Текст книги "Джанга с тенями"

Глава 4
Неприятности начинаются…

До трактира мы добрались без всяких приключений. Когда я говорю «без всяких приключений», то подразумеваю, что во время пути домой не произошло ничего ужасного. Мумр не пытался выдуть из дудки клич одуревшего от счастья осла, Халлас ни с кем не поругался и не подрался, Кли-кли не задирал юбки у почтенных матрон, не пел пошлых песенок и не корчил рожи страже, а Угорь никого не прирезал по доброте душевной. Гулять с моими товарищами по городу – все равно что танцевать джангу с Неназываемым на тонком фарфоровом блюдце, подвешенном над пропастью, заполненной кипящей лавой (того и гляди, то ли колдун тебя поджарит, то ли блюдце разобьется, и ты примешь довольно неприятную ванну в горячей лаве).

– Дом, милый дом! – пропел Кли-кли, проскальзывая в ворота «Ученой совы». – Ай! Ты что?! Больно же!

Последние фразы гоблина относились к Угрю, который рачьей хваткой вцепился в плечо шута.

– Стой на месте, – прошептал Угорь. – Здесь что-то не так. Гаррет, что-нибудь замечаешь?

– Слишком тихо, – ответил я, осматривая полутемный двор. – Фонарь над входом не горит! Он, кажется, разбит… Ни одного слуги, а утром они во дворе вились как мухи. Огни горят только на первом этаже.

– Неприятности? – Кинжал Сурка, тихо звякнув, покинул ножны.

– Не знаю, – буркнул Угорь, отпуская Кли-кли и обнажая парные гарракские даги. – Но не припомню, чтобы утром в стенах торчали арбалетные болты! – Только тут я заметил, что в стене трактира, сейчас прекрасно освещенной светом луны, сиротливо застрял арбалетный болт.

– Рассыпаться, – отдал команду Делер. – Гаррет, ты вор, подкрадись и попробуй заглянуть в окно. Надо узнать, какие гости к нам пожаловали.

Угу! Я вор, но не самоубийца!

Но сказать я это не успел. В тени возле двери шевельнулся темный силуэт, сверкнули янтарные глаза, и неизвестный произнес:

– Где вы были столько времени?

На несколько долгих секунд мое сердце рухнуло куда-то вниз и на три удара замерло испуганным кроликом. Увидев желтые глаза, я решил, что мы нарвались на Посланника Хозяина, и я так перепугался, что не сразу узнал голос Элла. Желтые глаза эльфа светились в темноте ничуть не слабее глаз проклятого Посланника.

– Что случилось, Элл? – Кли-кли было ринулся к эльфу, но его остановил холодный приказ Угря:

– Стой, Кли-кли.

Гоблин замер как вкопанный и посмотрел на воина. Гарракец так и не убрал даги обратно в ножны.

– Ты Элла не узнал?

– Выйди на свет, Элл. Будь так добр, – вместо ответа гоблину мягко попросил гарракец у эльфа.

Слишком уж мягко и спокойно! В эту минуту Угорь был напряжен, как натянутая тетива лука, вот-вот готовая послать стрелу в цель.

В чем он подозревает эльфа?

Глупый вопрос. Воин, как и я, должен был помнить рассказ Миралиссы о том, что некоторые слуги Неназываемого могут менять облик и становиться чьими-то знакомыми или вообще невидимыми. Одну из таких тварей Кот и Эграсса убили во время нашего пути возле лагеря шаманов.

– В чем дело, Угорь? – довольно неприветливо процедил эльф.

Гарракец не доверял темному, а для эльфа необоснованное недоверие – это достаточно серьезно оскорбление. Настолько серьезное, что дело может дойти до поединка. Но Угорь – парень не робкого десятка, он знает, на что идет.

– Ты просто выйди на свет, и все. Сам знаешь, в последнее время странные вещи вокруг нас творятся.

Элл не стал дальше спорить и, выйдя из тени трактира на лунный свет, вопросительно посмотрел на Угря. Элл как Элл, точно такой же, каким я его видел в тот момент, когда мы покидали трактир. Смуглая кожа, черные губы, пепельные волосы с челкой, ниспадающей на желтые глаза, здоровущие клыки, вышитая черная роза на рубашке – эмблема дома Элла, тяжелый асимметричный эльфийский лук в руках и неизменный с'каш[17]17
  С'каш (орк.) – или Крюк. Ятаганообразный клинок, но в отличие от ятаганов орков имеет заточку на внутренней, вогнутой стороне клинка.


