Текст книги "«Великое отступление» и стабилизация Восточного фронта. 1915 г."

В итоге левый фланг 1‑й Сибирской дивизии и 30‑я пехотная дивизия отступали под давлением превосходящих сил противника – и штаб армии не имел возможности оказать им немедленную поддержку. В сложившейся ситуации виделось, что лучшим выходом из создавшегося положения будет немедленный отход.

Полки 2‑й Сибирской стрелковой дивизии в боях 4 июля продолжали удерживать свои позиции, и попытки германцев отбросить русских заканчивались неудачей. Дивизия прочно удерживала свой участок, и подход 33‑й пехотной дивизии позволял не опасаться прорыва противника в районе р. Руж.

Но положение 1‑й Сибирской стрелковой дивизии было не таким прочным.

В полосе правого берега р. Оржица 35‑я и 36‑я пехотные дивизии противника продолжали теснить части 1‑го и 4‑го Сибирских стрелковых полков.

Части 30‑й пехотной дивизии до 16 часов держались на линии д. Осница – Бронищи – Карнево, но с отходом соседей – справа частей 1‑й Сибирской стрелковой дивизии, а слева частей 14‑й кавалерийской дивизии – их положение ухудшилось. И при новом натиске 1‑й гвардейской резервной дивизии они начали отход к линии д. Хшаново – Марки – Помаски – Ковнаты. Контратака единственного резерва – 160‑го пехотного полка – встретила сильное противодействие немцев и вскоре выдохлась.

Оценив сложившуюся ситуацию, штаб 1‑й армии издал следующую директиву: 1‑му Сибирскому армейскому корпусу занять 33‑й пехотной дивизией Рожанскую укрепленную позицию, а остальные части отвести на левый берег Нарева; мосты у Орлово и Замбски уничтожить и наблюдать реку частями 1‑го кавалерийского корпуса; 4‑му армейскому корпусу занять участок Пултусской укрепленной позиции от д. Хмелеве до д. Пшеводово; 1‑му кавалерийскому корпусу сменить части 1‑го Сибирского армейского корпуса и наблюдать р. Нарев от д. Дзбондзек до д. Павловек.

И хотя с подходом резервов директива была отменена – де-факто она начала выполняться. Отходившие русские войска вели арьергардные бои, а 1‑й Туркестанский армейский корпус выдержал и огневой бой с противником.

Корпуса 1‑й армии держались до темноты и лишь ночью оторвались от германцев.

Третья Праснышская операция, начатая с целью достигнуть р. Нарев, закончилась форсированием р. Оржица, и, соответственно, конечная цель операции германским командованием достигнута не была.

Таким образом, к концу 4 июля германская 12‑я армия потерпела стратегическую неудачу, не достигнув своей цели, но она значительно приблизилась к Нареву и обескровила много русских полков, т. е. имела тактический успех.

К 5 июля бои шли у Нарева, и за пять дней непрерывных боев уже у немцев случались перебои в снабжении боеприпасами, а численность группировки сократилась почти на 25 %[27]27
  Корольков Г.К. Указ. соч. С. 138.


[Закрыть].

5 июля операция противником была прекращена.

Говоря об итогах операции, следует отметить следующее.

Стратегический план германцев был сорван, русские войска планомерно отошли на рубеж р. Нарев. Столкнувшись с мощной обороной по Нареву, немцы остановили наступление. Оперативно летнее Праснышское сражение – успех немцев, но стратегически оно способствовало русскому замыслу грамотно эвакуировать Польшу. Г.К. Корольков прямо назвал сражение стратегическим успехом русских: «Гальвицу удалось создать ударную группу, которая была достаточна для прорыва, но недостаточна для его развития. По этой причине стратегический успех перешел на сторону русских. Одни… ошибки германского командования не могли дать русским их стратегического успеха. Эти ошибки только облегчили русским его достижение. Меры, принятые Алексеевым (главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта. – А.О.) для подвоза резервов, и их ввод в бой создавали те условия, которые в дополнение к ошибкам германского командования давали возможность командованию армией при своей полной пассивности поддерживать шатающийся фронт и своевременно отводить его назад на тыловые позиции. Этими периодическими отходами русские отрывались от германцев, выходили из-под их ударов, получали подкрепления и вновь продолжали такую же борьбу… Задача 1‑й русской армии сводилась к выигрышу времени и задержанию противника для продолжения эвакуации Варшавы. Эвакуация шла без перерыва…»[28]28
  Корольков Г.К. Указ. соч. С. 143.


