Текст книги "Боевое снабжение русской армии в мировую войну"

Из других предложений поставок пушенных патронов нужно отметить следующие.

25 февраля ген. Рубан уведомил, что американская фирма Вифлеемских стальных заводов предлагает через фирму Моргана и английского военного министра поставку в 5 млн. патронов (шрапнелей и гранат) по 22 доллара за штуку, со сдачей в течение всего 1916 г. Одновременно предлагалось изготовить орудия.

На это председатель комиссии ответил 1 (14) марта, что все «предложения, сделанные через Моргана, ни по ценам, ни по срокам безусловно неприемлемы».

Это отрицательное отношение председателя [комиссии к посредничеству фирмы Моргана нашло себе подтверждение в телеграммах ген. Сапожникова от 30 мая и 12 июня 1915 г.

Исследовав на месте вопрос о возможности давать артиллерийские заказы непосредственно поставщикам при посредстве Моргана, ген. Сапожников донес, что «постоянный захват банкирским домом моргала монополии на заказы союзных правительств несомненно есть в высшей степени прискорбное явление. При передаче военных заказов Моргану военно-торговые интересы страдают весьма сильно, что подтверждается неоднократно выражавшимся в английском парламенте негодованием на деятельность этой фирмы и современным печальным состоянием снабжения английской армии на театре войны. Дальнейшее развитие этой монополии, несомненно, может отразиться неблагоприятно н на наших будущих заказах, так как отвлечет в группу Моргана многих крупных поставщиков, заинтересованных преувеличенной прибылью. Насколько мне известно, финансирование наших заказов в Америке и в настоящее время уже находится исключительно в руках группы Моргана, что, несомненно, даст ей громадное влияние на рынок.

Обезвредить Моргана с нашей стороны можно было бы путем отнятия у него такой монополии нашего финансирования в Америке и обращения к другим банкирам».

Далее ген. Сапожников приводил целый ряд примеров заказов, которые могли бы быть даны американским фирмам непосредственно, но благодаря посредничеству Моргана или не были даны совсем или были даны так, что являлись гораздо более выгодными Моргану и американским фабрикантам, чем русским интересам. Так, заказ на прессованный пироксилин был дан заводу, у которого не было прессов; пулеметы Браунинга – Кольта предполагалось покупать и заказывать у несуществующего завода и т. п.

В результате замечает ген. Сапожников «ни по одному контракту, заключенному через Моргана и генерала Рубана, приемщики не могут получить своевременно копий контрактов».

В другой телеграмме, датированной тем же числом, ген. Сапожников указывает на то, что Морган совершенно не считается с присутствием в Америке русской приемной комиссии и отказывается выдать ему копии контрактов, мотивируя это тем, что контракты заключены им не с русским», а с английским правительством.

Одновременно с телеграммой ген. Сапожникова председатель комиссии получил телеграмму ген. Гермониуса, в которой он сообщает, что лорд Китченер сообщил ему о данном полномочии заказывать для России боевые припасы и пригласил его участвовать в комиссии, образованной при английском военном министерстве для распределения русских заказов, и что в первом же заседании этой комиссии был возбужден вопрос о заказе 9⅓ млн. патронов для полевых пушек. При этом ген. Гермониус просил объяснить ему на чем же собственно основываются английские власти, регулируя будущее снабжение русской армии.

Цифра 9½ млн. была непонятна, ибо еще два месяца тому назад лорд Китченер предлагал нам заказать только 5 млн.

Председатель Особой распорядительной комиссии, видя, что дело снабжения армии, полностью порученное ему, является предметом самостоятельных забот иностранных властей, некомпетентных в наших потребностях и действующих под сильным влиянием коммерческих учреждений (например Моргана), отправил наштаверху ген. Янушкевичу телеграмму следующего содержания:

«В бытность мою в Ставке вы мне выяснили, что предложения Китченера на заказы в случае поздних сроков будут отклонены. Из телеграммы Гермониуса видно, что Китченер уполномочен заказывать что угодно в неограниченном, количестве и даже на семнадцатый год. Имея в виду обе телеграммы Сапожникова н тот факт, что все заказы Китченера будут даваться тому же Моргану, следует ожидать, что все нами ранее заказанное непосредственно в Америке будет парализовано Морганом, п вместо ускорения подачи заказов будет только замедление. Прошу мне указать, какую инструкцию я должен дать Гермониесу, и поставить меня в известность, какие полномочия даны Китченеру. Меня также тревожит вопрос, кто впоследствии будет ответственен перед контролем и законодательными учреждениями за длительные заграничные заказы, в которых никакой нужды нет, раз они будут даваться хотя союзным, но иностранным правительством».

