Текст книги "Из Петербурга в Петербург. Неформальные воспоминания"

На даче у меня тоже есть товарищи, но их всего 3 человека – это раз, а во-вторых, все они моложе меня. Но это не мешает нашему веселью, т. к. они славные ребята. Кроме того, к нам на дачу приезжала моя троюродная сестра Рита, которая старше меня на год.

Знаешь, Алёша, было бы очень здорово, если бы вы с Ингой могли приехать к нам на дачу. Одно время я просто бредила Ленинградом и каждую ночь видела во сне, как будто я приехала снова на Геслеровский и мы опять играем вместе. Помнишь нашу игру в какую-то «барыню», что ли, или как мы это называли? И потом играли так весело в «12 палочек»!

Алёша, кто это снят вместе с беленькой собачкой? Кстати, меня очень рассмешила моя сказка о «Гарри Мелоне» и о том, как «волосы встали дыбом у него на голове», – должно быть, я не могла придумать, отчего у него волосы встали дыбом, и потому просто написала, как в старинных журналах: «продолжение следует».

Спасибо тебе за фотографии, но при случае пришли мне, пожалуйста, свою и Ингину фотографии. Мне очень бы хотелось посмотреть, какие вы стали.

Посылаю вам некоторое подобие моей личности, которое, к сожалению, не сможет дать вам ясной картины, т. к. там я очень надутая и почти не похожа на себя.

Так как писать и рассказывать можно очень много и долго, то пока замолчу. Только попрошу еще тебя побольше написать о себе, а Инга пускай тоже напишет мне что-нибудь, тогда я напишу ей целое послание.

Передай, пожалуйста, привет своей маме, Инге, Маслаковцам и всем-всем (Бровке в особенности), и еще мой поклон Сусанне Александровне и Марии Ефимовне.

Пока, до свидания! Жму крепко твою руку.

Наташа Орлова.

11.XI.51.

***

Здравствуй, Алёша!

Извини, пожалуйста, что долго не отвечала. Последнее время я особенно занята – во-первых, потому, что собираюсь 7-го играть на вечере по виолончели, во-вторых, готовлюсь к контрольным, которые у нас бывают иной раз по две, по три на неделю.

Кроме всего прочего, 5-го у нас дружинный сбор, а я ответственная за подготовку к нему нашего отряда. И потом еще за многое другое тоже ответственная – в общем, работы «по горло».

Сегодня достала свои коньки и собираюсь отдать их немножко починить. Мечтаю о каникулах, до которых, к сожалению, еще очень далеко! А ты катаешься на коньках или на лыжах, Алёша? Делаете ли вы с ребятами в школе вылазки на каток?

Пока. Кончаю на этом. Передавай привет маме.

До свидания!

Жму твою руку.

Наташа.

27.XI.51.

***

Здравствуй, Алёша!

Дня два назад получила твое письмо с фотографией. По правде говоря, я совсем не узнала тебя.

Какая у тебя шикарная шевелюра!

Алёша, напиши мне, пожалуйста, о твоих школьных товарищах – это мне будет очень интересно.

О моих школьных друзьях и товарищах рассказывать очень трудно. Но я всё же попробую. Начну с моей подруги Аллочки Горностаевой. Она поступила в наш класс вместе со мной. Раньше я не очень ее любила – вернее, просто плохо понимала, – а сейчас она стала для меня самым лучшим другом. Сама она совсем светленькая блондинка с вьющимися волосами, очень красивыми толстыми косами, а главное – у нее прекрасный характер. Я уверена, что если бы ты с ней познакомился, то наверняка оценил бы ее чудесную душу. Алёша, я просто боюсь, что придешь в недоумение от моих дальнейших рассказов, и поэтому очень прошу тебя: если тебя что-нибудь удивит из нашего образа мыслей (именно нашего, т. к. я пишу тебе именно так, как думают все наши ребята), то, пожалуйста, спроси меня, и я объясню тебе всё очень понятно по мере возможности.

Я думаю, что, наверное, твои товарищи по школе всё-таки совсем не похожи на наших мальчишек. Для этого есть очень много причин:

1 и самое основное – с нулевого класса учатся вместе с девочками. Из этого всё и исходит. Так вот, пожалуйста, помни это!