[Закрыть].

Вместе с тем: «Этот успех мог быть больше при применении активной обороны, но командование армией не нашло в себе сил организовать и провести контрманевр. Причиной этого служит как характер Литвинова (командующий 1‑й армией в Третьем Праснышском сражении. – А.О.) и его ближайших помощников, так и недостаток материальных средств. Этот недостаток имел тормозящее значение для оперативного мышления, но сам по себе не мог сковать активность, если бы она была в наличии в штабе 1‑й армии. Одновременно с этим Плеве (в рассматриваемый период – командующий русскими войсками в Прибалтике. – А.О.) вел сражение под Шавлями, он имел те же материальные недостатки, но действовал активно. На каждый маневр германского командования Плеве отвечал соответствующим контрманевром и сам старался давить на волю противника. Литвинов воле противника оказывал лишь пассивное сопротивление и склонялся к подчинению ей»[29]29
  Корольков Г.К. Указ. соч. С. 143.


[Закрыть].

Историк И.И. Ростунов положительно оценил результат операции для русских войск: «Германскому командованию не удалось выполнить поставленную задачу. За шесть дней Праснышского сражения 12‑я армия, обладавшая подавляющим превосходством в живой силе и артиллерии, ценой тяжелых потерь смогла продвинуться лишь на 25–30 км. Русские не были разбиты, а только сдвинуты со своих позиций и оттеснены к Нареву… Русское командование умело организовало ведение оборонительных действий. Войска последовательно отступали с одного рубежа на другой. Отрываясь от противника, они выходили из-под его ударов. Подходившие подкрепления вливались в боевой строй, что позволяло не ослаблять усилий в борьбе с врагом»[30]30
  Ростунов И.И. Русский фронт Первой мировой войны. М.: Наука, 1976. С. 259.


[Закрыть].

Летняя Праснышская операция стала одной из наименее удачных германских наступательных операций в 1915 г.

Общие потери германцев в операции, по немецким данным, – до 10 тыс. человек (только за день 1 июля – 2,7 тыс. человек[31]31
  Reichsarchiv. Der Weltkrieg 1914–1918. Вd. 8. S. 291.


[Закрыть]). По подсчетам же Г.К. Королькова, потери противника составили 25 % от группировки М.-К.-В. Гальвица (причем без учета подкреплений, полученных в ходе операции), то есть более 40 тыс. человек. Последняя цифра гораздо ближе к истине.

Потери русских – до 40 тыс. человек (объясняется это, прежде всего, подавляющим артиллерийским превосходством противника; например, лишь за день боя 30 июня 11‑я Сибирская дивизия, имевшая утром более 14,5 тыс. штыков, сохранила не более 5 тыс.[32]32
  Корольков Г.К. Праснышское сражение. С. 52.


[Закрыть]). Из этого количества потеряно: убитыми около 12 %, ранеными более 37 % и до 50 % пропавших без вести (из них пленными – до 40 офицеров и более 16 тыс. нижних чинов; большинство пленных противник захватил благодаря окружению отдельных подразделений, а также отставших при быстрых отходах). Потеряно 12 орудий (в т. ч. два тяжелых) и 48 пулеметов[33]33
  Там же. С. 149.


[Закрыть]. Но если свои потери германцы могли пополнить за 8—15 дней, то русские и через 1,5 месяца не восстановили прежнего состава частей – запас подготовленного пополнения и материальной части был весьма ограничен.

В Третьей Праснышской операции особенно заметно сказалось германское превосходство над русскими войсками в технике и особенно в числе орудий и боеприпасов. В данное время русские армии переживали апогей кризиса в снабжении материальной частью и боеприпасами. Русская артиллерия, и так уступавшая противнику по числу орудий, была крайне ограничена в расходовании снарядов – существовало распоряжение, разрешающее расходовать в день не более 5 выстрелов на орудие. На одном из участков сражения немцы израсходовали более 2 миллионов снарядов, имея и более чем двукратное превосходство в живой силе. Но и в столь тяжелых обстоятельствах сибирские стрелки показали отличные боевые качества.

