бандиту нужные слова. Поглотитель на секунду отвлекся от коварного занятия и посмотрел на Игоря.

Если кто-то рассуждал об адовом огне, то, скорее всего, делал это голословно. Такого оттенка красного Игорю видеть еще не приходилось. Как будто в глазницы плеснули искр со дна адской жаровни! А раздвоенный язык сразу снял все сомнения в существовании библейского змея-искусителя.

Поглотитель гипнотизировал Игоря, намереваясь отвлечь его от сути происходящего и уничтожить.

Внезапно из подъезда выбежала раскрасневшаяся Соня. Бандиты сразу же бросились к ней, а поглотитель сначала неспешно, а потом все быстрее поплыл к Игорю…

Игорь вышел наконец из оцепенения и проявил ангельский щит. Точнее, представил, как сделает это. Но золотого сияния, способного на короткий миг отпугнуть тварь, не случилось…

Чудом увернувшись от выставившего клешни поглотителя, Игорь предпринял попытку броситься к Соне, чтобы в «вихре» вырвать ее из рук парней. Но и этот прием спасения не сработал. Гиранэль предупреждал Игоря не просто так… Блок Михаэля на защитные действия «для своего субъекта» с Игоря никто не снимал.

«Вот засада! – немного растерялся Игорь. – Что же придумать?»

Время уходило. Соню зажали в клещи бандиты, а к Игорю снова подбирался поглотитель.

Игорь почувствовал очень болезненные вибрации. Его стало кривить и сжимать. «Почему не спешит Белов? – недоумевал Игорь. – Выполняет другое поручение? По-своему расставляет приоритеты?»

Игорь решил, что надо выкручиваться самому.

«Блок стоит на помощь Соне, но стоит проверить иные способы воздействия…» – с этими мыслями Игорь поспешил убраться со двора.

Поглотитель следом за Игорем не отправился. Видимо, решил не отвлекаться на сбежавшего ангелочка и спокойно завершить начатое дело.

Внезапно Игоря осенило: «Надо срочно найти и доставить сюда тех, кто отвечает за общественный порядок, и попробовать поработать с объектом, а не с курируемым субъектом». Игорь полетел над районом в поисках полицейских машин. Наконец заметил одну, подъезжающую к светофору оживленного перекрестка…

В автомобиле двое полицейских отстраненно наблюдали за сигналом светофора. Его цвет вот-вот должен был смениться с красного на зеленый.

«То, что доктор прописал», – обрадовался Игорь, применив «перенос объекта в заданную точку»… Затем и сам переместился во двор Сони.

* * *

Сержант Дубцов до сегодняшнего дня не воспринимал фантастику. Называл этот жанр литературы бредом сивой кобылы. Всем полетам к далеким звездам, историям про телепортацию, встречи с пришельцами и прочей «лабуде» Дубцов предпочитал журналы с красивыми девицами и шаурму в кафешке Радика. Дубцову нравилась работа, вращение баранки «Приоры» и патрулирование района. Напарник Дубцова, лейтенант Сомов, напротив, и фантастику и приключенческую литературу уважал, но и от глянцевых журналов с шаурмой тоже не отказывался. Как иначе, ведь без общих интересов сработаться сложно. А когда становишься с коллегами участником внезапных и крайне странных происшествий, сплоченность коллектива бьет все мыслимые рекорды. Потом и не знаешь точно, во что верить и что читать. Особенно когда стоишь на светофоре и готовишься стартовать, а широкий проспект на глазах сменяется заставленным машинами двором.

– Что за ерунда? – открыл рот Дубцов. – Мы же только что на проспекте были!

– Ага, а сейчас в каком-то дворе-колодце оказались, – сдавленным голосом прошептал Сомов.

– Может, нам в шаурму чего добавили? – не унимался Дубцов. – Как мы смогли сюда заехать? Здесь все джипами перегорожено!

– Может, и добавили… – ответил Сомов, осматриваясь. – Но двор-то знакомый, наша земля…

Сомова сержант не услышал, отвлекшись на окруженную коллекторами Соню:

– Смотри, там девчонку прессуют!

