Текст книги "Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга X"

30 января 1996 года Большое жюри округа Ватога заслушало обвинительный материал, собранный в ходе расследования похищения и убийства Виктора Гунарсона. Данные представлялись окружным прокурором Томасом Рашером и его помощником Джеральдом Уилсоном. Оба руководили расследованием этого преступления с самого начала и хорошо ориентировались в весьма обширном доказательном материале.

Ламонт Андервуд свою вину не признал. Чтобы не повторяться, сразу отметим, что вину в инкриминируемых преступлениях он вообще не признал никогда. Большое жюри постановило, что собранного органами следствия материала достаточно для передачи дела в уголовный суд с участием присяжных заседателей.

При этом движение дела по факту убийства Кэтрин Миллер было поставлено на паузу. В случае оправдания Андервуда по обвинению в убийстве Виктора Гунарсона предполагалось арестовать его вторично, теперь уже официально обвинив в убийстве Кэтрин Миллер. Тактика циничная, но оптимальная!

Суд над Андервудом открылся 27 июня 1997 года. Подсудимый обвинялся по 5 пунктам: 1) похищение 1-й степени; 2) убийство 1-й степени; 3) планирование и подготовка преступного деяния; 4) планирование убийства; 5) убийство с особой жестокостью. Председательствовал на процессе судья Форрест Феррел (Forrest A. Ferrell), юрист с 34-летним стажем, очень опытный и осторожный специалист в своём деле. Феррел имел наименьшее число отменённых приговоров среди всех судей, работавших на территории Северной Каролины. Главным обвинителем являлся всё тот же Томас Рашер, главным защитником стал адвокат Честер Уиттл (Chester Whittle).

Суд оказался довольно любопытен в том смысле, что там происходило много неожиданного. Так, например, судья не разрешил обвинению допрашивать женщин, страдавших от преследований и насилия Андервуда в 1970-1980-х годах, хотя по меньшей мере 4 женщины заявили о своей готовности явиться в суд и дать показания.

При этом Форрест Феррел разрешил упоминать и обсуждать убийство Кэтрин Миллер, хотя с формальной точки зрения именно это могло показаться не имеющим отношения к рассматриваемому делу. Благодаря этому решению свидетельское место смогла занять Кей Веден, а уж эта женщина смогла рассказать об Андервуде немало!

Одна из самых серьёзных загадок [без преувеличения!] этого процесса связана с тем, что защита подсудимого ничего не сказала о большом массиве данных, способных поставить под сомнение официальную версию. Да-да, адвокаты Уиттл и Каплан ни единым словом не обмолвились о супругах Шелтон, о признаниях Брендона Шелтона своему другу Смиту, о том, что Шеннон Теддерс не опознала в Андервуде человека, уходившего от места убийства в районе «Дип Гэп», о существовании такого свидетеля как Терри Осборн, который предположительно видел убийцу Кэтрин Миллер, и это был не Андервуд. Причём в начале процесса адвокаты важно заявили, что представят присяжным свидетелей, опровергающих официальную версию и… на этом всё! Более к этому вопросу они не возвращались.

Это выглядело до такой степени странно, что даже сторона обвинения встревожилась! О существовании упомянутых выше свидетелей присяжным рассказал главный обвинитель в своей заключительной речи. Это кажется невероятным, второго такого примера даже и не припомнишь навскидку… Но Рашер особо подчеркнул, что не находит объяснения молчанию защиты, и поэтому считает необходимым с целью объективного информирования суда рассказать о существовании данных, работающих против версии обвинения.

Ламонт Андервуд направляется в здание окружного суда (июль 1997 года).

Впрочем, упомянутая выше странность была не единственной. Непонятный сбой у защиты произошёл в середине дня 18 июля 1997 года. Предполагалось, что суду будет представлена заключительная речь главного защитника, но адвокаты неожиданно попросили о встрече с судьёй без свидетелей. Их переговоры продолжались 4 минуты – с 11:22 до 11:26 – после чего присяжный поверенный Каплан заявил, что сторона защиты просит перенести заседание. По-видимому, предполагалось, что Ламонт Андервуд прервёт своё молчание и пожелает выступить перед судом [у подсудимого есть право так поступить в любой момент до ухода жюри в совещательную комнату]. Именно с расчётом на его выступление главный защитник и подготовил своё выступление, однако… Андервуд решил молчать до конца, и потому защита оказалась не готова подводить итог процесса. Главному защитнику пришлось переделывать заключительную речь, с которой он и обратился к присяжным несколькими днями позже – в понедельник 21 июля.

25 июля 1997 года жюри присяжных вынесло вердикт, согласно которому Ламонт Клекстон Андервуд признавался виновным по всем пунктам обвинения и не заслуживал снисхождения. Судья Феррел приговорил подсудимого к пожизненному сроку заключения плюс 40 лет – по 10 лет за каждый дополнительный пункт помимо убийства 1-й степени. Судья особо подчеркнул, что срок заключения должен отсчитываться «последовательно», а не «одновременно», тем самым исключив возможность условно-досрочного освобождения Андервуда через 20 лет после вступления приговора в силу [согласно американской правоприменительной практике заключённый, отбывающий пожизненное заключение, может просить об условно-досрочном освобождении после пребывания в заключении 20 и более лет].

