Текст книги "Перепросмотр"

Перепросмотр
Алексей Новиков

Корректор Александра Репина

© Алексей Новиков, 2023

ISBN 978-5-0053-8872-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Детство (0—11лет)

Я родился 26 января 1982 года в 17:00 в городе Ижевске.

Игры и сон занимают большую часть моего времени. Мои две любимые игрушки – Чебурашка и Кеша. В Чебурашке мне нравятся большие мягкие уши, за которые его можно подёргать, и глаза, которые можно крутить в разные стороны. А у Кеши можно двигать всеми частями тела и фиксировать их как угодно.

Сплю я на раскладушке, часто проваливаясь в середину. Я люблю разглядывать пружины, которые натянуты по всему периметру. На стянутом брезенте меня завораживают нарисованные узоры – этакие завитки, раскрашенные в яркие цвета и отличающиеся по форме и размеру. Как только их не называют: индийские огурцы, завитушки, кудерьки, огненные языки. Я их назвал радужными капельками. Они вызывают у меня тягу к познанию, я засыпаю, глядя на них, погружаюсь в сон, в котором так люблю бывать. Там я могу летать и делать всё, что захочу. Мне снятся разные сны, каждый день новый.

Я живу в двухкомнатной квартире на улице Квартальный проезд, на первом этаже. Со мной живут мама и прабабушка.

В соседской квартире живут две девочки моего возраста. Я часто хожу к ним в гости.

Один обычный день, проведённый в гостях у них, мне запомнился особенно. Сначала мы рисовали цветными карандашами деревья и солнце. Затем я проголодался, попросил поесть. Хозяйка предложила пойти на кухню.

– Я приготовила печёную картошку в мундире, твою любимую.

– Ура, – я запрыгал от радости и поспешил гуськом за ней.

В моей голове сразу возник образ аппетитных картофелин. Дверца духовки была открыта, хозяйка нагнулась, чтобы достать противень. Я находился в нетерпении и заглянул внутрь в предвкушении появления печёных картофелин.

У меня отвисла челюсть от увиденного: на противне с готовой картошкой сидела здоровенная крыса и ела мою любимую печёную картошку. Хвост крысы свисал с противня вниз и казался бесконечно длинным. Тело крысы было огромным. Я с горечью для себя отметил, что покусанные картофелины были повсюду. Поняв это, я почувствовал обиду. Я захотел посмотреть в глаза своему обидчику и понять, что он при этом чувствует. Услышав движение, крыса нехотя оглянулась и посмотрела на меня. Она пугала всем своим видом, но и в её глазах я заметил испуг не меньше моего. Мне показалось, что крыса говорит своим писком: «Мне жаль». Помимо прочего, в её глазах я прочитал безысходность. Крыса тупо пошевелила усами и даже не попыталась убежать. Хозяйка уверенным движением рук взяла её за хвост и понесла через коридор к туалету. Крыса словно сковала меня своим естеством. Я провожал её в последний путь неминуемого возмездия за содеянное. Хозяйка зашла в туалет и запихнула крысу в унитаз. Вооружившись ёршиком и вантузом одновременно, она не позволяла крысе вылезти обратно. Крыса была обречена. Пришлось смыть два полных бачка с водой, чтобы убедиться, что крыса не забила сток. Вода снова наполнила бачок, и всё стихло.

Теперь каждый раз, когда я думал о печёной картошке, я вспоминал эту крысу. Мне казалось, что если я не буду просить готовить мне картошку, крыса не появится. И я, действительно, больше её не видел, хотя и картошку печёную больше не ел.

Я проснулся в своей комнате от топота многочисленных ног за стеной. Открыв дверь, я выглянул в гостиную. Кровать прабабушки поставили посреди гостиной, а её саму накрыли белой вуалью. Вокруг кровати толпились люди, они стояли ко мне спиной, глядя под белую вуаль. Мама увидела меня, попросила пойти в свою комнату и поиграть там. Что происходит в гостиной? Мне было три года, и моё сознание не могло принять, что прабабушки не стало. Она постоянно водилась со мной и очень любила, как и я её.