[Закрыть] за спиной. Губы к'лиссанга Миралиссы растянулись в едва заметной насмешливой улыбке.

– Ну как? Похож? Я смог убедить тебя, воин?

Угорь угрюмо молчал, изучая лицо эльфа. Делер как бы невзначай прянул влево, а Арнх вправо, обходя темного по флангам.

– Если бы я захотел, то вы бы и десяти шагов не сделали, – выложил на стол козырного туза эльф.

Что верно, то верно. Элл, в отличие от Миралиссы и Эграссы, не обладал познаниями в шаманстве (магия – это дело высших родов эльфийских домов и шаманов), а вот стрелял Элл из своего страшного лука отменно, и каждый из нашей семерки, захоти этого эльф, получил бы стрелу в глаз, прежде чем Кли-кли успел бы сказать «Бу!».

– Да, это ты, – кивнул Угорь и, не спуская взгляда с эльфийского лука, убрал даги в ножны. – Прости.

Раскаяния в голосе гордого гарракца не чувствовалось.

– Похвальная предосторожность. – Губы Элла дрогнули в улыбке. Эльф решил забыть об оскорблении, по крайней мере на время.

– Что случилось, Элл? – спросил Кли-кли.

– Идите в дом, Миралисса все расскажет. А потом кто-нибудь смените меня… Медка еще надо найти.

– Куда он поперся на ночь глядя? – Делер недоумевал, как и все остальные.

– Все вопросы к Миралиссе, – ответил ему эльф и скрылся в тени.

– Так, чую, на нас свалилось какое-то дерьмо! – с горечью сказал Сурок, направляясь к двери трактира.

– Чего это с Эллом? В тени прячется да загадками говорит? – спросил у меня Кли-кли. – И Угорь сегодня какой-то странный…

– Я знаю столько же, сколько и ты, шут.

– В тени прячется! Ха! А глазищи так и сверкают! Даже слепой его заметит, а уж гном точно! – бахвальски рассудил Халлас.

– Ты не прав, – покачал головой Угорь. – Он захотел, чтобы мы его заметили. Не недооценивай эльфа, гном.

Халлас крякнул, дернул себя за бороду и вошел в трактир, но своего мнения об эльфийской способности сидеть в засаде гном, по-моему, не изменил. Я последовал за Халласом и остолбенел на пороге, едва не врезавшись гному в спину. Сил присвистнуть от удивления хватило только Фонарщику.

А свистеть было от чего! Во-первых, по трактиру вился просто одуряющий винный запах. Пол был мокрым от впитавшегося в доски вина, густой винный дух поселился в зале трактира и теперь стучался в наши головы. Причиной всего этого безобразия оказалась большая винная бочка на стойке, которую продырявила пятком арбалетных болтов какая-то сволочь. Все вино, естественно, вылилось на пол и чуть не затопило трактир.

В дубовой двери, ведущей на кухню, было полно болтов, еще столько же мы увидели в стенах. Столы и стулья большей частью перевернуты или сдвинуты. Но не это заставило свистеть Мумра. Возле стойки лежало шесть тел. Одного мертвеца я узнал – это был трактирщик, мастер Пито. Трое других, как я понял, – его помощники-слуги. Два оставшихся тела мне были незнакомы, но в отличие от несчастного трактирщика и его слуг, убитых болтами, эти двое были изящно изрублены на куски.

В самом центре зала, возле стола, заваленного оружием, сидели Миралисса, Эграсса и Алистан. Милорд Маркауз невозмутимо очищал от крови батарный меч канийской ковки, эльфы негромко разговаривали друг с другом. Дядька сидел прямо на стойке трактира, сжимая в левой руке пивную кружку. Правое плечо у десятника оказалось забинтованным. Сквозь белую ткань повязки проступила кровь.

– Явились, гори ваши души! – выругался он, как только увидел нас. – Какого дьявола шляетесь, когда вы здесь нужны?! Я вам, мать вашу, сейчас головы поотрываю, засранцы! Я, ядрючий козел танцуй на ваших костях, сам должен за всех отдуваться?!

– Что случилось, Дядьку? – спросил Делер.

