Текст книги "Избранные письма"

С. А. Усову

(3-5 декабря 1877 г., Москва).

Любезный друг

Сергей Алексеевич!

Мне нужна для эпиграфа приблизительно такая фраза из Гамлета: «Злодейство встанет на беду себе, хотя засыпь его землею. Но так как на точность моей памяти я не могу совершенно надеяться, Шекспира у меня нет, то и прибегаю к твоей помощи. Уведомь меня, нет ли в Гамлете такого изречения и как его говорят, чем крайне меня обяжешь. Писемский.

P.S. Фразу эту я запомнил по переводу Полевого, кроме которого я других переводов и не читал.

В. А. Куликовой

(25 апреля 1878 г., Москва).

Почтеннейшая Варвара Александровна!

Пишу к вам мое благодарственное письмо рукой жены, потому что сам лежу в постели. Спасибо вам великое! Вчера был у меня Вольф; он, кажется, очень бы не прочь купить мои сочинения, хоть и имеет очень много других предприятий. Он (…) приехал в Москву повидаться со мной. Но, во всяком случае, я очень бы желал видеться с Кирпичниковым, и вы убедительно попросите его заехать ко мне: кроме дела, мне и лично с ним познакомиться весьма желательно.

Даже диктовать дальше нет более сил. Поклонитесь всем вашим, искренно вас уважающий Я.

P.S. Актерам же петербургским скажите, что я в пьесах моих ничего переделывать не стану.

25 апреля 1878.

М. О. Микешину

(Май 1878 г., Москва).

Почтеннейший Михайло Осипыч!

В одном из ваших писем вы говорили, что не имею ли я чего прислать Вам; я вам написал, что ничего не имею, но потом вспомнил, что у меня есть две пьесы, не бывшие в печати[51]51
  У меня есть две пьесы, не бывшие в печати. – Писемский имеет в виду две связанные между собой пьесы: «Бывые соколы» и «Птенцы последнего слета».


[Закрыть]; участь которых была такова: я написал их еще лет 14 тому назад и предполагал напечатать в Петербурге, но когда в сей град приехал и прочел некоторым из приятелей, те в один голос сказали, что это вещи очень сильные, но печатать их невозможно: в первой из них у отца связь с незамужней дочерью, а во второй выведены семейные распри, убийства и самоубийства. Покойный Федор Иванович Тютчев, у которого я между прочим читал, воскликнул, прослушав пьесы: у вас выведены какие-то кретины самоубийств, этого никогда в жизни не бывало и быть не может! Но, – увы! – на поверку оказалось, что друзья мои ошибались, и я был пророком того, что уже носилось в воздухе, я первый почувствовал и написал, и то, что написал, стало потом повторяться сильно, каждочасно и почти каждосекундно.

В. Дерели

(Москва) Поварская, Борисоглебский пер.,

собственный дом.

XI

18 1878

1

Почтеннейший г. Дерели!

Несмотря на физические одолевающие меня недуги, я не замедляю ответить Вам на ваше любезное письмо и прежде всего спешу Вам высказать мое почти удивление тому, что до какой степени вы уже хорошо владеете русским языком: пиша в первый раз по-русски, гораздо лучше излагаете наших газетных фельетонистов и репортеров. Великая честь вашим лингвистическим способностям и вашему, что еще важнее, столь высоко поставленному эстетическому образованию и вкусу. Для нас, русских писателей, это тем более поразительно, что в нашей критике, почти исключительно захваченной за последние пятнадцать лет газетами, царит хаос или, точнее сказать, безобразие, так что даже масса публики, далеко не разборчивая, не читает критических статей и не верит им, потому что все мнения их авторов или пошлы, либо тенденциозны, или невежественны, в некоторых случаях, пожалуй, и продажны! Вместе с этим письмом я посылаю вам тот том моих сочинений[52]52
  Посылаю вам том моих сочинений. – Том третий «Сочинений А.Ф.Писемского», СПб, 1861.


[Закрыть], где помещен роман «Тысяча душ». Том этот я, наконец, успел добыть из Петербурга, и в нем, может быть, вы найдете повторения некоторых статей, которые уже отправлены мною Вам, но это не беда, по пословице: «Лучше переделать, чем недоделать!» Я несказанно обрадован вашим известием, что вы предполагаете перевести мой роман «В водовороте», и когда он будет издан Вами, то весьма бы обязали меня, если бы выслали мне экземплярчик вашего перевода.

