Текст книги "«Великое отступление» и стабилизация Восточного фронта. 1915 г."

1.4. Третья праснышская операция 30 июня – 5 июля 1915 г

На первом этапе «Летних стратегических Канн» натиск германцев и австрийцев на северном и южном флангах «польского балкона» привел, как мы отмечали ранее, соответственно, к Третьему Праснышскому, Красноставскому и Грубешовскому сражениям.

Остановимся на первом из них.

Итак, центральным событием летней кампании 1915 г. на Русском фронте Первой мировой войны стала борьба «с Летними стратегическими Каннами» австро-германцев, замыслившими посредством ударов по сходящимся направлениям с севера (силами германского Восточного фронта – удар армейской группы М.-К.-В. Гальвица и 8‑й армии через Неман с целью выйти через Прасныш и Пултусск западнее Осовца) и юга (силами армейской группы А. фон Макензена на Владимир-Волынский через Холм – Люблин в общем направлении на Брест-Литовск) отрезать русские войска в Польше, замкнув их в огромный котел.

И Третья Праснышская операция стала важным звеном действий северной «клешни» противника.

Третья Праснышская или Летняя Праснышская операция 1915 г. – одна из важнейших в ходе летней кампании 1915 г. на Русском фронте Первой мировой войны. В ходе этой оборонительной операции 1‑я и часть сил 12‑й армий русского Северо-Западного фронта противостояли армейской группе М.-К.-В. фон Гальвица (12‑й армии) германского Восточного фронта 30.06–05.07.1915 г. Основные события операции разворачивались в районе г. Прасныш.

Летняя Праснышская операция по своей оперативно-тактической природе – чисто оборонительное сражение русских войск. Обстановка на Русском фронте в стратегическом плане в результате Горлицкой операции 19 апреля – 10 июня 1915 г. изменилась в худшую сторону. Русские войска перешли к обороне, а германское командование на северо-западе вновь запланировало охват русских войск в «польском выступе». На повестку дня встал вопрос об оставлении русской Польши.

Армии М.-К.-В. фон Гальвица следовало наступать с севера – через р. Нарев и затем взять направление на Седлец, двигаясь навстречу армиям А. фон Макензена, наступающим на север – между p. Висла и Западный Буг. Привести этот грандиозный маневр должен был к непоправимым для русских последствиям – окружению в «польском мешке» сразу нескольких армий. Германцы хотели повторить Седан – но в гораздо большем масштабе.

В то же время командование Восточного германского фронта (командующий генерал пехоты П. Гинденбург, начальник штаба генерал-лейтенант Э. Людендорф) стремилось реализовать другой маневр, нанеся главный удар севернее Ковенской крепости с выходом на Вильно и затем Минск, т. е. глубоко обойдя правый фланг, угрожать путям отхода Северо-Западного фронта с р. Висла на восток. В результате германцы одновременно реализовывали два главных удара – редкое в их практике явление. Один удар наносился севернее Ковно (операции 1915 г. в Прибалтике), а другой удар, осуществлявшийся армейской группой М.-К.-В. фон Гальвица, и составил Третью Праснышскую операцию.

Военный специалист Г.К. Корольков отмечал: «Служебные трения между Фалькенгайном и Гинденбургом привели к тому, что германцы одновременно вели против русских два главных удара. Один удар на Шавельском направлении… встретил активное сопротивление, и сражение продолжалось 12 дней. Другой удар на Праснышском направлении был встречен пассивным сопротивлением, и сражение продолжалось 5 дней. В обоих случаях состояние и материальное снабжение русских войск было одинаково, но при активном сопротивлении русская армия боролась двенадцать дней и пострадала меньше, чем при пассивном сопротивлении, продолжавшемся 5 дней»[25]25
  Корольков Г.К. Праснышское сражение. Июль 1915 г. М. – Л.: Государственное издательство, 1928. С. 8.


[Закрыть].

