Текст книги "Пакт Путина-Медведева. Прочный мир или временный союз?"

Ситуацию осложняло то, что нынешний антагонист Кремля – грузинское руководство, похоже, окончательно увлеклось идеей «Грузия – кавказский Израиль»: израильско-палестинский конфликт полностью копируется, как грузино-осетинский. Выгоды здесь очевидны: Михаил Саакашвили и его команда надеялись получать ту же поддержку, что получает Израиль от США, в том числе – и на международном уровне. События в ходе израильской атаки на «Хамас» и поддержка со стороны США окончательно убедили «молодых американцев» в Тбилиси, что оперативная модернизация армии и постоянная финансовая помощь возможны исключительно с помощью США. Вопрос состоит в том, захочет ли Администрация Обамы брать на себя ответственность за режим Саакашвили и моделировать еще одну конфликтную линию с России?

Настораживали, в этой связи, воинственные настроения в российском руководстве: Медведев в 2009 году все чаще фотографировался с оружием в руках. Впрочем, Путину это – на руку: конфликт с Грузией уже видится, как предмет заботы Президента (несмотря на то, что в самой Грузии считают, что автором агрессии в 2008 году против нее был именно премьер). Это, в свою очередь, должно было осложнить отношения Медведева и Обамы и их намечающийся политический роман мог быть прерван.

Так или иначе, но Медведев не без участия Путина презентовал себя, как инициатора признания Абхазии и Южной Осетии – эта, на первый взгляд, ошибка могла быть использована против Президента. В свою очередь, окружение Медведева планировало делать упор на неудачи Путина на газовых «фронтах» – украинском и туркменском.

Чтобы подтвердить серьезность намерений Медведева стать самостоятельным политиком тогда же стартовала еще одна кампания, инициированная в Кремле: функционеров госхолдингов призвали отказаться от больших бонусов. Для затравки Генпрокуратура прямо обвинила руководство Фонда содействия развитию ЖКХ в расточительстве по итогам проверки. Показательно, что доходы руководства Фонда подчеркнуто сравнивались с доходами главы государства, видимо, для усиления медиа-эффекта.

Генпрокуратура потребовала от Дмитрия Козака, возглавляющего Наблюдательный совет Фонда, отставки гендиректора Константина Цицина, однако вице-премьер, судя по всему, пока расстаться с ним намерен не был: все решения по расходованию средств внутри госхолдинга были в свое время согласованы с Наблюдательным советом.

А тут – началось! Госчиновники федерального и регионального уровней начали соревнование по скоростному заполнению деклараций: отчитались в Генпрокуратуре, затем – в петербургской администрации и т. д.

И в самом деле, слухи о новой атаке Кремля на чиновников и их имущество вызвали серьезный резонанс не только в Аппарате, исполнительной вертикали, но и в регионах: госслужащие делились на тех, кто демонстрировал боевой дух («мне нечего боятся!»), кто затаился и ждал и тех, кто предпринимал усилия для нейтрализации президентских инициатив.

Опытные обитатели коридоров и кабинетов советовали «подождать и не пороть горячку», дескать, такие акции проводились и ранее – все споткнется на этапе исполнения, вполне традиционно в России. В крайнем случае, надеялись, что заполненные декларации не будут использоваться для кадровых выводов. Некоторые, знающие Д. Медведева, уже заранее готовы предъявить свои претензии Путину, выбравшему ТАКОГО преемника.

То, что акция Генпрокуратуры в адрес Фонда стала знаковой для всех госхолдингов и населяющих их чиновников – очевидно. В принципе, такой сигнал мог означать и начало переоценки отношения верховной власти к политике огосударствления экономики[48]48
  «Единая Россия» сразу же сработала на упреждение: Анатолий Иванов, член Комитета Гос. Думы по труду и социальной политике, «единоросс» – конечно, инициировал законопроект по ограничению величины бонусов и доходов для руководства компаний, получивших господдержку (раньше такое и в голову, конечно, не приходило). Инициатива, правда, появилась после того, как об этом заявил лично Д.Медведев. Предполагается, что применение закона будет обеспечено с помощью ФНС, а не решением Совета директоров, как это происходит сейчас.


[Закрыть].