А теперь наберись терпения до следующего письма, в котором я расскажу тебе еще о ком-нибудь. Ниже список ребят нашего класса. В своем письме назови имя того, о ком ты хотел бы узнать.

Андреанов Миша

Бондаренко Марина

Борисова Нина

Бялик Наташа

Гаврилова Люся

Капралова Светлана

Зейферт Таня

Горностаева Алла

Дойников Вадим

Ковальский Миша

Корохов Изя

Петров Юра

Зеленяк Лера

Сафронов Валерий

Ягодин Илюша

Шварц Эдик

Куренкова Римма

Орлова Наталия

Итого 18 чел.

Сегодня у нас была физкультура. В начале урока мы прыгали через козла, а потом играли в волейбол. Физику мы проходим 1-й год, но с различными манипуляциями так, чтобы в 8-м классе не повторять то, что должны были бы проходить в 6-м. А географию мы проходим за 8-й класс. На этом пока кончаю и жду твоего ответа.

До свидания!

Наташа.

PS. Извини, пожалуйста, за мазню и если есть ошибки, т. к. я пишу поздно вечером и почти ничего не соображаю.

1.XII.51.

***

Здравствуй, Алёша!

Только сейчас получила твое письмо, вернее – открытку. К сожалению, о смерти Ливеровского я уже знаю, т. к. папа еще вчера или третьего дня узнал и сказал мне об этом.

Последние дни всё время большое напряжение в школе и дома: конец четверти, и поэтому бесконечные контрольные, зачеты, опросы и тому подобные неприятные вещи.

Кроме того, дня четыре назад умер прекрасный педагог нашей школы, виолончелист. Ему было всего 50 лет! В связи с этим было много очень грустных вещей, вроде панихиды и похорон.

Моя жизнь идет пока что хорошо. На время зимних каникул мы с мамой уедем в санаторий «Абрамцево» АН СССР. Но Новый год мы будем встречать дома вместе с Мишкой – это мой племянник, ему теперь больше 7 месяцев. Очаровательный малыш! На каток в этом году я еще не успела попасть, никак не удавалось. А теперь в Москве снова оттепель, и мне до каникул, наверное, так и не удастся покататься на коньках. Беспокоит меня только то, чтобы во время каникул был бы мороз и снег, чтобы побольше покататься на коньках и на лыжах!

Неделю назад была в театре на опере «Демон». Я восхищена музыкой! По-моему, эта опера произвела на меня самое сильное впечатление из всех слышанных мною опер.

Пока кончаю на этом. Алёша, ты, пожалуйста, не удивляйся, что не быстро приходят от меня ответы на твои письма: часто бывает так, что абсолютно некогда написать письмо, а открыток я не люблю.

До свидания.

Наташа.

22.XII.51.

***

Здравствуй, Алёша!

Прежде всего разреши поздравить тебя со вступлением в комсомол.

Во-вторых, извини, пожалуйста, что так долго не отвечала.

В школе и дома занята с утра до вечера, по большей части неприятными делами. Меня назначили редактором дружинной стенгазеты, и в связи с этим очень много неприятных разговоров с нашей пионервожатой, которая почему-то вдруг на меня ощерилась. Причины для меня неизвестны, но это очень огорчает меня, т. к. она очень милый человек.

Порядок суровый у нас тоже, конечно, ввели, и я уже в числе других ребят к своему ужасу и стыду стала 1 раз его жертвой. Но больше этого не будет! Пока кончаю. Не забудь передать привет своей маме, Инге, С.А., М.Е. и М. В. Ливеровской.

До свидания.

Н. Орлова.

3.II.52.

***

Здравствуй, Алёша!

У меня есть довольно интересная новость: на весенние каникулы мы с мамой, может быть, приедем в Ленинград. Для меня это было бы очень хорошо!

