Текст книги "Карма (сборник)"

Алексей Мефодиев
Карма

© А. Мефодиев, 2008

© «Летний сад», оригинал-макет, оформление, 2008

Две тысячи долларов

Валерий откинулся на подушку, и взгляд его устремился в потолок. Потом он рассеянно посмотрел по сторонам и пробормотал: «Черт, куда же я подевал сигареты?»

– А ты у себя в карманах смотрел? – спросила Лена.

Валерий повернул к ней голову. Лена приподнялась на одной руке и смотрела на Валерия. Простыня слегка прикрывала ее бедра. Светлые волосы свободно ниспадали на плечи. Зеленые глаза испускали теплый свет.

– Ты прекрасна, – сказал Валерий и потянулся к своим брюкам и пиджаку, которые валялись у кровати. Пошарив в карманах, он нашел пачку сигарет, щелкнул зажигалкой и закурил. Снова лег на спину, одну руку положил под голову, другой время от времени подносил к губам сигарету. Он старался выпускать струйку дыма строго горизонтально. Потом начал выпускать кольца дыма.

– О чем ты думаешь? – спросила Лена.

– Так, ни о чем, – покривил душой Валерий, продолжая глядеть в потолок.

– Как тебе нравится моя новая квартира? – спросила Лена.

– Совсем не плохо, три комнаты, на Цветном бульваре, в самом центре Москвы. Сколько ты платишь за аренду?

– Давай не будем о деньгах.

– А как твой муж отреагировал на твой уход?

– Ничего особенного.

– То есть, как это – ничего особенного, он же так изводил тебя? Ты говорила, что он мог тебя приревновать даже к фонарному столбу?

– Ну уж на фонарный столб ты совсем не похож.

Валерий подозрительно посмотрел на нее и повторил вопрос:

– А все-таки, как он отреагировал на твой уход?

– Послушай, давай не будем о нем говорить. В конце концов, он отец моих детей.

Лене еще не было тридцати, а она уже была матерью двух чудных малюток. Одному был год, другому – два. Сейчас они спали в соседней комнате.

– Хорошо, давай не будем. Скажи, ты работаешь там же? – спросил Валерий.

– Да, а что? Хочешь предложить мне работу поинтереснее?

Валерий затушил сигарету в пепельнице и подумал: «Ее зарплаты и на однокомнатную квартиру на Цветном не хватит».

Он помолчал и спросил:

– Значит, тебе Сергей квартиру оплачивает? Но у него ведь с деньгами всегда неважно было. Он что, работу поменял?

– Ничего он не поменял. Так же и прозябает, как раньше. Почему он тебе покоя не дает? Я ушла от него, и все. Это теперь в прошлом. Понимаешь? Лучше иди ко мне.

Валерий познакомился с Леной полгода назад. У них был бурный роман, хотя встречаться им удавалось не чаще, чем раз в неделю. Когда они встречались, то сразу же забирались в кровать, где проводили три-четыре часа, и им всегда этого было мало. Лене постоянно нужно было идти домой, а когда они оставались наедине, их отвлекали бесконечные телефонные звонки ее мужа и няни. И вот теперь, когда все ограничения отпали, Валерий с удивлением ощущал, что жгучее желание, так мучившее его последнее время, неожиданно изрядно поостыло. Не то чтобы Лена больше не интересовала его. Нет. Конечно, она по-прежнему была очень привлекательна. Но раньше Валерий видел в ней нечто особенное, отличавшее ее от других женщин. А теперь в его глазах она превратилась в просто красивую молодую особу.

Минут через десять Валерий откинулся на подушку, закурил и, выпуская тонкую струйку дыма в потолок, опять начал думать: «Как она так быстро смогла уйти от мужа? Ведь еще неделю назад об этом не было и речи. То есть, конечно, она всегда жаловалась на его ревность, на безденежье, но конкретного разговора о разводе никогда не было. И вдруг на тебе, она от него ушла! И при этом умудрилась переехать в трехкомнатную квартиру в центре Москвы. За несколько дней такое невозможно сделать. Значит, она давно к этому готовилась! Но какова, однако? Не побоялась уйти от мужа с двумя детьми на руках! И все сама! А на что она теперь будет жить? Родители у нее тоже совсем не шикуют. Им самим бы кто помог. Наверное, Сергей ей должен помогать. Но все равно это совсем другое, чем жить вместе с мужем. А может быть, она на меня каким-либо образом рассчитывает? Нет, это вряд ли. Говорили, конечно, о любви. Но ничего конкретного ведь не обсуждали. Хотя как знать, что она там себе думает».

