Текст книги "Юность"

Глава четвёртая

Утром мальчишек еле-еле растолкал Иван Михайлович.

Он встал намного раньше, взнуздал Рыжуху и запряг её в телегу.

Баба Лена напоила ребят сладким чаем и они, сложив вещички в телегу, тронулись на выезд из Золотой Горы.

Баба Лена на прощанье расцеловала мальчишек и, глядя на них повлажневшими глазами, пожелала:

– Ну, ребятушки мои милые, счастливо вам добраться. Идите осторожно. По сторонам смотрите, от Михалыча не отходите. Дай Бог, если всё будет удачно, придёте в Комсомольск после полудня, – она долго стояла у порога дома и смотрела вслед мальчишкам, пока телега не скрылись за дальним поворотом дороги.

Рыжуха не спеша шла по извилистой грунтовой дороге, заросшей по обе стороны густым лесом. Это уже напоминало тайгу, которая в воображении Лёньки такой и должна быть.

Слева от стороны дороги текла небольшая речушка, то пропадающая в зарослях тальника и берез, то появляющаяся вновь. С другой стороны, вверх уходили склоны, покрытые густым лесом, в котором начали попадаться пихты и множество лиственниц. Чем дальше они отходили от Золотой Горы, тем чаще начали встречаться хвойные деревья.

Вокруг стояла тишина. Только слышался шелест листвы, журчание речушки, да в лесу всё чаще и чаще раздавались певучие голоса невидимых птиц.

Иван Михайлович шёл впереди, держа Рыжуху под узду, а мальчишки двигались следом, ухватившись за борта телеги и, иной раз, запрыгивая в неё.

Иван Михалыч этими действиями пацанов был недоволен. Он то и дело сгонял их с телеги.

Если телега шла в гору, то он недовольно кричал ребятам:

– Нечего лошадь нагружать. Ей и без того телегу тяжело тащить. Сами идите. Ноги не стопчите, да телегу подталкивайте. Не баре какие. Руки не обломятся.

Ну а если телега катилась под гору, приказывал:

– Хватайтесь за бортик, не давайте телеге разгоняться. Держите крепче, не фелоньте!

В телеге лежал какой-то груз, накрытый брезентом и плотно привязанный веревками к бортам.

Мальчишки, конечно, понимали, что Рыжухе приходиться нелегко. Поэтому все приказы Иван Михалыча они выполняли без обид.

Лёньке интересовался всем, рассматривая незнакомые пейзажи, поэтому любая мелочь привлекала его внимание.

– Что за речка? Как называется? – Сразу по отъезду спросил он Михалыча, как только услышал у дороги звонкий поток воды.

– А это и есть Хугдер, – Иван Михайлович усмехнулся. – Не смотри, что он такой малый сейчас. По весне он бурлит, как взрослый. А там, дальше, – он махнул рукой вперед, – он будет ещё ширше.

Мальчишки быстро освоились в незнакомой обстановке.

Лес становился всё гуще и гуще. Сосны, лиственницы, и лиственные деревья, росли вперемежку. Таких хилых деревьев, как около города Зея, здесь не росло. Берега вдоль речки почти не просматривались, настолько они заросли тальником.

В одном месте, где дорога пересекала речку, они остановились и набрали воды.

Вода оказалась холодная и вкусная. От неё даже ломило зубы.

Михалыч, нашёл заводь, где вода была потеплее, набрал её в чистое ведро и дал попить Рыжухе. Подождав, пока лошадь напьётся, они вновь тронулись в путь. А пока Рыжуха осторожно пила воду, у пацанов хватило времени, чтобы поплескаться в воде и побрызгать ею друг на друга.

Но Михалыч строго прервал их игры:

– Хорош баловством заниматься. Ехать надо. Давай, толкайте телегу.

Мальчишки уперлись в задний борт телеги и помогли Рыжухе сдвинуть её с места.

Часа в три дня они подошли к прииску Комсомольск.

Иван Михайлович подъехал к одному из домов в середине поселка:

– Тут мы и будем жить-поживать. Идите туда к начальнику, он там вам всё скажет, что надо делать.

Мальчишки подхватили рюкзаки и зашли в дом.

В комнате находилось двое мужчин. Одним из них оказался Сашкин отец.

