Текст книги "Час пустоты"

Старик говорил так уверенно, словно лес был не местом, а существом, у которого есть своя воля, своё понимание. Мальчику это казалось странным и почти неправдоподобным, но в словах старика что-то было… что-то, что заставляло сердце не так сильно биться от страха. Однако страх всё равно оставался, как заноза, сидящая глубоко внутри.

– Но белая башня… – продолжил старик, его голос стал более строгим, серьёзным. – Вот где ты встретишь настоящую опасность. Там тебе придётся столкнуться с тем, что может сломить не только тело, но и разум. Однако я уверен в тебе. Уверен, что ты справишься.

Эти последние слова были сказаны с такой уверенностью, что мальчику на миг стало стыдно за свои сомнения. И всё же страх был слишком силён. Он глубоко вполз в его сознание, шевелился, подобно змее, скрытой в густой траве, готовой укусить в самый неожиданный момент.

– Я… я не могу, – выдохнул он, опустив взгляд на пол, словно там, в тенях каменных плит, он мог найти ответ, который разрешит его сомнения. Голос его был слаб, как шелест осенних листьев, слетающих с дерева.

Старик, не теряя ни капли добродушия, медленно подошёл к нему. Его шаги были настолько мягкими, что казались почти неслышными, как будто пол под его ногами не издавал звуков. Он наклонился и положил свою тёплую, слегка шероховатую руку мальчику на плечо. В этом жесте было что-то невероятно успокаивающее, будто сама жизнь передавалась через прикосновение, как маленькая искра тепла, способная согреть замерзающую душу.

– Не думай пока об этом, – мягко проговорил старик, его голос был почти как шёпот, как ветер, скользящий по верхушкам деревьев, безмятежный и обволакивающий. – Время покажет, что ты способен на большее, чем думаешь. Лес – это лишь начало пути. Не бойся его. Бойся того, что придёт после. Но сейчас… сейчас ты должен просто принять то, что тебе предстоит. Шаг за шагом. Не торопись. Ты справишься, поверь мне.

Мальчик почувствовал, как от прикосновения старика по его телу разливается тепло, словно бы внутри него затеплился маленький огонёк уверенности. Но страх оставался – не яркий, но тонкий, как паутина, прилипшая к коже.

Старик на мгновение задержался, его глаза будто заглянули в самое сердце мальчика, ощупывая каждый уголок его души, затем он мягко улыбнулся и отступил на шаг, давая ему пространство.

– Всё, что нужно, – это вера, – добавил старик, глядя в глаза мальчику. – Вера в себя и в путь, который предстоит пройти.

***

– Странно, что я не помню свою сестру, – мальчик произнёс это как бы в сторону, не глядя на старика, но тот уловил в его голосе смутное удивление, почти тревогу, словно где-то в глубине души затеплилось предчувствие чего-то необъяснимого, забытого, что упорно отказывается ожить в памяти.

– Ты был слишком мал, чтобы запомнить, – ответил старик спокойно, с мягкой уверенностью, как если бы для него это было естественным порядком вещей, и ни тень сомнения не закралась в его ответ.

Комната, где они находились, напоминала скорее крохотный, плотно закрытый коробок, запечатанный в холодных, каменных объятиях древнего замка. Всё здесь было миниатюрно и странно – как будто воспоминания детства, смятые в комок, были заботливо расправлены и разложены по углам. Мягкие игрушки всех форм и размеров – слоники, мишки, обезьянки с длинными лапами, куклы королей и королев, рыцари с потёртыми шлемами, принцессы в платьях. Даже кораблики с длинными веслами, которые могли бы втиснуться лишь в детские фантазии, стояли тут рядом с деревянными ложками и тупыми ножичками – эхо давно забытых игр. Всё это казалось странным и неуместным, как будто застряло здесь, в комнате, где время замерло.

Но более всего здесь было книг. Полки, уставленные томами, как ряды преданных, молчаливых стражей, охраняли детскую, покоившуюся в тишине. Корешки книг сверкали тусклым золотом и пылью, их названия глухо шептали о том, что когда-то было прочитано, но никогда не понято до конца.