6 (19) июня начальник Штаба верховного главнокомандующего ответил председателю комиссии, что «ориентировка Петрограда о возможных надеждах на усиленный приток снабжения и политические условия привели к необходимости принять предложение лорда Китченера, обещавшего полную гарантию исполнения заказов при 25-процентном задатке.

Вся ответственность переходит на Штаб верховного главнокомандующего при согласии с необходимостью заказа совещания военного министра[30]30
  Особого совещания по обороне.


[Закрыть], в котором участвуют председатель и члены Думы».

В одном из следующих заседаний английской комиссии количество 76-мм патронов 9 1/2 млн. было заменено уже 12 млн., причем единственной предоставляемой гарантией являлось право отказа в случае несвоевременного исполнения контракта. 26 июня ген. Гермониус донес, что в пятом заседании комиссии вновь обсуждался вопрос о распределении русских заказов между американскими заводами, причем существенную роль в разрешении вопросов играли Представители Моргана. При этом председатель английской комиссии предложил спросить верховного главнокомандующего, нужно ли еще заказывать снаряды сверх тех, о которых уже было условлено. Ген. Гермониус высказался, что подобное предложение не должно исходить от комиссии, так как ничего похожего на попечительство о русском снабжении не должно исходить от английского военного министерства. Тогда председатель заявил, что телеграмма будет послана от имени лорда Китченера,

Таким образом, лорд Китченер окончательно сделал это дело своей монополией, отстранив от обсуждения вопроса даже ген. Гермоииуса и сносясь только со Ставкой верховного главнокомандующего.

В дальнейшем против этой опеки Англии старалось бороться и Особое совещание по обороне государства, но толку из этого вышло также мало, ибо, очутившись в положении бедной приживалки у богатых родственников, царская Россия могла только делать вид протестующей, на самом же деле с нею считались очень мало.

Вскоре по делам «несостоятельной» России образовался целый «опекунский совет» союзниц, который и выделил в январе 1917 г. своих представителей на Межсоюзную конференцию в Петрограде, чтобы окончательно решить, как обойтись с назойливыми просьбами русских властен о разного рода «вспомоществованиях».

Результаты этой конференции помещены в особом отчете, о котором неоднократно будет упоминаться.

Странное поведение Ставки в 1915 г. в отношении заказов боевых припасов за границей возможно объяснить, с одной стороны, политическими соображениями Ставки, всячески заискивавшей у «союзников», с другой стороны, растерянностью Ставки и боязнью проиграть войну из-за недостатка снарядов.

В. Соображения о мобилизации промышленности. Особенности военной промышленности

ПОДГОТОВКА К ВОЙНЕ РУССКОЙ ВОЕННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

Почти все предметы боевого снабжения, за ничтожным исключением, требуют такой точности работы, к какой не привыкла общая промышленность, даже та ее часть, которая изготовляет паровозы, двигатели разных систем, металлообрабатывающие станки и т. и. И когда большая часть этой промышленности была привлечена военным ведомством к работе на снабжение армии, то потребовались громадные усилия н очень много времени как для соответствующего инструктирования технического персонала заводов, так и для привития рабочим таких навыков точности, которые требовались для военных изделий.

Не только простые рабочие, по мастера и даже большая часть инженеров общей промышленности в начале своей работы на оборону не представляли себе с достаточной осязательностью необходимость считаться с какою-то «тысячной дюйма», а тем более с ее долями… Лишь путем «предметных уроков», т. е. когда забраковывались целые партии изделий какого-либо перехода, участники работы приходили к сознанию, что эта «тысячная» – не вздор, а реальная действительность, за несоблюдение которой прежде всего рабочие платили крупными вычетами. Однако, нужно отметить, что в большинстве случаев какой-либо особой мудрости для достижения указанной точности не требуется: нужны только пригодные для точной работы станки, надлежащее оборудование, соответствующая организация приемки изделий (браковка) и строгая школа работы.