В другой день я проснулся от громких ударов во входную деревянную дверь. Кто-то ломится, стучит чем-то тяжелым. Я увидел маму, которая тут же попыталась меня успокоить. Какой-то мужчина просит нас открыть дверь и колотит по двери руками и ногами. Мама просит мужчину перестать шуметь, но он не слушает и требует открыть дверь. Позже это закончилось, он всё-таки ушёл. Мама сказала: «Он приходил в квартиру выше, перепутал этаж, пьяный…»

Спустя некоторое время, я подошёл к окну на кухне, придвинул стул к подоконнику вплотную и залез на него. Я всегда любил смотреть в окно и разглядывать снаружи всё подряд. Окно выходит на оживленную улицу Карла Маркса. Помимо суетливых пешеходов, здесь проходит автодорога и ездят трамваи. Перед окнами есть кусты и деревья, здесь иногда прячутся от солнца уличные кошки и собаки.

Стало резко темно. Появились огромные грозные тучи, поднялся сильный ветер, стёкла в окне задребезжали. Посуда и чайник на плите стали подпрыгивать. Всё в квартире заходило ходуном. Меня это сильно удивило и напугало одновременно. Я снова посмотрел в окно. Деревья вдоль дороги загнуло так, что они касались земли. Мусор и грязь летали в воздухе. Просто невероятно! Что происходит? Мама попросила отойти от окна и сесть на пол. Так я впервые увидел лёгкое землетрясение и ураган. Через некоторое время всё стихло.

Я не всегда сижу дома. В будни меня отводят в детский сад. Летом там мне запомнится один эпизод. Стоял по-настоящему жаркий день. Мы бегали, резвились на территории садика всей гурьбой. Спасая от сильной жары, воспитатели обливали нас водой из поливочного шланга и тазиков. Мы бегали в одних трусах, а некоторые вовсе голышом. Я обратил внимание на одного мальчика – у него было четыре соска: два обычных и ещё два поменьше чуть ниже.

Я спросил у воспитателя:

– Почему у меня два, а у Васи четыре соска?

Воспитатель улыбнулась и сказала:

– Так бывает, это нормально. Не обращай внимания, беги к ребяткам.

Я успокоился и продолжил резвиться со всеми.

Позже меня перевели в другой садик, а затем в третий.

Я не любил кушать в детском садике. Мне не нравился запах столовской пищи. Когда я видел у себя в тарелке котлету, меня выворачивало от запаха. Нянечка пыталась силой меня кормить, и это было для меня настоящей пыткой. Она заставляла меня сидеть над тарелкой и есть. Я разламывал котлету ложкой и не мог даже дышать, возникали приступы тошноты и рвотный рефлекс. От одной только мысли положить котлету в рот меня воротило до слёз. Я стал хитрить: пока няня отвлекалась на других ребят, я прятал котлету в карман. А когда няня поворачивалась ко мне, я делал вид, что дожёвываю, затем просился в туалет и смывал котлету в унитаз. Это продолжалось недолго – нянечка проследила за мной и всё увидела. Мне вновь пришлось сидеть над тарелкой с котлетой и сдерживать рвотный рефлекс. На мои рассказы об этом мама отвечала, что я мало ем, стал худой и надо есть больше. Я не мог придумать выход из сложившейся ситуации.

Я понял, что мне не нравится ходить в детский сад. Я кричал по утрам и просил оставить меня дома. Я хватался руками за всё, что попадалось мне по пути: деревья, столбы, ограждения. Бесполезно. Мама продолжала везти меня в сад. Ей нужно было идти на работу, а меня не с кем было оставить дома. Я вынужден был находиться в детском саду целый день, до самого вечера. Это слишком долго, и ничего нельзя было с этим поделать. Я устроил там скандал, чтобы меня больше не пытали едой. Оказалось, нянечка прошла блокадный Ленинград и считала меня избалованным мальчишкой. После истерики ко мне прислушались, но взамен пришлось согласиться, что кушать что-то всё-таки надо. Зубную пасту, которую я любил есть тайком, пришлось исключить из моего рациона. Мне разрешили есть только хлеб и пить компот. Настоящая победа! Я стал более усидчивым, собирал разные деревянные башенки и занимался в группе, как все.