– Она любила читать, – негромко сказал старик, наблюдая, как мальчик с любопытством скользит пальцами по корешкам книг. Он взял одну из них в руки – «Критика практического разума». Затем другую – «Капитал». И ещё одну – «Улисс». Все эти названия звучали для него как заклинания, слишком сложные, чтобы осознать их смысл.

– Какая она? – спросил мальчик. Его голос дрожал, будто он ожидал услышать что-то невероятное.

– Она хорошая, – старик задержал взгляд на пустом пространстве, где некогда стоял стул, как будто там могла возникнуть фигура Дианы. – Очень хорошая. Тебе ещё предстоит её узнать. Она смелая, не боится бродить по дальним полям, далеко за пределами замка. Слишком далеко, – его голос на мгновение стал хриплым, словно в нём застряла тень прошлого. – Но каждый раз она возвращалась. Каждый раз, кроме… Теперь я постараюсь показать тебе её.

– Мою сестру? – мальчик почувствовал, как его дыхание сбилось. Мысль о том, что вот сейчас перед ним предстанет сестра, казалась ему слишком невероятной, почти пугающей. Сердце бешено забилось, словно предвкушая нечто страшное и прекрасное одновременно.

– Да, – коротко ответил старик.

Старик стал колдовать – движения его рук были едва различимы в полумраке комнаты. Мальчик ощутил, как воздух в комнате резко изменился: он стал сырым и плотным, пропитанным чем-то липким, что проникало сквозь поры кожи и оставляло после себя острое ощущение чуждости. Он закашлялся, пытаясь избавиться от этого тяжелого воздуха, но вскоре его внимание привлекло нечто в центре комнаты.

Из пустоты, словно вытканная из тумана, материализовалась клетка. Простая, грубая клетка. В ней было что-то невыразимо пугающее, как будто в ней скрывался не только узник, но и тьма, вязкая, глубокая тьма, сливающаяся с серым холодом комнаты.

Внутри клетки сидела девочка. Серое платье её сливалось с клеткой, с каменными стенами, с самой темнотой вокруг. Её лицо было бледным, почти прозрачным, глаза блуждали, словно она была слепа. Она казалась тенью, тенью своей прежней жизни.

– Диана! – выкрикнул мальчик, подбегая к клетке, его пальцы впились в холодные металлические прутья, которые обожгли руки ледяной жесткостью.

Девочка вздрогнула, как если бы услышала что-то через плотный туман своих мыслей. Она медленно повернула голову, но её глаза были пустыми, безжизненными. Её губы шевелились, шептали что-то невнятное, как если бы пытались произнести имя, забытое слишком давно. Шшш… шшш… шепот был неестественным, чужим. На мгновение мальчику показалось, что в клетке не его сестра, а змея.

– Братец, братец… это ты? – её голос был слаб, едва уловимый, словно разрывался на границе сна и яви.

Мальчик изо всех сил попытался просунуть голову между прутьями клетки, но они не поддавались, и он оставался по-прежнему отделённым от сестры. Ещё одно мгновение – и клетка, вместе с девочкой, начала растворяться в воздухе, как туман на рассвете.

– Что это было? – он в растерянности обернулся к старику, его лицо выражало страх и недоумение.

– Пойдём лучше прогуляемся по парку, – вместо ответа предложил старик, и они молча вышли из тесной тишины комнат, через узкие коридоры, огибающие сердце замка, и оказались на дворцовой территории, окружённые всё теми же высокими стенами. Они скрывали в себе нечто большее, чем просто беспристрастные груды кирпича и извести. Они видели. Они знали. И если бы могли, они бы сказали мальчику гораздо больше, чем любой старец, что шагал рядом с ним, или любая книга, пылящаяся в замке.

– Эти стены, – произнёс старик, медленно оглядывая кладку, – пережили больше, чем можно себе представить.

Они подошли к небольшому строению, примыкающему к левой башне замка. Старик отворил дверь, словно распечатывая давнюю тайну, которую никто не тревожил веками. Дверь с легким скрипом отворилась, пропуская их в тесное помещение – три на три метра, как если бы сама комната была заключена в скупые рамки реальности. Стены серые, угрюмые, напоминающие свинцовое небо в ожидании грозы. Потолок – белый, неровный, как будто кто-то, забытый и некогда могущественный, проводил по нему пальцами, оставив отпечатки своей небрежной силы.