Дядька, нисколько не стесняясь Миралиссы, принялся излагать в доступной для нас форме, более подходящей в разговоре между портовыми грузчиками, что тут произошло и что нам теперь следует со всем этим делать. Из его монолога я смог вынести всего четыре более или менее ценных слова – «у», «на», «пошли», «в».

Никто перебивать Дядьку не рискнул, и десятник, выговорившись, махнул на нас рукой:

– А! Что с вами, раздолбаями, разговаривать!

Граф Алистан ничего не сказал по поводу нашего долгого отсутствия, но взгляд его был отнюдь не ласковым.

Дела, как оказалось, приняли крутой оборот.

После того как мы ушли из «Совы», Арнх, Сурок и Фонарщик тоже решили свалить в город. У темных неожиданно появились свои дела, и трое эльфов отправились узнавать у какого-то информатора об обстановке на восточном берегу Иселины. В трактире остались только Алистан, Дядька, Горлопан и Медок, начавшие дегустировать пиво и закуски мастера Пито, да пребудет он в вечном свете!

Не прошло и часу, как в трактир вломились неизвестные с арбалетами. Ребята без всяких объяснений попытались отправить всех находившихся в трактире в свет. Медок вовремя сдернул Дядьку со стула, и десятник вместо сердца получил арбалетным болтом в плечо. Мастеру Пито и его слугам повезло меньше. Несчастных хладнокровно нашпиговали болтами. Медок с Дядькой рванули в сторону спасительной кухни, а Алистан, прежде чем отступить вслед за Дикими, поработал мечом и отправил двоих врагов, уже разрядивших арбалеты, во тьму. Воевать с остальными не было смысла, против арбалетного болта, пущенного в упор, спасал не каждый доспех, не говоря уж о простых рубахах, бывших в это время на воинах. Дикие забаррикадировали дубовую кухонную дверь, а нападающие даже не попытались ее выбить.

– Мы для них были всего лишь помехой, и не более того. Раз не мешаем, то и нечего с нами связываться, – с горечью произнес милорд Маркауз.

А вот Горлопану не повезло – когда воины отступали на кухню, он находился на другой стороне зала под прицелом троих арбалетчиков.

– Когда они ушли, а мы выбрались, – продолжил Алистан, – вся стена, возле которой эти ублюдки застали его врасплох, была утыкана болтами, а на полу море крови.

– Я не вижу его тела, – Угорь кивнул в сторону лежащих возле стойки мертвецов.

– Мы тоже не увидели.

– Думаете, они забрали его с собой? Но зачем?

– Не знаю, может, он был еще жив?

Жив? В нашем мире слишком мало чудес, чтобы надеяться на такой исход событий.

Я отчего-то нисколько не сомневался, что Горлопан уже мертв. Если нападавшие без зазрения совести убили безобидного трактирщика, то опытного воина они должны были пристрелить на месте. А тело? Мало ли для чего им могло понадобиться тело?

Еще одна невосполнимая потеря для отряда. Прощай, Горлопан. «Ржавчиной пахнут цветы…»[18]18
  Отрывок из «Прощения» – погребальной песни Диких Сердец.


[Закрыть]

– Чего хотели эти люди? – спросил я у Миралиссы, отвлекаясь от раздумий о гибели еще одного нашего товарища.

– Ключ, Гаррет. Они забрали ключ.

Час от часу не легче! Сегодня судьба со своей сестричкой-удачей явно от нас отвернулись.

– Какой еще ключ?! – Делер, впрочем, как и все Дикие, ничего не знал ни о каких ключах. Миралисса и Алистан не посчитали необходимым рассказать членам отряда об эльфийской святыне.

– Без этого ключа будет довольно проблематично попасть в сердце Храд Спайна, – пояснил я карлику. – В общем – это важная штука, без которой нам можно никуда не ехать, а спокойно дожидаться прихода Неназываемого в Ранненге. Нет ключа, нет Рога Радуги.

– Штихс! – Карлик произнес ругательство на гномьем языке и еще больше нахмурился. – И как они про этот ваш ключ смогли прознать?

– Кто знает? – Эграсса снял с головы серебряный обруч и швырнул его на стол. – В людских городах слишком много болтливых птичек! Кто-то знал, кто-то сболтнул, кто-то услышал и начал действовать. Мы потеряли одну из главных эльфийских святынь!

