Текст книги "Русская и советская кавалерия. Русско-японская, Первая Мировая, Гражданская"

Проведение качественной разведки – одна из важнейших задач, стоявших перед армейской кавалерией, особенно в первый период Первой мировой войны, во время сосредоточения и развертывания армий в начале кампании 1914 г. Посмотрим на реализацию этой задачи на примере двух русских армий – 1-й и 5-й. Помимо специфики ТВД, на которых пришлось действовать данным оперативным объединениям, на качество применения конницы в разведывательных целях повлияли и решения командования упомянутых армий.

Начнем с 5-й армии.

На схеме № 12 изображено, какими сведениями о сосредоточении австрийской армии к началу боевых операций располагало командование Юго-Западного фронта. Видно, что эти сведения были настолько подробны и достоверны, что ничего лучшего нельзя было и пожелать. Их недостатком было лишь то, что они относились к 1912 г., а с тех пор многое могло измениться. Следовательно, первым вопросом, встающим перед каждой из армий Юго-Западного фронта, было: «Изменились ли планы противника, и если изменились, то как именно?». В зависимости от того или иного ответа на этот вопрос армейское командование должно было прибегнуть или к частичной перегруппировке сил, или к постановке несколько измененных задач, или, наконец, оставить все без изменений. Итак, нужно было разрешить этот вопрос.

Армейская конница была представлена к 29 июля 1-й Донской казачьей и 7-й кавалерийской дивизиями, а также двумя отдельными кавалерийскими бригадами (2-й и 3-й). Последние распоряжением командарма-5 были сведены в Сводную кавдивизию.

29 июля (за десять дней до начала наступления армии), то есть в период сосредоточения, командарм-5 ставит армейской коннице следующие задачи.

Начальнику 1-й Донской казачьей дивизии: «Дивизии надлежит выяснить, какие силы сосредоточиваются в Рава-Русская и на фронте Любачув – Немирув – Магирув, выследить движение колонн противника с этой линии. Если на этой линии противник обнаружен не будет, то искать его на линии Краковец – Янов».

Сводной кавдивизии: «Выяснить группировку сил у Сокаля и на линии Унув – Белз – Кристинополь, выследить движение колонн противника с этой линии. Если в указанном районе крупных сил не встретится, то искать на линии Рава-Русская – Мосты Вельки и далее на линии Магирув – Жолкиев – Каменка Струмилова. Задачу выполнять обеим дивизиям энергичным движением вперед в указанных полосах, выступив утром 31/VII из мест нынешнего расположения. Ожидаются сведения о крупных силах пехоты. Поэтому на кавалерию обращать внимание, лишь поскольку она мешает выполнению задач».

Командующий 5-й армией Юго-Западного фронта в августе 1914 г. генерал от кавалерии П. А. Плеве.

Начдив-7 получил следующую задачу: «…Вверенной вам дивизии надлежит энергичным движением вперед в пределы Австрии выяснить, какие силы сосредоточиваются на направлении: Сокаль – Кристинополь – Каменка Струмилова и Стоянов – Радзихов – Каменка Струмилова, выследить движение колонн противника… Далее разведка – Каменка Струмилова – Жолкиев. Начало выступления утром 31/VII».

Легко заметить, что конница при правильном выполнении поставленных ей задач должна была столкнуться, во-первых, с частями, прикрывающими мобилизацию и сосредоточение, и, во-вторых, при дальнейшем продвижении, с авангардами 5, 14, 6 и 3-го армейских корпусов.

На практике законные ожидания армейского командования осуществились в очень незначительной степени.