Э. Людендорф писал об этих боях: «Русские повсюду оказывали упорное сопротивление и несли тяжелые потери».

Масса артиллерии позволяла противнику применять огневой молот – последний за несколько часов интенсивной работы путем траты огромного количества снарядов, сметая русские окопы с лица земли, казалось бы, должен был деморализовать их защитников. И тогда германской пехоте оставалось лишь захватить пространство. Но выяснилось, что только техническое превосходство не смогло обеспечить успех. Разрушающий все на своем пути огневой молот не смог сломить моральной силы русских войск. Требовался сильный удар живой силой. И германцы сосредоточили почти трехкратно превосходящие силы пехоты. Но и при таком превосходстве далеко не всегда им доставался успех – сибирские и туркестанские стрелки нашли в себе силы бороться с превосходящим противником, которому приходилось тратить по 1,5–2 часа для захвата уже разрушенных окопов. Причем им приходилось постоянно повторять атаки – каждый раз вливая в ряды атакующих свежие резервы.

Атака пехоты всегда сопровождалась большими потерями. Для сокращения потерь германцы применили штурмовые плацдармы – окопы для атаки, выдвинутые вперед из основной линии обороны. Они должны были позволить за короткое время достигать окопов обороняющихся – чтобы подвергаться заградительному огню минимальный отрезок времени. Находившийся в 86‑й пехотной дивизии выдающийся теоретик и практик артиллерии полковник Г. Брухмюллер опыт именно Третьей Праснышской операции заложил в основу своей теории прорыва укрепленных позиций – как для Французского, так и для других фронтов.

Таким образом, не военное искусство и не качество германского солдата привели противника к тактическому успеху в этой операции, а лишь численный перевес и материальное преимущество.

Соединения и части 1‑й русской армии продемонстрировали потрясающие стойкость и боевую упругость. Несмотря на пассивность армейского руководства, они пять дней выдерживали беспрецедентный огонь и атаки многократно превосходящего в силах и средствах противника. Сорвав планы германцев, армия вышла из сражения несломленной и вполне боеспособной. Она потеряла 37 % личного состава, но ущерб в материальной части был относительно невелик. Армия вышла из труднейшего положения с честью и с относительно невысокими потерями.

Летняя Праснышская операция ярко высветила выдающиеся боевые качества сибирских и туркестанских стрелковых частей. Военный специалист отмечал применительно к сражению сибиряков с 11‑м армейским корпусом немцев в первый день сражения: «…моральные силы стрелков не были подавлены массой огня в период подготовки, и атака частей XI германского корпуса была отбита, что заставило Гальвица бросить в бой половину пехоты своего армейского резерва. Бой за первую линию обороны продолжался свыше двух часов; германцам не дешево достался их успех, но и русские стрелки потеряли свыше 50 % своего состава. Такой процент потерь весьма часто имеет своим последствием потерю боеспособности и лишь особенно доблестные части могут без утраты боеспособности выдерживать потери до 75 %». 11‑я Сибирская стрелковая дивизия и при потере свыше 75 % личного состава продолжала сражаться – несмотря на то, что на участках удара германцам удавалось сосредоточивать число орудий, в 8—10 раз превышающее количество стволов русской артиллерии.

Только русская (в большей степени) и германская (в меньшей степени) армии могли сражаться при высоком уровне потерь. Например, одно из лучших соединений германской армии – 1‑й Баварский корпус – при вышеупомянутом уровне потерь в дни Марнской битвы фактически потеряло боеспособность, о чем свидетельствует русский военный агент во Франции: «I Баварский корпус отправлен в Мюнхен для полного переформирования вследствие потерь, достигших 75 процентов».

Немцы-фронтовики на страницах работы В. Бекмана восхищенно отзывались об атаке 2‑й бригады 14‑й русской кавалерийской дивизии у Нерадова 3 июля, отмечая, что в тот день они прониклись уважением к русской коннице.

