Текст книги "Синар. Морские рассказы"

* * *

У нас в квартире телефон отсутствовал. Мы жили в «хрущёвке». Телефон был только у соседки по площадке. С ней Инны поддерживала хорошие, добрососедские отношения, поэтому на этот телефон я всегда свободно звонил. Соседка никогда не отказывалась приглашать нас к телефону.

В это время дома должна быть мама Инны с Алёной и Данилой.

София Леонидовна, когда узнала, что Инна уезжает ко мне, то согласилась остаться с детьми и жила у нас в квартире. Она кормила детей, провожала Данилу в школу, а Алёну в институт и, соответственно, следила за их учёбой.

Иннина мама работала учительницей в школе, где учились Алёна с Данилой. Она преподавала русский языка, поэтому наши дети были вынуждены очень хорошо знать русский язык. Бабушка заставляла их достойно учиться, несмотря на их стойкое сопротивление. Даже через много лет у них, уже взрослых людей, на вопрос: «А у кого вы учились русскому языку?» многие с гордостью отвечали:

– А мы учились у Софии Леонидовны.

И это означало, что русский язык они знают в совершенстве.

Многие из её бывших учеников говорили, что это единственный человек, который научил их правильному русскому языку, как никто другой.

Иннина мама очень аккуратный и пунктуальный человек, поэтому Инны особого не переживала, что оставляет детей с мамой. Когда я спросил её, не боится ли она оставить детей одних, то она удивилась:

– Почему одних? Ведь с ними же мама, – чем развеяла все мои сомнения.

* * *

Во время разговора я только сидел и слушал, о чём Инна говорит с мамой.

Инна расспрашивала её о домашних делах, рассказывала о нашем переходе, о том, как она долетела, – обо всех делах и событиях, произошедших с ней после того, как она улетела из Владивостока.

После окончания разговора я расплатился с оператором, и мы вышли на улицу.

Инночка осталась довольна разговором.

– Ну, что? На судно пойдём? – Она вопросительно посмотрела на меня.

– Нет. Давай-ка выйдем тут через проходную в город. Походим, побродим, зайдём в местные магазинчики. Посмотришь, что такое Кандла. Может быть, что-нибудь присмотришь себе из украшений или сувениров, – попытался я отговорить её.

Мне очень не хотелось возвращаться на судно. За прошедшие месяцы контракта я уже устал от него. Хотелось развеяться и набраться новых впечатлений. Как будто прочитав мои мысли, Инночка тут же согласилась, и мы повернули к проходной.

Выйдя из порта, мы оказались на пыльной портовой улице с разбомбленными тротуарами, на которых то и дело встречались спящие люди.

На глаза попался магазин, где на русском языке красовалась вывеска: «Саша в Кандле», а метров через пятьдесят с не менее эпатажной вывеской, расписанной в индийском стиле: «Миша».

Вдоль дороги нам встретилось ещё несколько таких магазинчиков, предназначенных для моряков. Особенно для русских. Во всех этих магазинах индийцы вполне сносно говорили по-русски. Сказывалось «засилие» СССР во всём мире.

Но для простоты общения в них я всегда использовал английский.

Когда мы зашли в магазин к Саше, то первым делом он сразу выбежал из-за прилавка и услужливо поинтересовался:

– Не желают ли господа попить?

Куда попить? Жары в это вечернее время особо не ощущалось. Вот если бы он спросил нас:

– Не желают ли господа погреться? – то это было бы более точным описанием нашего состояния.

Нам хотелось согреться и посидеть в тепле. Что-то мы не рассчитали с одеждой. Потому что чем ближе время подходило к полуночи, тем становилось холоднее. Хотя часы показывали около семи часов вечера, но на улице стояла темень кромешная и, если бы не слабенькое уличное освещение, то ноги на этих тротуарах переломать не составило бы труда.

У Саши в магазине оказалось намного светлее и теплее, чем на улице. Мы устроились за небольшим столиком, стоящим у окна и нам сразу принесли прохладительные напитки, но я попросил Сашу:

– Но мы бы хотели горячего чая. Не мог бы ты его сделать?