Как только они вошли, Анатолий Павлович раскрыл объятья и радостно заключил в них сына:

– О, сынок! Привет, привет, родной, – приговаривал он, крепко обнимая Сашку.

И, отстранившись от сына, посмотрел на мальчишек:

– Как добрались-то? Ничего не случилось по дороге?

– Хорошо добрались, – в один голос заверили его парни.

– Ну а ты, Лёня, как? – он внимательно посмотрел на Лёньку.

– Да, тоже ничего. Всё хорошо. Столько интересного было! – он попытался рассказать о дороге и об увиденном, но Анатолий Палыч прервал его:

– Не устали? – ещё раз повторил он свой вопрос.

– Нет, не устали, – бодро заверил отца Сашка. – Вчера в бане были. Вот где класс! Михалыч нас стегал, стегал, но мы всё выдержали. И сегодня всё нормально было. Помогали Михалычу в дороге, – восторженно рассказывал отцу Сашка.

– Ладно, ладно, – положил руку на плечо сына Анатолий Палыч. – Мы тут обед только что приготовили. Давайте, садитесь с нами за стол.

Мальчишек не пришлось долго уговаривать. Они сразу устроились на лавке около огромного стола, занимавшего чуть ли не половину комнаты.

Бумаги, наваленные на столе, Анатолий Павлович сдвинул к краю, освобождая его для мальчишек. В огромные железные миски им налили густой ухи, с солидными кусками какой-то огромной рыбины.

– Суп из тайменя, – пояснил Анатолий Павлович. – Вчера вернулись с Гилюя. Там и поймали несколько рыбок, – он весело рассмеялся.

Сашка с интересом обратился к отцу:

– И какой это был таймень?

– Да, наверное, с метр. Да ещё несколько ленков попалось. Тоже приличных, – он показал, каких именно приличных. – Мы их солью пересыпали. Завтра можно будет попробовать. Это будет почище того краснюка. А вы ешьте, ешьте.

– Пап, – просяще посмотрел Сашка на отца, – а мы сможем порыбачить на Гилюе?

Отец посмотрел на Сашку с удивлением:

– А вы что сюда рыбачить приехали или работать? – при этих словах в его голосе послышались твердые нотки.

– Работать, – нерешительно промямлил Сашка.

– Ну, если работать, то и будете работать. А вот как дойдете до Гилюя, то я сам вам покажу, где находятся ямы с таким тайменем. Понятно? Ещё есть вопросы? – он внимательно посмотрел на ребят.

– Пока нет, – с набитыми ртами изрекли будущие работяги.

– Ну, если нет, то сейчас и кашки отведайте нашей.

Он навалил в опустошенные тарелки гречневой каши, густо заправленной тушенкой, да ещё вручил мальчишкам по огромному куску свежего пахучего хлеба.

После перехода и каша оказалась вкусной.

Начальник партии из шкафчика достал бутылку, налили себе и Анатолий Палычу по четверть стаканчика.

– Ну что? – поднял он стакан. – За уху?

Они выпили «за уху», а бутылку сразу убрали в шкаф.

Когда мальчишки всё доели, то Анатолий Павлович обратился к ним:

– Всё? Наелись?

– Угу, – удовлетворенно, чуть ли не в один голос, промычали они.

Анатолий Палыч улыбнулся и серьёзно обратился к ребятам:

– Так. Расслабляться некогда. Завтра выступаем на Гилюй. Там работа уже начата. Будете её продолжать, – и осмотрел пополнение. – А у вас есть одежда для работы в тайге? – поинтересовался он.

Лёнька указал себе на ноги:

– Вот только и сапоги-то у нас и есть.

– Хорошо, – понял его Анатолий Палыч. – Смотрите, – он указал на одну из дверей в этой большой комнате. – Там, в кладовке у нас роба лежит для рабочих. Выберите себе, что надо. Энцефалитки обязательно возьмите. Клещей в этом году что-то очень много развелось. – Но, о чём-то вспомнив вновь спросил: – Лёнь, а ты привит от энцефалита? Сашку-то я сам водил на прививки. А ты?

– Конечно, привитый, – успокоил Лёнька Анатолий Палыча. – В нашем классе все прививались. Нас же в тайгу на лесопосадки возили.