Во-первых, единодушным желанием командиров русских кавдивизий (особенно 7-й и Сводной) было не энергичное движение вперед, как то предписывала телеграмма командарма, а стремление, слегка подравшись с противником, отскочить затем возможно подальше назад – на спокойный ночлег. Эти желания вызывают раздраженные и очень суровые напоминания командарма. В одной из телеграмм, адресованных комдиву-7, говорится: «По выполнении части задач отнюдь не отходить назад, а энергично двигаться вперед». В другой телеграмме, комдиву Сводной, П. А. Плеве прямо указывает на необходимость при встрече с противником прорываться или обходить его, а отнюдь не отскакивать. Но все это мало помогает, и командарму остается одно средство – сменять комдивов (так позднее был сменен начдив 1-й Донской), но и это не дает большого эффекта.

Сведения о сосредоточении австрийской армии к началу боевых операций на Юго-Западном фронте.

Теперь проследим, как менялась обстановка в глазах командарма в зависимости от донесений конницы:

1 августа 1-я Донская дивизия ведет бой в районе Белжец с частями 5, 85 и 89-го пехотных полков 10-го корпуса противника. В этом факте не было ничего ни ценного, ни неожиданного: 10-й корпус, как расположенный в этом районе в мирное время, естественно, получил задачу прикрывать сосредоточение, и еще 29 июля командарму-5 было известно, что на линии Цешанув – Томашев – Унув – Белз имеются части 10-го корпуса. Но уже 2 августа на всем фронте армии обнаруживается ряд сюрпризов: во-первых, у Равы-Русской в ходе боя определяются части 4-го корпуса, а у Пасека – силы, принадлежащие 2-му корпусу. Поневоле складывалось впечатление, что 4-й корпус выведен из оперативного резерва и вклинен между 10-м и 5-м корпусами. Здесь следует отметить, что еще 29 июля части 5-го корпуса обнаружены восточнее Белз, а левее 4-го корпуса (то есть между 4-м и 10-м) выдвинуты части 2-го.

Положение на Юго-Западном фронте к началу кампании 1914 г.

Этим в корне разрушалось то представление о сосредоточении австрийской армии, которое имелось у русского командования. Для того чтобы с полной уверенностью сказать, что австрийцы изменили свой план сосредоточения, штарму-5 нужно было, во-первых, получить от 8-й армии сведения об отсутствии на ее фронте частей 2-го корпуса и, во-вторых, выяснить вопрос о нахождении или отсутствии частей 14-го корпуса на фронте 5-й армии. Первые сведения можно было получить только от штаба Юго-Западного фронта. Второе должна была дать Сводная кавдивизия. Между тем разведка других армий и фронтов «с несомненностью» установила: 1) что 14-й корпус вместе с 8-м направлен против Франции (разведсводка № 3), 2) что части 2-го корпуса находились также на фронте Броды – Лешнюв. Но самой интересной оказалась судьба 4-го корпуса: его части, помимо указанных выше (у Равы-Русской), были обнаружены в районе Земблин – Шабац (на Дунае) и на Сане. Из этого читатель сможет легко сделать вывод, насколько опасно без сопоставлений всех имеющихся данных довериться одному разведсредству и на основании его сведений рисовать себе какие-либо картины.

Первые действия на фронте 5-й армии Юго-Западного фронта.

Как бы то ни было, но разведка 5-й армии при сопоставлении ее сведений и сведений разведки других армий дала 2 вывода кардинальной важности: 1) план сосредоточения австрийцами совершенно изменен и 2) части в корпусах противника перемешаны, и полки, которые по плану 1912 г. должны быть в одних корпусах, оказались

в других. Конечный вывод, вытекающий из сопоставления данных, полученных из Сербии и от всех армий Юго-Западного фронта, был следующим: против армий фронта могут быть части: 1, 2, 3, 5, 6, 7, 9, 10, 11, 12-го корпусов. Сведения эти соответствовали действительности (кроме данных о 7-м корпусе и об отсутствии 14-го корпуса – на самом деле 14-й корпус был на Юго-Западном фронте, а 7-го не было).