Ударом на Прасныш германцы реализовывали замысел Верховного командования. Армейская группа М.-К.-В. фон Гальвица (преобразована в 12‑ю армию) достигла значительного превосходства в силах и средствах над своим противником – русской 1‑й армией. Так, в составе германской армейской группы к началу операции было сосредоточено 14 пехотных дивизий – 1‑й (2‑я и 37‑я пехотные дивизии), 11‑й (86‑я и 38‑я пехотные дивизии), 13‑й (4‑я гвардейская пехотная, 3‑я и 26‑я пехотные дивизии), 17‑й (1‑я гвардейская резервная, 35‑я и 36‑я пехотные дивизии) армейские, 17‑й резервный (14‑я и 85‑я ландверные дивизии) и сводный (2 ландверные бригады и 2 отряда) корпуса, ландверная бригада Пфейля, 50‑я резервная дивизия (прибыла в ходе сражения), гвардейская кавалерийская бригада. Всего – 177 тыс. человек и 1256 орудий (в т. ч. 60 тяжелых батарей – 240 орудий). Группировка занимала фронт протяжением более 140 км – от р. Розога (район г. Мышинец) до р. Висла (район г. Плоцк).

Численность войск Северо-Западного фронта была ниже штатного состава на 8—15 %. Русская группировка включала в состав войска 1‑й армии – 1‑й Сибирский армейский (1‑я и 2‑я Сибирские стрелковые дивизии), 1‑й Туркестанский армейский (11‑я Сибирская стрелковая дивизия, 1‑я и 2‑я Туркестанские стрелковые бригады), 27‑й армейский (2‑я и 76‑я пехотные дивизии), 1‑й конный (6, 8, 14‑я кавалерийские дивизии) корпуса, а также содействовавший им 4‑й Сибирский армейский корпус 12‑й армии, и насчитывала 107 тыс. человек при 377 орудиях. Она была развернута между p. Розога и Висла. К концу операции прибыли 3‑я Туркестанская стрелковая бригада, 4‑й (30‑я и 40‑я пехотные дивизии) и 21‑й (33‑я и 44‑я пехотные дивизии) армейские корпуса.

В ходе операции и М.-К.-В. фон Гальвиц получил подкрепление, а число его орудий выросло до 1382. Э. Фалькенгайн отметил, что «Главнокомандующий восточным фронтом нашел возможным усилить Гальвица даже четырьмя дивизиями 9‑й армии»[26]26
  Фалькенгайн Э. Указ. соч. С. 113.


[Закрыть].

Соответственно, к началу операции общее соотношение сил составило – 1,6 к 1 в людях и 3,3 к 1 в орудиях в пользу германских войск. Значительный перевес в артиллерии у немцев позволял последним сформировать мощный огневой кулак, способный убрать все препятствия с пути атакующей пехоты. Необходимо учесть, что не все русские батареи имели установленное нормативами число орудий, в рядах некоторых пехотных полков были безоружные люди, а пулеметов во многих частях было значительно меньше положенного по штату (что заставляло войска скрывать трофейные пулеметы и применять их в бою).

Противник тщательно готовился к операции.

Для подготовки артиллерийского прорыва были применены новаторские методы полковника Г. Брухмюллера: специально подбирались места расположения батарей, осуществлялась постройка штурмовых плацдармов (т. е. окопов на таком расстоянии от русских позиций, чтобы штурмующие за одну перебежку могли достигнуть цели и избавить себя от лишних потерь), заранее заготавливались материалы, необходимые для закрепления за собой захваченных окопов. Артиллерийская подготовка должна была осуществляться в продолжение трех часов (по 300–500 выстрелов на орудие), после получасового перерыва в стрельбе производилась разведка результатов, а затем, после внесения поправок, продолжался такой же интенсивный огонь (еще 300–500 снарядов на орудие). Минометный обстрел доканчивал начатые разрушения узлов обороны.

Каждая дивизия первой линии имела свой участок прорыва. Ширина такого участка равнялась всего 1 км, что позволяло сосредоточить для поддержки атакующих войск подавляющий огонь артиллерии.

Русская разведка вскрыла германскую подготовку, но соотношение сил было слишком неравным. Противник имел на направлении главного удара в 3,5 раза больше пехоты и в 7 раз больше орудий (100 тыс. при 864 орудиях германцев против 27 тыс. русских при 120 орудиях в составе 2‑й и 11‑й Сибирских стрелковых дивизий).