И тут, у стены, едва заметный, будто сросшийся с ней, стоял человек. С закрытыми глазами, словно бы в полудрёме или в ожидании. Мальчик невольно задержал дыхание, едва не споткнувшись на пороге.

– Кто это? – прошептал он, словно боясь потревожить нечто более глубокое, чем просто сон.

– Это Антуан, – старик произнёс имя с таким спокойствием, словно представил давно забытого друга. – Надеюсь, он станет твоим другом.

Старик подошёл к неподвижному человеку, его шаги были так тихи, что казались продолжением тишины. Легко, почти шутливо, он щёлкнул Антуана по носу, как если бы тот был ребёнком, которого нужно разбудить после слишком долгого сна.

– Просыпайся, Антуан, – мягко сказал старик. – Ты нам очень нужен.

Несколько секунд неподвижности, а затем глаза Антуана медленно распахнулись, осветившись изумрудным блеском. Это были не просто глаза, а окна, ведущие в неведомые миры, хранящие мудрость и тайну, которых мальчик пока не мог постичь. Лицо его стало удовлетворённым, словно он уже знал, зачем его разбудили, и был вполне готов к исполнению своей роли.

– Здравствуйте, господин, – проговорил Антуан, повернув голову к мальчику, его голос был негромким, но наполненным скрытым смыслом. – Давно не виделись. Рассказать вам сказку? Или вы уже вышли из того возраста, когда сказки кажутся правдой, а правда – сказкой?

– Это Антуан, – повторил старик, бросив короткий взгляд на мальчика, – он очень хороший.

– Да, я хороший, – подтвердил Антуан с лёгкой улыбкой, в которой сквозила насмешка, словно он был единственным, кто понимал всю глубину абсурдности ситуации. – И, к тому же, умный. Могу рассказать о погоде, о великих битвах или об истории этого замка. Хотите новости? А ещё интересный факт – на сегодняшний день…

– Тебе нужно отправиться в путь, – перебил его старик, повернувшись к мальчику, и в его голосе зазвучала та неизбежность, которую понимают лишь старики и пророки. – Далеко-далеко, через лес, через самую тёмную его гущу, где свет не проникает сквозь ветви, а тропы исчезают, словно мечты.

Мальчик сглотнул. Лес – это слово, оно обвивалось вокруг его разума, как стальная цепь. Он вздрогнул.

– Пойдём со мной, – попросил он, почти жалобно. – Мне одному не справиться.

Старик вздохнул, его взгляд стал мягким, но в нём плескалось что-то более глубокое, чем простое сострадание.

– Знаю, что одному тебе не справиться, но и пойти с тобой я не могу. Именно поэтому я разбудил Антуана. Он будет твоим попутчиком, твоим напарником. Ты можешь на него положиться.

Мальчик нахмурился.

– Но я хочу, чтобы ты пошёл со мной.

Старик рассмеялся, и смех его раздался, как шуршание осенних листьев. Он запустил свою костлявую руку в бороду и произнёс с лёгкой усмешкой:

– Как ты уже понял, не все наши желания исполняются. Но ты можешь быть уверен – я всегда буду присматривать за тобой. Если ты увидишь орла в небе или воробья, тихо сидящего на ветке в этом мрачном лесу, знай, что это я. Я буду следить за каждым твоим шагом, и с Антуаном я тоже буду на связи. Мы с ним – старые друзья.

Мальчик кивнул, но его лицо оставалось серьёзным. Внезапно, словно прорвавшийся поток сознания, он выпалил:

– Моя сестра там, у злого волшебника. Она ждёт меня, ждёт, когда я её спасу. Я… я даже не знал, что у меня есть сестра! А теперь знаю. Может быть, она расскажет мне, кто я на самом деле. Ведь я не знаю себя. Я только знаю, что живу в этом замке, что мне прислуживают сотни людей. Но это же не я! Это окружает меня, но это не я. Кто я на самом деле? – его голос был полон страсти и решимости, – И если мне поможет лес, если мне поможет борьба – я готов. Я пойду! Сейчас же!