– О чем ты все думаешь? – спросила Лена, пытливо глядя ему в глаза.

– О том, как ты прекрасна, – ответил Валерий и добавил: – Давай спать. Уже поздно.

Они никогда не спали вместе целую ночь, но всегда мечтали об этом. Тем удивительнее было Валерию услышать:

– Нет-нет, дорогой. Я хотела бы сегодня выспаться и как следует отдохнуть. Ты поезжай к себе.

Валерий неожиданно почувствовал себя обиженным. Его выставляли из дома, а он не мог понять почему. Он отказывался верить своим ушам. К тому же никаких особых дел у него не было. Поздний вечер, пятница, за окном разыгралась осенняя непогода, зачем вставать из теплой постели?

– Я тебе не помешаю, – сказал он.

– Нет-нет. Я действительно очень устала. Ты пойми меня правильно. У меня была очень тяжелая неделя. Я совершенно вымоталась. А с тобой, мой дорогой, я всю ночь заснуть не смогу. – И она кокетливо на него посмотрела.

«Бедная ты моя девочка», – подумал Валерий, глядя в ее чистые глаза, и сказал:

– Хорошо, я пойду.

Валерий нехотя встал с кровати и посмотрел на себя в зеркало. Он был среднего роста. Великолепно сложен. Накачанные мышцы. Тело его покрывал средиземноморский загар, который он получил две недели назад на отдыхе в Греции. У него были правильные черты лица. А его характерной особенностью были маленькие усики. Валерию было двадцать пять лет, а он уже многого успел добиться в жизни. Он был подающим большие надежды юристом второй по величине консультационной компании мира.

Валерий всегда легко сходился и расходился с женщинами. Он не привык обременять себя какими бы то ни было обязательствами. Лена была старше Валерия на несколько лет. Это был его первый опыт общения с женщиной старше себя, и ему это определенно нравилось.

Когда Валерий уже поворачивал ручку входной двери, Лена спросила:

– Завтра у моей подруги день рождения. Она собирает гостей к шести вечера в ресторане «Шале». Пойдем вместе?

– Что ты, я же ее совсем не знаю. Это будет не совсем удобно, – неопределенно ответил Валерий, у которого были совсем другие планы на субботний вечер. К новому формату общения с Леной он явно не был готов.

– Уверяю тебя, это будет вполне удобно. Это моя лучшая подруга.

– Давай лучше встретимся на следующей неделе.

– Ну хорошо, давай на следующей.

Валерий вышел из подъезда. Холодный ветер с моросящим дождем ударили ему в лицо. Он сел в машину, повернул ключ зажигания, подумал немного и достал мобильный телефон. Несмотря на поздний час, он позвонил другу и подтвердил свое присутствие на завтрашней вечеринке с друзьями в одном из популярных в то время ночных клубов Москвы.

Поездка до дому заняла не более десяти минут. Пока Валерий ехал, он думал о Лене. Ему вдруг стало жаль ее. Но чем он мог ей помочь? Разве что дать ей денег? Скажем, две тысячи долларов. Что они для него? Одна поездка в Турцию. А Лене они действительно сейчас нужны. Они будут ей хорошим подспорьем в этой трудной жизни.

«Ведь хороша ложка к обеду», – размышлял Валерий, и от собственной щедрости ему становилось на душе легко и свободно. Надо отметить, что Валерию не было свойственно помогать другим людям, особенно материально. Помочь советом – это еще куда ни шло.