Кстати, случившееся тогда же принятие Стратегии национальной безопасности выявило то, что Медведев продолжает осторожно заходить на территорию Путина: новый президентский вектор активности – национальная безопасность. Клиентела Медведева (Генпрокурор Юрий Чайка и депутат Павел Крашенинников), в частности, призвали создать при Президенте дополнительную Комиссию – по противодействию экстремизму.

Одновременно, в СНБ выявилось глобальное противоречие: с одной стороны, ЕС и США рассматриваются Россией в качестве основных партнеров, а, с другой, РФ объявила о стремлении войти в пятерку стран-лидеров. Это плохо согласуется с официальным стремлением США и дальше придерживаться политики сдерживания Китая и РФ, так что напряжение между НАТО и последними двумя странами будет только нарастать.

Расширение зон влияния Медведева – неизбежный в нынешних политических условиях процесс, и Путин, видимо, относится к этому с пониманием, хотя и очевидно подготовил ряд ответных действий. Впрочем, команда премьера тогда была озабочена более насущными проблемами: новый виток напряженности вокруг команды премьера связан с так называемым «делом ЮКОСа»: под ударом, как известно, оказался лично Алексей Кудрин с прицелом на Сечина. Эта ситуация действительно могла бы помешать премьеру реализовать свой план вхождения в состав мировой экономической элиты высшего уровня.

В дополнение Медведев продолжил свою стратегию социальных инициатив: в частности, инициировал идею заполнения деклараций менеджментом госхолдингов (не только «чистых» чиновников); запретил пересматривать нормативные акты по вопросу переноса игорных заведений в специальные зоны и даже признал, что финансовая поддержка фондового рынка в России не привела к эффективному результату. Эти меры имели, конечно, не столько социальное значение, сколько рассчитаны на электоральный эффект к 2011–2012 годам.

Также Медведев продолжил наращивать свою внешнеполитическую активность и расширять внутриполитический функционал. Как известно, подписание Соглашения между Россией, Абхазией и Южной Осетией о совместном обустройстве границ вызвало большой резонанс в США (Госдепартамент, как известно, выразил особенную озабоченность этим фактом) и ЕС. Этот резонанс неизбежно должен был отразиться на репутации Медведева в том же Вашингтоне и в Брюсселе (оттуда были высланы два российских дипломата, один из которых оказался сыном постпреда России при европейских сообществах Владимира Чижова)[49]49
  Лишенные аккредитации дипломаты – глава политической секции Виктор Кочуков, 63 года; атташе представительства Василий Чижов (24 года).


[Закрыть].

Один из американских центров оперативно обнародовал очередной прогноз об авторитарном Кремле, скорой отставке Медведева и возвращении Путина. Необходимо отметить, что слухи об отставке (из-за роста социальной напряженности в стране) ходили с тех пор, как первый занял свой пост. Они основаны на тезисе, что Путин якобы поставил вместо себя временного управляющего, чтобы в 2012 году или раньше вернуться к власти в качестве Президента.

Эти слухи выдавали крайнюю обеспокоенность западного сообщества поведением российской власти, официально проводящей «политику приоритета национальных интересов», хотя, по сути, она пока выражается в перераспределении крупных активов в пользу новых, «правильных», собственников.

Можно сказать, что этот взгляд извне, не вполне адекватно отражающий российскую действительность, но создающий определенную медийную картинку. В результате, российское руководство вынуждено все время как бы оправдываться, доказывая свою приверженность к демократии и либерализму и, как предполагается, смягчать свои позиции по иным – текущим политическим и экономическим вопросам.

Есть и более простое объяснение таким прогнозам – ряд западных центров традиционны делает резонансные заявления, чтобы презентовать себя: так было и в 2008 году, когда другой центр спрогнозировал чуть ли не госпереворот «силовиков» и даже убийство тогдашнего Президента. (В результате, однако «силовая башня», как мы упоминали ранее, оказалась вообще «разрушена» и прогноз оправдался с точностью до наоборот).

Скорее всего, реальность состоит в том, что и Президент, и премьер намерены доработать до 2012 года в тесной политической связке и ни одному из них не выгоден разрыв и конфликт. Конечно, нерешенность вопроса 2012 опять вносит определенную интригу в новую схему власти (тандем), но это уже вопрос тактики «тандема».