– Не дай Бог, ещё вас покусают, – покачал головой Анатолий Палыч. – Чтобы обязательно носили энцефалитки. Там же найдете и болотники, да возьмите ещё по паре резиновых сапог с короткими голяшками. На работе будете болотники надевать, – Лёнька непонимающе поднял глаза на Анатолия Павловича. – Там вам придется постоянно через реку переходить, – пояснил он, увидев удивлённый Лёнькин взгляд. – А по тайге и в коротких походите. Но, чтобы ходили только в энцефалитках, – он на этом слове вновь сделал ударение. – Чтобы обязательно их надевали, – и, сделав небольшую паузу, добавил: – А по деревне можете и в своих кирзачах ходить. У местных пацанов – это особая мода. Так что, не выделяйтесь. Понятно? – от этих слов они с начальником рассмеялись.

– Понятно, – в один голос заверили его вновь испечённые рабочие топографической партии.

Мальчишки переоделись и уже в новых энцефалитках и кирзачах, с завернутыми голенищами, пошли прогуляться по прииску.

Он находился в долине, в которую выходила дорога из Золотой Горы.

По дну долины протекала речка Хугдер. В верховьях её перегораживала большая запрудой, из которой часть воды выходила по деревянному желобу и по высокому правому склону сопок шла к гидравлике, расположенной на выходе из долины. Там рабочие, с помощью этой воды, размывали гидромониторами грунт и вымывали из него золото.

Другая часть воды, вытекавшая из запруды, шла слева от поселка по естественному руслу речки и так текла дальше, вдоль сопок, к самому Гилюю. Отработанная гидравликой вода соединялась с этим руслом за прииском. Поэтому прииск располагался, как бы на острове. Слева по своему естественному руслу текла речка с вкусной, холодной и прозрачной водой, в которую справа впадал поток желто-коричневой воды после гидравлики и дальше Хугдер нёс свои перемешанные воды в Гилюй.

Прииск оказался небольшим примерно с тремя десятками домов. В верховьях долины находились дома местных жителей и дизельная электростанция. Половина из них оказалась не жилыми, потому что, когда местные жители узнали, что их поселок через несколько лет попадет под снос, из-за разработки золотого месторождения, они переехали в Золотую Гору или на прииск Дамбуки, где им выделили новые дома.

В низовье долины располагались клуб, магазин, бараки рабочих прииска, конюшня и мастерская.

Мальчишки медленно шли по безлюдной центральной дороге прииска и с интересом разглядывали окрестности. В это послеобеденное время солнце палило нещадно, и на улице было очень жарко.

По пути им попалась женщина с коромыслом через плечо.

– Ну-ка, ребятки, давайте быстро-быстро проходите, а то у меня ведра пустые, – заботливо произнесла она, пропуская мальчишек перед собой.

Мальчишки ускорили шаг и прошли мимо нее:

– Откуда же это вы такие красивые у нас тут появились? – поинтересовалась она.

– Из Свободного мы. Только что приехали, – удовлетворил любопытство женщины Сашка.

– А-а, – протянула женщина. – В гости к кому? Или как? – чувствовалось, что она хотела узнать всё о ребятах поподробнее.

– В партию мы приехали, работать, – продолжил отвечать Сашка.

– Вона оно чё, – что-то поняв своё, протянула женщина. – Ну, тогда ладно. Давайте, давайте. Идите. Увидимся ещё, – пообещала она и пошла к речке.

Мальчишки двинулись дальше, к магазину, ярко выделяющийся светлым цветом свежих бревен на фоне остальных старых домов.

Они зашли в магазин не для покупок, а из любопытства. Посмотреть, что же может продаваться в нём. И тут им пришлось удивиться.

У Лёньки папа часто ездил в командировки, а мама целыми пропадала на работе. Она перед работой оставляла Лёньке список продуктов, которые требовалось купить и дел, необходимых сделать в её отсутствие. Поэтому Лёнька прекрасно знал, какие продукты свободно бывают в магазинах и про цены на них.

Но тут всё лежало вперемешку. Тушёнка и множество разнообразных консервов. И мясных, и фруктовых. И крупы любые, макароны и даже одежда и обувь.