Обожаю наш двор. Мы часто собираемся с ребятами, играем в различные игры в зависимости от сезона. Есть хоккейная площадка. Зимой мы играем в хоккей на валенках с мячом. Мама мне купила две клюшки для игры мячом: загнутую и широкую (для вратарей), потому как я и на воротах иногда стоял.

Летом мы тоже играем этими же клюшками мячом. А иногда гоняем ими сушеных надутых лягушек. Я не знал, откуда они берутся на площадке. Когда я захотел это выяснить, мальчишка постарше из двора, которого все звали Клёпа, показал мне весь процесс целиком. Он повёл меня в соседний двор, показал болото, и я убедился, что лягушки вокруг заросшего котлована повсюду. Кваканье здесь не прерывалось. Сначала Клёпа наловил лягушек в трёхлитровую стеклянную банку. Меня тем временем он попросил найти тростинку с отверстием внутри. Я сорвал пару тростинок под корень, не зная, сколько ему надо, и отдал. Клёпа выбрал подходящую на его взгляд, вторую отложил в сторону.

– Cмотри внимательно и учиcь, – сказал Клёпа.

Я уставился на него и стал пристально вглядываться в его движения.

– Нужно оставить примерно сантиметров двадцать.

Клёпа откусил с двух сторон лишнее, продул тростинку изнутри.

– Проверим, – он сдул через неё песок с ладони, – хорошо.

В левую руку он уложил лягушку, а в правую взял тростинку. Далее он совместил руки на уровне глаз и будто прицелился тростинкой в лягушачий зад. Потом просунул её в клоаку лягушке лёгкими вкручивающими движениями. Засунув тростинку примерно на сантиметр, он остановился, перевернул лягушку поудобнее на левой ладони, зажал тростинку губами и начал тихонечко вдувать воздух в лягушку. При этом лягушка смотрит на меня, моргает глазами и двигает конечностями. Она вырастает до размеров моего лица и по-прежнему смотрит мне в глаза. Теперь это уже не просто лягушка, а нечто пугающее. Моя челюсть отвисла от удивления. Когда лягушка стала круглой, как мячик, Клёпа медленно вынул тростинку. Увидев моё ошарашенное от удивления лицо, он стал перекидывать лягушку с одной ладони на другую и улыбаться. Предложил мне надуть, но я был в шоке. Мне это показалось дикостью. Я отказался надувать лягушек и с отвращением смотрел, как Клёпа продолжал надувать остальных, словно это в порядке вещей. Затем мы пошли на коробку, и он раскидал надутых лягушек по всей площадке. Там лягушки сохли на солнце до готовности.

В соседнем доме жил мужчина-карлик. Мужчина необщительный и постоянно чем-то недовольный. Каждый день он выводил гулять свою огромную собаку породы колли. Мохнатая и злая, постоянно лает на меня, когда я бегаю из двора в подъезд. Обычно она была на поводке и в наморднике, поэтому я не обращал на неё особого внимания.

На улице стояло лето. На дорогах толстым слоем лежал тополиный пух. Я приближался к дому, разглядывая тополиный пух под ногами. Я взял пух в руки и удивился: как он похож на снег посреди лета! Краем глаза я заметил, что Колли бежит на меня. Собака была без поводка и намордника. Она прыгнула на меня с разбегу, толкнув передними лапами в грудь, повалила на землю, вцепилась в руку зубами, рычит, дёргает руку из стороны в сторону, словно пытаясь оторвать. Глаза злобные и текут слюни. Кое-как её оттащили от меня. Пришлось идти в ветеринарную клинику неподалёку и терпеть жуткие уколы от бешенства. Рука болит, но перелома нет. К счастью, она быстро зажила.

Больше карлик и его собака не появлялись в моей жизни. Если он и выгуливал её, то только на поводке, да и обходил меня стороной, чтобы не пересечься.