«Да и то, – частенько думал Валерий, – подскажешь человеку что-нибудь, а он возьми да все перепутай, а потом, когда все криво пошло, так он ко мне же с претензиями. И на что это, спрашивается, мне нужно?»

«Но с Леной особый случай, тут можно и деньгами помочь. Только самое главное – не обидеть ее при этом», – размышлял Валерий, сидя в машине перед своим домом. Он посмотрел на часы. Было начало первого.

«Ничего, доброе дело откладывать нельзя!», – решил он для себя и пулей поднялся в свою квартиру. Там он быстро нашел деньги, отсчитал нужную, по его представлениям, сумму в две тысячи долларов и через каких-нибудь пятнадцать минут уже нажимал звонок квартиры Лены.

Она была удивлена его поступком, но деньги приняла. Все мероприятие заняло не более часа, и в половине второго Валерий уже вернулся к себе домой. Засыпал он с чувством исполненного долга.

В восемь часов утра следующего дня Лена проснулась от звонка в дверь. Пришла няня ее детей. Лена встала и долго приводила себя в порядок, используя все приемы современного макияжа.

«Кому угодно могу вскружить голову», – глядя на себя в зеркало, думала Лена. Она была действительно хороша.

Потом Лена отдала последние указания няне. А ровно в девять часов раздался очередной звонок в дверь. На пороге стоял мужчина в черном костюме с очень короткой стрижкой. Он был высокого роста и невероятно широк в плечах. В нем угадывался бывший спортсмен. В руках у него была корзина цветов.

– Елена Павловна, – обратился он официально, протягивая корзину цветов, – это вам. Анатолий Иванович ждут вас. Я провожу вас до машины. Что-нибудь помочь нести?

– Спасибо, Володя, – буднично отвечала Лена, как отвечают хорошо знакомым людям. – Ничего не надо.

Она накинула кашемировое пальто, надела черные лайковые сапоги на высоких каблуках и стала почти одного роста с пришедшим молодым человеком.

На улице ее ожидал бордовый «Бентли». Через час они оказались у загородной гостиницы. Лена вышла из машины и направилась внутрь здания.

Она вошла в номер 13. Человек среднего возраста нетерпеливо поднялся ей навстречу. Он был лысоват, полноват и невысокого роста. На нем был серый костюм и белая рубашка без галстука.

– Наконец-то, Леночка! – быстро проговорил он. – Я совсем тебя заждался. Почему так долго? Что-нибудь случилось?

Вместо ответа Лена обняла Анатолия Ивановича и томно поцеловала его в губы.

Потом она сказала:

– Я не могу больше скитаться по гостиницам.

Анатолий Иванович ответил:

– Лена, мы же обо всем договорились еще две недели назад. Я принял решение. Сегодня вечером я последний раз возвращаюсь к жене.

После их последней встречи прошло около месяца. Валерий неоднократно звонил Лене, но она все время оказывалась занята. С удивлением для себя Валерий обнаружил, что скучает по ней. Как-то раз, просматривая утром светскую хронику, он обратил внимание на короткое сообщение: «Вчера в Москве состоялось венчание Анатолия Ивановича Бурта, известного российского бизнесмена, владеющего контрольным пакетом Объединенной Промышленной Корпорации, и некой Елены Павловны Островской».

Февраль 2008

Александр Воронцов

Однажды дождливым осенним вечером трое мужчин средних лет собрались после удачной охоты у камина. Пока егеря готовили дичь к ужину, усталые охотники разлили по бокалу доброго вина. И днем-то погода была неважной, а теперь под вечер разыгрался ветер, завывания которого слышны были сквозь трубу камина. В окна охотничьей заимки били крупные капли дождя. Как известно, в такое ненастье сидеть в тепле, около камина, и, попивая красное вино, смотреть на всполохи пламени особенно приятно. Наши друзья, переодевшись в сухую одежду, удобно устроились в плетеных креслах. Поначалу обсуждали охоту, но по прошествии некоторого времени разговор коснулся любви. Точнее будет сказать, наши герои начали обмениваться рассказами о своих победах на женском фронте. Никому из рассказчиков не хотелось ударить в грязь лицом, и оттого истории их приобретали особую пикантность. Впрочем, имена и фамилии участниц событий по закону чести оставались в тайне. В основном говорили двое: Анатолий и Игорь, а Василий все больше слушал.