Саша – сама любезность. Раскланялся, разулыбался и пылко заверил:

– Сейчас я вам сделаю самый лучший индийский чай. Такого вы нигде в мире не встретите и не попробуете.

Он показал мне знакомую пачку чая «Тадж Махал» и скрылся в соседней комнате.

Через несколько минут он вышел оттуда с подносом, на котором стоял изящный чайник с двумя необычной формы чашечками.

Глядя на расшаркивающегося Сашу, я понял, что за такую услугу придётся купить несколько пачек этого чая.

Чай и в самом деле оказался превосходным.

После первых глотков этого напитка вопросительно Инночка посмотрела на меня, а я без дополнительных слов сразу понял её.

– Купим, купим.

На что она удовлетворённо кивнула, благодаря меня за понимание.

Пока мы дегустировали чай, Саша принялся вынимать из своих закромов всё то, что находилось у него в закромах.

На прилавке появились статуэтки из сандалового дерева. Тогда ещё рубку этих деревьев не запретили и эти изделия свободно изготавливались и продавались.

Саша выставлял их перед нами и предлагал понюхать каждое, чтобы убедиться, что это не подделка, а настоящий сандал.

Инночка выбрала несколько статуэток и с удовольствием их рассматривала, а я тем временем обратился к Саше с вопросом:

– А женские украшения из камней у вас можно изго– товить? Камни у меня есть с собой.

Мне что-то расхотелось ехать целых пятнадцать километров к Джимми в Кандидам, поэтому я решил спросить об этих камнях Сашу.

Тот, не меняясь в лице и продолжая расхваливать свой товар, ответил:

– Покажи мне свои камни.

Достав из сумки гранаты и рубины, а также эскизы, по которым Инночка хотела бы сделать украшения, я разложил их перед Сашей.

Когда Саша увидел камни и эскизы, то я сразу почувствовал, что какая-то неуверенность засквозила в его словах.

Он осторожно повертел камни, посмотрел их на свет и негромко протянул:

– Да… Не знаю, что и сказать. Надо подумать, чтобы лучше всё посмотреть и обсудить. – И, замяв разговор об украшениях, переключился на свои сувениры, но потом извинился и начал кому-то звонить.

Со второй попытки он дозвонился и что-то долго говорил в телефон на местном диалекте. После разговора, изобразив степень крайнего разочарования на лице, он сказал:

– Ты лучше завтра приходи. После двенадцати часов дня приходи. Мастер обещал завтра приехать. Сегодня уже поздно. – Он говорил это быстро, но с извинениями. – Он посмотрит и скажет тебе, что можно сделать с твоими камнями.

Ну что ж, завтра так завтра. Я сложил камни вместе с купленными сувенирами к себе в сумку, и мы вернулись на судно.

Паспорта я сразу же отнёс вахтенному помощнику, а камни и сувениры выложил на одну из полок бельевого шкафа, слегка прикрыв их какими-то футболками.

Глава третья

С утра наступило двадцать пятое декабря. Ни в порту, ни на судне никто не работал.

Для наших филиппинцев мы тоже сделали выходной день, ведь все они католики и для них это святой день.

На палубе бассейна по правом борту на трубе кто-то из экипажа красиво написал «Merry Christmas».

Но стол накрыли в видеосалоне, там же поставили и ёлку. На открытой палубе капитан празднование устраивать не захотел по двум простым причинам. Во-первых, потому что судно находилось в порту и празднованию Рождества могли помешать многочисленные толпы любопытных индийцев, а во-вторых – на улице было прохладно и дул сильный ветер, разносящий пыль со всех причалов.

Поэтому капитан и приказал накрыть торжественный обед в видеосалоне.

В назначенный срок в салоне собрался весь экипаж.

К этому же времени подошли и мы с Инночкой.

В салоне было не так уж и много места, чтобы плясать или танцевать, но для того, чтобы поместилось пятнадцать человек, места вполне хватало. Даже можно было сесть на боковые диваны. К тому же матросы принесли ещё и дополнительные стулья.

На большом столе посередине салона стоял громадный торт, который грузополучатель подарил нам по случаю праздника. А небольшие столики вокруг него повар со стюартом заполнили блюдами с различными салатами и закусками. Там же в ящиках стояло охлаждённое пиво и прохладительные напитки.