В Москве сейчас установилась более или менее хорошая погода: t около —8 град. На каток я совсем не хожу: сначала была больна, а теперь совершенно нет времени. Кроме того, все катки далеко от нас, и мне нужно сговариваться для этого с братом. Но мне обещали достать пропуск на закрытый каток, который находится недалеко от нас. На лыжах я каталась очень много, когда мы были в санатории. Теперь это не удавалось сделать, но, м. б., в одно из воскресений поеду с Романом (моим братом) с его студенческой компанией на лыжах к нам на дачу. Это очень удобное место для катания на лыжах.

Недавно я прочитала роман Степанова «Порт-Артур». Прекрасная вещь! Ты, наверное, тоже уже читал эту книгу, а если еще нет – очень советую прочитать.

В школе мы проходим английский язык. Все мы читаем так называемое «домашнее чтение» – это книжки на английском языке для 8—10 классов. А французским и немецким языками мне, к сожалению, совсем некогда заниматься, хотя мне это очень хочется.

Ну вот, пока, кажется, и всё. У меня в письме всегда ужасный сумбур, и мысли прыгают, как телята весной в поле. Новостей очень много, но всего сразу всё равно не напишешь.

Поэтому до свидания!

Наташа.

18.II.52.

Москва

«Жил-был у бабушки серенький козлик.

Вот как и вот как – серенький козлик…»

***

Здравствуй, Алёша!

Извини, что до сих пор не ответила тебе. Сначала я болела гриппом, а потом началась четвертная горячка, и я совершенно не в состоянии была заниматься чем-нибудь, кроме уроков. Теперь я с мамой нахожусь в д/о «Поречье». Здесь мы много ходим на лыжах.

Один раз я была на катке, но мне не очень понравилось, и теперь я предпочитаю лыжи конькам. За время моего пребывания было 2 раза кино. Т. к. делать нечего, то мы, конечно, не пропускаем подобных увеселительных мероприятий. Из города я взяла с собой географию, физику, виолончель с нотами и ф-п ноты. Но обстановка здешняя совершенно не располагает к занятиям, и потому я почти ничего еще не сделала из этого.

Последние дни у нас в школе было очень весело. Все с нетерпением ожидали каникул. Кроме того, каждый день у нас были контрольные, все ребята лихорадочно к ним готовились и потом волновались за их исход. Всё вместе это придавало какой-то оживленно-радостный вид нашей будничной жизни. 15 марта у нас в школе был вечер, посвященный памяти Гоголя. Вечер был чудесный. Особенно интересной была 2-я часть его, которая состояла из худож. самодеятельности. Сначала были прочитаны: стихотворение, посвященное Гоголю, отрывки из «Страшной мести» и «Мертвых душ», последнее действие «Женитьбы» и 3-й акт «Ревизора». Лучше всего вышли «Женитьба» и «Ревизор». Ребята играли очень хорошо, и все мы были от этого в восторге. Этот вечер, немного измененный и дополненный, будет повторен 29 и 30 марта. Мне очень жалко, что ты не сможешь увидать его.

В начале марта (???) нас принимали в комсомол. Я уже прошла комитет и комсомольское собрание. Когда вернусь в Москву, мы вместе с Мишей Андреановым пойдем в райком (он тоже уехал на каникулы в Ленинград к своим родителям, а остальные ребята уже ходили туда в этот понедельник).

Последний вечер перед каникулами мы провели с ребятами нашего класса у Вадима Дойникова. Его мама руководит всеми нашими школьными постановками. Она работает в театре Вахтангова, занимается со студентами. Это удивительно наблюдательная, умная и ласковая женщина. Она всегда вносит много веселья и жизнерадостности в нашу компанию в самые грустные и неприятные минуты. В тот вечер мы много веселились, танцевали, ставили шарады, играли в разные игры и просто разговаривали о всякой всячине, т. к. многое не успеваем обсудить хорошенько в школе.

Мне жалко, что мы не встретились с тобой во время каникул: в письме обо всём не напишешь, а я хотела бы рассказать тебе очень многое. Но я не теряю надежды попасть в Ленинград в этом году; вероятно, если это случится, то летом.

Не удивляйся, что пишу карандашом: чернил здесь, конечно, нет.

До свидания! Желаю тебе хорошо провести оставшиеся дни каникул.