Отношение германцев к подвигу русской конницы в этой атаке проявилось сразу после боя. Так, при попытке взять германскую батарею попал в плен тяжелораненый поручик-гусар Геништа. 4 июля, при посещении полевого лазарета германским генералом, ему было выражено восхищение геройством русской кавалерии и как знак особого уважения возвращено его Георгиевское оружие, пожалованное за прежние подвиги (правда, при отправлении в тыл оно было вновь отобрано).

Следует отметить, что противник ничего подобного подвигу русской кавалерии осуществить в праснышских боях не смог – когда его конница атаковала русскую пехоту, она была опрокинута и переколота 21‑м Туркестанским стрелковым полком.

Отличились русские кавалеристы, прикрывая отход 1‑й армии. Так, в Описании военных действий 21‑го Донского казачьего полка есть следующие строки: «с 1‑го по 2 июля 1915 г., составляя арьергардное прикрытие отходивших частей 1‑го Туркестанского армейского корпуса, несмотря на сильный напор превосходных сил противника всех родов оружия, полк сдержал этот напор и предотвратил стремление противника обойти некоторые наши части с правого фланга и зайти в тыл, чем дал полную возможность этим частям отойти спокойно и занять позицию».

Мужество сибирских и туркестанских стрелковых частей, героизм конницы погасили активность превосходящих сил германских войск, способствовали тому, что 1‑я армия, относительно благополучно выйдя из сражения, заняла новые позиции.

В тактическом плане сражение интересно тем, что германская пехота пользовалась любым случаем для замены лобовых атак действиями во фланг и тыл русских войск. Фронтальная атака крайне трудна, что доказывает ряд неудач, испытанных германцами при атаках на сибирские и туркестанские части: имея тройной перевес сил, противник далеко не всегда достигал цели, ему приходилось несколько раз возобновлять удары, чередуя их с артиллерийской подготовкой. Так, русские донесения насчитывали на некоторых участках до 9 отбитых атак в день.

В тактическом отношении русские войска показали полное знание современного боя. Они искусно использовали силу огня, но им недоставало орудий, пулеметов и боеприпасов. Несмотря на такие крайне тяжелые условия борьбы, им удавалось неоднократно отбивать атаки более сильного противника и парировать его обходы. Но, не получая своевременно подкреплений, войска буквально таяли в огне боя и постепенно теряли свою стойкость. Высокий подъем духа в таких случаях сменялся временным упадком, и начинался беспорядочный отход. Необходимо отметить стремление многих частей встречать атаку германцев коротким контрударом. Это заставляло последних временно приостанавливаться и подвергаться заградительному огню русских батарей. При малом числе бойцов такой прием заменялся выжиданием подхода германцев на дистанцию прямого выстрела и тогда открывался интенсивный ружейно-пулеметный огонь.

Подводя итог, следует отметить, что особое значение для Русского фронта имели стратегические последствия операции: стратегический успех остался на стороне русских, которые удержались на линии р. Нарев и не прекращали эвакуации Варшавы[34]34
  Корольков Г.К. Несбывшиеся Канны. С. 36.


[Закрыть]. И.И. Ростунов и Г.К. Корольков называли сражение на Нареве одним из самых поучительных на Русском фронте.

Противник же допустил большой стратегический просчет. Немцы одновременно осуществляли два удара – армией Белова (Шавельское сражение) и армией Гальвица (Третий Прасныш). То есть вместо сосредоточения войск для одного удара на важнейшем направлении – налицо разделение сил. Это привело к тому, что на каждом направлении войск для развития операций оказалось недостаточно. Поэтому стратегический успех и перешел на сторону русских, которые периодическими отходами отрывали свои войска от противника, выходя из-под ударов, и, получая подкрепления, вновь продолжали столь же интенсивную борьбу, изматывая врага. Это привело к тому, что сопротивление 1‑й армии Северо-Западного фронта оставалось почти постоянным и требовало от германцев нового и нового напряжения сил и большого расхода боеприпасов. Как мы отмечали выше, в конце операции этот расход даже привел к перебоям в снабжении.

Таким образом, оборонительная Третья Праснышская операция пресекла развитие северной «клешни» «Летних стратегических Канн» со стороны группы М.-К.-В. фон Гальвица.