Германцы наносили удар двумя группами корпусов – западной (из двух корпусов, за ней был расположен армейский резерв) и восточной (костяк – 13‑й армейский корпус). Западная группа наносила вспомогательный удар, причем германские войска обходили г. Прасныш с двух сторон – в летней операции город не являлся объектом непосредственного воздействия противника.

Завязавшиеся бои, несмотря на подавляющее превосходство противника, с самого начала не дали ему ожидаемого результата.

Характеризуя начало германского наступления – артподготовку врага, – Г.К. Корольков отмечал, что еще никогда до этого на Русском фронте немцы не собирали такого впечатляющего количества орудий на столь узком фронте. Чемоданы (тяжелые снаряды) разрушали убежища, погребая укрывшиеся в них заживо. Откапывать погребенных приходилось под сплошным шрапнельным дождем. Разрывы тяжелых чемоданов сметали бруствера, образуя на месте последних широкие и глубокие воронки. Русские бойцы – защитники окопов переживали чрезвычайные моральные и физические потрясения. Бороться с таким огнем русские батареи не могли, принуждаясь противником к молчанию. Все надежды русских артиллеристов выручить свою пехоту, задержав германцев, возлагались на заградительный огонь, но противник с помощью окопов, выдвинутых вперед для атаки (штурмовые плацдармы), сводил продолжительность русского заградительного артиллерийского огня до минимального промежутка времени.

За время артподготовки было потеряно до 30 % личного состава русских пехотных и стрелковых рот, находящихся в первой линии обороны. По мере развития атаки огонь переносился вперед наступающей германской пехоты.

Но русские бойцы подготовились к жестокой смертельной битве – и упадка духа в их рядах не было. Ряд атак германской пехоты был отбит, и в целом немцы за первые сутки боя не продвинулись дальше первой линии окопов – удивительно низкий результат при таком оперативном усилении на направлении главного удара. Немецкий историк с удивлением пишет о потрясающей стойкости русских, занимавших вместо разрушенных окопов снарядные воронки. Зачастую вспыхивали штыковые схватки (характерная черта боев на Восточном фронте).

На направлении главного удара (стык 1‑го Сибирского армейского и 1‑го Туркестанского армейского корпусов) против частей 2‑й и 11‑й Сибирских стрелковых дивизий наступали 4‑я гвардейская и 3‑я пехотная дивизии (26‑я пехотная дивизия в резерве) и 35, 38, 86‑я пехотные и 1‑я гвардейская резервная дивизии (36‑я пехотная дивизия и ландверная бригада Пфейля в резерве) соответственно.

6‑й Сибирский стрелковый полк 2‑й Сибирской стрелковой дивизии вел бои с частями 4‑й гвардейской дивизии у Единорожца. Гвардейские гренадеры захватили несколько русских окопов.

Атака 3‑й пехотной дивизии была сибиряками отбита, но вследствие отхода 43‑го Сибирского стрелкового полка 11‑й Сибирской дивизии противник обошел фланг батальона 8‑го Сибирского стрелкового полка, ворвавшись в Оборкский лес – создалась угроза тылу правого боевого участка 2‑й Сибирской дивизии. В лесу разгорелись ожесточенные штыковые схватки.

К вечеру 2‑я Сибирская потеряла 50 % состава. К концу дня противник продвинулся на участке дивизии на расстояние от 3 до 10 км.

41‑й Сибирский стрелковый полк 11‑й Сибирской дивизии (позиции от д. Ольшевец до Павлово-Косцельне) был на острие атаки противника. В результате четырехчасовой артиллерийской подготовки он потерял треть личного состава. Наблюдатели фиксировали до 35 разрывов снарядов в течение одной секунды – такой ураганный огонь развили германцы. 1‑я гвардейская резервная дивизия при поддержке полка 36‑й пехотной дивизии (занявшего Павлово, Косцельне) атаковала Сибирский полк. Русские солдаты оборонялись в остатках своих окопов, но были вынуждены отходить. Немцам удалось обойти и отрезать две роты, находившиеся на высоте севернее д. Венгра в кольцевом окопе, а 1‑й батальон полка оказался окружен в районе д. Зберож. Пробиться к своим удалось лишь нескольким десяткам человек. В то же время 41‑й Сибирский стрелковый полк вместе с батальонами 7‑го и 8‑го Туркестанских стрелковых полков был атакован (от восточной части Березовой рощи) частями 86‑й пехотной дивизии. Стрелки продемонстрировали потрясающее упорство – и противнику удалось лишь к вечеру вытеснить их из Чернищенского леса. К концу первого дня сражения 41‑й полк потерял до 75 % личного состава – в строю осталось менее 700 человек.