Кремль же доказывал в 2009 году, что способен оперативно реагировать на социально резонансные события: напомним, был уволен ряд милицейских начальников (включая всемогущего в Москве Пронина) из-за, в общем, локального инцидента – расстрела начальником ОВД «Царицыно» г. Москвы нескольких граждан. Демонстративно жесткая реакция лично Медведева должна была подчеркнуть его статус реального правителя.

Между тем, характерно вела себя «пропрезидентская» партия «Правое дело», которая тогда начала свою первую избирательную кампанию (в Мосгордуму).

Партия выступили с довольно взвешенной инициативой о замене тотальной регистрации иностранцев в ФМС на систему «трудовых (рабочих) виз» (за пределами России – в консульских службах с привлечением трудовых агентств) и отмену временной регистрации для иностранцев. Введение «трудовых виз» должно снизить уровень коррупции в ФМС и МВД (стимулируя процесс легализации гастарбайтеров), а отмена временной регистрации для иностранцев – стимулировать туристический бизнес.

Такая позиция «Правового дела» вполне соответствовала политическим трендам Медведева, свидетельствующие о либерализации миграционных процессов в контексте борьбы с низовой коррупцией в правоохранительных органах. А развязанная «кремлевскими политтехнологами» (Г. Павловским, В. Никоновым и другими) дискуссия относительно того, что Медведеву и Путину уже стоит определяться с планами на 2012 год (до весны 2010 года), с одной стороны, может быть интерпретирована, как «пробный выстрел», а, с другой – выдавала нервозность в политтехнологическом стане.

В результате, мы можем констатировать к 2010 году начало массированного выступления сторонников Медведева, направленное на формирование собственной политической и экономической платформы – с прицелом на 2012 год.

Вообще-то, кризис, как говорят, сыграл положительную роль в отношениях между Путиным и Медведевым. Сейчас, когда вся тяжесть ответственности, практической работы по преодолению последствий, предотвращению социального взрыва легла на премьера, у Президента обнаружился новый канал расширения своего влияния – налаживание мостов и установления доверия с оппозицией через правозащитное движение.

Это, с одной стороны – попытка власти в трудных условиях подключить правозащитников и умеренных демократов к совместной борьбе с кризисом (тезис Медведева: «мы – союзники, а не противники»), с другой – определенное дистанцирование от «силовиков» и Путина, работа на повышение собственного рейтинга. В Кремле считали, что команда Путина ничего с этим поделать не может – время трудное, а пригрозить Медведеву сейчас уже нельзя.

В этой связи, в кругах, близких к Президенту отмечалось следующее:

«…Медведев показывает и «левому» спектру и «правому», что он готов к компромиссу. При встрече с «38 панфиловцами» (члены комиссии по правам человека, возглавляемой Эллой Панфиловой) он, как уже упоминалось, сразу дал указание создать рабочую группу по поправкам к закону об НКО 2006 года, что вызвало положительный резонанс.

Команда Путина уже растеряла политические дивиденды, которая она получила в обществе за годы стабильности на «нефтяные деньги». В этих кругах предполагается, что Путин лично должен будет отвечать за все социальные беды, поэтому он сам не захочет рисковать, а предпочтет почетный выход: поддержать Медведева на второй срок, а сам – в зависимости от ситуации займет пост или премьера, или генерального секретаря партии «Единая Россия».

Чувствуя эту тенденцию, Медведев выступает, как член «двуединой команды»: те прерогативы и возможности, которые открывает ему президентский пост, он использует грамотно и в полной мере. Главное, чего он добился за это время, – это то, что «силовики» и «команда Путина» уже не могут заставить уйти его в отставку. Начинается второй этап – закрепление президентской власти. Впрочем, если ссылаться на исторические прецеденты, то преемник всегда «съедал» своего покровителя…».

В 2009 году, как мы уже упоминали, Абхазия и Южная Осетия подписали Соглашения с Россией о совместной защите «внешних» границ. Данный акт имеет, на самом деле, большое внутриполитическое значение: это выглядит, как «приращение» территорий России, то есть Медведев сделал попытку закрепить свою идентичность в качестве «национального лидера» и выступил бенефициаром конфликта 2008 года.

Технически Соглашение означает, что Россия намерена жестко защищать свои инвестиции в регионах, в том числе – на Кавказе. Для налаживания контроля частыми визитерами там стали Сергей Степашин, глава Счетной палаты и Генпрокурор Юрий Чайка. Отметим, что оба входят в «президентский пул».