– Вылезай, работа нарисовалась, – сказал Сомов, закидывая на плечо автомат.

– Может, подкрепление вызвать? – предложил Дубцов. – Серьезные там ребятки…

– Сами справимся, – отмахнулся Сомов.

Дубцов тяжело вздохнул.

Полицейские выбрались из машины и направились к подозрительной троице.

– Что тут происходит? – окликнул Сомов мужчин.

– Ничего, командир, – ответил один из коллекторов. – Девушка моя разнервничалась, вот и успокаиваю.

– Не верьте ему! – закричала Соня и попыталась вырваться. – Это коллекторы, деньги у меня вымогают за несуществующий кредит!

– Какой кредит, лейтенант? – коллектор придержал Соню за рукав. – Расстаться со мной решила, изменила с каким-то кренделем, по-нормальному решить вопрос не хочет, а чтобы избежать разговора, несет всякую пургу. Личное это дело, не бери в голову.

– Сомневаемся, что она ваша девушка, – сказал Сомов. – Отпустите ее и предъявите документы!

– Зря ты, начальник, могли мирно разойтись… – скривился другой коллектор и резко толкнул Сомова. Лейтенант едва устоял на ногах, но не растерялся: отступив на пару шагов, скинул с плеча автомат и передернул затвор. Дубцов сделал то же самое и рявкнул:

– Девушку отпустили, руки из карманов медленно вынули и на землю легли!

– Ага, отпускаем уже… – первый коллектор прижал Соню к себе еще крепче и больно сдавил ей шею.

Раздался выстрел, и в кармане пальто второго коллектора появилась небольшая дырочка. Что-то обожгло живот Сомову, взорвавшись внутри нестерпимой болью. Падая, лейтенант услышал звук автомата Дубцова, свалившего стрелка меткой очередью.

Державший Соню коллектор вдруг охнул, отпустив Соню и обхватив руками затылок, словно его ударили сзади чем-то тяжелым.

На секунду Дубцову показалось, что за спиной коллектора мелькнул силуэт человека. Сержант сплюнул, решив все списать на разыгравшееся воображение.

Дезориентированный бандит через мгновение пришел в себя и выхватил пистолет. Дуло угрожающе смотрело в спину Соне. Палец Дубцова на спусковом крючке дрогнул, и на груди коллектора расплылось бесформенное пятно. Бандит выронил пистолет и, оглянувшись на Соню, выдавил сквозь зубы:

– Это еще не все…

– Что «не все»? – спросила Соня, но тот уже не дышал.

А потом двор ожил. Приехали вызванные Дубцовым по рации полицейские и медики. Двор оперативно разгрузили от перекрывших его машин. Как-то быстро нашлись их хозяева… «Крузер» коллекторов эвакуировали на спецстоянку, их самих упаковали в черные мешки и затащили в перевозку. В стоявшую рядом «скорую», широко распахнувшую белые дверцы, санитары погрузили носилки с раненым Сомовым. Дубцов в это время докладывал мрачному начальству детали произошедшего. Подробности волшебного появления во дворе и появления странной быстрой тени он скромно опустил…

* * *

Игорь понимал, что без вовремя подоспевшего Белова все могло закончиться иначе. Ведь именно Белов «приложил» бандита-коллектора и виртуозно рассек поглотителя сверкающим мечом. Пылающие части поглотителя снова срослись, но ответного нападения не последовало. Поняв, что перед ним не юный ангел с «неполным комплектом опций», а матерый оперативник, поглотитель свернулся в точку и растворился в эфире.

Облегченно выдохнув, Игорь услышал за спиной характерное покашливание:

– Что, герой, справился? – среднего роста и лет мужчина с французской бородкой, в сером костюме и такого же цвета плаще наблюдал за Соней. Медики заботливо накрыли девушку пледом, а полицейские уже усаживали ее в свою машину.

– Героем себя не считаю, – не глядя на Белова, ответил Игорь.