Всё увиденное, мальчишки активно и громко обсуждали. Продавщица смотрела на них спокойно, зная, что это не покупатели, а обычные ротозеи. Но когда она увидела, что мальчишки подошли к полкам со спиртным, сразу же очнулась:

– А ну, марш отсюда! Ишь ты! Алкаши малолетние. Рано вам ещё на эти полки заглядываться. И даже не мечтайте. Сопли сначала подотрите. – Возмущенно прокричала она пацанам из другого конца магазина. – Тем более, начальник ваш мне сказал, чтобы я никакого спиртного никому из вашей партии не продавала.

Мальчишки сразу отошли от полки со спиртным, а Лёнька только в оправдание пробубнил:

– Мы-то чё. Мы – ни чё. Мы посмотрели только…

– Вот-вот, – не утихала возмущенная продавщица. – Идите вон туда и смотрите, – она указала мальчишкам на улицу.

– А конфет-то хоть можно купить? – чтобы как-то разрешить ситуацию в свою пользу, вежливо попросил продавщицу Лёнька.

– Конфет… – и, подумав, продавщица разрешила: – Конфет – можно, – но только тут же предупредила: – Я вас не знаю, кто вы такие и поэтому под запись вам ничего не дам.

– А как тогда их купить, конфеты то эти? – не понял Лёнька.

– Как купить, как купить? – передразнила его продавщица: – За денюшку купить. Вот так взять и за денюшку купить. Деньги-то у вас есть? – она подозрительно посмотрела на мальчишек.

– Есть деньги у нас, – Лёнька вытащил кошелек из кармана и потряс им над головой.

Увидев кошелек, голос продавщицы подобрел, и она величественно разрешила:

– Тогда выбирайте вон там, – ткнув пальцем в другой конец прилавка.

Мальчишки прошли туда, куда указала продавщица, и посмотрели на разнообразие кондитерской продукции.

Выбирать-то особо было и нечего, но, чтобы не терять марку, Лёнька выбрал карамельки с барбарисом и яблоком.

Продавщица их взвесила, завернула в кульки, сделанные из газет, и передала мальчишкам.

Они важно вышли из магазина с кульками конфет в руках и пошли дальше туда, где виднелось здание конюшни.

В конюшне, где Иван Михайлович занимался лошадьми, стоял полумрак. Заинтересованные мальчишки нерешительно прошли во внутрь и с любопытством смотрели на лошадей. Каждая из них стояла в отдельном стойле.

Иван Михайлович, увидев пацанов, обрадовался:

– Заходите, ребятки, заходите. Смотрите на наших красавиц. Рыжуху вы уже знаете, да и она вас уже признает, – он погладил Рыжуху по холке. – А вот Орлика, вы ещё не видели.

Орликом оказался высокий, черный, статный конь. Он стоял в отдельном стойле и озабоченно водил карими глазами.

Иван Михайлович подошёл к нему и потрепал по холке:

– Хороший ты, хороший, – ласково приговаривал он. – На тебе горбушечку, – он прошёл в другой конец конюшни, оторвал от большой булки хлеба горбушку, посолил её и поднес к морде Орлика.

Тот с удовольствием взял её мягкими губами и с благодарностью посмотрел на Ивана Михайловича.

– Болеет сейчас Орлик, – жалостно произнес Иван Михайлович. – Эти гады, – он погрозил кому-то кулаком. – Седло на него одели без потника, вот у него сейчас и раны на спине. Стерли они ему всю спину. Лечу я сейчас Орлика. Помогаю Кузьмичу.

– Какому Кузьмичу? – не понял Лёнька.

– Какому, какому, – пробурчал Иван Михалыч. – Конюху местному. Да он тоже, паразит хороший, набухался и не посмотрел, как эти гады седло не него одевали, – он вновь подошёл к Орлику и погладил его.

– А это Ладья, – показал он на невысокую кобылу с широкой спиной, – Ох и сильная она, зараза, – ласково хохотнул он. – Любую телегу из грязи вытащит, – и, как будто очнувшись, Иван Михайлович обратился к мальчишкам: – А вы чё здесь делаете? Чё не в хате? Или вам не сказали, где вы будете ночевать?

– Нет, – удивился Лёнька. Он думал, что они будут ночевать в конторе, куда их привез Иван Михайлович.