Но подход резервов (туркестанские стрелки) дал возможность частям Сибирских дивизий продолжить борьбу.

Атаки 86‑й (на Павлово-Косцельне и Космово) и 38‑й (на Грудуск) пехотных дивизий противника были отбиты 42‑м и 44‑м Сибирскими стрелковыми полками.

За время артподготовки некоторые роты 43‑го Сибирского стрелкового полка лишились до 60 % своего состава, чем значительно облегчалась атака германской пехоты. 35‑я пехотная дивизия противника атаковала район д. Ольшевец – главный удар был направлен вниз по скату высоты, тогда как вспомогательный – по лощине, ведущей на Ольшевец. 43‑й Сибирский стрелковый полк после ожесточенного сопротивления отошел. Отошли и 42‑й и 44‑й Сибирские стрелковые полки. Причем несколько рот последнего были отрезаны превосходящими силами противника и несколько часов героически сражались в окружении.

Полки 11‑й Сибирской стрелковой дивизии также потеряли к концу первого дня сражения 50 % своего состава. Некоторые части имели более высокий процент потерь – 42‑й Сибирский стрелковый полк – 70 %, а 41‑й Сибирский стрелковый полк – 75 % личного состава. 11‑я Сибирская стрелковая дивизия отошла к концу дня на 7–8 км.

30 июня 2‑я Сибирская стрелковая дивизия в течение 14 часов сражалась с двумя, а 11‑я Сибирская стрелковая дивизия – с тремя германскими корпусами. Две русские дивизии в необычайно тяжелых условиях сдержали 8,5 германской.

В период 4–5‑часовой артподготовки трем миллионам выпущенных снарядов всех калибров германской артиллерии русские батареи смогли противопоставить максимум 60 тысяч выстрелов. Но за три первых часа боя германцы, несмотря на все свои преимущества, смогли продвинуться лишь на 1–2 км. И это при том, что германская артиллерия как огневой таран крушила все на пути своей атакующей пехоты. Но моральные силы русских пехотинцев устояли даже против такого шквального огня. Именно упорство и стойкость русских войск приводили к окружению отдельных подразделений (рот и батальонов). Своевременно поддержать окруженных русское командование не могло – резервов не было ни у командиров корпусов, ни у командования армии.

К концу дня немцы овладели первой линией обороны, заявив о захвате до 5 тыс. пленных, нескольких орудий и пулеметов – очень скромный тактический результат для введенных в бой больших сил германской армии. Набрать нужный темп наступления противник не смог.

С 1 июля русские войска с боями начали отходить на тыловые позиции.

В этот день германский 13‑й армейский корпус наступал между р. Оржиц и p. Муравка и Венгерка. Противостояли ему 2‑я Сибирская стрелковая дивизия и часть сил 1‑й Сибирской стрелковой дивизии. Главным противником германского 17‑го армейского корпуса были части 1‑й Сибирской стрелковой и 14‑й кавалерийской дивизий. Группе Плюскова (1‑я гвардейская резервная, 38‑я и 86‑я пехотные дивизии) противостояли 43‑й Сибирский стрелковый, 7‑й и 8‑й Туркестанские стрелковые полки. Ландверская бригада Пфейля и 50‑я резервная дивизия образовали резерв германской 12‑й армии.