Наташа.

27.III.1952.

Москва – Поречье

***

Здравствуй, Алёша!

Очень давно не писала тебе, т. к. была занята выше головы. Я сдала уже все экзамены, кроме виолончели, который будет числа 12 июня. После него мечтала куда-нибудь уехать, например в Ленинград; не знаю, выйдет ли это. Мы с мамой в середине лета хотели поехать на Черноморское побережье Кавказа или на оз. Селигер. А ты где будешь летом? Опять в Москву не собираешься приехать?

Последнее время у нас (ребят нашего класса) было множество событий, о которых в письме рассказать невозможно. Сейчас приехала из гостей. Была на рождении брата моей подруги Люси, он учится в 8 классе нашей школы.

Алеша, отчего ты тоже ничего не пишешь: очень занят? Или тебе неинтересно вести со мной переписку?

Напиши мне, пожалуйста, как ты сдаешь экзамены и какие планы на это лето. Теперь под Ленинградом в д/о наши знакомые Флёровы – наши соседи по даче. На виолончели мне нужно заниматься по 5 часов в день, а я сегодня обленилась утром, и теперь придется наверстывать упущенное. Мишку нашего сегодня перевезли на дачу. Хотя он мне мешал немного заниматься, но без него буду, конечно, скучать. Он очень славный, веселый и добродушный мальчишенька.

До свидания, пока.

Наташа.

1.VI.52.

PS. Извини за мазню, т. к. без этого не могу научиться писать письма.

Уже учась в институте, я решил зайти к Наташе домой. Дверь мне открыла старушка, которая сообщила мне, что Наташа переехала на улицу Чайковского. Несмотря на то, что у меня был ее новый адрес, я к ней больше не пошел.

В марте 2016 г. я решил попытаться найти Наташу. Очень быстро я нашел ее интервью (см. приложение), адрес e-mail, и написал ей письмо. Так у нас опять завязалась переписка.

Единственный раз в жизни в 1951 году мы с мамой были в доме отдыха: мама достала путевку в Сортавалу. Там я познакомился с девочкой Миррой, моей ровесницей, и ее младшим братом. Поскольку других детей там не было, мы проводили время вместе. Конечно, я сразу записался в библиотеку и почему-то запомнил книги, которые там читал: «Стихи о Прекрасной Даме» Блока и «Люсьен Левен» Стендаля. Оказалась, что ребята в Ленинграде живут тоже на Бармалеевой улице, недалеко от Большого проспекта. В течение примерно полугода я ходил к Мирре в гости. Потом влюбленность испарилась, и мы больше никогда не виделись.

Глава 4. ЛЕНИНГРАДСКИЙ ЭЛЕКТРОТЕХНИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ ИМ. В. И. УЛЬЯНОВА (ЛЕНИНА) – ЛЭТИ, или Ленинградский эстрадно-танцевальный институт с легким электротехническим уклоном

Институт

Я с детства знал, что хочу быть инженером, заниматься электроникой. Поэтому я ходил на дни открытых дверей в ЛИТМО и ЛЭТИ. ЛЭТИ победил по двум очень «веским» причинам. В 50-е годы выпускалось множество биографических фильмов и спектаклей с прекрасными актерами. В этих произведениях сообщалось, что все великие научные изобретения были придуманы в России, а зарубежные изобретатели воровали их и внедряли у себя под своим именем. Несмотря на всю лубочность и неправдоподобность этих фильмов (я тогда это не понимал), они приносили мне несомненную познавательную пользу. Одним из таких фильмов был фильм «Александр Попов» с Н. К. Черкасовым в роли Попова и Б. А. Фрейндлихом в роли «проходимца» Маркони (кстати, только в 2012 году во Флоренции я увидел, что Маркони похоронен там в храме Санта-Кроче). В это же время в сквере на Кировском проспекте был поставлен памятник А. Попову. Кроме того, Попов был первым избранным директором ЛЭТИ. Вот первая причина, почему я выбрал данный институт.