Но Антуан не разделял энтузиазма мальчика. Он невнятно пробормотал что-то под нос, не то в знак протеста, не то из простой усталости, и вдруг отвернулся. Его взгляд метнулся к крошечному отверстию в стене – едва заметному глазу в каменной кладке. Подойдя к нему, Антуан прижался к стене, как если бы искал в ней нечто большее, чем просто опору.

– Что с тобой, Антуан? – спросил мальчик.

Старик посмотрел на него с улыбкой, которая заключала в себе вековую мудрость.

– Ему, как и многим существам, живущим в этом забытом мире, нужно время для отдыха и перезарядки, – старик поднял палец и нарисовал в воздухе вихрь, словно показывая цикл мироздания. – Порой им хочется постичь что-то новое, узнать больше, чем они знают. Но однажды они поймут: вся мудрость уже внутри них.

Глава 2. Город мертвых

Добрый старик, рассеянно поправив на голове безнадежно измятую шляпу, словно пытаясь придать ей былое величие, взглянул на мальчика с мягким, отеческим теплом. В его глазах отражалась не только мудрость прожитых лет, но и та загадочная печаль, которая присуща тем, кто знает слишком много.

– Будь честен, по крайней мере, с самим собой, – сказал он, слегка вздохнув. – Это самая важная заповедь. Никогда не обманывай самого себя. Это – самая глупая ошибка, и, пожалуй, самая страшная. Представь себе мир, в котором люди перестали бы врать самим себе. Он был бы по-настоящему хорош, светел, как летний полдень. Но пока что… – он развел руками, словно намекая на несовершенство окружающего. – Имеем то, что имеем.

Мальчик нахмурился, слова старика тонули в глубине его сознания, как камни, брошенные в пруд, расходясь кругами вопросов.

– Что значит – не врать самому себе?

– Это значит, что ты должен быть тем, кто ты есть, – старик задумчиво поиграл с краем своей шляпы. – Не надо притворяться сильнее, чем ты есть, или думать, что можешь больше, чем способен. Когда начинаешь так думать, ты, сам того не замечая, начинаешь неверно оценивать свои возможности. А это – прямой путь к поражению. Конечно, – он улыбнулся, – даже если ты будешь честен с собой, ты можешь проиграть. Все мы ошибаемся. Иногда ты переоцениваешь свои силы или делаешь глупую, совсем уж нелепую ошибку. Но в этом ты не будешь повинен. Это просто часть жизни.

Мальчик задумался, переваривая эти слова, пытаясь понять их до конца, как будто в них таился ключ к чему-то большему.

– Но как я узнаю, что сознательно обманываю себя?

– Ты почувствуешь это, – ответил старик, и его голос стал чуть тише. – Когда ты лжёшь самому себе, где-то глубоко внутри тебя появляется червячок сомнения. Он начнёт грызть тебя. И даже если разум будет подсовывать тебе вполне правдоподобные объяснения и доводы, что ты прав, интуиция подскажет: что-то не так. Вот это и есть твое чутьё. Оно всегда должно работать. Никогда не забывай про него. – Старик замолчал, взглянув на своё запястье, где тускло светился синий браслет. – Но что-то я заговорился… На другой стороне вселенной тоже проблемы, они ждут меня.

Старик наклонился, чтобы обнять мальчика.

Их объятие было крепким, как связь двух душ, чей путь скоро разойдется. Мальчик уловил странный запах – смесь машинного масла и пороха, и этот запах почему-то напомнил ему о далёком прошлом, о чём-то неуловимо важном.

– Запомни мои слова, – сказал старик, отпуская его. – Антуан скоро будет готов, а значит, вам пора в путь.

Мальчик остался один в комнате, наполненной тишиной. Мысли закружились в его голове, как сухие листья под осенним ветром. Антуан, думал он. Этот странный, загадочный человек. Чем он отличается от всех тех, кто служит мне в замке? Я ведь почти ничего не знаю о своих слугах, не знаю, почему они мне служат, если я не обладаю силой, как мой отец.