– Что же ты все молчишь, Вася? – спросил его Игорь. – Или рассказать нечего?

– Ваши истории, конечно же, занимательны, – отвечал Василий, – однако ж, Воронцов по этой части каждому из вас сто очков форы даст.

– Что еще за Воронцов? – ухмыльнувшись, поинтересовался статный Игорь и самодовольно провел рукой по копне черных волос. Было заметно, что он не допускал мысли, что кто-то может больше него нравиться женщинам.

– Ну как же, Саша Воронцов… – начал пояснять Василий.

– Подожди, подожди, – перебил его Анатолий. – Это тот, с которым мы вместе в доме отдыха Н. лет десять назад отдыхали?

– Точно.

– Так я его знаю прекрасно, – сказал Анатолий.

– И что скажешь? – спросил Василий.

– Да, это тот еще фрукт! Редкой, надо заметить, энергии человек. Ведь мы тогда приехали в дом отдыха вшестером, помнишь, Вася? Ты, я, Воронцов и три девушки. Хотя, постой, постой, Воронцов ведь приехал туда с молодой женой. Он как раз за месяц до этого второй раз женился. Точно! – Анатолий хлопнул себя по толстой ляжке и засмеялся. – Вспомнил! Представляете? Мы выходим из лифта всей своей компанией. Воронцов, естественно, с нами. А в лифт заходят две другие барышни, довольно, надо признать, симпатичные. Двери за ними закрываются, а мы, между прочим, со своим самоваром. Вот проблема. Но только не для Воронцова! Барышни садятся в лифт, а Воронцов, сославшись на то, что забыл какую-то ерунду в номере, во весь опор несется за ними по лестнице! На каком-то этаже он их нагоняет, стреляет номер телефона и как ни в чем не бывало присоединяется к своей супруге.

– Вот и я говорю, поразительных результатов добивается на этом поприще человек.

– А он и сейчас продолжает в том же темпе выступать?

– Пожалуй, еще активнее стал.

– Не может быть! Откуда же он на все время берет?

– Ну, – развел руками Василий, – как говорится, делу – время, потехе – час.

– А он женат?

– Женат. Двое детей. Но, по меньшей мере, раз в неделю находит причину не ночевать дома. Он ведь врач. Ссылается на ночные дежурства. Мы с ним в одной больнице уж два года как работаем. До этого он работал в больнице Склифосовского, но вынужден был уйти оттуда из-за скандала местного масштаба.

– Все на ту же тему? – спросил Игорь.

– Да, на ту же. Забеременела медсестра. Дело получило огласку и все, знаете ли, такое.

– И как на новом месте, то есть у тебя в больнице, все то же, продолжает свою порочную практику?

– Угомониться никак не может, даже наоборот, еще больше распоясался. Каждую неделю ему новую барышню подавай. А если нет, то особенно нервным становится.

– Вот оно как бывает, – присвистнул Игорь. – Но ведь что удивительно, господа, красавцем он никогда не был! Среднего роста, челочка невнятная. Не понимаю.

– Тут судить очень сложно, – сказал Василий. – Как бы это лучше пояснить? Разве что на примере. Смотрю я недавно фильм по телевизору. Детектив какой-то. Так вот, на экране женщины обсуждают одного из персонажей и говорят, что он очень сексуально притягателен. Я удивился, потому как сам бы так никогда не решил. Тогда я у жены поинтересовался, так ли он притягателен. И что, вы думаете, она мне ответила? Да, говорит, пожалуй, так и есть. Не исключено, что женщинам Воронцов очень красивым представляется.

– По-моему, здесь в другом дело, – продолжил обсуждение Игорь. – Я полагаю, все заключается в его активности. Женщинам это импонирует. Помните историю, имевшую место в доме отдыха Н? За дамами по лестнице бегом – это, знаете ли, я вам скажу, не каждый сможет.