Но была и вторая причина. В 1953 году появился спектакль-обозрение «Весна в ЛЭТИ», поставленный студентами. Я думаю, что именно он был символом оттепели, хотя никто этого еще не понимал. Это было даже раньше, чем слабенькая повесть Ильи Эренбурга, давшая имя этому времени. Спектакль студентов прогремел на всю страну – его показывали по телевидению, возили по всей стране. Позже авторы спектакля расстались с инженерной деятельностью. Александр Колкер (он учился в нашей школе) стал популярным композитором, Ким Рыжов – поэтом и драматургом, Михаил Гиндин и Генрих Рябкин – драматургами и сценаристами. Они писали сценарии для фильмов, комедии, миниатюры для Аркадия Райкина. Генрих Рябкин оказался также удачным бизнесменом – он открыл первое частное кафе на Большом проспекте Петроградской стороны – «Тет-а-тет». Яркая Алла Прохорова (антигероиня – стиляга Мэг) стала актрисой Театра комедии.

Сатирическое изображение функционеров было новинкой – зрители принимали это с восторгом. Вот, например, куплеты, исполнявшиеся Кимом Рыжовым:

 
Что скажет начальство,
Что скажет актив?
Нет указаний,
Нет разрешений,
Нет директив…
 

По тому времени это было очень смело (ведь когда это писалось и репетировалось, Сталин еще не умер). Как это пропустили партком и руководство ЛЭТИ, непонятно.

Таким образом, я решил, что пойду в ЛЭТИ.

Всё лето перед поступлением в институт я усиленно занимался. Повторял необходимые предметы, решал множество задач. Вечерами общался со своими одноклассниками. Они часто приходили ко мне в сад на Чкаловский проспект, или же мы гуляли по Каменному или Елагину острову, обсуждая будущие экзамены, будущие профессии.

Экзамены я сдал хорошо: получил четверку по сочинению, а остальные – пятерки. Кроме математики и физики, я совершенно не помню, какие еще были предметы. Также я не помню и тему сочинения.

Правда, было одно «но»… Надо было сдавать плавание, а я плавать не умел. В результате я не принес никакой бумажки о том, что сдал плавание, и это забылось.

Первоначально я хотел подать документы на радиотехнический факультет, но затем передумал и пошел на ФАВТ, на кафедру автоматики и телемеханики.

Вначале всё было непривычно. На лекциях давали огромное количество материала, которое усвоить со слуха было невозможно. Зачем-то у нас был курс химии (в последующие годы его отменили). Если в школе я химию любил, то здесь она мне очень не нравилась.

Затем лабораторные работы. Эти работы делались группами из нескольких человек. Мы еще как следует не познакомились, поэтому группы образовались стихийно. Я объединился с двумя парнями. Мы выполнили первую работу, и надо было вместе сделать отчет. Но мои напарники оказались раздолбаями, и отчет пришлось мне делать одному. Я понял, что так будет всегда, и поэтому вступил в группу с тремя девочками. Теперь отчеты мы делали вместе или по очереди. Эта наша группа продержалась до конца института.

Вот некоторые картинки из институтской жизни, которые остались в памяти.

Лекция по истории КПСС. В аудиторию вошел новый лектор и представился: «Кандидат философских наук Троц». Может быть, я неточно воспроизвожу фамилию. Лекции были ужасные, малограмотные. В конце концов мы попросили его убрать, и лектора нам заменили. Один мой сокурсник записывал его благоглупости. В памяти сохранилась только одна: «Пока в России лилась кровь, Ленин сидел в Британской библиотеке и почитывал книжечки».

Один курс читал нам главный инженер «Ленэнерго». Перед Новым годом он должен был принимать у нас зачет. Он был очень занятый человек, поэтому не мог приехать к нам в институт и пригласил нас вечером 31 декабря в «Ленэнерго». Вот мы и сдавали зачет где-то до 22 часов. Ему уже и жена звонила, что пора бы приехать домой.

А один раз у нас должен был быть экзамен 3 января. Преподаватель назначил консультацию на 2 января. И вот мы (студенты) морозным утром собрались у входа в ЛЭТИ (поскольку институт был закрыт), где наш преподаватель провел консультацию.