В другом соседнем доме жил мальчик Марат, который любил играть в шахматы. Я попросил его научить меня этой игре. Он учил, и мне нравились шахматы. В четыре года у меня появилась своя складная доска с лакированными фигурками. С ними я ходил везде, где знал, что будет, с кем поиграть в шахматы.

Ещё мы играли в шахматную трясучку. Брали шахматную доску с фигурками, трясли, затем открывали доску и вытягивали фигурки по очереди так, чтобы другие не шевелились. Фигурки поднимали только руками, без помощи посторонних предметов. В итоге должна остаться пустая доска. Признаю, поначалу мне это казалось сложным заданием. Фигурки лежат друг на друге, а иногда прижаты фигуркой другого цвета, которую может поднять только соперник – прикасаться руками к фигуре другого цвета запрещено. Продумывать нужно следующий ход так, чтобы у соперника не оставалось вариантов поднятия своих фигур. Нужно вынудить соперника пошевелить при поднятии другие фигуры. Такая тактика приносит победу. Либо же все фигуры просто убираются поочередно до последней и получается ничья. Шансы равны, всё зависит от игрока.

Кроме игр с шахматами Марат научил меня чистить обжаренные семечки подсолнечника без помощи рук, а во рту – с помощью языка и зубов. До этого я умел чистить семечки только руками. Из-за этого у меня под ногтями скапливалась чёрная полоска от шелухи. Хотя иногда эта полоска появлялась и от обычной уличной грязи. Я не ел семечки, пока не подстригу ногти и не избавлюсь от этой грязи. А когда ногти острижены, возникает другая дилемма: с подстриженными ногтями неудобно чистить семечки, поскольку грани семян бывают острыми и больно врезаются в кожу. Я вынужден был отказываться от семечек, когда ногти были острижены и когда они были слишком длинные, с полоской грязи. Я мог есть семечки только в те дни, когда ногти чуть вырастали, но ещё были чистыми. В эти редкие дни я легко врезался ногтями в семечку и счищал шелуху. Потом шелуха забивалась под ногти и вызывала неприятные ощущения при чистке. Таким образом, я ел семечки не чаще раза в неделю. Каждый раз, когда мне предлагали семечки, я сначала смотрел на свои ногти, а потом уже соглашался или отказывался принять в дар целый кулак. Мне было грустно отказываться. Я удивился, когда в первый раз увидел, как Марат ловко закидывает нечищеную семечку в рот, затем выплевывает ненужную шелуху и съедает очищенную семечку. Я думал он меня разыгрывает и проглатывает нечищеную. Видя моё искреннее недоумение, Марат показал мне сначала нечищеную семечку в руке, затем её во рту, рот закрыл, что-то там поколдовал с ней и выплюнул шелуху. Открыл рот и, вытянув язык, показал очищенную семечку на языке. Я попросил её достать и он показал, что семечко действительно хорошо очищено со всех сторон. После этого убедительного доказательства мне пришлось признать, что я в своём умении чистить семечки руками застрял в развитии.

Оказалось, нужно языком положить семечку на нижние коренные зубки, поставив её вертикально, затем верхними расколоть так, чтобы не повредить цельность зёрнышка внутри. Далее язычком нужно перевернуть её и убедиться на ощупь в чистоте. Если этого недостаточно, то необходимо прижать её вновь к зубам и удалить точечными манипуляциями языка и зубов шелуху со всех сторон, после этого выплюнуть всё лишнее и съесть добытое зёрнышко. Путём проб и ошибок я научился это делать. Теперь я считал себя продвинутым мальчиком, поскольку научился добывать зёрнышко таким необычным для себя способом.