Строительство пограничной инфраструктуры – дело долгое и затратное, поэтому нынешние соглашения будут дополнены соответствующими дополнениями. Для подписания соглашений был выбран удобный политический момент – с 6 мая 2009 года в регионе проходили Командно-штабные учения НАТО и в них принимают участие, в том числе, страны-члены ОДКБ. Стало понятным, почему высшее руководство России и МИД выражали особенную озабоченность этими учениями: появился повод усилить контроль над Абхазией и Южной Осетией, сославшись на высокую вероятность дестабилизации обстановки в регионе в результате этих учений.

Долго молчавшие США, как известно, официально заявили о своей поддержке учений: представитель Госдепартамента США Роберт Вуд назвал предстоящие маневры частью нормальных отношений Североатлантического союза с Грузией, нацеленных на подготовку страны к стандартам НАТО. Впрочем, Грузия загнала себя в ловушку: она не может вступить в Альянс, имея на своей территории конфликты (абхазский и южноосетинский), но избавиться от них, чтобы выполнить условия вступления, можно только признав независимость этих территорий.

Очевидно, что для России вообще пришло время пересмотреть российскую политику в Закавказье и прекратить преимущественно ориентироваться на Армению, как единственного последовательного союзника России в регионе. Как известно, Армения и Турция договорились о нормализации двусторонних отношений. Об этом говорится в совместном заявлении глав МИД Армении, Турции и Швейцарии. Отметим, что большинство последовавших за этим событием комментариев аналитики и эксперты отметили, постепенную утерю влияния России на Армению, что влечет за собой в перспективе потерю Закавказья: «разморозка» армяно-турецких отношений в итоге сводит к минимуму российское влияние на Южном Кавказе (факторы: нормализация армяно-турецких отношений под гарантии США, долгосрочная заморозка статуса Нагорного Карабаха и установление между Арменией и Грузией стратегических отношений). Эта ситуация «пишется в минус» Медведеву, который очевидно рассчитывает на успешность своего внешнеполитического курса.

В этот период и Медведев, и Путин озаботились выстраиванием собственных личных отношений по внешнеполитическим трекам: Президент – с Китаем и Евросоюзом, а премьер – с Казахстаном и Украиной. Игра Москвы с Евросоюзом заключается в том, чтобы сделать вид, что с Китаем это – всерьез и надолго. В Брюсселе же делают вид, что верят и едут договариваться с Туркменией и Казахстаном. В этой связи, визит Путина в Казахстан стал попыткой переломить ситуацию в свою пользу и в Центральной Азии.

Кстати, годовой юбилей президентства Медведева вызвал определенный резонанс: экспертное сообщество сошлось в одном – кардинального изменения политической системы не произошло, можно говорить лишь о специфике стилистики и риторики двух лидеров.

Этому обстоятельству даются разнообразные, а, зачастую, и противоположные объяснения. Их можно разделить на три группы.

Первая группа («либеральный актив») наименее малочисленна. Согласно этой точке зрения, Медведев остается «марионеткой» Путина, его статус уже прошел «точку невозврата» и Президент обречен быть ведомым в составе тандема с премьером. В «анонимных» источниках информации (блогах, форумах и т. п.), такая точка зрения весьма распространена.

Вторую группу комментаторов, которую составляют «умеренные либералы», образуют лоббисты радикальных преобразований. Сейчас эта группа предпочла сделать ставку на долгосрочную стратегию «плавной либерализации», ориентируясь и позитивно оценивая «демократические» сигналы Президента. Эксперты отмечают, что «модельным» здесь стал пример Никиты Белых, который продемонстрировал, что власть готова сотрудничать с «вменяемыми» оппозиционерами и даже интегрировать их в систему управления страной.

Третью группу экспертов составляют так называемые «лоялисты», которые в подавляющем большинстве довольны итогами первого года президентства Д. Медведева – по их мнению, Президент является продолжателем курса своего предшественника, пусть и в несколько иной стилистике. Среди «лоялистов» практически нет «ультраконсерваторов», выступающих за «подморозку» политической системы, созданной при В. Путине – практически все они являются сторонниками ее поэтапной модернизации.