Где-то полторы тысячи лет назад, когда орки и эльфы только-только отстроили верхние залы Костяных дворцов (после того как перестали спускаться на более низкие ярусы огров), обе расы считали Храд Спайн священным местом и не рисковали проливать в его лабиринтах кровь друг друга. Но ненависть оказалась сильнее ее – кровь первых молодых рас нашла себе дорогу в подземельях. Дворцы стали смертельны как для Первых, так и для эльфов.

С тех давних пор Храд Спайн всегда был опасным местом, там было много такого, о чем даже огры рассказывали шепотом. До сих пор остается неизвестным, кто (или что) заложил основу Костяных дворцов глубоко под землей в те времена, когда и раса огров еще считалась молодой. Это ведь потом огры превратили Храд Спайн в могильники (а затем их дурному примеру последовали орки, эльфы и люди), но каково было истинное предназначение подземных лабиринтов, так никто и не понял. Раса огров освоила нижние ярусы, начала создавать свои и потеряла разум, превратившись в тупых и кровожадных животных. Эльфы и орки пришли ограм на смену, но были умнее своих предшественников и не стали лезть не только в мрачные глубины яруса Ночи, но даже не рисковали спускаться в бывшие владения огров, опасаясь разбудить их темное шаманство. Но то, что не сделал разум молодых рас, сделала их кровь. Кровь и ненависть. Ненависть и кровь. Две стороны одного и того же меча, пробившего брешь в печати равновесия. Эльфы и Первые вовремя догадались убраться с дороги пробудившегося зла и закрыть ему путь с помощью Створок. Прежде чем древнее зло подземных чертогов успело вырваться наружу, эльфы установили на третьем ярусе огромные Створки, созданные с помощью магии шаманов темных и волшебников светлых эльфов. Эти Створки перекрыли проход между ярусами Храд Спайна как с той, так и с этой стороны. Чтобы замкнуть Створки, эльфам понадобился магический ключ, и за помощью они обратились к карликам. Ключ на века замкнул Створки, и немногие отваживались спускаться в глубину Дворцов по обходному пути. Пути, по которому отчего-то не могло пройти зло.

После того как Створки были заперты, ключ надолго поселился в Листве[19]19
  Листва – центральный эльфийский город в Заграбе. Принадлежит главному дому темных эльфов – дому Черного пламени.


[Закрыть], и лишь в этом году дом Черной луны забрал ключ из дома Черного пламени и передал его Миралиссе.

Миралисса отвезла ключ Сталкону, зная, что тем, кто отправится в Храд Спайн, без магического ключа никак не обойтись. Путь через Створки третьего яруса – самый быстрый и самый безопасный, ну или относительно безопасный, ведь если идти через Створки, у меня есть призрачный шанс вернуться. А вот если идти обходным путем… Бр-р-р! Даже думать об этом не хочу!

Во время путешествия, точнее на одной из остановок во время нашего путешествия, Миралисса «познакомила» ключ с моей персоной. Познакомила – это еще мягко сказано! Эльфийка провела целый ритуал, чтобы ключ узнал меня и стал подчиняться в тот момент, когда я буду открывать Створки. Во время шаманства эльфийки я увидел множество снов и чуть было не отправился в места столь далекие, что вернуться из них можно только с помощью богов.

С момента, когда я чуть не отправился к праотцам, я старался держаться от ключа как можно дальше, оставив его на временное попечение Миралиссы. И получается, что зря оставил. Будь ключ у меня, эти неизвестные грабители и убийцы остались бы ни с чем. Хотя… Если наши прыткие друзья знали, где искать ключ, они вполне могли и меня подстеречь… Как там говорят низинцы после очередного разлива великой реки Оршалы: «Все что ни делается – к лучшему». Вполне вероятно, что, не взяв ключ той ночью, я сохранил себе жизнь.

– Без ключа мне проще сунуть голову в пасть огру и целой и невредимой вытащить ее обратно, чем совершить прогулку по Храд Спайну. Все наше предприятие становится очень и очень безнадежным. Есть какие-то идеи по поводу, что нам делать дальше?

– Ждать, – ответил мне Эграсса и машинально провел пальцем по серебряному обручу. – Теперь мы будем ждать…

– Чего ждать? Или кто-то надеется, что эти парни будут настолько глупыми, что вернут нам ключ вместе с искренними извинениями?