Во дворе стоят высокие трёхметровые качели. Поначалу я просто на них качался, потом придумал игру. Я решил устроить соревнование на дальность прыжка с качелей. Собрал мальчишек, и мы стали прыгать с раскачавшихся качелей кто дальше. Длину прыжка обозначали полосками на песке: у кого дальше полоска, тот и победил. После многочисленных попыток моя полоска оказалась дальше остальных. Я был так рад победе, что решил продолжить придумывать соревнования на качелях. Я понял, что с качелей можно перепрыгивать различные предметы. Мне стало интересно прыгать в высоту с качелей: кто выше. Чтобы это понять, мы стали вкапывать деревянную доску в песок перед качелями так, чтобы она стояла вертикально. После того, как я или кто-либо из желающих перепрыгивал препятствие, меняли доску на более длинную. Короткие клали обратно в стопку досок немерной длины. Доски эти кто-то оставил во дворе. Преодолевая с легкостью любую высоту, я решил, что высота 3 метра будет рекордом двора. Я попросил вкопать доску на высоту качелей, раскачался посильнее и выпрыгнул… Но выпрыгнул несколько поздно. Я полетел не вперёд, а больше вверх, почти без направления вперёд. Да, я прыгнул выше доски на полметра, правда эта радость длилась доли секунды и быстро сменилась чувством самосохранения. В эти доли секунды время замерло. Долетев до верхней точки, я повис в воздухе на высоте 3,5 метра над землей. Я понял, что доску я не перелетаю, как бы мне этого не хотелось. Всё, что было до этого момента, стало неважно, потому как обратной дороги из этой точки нет, нельзя вернуться в прошлое. Я был настолько глуп, что привёл себя к этой точке невозврата по собственному желанию. Всё ради того, чтобы испытать чувство превосходства над остальными. Дальше ждёт падение. У меня есть лишь выбор варианта, но факт падения неизбежен. Я представил чёткую картину того, что меня сейчас ждёт: торец доски шириной 20 сантиметров остается в аккурат между моих раскинутых ног. Деваться некуда – придётся сесть на доску, чтобы потом вместе с ней медленно упасть на бок. Я приземлился на доску – прямо между ног, ведь я ещё и хотел зажать её вытянутыми ногами с обеих сторон. Так я и сделал, но во всех расчётах не учёл один момент. Оказывается, приземлиться на доску своей пиписькой – жутко больно. Я взвыл. Тем не менее, сидя на торце доски (на высоте 3 метра), я схватился руками за её углы, торчащие между ног. Мне пришлось одной рукой взяться спереди, а другой сзади, чтобы удержать равновесие. Я выпрямил спину и как бы стал продолжением доски. Если бы не моя кислая физиономия, я бы выглядел, как заправский акробат. Мне казалось, что прошла вечность, пока доска начала гнуться и падать на бок. Мне пришлось забыть о боли и ещё крепче обхватить её ногами и руками. Падали мы на бок медленно. Всё это время доска елозила по моей пипиське и усиливала нестерпимую боль. Помимо прочего, мне пришлось найти в себе силы, чтобы повернуть голову во время падения и в нужный момент сделать ещё один важный манёвр – этот мой манёвр наступал непосредственно перед падением на землю: я повернулся на доске набок, вытянул руки, чтобы смягчить удар о землю. В кои-то веки этот затяжной отрезок времени спуска на землю закончился. С доской между ног я и приземлился. У меня это получилось. Я неделю не мог нормально писать, было очень больно, но, слава Богу, обошлось. Все признали, что я покорил рекордную высоту, но повторять мой опыт не решались.

Во дворе напротив хоккейной коробки стоит клуб. Там есть бильярд и американский пул. Я с удовольствием наблюдаю и учусь игре в пул и бильярд. Поскольку стол русского бильярда выше, я для начала решил освоить американский пул. Для этого я подкарауливаю момент, когда никто не играет, и пытаюсь сам научиться. Стол американского пула для меня тоже высоковат, но это не проблема: я встаю на стульчик, чтобы всё видеть. Я изучил основные правила игры в пул и бильярд, узнал, что длинная палка называется кий, шарики – это шары, а лунки – лузы. Я научился правильно держать кий, забивать шар не сразу в лузу, а через попадание по другому шару. У меня ещё не очень хорошо выходит делать удар, точнее сказать, попадаю через раз, но я стараюсь.