Русские войска вновь вели тяжелые бои с превосходящими силами врага. Так, остатки 41‑го Сибирского стрелкового полка по приказу штаба 11‑й Сибирской дивизии были перемещены в д. Кобылино-Эдиты – на поддержку 43‑го Сибирского стрелкового полка. 43‑й полк также понес тяжелые потери – в нем осталось чуть больше тысячи штыков. Вместе с пятью ротами 5‑го Туркестанского стрелкового полка был создан сводный отряд под командованием подполковника А.П. Зощенко. 86‑я пехотная дивизия противника начала энергичную атаку, которая была отбита русскими стрелками.

За два дня боев 41‑й Сибирский стрелковый полк погиб почти полностью – но не пропустил многократно превосходящего противника, сорвав наступательные замыслы германского командования на важнейшем операционном направлении.

Остатки 42‑го и 44‑го Сибирских стрелковых полков также были подкреплены туркестанскими частями.

Наступление немцев превратилось в «выдавливание» русских войск, темпы продвижения противника на второй день сражения были крайне низкими. Это и решило исход операции. Выигрыш времени – вот главный итог этого боевого дня для русского командования.

Во время наступления германские части подбирали отставших русских солдат. По немецким данным, 1 июля было захвачено до 6 тыс. пленных, 5 орудий и 30 пулеметов – но, скорее всего, в это количество попали и пленные, захваченные, но не зарегистрированные накануне.

В ночь на 2 июля 1‑я армия отошла на заранее подготовленную позицию Красноселец – Цеханов – Плонск.

В последующие два дня бои шли на 2‑й линии обороны.

2 июля 6‑й и 8‑й Сибирские стрелковые полки противостояли частям 13‑го армейского корпуса. В течение дня были отбиты 8 германских атак. В этот день 2‑я Сибирская стрелковая дивизия выдержала натиск противника, более чем вдвое превосходящего ее в числе штыков и почти в пять раз в артиллерии. 1‑я Сибирская стрелковая дивизия отбила атаки двух германских (26‑й и 35‑й пехотных) дивизий, также пятикратно уступая противнику в числе артиллерийских стволов.

Отличилась русская артиллерия – во время подготовки к одной из атак легкая русская батарея у д. Калиновск сумела метким огнем подавить две германские батареи у д. Брамура – Ятсенжна.

Около 15 часов дня германцам удалось прорвать русский фронт на стыке 119‑го пехотного (30‑я пехотная дивизия) и 43‑го Сибирского стрелкового полков. Немцы стали выходить в тыл 119‑го пехотного полка, и этим заставили его сначала загнуть свой левый фланг, а потом медленно отступать. Для парирования обхода противника был выдвинут полк 14‑й кавалерийской дивизии с батареей – на рысях 14‑й уланский полк прибыл к д. Милево-Швейки, где спешился и затем начал наступать, стараясь ударить во фланг германских частей, обходивших фланг 119‑го пехотного полка. Этот удар был для германцев неожиданным, и они остановились. 14‑й драгунский полк галопом прибыл в д. Милево-Бржегенды, спешился и также начал наступать при поддержке огня конной батареи.

К 21 часу удалось справиться с немецким прорывом. 120‑й пехотный полк удержался на линии д. Збики-Вельке – Новая Весь, а 119‑й пехотный полк занял позиции от д. Новая Весь через д. Милево-Рончки и южнее, взаимодействуя с батальоном 1‑го Сибирского стрелкового полка. Еще южнее находились спешенные части 1‑й бригады 14‑й кавалерийской дивизии, достигая левым флангом д. Конаржево-Мерники.

11‑я Сибирская стрелковая дивизия 2 июля сражалась с 86‑й и 38‑й пехотными дивизиями противника. 41‑й, 43‑й Сибирские стрелковые полки и туркестанцы противостояли энергичному натиску превосходящих сил кайзеровской пехоты.

Батареи германской 86‑й дивизии действовали под личным руководством Г. Брухмюллера, и, благодаря его указаниям, их огонь был очень эффективен. Наблюдатели насчитывали до 100–120 разрывов снарядов в течение каждой минуты. Некоторые роты 8‑го Туркестанского стрелкового полка понесли такие потери, что в их рядах оставалось не более 30 человек. В 7‑м Туркестанском стрелковом полку 4‑я и 2‑я роты потеряли всех офицеров, а в их рядах осталось около 80 штыков.