– Да ты не пыжься, – примирительно сказал Белов, – Я тебя не осуждаю – иногда надо… Подшефный объект цел, работа сделана. Можно домой.

– Правда не осуждаете?

– Сам был молодым и горячим… – признался Белов.

Игорь заметил искорки сочувствия, мелькнувшие во взгляде оперативника.

– Если не возражаете, хочу побыть один.

– Как знаешь, а мне пора – еще своему начальнику отчет строчить, – Белов запахнул плащ и свечой ушел в небо.

Игорь в красках представил себе, какой нагоняй получит наверху, а потом помахал рукой облакам:

– «Полное отлучение», говорите? Делайте, как считаете нужным. Главное, Соня жива.

* * *

Соня вышла из районного отдела полиции ближе к вечеру. После того как она рассказала все, что смогла вспомнить, ее отпустили домой, пообещав вести тщательное расследование. Ведь дело касалось покушения на убийство, совершенного группой лиц, в том числе на сотрудников правоохранительных органов.

Гибель исполнителей серьезно осложняла выход на заказчика. Вспоминая последние слова едва не застрелившего ее коллектора, Соня опасалась, что неведомый «кукловод» решит повторить сегодняшнюю «акцию». А еще она не понимала, чем смогла заинтересовать представителей криминала: студентка, ни бизнеса у матери, ни серьезного наследства в перспективе, ни долгов.

Мать Сони подъехала к отделу испуганная и заплаканная. Сорвалась из-за стола подруги, отмечавшей на даче юбилей. Иван примчался еще раньше, беспокойно сидел под дверьми кабинета начальника полиции, часто выходил на воздух, делая короткие и нервные затяжки. Обещал, что больше никогда не оставит Соню одну…

Когда все сели в машину, Соня увидела, как сильно дрожат на руле руки матери. Она погладила ее по взъерошенным волосам и крепко обняла. Мать перестала всхлипывать, вытерла платком слезы и попросила Ивана пересесть за руль. Тот молча выполнил просьбу и повернул в замке зажигания ключ.

Игорь смотрел вслед автомобилю, увозящему Соню, и радовался.

Сегодня он снова ее спас. Не испугался последствий. Нашел альтернативное решение проблемы. Немного отвлек врага. И все это – раньше Белова.

Глава 6. Белов

К Аннушке он не успевал. Голова болела нещадно, и Аннушка смогла бы, как всегда, помочь, положив сухие теплые ладони на пульсирующие болью виски. Придется растирать самому, если выдастся свободная минутка.

Аннушка – диво востроглазое, его Василек (потому что Васильева), многим так помогает, но, будучи по роду занятий портнихой, все больше заказчикам. Обещала сшить и ему кафтан, в котором и во дворце не стыдно показаться, но он отказался, потому как в казенном платье определенно спокойнее.

Умение снимать боль Аннушка связывала с бабкой, что сильной ведуньей была, но не черной колдовской породы, а «от светлого духа врачующей», а самой Анне, стало быть, ведовства только «по сусекам наскребли». Вот на днях просила Василек проявить осторожность, вроде как непростой день для него может случиться. Но он потусторонние материи не воспринимал до упрямства: бесов всяких, небесные трубы и цветок папоротника. Зато в силу духа русского верил, в Государя – Петра Алексеевича, в новое развитие государства российского (вон какой город на Неве царь воздвиг, и шведов подвинул, и в Европу устремился).

Если не продолжать дальше, а понять причину, по которой Николай Белов не успел к дорогому сердцу человеку, то причиной той был Яшка Дыбень – человек «на осведомлении» по важным для исполнения службы вопросам!

Яшка – глаза хитрые, цыганские. Как всегда, засален и неопрятен, в одеже, дурно пахшей, был сродни сказочному дьячку, знавшему о других такое, чего иные даже не нюхали. После непродолжительного разговора, не забыв выклянчить на оплату рюмашки, Дыбень «вспомнил» разговор портовых о голландском шкипере по имени Кунрад, приютившем у себя на корабле некоего недавно прибывшего в город австрияка, а после добавил, что о других шкиперах ничего такого не ведает, но шкипер тот облюбовал трактир на Троицкой площади.