– Возможно и так. Но только есть еще одно обстоятельство, характерное для Воронцова.

– И что же это?

– На примере, наверное, как всегда, лучше будет. Остались мы с ним как-то на дежурстве. Я, разумеется, в своем отделении. Он – в своем. К нам как раз новая сестра на работу определилась. Не так чтобы красавица, но все же довольно привлекательная. После полуночи сидим мы в ординаторской, музыку включили, выпили немного. Сестра, смотрю, на меня, а не на него внимание все больше обращает. Что тут с ним сделалось! Превзошел сам себя, я вам скажу! И шутил, и веселил, и анекдоты рассказывал. Комплименты в адрес медсестры сыпались из его уст непрестанно. И самая красивая она, и самая умная. Проявлял недюжинную эрудицию. О литературе говорил, но в меру. А как услужлив был, как предупредителен. Чуть ей жарко стало, тут же окно предложил открыть. Чуть холодно, закрыл.

– Да, это должно оказывать воздействие на женщин.

– Полное впечатление влюбленности создал, короче. Смотрю, медсестра оттаяла под натиском таким, а потом и уступила ему. Стоило мне выйти в туалет, возвращаюсь, а их уж нет, к нему в ординаторскую пошли.

– Вот оно что, – промолвил Анатолий.

– Однако на следующее утро от хороших манер Воронцова в отношении той девушки не осталось и следа. Как подменили человека. Я встретил их в раздевалке на первом этаже. Входя, он чуть было дверью ее не прихлопнул. Взгляд стеклянный стал, в голосе сталь. Никакого внимания на нее не обращал. Даже пальто не подал и ушел не попрощавшись. Она поначалу в недоумении пребывала, а потом слезы на глаза навернулись.

– Может быть, у них там что-нибудь не так пошло?

– Все так. Просто это манера у него такая, я же его хорошо знаю. Пока своего не добился, на все готов, сама любезность и влюбленность. Стоит даме уступить, тут уж все, как подменили его. И потом уж никаких отношений. В случайном разговоре высокомерным тоном говорит. Меня, по правде говоря, такая его манера слегка озадачивает и даже раздражает. А потому я его спросил однажды о причинах такого поведения.

– И что же он тебе ответил?

– Да, собственно говоря, ничего, – сказал Василий. – Ухмыльнулся злобно и сам меня спросил, зачем я лезу не в свое дело. А я все думаю, почему он так себя с женщинами ведет? Может быть, и есть какая-нибудь особенная причина?

– Между прочим, может быть, и есть, – сказал Анатолий. – Я же его с институтской скамьи знаю. Вместе в Первый Мед поступали. На первом курсе Воронцов тихий такой был, застенчивый даже. Девушек стеснялся. Тем не менее не прошло и полугода, как его на себе Людмила Савина женила. Такая красавица была, высокая, стройная. – При воспоминании о Людмиле Анатолий мечтательно посмотрел в потолок и поцокал языком. – Зачем он ей понадобился, ума не приложу. Может быть, она свое материальное положение поправить хотела? Не знаю. Но только на следующий год, на картошке, на глазах у всего потока она закрутила роман с Витькой Савельевым, комсомольским лидером нашего института. Своенравная она была и без тормозов совершенно. А через девять месяцев она родила ему, комсоргу, ребенка. Скандал, конечно, страшный был. Но, что интересно, Воронцов за Людмилой, несмотря ни на что, хвостом ходил, умолял не оставлять его, говорил, что все простит. Я даже слышал обрывок их разговора на лестнице. Так и говорил, как в кино: «Вернись, я все прощу». А она ему отвечает, хохоча: «Мне ты простишь? Мне!? Да ты ничтожество, а не мужчина! После того, что я сделала, настоящий мужчина на меня бы либо плюнул, либо зарезал. А ты? Хвостом за мной ходишь. Тряпка ты, а не мужик. Ты мне благодарен должен быть, что я жила с тобой полгода. Где ты еще такую найдешь? Да на тебя ни одна женщина не посмотрит. Сам-то на себя в зеркало смотрел? Так что это я тебя прощаю, что ты размазней такой оказался!»