1.5. Красноставское сражение 4–9 июля 1915 г

К июлю 1915 г. Юго-Западный фронт понес тяжелый урон – как в личном составе, так и в вооружении. Германо-австрийцы захватывают стратегическую инициативу. Оперативно-стратегические реалии привели к тому, что входившая с самого начала войны в состав Юго-Западного фронта и принявшая главный удар врага во время Горлицкого прорыва 3‑я армия была передана в состав Северо-Западного фронта.

Как мы уже отмечали, планируя пленить русские армии в Польше, германо-австрийцы начали осуществлять т. н. «Летние стратегические Канны»: с севера через р. Нарев наступала армейская группа М.-К.-В. фон Гальвица – двигаясь навстречу армейской группе генерал-фельдмаршала А. фон Макензена, наступавшей между p. Висла и Западный Буг с юга на север. В ходе этого грандиозного стратегического маневра несколько русских армий должны были оказаться в гигантском котле.

Реализуя «Летние стратегические Канны» с юга, австро-венгерская 1‑я и германская Бугская армии начали сражение под Грубешовом, в то время как армейская группа А. фон Макензена приступила к Красноставскому сражению.

Красноставское сражение развернулось между русской 3‑й армией Северо-Западного фронта и двумя вражескими армиями (германской 11‑й и австро-венгерской 4‑й) 04–09.07.1915 г. на люблинском стратегическом направлении – в районе г. Красностав (Волынь).

На пути войск А. фон Макензена грудью встали русские корпуса 3‑й армии – выдержавшей главную тяжесть удара противника в Галиции и понесшей огромные потери, но, несмотря на это, действовавшей не без успеха. Русская Ставка, просчитав замысел врага, усилила армию наиболее мощным из ее резервов – Гвардейским корпусом. 21 июня дивизии корпуса высадились у города Холм, перейдя 23 июня в район города Красностав.

Охарактеризуем боевые расписания противников.

Так, 3‑я армия Северо-Западного фронта (командующий генерал от инфантерии Л.В. (П.) Леш) включала 6 корпусов или 16 пехотных (стрелковых) дивизий:

9‑й армейский (42, 5 и 70‑я пехотные дивизии),

10‑й армейский (31, 9 и 61‑я пехотные дивизии),

14‑й армейский (45‑я и 18‑я пехотные дивизии),

24‑й армейский (48‑я и 49‑я пехотные дивизии),

2‑й Сибирский армейский (4‑я и 5‑я Сибирские стрелковые дивизии),

3‑й Кавказский армейский (21‑я и 52‑я пехотные дивизии),

Гвардейский (1‑я и 2‑я гвардейские пехотные дивизии, Гвардейская стрелковая бригада).

Группировка противника (армейская группа А. фон Макензена) – 9 корпусов и 27,5 пехотной дивизии.

В ее составе: германская 11‑я (командующий генерал-фельдмаршал А. фон Макензен) и австро-венгерская 4‑я (командующий генерал пехоты эрцгерцог Иосиф Фердинанд) армии.

В составе германской 11‑й армии находились следующие соединения:

германский Гвардейский корпус (1‑я и 2‑я гвардейские дивизии),

германский 10‑й армейский корпус (19‑я и 20‑я пехотные дивизии),

германский 22‑й резервный корпус (43‑я (одна бригада) и 44‑я резервные дивизии),

австро-венгерский 6‑й армейский корпус (12‑я пехотная и 39‑я гонведная пехотная дивизии),

германская 22‑я пехотная дивизия,

германская 101‑я пехотная дивизия,

германская 105‑я пехотная дивизия,

германская 119‑я пехотная дивизия,

германская гвардейская кавалерийская дивизия.