Торт в центре стола стоял как главное украшение. Рядом с ним на специальном блюде лежал большой красивый нож для разрезания.

Капитан произнёс речь, поздравил всех с Рождеством и пожелал экипажу всего наилучшего. Все зааплодировали после окончания речи капитана, а потом он обратился к Инне:

– Попросим единственную леди нашего судна разрезать торт. – Он указал на торт и посмотрел на Инну. – Нам всем повезло, что у нас есть такая прекрасная леди на борту.

Все вновь зааплодировали, а капитан вручил Инночке нож.

Она взяла его и осторожно начала разрезать торт, а специальной лопаточкой подцеплять отрезанные куски. Каждый член экипажа подходил к ней с пустой тарелкой, а она накладывала им отрезанные кусочки, одаривая всех своей обворожительной улыбкой.

После того как торт оказался полностью разрезанным и разобранным довольными матросами, механиками и штурманами, они подняли бокалы и выпили за наступившее Рождество.

Я тоже налил себе и Инночке вина, бутылка которого отдельно стояла на небольшом столике. Нас усадили в центре стола по правую руку от капитана, где мы спокойно поговорили и пробовали этот замечательный торт.

После того как торт съели и закуски на окружающих столиках поубавилось, капитан вновь обратился ко всему экипажу:

– А самое главное мероприятие произойдёт вечером. Поэтому я приглашаю экипаж и господ командиров вечером в кают-компанию.

После семнадцати часов весь экипаж вновь собрался, но уже в кают-компании.

Места хватило всем. Но теперь за командирским столом сидели только командиры, а за вторым столом – филиппинцы.

Повар приготовил жареного поросёнка, курицу, рыбу, наварил целую бадью риса и сделал салат «Оливье».

Рис – понятно. Без риса филиппинцы не едят ни единого блюда. Для них он является основной пищей, как для нас хлеб. Остальные закуски повар красочно выложил в блюда на буфете и в красивые фарфоровые кастрюли. Пустые тарелки стояли рядом. Поэтому каждый мог подойти и взять с буфета любое блюдо.

В отдельных стопках в углу стояли ящики с кока-колой, пивом и ящик с вином. А на командирском столе красовались даже две бутылки с шампанским, за которым сам капитан специально недавно ездил в дьюти-фри в Дубае.

После того как все расселись, капитан повторил своё поздравление с Рождеством и предложил пробовать всё, что есть на столах.

Мы с Инночкой сидели около капитана и говорили про то, как прошёл год, у кого какая семья, какие трудности и радости произошли в прошедшем году.

Пили вино, ели поросёнка, и было бы всё хорошо, но вдруг капитана позвал к трапу вахтенный матрос.

Он вышел и вскоре вернулся с высоким красивым индусом. Индийского в нём практически ничего не было – только смуглость кожи и большие миндалевидные глаза.

А так вошедший ничем не отличался от обычного жителя Средиземноморья. Европейское лицо, зачёсанные назад гладкие волосы и высокий рост. Рядом с ним шёл совсем юный мальчик небольшого роста. У вошедший оказался ростом не меньше, чем метр восемьдесят пять, а у юноши от силы метр шестьдесят.

Андрей Сергеевич и я имели рост по метр семьдесят, поэтому вошедший индус оказался чуть ли не на голову выше нас, зато мальчишка, семенящий рядом с ним, смотрелся совсем маленьким и худеньким, и щупленьким. Ну совсем юный мальчишечка.

Андрей Сергеевич посмотрел на повара, и тот без дополнительных напоминаний освободил место за столом для пришедшего индуса и его спутника.

После этого капитан представил пришедшего индуса по-английски.

– Господа офицеры, – поднявшись, торжественно начал он, а мы все замолчали и молча смотрели на капитана, – это господин Мѐта. Он является генеральным директором компании в Кандле, которая занимается перевозками грузов. Господин Мета решил лично поздравить наш экипаж с Рождеством.

Мы все приподнялись со своих мест, кроме Инночки, и поклонились ему.