Возможно, на упомянутом Яшкой корабле и правда притаилась важная для Белова личность – с бумагами, содержащими государственные тайны. В подробности Николая не посвящали, его роль сводилась лишь к розыску подобных личностей.

Узнали о тех бумагах, когда один графский отпрыск, изрядно набравшись, проговорился «верному» приятелю о шантаже со стороны торгового представителя из Австрии и переданных этому торговому представителю (под нажимом) бумагах отца, имеющих «некоторое отношение к внешней политике». «Приятель», не будь глупцом, донес, куда полагается. Отпрыска тотчас задержали и допросили. Во время допроса прояснилось, что когда-то на чужбине, где отпрыск постигал азы заморских наук, австрияк спас его от серьезных неприятностей. Напился тогда отпрыск с другим студентом и на улице кинулся защищать симпатичную барышню от преградившего ей путь грубияна. Пустил отпрыск грубияну кровь что петуху и барышню спас, но оказался грубиян сынком тамошнего вельможи. Схватила под белы рученьки отпрыска невесть откуда возникшая охрана поверженного, а тут и господин торговый представитель выскочил, как черт из табакерки. Решил вопрос как уважаемый в том городе человек. Естественно, неприятности с отпрыском случились не просто так, и звучная должность была «благодетелю» отпрыска только ширмой.

Еще после пары несильных оплеух отпрыск распустил красные нюни и дал примерное описание своего шантажиста. Облегчала положение особая примета «торгового представителя» – большая родинка на лбу. Сразу после допроса руководство Тайной канцелярии наказало «с особым рвением отыскать и австрияка и бумаги и доставить лично в руки при любых обстоятельствах». Следствием наказа явился прибежавший ошпаренным гусем майор Либергофф. Начальник Белова поручил своему подчиненному безотлагательно, но с допустимой осторожностью (дело иностранца касаемо, а Ушаков, если чего, так спросит, что костей не соберешь) перетряхнуть всех осведомителей и портовых и выяснить, кто мог слышать про обладателя родинки. По выяснении, а еще лучше по обнаружении тащить оного «обладателя» на аркане в Петропавловскую крепость.

Или звезды в тот день сошлись для Белова в правильном танце, или еще что-то нашло свое верное место в мозаичном полотне Судьбы, но шкипер оказался в названном Яшкой питейном заведении.

Голландец, в куртке-бостроге, коротких зеленых штанах и синих чулках, рассеянно слушал назойливого русского купца, слегка постукивая по полу башмаками с квадратными пряжками. Широкополая шляпа лежала на самом краю стола и могла свалиться на пол, потому что раскрасневшийся купец давил окладистой бородой (и охота ему по сто рублей пошлины в год уплачивать), наседал на шкипера, беспорядочно размахивая руками. При этом шкипер так сильно втянул голову в плечи, что едва не макал свою реденькую бородку в пузатую кружку.

Шкипер изъяснялся по-русски с незаметным акцентом, а из обрывков фраз, долетавших до Белова, было понятно, что товар купца на голландский борт не берут. Купец негодовал, пытался быть убедительнее, но шкипер осторожно отодвинул от себя купеческие «грабли», уже изволившие взять иностранную персону за грудки и, оставив на столе несколько монет, но забыв шляпу, выбежал из трактира. Купец презрительно сплюнул в сторону исчезнувшей на глазах спины шкипера. Николай спешно направился следом за голландцем.