Характерно, в этой связи, что в начале мая 2009 года политолог Глеб Павловский уверенно высказался в пользу второго президентского срока Медведева (перед этим, напомним, была инициирована дискуссия о том, чтобы побудить премьера и Президента определиться с «преемником преемника»). Но, скорее, окончательное решение относительно перспектив нынешнего главы государства будет приниматься «тандемом» не позже середины 2011. Этот «сигнал» политолога был направлен на консолидацию вокруг Президента тех либеральных групп, которые разочаровались в нем, как в самостоятельной фигуре, и считают, что в 2012 году действующий Президент уступит свое место предшественнику.

Стало совершенно понятным, что Медведев старается балансировать, не отрицать, а творчески использовать наследие предшественника, причем не без его же помощи.

С одной стороны, Медведев подписал поправки в законодательство, предложенные им в Послании и предусматривающие либерализацию политической системы (речь идет о представительстве в Гос. Думе партий, набравших от 5 до 7 % голосов на выборах, а также о гарантиях парламентским партиям относительно равноправного освещения их деятельности в СМИ.

С другой стороны – Президент подписал закон, расширяющий полномочия госкорпорации «Ростехнологии», а также выступил с инициативой об изменении порядка назначения главы Конституционного суда и его заместителей. Обе последние меры были расценены экспертами либерального крыла, как «недемократические».

Жестким было и т. н. Бюджетное послание (на 2010–2012 годы), с которым Медведев обратился к членам Правительства на совещании в Кремле (по существовавшей ранее практике, это послание просто рассылалось в ведомства).

Данное обстоятельство дополнило общую тенденцию: Президент и далее намерен активно инсталлироваться в экономические реалии лично. Причем, судя по всему, Медведев начал перенимать путинскую социальную риторику обещаний массовых раздач финансовых средств (пенсий и т. д.), в целом же так и не сходя с позиций своего предшественника.

Так или иначе, но, возвращаясь к проблемам верховной власти, в экспертном сообществе установился относительный консенсус по поводу нерушимости и эффективности «тандема».

Весьма наглядно это продемонстрировала первая медиа-реакция на инициативу Медведева относительно создания Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики, что дало основания для выводов о том, что нынешний Президент начал наступление на позиции своего предшественника и вмешивается в его традиционную сферу влияния. Однако либеральные эксперты, ранее продвигавшие идею о постепенном перехвате полномочий Президентом у премьера, заявили, что разделение функций по-прежнему остается ключевым условием существования «тандема».

О незыблемости «тандема», наконец, заявил и премьер. В частности, в интервью японским СМИ глава правительства заявил, что за долгие годы работы с Медведевым они смогли выработать неформальный механизм согласования интересов, который позволяет обмениваться мнениями и сглаживать все возможные разногласия.

В ответ на вопрос о своих перспективах и будущем «преемника» Путин заявил, что все определится лишь в 2012 году, когда приблизятся президентские выборы. Таким образом, Путин косвенно подтвердил, что считает «тандем» устойчивой конструкцией, которая должна просуществовать до конца президентского срока Медведева.

Сам Президент в этот период также намекнул, что не собирается «кардинально» отказываться от политического «наследства» своего предшественника, тем более, что к некоторым инициативам, реализованным при Путине, он имеет самое непосредственное отношение.

В частности, на встрече главы государства с активом «Справедливой России» прозвучало предложение о снижении для партий проходного барьера в Гос. Думу: хотя Медведев напрямую не отверг эту инициативу, он указал, что ее реализация возможна в отдаленной перспективе и «зависит от степени развитости политической системы». При этом Президент указал, что он и сам имеет непосредственное отношение к сложившейся при Путине политической системе, в целом, и избирательной системе, в частности.

Одновременно Медведев продолжил традицию укрепления своего влияния (хоть и формального) на тренды внутренней и внешней политики. 12 мая 2009 года Медведев свои указом утвердил Стратегию национальной безопасности России до 2020 года. Новый документ призван заменить устаревшую Концепцию национальной безопасности, принятую в 1997 году.