Таким образом, к 3 августа, то есть за 4 дня до начала наступления, армейское командование могло сказать: необходима организация новой разведки. Задачей этой разведки являлась не поверка имеющихся данных, а сбор новых. Командарм решает эту задачу просто: он понуждает конницу к выполнению прежних задач путем выдвижения вперед.

Положение армий Юго-Западного фронта к 7 августа 1914 г.

Конница, кроме 7-й кавдивизии, выдвигается, сбивает охраняющие части 10-го корпуса и дает к 10 августа новые и очень важные сведения. Чтобы понять их важность, необходимо указать, как изменилась обстановка и задача 5-й армии. К этому времени (10 августа) в связи с тяжелым положением 4-й армии (на основании указаний Главко-ЮЗа) командарм-5 решает помочь ей ударом по флангу и тылу австрийских войск, действующих против 4-й армии. Сначала для этого предназначены два корпуса (25-й и 19-й), которые к 11 августа повернуты фронтом на юго-запад. Но к вечеру 10 августа начдив Сводной доносил, что в районе Ярчов – Лащов – Кристинополь – Каменка Струмилова – Жолкиев – Рава-Русская значительных сил противника нет, и лишь во Львове, по сведениям местных жителей, имеются крупные силы. Тогда (11 августа) командарм-5 решает изменить направление движения 5-го и 17-го корпусов на юго-западное (вместо южного). Этот маневр тем более привлекателен, что утром 10 августа летчик обнаружил наступление австрийских дивизий на север, а начдив 3-й Донской донес, что это силы, принадлежащие 2-му корпусу австрийцев. Но вместе с тем на такой маневр командарм-5 мог решиться, зная то, что ему сообщила Сводная кавдивизия о районе Каменка– Жолкиев – Рава-Русская.

Разведчики.

Но после того как Сводная дивизия добыла эти сведения, штаб армии не возражал против ее отхода из района Жолкиев – Каменка. Вследствие этого успешная вначале для 5-й армии Томашевская операция была сорвана неожиданным появлением 15 августа 17-го и 14-го корпусов австрийцев из-под Львова.

Таким образом, все основные разведывательные данные 5-й армии дала конница.

О коннице 1-й армии имеется прекрасный труд В. Рогвольда⁸⁴, и поэтому мы оттеним лишь некоторые подробности.

Казачий разъезд.

Начало наступления главных сил 1-й армии в глубь Восточной Пруссии намечалось на 4 августа. Конница должна была начать вторжение днем раньше (директива Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта генерала Жилинского от 31 июля). Кавалерия 1-й армии заканчивала сосредоточение 29 июля и, следовательно, в наихудшем случае имела 5 дней для разведывательной работы.

До 29 июля две кавдивизии прикрывали развертывание двух других кавдивизий и, кроме того, вели разведку, высылая разъезды в глубь Восточной Пруссии.

В целом к 20 июля у армейского командования о противнике имелись следующие сведения: а) от агента из Парижа о 1, 20, 17, 6-м резервном и 2-м гвардейском корпусах (всего 6 корпусов) (сводка № 10); б) 1-й кавдивизии, сосредоточивающейся у Гумбинена; в) наконец, сводка № 11 от 25 июля указывала на 4 корпуса (1, 20, 17 и 5-й). Сосредоточение главных сил германцев предполагалось за р. Ангерап, и к 20 июля точно о районах сосредоточения ничего известно не было. Как видно из схемы № 16, номера и названия обнаруженных частей командованию 1-й армии известны не были.

Из вышеназванных сил к 22 июля в ходе боестолкновений были обнаружены только части одной дивизии 1-го корпуса, 1-й кавдивизии и, по показаниям пленных, части 2-й пехотной дивизии и 20-го корпуса. Эти сведения достаточными для начала операции считать нельзя. Особенно важным представлялось установить районы сосредоточения корпусов противника. Не менее серьезной задачей являлось установление неприятельских сил.