За Метой и мальчиком шли ещё два индуса с объёмными сумками. Один из них нёс торт, который тут же выставили на стол, а другой – сумку с закусками, которые тут же поставили на изящных тарелках перед каждым из сидящих.

* * *

А так как штат Кандла – это абсолютно трезвый штат, то спиртного они, конечно, из сумок не достали.

Чтобы выпить, индийцы специально приходили к нам на судно и допоздна засиживались в каюте капитана. Для этого капитан специально набирал в Дубае специальный виски.

Бутылка этого виски стоила 2,85 доллара. На её этикетке золотыми буквами витиевато красовалась надпись: «Scotch whisky».

Мы как-то попробовали этот виски с механиками и наутро чуть ли не подыхали от его «отличного» качества. Поэтому эксперименты с этим напитком у нас сразу прекратились. Но этот виски индийцам нравился. Так что за три дня стоянки у капитана уходило его почти ящик. Распивать спиртное разрешалось только на судне, а не на территории Индии, поэтому все индийские любители оторваться от домашней действительности приходили пить его к нам. А таких желающих оказывалось достаточно.

* * *

Мета не стал пить предложенный виски. Он попросил вина, и капитан исполнил его просьбу, налив в фужер красного французского шардоне.

Мета посадили как раз напротив Инны. Он не сводил с неё глаз. Я видел, что Инна в свою очередь заинтересовалась новым гостем. После непродолжительных разговоров Мета предложил тост за прекрасных женщин, потом за Рождество, потом ещё за что-то.

Инна сидела между мной и капитаном, и когда Мета что-то говорил, то я или капитан переводили ей сказанное Метой. В ответ она тоже выражала свои пожелания ему или давала ответы на его вопросы. Мы волей-неволей оказались переводчиками у Инны.

Иногда казалось забавным, когда мы переводили с двух сторон то, что сказал Мета.

Засиделись допоздна. Негромко играла музыка, располагающая к расслаблению и приятным разговорам.

Филиппинцы за своим столом вели свои беседы. Механики и штурманы переместились на другой край стола и тоже что-то обсуждали, а я с капитаном и Мета вели свои разговоры. Два индийца стояли за спиной у Мета и выполняли малейшие его пожелания.

Но настало время, когда Мета многозначительно посмотрел на часы, извинился и собрался уходить со своим юношей. За время наших разговоров этот смазливый мальчуган не произнёс ни одного слова. Он только, как говорится, кушал и слушал.

После ухода Меты Инна недоумённо посмотрела на Андрея Сергеевича:

– А с кем это он был?

– С кем, с кем… – усмехнулся Андрей Сергеевич. – Что, непонятно, с кем?

И тут до Инны стало доходить:

– А-а, – задумчиво протянула она. – А я-то думаю, почему он толком не ответил мне на вопрос о своей семье.

Во время нашего разговора Инна спросила у Меты:

– А вы женаты? Такому представительному мужчине, как вы, очень нужна красивая жена.

На что Мета задумался и однозначно ответил:

– Нет, я не женат.

– А почему? – наивно удивилась Инна.

Усмехнулся и слегка замявшись, он произнёс красивым, глубоким баритоном:

– Ну, у меня не получается жениться. Я не могу найти себе такую прекрасную женщину, как вы, – пошутив так, он вышел из щекотливой ситуации.

На этот комплимент Инна сразу отреагировала:

– Но я уже замужем, поэтому я не могу вам составить компанию в семейной жизни.

Он печально посмотрел Инне в глаза и негромко ответил:

– Да, поэтому моя мама мне и говорит, что она не дождётся внуков.

А сейчас, после ухода Мета, Инна прояснила себе:

– Вот почему его мама не дождётся внуков. А я-то думала, что это он с сыном пришёл. А тут, оказывается… – И мы рассмеялись над этим небольшим недоразумением.

Народ гулял за обоими столами. Механики достали водочку, а у филиппинцев появилась недопитая бутылка «Джонни Уокера».

А мы с Инной поднялись в каюту. Она захватила с собой тарелку с тортом, а я полбутылки вина.

В каюте стояла тишина и было относительно прохладно. Вся атмосфера располагала к отдыху.