Затем, прося принять уверение в совершенном моем уважении, имею честь пребыть

вашим покорным слугою

Писемский.

P.S. Письмо это я осилил написать своей рукой.

М. М. Ковалевскому

(10 мая 1880 г., Москва).

Почтеннейший

Максим Максимыч!

Сейчас я получил от г-жи Хвощинской (псевдоним ее В.Крестовский) письмо, которым она просит меня доставить ей билет на имеющееся последовать заседание Общества любителей русской словесности, что я, конечно, и исполню, но независимо от того, я полагал бы, что комитету следует ей тоже послать от себя один билет из числа, которое назначено для писателей, ибо г-жа Хвощинская есть одна из крупнейших женщин-писательниц[53]53
  Г-жа Хвощинская есть одна из крупнейших женщин-писательниц… – О высоком мнении Писемского о творчестве Н.Д.Хвощинской-Заиончковской пишет в своих воспоминаниях Е.И.Бларамберг (см. А.Ф.Писемский. Письма, М. – Л., 1936, стр. 800).


[Закрыть]. Адрес ее таковой: в Рязань, д. Хвощинской, Надежде Дмитриевне Заиончковской. Сыну моему потрудитесь передать, как вы намерены распорядиться.

Преданный вам

Писемский.

1880 10 мая.

Е. И. Бларамберг

1880 года, мая 30 (Москва).

Милейшая Елена Ивановна!

Спасибо Вам за весточку, которую Вы дали об себе. Что касается до нас, то все мы живы и здоровы, и, собственно, я лично весь поглощен предстоящим празднованием открытия памятника Пушкина. Это, положа руку на сердце, могу я сказать, мой праздник, и такого уж для меня больше в жизни не повторится. Обо всех приготовляемых торжествах Вы, вероятно, читаете в газетах, и желательно одно, чтобы они прошли не с обычною русскою бестолковостью. В Москву съехалось очень много моих приятелей и знакомых, и меня почти каждый день кто-нибудь из них посещает на даче, где я теперь живу: а именно в Петровском парке, на Башиловке, на даче актера Садовского. Иван Сергеевич Тургенев тоже здесь, но болен, и я опасаюсь, что не хуже ли, чем обыкновенно, он болеет, потому что у него, говорят, не подагра теперь, а ревматизм в спине. Еду нарочно в город сегодня, чтобы повидать его. Душевно радуюсь, что мои «Масоны» нравятся в Ваших местах. Я почти дописал этот роман до конца, но печататься он, вероятно, будет еще долго. «В водовороте» напечатано в Париже в «Телеграфе», две уже части, и осталась только последняя часть. Сверх того Дерели теперь переводит моих «Мещан», которые тоже будут помещены им в «Телеграфе». Вот Вам все мои новости, более коих я, сидя в моей уединенной дачке, ничего не ведаю, и, затем дружески пожимая вашу руку, остаюсь

искренно преданный Вам

Писемский.

P.S. Жена и сын Вам кланяются.

Примечания

Эпистолярное наследие А.Ф.Писемского представляет собою ценнейший материал для изучения жизни, творчества и мировоззрения писателя. Понимание некоторых произведений писателя едва ли возможно без изучения его писем, которые содержат материал по творческой и цензурной истории ряда важнейших его произведений. Переписка с актерами, исполнявшими главные роли в пьесах Писемского, является также важным источником для воссоздания их сценической истории.

В 1936 году вышло академическое издание писем А.Ф.Писемского, в которое вошло свыше тысячи писем, написанных автором за сорок лет (1840—1880). Это издание в 1957 году было пополнено новой публикацией небольшого количества писем писателя[54]54
  Ученые записки Азербайджанского государственного педагогического института русского языка и литературы имени Мирза Фатали Ахундова, вып. 2. Баку. 1957, стр. 79—92.


[Закрыть]. Ожидается публикация неизданных писем Писемского к И.С.Тургеневу, сохранившихся в парижском архиве последнего. Но эти материалы охватывают часть переписки писателя, более или менее полно сохранившейся лишь за период 1875—1880 годов. Не дошли до нас письма к сыну Николаю (1873—1874), редакционная переписка с журналами «Библиотека для чтения» (1860—1863) и «Искусство» (1860), за небольшими исключениями, письма к М.А.Хану, В.В.Кашпиреву и ряду других лиц.

Настоящим изданием даются избранные письма, имеющие непосредственное отношение к творчеству Писемского. Текст писем печатается по изданию 1936 года с проверкой по сохранившимся автографам.