Для решения указанных задач 1-я армия имела в своем распоряжении: 1) до 29 июля 2 кавдивизии + пограничную стражу, 2) после 29 июля 5 кавдивизий.

Как же использовал штаб армии эти силы и какого результата они добились?

Первоначальной задачей конницы 2-й и 3-й кавдивизий, объединенных в отряд под командованием Хана Нахичеванского, было «прикрывать мобилизацию и сосредоточение 1-й армии, обеспечить высадку гвардейской кавалерии в Козлова Руда и Мавруце и ее сосредоточение в Пильвишки». В силу этой задачи две кавдивизии были прикованы к очень узкому и неглубокому району в течение 5 дней (до 25 июля). Понятно, что Хан Нахичеванский вести разведку за этот период иным способом, как отдельными разъездами и эскадронами, не мог – не отказываясь от выполнения поставленной ему задачи. 21 июля последовало новое распоряжение с задачей двойственного порядка: «обеспечить мобилизацию и сосредоточение 1-й армии между границей от м. Юрбург до м. Пржеросль и средним Неманом, а с открытием военных действий и по окончании своего (то есть кавалерии. – А. О.) сосредоточения правая группа выдвигается на г. Инстербург и р. Ангерап для выяснения района сосредоточения неприятеля и группировки его сил».

Из постановки задачи видно, во-первых, что штаб армии (штарм) отдавал ясный отчет в том, что Хан Нахичеванский одновременно задач по разведке и прикрытию сосредоточения выполнять не может; во-вторых, что начало разведывательной работы конницы ставилось в зависимость одновременно от двух различных данных: а) окончания сосредоточения кавалерии и б) от начала военных действий. При этом оставалось неизвестным – когда начать разведку, если окончание сосредоточения по времени не совпадет с началом военных действий. Следовало в любом случае выжидать окончания сосредоточения кавалерии. Таким образом, две кавдивизии должны были терять драгоценное время на прикрытие развертывания двух других кавдивизий.

22 июля начштарм-1 сообщил, что «пока для армии преимущественное значение имеет разведка, которую Хану Нахичеванскому следует вести на север до нижнего Немана и на юг до линии Пржеросль – Даркемен».

Этим «сообщением» в корне изменялись предыдущие задачи – хотя отменены они не были. Вместе с тем очевидно, что в корне изменился и взгляд штарма-1 на возможность выполнения двух задач.

Обстановка на фронте 1-й армии Северо-Западного фронта 20–24 июля 1914 г.

Действия 2-й и 3-й кавдивизий.

Хан Нахичеванский вполне резонно ограничился высылкой разъездов и только изредка проводил очень короткие (до полуперехода) налеты за границу. В результате такого способа ведения разведки и постановки задач ничего нового о противнике выяснить не удалось, и штарм до 25 июля оставался при непроверенных сведениях о 4 корпусах и точных данных о 2 пехотных дивизиях и 4 кавполках германцев – то есть при тех сведениях, которые были известны еще к 22 июля. Нечего и говорить, что районы сосредоточения противника обнаружены не были.

К вечеру 25 июля развертывание кавдивизий было окончено. По точному смыслу полученной ранее задачи следовало приступить к разведке. Задачи, срок, полоса, разведки – все это Хану Нахичеванскому было известно, и, значит, все теперь зависело от него. 26 июля высылается вторая серия дальних разъездов (хотя разъезды первой серии, высланные 20 июля, никаких существенных сведений не дали, и, следовательно, нужно было предпринять что-то другое). Приказ, отданный в этот же день (то есть 26 июля), давал главным силам конницы очень небольшое продвижение вперед на запад – на русско-германскую границу.

К 27 июля выяснились передовые немецкие части (схема № 17), не позволявшие разведорганам проникнуть далее их линии. Надо было их прорвать или обойти. Начальник отряда из двух кавдивизий принял именно такое решение. Однако после того, как группа продвинулась на 5–6 км, Хан Нахичеванский приказал отойти в старые квартирные районы. Задача была оставлена без выполнения – без мало-мальски серьезных мотивов.