– Треш Эграсса дело говорит – не нервничай, Гаррет. – Дядька окунул бороду в пивную кружку.

– Я и не нервничаю.

– Ну вот и правильно. Медок пошел следом за похитителями.

– Медок?!

– А кто еще?! Не вас же, обормотов, дожидаться, – ворчливо ответил мне десятник. – Господ эльфов не было, я ранен, милорд Алистан рыцарь, а не следопыт. Вы шляетесь по кабакам да морды бьете! Только Медок и оставался.

– Давно он ушел? – спросил Сурок.

– Давно, часа два…

– Халлас, хватит рассиживаться. – Делер двинулся к выходу. – Элл просил его сменить, думаю, он еще сможет нагнать Медка.

Гном с карликом вышли на улицу, чтобы сменить эльфа на страже. Оставалось надеяться, что Элл отыщет нашего великана, прежде чем с Медком случится какая-нибудь неприятность.

– Я думал, вы всегда носите ключ с собой, леди Миралисса, – прервал затянувшееся молчание Кли-кли.

На этот раз от шута не было слышно его вечных хиханек и хаханек. Даже неунывающий гоблин понимал, в какое положение мы попали.

– Моя ошибка, шут.

Эльф признал свою ошибку?! Небывалый случай. Обычно эльфы винят в ошибках других.

– Да нет тут вашей ошибки, – успокоил Миралиссу милорд Алистан. – Мы ведь даже не предполагали, что кому-то станет известно, что у нас есть ключ.

– Надо было предположить! – Эльфийка сверкнула глазами. – Моя беспечность и моя вина! Я не потрудилась даже установить вокруг ключа защиту!

– Как они вообще прослышали о нашем появлении? – задумчиво сказал Эграсса.

Темный эльф как будто читал мои мысли. Как? Ну как они могли узнать о нашем появлении? Мы ведь только что приехали в город – и нате вам!

Ответ на этот вопрос был только один – нас здесь ждали, и ждали давно. Но откуда они знали, что у гнома заболит зуб? Это же абсурд! Это ведь такая мелочь! А если бы он не заболел, мы бы никогда в Ранненг не заехали! А если бы…

– Стоп! Хватит предполагать. Случилось то, что случилась. Очередная веселая шутка старушки-судьбы. И сейчас надо не просчитывать варианты, что было бы, если бы кто-то поехал бы куда-нибудь в совершенно другое место, а думать, как вылезти из лужи и остаться при своих…

– Кто-то кому-то успел о нас донести, – ответил эльфу Алистан. – Пока ехали по городу, мы были как на ладони. Город – это не чисто поле, здесь сотни глаз, нас могли искать… Сами знаете…

Знаем. Никому не доверяйте и глядите в оба – магистр Арцивус всегда дает полезные советы.

Угорь встал со стула, прошел через весь зал и склонился над телами неизвестных. Он довольно долго изучал лица мертвецов, а затем без всякой брезгливости проверил карманы покойников и их руки. Руки-то зачем?

– Без сомнения, они воины – наконец вынес гарракец свой вердикт.

– Что они воины, а не жрецы богини любви, мы и так видим, – фыркнул Дядька. – Интересно, кому эти гады служили?

– Если бы они попросту постреляли нас, я бы предположил, что кто-то из дворянских домов решил избавиться от отряда, посчитав, что их соперники наняли нас на службу. Тогда бы это было предупреждение… – после недолгого молчания сказал Алистан.

Ничего себе предупреждение! Предупреждение – это когда тебе ломают палец и обещают в следующий раз сломать руку, а затем шею. А когда тебя шпигуют арбалетными болтами, то это не предупреждение. Или у дворянских домов предупреждения в корне отличаются от предупреждений преступного мира? Сагот поймет этих дворян!

– Но люди домов не занимаются грабежами, – задумчиво продолжил милорд Крыса. – По крайней мере в таких масштабах, а целью этих незнакомцев был именно ключ. Так что дворяне отпадают…

– И кто у нас остается? – спросил Угорь, возвращаясь на свое место.

– Остаются либо сторонники Неназываемого, либо Хозяина. Только им мог понадобиться ключ, – вместо Алистана гарракцу ответил Кли-кли.