В конце десятого класса меня посетила мысль, что, поступив в институт, надо бы подробно записывать лекции. А это можно сделать с помощью стенографии. Вот я и взял в библиотеке учебник стенографии и к 1 сентября 1955 года изучил ее. Однако стенографировать лекции я не стал, так как понял, что это бессмысленно. Стенографировать можно было бы исключительно гуманитарные дисциплины, а это был только марксизм-ленинизм. Кроме того, стенографический текст надо сразу расшифровать, то есть делать двойную работу. Естественно, я от этого отказался.

Студенческие годы подробно описывать я не буду. Время было хорошее, переходное. Именно тогда был опубликован доклад Хрущёва на ХХ съезде КПСС. Помню, у нас была очень хорошая (что бывало редко) преподавательница по марксизму-ленинизму по фамилии Киль (Килька, как мы ее звали). Она почти со слезами на глазах говорила нам на лекции, что всю жизнь свято верила в то, что преподавала, а теперь произошел перелом.

Для меня политические науки всегда были самыми сложными. В математике, физике я видел логику. Там надо было понять алгоритм, а подробности можно было логически вывести. В гуманитарных науках нужно было информацию просто зазубривать. Когда я шел летом на экзамен по марксизму-ленинизму, мне пришлось пережидать, когда проедет кортеж с Хрущёвым и Тито (первый визит Тито в СССР после смерти Сталина). Кировский проспект был заполнен народом (не согнанным с работы, как при Брежневе). Хрущёв и Тито очень медленно ехали в открытой машине, приветствуя публику. Придя на экзамен, я стал рассказывать Киль об этой встрече. Она как-то формально отнеслась к моему ответу на вопросы билета – мы просто беседовали о советско-югославских отношениях, и я получил «заслуженную» пятерку.

А вот на зимней сессии мне не повезло. Преподаватель был другой. Было обидно, что я прочитал кучу работ Ленина. Правда, в голове ничего от этого чтения не осталось, поэтому я не смог ответить на какие-то вопросы по этим работам – и получил двойку. Это была единственная двойка за все годы обучения в институте. С горя я со студентами из группы пошел в кино смотреть новый фильм «Карнавальная ночь». После каникул я успешно пересдал этот экзамен на тройку. Помню, что рассказывал про «доктрину Даллеса». В чём она заключалась, я уже не помню.

Чего только не было в студенческие годы: и сельскохозяйственные работы, и стройки, и интересные встречи, и капустники.

В ЛЭТИ была очень хорошая военная кафедра. Бóльшая часть преподавателей были интеллигентные военные моряки, хорошо относившиеся к студентам. Помню, на экзаменах некоторые преподаватели просматривали зачетки студентов, и если студент не очень хорошо отвечал и тройка по СИП (специальная военная подготовка) могла лишить его стипендии, то преподаватель задавал наводящие вопросы и вытягивал студента на четверку.

Строевая подготовка была только один семестр на первом курсе. Помню, один раз меня поставили перед строем и заставили маршировать, чтобы показать, как не надо ходить.

Особые отношения у меня были и с физкультурой. Каким-то образом я попал в ослабленную группу. Кроме действительно не совсем здоровых, там занимались и абсолютно не физкультурные люди, вроде меня. Помню, как-то нас попросили разработать упражнения утренней гимнастики. Я гимнастику никогда не делал, поэтому взял программу радио, в которой приводились примеры гимнастики, передаваемой по радио, выбрал упражнения, которые мог выполнить, и показал такую гимнастику преподавательнице. Она схватилась за голову и сказала, что это упражнения для глубоких пенсионеров.

После четвертого курса нас направили на «инженерную» практику на Невский завод им. В. И. Ленина.

Сперва я попал в цех – мыть в бензине грязные двигатели. Моим напарником был очень симпатичный, высокий, напоминавший чем-то Шаляпина молодой человек немного старше меня. Он был очень приятен в общении. Но образ жизни его был ужасный. После выходных он делился со мной о проведенных днях. Это был рассказ о попойках, о том, как они напивались до бесчувствия, и он не помнил, где они были и что делали. Это были единственные его интересы.