Инночка села на диван пред тарелкой с тортом.

– Я вообще-то спать не хочу, – заявила она и предложила: – Давай посмотрим какое-нибудь кино.

Я включил ей видик, сел рядом, обнял её и молча уставился в экран телевизора. Такая обстановка как-то расслабила меня, и у меня сами собой начали закрываться глаза.

Чувствовалась усталость прошедшего дня. Ранний подъём, швартовка, работа в машине, да и выпил я немножко.

Меня всё сильнее и сильнее клонило в сон. Наконец-то я не выдержал и сознался Инночке:

– Пойду ка я лучше посплю, а то меня что-то вырубает.

Она нажала паузу на видике, повернулась ко мне, нежно обняла руками за шею и поцеловала. Потом отстранилась и посмотрела в мои полусонные глаза:

– Ладно. Иди уж. Устал за сегодняшний день. – Ласково произнесла она, погладила меня по голове и слегка подтолкнула к спальне. – Иди, поспи. А я фильм досмотрю и тоже приду.

Я зашёл в спальню и плотно закрыл за собой дверь.

Разделся и лёг в кровать.

Едва я прикоснулся к подушке, то сразу заснул и проснулся только утром от звонка будильника.

Глава четвёртая

Инна лежала рядом у стенки и мирно дышала. Как она туда пробралась? Я, наверное, так крепко спал, что ничего не слышал.

Дверь из спальни в кабинет осталась открытой. Через её проём я видел диван, на котором Инна аккуратно уложила свои вещи. На журнальном столике лежали рассыпанные в беспорядке лаки и помады. Наверное, перед сном Инночка наводила порядок с ногтями. Там же находилась раскрытая косметичка, возле которой лежали новые серьги, золотые цепочки и рисунки для предполагаемых украшений.

Осторожно, чтобы не шуметь, я поднялся с кровати и тихонечко прошёл в душ.

Умылся, почистил зубы и, опять так же осторожно прикрыв дверь в спальню, вышел в кабинет. Там оделся в свежий комбинезон и вышел из каюты. Перед выходом из каюты ещё подумалось, что Инночку надо бы закрыть на ключ, но побоялся, что ключ в замке громко щёлкнет и разбудит её. Поэтому только осторожно прикрыл за собой дверь и спустился в кают-компанию на завтрак.

После завтрака, несмотря на вчерашний банкет, вся машинная команда находилась в сборе. «Больные» отсутствовали.

Разводка прошла в обычном порядке, и все приступили к намеченным планом работам, которые требовалось сделать ещё вчера.

Второй механик с третьим и с фиттером продолжали делать необходимые осмотры в главном двигателе.

Они начали вскрывать картерные лючки главного двигателя, а чтобы не испачкать плиты маслом, их застелили брезентом. То есть все занимались делами, которые они хорошо знали. Если что-нибудь выявится сверхординарное, то они позовут меня. А так всё сфотографируют и предоставят мне для отчёта, который я отправлю в компанию.

Делать мне пока там было нечего. Зачем я им буду там мешать? Они и без меня знают очень хорошо, что им предстоит сделать.

Дядя Саша опять полез с мотористами на краны, а я вышел на палубу.

Там и наткнулся на Андрея Сергеевича. Тот тоже производил осмотры трюмов. Мы поздоровались, перекинулись парой слов о погоде, и он предложил:

– Пошли ко мне в каюту, посидим там, пивасика выпьем. Повар вчерашние остатки занёс ко мне в каюту.

Мне пока тоже делать было нечего, поэтому я согласился:

– Пошли. По баночке-то после вчерашнего не помешает.

Мы поднялись к нему в каюту и сидели там, обсуждая вчерашний банкет почти до десяти часов.

Очнувшись от разговоров, я посмотрел на часы:

– Пора бы и Инну поднимать, – извиняясь, посмотрел я на капитана.

– Точно, точно. Иди, поднимай её, а то ко мне скоро приедут наши индийские друзья после вчерашнего Рож– дества, – он кивнул на ящик, стоящий в углу. – Там для них есть лекарство.

Я усмехнулся – понял, о чём он говорит, и спустился к себе в каюту.