М-да, выбор великолепный. И ребята Неназываемого, и слуги загадочного Хозяина – еще те гадюки! Цапнут и смоются, будто их и не было. И связываться с теми или с другими абсолютно нежелательно, если вы, конечно, хотите встретить седую старость и увидеть своих правнуков.

Если бы боги сказали, что избежать драки невозможно и дали мне право выбирать, с кем потягаться силами, я бы без колебаний указал на шакалов спятившего от ненависти к Валиостру колдуна. Если кто удивлен моим выбором, объясняю. Сторонники Неназываемого – фанатики. Они гниль, грязь и сорняки нашего королевства, и прополкой этих сорняков с радостью занимаются палачи-огородники Королевских песочников. И еще один плюс в пользу выбора сторонников Неназываемого: этих ребят хотя бы можно понять и предугадать их действия. А вот поступки слуг Хозяина, которые непонятно чего хотят и к чему стремятся, совершенно непредсказуемы, и у них полностью сдвинут колпак, а следовательно, эти парни опаснее стаи бешеных волков и роты сторонников Неназываемого.

– Осталось совсем немного, мой умный дурак, – хмыкнул я, обращаясь к шуту. – Узнать, кто из двоих названных тобой перебежал нам дорогу.

– Не знаю, о каком Хозяине говорит Кли-кли, но вот что я нашел у них в карманах. – Угорь бросил на стол два кольца.

Я взял тяжелый ободок и повертел его в руке. Кольцо в виде ветки ядовитого плюща – герб Неназываемого. Такие кольца носят его слуги, когда выполняют волю своего владыки.

– Понятно. – Я бросил колечко на стол и вытер руки.

Коснувшись золотого ободка, я, пожалуй, впервые испытал отвращение к вещице из чистого золота, и, будь сейчас передо мной целый сундук этого добра, я бы ни за что его не прикарманил. Сталкон поступает совершенно правильно, отправляя вариться в кипятке людей, состоящих на службе у Неназываемого.

В зал вошел незнакомый мне человек. Миралисса представила его, сказав, что это племянник покойного мастера Пито – мастер Квилд. Фамильное сходство было несомненным, с той лишь разницей, что Квилд был лет на двадцать моложе своего мертвого дяди.

– Горе-то какое, треш Миралисса! Хоть бы боги покарали проклятых убийц! – запричитал наследник, в отчаянии заламывая руки.

– И покарают, мастер Квилд, можете в этом не сомневаться. – Миралисса ободряюще похлопала по плечу нового владельца трактира. – Я позабочусь, чтобы затеявший все это злодей не ушел безнаказанным.

– Спасибо, леди Миралисса. – Квилд с благодарностью кивнул эльфийке. – Такое завертелось… Я даже не знаю, что мне теперь делать…

– Стража знает о случившемся?

– И не узнает! – ответил трактирщик. – Эти дармоеды только и могут пошлины стричь и взятки брать! А когда случается вот такое, их днем с огнем не сыщешь!

– Если стража ничего не узнает… Тогда вам лучше вынести тела из зала, пока кто-нибудь ненароком не заглянул в трактир.

– Да… – Квилд скорбно кивнул. – Да, действительно, я так и поступлю. Сейчас позову помощников, треш Миралисса, и отнесем убитых ко мне домой, а там уж женщины разберутся что да как. К похоронам приготовят… – вновь загрустил Квилд. – А этих двоих супостатов я, с вашего позволения, на заднем дворике, возле скотного двора закопаю.

– Это на ваше усмотрение, мастер Квилд.

Трактирщик, скорбно стеная, удалился. Дядька допил пиво и подошел к нашему столу.

– Как плечо-то? – немного виновато спросил у него Арнх.

– До свадьбы доживет и мясом зарастет. Спасибо леди Миралиссе, помогла шаманством, через неделю буду как новенький.

– Горлопана жалко, – вздохнул Кли-кли.

– Ты погоди, зеленый, его хоронить-то! Может, и жив еще наш Горлопан, – одернул шута Сурок. – Не стали бы люди Неназываемого с собой труп тащить, живого уволокли, чует мое сердце.

Может, и живого… А может, и нет… Без постоянного нытья и брюзжания Горлопана в отряде сразу стало как-то пусто…

* * *

Минуты текли со скоростью улитки, которая ненароком попала в королевские винные погреба и налакалась в них дармового пойла по самое не хочу. Капли времени падали на раскаленные угли ожидания, но никто из богов даже не попытался ускорить их бег, превратить капли в дождь и затушить их жар.