Рядом стоит настольный теннис. На этом столе я играю чаще, тренирую отскок шарика от стены. Люблю набивать ракеткой. Мой дядя Костя, когда пришёл из армии, подарил мне ракетку и шарики. С этой ракеткой я ходил в клуб и играл дома. Реакция у меня хорошая, успеваю подставить ракетку под удары. Правда, отбиваю иногда то боком ракетки, то ручкой, по пальцам часто прилетает шарик. Не могу чётко просчитывать полёт и подставляю ракетку наугад – не научился ещё правильно поворачивать ракетку для нужного отскока. Но всё равно стараюсь.

Ура! Меня взяли в шахматную школу «Ижпланета». Это самая крупная шахматно-шашечная школа в Ижевске. Шашкам здесь тоже учат. Играть в шашки я умею, а ещё в уголки и в шашки Чапаева. Более того, я играю в шашки со всеми, кто не умеет играть в шахматы. Всё же шахматы мне ближе, интереснее. Поначалу мне казалось непривычным, что тренер переставляет фигуры на вертикальной магнитной шахматной доске, а со временем эта проекция стала проще восприниматься. Я внимателен в обучении, всё схватываю на лету, записываю. Да, я научился записывать шахматные ходы в тетрадь. Сам решаю различные шахматные задачи, изучаю комбинации ходов, выполняю домашние задания и изучаю всё, что помогает быстрее освоить прелести игры.

Вскоре тренер по шахматам решил, что я готов к сдаче на четвёртый разряд. Я готов к турниру в пять лет! Накопилось шестьдесят четыре желающих. Отбор серьёзный. Только первым трём вручали призы и присваивали разряд по шахматам. Я очень хотел победить, и не просто победить, а быть первым!

Наступил день турнира! Я оделся в парадную одежду, с тетрадью и ручкой для записей ходов шахматной партии пришёл к назначенному времени и записался в список участников. Объявили начало жеребьёвки. Распределили соперников. Столов хватило на всех, зал для турниров огромный. На каждом столе уже стоят расставленные фигуры, словно солдаты, ждущие приказа командира. Всех рассадили, дали команду к началу турнира. Сначала мне показалось, что победить столько людей будет сложно. Но, выиграв несколько мальчиков и девочек, я понял, что, оказывается, это не так сложно, как казалось. В перерывах между партиями я для себя заметил, что соперники играют в основном по наитию, без определенной тактики нападения, не продумывая наперёд. Вот я выиграл последнего, соперников больше нет. Я выиграл всех игроков! Это невероятный шок! Нас собрали на официальное вручение, показали мне место, где встать. Судья вручил грамоту, а ещё как победителю подарил красный радиоприёмник! Эмоции радости и счастья переполнили меня изнутри, я находился на седьмом небе от счастья. Внешне я проявил сдержанность, дабы не огорчить побеждённых своим ликованием.

Я побежал радовать маму. Я влетел домой, хотел удивить призом и воткнул радиоприёмник в розетку 220 вольт. И тут всё перевернулось вверх тормашками. Радио, вместо того чтобы запеть и порадовать маму, вдруг вспыхнуло, загорелось… И горело, горело! У меня шок. Я стою как вкопанный, с отвисшей челюстью и тупо смотрю, как сгорает вся накопленная радость. Я закричал от обиды, непонимания, а ещё от того, что краска на стене стала становиться чёрной от копоти. Прибежала мама и, увидев это, произвела какие-то манипуляции. Всё потухло. Она спросила меня: «Что случилось?» Безупречно красивый красный радиоприёмник стал чёрным куском хлама. После того, как я пришёл в себя, я всё рассказал: что выиграл, хотел удивить её, сделать сюрприз. Я не знал, что радио нельзя втыкать в розетку 220 вольт – надо в ту, что повыше, специальную для радиоприёмников. Так я понял, что розетки бывают разные.

В клубе я начал смелее играть в пул и бильярд. Поскольку мне было интересно, я легко втянулся и стал играть на равных с ребятами постарше. Таким образом, я оказывался всегда чем-то занят и увлечён.

Играл я не только с мальчиками, но и с девочками. Ради интереса я пару раз попробовал попрыгать с ними на резинке во дворе, но меня это не увлекло. Ещё попрыгал с ними по циферкам на асфальте, но и это меня надолго не заинтересовало. Мелом на площадке рисовали – кому что вздумается: солнце, облака, деревья. Мне запомнилась девочка Ксюша, у которой на руках всегда были прямо острижены ногти, уголки оставались и бросались мне в глаза. Я смотрел на свои скругленные ногти и не понимал, почему у неё всегда они не дострижены.