На фронте 11‑й Сибирской стрелковой дивизии и лобовые атаки противника и попытки обхода были отбиты – 42‑й и 44‑й Сибирские стрелковые полки занимали сильную позицию. Сибирякам удалось отразить все атаки 38‑й пехотной дивизии.

Бой на участке 11‑й Сибирской стрелковой дивизии потребовал от войск крайнего напряжения физических и моральных сил. Русские части были в непрерывном огне с 5 часов утра, и в течение 14 часов они вели неравную борьбу с противником.

К ночи русские войска отошли. От 43‑го Сибирского стрелкового полка в районе д. Гоголе-Стечки собралось только 154 человека, тогда как 41‑й Сибирский стрелковый полк имел 482 штыка. 8‑й Туркестанский стрелковый полк потерял за день 491 человека, 7‑й Туркестанский стрелковый полк смог собрать 410 человек. 5‑й Туркестанский стрелковый полк потерял 340 человек, и у д. Паево-Ржиски собралось только 9 рот из 16.

3 июля – вновь артподготовка и натиск пехоты противника.

В этот день произошло событие, покрывшее неувядаемойславой 14‑ю кавалерийскую дивизию.

1‑я гвардейская резервная дивизия, поддержанная частями 50‑й резервной дивизии, около 8 часов начала атаку русских позиций. 120‑й и 119‑й пехотные полки 30‑й пехотной дивизии не выдержали натиска немцев. Около 10 часов части 50‑й резервной дивизии, оттеснив 7‑й Туркестанский стрелковый полк к д. Конаржево-Скузе, начали обходить фланг спешенной 1‑й бригады 14‑й кавалерийской дивизии. Штаб 1‑го Сибирского армейского корпуса направил к месту прорыва резерв – части 3‑й Туркестанской стрелковой бригады, но они не успевали вовремя.

Положение 30‑й пехотной дивизии становилось критическим – нужно было во что бы то ни стало задержать натиск германцев и выиграть время. И тогда командование 1‑го Сибирского армейского корпуса решило использовать для этой цели единственный мобильный резерв – 2‑ю бригаду 14‑й кавалерийской дивизии, поставив ей задачу атаковать противника, обходящего фланг русской пехоты. Приказ гласил: «14‑й кавалерийской дивизии атаковать наступающего противника в общем направлении на деревню Колачково, чтобы парализовать его все развивающееся наступление, угрожающее разрезать фронт армии в стыке корпусов».

Бригаде предстояло атаковать в конном строю противника, пытающегося на стыке корпусов разрезать фронт армии.

14‑й гусарский Митавский и 14‑й Донской казачий полки развернулась в конном строю на линии небольшого леса западнее д. Луково до д. Конаржево-Скузе. Около 11 часов бригада двинулась в атаку, причем донцы прошли через цепь 7‑го Туркестанского стрелкового полка. Очевидец вспоминал: «Когда левый фланг бригады миновал редкую цепь нашей пехоты, солдаты, выскочив из своих окопчиков, с криками: «Ура, кавалерия, выручай!» устремились за идущей в атаку бригадой, которая, быстро миновав сферу артиллерийского огня, атаковала в лоб первую линию немецкой пехоты».

14‑й гусарский Митавский и 14‑й Донской казачий полки нанесли удар – и масса 1,5 тыс. пик и сабель смела германскую пехоту, причем 2 линии последней были уничтожены. Конная атака оказалась неожиданностью для германской пехоты, но она пыталась оказать упорное сопротивление, построившись в кучки-каре, отстреливавшиеся во все стороны. Но за первыми волнами всадников двигались следующие, которые сметали все живое, попадавшееся им на пути, не беря пленных и не обращая внимания ни на трофеи, ни на собственные потери.

Но 3‑я линия пехоты встретила конницу эффективным винтовочно-пулеметным огнем. Более того, конники попали под огонь трех легких и одной тяжелой батарей противника. Сильный фронтальный и фланговый огонь заставил бригаду повернуть назад с потерей до 40 % личного состава (эскадроны 1‑й линии – до 80 %), в том числе командира 14‑го гусарского полка.