Аналогично действовали 2-я (29 июля) и 1-я (30 июля) гвардейские кавдивизии. День 31 июля прошел спокойно – без попыток русской кавалерии наступать; за этот срок были высланы еще 2 серии разъездов – в обход наметившегося расположения германцев. Эти разъезды, как и ранее высланные, никаких сведений о германских войсках дать не могли.

Командование 1-й армии было очень «недовольно» деятельностью конницы, но никаких указаний не дало. Директива № 1 генерала П. Г.-К. Ренненкампфа о наступлении армии от 31 июля исходила из того, что район сосредоточения германцев находится «за рекой Ангерап». Читатель легко увидит, что «за рекой Ангерап», то есть западнее ее, лежит огромное пространство, где в ряде районов могла развернуться германская армия. С другой стороны, сведения о силах противника и их группировке даже 2 августа оставались теми же, что и 22 июля, – иными словами, конница за 13 дней работы никаких сведений о противнике, кроме сведений о частях прикрытия, армейскому командованию не дала.

Какие можно сделать выводы из сказанного?

Прежде чем сравнивать работу командований 1-й и 5-й армий по организации разведки, необходимо отметить ряд важнейших обстоятельств: 1) исходные данные, то есть данные, добытые в мирное время, у штарма-1 были несравненно хуже, чем у штарма-5; 2) 1-я армия имела почти вдвое больше конницы, чем 5-я; 3) 1-й армии приходилось действовать против неприятеля, обладавшего огромной железнодорожной сетью, позволявшей германцам проводить перегруппировки с большей, чем австрийцы, быстротой. Наконец, времени на разведку у 1-й армии было меньше, чем у 5-й, так как срок начала наступления у 1-й армии был более ранним. Все это, вместе взятое, обязывало 1-ю армию к значительной активности в разведке. На деле получилось иначе. Разведка 1-й армии велась необычайно пассивно и поэтому не дала никаких результатов.

Действия кавдивизий 1-й армии 25 июля – 2 августа 1914 г.

Цель разведки и у той, и у другой армии была, в сущности, одна: проверить данные мирного времени, установить, изменились они или нет. Но достаточно взглянуть на постановку задач, вытекающих из этих общих целей, чтобы увидеть огромную разницу.

Штарм-1 желает, чтобы его конница выполнила две задачи одновременно: прикрыла сосредоточение армии и собрала сведения о противнике. Что это так, явствует из поставленной 22 июля Хану Нахичеванскому задачи. Расход двух, а затем пяти кавдивизий на эту цель (прикрытие), да еще при условии, что сосредоточение 1-й армии происходило под прикрытием такого надежного рубежа, как р. Неман, свидетельствует об излишней, граничащей с трусостью осторожности штарма-1.

В отличие от этого, штарм-5 дает точную, недвусмысленную задачу, указывает важные для армии районы и, главное, не очень полагаясь на командиров дивизий, прямо указывает, куда именно важно дойти главными силами конницы. Таким образом, командарм-5 не считает необходимым «мариновать» конницу на второстепенной задаче по прикрытию сосредоточения (хотя последнее и не было обеспечено никакими естественными рубежами) и не пытается примирить противоположные по способу выполнения задачи прикрытия сосредоточения и разведки. Он смело бросает конницу вперед и оказывается прав – так как хотя австрийцы и пытались кое-где (Владимир-Волынский) мешать сосредоточению русских, но сделать ничего существенного не могли.