– Значит, он с тех пор и доказывает, – резюмировал Василий, – что не размазня он никакая, а мужчина.

– Может, оно и так, – сказал Анатолий.

Тут подоспела дичь, и охотники без промедлений и с аппетитом, какой только и бывает на свежем воздухе, сосредоточились на еде.

Февраль 2008

Целеустремленность

– Кирилл Петрович, Кирилл Петрович, – нараспев говорила полная женщина средних лет, – пора вставать.

Кирилл Петрович открыл глаза и сладко потянулся. Спальня была заполнена мягким светом солнечных лучей, с трудом пробивавшихся сквозь листву молодых лип, обрамлявших дом.

Женщину звали Елена Юрьевна. Она помогала Кириллу Петровичу по хозяйству с тех пор, как тот перебрался жить за город на постоянной основе. Готовила, убирала, стирала. На это уходил весь ее день. Она жила в маленьком домике, находившемся на одной территории с большим хозяйским домом.

Кирилл Петрович происходил из старинного дворянского рода, чудом пережившего, хоть и не без некоторых потерь, русские революции начала двадцатого века. Обошли стороной род Кирилла Петровича и партийные чистки сталинского времени. Встречаются ведь такие семьи, которым все нипочем. Вихри массовых волнений проносятся над их головами, не причиняя им особенного вреда.

В детстве Кирилл Петрович был всегда должным образом одет, обут. Мальчику было обеспечено правильное питание. Но самое главное – в семье было ясное представление о системном подходе к образованию. Каждому году подрастающего мальчугана соответствовали вполне определенные книги из огромной семейной библиотеки. Родители его занимались наукой и изрядно преуспели на этом поприще. Отец Кирилла был академиком.

С юных лет Кирилл проявил недюжинные способности к точным наукам. В то время, как его сверстники играли в солдатики, он играл в цифры. Плюс, минус, корень кубический, порядок такой-то, логарифм, последовательность Коши… А может быть, цифры сами играли в его голове? Кто его разберет? Обучение давалось ему легко и естественно. Школу он окончил с отличием. А когда пришла пора поступать в институт, он долго не мог сделать выбор между физикой и математикой. Потом все же выбрал физику. Кандидатскую он защитил через три года после окончания Московского университета. А еще через три – докторскую. Перед ним открывались блестящие перспективы на поприще науки.

При этом Кирилл никогда не ставил перед собой грандиозных задач в части карьерного роста. Он просто ежедневно занимался тем, что ему нравится – наукой. А от всего лишнего и чуждого ему он мягко дистанцировался.

Потом случилась очередная русская революция, которую поначалу называли странным словом «перестройка». Науку перестали финансировать, и над прекрасным научным будущим Кирилла сгустились тяжелые тучи. Но, как это случалось с его предками, к тому времени уже почившими, события, происходившие с Кириллом, чудесным образом повернули минус на плюс. Как-то раз, когда он прогуливался по старому Арбату, ломая голову над тем, какую из двух по наследству принадлежавших ему квартир лучше было бы продать, он случайно встретил своих одноклассников, которые к тому времени сколотили изрядное состояние на масштабной транспортировке углеводородов. Они разговорились. С первых слов им стало понятно, что научная тема, над которой многие годы работал Кирилл, была для них словно «сон в руку». В отличие от Кирилла, его друзья прекрасно разбирались в практических аспектах жизни. В мгновение ока идеи Кирилла были должным образом запатентованы. Углеводороды потекли с удвоенной скоростью. А для Кирилла были решены все материальные вопросы, которые могут вместиться в голову среднего обывателя. Судьба опять проявила благосклонность к благородному роду, позволив Кириллу и далее заниматься своим делом.

Кирилл никогда не отличался чрезмерной общительностью. А уж при встрече с противоположным полом неизменно робел. Вероятно, из-за этого он так и не женился. Со стороны он производил впечатление человека замкнутого и нелюдимого, на самом же деле Кирилл так и не смог избавиться от природной застенчивости.