– Во, дела! – в свою очередь удивился Иван Михайлович. – Так вертайтесь назад и спросите у своих начальников, где вам спать-ночевать. Так что идите, – но, что-то вспомнив, прокричал вслед пацанам. – Да пусть они вам и спальники дадут!

Мальчишки вышли из конюшни и увидели несколько девчонок, что-то ищущих в прозрачной и холодной воде, протекающей невдалеке речке. Опустив по локоть руки в неё, они что-то искали на дне.

Мальчишки подошли к ним. В ведерке у девчонок плескалось с десяток рыбок сантиметров по десять-пятнадцать.

– Чё делаете-то? – поинтересовался Лёнька.

– Пищуг ловим, – ответила старшая девчонка в голубом платье в огромных мужицких сапогах, размеров на пять больше.

Она оторвала взгляд от воды и посмотрела на Лёньку.

– Каких пищуг? – теперь пришла пора удивляться Лёньке, глядя в абсолютно прозрачную воду, доходившую девчонкам до колена. Что там может прятаться в этой прозрачной воде, где даже каждый камешек отчетливо виднелся на дне?

– А вот, смотри, – весело сказала та же девчонка, откинув две русые косички за спину, и начала переворачивать камни.

Тут, из-под одного из камней, выскочила небольшая рыбка. Девчонка, стоявшая рядом, ловко выхватила её из воды специальным сачком и выкинула на берег. Рыбка беспомощно забилась на прибрежной гальке, а самая маленькая из рыбачек, схватила её и положила в ведерко.

– Мы уже вон, сколько наловили, – гордо сказала старшая из девчонок, показывая на ведро. – Сегодня мамка нам уху из них сварит.

– Так вода же холодная. Руки же в ней сразу застынут, – вновь удивился Лёнька.

– А… Ничего, – старшая показала свои красные от холода руки. – Мы уже привыкшие. Нам это не страшно, – и переменила тему разговора: – А там выше по речке у нас мордуша стоит. Там её наш Женька поставил. Вечером он тоже её проверит. Глядишь, и жареху сегодня попробуем.

– А кто такой этот Женька? – поинтересовался Лёнька.

– Это брат наш старший. Ему уже восемнадцать лет. Осенью его в армию должны забрать, – хвастливо рассказывала старшая. – Но пока его не забрали, он работает на гидравлике. Золото они там моют.

– Ладно, – прервал разговор Лёнька. – Нам надо на постой устраиваться, пойдем мы.

– Пока, – махнула им белокурая рыбачка.

Когда мальчишки вернулись в контору, то Анатолий Павлович отчитал их:

– Вы где это шляетесь? Я вас ищу, ищу, а вы пропали.

– Да не пропали мы, – возразил отцу Сашка. – В магазин ходили.

– Что вы там не видели в том магазине? – удивился Анатолий Павлович. – Я же покормил вас тут. Что вам там ещё понадобилось?

– Конфет мы там купили, – Сашка показал кульки отцу.

Увидев кульки, Анатолий Павлович переменил тему разговора:

– Берите свои рюкзаки и идите вон в тот дом, – он рукой показал в окно, куда надо идти. – Там сейчас живут три наших рабочих и Иван Михайлович. Они дадут вам спальники и покажут, где вы будете спать. Понятно?

– Чё непонятного. Всё понятно, – соглашаясь, мальчишки закивали головами.

– Ну, если понятно, то идите и устраивайтесь, – подытожил свой приказ Анатолий Павлович.

Мальчишки, прихватив рюкзаки, двинулись в указанном направлении.

Дом, где им предстояло ночевать, оказался большим бревенчатым срубом. Бревна его имели тёмно-серый цвет, что доказывало, что построен он очень давно.

Мальчишки поднялись на крыльцо и зашли в дом.

За столом в комнате сидели два рабочих и парень, по виду ровесник Лёньки и Сашки.

Он сразу же поднялся с табуретки, подошёл к ним и, протянув руку для рукопожатия, представился:

– Витёк, – после этого отошёл и показал рукой на двух мужиков за столом: – А это Борисы.