Осторожно, чтобы не скрипнуть ручкой дверного замка, открыл дверь. Смотрю, Инны в кабинете нет.

Дверь в спальню оставалась по-прежнему закрытой. Мне что-то показалось странным в каюте. Как будто чего-то не хватало.

Перед выходом из каюты зрительная память зафиксировала, что Инна оставила на журнальном столике серьги с изумрудами, которые я сделал у Джимми. Она, наверное, вечером, уже без меня, ещё раз их примеряла и рассматривала эскизы украшений с гранатами и рубинами и кое-что изменяла в них.

Кроме того, я утром видел, что на столике лежал мешочек с камешками и крестик с цепочкой – а сейчас ничего этого нет. Ещё показалось странным, что одна из створок шкафа оказалась слегка приоткрытой.

Я ещё ничего не успел подумать, как дверь из спальни открылась и оттуда вышла умытая и причёсанная Инночка. Увидев меня, она протянула ко мне руки со словами:

– Ты уже что, вернулся?

Я в изумлении непроизвольно ответил:

– Откуда вернулся?

– Но ты же взял все камни и поехал их делать. Мы же договаривались с Сашей, что ты будешь у него делать украшения, – ничего не понимая, лепетала она.

– Да никуда я не ездил! – удивился я её словам. – Я ждал, когда ты проснёшься. Мы же договорились, что только тогда мы с тобой вместе и поедем к этому Саше! Со всеми эскизами и камушками. Может быть, у тебя лучше получится объяснить мастеру, что тебе надо сделать.

Инна, ничего не понимая, смотрела на меня. Я потрогал приоткрытую дверь шкафа.

– Ты что-нибудь доставала из него? – я вопросительно посмотрел на неё.

Инночка в ещё большем недоумении почти шёпотом пробормотала:

– Нет. Я вообще ещё из спальни не выходила.

В шкафу, на одной из полок, до этого лежал маленький синенький мешочек из бархата для украшений. В нём находилась золотая плитка, которую мы купили в Дубае, и ещё кое-какие золотые украшения, которое Инна взяла с собой из дома.

Мешочка прежнем месте не лежало.

Ничего не понимая, я опять спросил Инну:

– А ты ничего здесь не брала? – и указал на пустую полку.

Она ошарашенным взглядом посмотрела на меня и растерянно, еле выдавливая из себя слова, прошептала:

– Нет. Ничего не брала.

Чтобы до конца прояснить ситуацию, я ещё раз спросил:

– И ты никуда не выходила?

– Нет, не выходила я никуда, – уже раздражённо произнесла она в ответ.

Я вспомнил, что, выходя из каюты утром, я тихонько закрыл за собой дверь. У меня ещё подумал, что закрывать Инну на ключ не надо. Ну, думал, что если я щёлкну замком, то она от его щелчка проснётся, поэтому не стал закрывать дверь на ключ, а только осторожно прикрыл её.

И сейчас, когда я входил в каюту, дверь была точно так же закрыта, но в каюте уже чего-то не хватало.

Инна всё так же растерянно смотрела на меня и тихо говорила, указывая на столик:

– Куда же всё это исчезло?

Но я перебил её, пытаясь уточнить и цепляясь за последнюю возможность:

– Ты вспомни. Может быть, ты вставала, после того как я ушёл? Я же видел перед уходом, что всё лежит на столе. Куда же это всё делось-то?

Инночка, напрягая память, уже более отчётливо предположила:

– А может быть, это всё украли, пока я спала? Я сквозь сон слышала, как кто-то осторожно заходил в каюту. Я думала, что это ты, – начала вспоминать она.

– Никуда я не заходил. Я с Андреем Сергеевичем сидел у него в каюте, – отмёл я все её домыслы.

– Значит, кто-то зашёл и всё это забрал, пока я спала, – подытожила Инночка.

– Кто зашел? Как зашёл? Я ничего не слышал. Я же был только палубой выше. Подожди. Я сейчас схожу к Андрею Сергеевичу.

Быстро поднявшись к нему в каюту, я известил его:

– Слышишь, Андрей Сергеевич, у Инны, пока она спала, украли всё золото.