Он был небольшого роста и субтильного телосложения. В свои тридцать пять он уже изрядно полысел. В довершение ко всему Кирилл немного картавил. А девушки нравились ему рыжие и высокие, и чтоб непременно на высоких каблуках. Надо признать, особой популярностью Кирилл у женщин никогда не пользовался.

Сейчас он лежал в постели и мечтал, как однажды встретит такую девушку. Он думал, какой заботой он окружил бы ее. Его немногочисленные друзья все давно были женаты и имели детей. И это обстоятельство лишь усугубляло его давнее желание покончить с холостяцкой жизнью.

Но Кирилл был устроен таким образом, что если ему чего-то очень сильно хотелось, то это всегда оставалось для него недосягаемым. Зная эту свою особенность, он, пытаясь обмануть судьбу, всячески подавлял силу своих сокровенных желаний. Иногда это помогало.

Так и сейчас он подумал: «Да ну их к черту, этих длинноногих красавиц! Мне и так хороню!»

С этой мыслью он приступил к утреннему туалету. После легкого завтрака Кирилл решил прокатиться на машине. По большому счету в жизни Кирилл придавал значение двум вещам: своей работе и автомобилям. Он подошел к стоящему под летним навесом «Ламборджини» и любовно провел рукой по гладкой поверхности машины.

– Как я сейчас прокачусь! – подумал Кирилл. Он сел в машину. Потрогал руль. С удовольствием вдохнул запах авто и повернул ключ зажигания. К его разочарованию машина строптиво фыркнула и тут же заглохла.

– Вот это номер! – подумал Кирилл. – А какая могла бы быть поездка!

Он на всякий случай попробовал повернуть ключ еще раз. Результат остался неизменным. Машина определенно отказывалась ехать. А Кирилл уже настроился на поездку.

«Делать нечего», – подумал он и с тоской отправился к стоявшему рядом скучного вида «Мерседесу» с удлиненным кузовом. На нем он ездил каждый день с водителем на работу. В нем можно было, вытянув ноги, поспать на заднем сидении, поработать. Но ехать самому за рулем такого чудища казалось просто нелепым.

«Придется, тем не менее, – думал Кирилл, продвигаясь к «Мерседесу», – не менять же, в самом деле, свои планы».

Немецкая техника оказалась на высоте. И через пять минут Кирилл, выехав на трехполосное шоссе, вдавил педаль акселератора в пол. Спину его приятно прижало к креслу. Проверив возможности автомобиля, он сбросил газ и поехал в расслабленной манере. Была чудесная погода. В машине играла легкая музыка.

Кирилл в который раз в своей жизни думал: «Какое все же гениальное изобретение человечества – автомобиль! Сколько свободы он дает! Захотел – поехал направо, захотел – налево. Захотел – остановился. Даже назад можно поехать! Едешь один. Никто тебя не тревожит. Никто тебе ничего не скажет лишнего. Все-таки с водителем совсем не то».

Кирилл Петрович недолюбливал ездить с водителем, и если бы не чудовищные пробки, во время которых он читал либо спал, то он бы водил машину всегда сам.

«Водитель, как и всякий живой человек, имеет свои особенности, недостатки, – думал он. – С этим уж ничего не поделаешь. Очень сложно найти подходящего. Чтобы и лишнего не сказал. И поддакнул, когда нужно. А некоторые, бывает, не моются толком, запахи неприятные издают. Другие в запой уходят».

За последний год ввиду разных причин Кириллу Петровичу пришлось поменять трех водителей.

Незаметно он въехал в Москву и через проспект Вернадского направился к центру города.

«Прокачусь я, пожалуй, по бульварам», – подумал он, предвкушая приятные минуты своей неутомительном поездки по милой его сердцу части города.

Надежда не любила оставаться на ночь в гостях. Это выбивало ее из тщательно спланированного графика ее жизни. Но сейчас был именно тот случай. Вчера она заснула у Севы в тот самый момент, как решила, что пора вставать и ехать домой. Накопившаяся за неделю смертельная усталость оказалась сильнее.