В составе австро-венгерской 4‑й армии находились следующие соединения:

австро-венгерский 8‑й армейский корпус (австро-венгерские 37‑я и 62‑я пехотные, германская 47‑я резервная дивизии, а также 1‑я и 3‑я бригады Польского легиона),

австро-венгерский 9‑й армейский корпус (4‑я, 21‑я пехотные, 41‑я гонведная пехотная, 106‑я ландштурменная дивизии),

австро-венгерский 10‑й армейский корпус (2‑я, 24‑я пехотные, 26‑я ландверная пехотная дивизии),

австро-венгерский 14‑й армейский корпус (3, 8, 10‑я пехотные дивизии),

австро-венгерский 17‑й армейский корпус (11‑я и 45‑я пехотные дивизии),

2‑я кавалерийская дивизия[35]35
  Reichsarchiv. Der Weltkrieg 1914–1918. Вd. 8. Berlin, 1932. S. 390–391.


[Закрыть].

Русские 24, 14 и 3‑й Кавказский армейские корпуса противостояли самой сильной группировке противника – германским Гвардейскому и 22‑му резервному корпусам. Основные события Красноставского сражения развернулись как раз на этом боевом участке.

Сражение под Красноставом уникально тем, что в нем вступили в боевое противоборство элитные соединения самых сильных армий Первой мировой войны – германской и русской – Гвардейские корпуса.

Учтя мощь флагмана германского наступления – армии А. Макензена, – русское командование разместило во 2‑м эшелоне на наиболее угрожаемом направлении Гвардейский корпус – и эта предосторожность полностью себя оправдала.

Противник прорвал позиции 3‑го Кавказского армейского корпуса, и русская гвардия выступила на передовую. Офицер лейб-гвардии Преображенского Его Величества полка (Петровская бригада 1‑й гвардейской пехотной дивизии) С.А. Торнау так передает свои впечатления от боевой обстановки на фронте 4 июля в преддверии выдвижения своей части на позиции: «Часов около 12 я ездил верхом, с несколькими офицерами, в Красностав, вблизи которого происходил бой. С окраины города мы стали наблюдать. Поражало нас, прежде всего, почти полное отсутствие стрельбы с нашей стороны. 52‑я дивизия (52‑я пехотная дивизия 3‑го Кавказского армейского корпуса. – А.О.), утомленная последними боями, сильно пострадавшая, без поддержки артиллерии не могла оказывать серьезного сопротивления вооруженным до зубов германцам. Уже днем части дивизии проходили назад, отступая от Красностава. Прусская гвардия, колоннами, имея музыку впереди, звуки которой долетали до нашего расположения, вступала в оставленный нашими войсками Красностав»[36]36
  Торнау С.А. С родным полком (1914–1917 гг.). Берлин, 1923. С. 71.


[Закрыть].

В 2 часа ночи, сменив части 21‑й и 52‑й пехотных дивизий, лейб-гвардии Преображенский полк занял позиции на северной окраине д. Задворже. 2, 3 и 4‑й батальоны встали в боевую линию, а 1‑й был в резерве – в д. Стенжица.

Утром 5 июля германцы открыли ураганный огонь по позициям 1‑й гвардейской пехотной дивизии. На боевом участке лейб-гвардии Преображенского полка действовало не менее 5 батарей, из них 2 тяжелых – и «высоты стали превращаться в сплошной вулкан. Над ними стояла пелена дыма и огня, земля заколебалась».

В 8 часов началась первая атака противника – части 2‑го и 4‑го гвардейских пехотных полков 2‑й бригады 1‑й гвардейской дивизии двинулись на позиции преображенцев. Германский историк отмечал: «Впереди, в 400 шагах, среди пашни и кустарников, врылись русские цепи… При продвижении вперед III батальон (германского 4‑го гвардейского пехотного полка. – А.О.) попал под жестокий ружейный огонь и невиданный по силе и меткости за последнее время артиллерийский. Удалось подойти южнее оврага к неприятельской позиции. Обнаружен подход подкреплений к противнику. По 2, по 4, в полном порядке, применяясь к местности, среди хлебов и по канавам подходили свежие части и вливались в передовую линию. Без сомнения, приходилось иметь дело с новым, хорошо обученным противником. Точная стрельба, отличное применение к местности, ни одного отдельного движения назад… всякое наше движение сразу покрывалось пулеметным и ружейным огнем. Наблюдатели артиллерии жаловались, что не могут никак, из-за применения к местности противника, поймать цели. С 10 час. начался сильный фланкирующий огонь с холмов, что севернее Ясликово. Наступать дальше не было возможности»[37]37
  Генерал-майор Сергей Андоленко. Преображенцы в Великую и Гражданскую войны 1914–1920 годы / Сост. А.А. Тизенгаузен, С.Б. Патрикеев. СПб., 2010. С. 137–138.