Но другие вопросы, посеянные словами старика, постепенно исчезли из его сознания. Практичность взяла верх. Мальчик направился в кладовую. Он выбрал пару банок тушёного мяса, спагетти-болоньезе, несколько упаковок грейпфрутового сока и пачку печенья с шоколадной крошкой. Всё это аккуратно улеглось в его рюкзаке, который, впрочем, казался легким по сравнению с тяжестью мыслей, которые он нес в своём сердце.

Когда сборы были завершены, в дверях появился Антуан. Его глаза теперь светились ярким лазуритом, почти нереальным в полумраке комнаты.

– Ты готов, мой господин? – спросил Антуан, его голос звучал мягко, но настойчиво.

Мальчик кивнул.

– Дай-ка я посмотрю, что ты собрал в дорогу, – сказал Антуан, быстро проверяя содержимое рюкзака. – Ну, этого явно недостаточно. Ты ведь не хочешь умереть от голода в лесу? – Он быстро направился к кладовке, откуда донеслось звонкое бряцание банок. – Пожалуй, я добавлю кое-что ещё.

Рюкзак в мгновение ока увеличился втрое, и мальчик почувствовал, что такую ношу он точно не сможет нести. Мысль об этом мелькнула в его голове, как вспышка молнии, и Антуан, словно прочитав его мысли, обернулся.

– Не беспокойся, я понесу рюкзак, – сказал он. – У тебя в этом путешествии будет куда более важная роль. Ну что, пойдем? Кажется, приключения уже ждут нас.

Мальчик сделал шаг вперёд, чувствуя, как в его душе оживает странное предчувствие, словно на горизонте их ждали не только приключения, но и ответы на давно забытые вопросы, которые жизнь только теперь начинала раскрывать.

***

Несколько шагов отделяли их от порога старинного замка, и каждый шаг отзывался в сердце мальчика новым уколом сомнения. Вернусь ли я сюда когда-нибудь? – мелькнула мысль, словно птица, вспорхнувшая и тут же исчезнувшая. Замок, где прошла вся его жизнь, стал вдруг казаться чем-то незыблемым, как линия горизонта – всегда рядом, но в то же время непостижимо далёким. В этот момент мальчик понял, что никогда по-настоящему не ценил уют и тепло, которые окружали его здесь. Теперь, когда грозила опасность потерять всё это, он осознал, как дорог бывает покой, как ласкает душу мягкость ночной пижамы и как легко забываются добродетели, когда против них выступают простые, но властные соблазны комфорта.

Ум, честь, совесть – всё это вдруг показалось ничем перед вечным стремлением к покою, к долгому сну без тревог, к вкусной еде, к жизни, в которой всё устроено так, что от тебя ничего не требуется. Но вот он стоит перед порогом, перед самым выходом, и этот простой шаг вперёд – как прыжок в неизвестность, как разрыв с детством, словно пуповина, связывающая его с привычным миром, медленно и мучительно рвётся.

– Что тебя тревожит? – тихо спросил Антуан, наблюдая за его колебаниями.

Мальчик коротко пожал плечами, взглянув на своего спутника с лёгким страхом.

– Мне страшно, что я могу не вернуться домой… Что если я погибну там, в этом лесу?

Антуан взглянул на него спокойно, его глаза мерцали мягким светом.

– Не думай о том, что может случиться, – сказал он. – Мы не властны над будущим, как не властны над своим прошлым. Всё, что у нас есть, – это настоящее. Мы должны просто сделать всё, что в наших силах, а о том, что будет, беспокоиться не стоит.

Мальчик, собравшись с духом, шагнул через порог. Этот шаг дался ему с невероятным трудом. Боль, едва осознаваемая, как тихий отголосок, прокатилась по его душе. Конец детства наступил тихо, почти незаметно.

Перед ними открылась дорога – ровная и длинная, ведущая к высоким защитным стенам. Вокруг – ухоженный парк, такой знакомый и родной. Каждый уголок этого сада был ему дорог, и особенно тот небольшой родник, чистый и холодный, к которому мальчик так редко подходил раньше. Теперь он показался ему чем-то особенным, почти волшебным. Мальчик остановился у родника, присел на корточки и погрузил руку в ледяную воду, стекающую с серебряной пасти дракончика.