Петербург погружался в ночной мрак, на улицах освещения было столько, что хоть глаз коли. Несколько раз мимо Белова прошли пьяные гвардейцы и проскрежетали плохо смазанными колесами кареты, развозившие господ с увеселительных мероприятий. Но силуэт шкипера Белов из виду не упускал, а «объект преследования» ни разу не осмотрелся…

Шкипер уверенно двигался к причалам. Скоро показались корабли. Они едва заметно качались на воде, отбрасывая горбатые призрачные тени. На причале шкипер остановился у высокого трехмачтовика. «Голландцам Государь благоволит (ведь торговые пути налаживают), а они этим пользуются, позволяют себе нехорошие игры», – думал Николай, наблюдая, как по опущенному с корабля трапу к шкиперу спускается закутанный в плащ человек с факелом в руке. Перебросившись парой неразборчивых фраз, шкипер и встречающий поднялись на корабль. Пока Белов решал, как попадет туда же, по затылку что-то ударило. Тупое и железное. С таким приложением силы, что треуголка слетела с головы на мостовую, а сознание полностью отключилось.

* * *

– Ко-ля Бело-о-ов… – кто-то звал его сквозь звон трещавшего по швам затылка.

Белов почувствовал запах пота и приоткрыл глаза: над ним навис мужчина в темно-зеленом заштопанном кафтане с почти отсутствующими медными пуговицами в петлях на обшлагах, в кюлотах, за которыми начинались давно не белые чулки, и разношенных ботфортах. Растрепанные черные волосы, подбородок с глубоким шрамом, тревожные огоньки во взгляде, большой нос… Знакомый профиль. Не может в одну ночь быть таких совпадений.

– Степа? – голос Белова хрипел.

– Признал, шельмец? – обрадовался большеносый. – Ну, не смотри так, не совсем опрятный я, не то что ты – свежий, в камзоле справном, новеньком.

Конечно, Белов его признал. Сколько питейных заведений они посетили с этим молодцем в гвардейском прошлом, в скольких драках участвовали!.. Не перечесть. Даже девушку одну любили, но она Степку не выбрала.

– Не чудится ли мне? – с сомнением спросил Николай.

– Не чудится, – Степан заключил Белова в крепкие объятия, – только тише говори, услышать могут: проник я сюда тайно, пока все спят… окромя вахтового.

Затылок Николая заныл сильнее, еще нестерпимее ныли связанные за спиной руки и предусмотрительно обездвиженные ноги.

– Где я? – спросил Белов, безнадежно подергав ногами и руками. – Не в раю, случаем?

– А ты все тот же, – прищурился Степан, – не без озорства.

– Без озорства иногда тошно, – признался Николай.

– Мы на корабле, следующем в Голландию, – сказал Степан. – Я узнал, что на горбу какого-то шпиона принесли. Когда к «шпиону» присмотрелся, глазам не поверил.

– Сам не ожидал такой «оказии», – вздохнул Николай. – Но у меня-то – обстоятельства, а ты как здесь очутился?

– «Обстоятельства»… не у тебя одного могут быть, – сглотнул вставший в горле ком Степан.

– Бывший гвардеец Преображенского полка подался в матросы? – с сомнением произнес Николай. – Не развяжет ли он меня, наконец?

– Неприятная история, – опустил глаза Степан, – проигрался в пух и прах, вот и закабалили. Плаваю теперь на судне иностранном, соленым воздухом дышу…

– Только воздухом свободы его не назовешь.

– Не рви душу, Коля.

– Помоги мне разобраться с одним делом. – Николай решил использовать выпавший ему шанс.

– Тем делом, что в вонючий трюм привело? – хмыкнул Степан.

– Если выберемся, могу помочь… – многозначительно сказал Николай.

– Как? – с недоверием посмотрел Степан. – Если вдруг вернусь, сразу под трибунал попаду.

– Постараюсь привести начальству нужные доводы… – сказал Николай с непонятной Степану уверенностью.

– Слышал о тебе… незадолго до своей «одиссеи», – поморщился Степан. – В политический сыск занесло?

– Было дело…

– Про «дело» и толкую, – сказал Степан с недоверием. – «Словом» и этим самым «делом», значит? По любому доносу, на дыбу?

– Я только розыск веду… – осторожно сказал Николай.

– Государев цепной пес, значит? – возмутился Степан. – Цепку ослабили и понесся на все деревья мочиться? Превыше всего – дела государственные, и для исполнения – всяк способ дозволен?