Тема ногтей была для меня особой. Я не умел состригать ногти с правой руки, это всегда делала мама. Я сам смог научиться стричь ногти только на левой руке. Когда беру ножницы в левую руку и пытаюсь состричь ногти на правой, у меня ничего не получается. Я всячески изгибаю пальцы и ножницы, но ногти словно проваливаются между лезвиями и не срезаются. Все попытки изловчиться и остричь заканчивались провалом. Так бывало каждую неделю, когда ногти достигали неприличной длины и царапались. На ногах ногти растут медленнее раза в три. У меня получается остричь ногти на ногах и левой руке. Правую руку я доверяю маме, и она доводит дело до конца.

Мы приехали в детский лагерь «Лесная страна» в июне 1987 года. Мама устроилась сюда вожатой и записала меня к себе в отряд. Я здесь самый маленький. В отряде у нас 36 человек. Я по-прежнему не воспринимаю столовскую пищу. Когда мама зовёт в столовую, я разворачиваюсь, засовываю руки в карманы и вышагиваю в противоположном направлении. Не знаю почему, но вокруг меня всегда крутятся девочки. Мы играем вместе. Мне нравится на природе, но я здесь скорее гость. Ведь я живу в городе.

Дома не сидится, мама отправила меня в магазин за хлебом. Я самостоятельный мальчик и с радостью помогаю маме во всём. Я прекрасно знаю дорогу – требуется пройти два двора. Я иду через второй двор от дома. Чуть правее вовсю кипит стройка. Везде валяется галька. Я этому не придал значения, а думал лишь о том, как куплю горячий свежий хлеб и принесу его гордо маме. Бодро шагая по тротуару, я перевёл взгляд на голубое летнее небо. Что-то меня в нём насторожило. Я остановился, чтобы разглядеть летящий объект. Сначала я подумал, что это какая-то точка в небе двигается. Потом заметил, как эта точка резко приближается ко мне, летит на меня и увеличивается в размерах! Быстрее, чем я успел осознать, что же это такое, я ощутил сильнейший удар в лоб. Искры в глазах! От удара меня отбросило на спину, и я вырубился. Как я очнулся – не помню. Сколько времени провалялся – тоже. Просто сам встал, никого не увидел вокруг. Оглядевшись, подумал, что мне прилетело галькой от ребятни. Наверное, они разбежались от испуга, когда увидели меня сбитым с ног. Я отряхнулся и как ни в чём не бывало пошёл в магазин. Лоб – самая крепкая кость в теле. Шишка только огромная, словно рог торчит, который лучше не трогать. Зайдя в магазин, я увидел огромную очередь, которая загибается кругом и тянется куда-то вдаль. Нисколько не удивившись этому, я пристроился в конце. Пока стоял, обратил внимание в центр круга, образующего очередь. В середине лежат 5 рублей одной бумажкой, сложена она вчетверо. Я смог определить номинал купюры по синему цвету и цифре пять. У меня округлились глаза: это же огромная денежка! Я прикинул в голове: буханка чёрного хлеба «Дарницкий» стоит 18 копеек, буханка белого хлеба «Пшеничный» – 21 копейку. А сколько мороженного можно купить? Это не сосчитать! Я посмотрел на людей в очереди, и показалось, что никто из них не видит купюру, кроме меня! Они даже не смотрят в ту сторону, о чём-то болтают, возятся. Нет ни одного человека, который искал бы пропавшую пятирублёвку. Я выбрался из очереди, спокойно взял бумажку, положил в карман и встал обратно в очередь. Никто не обратил на меня внимания. Купил хлеба, мороженное и пошёл домой. Обрадовал маму дома, дал ей денежку и удивил её своим путешествием. Она обработала мою шишку на лбу, и я увлёкся поеданием свежей корочки хлеба.