– Я вернусь, – прошептал он воде, словно надеясь, что она унесёт его обещание далеко в будущее.

Когда они подошли к замковым воротам, солнце висело высоко в небе, заливая ярким светом деревушку у подножия холма и простирающийся за ней лес.

– Я никогда не выходил за пределы этих стен, – сказал мальчик, взглянув на деревню. – Мне всегда было интересно, как живут мои подданные.

– А почему тогда не выходил? – спросил Антуан, его голос прозвучал с лёгкой насмешкой.

Мальчик замялся, но не нашёл, что ответить. Они прошли дальше по широкой мощёной дороге, и вскоре вокруг стали появляться дома. Из этих скромных домишек один за другим начали выбегать люди – крестьяне, одетые в простые серые робы. Они внезапно останавливались, как будто что-то их удерживало, и с удивлением таращились на мальчика. Их лица, казалось, были словно вырезаны из одного куска материала – тонкие губы, сжатые в немую линию, и руки, крепкие, грубые, как кора деревьев, даже у женщин.

Но глаза… Глаза их были поразительно пустыми, полными какой-то бесконечной, холодной пустоты, будто жизнь, которая их окружала, давно исчерпала свою значимость. Мальчик был поражён. Он никогда не замечал этого раньше, и теперь будто сказочный туман, окутывавший его мир, внезапно развеялся.

– Что с ними? – тихо спросил мальчик, поворачиваясь к Антуану. – Почему они такие странные?

– Многие из них видят тебя впервые, – сказал Антуан. – Они боятся.

– Боятся? Меня? Я что, такой страшный?

Антуан пожал плечами.

– Нет, ты не страшный. Ты другой. А это почти то же самое.

Мальчик подошёл к одному из крестьян и попытался его рассмешить, строя забавные рожицы. Но мужчина лишь опустил глаза, избегая взгляда.

Смущённый, мальчик решил заглянуть в один из домов – простой деревянный дом с покатой черепичной крышей и квадратными окнами. Но внутри не было ни души. Дом оказался совершенно пустым, безмолвным, как будто вся его история исчезла, оставив только серые, холодные стены.

– Почему здесь никого нет? – обернулся мальчик к Антуану.

Тот лишь покачал головой, заглядывая в темноту дома.

– Здесь давно никто не живёт.

– Неужели все люди вокруг меня такие? – спросил мальчик, глядя на ряды однообразных домиков, словно выстроенных по единому чертежу. – Как же они живут? Спят, едят?

Антуан, не сбавляя шага, ответил:

– Им не нужно ни спать, ни отдыхать. Они все – твои слуги. Как и я.

Мальчик удивленно поднял брови:

– Все люди на земле такие же странные?

– Не все, – Антуан слегка усмехнулся, их окружала колышущаяся под ветром трава, зеленое море жизни. – Вот тебе урок социологии: на Земле живёт пятнадцать миллиардов людей. Я говорю именно о людях, не о существах вроде меня. У каждого из них свои мысли, свои желания… и свои тараканы.

Мальчика поразила эта цифра. Он резко остановился, заслонив глаза от ослепительного солнца.

– Так много? А почему тогда я живу здесь один? Почему никто не приходит ко мне в гости?

Антуан слегка замешкался, его шаг на мгновение замедлился.

– На этот вопрос я не могу ответить, – признался он. – Но люди существуют. Где-то. Они, правда, живут и дышат.

Мальчик, впервые за долгое время, ощутил прилив воодушевления. Эта мысль, что мир так велик и наполнен жизнью, казалась ему невероятной.

– После того как я спасу сестру, я отправлюсь в путешествие, – сказал он, улыбаясь своим мыслям. – А тебя оставлю визирем.

– То есть заместителем?

– Ну да. Что-то вроде того. – Он облизнул губы, чувствуя лёгкий привкус предвкушения. – Что ещё удивительного есть в мире? Раз уж там столько людей, должно быть и что-то поистине невероятное.

– Это верно, – кивнул Антуан, словно поддерживая светлую мечту своего господина. – Удивительного в мире полно. Например, недавно люди достигли ядра Потока.

Мальчик озадаченно прищурился.

– Что такое Поток?