[Закрыть].

Несмотря на превосходство в артиллерии, а также проявленную германскими гвардейцами доблесть и упорство, атака была отбита.

Командир 5‑й роты преображенцев вспоминал: «Против III батальона густые цепи германцев с пулеметами на руках выросли в ста шагах из-за ржи. Роты встретили противника частым огнем. Немцы бросились вперед. Поднялся из-за ржи III батальон и стоя, с колена, открыл стрельбу, закричав ура. Противник не выдержал и стал отбегать… через двадцать минут подползшие германские резервы подтолкнули свои цепи, и враг вновь поднялся, но, опять не выдержав огня, повернул назад и стал зарываться в землю.

На участке II батальона противник имел возможность более скрыто подойти к нашим позициям и всей массой обрушиться на батальон. Германцы, однако, не выдержали контратаки 5‑й и 6‑й рот, поддержанных 8‑й. На плечах германцев цепи продвинулись вперед… Около 16 час. неприятельские цепи вновь двинулись вперед. Противник был встречен ружейным и пулеметным огнем и, неся большие потери, местами достиг наших цепей, но был принят в штыки и отброшен.

Особенно напряженным было положение 14‑й Его Высочества роты, занимавшей участок на правом фланге полка. Внезапный отход измученных боями соседей поставил роту в тяжелое положение, но она отбила все атаки германцев и штыками удержалась в своих окопах. Обострившееся положение IV батальона заставило командира полка выдвинуть ему на помощь I батальон»[38]38
  Генерал-майор Сергей Андоленко. Указ. соч. С. 138.


[Закрыть].

2‑я рота преображенцев начала перебежками выбегать из деревни и накапливаться вдоль дороги, прикрываясь высокой пшеницей. Участник боя писал: «Неприятель, заметив наше передвижение, сосредоточил по окраине деревни и вдоль всего пути нашего следования убийственный огонь артиллерии. Неся большие потери, 2‑я рота и мои пулеметы начали ползком продвигаться вперед. Жара была страшная, июльское солнце жгло немилосердно. По всему пути лежали трупы убитых и изуродованных солдат 52‑й дивизии, потери 2‑й роты все увеличивались… Медленно, но верно мы продолжали продвигаться вперед»[39]39
  Торнау С.А. Указ. соч. С. 72.


[Закрыть].

Противник многократно атаковал 14‑ю роту полка, но неизменно отбивался с большими потерями. Рота дважды штыками выбивала ворвавшихся в ее окопы германцев.

1‑й батальон лейб-гвардии Преображенского полка перешел в контратаку и отбросил прорвавшегося противника. Атака была тем более своевременна, что находившиеся правее преображенцев части 82‑го пехотного Дагестанского полка (21‑я пехотная дивизия 3‑го Кавказского армейского корпуса) не выдержали удара немцев и стали отходить. Противник (полковая история германского 4‑го гвардейского пехотного полка) так пишет об этой схватке: «В 12 час. подошел 205‑й резервный пехотный полк (205‑й резервный пехотный полк 44‑й резервной дивизии. – А.О.) и, перейдя овраг, вышел севернее деревни. III батальону сразу полегчало… К 16 час. русские усилились. Заметны их передвижения. Впечатление такое, что они готовятся к атаке. В 16 час. 35 мин. пришло донесение, что русские прорвали фронт. Батарея взяла на передки и полным ходом уходит назад… 2‑й батальон получил приказ идти в контратаку, так как части 205‑го полка бегут назад. С обеих сторон отчаянный, все заглушающий огонь… Когда облака пыли и дыма рассеялись, мы увидели русские цепи отходившие на близлежащие холмы. Здесь они держались упорно. Русские, стоявшие против нас: лейб-гвардии Преображенский полк».