Работа над СНБ началась в 2004 году. Но после непродолжительного времени разработка была остановлена. Новый виток создания СНБ состоялся в июне 2008 года. Этому способствовало специальное поручение Медведева. Уже в марте 2009 года на заседание Совета безопасности должны были утвердить СНБ, но было принято решение дать разработчикам дополнительное время на корректировку стратегии. По мнению одного из разработчиков документа, главы института экономики РАН Руслана Гринберга, «на решение подождать с утверждением стратегии повлияло начало потепления в наших отношениях с американцами»[50]50
  http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1143802


[Закрыть].

Новая СНБ стала системообразующим документом, увязывающим «деятельность органов государственной власти, государственных, корпоративных и общественных организаций по защите национальных интересов России и обеспечению безопасности личности, общества и государства»[51]51
  http://www.ng.ru/politics/2009-03-25/2_strategy.html


[Закрыть].

Что касается роли первых лиц, то в разработке СНБ она в действительности не настолько существенна.

СНБ – документ во многом отражающий общие идеи, связанные с позиционированием в мире всей питерской элиты, а в данных вопросах у Президента и у премьера нет существенных разногласий. Кроме того, большинство положений СНБ носят во многом формально-декларативный характер, широко использованы старые, еще начала 2000-х годов наработки.

Эксперты резюмировали, что официальное утверждение СНБ стало шагом в сторону концептуализации модели поведения России на международной арене. В то же время, несмотря на статусное значение данного документа, эксперты отмечают, что «проволочки» с принятием Стратегии (она была готова в декабре 2008 года, после чего ее подписание переносилось, как минимум, дважды) свидетельствует о ее конъюнктурной привязанности к смене линии поведения страны на мировой арене. В частности, последняя задержка принятия документа (25 марта 2009 года, когда ее утверждение было отложено на месяц) была связана с неопределенностью нового формата российско-американских отношений (в преддверии переговоров Медведева и Барака Обамы в Лондоне), а также реализации инициативы Москвы по структурированию новой системы безопасности в рамках трансатлантического пространства (из-за обострения противоречий с ЕС).

Несмотря на то, что заметного отображения эти обстоятельства в итоговом тексте документа не нашли, сам факт переноса его подписания может свидетельствовать, по мнению экспертов, об определенных мотивационных колебаниях, существующих у российского руководства.

Если сравнивать принятие аналогичных стратегий в США (а именно там зародилась практика разработки подобных документов), то можно сказать, что там подобные задержки, как правило, не афишируются, более того, длительность проработки итогового текста имеет приоритетное значение. Связано это с тем, что не конъюнктура определяет содержание стратегии, а документ определяет конъюнктуру. При этом, даже, несмотря на воздействие внешней среды (как было, например, со СНБ, принятой США в 2002 году), роль последней сознательно минимизируется для придания документу более системного характера, ориентированного на решение долгосрочных стратегических вопросов, способных определять императивы внешней политики США на протяжении нескольких десятилетий.

Текст СНБ стал ярким примером, свидетельствующем о компромиссности политического курса Медведева, в частности, и «тандема» – вообще. При этом сам документ имеет важный внутриполитический подтекст. В нем ярко прослеживался преемственность российской политики до 2020 года с курсом Путина. Так, было заявлено, что документ самым тесным образом связан со Стратегией 2020, разработка которой стала одним из главных проектов второго президентского срока Путина.

Следует отметить, что уже давно звучат мнения, согласно которым, в связи с кризисом, СНБ уже устарела и подлежит забвению, а указанные в ней показатели явно нереализуемы. Президент продемонстрировал, что не согласен с подобной точкой зрения, а многие стратегические цели экономического документа (повышение уровня жизни населения и т. п.) нашли свое отражение в СНБ. Таким образом, подтвердилась версия некоторых экспертов, согласно которой роль Стратегии 2020 трансформировалась, и теперь она является символом модернизации страны.

Также следует отметить, что в подписанном Президентом документе на фоновом уровне прослеживаются элементы инновационного подхода. В частности, отмечено, что он должен стать мобилизующим фактором для достижения целей, заявленных в «путинском» материале.

В СНБ явно сделана попытка ответить на вопрос: следует ли России стремиться к возвращению себе роли мировой державы?