И, если все это проводится с должной настойчивостью – дело налаживается быстро; потом надо только поддерживать заведенный порядок. Нередко бывало, что заводы, долго и бесплодно бившиеся над установлением какого-либо производства военного изделия н лишь с великим трудом достигшие этого, потом сами удивлялись пережитым затруднениям, находя, что дело было «так просто». Причины же неудач почти всегда лежали в том, что завод не следовал в точности указаниям инструкторов ГАУ или из соображений неправильно понимаемой экономии, или по «мудрствованию лукавому» своих руководителей пытался обойти или сократить «курс начального обучения точной работе».

Таким образом, общей промышленности при выполнении заказов военного ведомства пришлось пройти хорошую школу, которая принесла ей несомненную пользу. В ГАУ имелся ряд заявлений от правлений заводов с благодарностью за те толчки по пути технического прогресса, которые были даны им выполнением наших заказов. В этом смысле характерно заявление начальника тяги Юго-западной железной дороги инженера Нефедьева, установившего обработку 122-мм гранат в железнодорожных мастерских (в Харькове). Нефедьев поставил в прямую связь пройденную при этом «школу» с происшедшим резким улучшением в ремонте паровозов в названых мастерских, в которых до этого времени не имели понятия о «такой точности» работы.

Все сказанное выше относится к наиболее простым (по требуемой точности) предметам боевого снабжения, как, например, артиллерийские снаряды, капсюльные втулки, трубки упрошенных образцов, ручные гранаты, бомбометы, минометы. Производство же более сложных предметов, как винтовки, пулеметы, дистанционные трубки, взрыватели безопасного чипа, артиллерийские орудия, уже настолько сложно и своеобразно, что является посильным лишь солидным заводам, занимающимся специально выработкой этих предметов. И потому заводы, хотя и мощные по своему техническому оборудованию и располагающие выдающимся техническим персоналом, но раньше не занимавшиеся массовым изготовлением предметов боевого снабжения, – все же требуют, как показал опыт мировой войны, для налаживания у себя такого производства значительного срока.

Ниже приводится ряд примеров, ярко иллюстрирующих сказанное, а чтобы охарактеризовать числовыми данными сложность и степень требуемой точности в подобных производствах, в таблице 5[31]31
  Современная военная техника в смысле требуемой точности производства (оставила далеко позади данные, приведенные в таблице, которые поэтому в настоящее. время не показательны для особенностей военной промышленности. Высокие классы точности внедряются теперь все более и в невоенной промышленности (моторостроение, автостроение и др.), следовательно, картина существенно изменилась по сравнению с периодом мировой войны. – Прим. ред.


[Закрыть] указываются такие данные по отношению

некоторым предметам.

В последней графе таблицы 5 приведены числа, характеризующие «точность» требуемой работы. Столь высокая точность при выработке некоторых военных изделий, как, например, орудия, винтовки и пулеметы, необходима ввиду требования «взаимозаменяемости» отдельных частей, которые в виде «запаса» рассылаются вместе с орудиями, винтовками и пулеметами и сопутствуют войскам до их боевых позиций. Это дает возможность быстро восстановить пригодность оружия без отправки его па завод – простой и скорой заменой испортившейся пасти запасной частью. И так как почти все части выдерживают при стрельбе громадные давления, то пригонка их должна быть, во избежание прорывов, очень плотной. Вот почему и всякая запасная часть, чтобы прийтись вплотную к любому экземпляру оружия, должна быть сработана с общею для всех большой точностью. Эта точность поверяется особыми измерительными приборами – лекалами, число которых, как видно из таблицы, очень велико. Самое изготовление лекал – дело исключительно трудное, доступное лишь высококвалифицированным мастерам. А так как от употребления эти лекала неизбежно стираются, то после некоторого износа они уже становятся непригодными и заменяются новыми. Для определения степени износа существуют особые «справочные» лекала, по которым и изготовляются рабочие серии лекал. А чтобы быть уверенными в точности самих «справочных» лекал, на каждом заводе имеется специальная серия особо тщательно хранимых «образцовых» лекал, никогда не пускаемых в работу и служащих

лишь для проверки по ним «справочных» серий. Если к сказанному добавить, что лекала готовятся (для меньшей изнашиваемости) из закаленной стали, окончательную отделку размеров которой можно производить лишь после длительного промежутка времени (когда исчезнут неизбежные при всякой закалке разные внутренние натяжения)[32]32
  Эти натяжения бывают тем. больше л сохраняются они тем дольше, чем сталь тверже, А так как для лекал требуется именно наиболее твердая сталь, то и натяжения в ней после закалки исчезают лишь через несколько месяцев.