Я продолжаю ходить в шахматную школу. Сначала мою группу тренировал серьёзный усатый мужчина. Потом он стал директором клуба и назначил нам другого тренера – Ильинскую Светлану Анатольевну. Она нами занимается много. Ещё предложила ходить на дополнительные занятия, записала нас в бассейн «Темп».

Собрав группу, она отвела нас сразу во взрослый бассейн. Глубина от 1,3 метра до 2 метров. Я достаю ногами до дна только на самой маленькой отметке. Я не умею плавать и чувствую себя неуверенно в воде. Пытаюсь плыть так, как показывает тренер, но меня всё равно тянет вниз. Выпрямляюсь вертикально в воде и через каждые два метра встаю на носочки для передышки. Когда не достаю пальцами ног, подныриваю, задержав воздух в лёгких, и зажимаю нос рукой; сгибаю ноги в коленях, отталкиваюсь ото дна – сильно, чтобы вынырнуть пробкой и набрать воздух; далее плыву на мелкую глубину. Нас по очереди заставляют вставать на пьедестал и прыгать с задержкой дыхания. Когда подошла моя очередь, я встал, набрал в лёгкие воздуха и прыгнул. Под водой меня охватывает паника, потому что я ещё не научился плавать. Открываю глаза, будучи на дне, чтобы осмотреться, но их щиплет от хлорки, приходится закрыть обратно. В нос попала вода, я захлебнулся и застрял на дне бассейна. Сверху меня по голове чем-то бьют. Больно. Ничего не понимаю. Я тону, а меня ещё обухом по голове ко дну прибивают. В носу вода, воздух почти вышел из лёгких, я нахлебался, нахожусь под водой и не знаю, что делать. Я подумал, что это конец – так и утону здесь. Подставляю руки над головой так, чтобы по голове больше не попадало, вдруг хватаюсь и ощупываю железяку. Чем это меня колотят? На ощупь понимаю, что это большое металлическое кольцо. Вспоминаю, что видел эту длинную металлическую трубу с кольцом рядом с бассейном. Хватаюсь за кольцо обеими руками и чувствую, как меня вытягивают вверх. Успели. Я жадно хватаю воздух и постепенно прихожу в себя.

Занятия в бассейне я не прекращаю. Мне нужно научиться плавать, и я нахожу в себе силы, чтобы опять залезть в воду. Продолжаю обучение. Сначала учусь плавать с доской. Потом пытаюсь плыть без доски. Страх воды неизбежно отступает. Мне даже начинает нравиться плавать. Пробую, пытаюсь снова и снова, день за днём. Так я и научился плавать.

Как и всех ребятишек моего возраста, меня записали в ближайшую школу №25 и отправили в первый класс. Первых классов было несколько, а мой – 1 «Б». Класс большой: нас 35 человек. Я узнал, что в годы Второй мировой войны здание школы использовалось как госпиталь, вплоть до 1 сентября 1945 года. Бюст в честь девушки-партизанки Зои Космодемьянской стоит во главе школы. В 1962 году здесь впервые стали углублённо изучать иностранные языки.

Так как мама в школе изучала английский, то меня тоже записала в подгруппу по изучению английского языка. Когда у нас стоял урок иностранного языка, класс расходился по двум направлениям. Я не люблю изучать иностранный язык, потому что не понимаю, для чего он мне нужен. Никто из нас не говорит на этом языке после урока и во дворе тоже.

Одной девочке в классе особенно тяжело даётся изучение английского языка. Её со слезами перевели в подгруппу по изучению немецкого. Думаю, ей просто не нравится учиться, потому как и по другим предметам у неё есть двойки.

Больше всего я люблю в школе русский язык, литературу, математику и правописание. Мне нравится выводить прописные буквы под углом в специальной разлинованной тетради. Я старательно вывожу строчные буквы в слова и целые предложения. Мой почерк и тетрадь являются образцом для многих детей. Учитель часто показывает мою тетрадь в пример самым нерадивым ученикам. Говорит: «Смотри, если у Алёши получается, и у тебя получится!» Я не понимал, почему у остальных не получается запомнить все эти правила, стандарты и начать писать правильно…