Один из них был лысоват и по виду очень силен. Он угрюмо смотрел на вновь прибывших, и молчал. У другого наоборот, кучерявые чёрные волосы развевались в полном беспорядке, подчеркивая его доброжелательность и бесшабашность. Он сразу располагал к себе и приветливо обратился к мальчишкам:

– Наслышаны о вас. Вот ждём. А вас всё нет и нет. Чё за дела? Куды и где мы ходим?

Лёнька в ответ на его слова тоже представился:

– Я – Лёнька, а это Сашка, – показал он на своего друга. – Задержались – потому что робу получали у начальников, да в магазин зашли.

– В магазин? – встрепенулся молодой Борис. – И чё вам там в том магазине надо было?

– Да, просто посмотрели, чё там есть, да конфет купили, – добродушно пояснил Лёнька своё отсутствие.

– А Михалыча там не видали? А то он, как приехал, так и не кажется сюда, – посетовал молодой Борис.

– Да он на конюшне занят, – попытался объяснить Лёнька. – Кузьмича-то нет, вот он и задаёт корм лошадям.

– Да, – медленно произнес Борис, что постарше, – Михалыч дело знает. Если Кузьмич забухал, то кто к завтрашнему переходу лошадей подготовит? А ведь завтра надо назад вертаться. Пока погода стоит, надо работать, а то будь, они неладны эти продукты. Если бы не закончились, то и работали бы, – и, как будто что-то вспомнив, добавил: – А Михалыч, что обещал, то принесёт обязательно, – это он уже говорил молодому Борису.

После этих слов молодой Борис подскочил, сплясал пару коленец, потёр ладони и радостно закончил мысль старшего Бориса:

– Эт точно! Он никогда ничего не забывает.

Только Витька отошёл в угол и, недовольно посмотрев на Борисов, подозвал сверстников:

– Пацаны, идите сюда.

Парни подошли к Витьке:

– Берите из кучи спальники, – он указал на кучу какого-то барахла в углу комнаты, – и развесьте их на изгороди, пока солнышко светит. Оно их, хоть немножко, но прогреет, да подсушит. А то спать будет плохо, – посетовал он, – спальники, наверное, отсырели.

Парни, покопавшись в куче, выбрали себе спальные мешки.

Это были ватные стеганные мешки, обшитые брезентом. От них, и в самом деле, шёл запах сырости.

Наскоро скатав их, парни вышли во двор и на солнечной стороне принялись развешивать спальники на изгороди.

Витька тоже вышел вместе с ними.

Он изображал из себя бывалого таёжника. Лёнька, желая поближе познакомиться, первым задал ему вопрос:

– Ты сам-то, откуда будешь?

– Из Тыгды я. Девять классов закончил там. Батя сказал, что нечего дома сидеть, пора бы и семье помогать. Вот и устроил меня в эту партию. Я сразу же приехал сюда. Мы уже неделю отработали, да вот, продукты закончились.

Лёнька почувствовал, что Витька хочет показать перед ними своё превосходство, но не подал виду и поэтому спросил:

– А что вы там делаете, в тайге?

– А просеки мы там рубим, чтобы топографы по ним потом прошли и карты составили. Нравится мне всё это. Наверное, брошу школу и поеду учиться на топографа, – мечтательно произнес он. – В тайге хорошо.

Но тут разговор их прервался. Они увидели Ивана Михайловича, идущего к дому с рюкзаком.

Лицо Витьки изменилось:

– Опять начнут жрать, – раздраженно сказал он и отвернулся.

– Чего жрать-то? – не понял Лёнька.

– Сам сейчас увидишь, – буркнул Витька и ушёл за дом.

Лёнька осмотрелся. Слева и справа от их дома располагались точно такие же дома. Передняя часть домов выходила на улицу, а задняя в огород. Только в огородах многих домов ничего не росло. Там, где ещё жили люди, посадили только картошку, а в брошенных домах, огороды заросли травой. Объединяло их только одно, общая изгородь, выходившая к речке.

Из любопытства Лёнька предложил Сашке:

– Пойдём, посмотрим, что там, – он указал в сторону зелёной лужайки, расположенной за изгородью огорода.

– А чё там делать? – чувствовалось, что Сашка недоволен таким предложением. – Речка там. И больше там ничего нет.

– Всё равно, пойдем, глянем, – настаивал Лёнька.