Но 10‑минутная кавалерийская атака решила судьбу боя. Конница дошла до артиллерийских позиций германцев, овладев д. Нерадово. Также немцами были оставлены села Пайево-Виелки и Пайево-Цыты.

Конная атака произвела сильное впечатление на германскую пехоту. В полковой истории 231‑го резервного пехотного полка имеются следующие знаменательные строки: «231‑й пехотный резервный полк принимал участие в отражении блестящей конной атаки русской кавалерийской бригады». Темп наступления германской пехоты резко замедлился, ее действия стали очень осторожными. Туркестанские стрелки и пехотинцы ободрились и контратаковали противника. Успех русской кавалерии позволил частям 30‑й пехотной дивизии и 7‑му и 8‑му Туркестанским стрелковым полкам организовать правильный отход до выгодного рубежа на линии д. Годачи – Выпихи – Луково – они планомерно отошли, не подвергаясь преследованию противника и вынеся с поля боя всех раненых.

Следует особо отметить, что русской конницей под Нерадово была атакована не деморализованная пехота противника, а находящаяся в боевых порядках и воодушевленная недавним успехом крупная боевая единица при поддержке артиллерии и пулеметов. В ходе атаки потерпели поражение 229‑й, 230‑й и 231‑й резервные пехотные полки 50‑й резервной пехотной дивизии.

Конная атака 2‑й бригады 14‑й кавалерийской дивизии имела важное оперативное значение. Гусары и казаки спасли целую армию, парировав многообещающий прорыв противника. Наступление пехоты врага было задержано на 5 часов – драгоценное время было добыто кровью русской конницы.

Сибирские и туркестанские полки 11‑й Сибирской стрелковой дивизии отбили атаки, но командование совершенно справедливо видело в отходе единственную возможность сохранить остатки 11‑й Сибирской дивизии и 2‑й Туркестанской стрелковой бригады.

К вечеру 1‑й Туркестанский армейский корпус отошел на 20–24 км. Соединение сумело оторваться от германцев и спокойно занять назначенный участок новой позиции. Противник вновь не смог выполнить боевых задач дня.

30‑я пехотная дивизия 3 июля с боем отошла на 10–12 км. Ее полки понесли в этих боях большие потери: 117‑й – до 40 %, а 119‑й и 120‑й – свыше 60 % состава.

Напряженно складывалась обстановка на участке 1‑й Сибирской стрелковой дивизии. Около 9 часов германцы начали атаку, отбитую подразделениями 4‑го и 1‑го Сибирских стрелковых полков, проявивших удивительную стойкость. Так как обнаружился недостаток патронов, сибиряки вели исключительно ближний огонь, показав выдержку и меткость. Но левому флангу 2‑го батальона 1‑го Сибирского стрелкового полка пришлось оставить район д. Збики-Вельке и загнуть фланг к юго-западу для парирования обхода немцев. В этой атаке оба батальона 1‑го Сибирского полка дрались на три фронта.

Около 11 часов германцы повторили атаку, заняв фольварк Геленово. Удар противника был очень мощным – начинало сказываться четверное превосходство в силах. Роты сибиряков постепенно отходили – но 13‑я рота 1‑го Сибирского стрелкового полка настолько упорно держалась у Венжева, что лишь около 21 часа угрозой окружения немцам удалось и ее принудить к отходу. Отходящие роты задерживались на промежуточных позициях, ведя огневой и штыковой бой с наседавшим противником. Согласно приказу штаба дивизии 4‑й Сибирский стрелковый полк должен был отойти на подготовленную позицию на линии д. Млодзяново – Закшево, а 1‑й Сибирский стрелковый полк оттягивался к д. Обецаново в резерв дивизии.

3‑й Сибирский полк 3 июля не только отбил все атаки противника, но у Брамура-Священная к 14 часам вынудил германцев к отступлению.

2‑й Сибирский стрелковый полк правым флангом содействовал 7‑му Сибирскому стрелковому полку в отбитии атак на Подосье, а на остальном фронте был атакован частями 26‑й и 3‑й германских пехотных дивизий.