[Закрыть], то станет ясным, как трудна, длительна и дорога эта работа и какого искусства и технических средств требует она от завода.

Таблица 5[33]33
  Таблица составлена по проверенным данным в июле 1937 г. в Главном управлении военной промышленности при Высшем совете народного хозяйства СССР,–Б.


[Закрыть]. Организация дальнейшего снабжения в тылу

И прежде чем вполне наладится это дело, завод фактически не может приступить к производству: самый простои способ остановить работу завода на долгое время – это лишить его лекал.

Отсюда ясно, что для изготовления предметов боевого снабжения недостаточно солидной постановки завода в смысле удовлетворения требований, предъявляемых общей промышленностью; такие заводы долго не справятся с делом.

И это подтверждается на ряде примеров, взятых из непосредственного опыта войны в отношении не только русской, но и заграничной промышленности.

Как только выяснялась нехватка какого-либо предмета боевого снабжения, ГАУ прежде всего обращалось с предложениями к своей промышленности и каждый раз имело возможность убеждаться как в полной ее неподготовленности к выполнению военных заказов, так п в отсутствии у нее той гибкости и приспособляемости, без которых немыслим быстрый переход к новому массовому производству, хотя н близкому к ранее существовавшему.

Даже такие элементарно простые производства, как ручные гранаты, мины, разного рода осветительные приборы, совершенно простые трубки и капсюльные втулки, – словом, производства, которые, казалось бы, вполне несильны для мало– мальски толковых кустарей, – и те не могли долго наладиться собственными силами частной промышленности именно вследствие незнакомства ее с подробностями этих производств и отсутствия специального руководства.

Здесь, между прочим, с полной очевидностью оказались все отрицательные стороны русской промышленности, взращенной в условиях бюрократической политики: Отсутствие предприимчивости, широты взглядов и настоящего коммерческого: расчета у хозяев предприятий; крайняя рутинность и отсутствие инициативы у технического персонала; сильная отсталость, часто граничащая с безграмотностью, у рабочего состава.

Непривычка при этом работать с точностью, давно уже усвоенною в западно-европейской промышленности, еще более затрудняла для промышленности переход на военные изделия, где требуется исключительная точность. И лишь после того, как была оказана надлежащая помощь со стороны военных специалистов-техников, дело начало понемногу налаживаться.

В начале войны ГАУ поручило особой организации, во главе с уполномоченным г.-м. Ванковым, установить на русских заводах производство простейшей цельнотянутой 3-дм (76-мм) гранаты французского образца (см. выше). При этом предполагалось, что эта работа, как посильная ввиду ее безусловной простоты наиболее слабым заводам, не отнимет заводов более мощных, необходимых для других, более сложных изделий. На самом же деле вышло иначе. Г.-н. Ванков для исполнения возложенного на него поручения привлек такие солидные заводы, как Коломенский, Люберецкий, Добров и Набгольц, Зингер, Густав Лист, Кольчугин, Краматорский, ряд железнодорожных мастерских, Викула Морозов, Дружковский, Швабе и т. д.

Вместе с тем г.-н. Ванков в распоряжение свое избрал в качестве инструкторов кадр опытных военных техников; кроме того, в помощь ему была дана еще специальная миссия французских техников.

И несмотря на все это, дело долго не налаживалось именно потому, что привлеченные заводы раньше снарядов не делали, а ближайшие руководители этих заводов, будучи хорошими техниками вообще, до тех пор не стояли непосредственно у производства именно снарядов. И только после того, как от ГАУ были командированы настоящие специалисты снарядного дела, которые лично направили его, получились надлежащие результаты: эти простенькие снаряды стали печь как блины.

Так обстояло с простейшим типом снарядов. Когда же дело касалось более сложных предметов, то садились на мель даже первоклассные заводы. Так, известный Коломенский завод, выпускавший из своих мастерских паровозы и гордившийся успешным установлением у себя такого тонкого производства, как двигатель Дизеля, долго не мог справиться с взрывателем ЗГТ, и лишь после соответственной помощи ГАУ (военными специалистами с Тульского оружейного завода, где было установлено производство взрывателей ЗГТ) удалось направить это дело.