Потом я попал на более интеллектуальную работу – проводить электричество в маленьком домике на берегу Невы. Моим напарником был мой ровесник Виктор, мать которого заведовала нашей практикой. Виктор говорил мне, что пишет стихи, что их одобрил Н. Асеев и что скоро его стихи будут опубликованы. Фамилия Виктора была Соснора, он впоследствии стал известным андеграундным поэтом.

Виктор Александрович Соснора родился 28 апреля 1936 года в Алупке в семье гастролировавших в Крыму ленинградских цирковых артистов. Во время Великой Отечественной войны в 1941—1942 годах находился в Ленинграде, потом был вывезен «Дорогой жизни» из города, оказался в оккупации на Украине.

«Он пережил в шестилетнем возрасте блокадную зиму Ленинграда 1941/42 годов, он был вывезен из Ленинграда по Дороге жизни под пулеметным обстрелом с самолетов. Он очутился на Кубани и был со спасшей его бабкой захвачен немцами. В семилетнем возрасте он трижды побывал в гестапо, а затем жил в партизанском отряде, которым командовал его дядя. Этот отряд и его командир были расстреляны фашистами на глазах у мальчика. Он спасся только потому, что за четверть часа до расстрела сам был ранен в голову осколком мины. Он видел расстрел отряда сквозь застилавшую ему лицо кровь».

Чудом спасшегося мальчика нашел отец, ставший к тому времени командиром корпуса Войска Польского. В роли «сына полка» Виктор дошел до Франкфурта на Одере. В интервью, данном весной 2006 года, Соснора рассказывает, как в это время – в восемь-девять лет – он научился метко стрелять, как был определен в снайперы и с удовольствием стрелял в немцев, которые во время отдыха, сняв каски, неосторожно высовывали головы из окопов.

Закончил школу во Львове. Вернувшись в Ленинград, учился на философском факультете ЛГУ им. А.А.Жданова, откуда ушел за год до диплома. В 1955—1958 годах служил в армии, в районе Новой Земли, на испытаниях, связанных с «атомными экспериментами», где получил облучение. В 1958—1963 годах работал слесарем-электромонтажником на Невском машиностроительном заводе и заочно учился на филологическом факультете ЛГУ.

Первую книгу опубликовал в 1962 году («Январский ливень»). Одновременно с подцензурными публикациями в советских официальных издательствах тексты Сосноры расходились в самиздате и публиковались в «тамиздате». Был единственным представителем «официальных шестидесятников» в Ленинграде и много ездил за границу. Читал лекции в Париже и США. Дружил с Лилей Брик, Николаем Асеевым. В авторской редакции стихотворные книги Сосноры опубликованы в 1989 году.

На протяжении многих лет руководил в Ленинграде литературным объединением. Читал курсы лекций в Новом Парижском университете (Венсенн), преподавал во Вроцлаве.

В последние годы по состоянию здоровья почти не участвует в литературных мероприятиях. Живет в Санкт-Петербурге.

Член Союза писателей Санкт-Петербурга.

(Из Википедии)

Студенческие годы были очень наполненными: я уходил в институт с утра и приходил домой поздно вечером. Была оттепель, жизнь бурлила. Заново были открыты импрессионисты: Илья Эренбург организовал в России первую выставку Пикассо, труппа «Эвримен-оперы» из США привезла оперу Гершвина «Порги и Бесс», с гастролями приехал Ив Монтан и прочее. В ЛЭТИ проводилось много лекций с участием крупных ученых, музыковедов, актеров. Нам было всё интересно.

Помню, как ректор ЛЭТИ Н. П. Богородицкий съездил в США и в актовом зале рассказывал о своих впечатлениях. Зал и фойе были забиты полностью. Мы ведь о США, кроме отрицательной информации, не знали ничего. Мы, конечно, не верили резко отрицательным очеркам М. Горького «Город желтого дьявола» или лживой книжке финского писателя Марти Ларни «Четвертый позвонок». Поэтому непредвзятое впечатление человека, только что вернувшегося из США, было очень интересно. Студенты и преподаватели не поместились в большом актовом зале и слушали его рассказ, транслируемый по радио в фойе.