Во 2‑й Сибирской стрелковой дивизии отличились части 21‑го Туркестанского стрелкового полка, накануне прибывшего в д. Завады. Его батальоны развернулись один позади другого, образовав четыре линии цепей, и двинулись по направлению к мосту. Германская конница бросилась в атаку с целью остановить русских, изрубила полторы роты, но остановить атаки не могла. Спокойное наступление туркестанских стрелков подняло дух в ротах 5‑го и 7‑го Сибирских стрелковых полков, и они присоединялись к наступавшим. Натиск русских оказался настолько успешным, что половина германского 42‑го пехотного полка частично была переколота штыками, частично утонула в реке. Русские захватили мост и развивали успех на правом берегу. К 15 часам предмостное укрепление было в руках русских частей.

Но в это время было получено распоряжение командования о подготовке к ночному отходу.

3 июля части германской 2‑й пехотной дивизии, атаковавшие от д. Грабово – Раки, достигли русских окопов. Чрезмерно растянутый батальон 37‑го Сибирского стрелкового полка начал отходить, а наступавшие вдоль берега немцы ворвались в Красносельц. Батальоны 6‑го и 8‑го Сибирских стрелковых полков (находившиеся в предмостном укреплении на правом берегу р. Оржиц) попали в критическое положение и стали поспешно отходить. В итоге в районе Бернаты – Красносельц образовался прорыв фронта – опасный тем, что находился на стыке двух армий. Все это вынудило русское командование отдать приказ на дальнейший планомерный отход.

Отошло и левое крыло армии (27‑й армейский корпус). В этом районе германские войска далее линии г. Плонск – устье р. Бзура не продвинулись.

К концу четвертого дня сражения многие части (11‑й Сибирской стрелковой дивизии, 2‑й Туркестанской стрелковой бригады, 2 полка 30‑й пехотной дивизии) русской 1‑й армии как боевые единицы фактически перестали существовать. Но успех войск М.-К.-В. фон Гальвица, заставившего русские войска отступать к р. Нареву, был достигнут ценой больших потерь.

4 июля сражение продолжилось.

В этот день 1‑й Сибирский армейский корпус выдержал очередной натиск противника. Части германской 4‑й гвардейской дивизии наступали из района д. Гонсево. Как только передовые цепи немцев были обнаружены, батареи 10‑й и 2‑й Сибирских стрелковых дивизий взяли их под перекрестный огонь. К сожалению, нехватка снарядов не позволяла развить интенсивный огонь – но тем не менее движение германцев замедлилось, и около 15 часов противник, продвинувшись до линии южнее д. Замостье и Жехово-Татсь, остановился.

Части германской 2‑й пехотной дивизии наступали на д. Сыпнево – Мамино. Противник овладел д. Хелхи, потеснил левый фланг 37‑го Сибирского стрелкового полка, угрожая ему обходом.

Обстановка на правом фланге 2‑й Сибирской стрелковой дивизии складывалась так, что штаб 1‑й армии начал опасаться прорыва и обхода.

Левый фланг германской 26‑й пехотной дивизии переправился через р. Оржиц у д. Ленг и около 13 часов начал наступление в направлении на д. Затсишье, имея целью обойти с запада Кржишевские горы. Находившийся в этом участке 21‑й Туркестанский стрелковый полк был поддержан батальоном 9‑го Туркестанского стрелкового полка – атака германцев была отбита при содействии русских батарей. Наблюдатели отмечали хорошую стрельбу русской артиллерии, сметавшей немецкие цепи.

Правый фланг германской 26‑й пехотной дивизии стремился переправиться в районе Млодзяново, оказывая содействие соседней 35‑й пехотной дивизии.

На боевом участке 3‑го Сибирского стрелкового полка начавшийся с 11 часов огонь германских батарей постепенно приобрел характер ураганного. Но все попытки германцев форсировать р. Оржиц оказались неудачны.

На позиции 4‑го Сибирского стрелкового полка (Млодзяново – Эльжбетово) вела наступление 35‑я пехотная дивизия противника. Под мощным натиском германцев правый фланг полка стал медленно отходить назад – сибирские стрелки израсходовали все патроны. Русские бойцы до 10 часов держались на южной окраине д. Эльжбетово, но, под угрозой обхода, вынуждены отходить.