– Не время, Степа, кости мне мыть, – вспыхнул Николай. – Но странно от гвардейца крамольные речи слышать.

– В прошлом гвардия, – ударил кулаком по своему колену Степан. – А что до крамолы, то она не сразу преданность сжигает, а по одному сомнению за другим. Мучиться приходится, менять норд на ост. – Степан немного остыл и продолжил: – Случайно тут услыхал, что важный гость нашего шкипера сначала побеседовать с тобой желает, а после – за борт выбросить.

– Чего? – подался к Степану Николай.

– Того! – почесал под мышкой Степан и оглянулся. – Вот и мучаюсь: помогать ли? Вроде как приятель старый, а вроде бы – шпион…

– На этом корабле шпион один – важный гость твоего шкипера, – на щеках Николая перекатились крупные желваки. – Тот, кто секреты наши выведывает и в своих грязных целях использует. За ним я шел!

В дальнем углу трюма кто-то зашевелился и застонал в несколько голосов.

Степан шикнул:

– Тише, окаянные.

Николай сразу напрягся:

– Кто там еще?

– А… – махнул рукой Степан в сторону голосов. – Трех девиц нетронутых в деревне похитили и везут к османам. Передадут в ближайшем порту на другой корабль. Девки нашенские, ладные, везде в цене…

– Тут и работорговцы плывут? – удивился Белов. – Даже у нас в этом году холопство отменили.

– Разные тут, Коля, разные, – уклончиво сказал Степан.

– Потопить бы этот вертеп греха, – побагровел Николай.

– Как это? – открыл рот Степан.

– Принять правильное решение, Степа. Пра-виль-ное.

– Что мы сделаем-то? – Степан приблизил лицо к щеке Белова, уколов показавшейся железной щетиной. – Пусть и хорош ты был в рукопашной и со шпагой обращался дельно, но поди растерял полезные навыки в конторе ищейской?

– Не растерял, Степа, – уверенно ответил Белов. – Главное, решение правильное прими.

– Ладно, Коля, более таиться не стану. – Снежин оглянулся по сторонам и сильно понизил голос: – Мне на самом деле может помощь понадобиться… Недалеко от нас российский двадцатишестипушечный фрегат, параллельным курсом следует…

– Чего же ты молчал? – Белов попытался приподняться, но завалился набок. – Что он здесь делает?

– Так море под нами пока еще Балтийское…

– Вот как? – обрадовался Белов. – Недалеко, значит, ушли!

– Да тише ты… – Степан вдруг шмыгнул в темноту трюма, но через минуту вернулся, вытирая со лба пот. – Уф! Показалось… Зная о фрегате, мы с Мотей, еще одним русским матросом, бежать решили. Подкупили вахтового, он глаза в нужный момент закроет.

– Почему же в Петербурге сбежать не пытались? – с сомнением в голосе спросил Белов. – Суша все-таки, а как на море качнет, не всегда угадаешь…

– Была мысль в порту скрыться, но едва успели пришвартоваться, как боцман нас с Мотей в кладовой запер.

– Бережет господин Элбрехт подневольных русских? – не удержался от иронии Белов.

Степан задумался, а потом посмотрел на Степана потухшим взглядом:

– Не совсем я доверяю своему подельнику. Потому, как тебя увидел, надежда во мне возродилась. – Степан неожиданно смолк. – А о трибунале я так сболтнул, все равно мне уже…

– Что с тобой? – обеспокоенно поинтересовался Николай.

– Заболел я сильно – с легкими что-то приключилось… – Степан закашлял, сплюнув под ноги черный сгусток. – Если решишь мой вопрос, хоть помру спокойно. Дома…

– Не раскисай, – подбодрил Николай. – Поживем еще…

– Всегда твоей уверенности удивлялся, – сказал Николай. – Морду тебе в кровь разбивали, а все равно кружку пива просил – умыться…

– Надо пробовать, Степа, – снова настоял на своем Николай. – Если побег удастся, подам фрегату сигнал, но сначала хочу гостя шкипера навестить. Проводишь?

– Рисковый ты, – покачал головой Степан.