Вернулся Квилд с помощниками, и, погрузив тела на носилки, они вынесли их из трактира.

Два раза в трактир заглянул Халлас. В первый раз для того, чтобы сообщить, что все тихо, а второй раз – за двумя кружками пива. На вопрос Дядьки, что они с Делером будут делать с пивом на посту, бесхитростный гном ответил очень лаконично – пить. Дядька нахмурился, но ничего не сказал, видно решив не ввязываться в бесполезный спор с Халласом.

Алистан с невозмутимостью, которой позавидовали бы особы королевской крови, продолжал наяривать точильным камнем по мечу, видно желая сделать его самым острым во всей вселенной. Пример графа оказался заразителен, и Угорь, обнажив один из двух своих клинков, принялся за работу. На мой взгляд, точить гарракский клинок – ненужная трата времени. Узкий и изящный «брат» без всяких усилий мог располосовать эльфийский дрокр, не говоря уже об обычном шелке. Я поинтересовался у Дядьки, где мой любимый арбалет и нож. Десятник ткнул пальцем в сторону дальнего стола, где было свалено все наше оружие.

Что тут поделаешь – не умею я пользоваться ярдовыми стальными кусками железа, называемыми мечами, кинжалами, топорами, секирами и прочая, и прочая, и прочая… А вот арбалет – другое дело. Я легко попаду из своего миниатюрного друга-арбалета в мишень с семидесяти шагов, в то время как искусство владения мечами и колюще-режущими предметами – не для приличного вора. Где мне, скажите пожалуйста, размахивать мечом? Со стражей, что ли, драться? Так лучше просто убежать, чем ожидать, что какой-то пропитой страж пырнет тебя куском железа в живот. Так что не создан я для фехтовальных поединков, хотя благодаря Фору и «закрытым боям» вполне сносно разбираюсь в этом со стороны.

Сурок продолжал запихивать в Непобедимого очередную порцию снеди, и создавалось такое впечатление, что воин кормит свою зверушку на убой. Арнх, Дядька и Эграсса занялись игрой в кости на интерес, и эльф уже успел выиграть шесть раз.

Кли-кли с совершенно серьезной миной шептался с эльфийской принцессой. На мою попытку подойти к ним шут ответил не очень приветливым взглядом, и я отошел. У гоблина и эльфийки появились общие секреты?

Фонарщик потихоньку наигрывал грустную мелодию на дудочке, и лишь я остался не у дел. Решив заняться чем-нибудь полезным, я извлек из сумки карты Храд Спайна и изучал их до той поры, пока не вошел Элл.

Миралисса вопросительно изогнула бровь, но эльф лишь отрицательно покачал головой.

– Не нашел.

– Никаких следов? – отвлекся от меча Алистан.

– Да нет, совсем наоборот – слишком много следов. Я по ним прошел через весь город и даже нашел тех, кто украл у нас ключ, но они все уже были мертвы.

– То есть?! – одновременно вскричали Миралисса и Сурок.

– То есть абсолютно мертвы. Их утыкали стрелами. Если эти люди и несли ключ, то у них его отобрали. В карманах покойников я ключа не нашел. Шесть трупов в темном переулке, никакого ключа, никакого Медка и полное отсутствие следов. Как будто по ним метлой прошлись. Я поискал, но без толку…

Нападавшие на нас сами попали в засаду? Этих-то кто успел пришить? Свои или в дело вступила третья сторона? Просто как пауки в банке!

– Надеюсь, с Медком ничего плохого не случилось, и он будет поудачливее, чем наш Элл, – ворчливо сказал Дядька.

– Мумр, – негромко произнес милорд Крыса. – Позови в трактир Халласа и Делера. Все равно без толку на улице торчать. Никто к нам этой ночью больше не нагрянет.

Фонарщик отложил в сторону дудку и пошел выполнять приказ Алистана.

В трактир ввалились гном с карликом. Оккупировав стойку, они принялись уничтожать стратегические запасы пива, заодно добрым словом вспоминая друга Горлопана, да пребудет он в свете.

Все вновь занялись своими делами и лишь иногда бросали обеспокоенные взгляды в сторону двери.