Но вот конницы и 1-й, и 5-й армий столкнулись с прикрывающими частями – ив обеих армиях кавалерийские начальники стремятся после короткого боя отскочить назад на ночлег в спокойном месте. Штарм-1 не вмешивается в это дело – его как будто и нет. Командарм-5 «распекает» своих комдивов, настаивает на выдвижении вперед, сменяет особенно упорных. В конце концов штарм-1 «недоволен» результатами работы своей конницы, потому что она не пошла дальше прикрывающих частей противника, и в силу этого штарму приходится действовать вслепую, а командарм-5 хотя и с большим трудом, но заставил конницу, сбив прикрывающие части, пройти до районов сосредоточения главных сил австрийской армии и дать ему ценные сведения для первой (всегда особо ответственной) операции.

Мы видим, что управление конницей со стороны П. А. Плеве, при всех недочетах, бесконечно выше, смелее и правильнее, чем управление П. Г.-К. Ренненкампфа.

Однако достаточно сравнить положение конницы 5-й армии с конницей всех других армий Юго-Западного фронта и 1-й армии перед началом наступления, чтобы увидеть, что командарм-5 по способу управлять конницей был «белой вороной» среди русских командармов. Везде конница боязливо жмется к пехотным частям, и только у 5-й армии П. А. Плеве она находится далеко впереди пехоты (60–70 км) – то есть там, где и было ее настоящее место.

Почему же конница русской армии (кроме 5-й) жмется к пехоте, к главным силам армейских корпусов? На наш взгляд, виной этому две причины: во-первых, взгляд командования русских армий на разъезды и разведывательные эскадроны как на органы преимущественно оперативной разведки и, во-вторых, стремление «беречь кавалерию», боязнь широкого маневра, боязнь, что кавалерии придется драться в условиях изоляции, недоверие к ее маневренным возможностям. Последнее обстоятельство подтверждается одним разговором по прямому проводу между начальником штаба 1-й армии генерал-майором Г. Г. Милеантом и генерал-квартирмейстером Северо-Западного фронта. Когда Восточно-Прусская операция уже близилась к концу, последний запросил Г. Г. Милеанта о предположениях командарма. Начштарм, высказывая их, заявил, что он очень боится за судьбу кавалерии Хана Нахичеванского и в намечающемся отходе постарается во что бы то ни стало подтянуть ее поближе к главным силам.

Если сравнить способ действий германской, французской и русской конницы, то мы увидим, что у германцев и французов мобилизацию и сосредоточение прикрывают особые части, отряды из всех родов войск, имеющие сугубо оборонительные задачи, – чем достигается возможность бросить конницу на разведывательную работу. Русское командование (кроме 5-й армии) пытается заставить конницу выполнить разом обе эти задачи, что, как показал опыт, оказывается невозможным, от чего страдают бесконечно более важные разведывательные задачи.

Мы можем сравнить действия французских, русских и германских кавалерийских командиров при столкновении их с частями противника, прикрывающими сосредоточение.

Конница русской 1-й армии после короткого боя отходит «на спокойный ночлег»; французская конница Сордэ, вступив разведорганами в столкновение с противником сначала в районе Бастонь-Хуфализ, а затем в районе Льежа, нигде не вводит в дело главных сил и уходит, считая задачу выполненной. В обоих случаях ничего, кроме сведений о прикрывающих частях, конница командованию не дает.

Наоборот, командарм-5 П. А. Плеве и начальники германских кавдивизий фон Марвиц и фон Рихтгофен вводят в дело главные силы конницы, сбивают (или обходят, как то было у фон Марвица) части противника и добывают ценнейший материал.

Этот материал добывается не наблюдением (к чему способны разъезды и разведывательные эскадроны), а боем – что могут сделать только разведывательные отряды и главные силы конницы. Принимать и вести бой в подобных условиях может только конница, так как только она обладает достаточными маневренными возможностями. Из этого и проистекает специфичность ее разведывательных функций. Однако пренебрегать значением разведывательных эскадронов и разъездов нельзя. В иных условиях обстановки они могут явиться органами оперативной разведки.

Таким образом, важнейшие разведывательные задачи в период сосредоточения выпали на долю конницы. Решение данных задач во многом и предопределило результативность действий соответствующих армий.