Таких примеров из практики русской промышленности можно привести сколько угодно; вернее, ни один заказ частному заводу не обходился без того, чтобы ГАУ пе приходилось отрывать своих специалистов для инструктирования и налаживания данного производства. О наиболее характерных из них придется говорить в дальнейшем, при детальном разборе вопросов о каждом предмете боевого снабжения.

Чтобы еще рельефнее охарактеризовать сложность, трудность и своеобразие «военной промышленности», ниже приводится несколько примеров из практики заграничных заказов во Франции, Англии и Америке, где промышленность, конечно, не чета прежней русской и где не было тех пут и оков, в которых задыхалась русская промышленность, только начавшая развиваться.

Когда в самом начале войны выяснился большой недостаток предметов боевого снабжения (особенно винтовок с патронами и выстрелов к 3-дм пушкам) и полная невозможность быстро получить все это на внутреннем рынке, было решено прибегнуть к рынкам заграничным, сперва союзников – Франции, Англии и Японии, а затем Америки. Прежде всего речь зашла о винтовках. На просьбы уступить из наличных запасов готовые винтовки все ответили категорическим отказом, и лишь после больших усилий удалось купить в Японии небольшую партию в 300 000 винтовок. Только мы обратились с просьбою разместить заказы па винтовки на возможно короткие сроки. Франция, Англия и Япония решительно отказались ввиду невозможности уделить хотя часть производительности своих оружейных заводов; приспособлять же для этой цели какие-либо другие заводы, а тем более возводить новые, там считали делом явно безнадежным, о чем так прямо п заявили. Тогда все надежды были устремлены на рынок Америки, о гигантском развитии промышленности которой, особенно за последнее время, у нас рассказывали положительно чудеса. При содействии Англии нам удалось в самом начале заказать первоклассным и всемирно известным заводам Америки – Ремингтону и Вестингаузу – 3 млн. винтовок, а не менее известным и исключительно мощным заводам «Канадской компании» –12 млн. патронов к 76-мм пушкам. И вот результаты работ этих выдающихся представителей прославленной американской промышленности: ни один из них с этими заказами не справился, и пришлось для налаживания дела командировать туда под видом «приемщиков» русских инженеров и техников, специалистов по данным отраслям военной промышленности, и только под их ближайшим руководством удалось, наконец, направить как следует исполнение заказов. Причина неудач и здесь была совершенно та же, что и в России, – эти заводы, хотя и привыкшие к массовому производству более или менее точных изделий, раньше вовсе не вырабатывали предметов военного снаряжения, производство которых имеет массу своеобразных особенностей, практическое ознакомление с которыми требует даже от солидного предприятия большого промежутка времени.

Наконец, прямо поразительный пример: всемирно известный завод Шнейдера еще дольше, чем американцы, не мог справиться с изготовлением наших 22-сек. трубок, хотя он же их готовил 12 лет назад (в японскую войну).

И если в неуспехах американских заводов нельзя отрицать известной доли немецкого влияния, то завод Шнейдера заподозрить в этом уж трудно. В конце концов дело наладилось лишь после того, как его инструктировал по части наших 22-сек. трубок, согласно просьбе самого французского министерства снабжений, находившийся в то время в Лондоне председатель заготовительного комитета г.-л. Гермониус (бывший начальник трубочного завода) и был командирован туда русский специалист по трубкам полковник Плазовский. Этот пример в высшей степени характерен, и его следует твердо запомнить: он указывает, как легко забывается и расстраивается даже хорошо налаженное производство мощного завода, работающего к тому же все время на военный рынок, и как любое производство может быть сведено почти на нет, если оно было прекращено без оставления хотя бы небольших кадровых мастерских, где производство продолжалось бы все время даже в малом размере. Поэтому было бы грубой ошибкой считать, что налаженное с такими великими трудностями производство военных припасов в промышленности будет сохранено и для более или менее отдаленного будущего, если ей не давать заказов и в мирное время, предоставив ее самой себе.

С полной уверенностью можно утверждать, что в этом случае ее постигнет участь Шнейдера с той лишь разницей, что у нее производство забудется гораздо скорее и восстанавливать его придется с еще большими трудностями, т. е. что называется с «азов».