Попытки уйти от этого тезиса (Россия – мировая держава) всегда приводили к глобальным катастрофам, в ходе которых рушилась российская государственность (в 1917–1918 годах; в 1991–1992 годах). В ходе последнего исторического цикла – когда РФ был навязан комплекс политической неполноценности СССР – удалось развалить и нарушить функционально ее развитие. Для России вопрос о возвращении в число мировых лидеров – вопрос самоидентификации: стремиться нужно, но торопиться – нет (это действительно может привести к серьезным диспропорциям в экономической и политической системах).

Тренд на укрепление политических позиций Медведева лично был продолжен, как известно, шумным утверждением состава новой Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России, которую возглавил Сергей Нарышкин.

Ситуация не только «тонкая» в политическом смысле, она становится угрожающей и в чисто финансовом аспекте: вслед за прибалтийскими государствами и Грузией – Украина выставляла в 2009 году России вполне ощутимые материальные претензии за период «советского рабства».

Если абстрагироваться от морально-этического аспекта проблемы (общие исторические корни и прочее), то, с чисто юридической стороны – такая инициатива может спровоцировать ассиметричный ответ со стороны России, которая может, опираясь на прецедент, выставить аналогичные претензии своим бывшим младшим партнерам с нечеткой кредитной историей, а также – к Германии (последняя с видимым неудовольствием наблюдает за инициативами как прибалтов, так и украинцев). Для Кремля создание Комиссии – начало такого процесса: реализация стратегии противодействия ревизионистам и оглашение мотивов фальсификаторов.

Причем, работу по защите национальных интересов в этой области Медведев явно был намерен замкнуть на себя, однако «смотрящим» (то есть – главой Комиссии) выставлен Сергей Нарышкин: «человек Путина» в команде Медведева.

Отметим, что появление этой Комиссии предваряло рассмотрение Гос. Думой 6 мая законопроекта «О противодействии реабилитации в бывших республиках СССР нацизма и нацистских преступников» (от 2 до 5 лет лишения свободы), инициатором которого выступила «Единая Россия», а еще раньше эту идею озвучил сам Президент – на заседании оргкомитета «Победа» (27 января 2009 года). Так что, налицо была конкурентная борьба за плодотворный электоральный тезис.

Президент сделал еще один шаг, который почти отчаявшиеся либеральные наблюдатели попытались толковать, как сигнал к началу «оттепели». В частности, Медведевым, как известно, был подписан указ, уточняющий процедуру помилования. Согласно новым нормам, прошение о помиловании могут подавать не только заключенные, но и находящиеся под следствием в изоляторах временного содержания (ИВС). Ранее это было запрещено под предлогом того, что якобы администрация ИВС, которая должна давать характеристику на просителя, в силу краткосрочности его пребывания в заведении не сможет определить, встал ли арестант на путь исправления.

Практически все либеральные СМИ поспешили заявить, что этот шаг Президента носит казуальный характер и предпринят специально для того, чтобы «облегчить участь» Михаила Ходорковского, который сейчас как раз находится в СИЗО ввиду продолжающегося над ним судебного процесса. Якобы, таким образом, Президент хочет обойти «путинских силовиков» и «даровать политзаключенному свободу». Надуманность таких выводов очевидна.

Была продолжена и антикоррупционная кампания – подписаны указы, детализирующие порядок раскрытия информации о доходах чиновников и их близких родственников, а также претендентов на занятие таких должностей. Данные документы, принятые в развитие соответствующих законов, достаточно детально прописывают, как список декларантов, так и порядок их отчетности. Эксперты отмечали, что некоторые наблюдатели указали на недостаточную «демократичность» президентских указов, которые якобы не предусматривают раскрытия всей информации и ее обнародования. При этом игнорировалась норма о неприкосновенности частной жизни, которая, пусть и в несколько усеченном виде, распространяется, в том числе, и на госслужащих.

Так, Медведев еще раз подчеркнул систематический характер работы на данном направлении, опубликовав соответствующую запись в своем видеоблоге. В ней он подвел первые итоги годовщины своей антикоррупционной кампании, указав на то, что уже сделано. При этом из его слов следовало, что он не ожидает быстрого эффекта от реализуемого комплекса мер по ряду причин. Среди таковых называется укорененность коррупции в российских социальных практиках и менталитете (четверть респондентов не считают коррупцию девиантным поведением) и уровень развития российского государства в целом. Примечательно, что Президент в блоге не отнес РФ к так называемым развитым странам, указав на переходный характер общества, который во многом и обусловливает коррупцию.