Я вернулся к изучению бумаг. Проклятые лабиринты Костяных дворцов наотрез отказывались оставаться в памяти, я от силы смог запомнить путь от первого яруса до лестницы на второй. Буду надеяться, что у меня еще найдется время основательно посидеть над старыми бумагами магов Ордена.

Наконец, когда время перевалило за полночь и наше терпение уже почти полностью себя исчерпало, а волнение за судьбу исчезнувшего Медка достигло своей наивысшей точки, Медок вошел в трактир. Воин молча взял у Делера полную кружку густого темного пива и осушил ее одним глотком.

– Нашел я их, – усмехнулся молодой великан, тыльной стороной ладони вытирая усы. – Они в доме в южной части Ранненга.

– В южной? – нахмурилась Миралисса. – Но там только особняки высшего дворянства!

– Я же говорю, что в южной, леди Миралисса. Халлас, повтори пивка.

Медок протянул кружку гному, и тот безропотно ее наполнил.

– О Горлопане что-нибудь узнал?

– Ничего. Как в воду канул, – отхлебнул пива воин.

– Что вообще произошло? Элл тебя так и не смог найти.

– Да? – Медок посмотрел на эльфа.

– Я обнаружил только трупы…

– Ах да! Я когда вышел из трактира, отставал от наших убийц минут на десять. Да еще и стража в Верхнем городе разбегалась.

Из-за стражи пришлось хорониться и идти с оглядкой, я ведь с собой меч на всякий случай прихватил. В общем, к месту схватки я немного опоздал. Пришел, на мостовой одни лишь мертвецы и десяток ребят с луками, уходящих из темного переулка. Ну, на безрыбье, как говорится… Я за ними пошел.

– Они что-нибудь говорили?

– Да нет… – подумав, сказал Медок. – Правда потом, когда убийцы встретились с каким-то человеком, тот сказал, что Хозяин теперь может быть ими доволен.

– Хозяин? – с тревогой переспросила у Медка Миралисса и бросила предупреждающий взгляд в мою сторону.

– Так они сказали, – пожал плечами Медок и отхлебнул из кружки. – Мне довольно долго пришлось за ними идти, а потом еще дольше торчать в каком-то закутке, пока неизвестные ожидали человека. Они передали ему тот предмет, что украли у вас, треш Миралисса, получили деньги, восхвалили Хозяина и свалили.

– А тот неизвестный?

– Этот человек, получив то, что желал, поперся совершенно в другую сторону. Тут уж мне пришлось выбирать, за кем идти. Я рассудил, что украденная штука важнее, и пошел за новым знакомцем. Ловким он оказался, зараза! Я его чуть было не потерял. Да и он меня не засек только чудом, я еле успел спрятаться, когда он ни с того ни с сего решил тылы проверить.

– Он тебя точно не заметил? – обеспокоилась Миралисса.

– Да нет… Не должен был.

– Чего же ты его не пришил, раз у него ключ был? – разочарованно спросил гном.

– Видел бы ты его, Халлас! – попытался оправдаться Медок. – Опасный тип. Было в его походке что-то такое… Ты бы понял, если бы встретился с ним. Да к тому же он еще и шаманом мог оказаться – больно бледная у него кожа…

– Ты сказал «бледная»?! – вскинулся я.

– Ага. Кожа у него, стало быть, как мел. Белая-белая.

Уж не мой ли это был знакомец Бледный? Выходит, что на Большом Рынке мне не почудилось и я видел именно Бледного. Думаю, Ролио тогда тоже меня заметил. Случайно ли Бледный оказался на Рынке или он меня специально выискивал – это уже не важно, ключ теперь у него.

Бледный оказался даже хитрее, чем я думал, – он не стал лезть напрямик, решил дождаться удобного момента и добыть ключ для своего Хозяина. Как же повезло проклятому сучьему коту! Такой шанс сам приплыл в его лапы!

Сторонники Неназываемого все сделали за Бледного, и слугам Хозяина оставалось лишь подкараулить свою добычу в темном переулке и, расстреляв воров из луков, завладеть ключом. То, что не удалось шаману Хозяина полторы тысячи лет назад в горах Карликов, удалось наемному убийце сегодняшней ночью, и Хозяин наконец-то смог заполучить вожделенный ключ в свои лапы.