Но так как всю мобилизованную во время войны промышленность, даже сколько-нибудь значительную часть ее, нельзя будет питать казенными заказами и в мирное время, то ей предстоит по окончании войны неизбежная «демобилизация» и возвращение к обычным производствам мирного времени. Поэтому, чтобы не пропали столь трудно давшиеся наука и опыт войны, на соответствующих заводах должны быть сохранены «ячейки» военных производств под непосредственным наблюдением и контролем того управления, на обязанности которого лежит боевое снабжение армии.

Из приведенного ясно, как необходимо было заранее составить строго обдуманный план мобилизации всей промышленности для военных целей, положив в основу этой мобилизации твердый костяк казенных заводов, на котором можно было бы впоследствии развить какую угодно мускулатуру частной промышленности; при таких условиях можно было бы рассчитывать на быструю и продуктивную мобилизацию всей промышленности. И если бы такой план был выработан и осуществлен своевременно, то, конечно, не пришлось бы переживать самых тяжелых дней мировой войны.

Но этого сделано не было. Напротив, в последнее перед мировой войной десятилетие и даже в начале ее делалось многое не в пользу, а во вред подготовке к войне русской промышленности вообще, и в частности военной, не исключая даже специальных военных казенных заводов.

1. Ничтожными нарядами последних перед войной лет было почти совсем заглушено с большим трудом развившееся производство на многих военных заводах, особенно на оружейных: разбрелись и распылились не только люди, но и станки, инструмент, лекала и самое главное – навыки…

В 1900-х годах, по окончании перевооружения армии 3-дм винтовками и 3-дм скорострельными пушками, некоторые казенные артиллерийские заводы, особенно оружейные, и отчасти даже арсеналы, испытали тяжелое время безработицы. Приходилось распускать рабочих и прекращать производство

Все доводы ГАУ о необходимости поддерживать установленное специальное производство разбивалось о несогласие министерства финансов на отпуск требуемых денежных средств. Директор департамента государственного казначейства неизменно заявлял, что, изыскивая средства для доведения боевых запасов до установленных норм, министерство финансов решительно протестует против проповедуемого артиллерийским ведомством принципа питания завода работой для охранения его готовности к широкой производительности или для поддержания призванного на время минувшей войны с Японией значительного числа рабочих.

2. Мобилизационная готовность казенных заводов, а также частных, работавших на оборону, по отношению к людскому составу была совершенно не охранена.

Вследствие прекращения или сокращения некоторых производств и роспуска рабочих сильно оскудел рынок рабочих – специалистов, особенно после того, как целым рядом мобилизаций забирались в запасные батальоны, а оттуда на фронт не только заурядные рабочие – оружейники, но и квалифицированные специалисты. Все протесты ГАУ оставались без внимания. Между тем производство военных изделий настолько сложно и тонко, что успешное его ведение под силу только особым специалистам, вырабатывающимся не скоро. Например, на лучших оружейных заводах это ремесло обращается в наследственное, преемственно передающееся из поколения в поколение. Так именно было в Туле, в Ижевске и в Сестрорецке – этих гнездах настоящих оружейников, на которых лежало и совершенствовалось наше ружейное дело. И когда значительная часть их без разбора была взята в войска, на заводах настал кризис, справиться, с которым было трудно, так как освобождение от строевой службы специалистов – рабочих, служащих в рядах войск в качестве нижних чинов, вызывало на практике большие осложнения, ибо в этом вопросе сталкивались различные государственные интересы.

С одной стороны, не могло быть никакого сомнения в том, что все рабочие -специалисты, служащие в рядах войск, или могущие быть призванными, были безусловно необходимы заводам, особенно при увеличении ими производства. С другой стороны, освобождение всех без исключения рабочих-специалистов признавалось невозможным по причинам якобы столь же чрезвычайного государственного характер.

Как видно из доклада начальника Генерального штаба ген. Беляева от 22 февраля (7 марта) 1915 г., военное ведомство решительно не допускало возвращения на заводы и фабрики тех рабочих, нижних чинов, которые уже попали в регулярные части войск. Мотивом к этому выставлялось якобы то «удручающее моральное впечатление, которое производило такое возвращение на товарищей этих нижних чинов, остающихся в строю».

И лишь в чрезвычайных случаях было решено делать исключения из этого правила, но тогда заводы, ходатайствующие о возвращении им рабочего, нижнего чина, должны были сами указать ту войсковую часть, в которой он служит. На практике же заводы большею частью сообщали только о том, куда направил воинский начальник данного рабочего, и не могли указать, в какой войсковой части служит лицо, о котором они ходатайствуют. Поэтому удовлетворение таких ходатайств, естественно, являлось редким исключением.