– Как украли? – капитан оторвался от разложенных на столе документов и в недоумении посмотрел на меня.

– Да вот так! Ничего нет, – я в бессилии, чтобы ещё что-то разъяснять, развёл руками.

Мы вместе с ним спустились к трапу на главную палубу, и капитан приказал матросу:

– Никого не впускать и не выпускать без моего разрешения. Сейчас на судне начинается досмотр.

Когда я вновь поднялся в каюту, то застал свою жену всю в слезах:

– О, украли! Ой, теперь ничего нет! Где теперь всё взять? Как всё найти? – причитала она.

И чего только она там не вспоминала. И какой я нехороший, что не закрыл дверь на ключ. И какая она растяпа, что оставила всё на столе. Всех стенаний и рыданий было не передать.

Андрей Сергеевич попытался её успокоить:

– Ну, успокойтесь, Инночка. Будем искать. Сейчас начнём досмотр. Ничего не пропустим.

А я про себя подумал: «Что здесь может дать досмотр? Эту пригоршню шурушков можно засунуть в любое место, в любую щель. И никто никогда их не обнаружит».

Инночкины стенания услышал и дядя Саша. Его каюта находилась палубой ниже. Он забежал в каюту.

– Что такое? Что произошло? – принялся он озабоченно допытываться у второго механика, который тоже зашёл ко мне в каюту.

Второй механик, каюта которого находилась напротив моей, объяснил ему ситуацию с воровством.

– А-а… – понимающе покачал головой дядя Саша. – Да понял я. Всё понял.

Он быстренько побежал по трапам вниз и за одним из пожарных извещателей обнаружил бархатный синий мешочек, в котором когда-то лежали Инночкины украшения. Но – увы! Мешочек оказался пустой!

Дядя Саша с мешочком в руках зашёл в каюту и показал его Инночке:

– В этом мешочке были ваши украшения?

Инночка выхватила мешочек у дяди Саши из рук, а когда обнаружила его пустым, то ещё пуще прежнего разрыдалась.

Зашедший дядя Витя сразу же предположил:

– Это, наверное, дело рук филиппинцев, – на что Андрей Сергеевич строго возразил ему:

– Не может быть такого. Они у нас все спокойные и честные. – Но, секунду подумав, решил: – Сейчас. Что-нибудь придумаем.

Он быстро поднялся к себе в каюту и позвонил хозяевам фирмы.

Через полчаса Мета с Амардипом, а Амардип работал в этой же компании вторым директором, появились на судне и сразу пришли ко мне в каюту. Это для того, чтобы прояснить обстановку. В каюте они начали расспрашивать меня и Инну о том, что случилось и как всё произошло.

Инна им повторила произошедшие события. Она объясняла всё по-русски, а я переводил её слова на английский.

Я потребовал у этих господ, чтобы они немедленно стали искать воров.

Инна сидела на диване, держа голову в руках. Она уже овладела собой, перестала плакать и успокоилась.

Посмотрев на Мета с Амардипом, она спокойным, ровным голосом сказала им:

– Надо искать воров.

Мета с Амардипом стояли в нерешительности. Что делать, как быть в этой ситуации? По их виду я заметил, что они не представляли, что можно предпринять сейчас. Ведь на завтра запланирован отход. А если будут искать пропажу, то, когда он произойдёт, трудно было себе представить. Ведь задержка отхода влекла за собой бешеные расходы.

Мета что-то обсудил с Амардипом на местном диалекте и обратился к капитану:

– Если мы сейчас обратимся в полицию, то судно будет отведено на рейд реки. И пока полиция не проведёт все мероприятия по дознанию, судно в рейс не уйдёт. На это потребуется не меньше недели. Простой судна повлечёт за собой очень большие расходы.

Я понял, чтобы избежать этих расходов они сделают всё, чтобы их не было. Мета ещё раз посмотрел на всех нас и предложил:

– Давайте сделаем так. Вы пойдёте в рейс… – и мы от его слов недоумённо переглянулись между собой. – И если вы до сих пор ничего не нашли, – продолжал Мета, не обращая внимания на наши взгляды, – то ясно, что золото украл кто-то из местных жителей и он уже успел уйти с судна. Поэтому здесь, на судне, вы уже ничего не найдёте. А пока вы будете в рейсе, я подключу своих шпионов. Они всё узнают про воровство. Мы всё равно найдём этого человека. Но вы в полицию пока ничего не заявляйте. Я вас очень прошу, – он даже прижал руки к груди, чтобы усилить эффект своей речи.