Денег у нас практически не было, но мы как-то обходились. В институте на переменах мы покупали горячие пирожки с повидлом. Как это было вкусно! Если после занятий шли в кино или гулять, то покупали хлеб и колбасу. Зимой заходили в первую попавшуюся парадную (тогда домофонов не было) и у теплой батареи уплетали это лакомство. Помню, как-то поздно зимней ночью я возвращался от знакомой, жившей у Пяти углов, к себе домой – на Чёрную речку. У меня было с собой 2 рубля. Я сел в такси и внимательно следил за счетчиком. И вот посередине Ушаковского моста на табло высветилось: «2 руб.». Я сказал шоферу: «Всё, приехали» – и вышел из машины. До дома было уже недалеко.

Вначале мои бывшие одноклассники приходили ко мне домой в прачечную на Чкаловском проспекте и общались с моей мамой. Потом связи как-то прервались. Остался только Слава Азовцев, который хотел стать певцом и поступил сперва в школу при Консерватории, а затем и в саму Консерваторию.

У Азовцевых была хорошая дружная семья. Жили они в коммунальной квартире на Ждановской набережной, в ведомственном доме. Очень часто у них собирались небольшие компании на различные праздники. Помню, у его родителей был обычай 31 декабря ходить в Мариинский театр на оперу, а потом молодежь вместе с ними отмечала Новый год. В большом коридоре коммунальной квартиры устраивались танцы. Часто бывали у них будущий известный композитор Владислав Успенский, музыковед и режиссер Ирина Тайманова и многие другие.

Помню, он пригласил меня на встречу Нового года (кажется, 1956-го) в Консерваторию. Там был дебют ансамбля иностранных студентов «Дружба» под руководством Александра Броневицкого с пухленькой девушкой, которую звали Эдита Пьеха.

Отец Азовцева преподавал военные науки в Академии им. Можайского и в то время писал докторскую диссертацию на тему войны и Ленина. Он проштудировал все тома полного собрания сочинений Ленина и выписал всё, что Ленин писал о войне. Слава Азовцев всегда любил общественную деятельность – в Консерватории стал, кажется, секретарем комсомольской организации. Он был первым из моих знакомых, кто ездил в зарубежные капиталистические страны – Норвегию, ФРГ и др.

Слава обладал очень выигрышной внешностью: высокий, красивый с приятным баритоном – герой-любовник в театре! По окончании Консерватории у него был выбор: либо остаться в Ленинграде на маленьких ролях, либо поехать в Сыктывкарский музыкальный театр солистом. Он выбрал второе.

Слава пел центральные партии в операх и опереттах. В Сыктывкаре он был очень популярен, и вскоре ему присвоили звание заслуженного артиста Коми ССР. Там он женился во второй раз – на местной певице. Во время гастролей Сыктывкарского театра в Ленинграде я посмотрел у них оперетту Легара «Марица». Славе было тесно в рамках этого провинциального театра, и он перебрался в Москву, став солистом ансамбля песни и пляски им. Александрова. Я был на его нескольких концертах. Вначале он был солистом – в одной напыщенной песне он делал шаг вперед и провозглашал: «Ленин. Партия. Комсомол». Больше он не солировал. Когда по ТВ показывали этот ансамбль, я всегда смотрел, есть ли он там. Несколько раз я был у него дома в Москве.

Незадолго до окончания Консерватории он женился на Людмиле Федотовой, но через несколько лет жена от него ушла. Помню, как он пришел ко мне и рыдал от горя.

Всё в жизни бывает. После своего дипломного спектакля «Порги и Бесс», в котором Люся Федотова исполняла партию Бесс, она осталась в Ленинграде и стала ведущей солисткой Театра музыкальной комедии, народной артисткой СССР. Люся обладала хорошим голосом, выигрышной внешностью и хорошим вкусом. Она сама проектировала свои сценические костюмы, пользовалась большим успехом у любителей оперетты. В начале ее карьеры я посмотрел несколько спектаклей с ее участием. Она имела большой успех, но так как я не люблю оперетту, то больше на спектакли туда не ходил и слушал Люсю по радио или ТВ.