Они вышли к тихой реке, воды которой казались знакомыми и родными, как старый друг. Это была граница маленького мира – последний оплот домашнего спокойствия. Мальчик часто смотрел на эту реку из окон замка, наблюдая за её плавным, неизменным течением. Но однажды, много лет назад, он видел, как вода вскипала, бурлила, словно река утратила свой вековой покой. Это было летом, когда небо окрашивалось в багровые оттенки, и кровавая луна, то ли наваждение, то ли предвестие беды, нависала над миром. Именно тогда начались кошмары, холодные, как ветра той далёкой ночи.

Теперь кошмары преследовали его каждую ночь, а вместе с ними – тревожное ожидание того, что река снова взбунтуется. Но в этот момент вода была спокойна, как никогда.

– Поток – это величайшее открытие человечества, – продолжил Антуан, прерывая молчание. – Его обнаружили в 2076 году, благодаря одному русскому учёному. С тех пор люди открывали всё новые уровни Потока, погружаясь в самые недра иновселенной. Поток – это бог в себе, явление, которое перевернуло всё. Недавно учёные из Китая смогли решить уравнения его ядра, даровав человечеству доступ к неведомым ранее чудесам и мудростям.

Мальчик пытался понять смысл этих слов, но они казались чем-то далёким, как звёзды на ночном небе.

– Я хочу увидеть этот Поток, – сказал он.

Антуан улыбнулся.

– Увидишь, когда отправишься в путешествие. Но сначала – твоя сестра. Мы спасём её, а потом ты сможешь изучить мир и всё его величие.

Они подошли к деревянному мосту, переброшенному через реку. Мост был ветхим, казалось, что он может рухнуть от любого неверного шага. Но, к счастью, они пересекли его без происшествий. В воздухе запахло лесом – густым, тёмным, полным тайн. Лес тянулся к ним своими чёрными ветвями. Мальчик почувствовал тревогу, как будто откуда-то из глубин этого леса исходила зловещая угроза.

– Ты владеешь мудростью веков? – спросил он Антуана.

– Можно и так сказать, – ответил тот.

– Что нас ждёт в лесу? – мальчик с опаской смотрел на мёртвые, изъеденные червями деревья.

Антуан повернулся к нему, его глаза мерцали светом:

– Там прекрасно. Там есть парки, уютные домики, где можно переночевать, чистые родники. Там несколько городков, где можно взять припасы. Есть даже зоопарк, где обитают редкие животные: носороги, тигры, тутовый шелкопряд. И, конечно, парк развлечений, где ты можешь кататься на американских горках и отдыхать, наслаждаясь чудесами Потока.

Мальчик с трудом верил в сказанное, глядя на мрачные силуэты деревьев, уходящие в бесконечность.

– Это кажется неправдоподобным, – сказал он, всматриваясь во мрак, откуда исходил странный холод.

– Убедишься сам, – спокойно ответил Антуан. – Всё именно так, как я тебе сказал.

***

Когда до леса оставалось не больше сотни метров, из густых кустов можжевельника вдруг выскочила лиса – с густым огненным хвостом, как пламенем, слизывающим воздух. Она мягко спружинила лапами о землю, остановилась перед ними, села, словно задумалась.

– Какая милая лисичка, – произнёс мальчик, опускаясь на корточки и протягивая ей руку. – Иди сюда, красавица. Что ты здесь делаешь?

Лиса осторожно приблизилась, склонила мордочку, обнюхивая его одежду, и вдруг, словно невзначай, тихо сказала:

– Вы из замка? – Голос её был удивительно мягким, девичьим, тёплым, как летний ветерок, что шепчет в листве.

Мальчик удивлённо замер, уставившись на неё.

– Ты умеешь говорить? – спросил он, моргая от неожиданности.

– А что тут удивительного? – Лиса наклонила голову, её глаза блеснули тем же хитрым светом, что и огненный хвост. – Некоторые животные умеют говорить куда лучше людей. Да, собственно, и животным меня не назовешь. Животные глухи и немы, подчинены только инстинктам. А во мне, конечно, есть от них кое-что, но куда меньше. Я – дух этого леса.

Мальчик почувствовал лёгкий холодок страха, но не отступил.