Вдруг в соседнем дворе мелькнула какая-то фигура. Она заскочила за сарай и, мальчишки заметили, что этот кто-то наблюдает за ними.

Лёнька стало Любопытно, что это за шпион такой следит за ними, поэтому они с Сашкой прошли в конец огорода и через изгородь перемахнули на лужайку. Фигура тоже двинулась за ними, скрываясь в ближайших кустах. По одежде Лёнька определил, что это какая-то девчонка в светло-синем платье.

Мальчишки вышли на середину лужайки, выходившую к речке и наполовину заросшую березовой порослью и большими кустами шиповника. С неё хорошо просматривался бурлящий поток Хугдера.

Вскоре через изгородь прошли Иван Михайлович с двумя Борисами. Мальчишки тоже хотели увязаться за ними, но Иван Михайлович остановился и крикнул им:

– Мы пока пойдем на бережок. Посидим там. Если начальство будет нас спрашивать, то скажите им, что мы на бережке мордушу проверяем.

В ответ Лёнька крикнул Ивану Михайловичу:

– Покажите нам эту мордушу! Что она вообще из себя представляет? Я никогда не видел её, – уже просяще закончил он.

– Пойдем, – неохотно согласился Иван Михайлович. – Я вам только мордушу покажу, но к нам вы не приставайте.

Он серьезно посмотрел на пацанов и, погрозив им пальцем, отвернулся и пошёл к речке, а Борисы, отделившись от него, двинулись вправо.

Тут Лёнька увидел, что и Витька вышел из дома.

Увидев, что пацаны увязались за Иваном Михайловичем, он крикнул им:

– Куда вы с ними? Идиоты что ли?

Но ребята, не обращая внимания на его окрик, всё равно пошли за Иваном Михайловичем.

Он прошёл немного вверх по течению и показал на запруду. В этом месте речку кто-то перегородил камнями. В запруде оставили несколько небольших отверстий, в которые вставили корзины, напоминающие воронки, сплетены из тонких прутьев. Вода свободно протекала сквозь них, и рыба, которая в них попадала, оставалась внутри.

Иван Михайлович взобрался на запруду, подошёл к крайней мордуше, приподнял её и вынес на берег. Там он её перевернул и вытряхнул на траву с десяток небольших рыбок:

– Вот наш улов, – со смехом сказал он. – На уху едва ли хватит. Это не то, что тайменя поймать, – и добавил: – Это наша мордуша, а те, – он указал на две другие корзины, оставшиеся в запруде, – Женькины, соседа нашего. Вы их не трогайте.

Заглянув в корзину, Иван Михайлович поставил мордушу на место и, махнув ребятам рукой на прощанье, посоветовал:

– Нанизайте рыбку на кукан и отнесите Витьке. Он знает, что с ней надо делать. А сейчас идите в хату, – он развернулся и пошёл в том направлении, куда ушли Борисы.

Лёнька не понял, почему их гонит, всегда такой доброжелательный Иван Михайлович и тронулся за ним следом, но Сашка дернул его за рукав:

– Не ходи за ним.

– Почему? – не понял Лёнька.

– Что? Дурак, что ли вообще? – уже злобно шипел на него Сашка. – Они же водку собрались пить. Начальник им не разрешает, так вот они по кустам и прячутся.

– А… – протянул Лёнька. – Вот балбес, – это он уже ругал самого себя. – Мог бы и сам догадаться.

– Пусть, чем хотят, тем и занимаются, – махнул в сторону исчезнувших в зарослях мужиков Сашка. – Не наше это дело. Пусть начальник с ними сам разбирается.

Мальчишки нанизали рыбу на срезанные ивовые прутья и собрались идти домой.

Но Лёньке присел на один из торчащих на поляне камней и принялся рассматривать окрестности. И речку, и сопки, и синее небо, и яркое солнце, и с удовольствием вдыхал чистый, вкусный и ароматный воздух. Но Сашке не сиделось, и он предложил пройтись вниз по речке.

Вдоль всего берега густо рос тальник, а чтобы подобраться к воде пришлось бы пробиваться сквозь него. А рядом красовались полянки, густо заросшие кустами шиповника, который сейчас буйно цвёл. Нежные розовые цветы плотным слоем покрывали кусты шиповника, от чего вокруг стоял аромат цветущих роз.