Другой категорией военнообязанных рабочих, освобождение которых от военной службы вызвало осложнение, – были новобранцы. Как видно из письма начальника Главного штаба начальнику ГАУ от 18 февраля (3 марта) 1915 г., Главный штаб считал освобождение новобранцев недопустимым потому, что молодые люди являлись в высшей степени желательным элементом для пополнения рядов войск и вряд ли могли обладать значительным опытом и быть незаменимыми специалистами на заводах.

Начальник ГАУ не мог, однако, согласиться с этим мнением, так как именно молодые люди, поступая на заводы задолго до призывного возраста, приобретали все необходимые навыки и являлись ко времени их призыва вполне опытными рабочими. Подыскать же взамен их новый контингент рабочих, при настоящем положении вещей, было чрезвычайно трудно. Поэтому начальник ГАУ предполагал дать всем рабочим, запятым выполнением заказов военного ведомства, отсрочку хотя до 1 октября

1915 г., на что последовало согласие военного министра. В дальнейшем таких отсрочек уже больше не давалось.

Что касается усиления администрации заводов, то по мере надобности удавалось, хотя и очень нелегко, вызывать из строевых частей войск через ГУГШ прапорщиков из лиц, получивших высшее техническое образование, и прикомандировывать их к различным заводам.

3. Но кроме рабочих-специалистов, т. е. квалифицированных, заводам в горячее военное время не хватало даже простых рабочих, особенно в некоторые периоды, например летом, когда из-за отлива рабочих на полевые работы приходилось

умышленно сокращать производство.

Вскоре после начала войны ГАУ внесло в Совет министров проект приведения казенных заводов на особое положение, считая их как бы мобилизованными. Проект этот рассматривал работу на заводах, изготовляющих предметы государственной обороны, как особую форму отбывания воинской повинности, предусматривал прикрепление рабочих к их заводам (во избежание крайне вредного факта сманивания рабочих другими заводами и оставления ими работ по политическим причинам и для полевых работ) и устанавливал повышенную наказуемость за правонарушения промышленной жизни как в отношении рабочих, так и заводской администрации.

Совет министров признал этот проект несвоевременным. Между тем были неоднократные случаи внезапного ухода рабочих с казенных заводов.

22 февраля (7 марта) 1915 г. Совет министров, как видно из письма председателя Совета министров к военному министру от 19 февраля (4 марта), «считаясь с вполне лояльным и в общем спокойным настроением фабрично-заводского населения и опасаясь дать повод к нежелательным толкам и волнениям», окончательно отклонил это предложение.[34]34
  Несмотря на отклонение проекта ГАУ, фактически с начала войны для рабочих был создан режим военной каторги, тогда как свобода предпринимателей важивать скандальные барыши решительно ничем не была ограничена ни фактически, ни формально. Таким образом, в проекте ГАУ не было надобности, ибо рабочих зажали и без него, а обуздывать предпринимателей никто не собирался– Прим. ред. 3-го изд.


[Закрыть]

По-прежнему оставались такие факты, как, например, уход сразу 3 000 человек (в летнее время) с одного из оружейных заводов, единственного в России, изготовляющего ствольные и коробочные болванки (для всех оружейных заводов), 1000 человек – с Сормовского завода, 700 человек – с завода Посселя и т. д.

4. Мобилизационная готовность заводов не была охранена и в техническом отношении. В то время как в течение целого десятилетия перед войной морили заводы мизерными нарядами как бы умышленно ограничивая их возможность к дальнейшему усовершенствованию и вытравляя из них все навыки их трудной специальности, – в это лее время из-за неразумно понимаемой экономии загромождали эти заводы производствами, для которых следовало иметь самостоятельные заводы: станки механические (особый отдел); пулеметы, станки для них; револьверы, шрапнели, пружины накатника для полевых орудий, взрыватели, патронные обоймы, вьючные приспособления, пики для кавалерии и т. п. Все эти предметы с началом войны оказались также в самом срочном спросе и притом в максимальном количестве, поэтому выбросить их пряно с заводов оказалось невозможным, ибо для производства их нигде не было заготовлено самостоятельных мастерских, и их пришлось оставить на оружейных заводах в явный ущерб прямому делу.