Я перевёл Инночке всё, что сказал Мета, а он всё это время вопросительно смотрел на неё, ожидая её решения:

– Ну как? Что она думает об этом? – не вытерпел он, когда я закончил переводить его слова.

Выслушав меня, Инночка уже окрепшим голосом произнесла:

– Ну что ж, как у меня не было серёг с этим куском золота и камнями, так их и нет. Что теперь о них жалеть? Жалко, конечно, и обидно, что их украли, – она скорбно покачала головой, – но по потерянному я волосы рвать не стану. Ладно, я уже как-нибудь смирюсь с этим. – И она решительно посмотрела на Мета.

Когда Мета с Амардипом услышали то, что я перевёл, они поначалу даже онемели от такого решения женщины, а потом заулыбались и облегчённо вздохнули.

Обсудив между собой эту проблему на местном диалекте, они, прижав руки к сердцу, уже по-английски начали заверять Инночку:

– Через десять-двенадцать дней судно снова вернётся в Кандлу, и тогда мы обеспечим вам прекрасный отдых. Мы отведём вас в самые лучшие ювелирные магазины, где вы найдете себе всё, что только пожелаете. В этих магазинах делают покупки все самые известные женщины Кандидама. Мы обеспечим вам самые большие скидки в этих магазинах. Мы обещаем, что даже если чего-то не найдём и эта история затянется, то мы компенсируем вам всё, что вы потеряли.

Инна внимательно выслушала перевод этих заверений.

Ко всему прочему я добавил уже от себя:

– Мамусик мой замечательный, послушай этих индийцев. Ты знаешь, что простой судна – это громадные расходы для них. Да ладно с этими расходами. Это не наша проблема. Но мы ведь неделю будем стоять посередине этой вонючей речки. Тебе охота стоять в этой грязи и вони целую неделю? На берег-то сойти будет нельзя. – Я для убедительности наклонился и посмотрел в ещё припухшие от слёз глаза Инночки. – И ты хочешь, чтобы судно неделю стояло на рейде, а ты нюхала, как воняет от этой речки и Кандлы? И не факт, что полиция найдёт этих воров и стоянка будет всего одну неделю.

Инна молча выслушала меня и, подумав, решила:

– Нет, лучше мы пойдём в чистое море, опять наберём бассейн и будем купаться. Ну что же делать, если всё так получилось? – Она растерянно оглядела присутствующих в каюте. – По потерянным волосам не плачут, – и обратилась к Мета с Амардипом: – Никто вас не просил давать мне такие обещания, но если вы их дали, то при следующем заходе судна в Кандлу прошу вас выполнить их. А сейчас я решила, что полицию мы вызывать не будем.

Я как мог тщательнее перевёл решение Инны Мета и Амардипу. Те обрадовались такому решению женщины и рассыпались перед ней в благодарностях.

После ухода Меты и Амардипа Андрей Сергеевич с уважением посмотрел на Инну:

– Инна, ну вы вообще непередаваемы. Вы лучше, чем любой мужчина, переносите все трудности. Моя жена вообще бы головой об стенку билась, если бы с ней такое произошло. А вы всё так спокойно перенесли!

Инне сейчас было не до похвал. Она с грустной улыбкой ответила Андрею Сергеевичу:

– Ну вот такая я! А что теперь делать? – и от своих слов невесело рассмеялась.

Андрей Сергеевич всё ещё находился под впечатлением её поведения.

– Это очень замечательно, что вы так решили. Ведь сегодня вечером уже закончат выгрузку, и судно будет отходить на Эмираты.

Выгрузку вскоре закончили и судно осталось у стенки в ожидании прилива.

После того как начался прилив, на судно привезли лоцмана. В белой форме со всеми регалиями он выглядел неподражаемо.