Тут из кустов выбежала девчонка. На вид ей было лет двенадцать, одетая в лёгкое ситцевое платье, которое полоскалось на её худющем теле, как тряпка. Лёнька вспомнил, что она была за главную у тех девчонок, что ловили рыбу.

Девчонка неожиданно выскочила из-за кустов шиповника, подбоченилась и ехидно спросила:

– Ну что, напились одеколона? Я сейчас твоему папке пойду и всё расскажу, – зловеще пообещала она, глядя на Сашку.

– Ты чё, дура, что ли? Какой одеколон? – В недоумении спросил Сашка.

– Какой, какой? – передразнила его девчонка. – А тот самый, что с собой мужики понесли. Туда, в кусты – она указала пальцем в сторону ушедшего Ивана Михайловича.

– Дура! – ещё раз обозвал её Сашка. – Водка у них там.

– Какая, такая водка? – девчонка немного растерялась. – В прошлый раз они там одеколон пили, – но тут растерянность её пропала, и она вновь начала атаку на пацанов: – Я сама видела там эти бутыльки. Потом собрала их и унесла на помойку, чтобы никто их больше не видел.

– Ну, ты даёшь! – хмыкнул Сашка. – Что, нам жить надоело, что ли? Выдумала тоже! Одеколон пить… – попытался он оправдаться перед ехидной девчонкой: – Мы мордушу проверяли, – и показал на кукан с рыбой.

– Жить не жить, но чего это вы за ними поперлись? – по-прежнему ехидно продолжала допрос девчонка. – И где это они могут взять водку? Её им в магазине не продадут. Тетя Глаша у нас ух, какая строгая! – для усиления эффекта своих слов, девчонка даже приподняла сжатую в кулак худую ручонку.

– Знаем мы её строгости, – подтвердил Лёнька.

А Сашка предположил:

– Может Михалыч её на Золотой Горе купил? Тебе-то откуда знать? – и уже зло добавил: – Чего лезешь к нам? Вот я тебе сейчас морду набью за такие слова.

Девчонка моментально отскочила от пацанов:

– А ты меня сначала догони, а потом уже и бей, – задорно прокричала она в ответ и сорвалась с места: – Вы меня попробуйте, догоните сначала.

Она моментально скрылась за кустами шиповника, а Лёнька с Сашкой, как два идиота, ринулись за ней.

Девчонка оказалась быстрой и юркой. Она, как ящерица проскочила между кустами шиповника и тут же куда-то исчезла.

За первым же кустом, Сашка запнулся о какой-то корень и врезался головой в куст шиповника. Лёнька, неотступно следовавший за ним, бежал следом и, споткнувшись об упавшего Сашку, пролетел мимо него, ударившись головой о землю.

Ни о каком дальнейшем преследовании противника уже не могло быть и речи.

Сашка еле-еле выкарабкался из куста шиповника с оцарапанной физиономией, а Лёнька сидел на земле и потирал на лбу шишку, которая росла на глазах.

Поохав и прокричав в след исчезнувшей девчонке соответствующие угрозы, мальчишки вернулись в дом, где им предстояло ночевать. Благо, что он находился рядом.

Витька, увидев их раны долго смеялся:

– Ну и Ритка! Ну и молодец, – потешался он. – Обдурила городских!

Потом он успокоился и посоветовал:

– Вы с ней не связывайтесь. Она таёжница. Она тут каждую кочку знает, – и, осмотрев раны своих друзей, вынул из аптечки йод и вату. – Давайте, помажу я вам ваши царапины, – и принялся вытаскивать из Сашкиной головы колючки. Ленька же обошёлся только приклеиванием пластыря.

Мужики, вернувшись в дом, оказались в меру выпивши и не обратили внимания на раны пацанов, а только приказали им:

– Ну-ка быстро ныряйте в свои спальники, и чтоб вас не было ни видно, ни слышно до утра.

Мальчишек особо и уговаривать не пришлось. Они завернулись в спальники и устроились в углу комнаты на полу. Кроватей в комнате не было, только у стены стояла широкая скамья, да пару табуреток около стола.

Лёнька, даже несмотря на то, что спальник лежал на полу и под головой не было мягкой подушки, заснул сразу. Настолько он устал от впечатлений сегодняшнего дня.