В полковой истории германского 1‑го артиллерийского пока есть следующие строки: «К 12 час. к противнику подошли значительные подкрепления от Стенжицы. Наша пехота забеспокоилась. Командир полка приказал 6‑й батарее выдвинуться поближе к цепям: тотчас она была покрыта гранатами и шрапнелями. После полудня противник перешел в контрнаступление, особенно энергичное против 44‑й резервной дивизии. Его цепи доходили до самого нашего расположения. Наш ураганный огонь помог пехоте отбиться. Под вечер русские повторили контратаки. Убитые русские принадлежали полкам Преображенскому и Московскому»[40]40
  Генерал-майор Сергей Андоленко. Указ. соч. С. 140.


[Закрыть].

Только получив приказ командования, лейб-гвардии Преображенский полк отошел на новые позиции. За день боя полк потерял 350 человек (в т. ч. 6 офицеров), но справился с тремя германскими – 2‑м и 4‑м гвардейскими пехотными и 205‑м резервным пехотным. Если гвардейские полки противника были отбиты, то армейский – обращен в бегство.

Отличился под Красноставом и лейб-гвардии Измайловский Его Величества полк. Командованием 1‑й гвардейской пехотной дивизии 4 июля полку была поставлена задача – оборонять переправу через болото у р. Вепрж, шоссе и проселочную дорогу как важный узел коммуникаций. 2‑й и 3‑й батальоны заняли опушку близлежащего леса.

Офицер полка писал: «В 8 час. утра – огонь крепчает. К 9 час. огонь достигает такой силы, что по мнению людей, бывавших в боях, является выходящим из ряда». Германцы перешли в наступление: «…противник «ошпорил» нас беглым артиллерийским огнем в несколько очередей и немедленно вслед за этим из густой ржи… появились правильные цепи рослых германских солдат… Это была прусская гвардия»[41]41
  Красностав 4–6 июля 1915 года: воспоминания офицера лейб-гвардии Измайловского полка // Измайловская старина. Материалы к истории лейб-гвардии Измайловского полка. Александрия, Египет. 1930. Тетрадь 4 (вып. 2). С. 31.


[Закрыть].

Несмотря на сильный артиллерийский огонь и атаку противника, 2‑й и 3‑й батальоны измайловцев овладели опушкой леса. По мере продвижения 4‑го батальона в глубь леса «все чаще стали попадаться лежащие на земле солдаты. Это не были убитые. Это были спящие, в состоянии крайней усталости, солдаты армейских частей». На правом фланге 4‑го батальона заняли позицию части лейб-гвардии Преображенского полка.

Под прикрытием сильного артиллерийского и стрелкового огня противник наступал, но был отбит: «…видно было, как во ржи метались и отбегали люди».

Около 12 часов к артиллерийскому огню добавился стрелковый – со стороны пехоты противника.

В ходе первого боя особенно пострадала пулеметная команда лейб-гвардии Измайловского полка – несколько человек из ее состава были ранены и убиты, а два пулемета приведены к молчанию. Лес гудел от артиллерийского огня немцев – по словам очевидца, в минуту наблюдалось до 40 разрывов снарядов разного калибра – до 150 мм включительно. Начальник пулеметной команды полка приводит интересные тактические подробности атаки германской гвардейской пехоты – вслед за обычной стрелковой цепью шла вторая, более редкая, состоявшая из унтер-офицеров и отборных стрелков. Вторая стрелковая цепь вела огонь «с колена» и должна была выбивать русских офицеров и унтер-офицеров. Особенно сильный стрелковый огонь противник сосредоточил на пулеметных расчетах – это и явилось причиной того, что была выбита половина пулеметной команды лейб-гвардии Измайловского полка. Ослабив пулеметную команду, немцы сосредоточили огонь на 13‑й роте, лишив ее командного состава.

Полк понес значительные потери, а 13‑я рота лишилась всех офицеров и была отведена в резерв. В 13 часов 30 минут – атака германцев на фронте 5‑й роты.

Около 14 часов противник перешел в наступление на всем фронте полка. Главный удар он наносил в правый фланг лейб-гвардии Преображенского и в центр лейб-гвардии Измайловского полков. Наступление велось «густыми многорядными цепями». Очевидец отмечал, что германская гвардия идет как на учении, чувствуется «свежая и крепкая часть, привыкшая за последнее время к легким победам над изможденным противником».