– Развязывай уже, – потерял терпение Николай, – пока утро не зашло. Если меня за борт выкинут, так вместе с Мотей и сгинешь.

– Тьфу на тебя. – Снежин снова сплюнул и с заметным кряхтением принялся ослаблять путы.

Корабль легко покачивало на волнах. Море нисколько не было взволновано тем, что происходило на деревянной посудине, отважившейся выйти на большую воду.

Команда спокойно спала в гамаках на своих палубах. Нервно оглядываясь по сторонам, Снежин провел Николая к нужной каюте. Охранявшего ее дюжего мужика в выпущенной поверх коротких штанов рубахе, с кинжалом за голенищем сапога, пришлось осторожно устранить. Получив по затылку, мужик кулем осел на пол.

– Будь на страже, а этого сейчас уберем, – показав на охранника, Белов передал Степану его кинжал и осторожно приоткрыл дверь каюты.

В каюте стоял тяжелый запах рома. Выставив волосатое пузо, торговый представитель громко храпел на койке. Белов затащил бездыханного охранника в каюту и начал обыскивать помещение. Во время обыска тот даже не шелохнулся.

Не найдя бумаг, Николай решил обшарить австрияка. Неприятно копаться в чужих штанах, но именно там, под правой брючиной, обнаружилась причина злоключений Белова. Когда Николай вытащил конверт, торговый представитель беспокойно заворочался. Почесывая зад, он вдруг дернулся, широко открыл глаза, но закричать не успел: сильный удар в лоб отправил австрияка в небытие. Спрятав конверт с бумагами в карман и прихватив со стола подзорную трубу и шпагу, Белов вышел из каюты.

Степана в коридоре не оказалось…

Такого расклада Белов не ожидал.

«Выходит, струсил Снежин? – подумал Николай. – Но на него это не похоже…»

Ответ пришел через мгновение: дверь с палубы приоткрылась, и перед каютой австрияка снова появился Степан. Тяжело дыша, он умоляюще произнес:

– Идем к шлюпке! Мотя ее уже спустил и ждет. Нервничает сильно…

Но произнесенные Беловым слова заставили Степана занервничать еще сильней:

– Надо за девицами вернуться… Негоже русским людям соотечественниц на произвол судьбы бросать.

Степан побелел, но подчинился. Ошеломленным девицам он объяснил, что нужно вести себя тихо-тихо, иначе из трюма их ждет только одна дорога – в рабство…

На лестнице, ведущей на верхнюю палубу, им встретился зевающий матрос. Не успев позвать на помощь, он получил от Николая под дых и свалился в трюм. Мягко, прямо на мешки с какими-то сыпучими продуктами. Но дальше возникли сложности…

Когда подкупленный вахтовый заметил странную процессию, он подбежал к Степану и непонимающе на него уставился. Девицы замерли в ужасе, Белов тревожно осмотрел палубу, а Степан что-то прошептал на голландском. Или голландский у Степы никуда не годился, или вахтовый решил все переиграть, поскольку еще за четверых ему никто не уплачивал, но понимания Снежин не достиг: вахтовый потянулся за пистолетом. Взъерепенившегося голландца пришлось оглушить и забрать его пистолет.

Через борт был сброшен штормтрап. Посмотрев вниз, Белов увидел шлюпку. В ней, с факелом в руке и задрав голову, сидел Мотя.

Степан быстро спустился в шлюпку, на ходу рассказывая Моте о незапланированных пассажирах. Не захотев ничего слушать, Мотя предложил уходить одним. Когда Степан не согласился, его попытались сбросить в воду, тыча в лицо факелом и едва не подпалив кафтан. Еле сохранив равновесие, Степан вырвал у Моти факел и вышиб подельника из шлюпки. Пытаясь вернуться обратно, Мотя получил веслом по лбу и с громким бульканьем скрылся под водой…

Наверху Николай помогал девицам спуститься за борт. Услышав, что они не смогут, а руки их обязательно соскользнут, Николай вспылил, попросив девиц сразу утопиться…