– Дух леса? – переспросил он. – Но что случилось с лесом? Почему здесь так холодно и мрачно?

Лиса на миг замолчала, кольцом обвив пушистый хвост вокруг лап, и взгляд её потемнел.

– Этот лес, – сказала она, словно говоря не с мальчиком, а с самим лесом, – был иной. Раньше здесь царила жизнь, свет, но теперь… теперь он впитал смерть. Здесь больше нет покоя.

– Но мне нужно туда, – мальчик указал на далёкую белую башню, что, как видение, блестела на горизонте, на вершине холма. – Там моя сестра. Я должен её спасти.

Лиса прищурила глаза, как будто прикидывая что-то в уме.

– Спасти её? – переспросила она, медленно выговаривая каждое слово. – От кого? От злого волшебника, верно? Но почему ты уверен, что она там? Кто тебе это сказал?

– Мой друг, – мальчик ответил уверенно, хотя в его голосе пробежала тонкая, едва уловимая тень сомнения.

– Твой друг? – Лиса усмехнулась, подергивая ушами. – Слово «друг» требует осторожности. Бывают ли они настоящими?

Мальчик хотел было возразить, но в её голосе слышалось что-то непонятное, от чего слова застряли в горле.

– Но если ты всё же решился, – лиса встала, как бы с сожалением глядя на тёмные деревья перед ними, – запомни: в этом лесу ничто не то, чем кажется. Доверяй своим чувствам. И опасайся людей с длинными зубами. Они недавно чуть меня не съели.

– Людей с длинными зубами? – мальчик растерянно повторил.

– Да, – тихо усмехнулась лиса, взгляд её теперь был снова насмешливым. – Ну, а если уж ты собрался к этой башне, я не буду вас задерживать. Надеюсь, ещё увидимся, – и, оглянувшись напоследок, как будто прощаясь с мальчиком, лиса прыгнула обратно в кусты.

– Подожди! – крикнул он. – Как тебя зовут?

– Лиза, – тихо донеслось из кустов.

Антуан, всё это время молча наблюдавший за разговором, наконец заговорил, но в его голосе было некое отрешённое, холодное удивление.

– Странное существо. В моей базе нет данных о подобных. Возможно, мутация.

– Мутация? – переспросил мальчик, его мысли всё ещё были заняты лисой.

– Удивительное нарушение генома, – пояснил Антуан, ровным механическим голосом, будто на лекции.

Они подошли к самому краю леса, и мальчик остановился. Перед ним возвышались мрачные, иссохшие деревья, чёрные, как если бы кто-то специально обуглил их стволы, а среди густой листвы витал едва уловимый запах смерти. Мальчик почувствовал, как нечто холодное и тяжёлое сжало его сердце. Всё внутри подсказывало, что нужно повернуть обратно, к замку, к привычному и безопасному миру.

Перед его глазами появился Антуан – его движения, всегда такие плавные, сейчас вдруг показались шарнирными, машинными, будто сам Антуан, несмотря на внешность человека, оставался лишь неуклюжей имитацией жизни. «Он ведь всего лишь робот, не такой, как я, не такой – подумал мальчик. – Мы с ним так разные, как разные день и ночь. У него – бесконечная память, древняя мудрость внутри его головы, а у меня?.. Что у меня?»

Мальчик внезапно осознал, что он – последний, крохотный островок настоящей жизни посреди этого безжизненного поля, посреди леса и пустынной башни, до которой ещё предстояло добраться.

Антуан посмотрел на него с безмятежной отрешённостью.

– Нам нужно идти, – сказал он, как будто ничего не произошло.

И время снова начало свой мерный, неумолимый бег.

Лес походил на готическую крипту, чёрные стволы деревьев – на саркофаги, сокрытые в недрах этой природы, как могилы забытых имён. Лес с каждым шагом становился всё плотнее, мрачнее. Мальчик не мог и представить, что здесь, где свисали кривые ветви, скрюченные, как иссохшие пальцы, и всё вокруг напоминало о гибели, – что здесь когда-то могли быть парки, города, какие-то заведения, о которых полчаса назад рассказывал Антуан. Всё это казалось иллюзорным, невозможным.