Надежда работала в маленькой юридической конторе и параллельно напряженно учила английский язык. Без него в жизни – а Надежда ставила перед собой грандиозные задачи – обойтись было невозможно.

Последние три года она проживала в однокомнатной квартирке спального района Москвы Бирюлево. До этого Надежда два года жила с мужем Колей у его родителей в Северном Чертанове. Замуж за Колю Надя вышла в двадцать три года, когда он ненадолго приехал в командировку в небольшой городок на юге России, где прошли ее детство и юность. Тогда целеустремленная Надя решила: «Сейчас или никогда. Или никогда не выбраться отсюда!»

Мужчинам она всегда нравилась. И Коля не оказался исключением. Однако не прошло и года их совместной жизни, как Надежда решила, что хоть Северное Чертаново Москвы и отличается от ее родного города, но все же не настолько, насколько ей того хотелось. Да и Коля оказался отнюдь не самым целеустремленным человеком в этом мире. Больше всего на свете он любил полежать на старом диване. Работой себя особенно не обременял и, казалось, был абсолютно нечувствителен к жизненным достижениям других. Хорошенько поразмыслив, она подала на развод, предварительно детально оговорив все его материальные последствия. В результате Надежда получила небольшую сумму денег, которая, тем не менее, позволила ей сделать первый взнос за квартиру, приобретенную в кредит.

Недавно она, отказывая себе во всем, смогла наконец расплатиться с ипотечным займом. Квартира, пусть и маленькая, пусть на окраине, была теперь ее собственностью. А неделю назад она приобрела в кредит первую в своей жизни машину. Пусть малолитражку! Зато сама. Зато свою. Она привыкла ставить перед собой конкретные задачи и любыми путями добиваться их воплощения. В этом она видела залог своего жизненного успеха.

Надежда встала и длинным коридором профессорской квартиры времен социализма отправилась в душ. Мускулистый красавец Сева спал беспробудно. Во сне он выглядел, как Аполлон. Да и вообще был неплохим парнем. Но Сева работал с ней в одной конторе. А своих коллег Надя всерьез не рассматривала. Уж больно контора была не перспективная. Единственным мужчиной, кто мог бы представлять для нее интерес, был хозяин конторы. Но он был совсем невзрачным. Сейчас Надежда о нем почему-то вспомнила.

«Лысый, маленький и толстый! Бррр…» – она даже фыркнула при воспоминаниях о его домогательствах.

Надежда посмотрела вокруг. Везде были разбросаны пустые бутылки: следы вчерашнего веселья. Взгляд ее упал на мирно спящего Севу, и она подумала: «Нет, это мой Коля номер два. Только с большой квартирой – наследством родителей. Из него самого ничего путного никогда не выйдет! Так и будет свою жизнь прожигать. Не понимаю я этих обеспеченных родителями ребят. То, за что я должна биться в поте лица, им дано с рождения на блюдечке с голубой каемочкой. А они? Бездельничают, бесцельно растрачивая данное им судьбой. А что потом? Пустота, жизненная неудовлетворенность».

Надежда посмотрела на себя в зеркало. Рыжие волосы свободно ниспадали на ее гладкие плечи.

«Нет, я достойна лучшей участи».

Она надела туфли на высоких каблуках и, написав на зеркале губной помадой «Прощай, мой милый», вышла на улицу.

Она шла твердой походкой знающего себе цену человека и думала: «Почему жизнь так устроена? Почему одному все, а другому надо вкалывать, как ломовой лошади? А как хорошо найти мужчину, который бы твердо стоял на ногах и мог защитить меня в этом трудном мире! Пусть даже он не был бы гренадером – красавцем. Пусть! Лишь бы был любящим отцом нашим детям…»

Незаметно она дошла до проезжей части и подняла руку, ловя попутную машину. Первая машина, которая остановилась, была длинным черным «Мерседесом».

– Похоже на машину президента Ельцина, только без кортежа, – подумала Надежда.

Когда Кирилл увидел высокую красивую молодую женщину с поднятой рукой, сердце его учащенно забилось. Ему было нелегко преодолеть свою природную робость, но он собрал в единый кулак все свое мужество и остановился.