Ламонт Андервуд бился за собственное освобождение аки лев. Он прошёл все ступени апелляционной лестницы, затеял отдельный судебный процесс против адвокатов и даже пытался вести расследование в Европе, намереваясь доказать, будто Гунарсона убили некие шведские киллеры за его причастность к убийству Улофа Пальме.

Ламонт Андервуд во время пребывания в тюрьме (снимки разных лет).

Скончался Андервуд в тюрьме в городе Рэйли (Raleigh), штат Северная Каролина, 23 декабря 2018 года в возрасте 67 лет. Смерть была обусловлена некриминальными причинами, тело предано земле на тюремном кладбище.

История похищения и убийства Виктора Гунарсона, несмотря на давность лет, не забыта, про неё периодически пишут в газетах, снимают телевизионные репортажи и тому подобное. Сюжет следует признать нетривиальным и вовсе не настолько однозначным, как это следует из официальной версии событий.

Например, при непредвзятой оценке этого дела не вызывает сомнения фальсификация Джоном Бендаром важнейшей улики – волос из головы Виктора Гунарсона в количестве 17 штук, якобы найденных на коврике из багажника автомашины подсудимого. Можно привести много доводов в доказательство того, что при обыске 1 февраля этих волос там не было, но автор ограничится только двумя.

– Во-первых, в декабре 1993 года и январе 1994 года автомобили Андервуда обыскивались 5 (!) раз. Обыск, проведённый 1 февраля 1994 года, являлся 6-м по счёту! Во время каждого из обысков криминалисты брали образцы ворса обивки и собирали с неё волосы, волокна и пыль клейкой лентой. После пяти таких обысков на коврике в багажнике никак не могли оставаться незамеченными 17 чёрных волос длиной 8—10 см.

– Во-вторых, известны показания Кеннета Миллера (Kenneth Miller), занимавшегося чисткой салонов обеих автомашин Андервуда в декабре 1993 года. По его словам, для чистки он воспользовался методом бесщёточной экстракции с использованием холодной воды, при котором вода сначала распыляется на ковровое покрытие, а затем удаляется пылесосом. Такая технология удаляет с коврового покрытия все волосы и волокна. За работой Миллера следил владелец автомашин, буквально стоявший рядом и не сводивший с него глаз, так что небрежность мойщика можно исключить.

Напомним, что во время судебно-медицинского вскрытия с головы трупа Гунарсона были взяты и сохранены в качестве эталонного образца порядка 200 волос, так что криминалист Джон Бендар не испытывал особых проблем с тем, чтобы раздобыть настоящие волосы убитого. Решился ли он сам на фальсификацию экспертизы, или ему аккуратно посоветовало это сделать руководство, мы, скорее всего, никогда не узнаем, но, повторюсь, сказка про волосы жертвы, якобы найденные на коврике спустя более 20 месяцев со времени изъятия, шита белыми нитками. Сама по себе экспертиза, растянувшаяся на такой срок, выглядит анекдотично – закон отводит на такие исследования 2 месяца. А если это повторная (ревизионная) экспертиза, то она должна проводиться другим учреждением и сопровождаться соответствующим юридическим обоснованием.

Означает ли это, что Ламонт Андервуд невиновен? Скорее всего, нет. Этот человек действительно демонстрировал в своём поведении сильные отклонения от нормы и, несомненно, был опасен. Те его выходки, что описаны в этом очерке, представляют собой лишь небольшую часть зафиксированного следствием антисоциального поведения этого человека. В повседневной жизни Ламонт демонстрировал аномальное превалирование лимбической системы над корой головного мозга, что придавало его поведенческим реакциям странную для взрослого мужчины инфантильность. При общении с женщинами он часто хныкал, плакал, пытался вызвать симпатию через жалость – так ведут себя маленькие дети – а когда такая стратегия давала сбой, переходил к истерикам – воплям, запугиваниям, отвратительной брани и тому подобному. Когда же и это не действовало на партнёра, Ламонт пускал в ход грубую силу, причём его вообще не останавливали доводы рассудка, которыми руководствуется зрелый мужчина, а именно – допустимость применения силы, её соразмерность и прочие.

Ламонт Андервуд не являлся душевнобольным, но у него, безусловно, существовали серьёзные проблемы, связанные с адекватностью мышления и поведения. Он является классическим примером социопата, то есть такого психопата, который умело использует несовершенство социальных механизмов регулирования межличностных отношений и обращает такое несовершенство к своей выгоде. Таких людей ни в коем случае нельзя допускать во властные структуры и давать им полномочия влиять на судьбы других людей. То, что Андервуд попал в правоохранительные органы и умудрился прослужить там более 17 лет, является зримой демонстрацией несовершенства механизмов отбора и подготовки личного состава, существовавшего в США в то время.

Безусловно, первейшая задача кадровой службы любого полицейского ведомства в мире заключается в недопуске в штатный состав лиц, демонстрирующих отклоняющееся от нормы поведение. Если система отбора кандидатов даёт сбой, то цена допущенной ошибки может оказаться очень велика.

Человек с большими властными полномочиями и оружием, вручённым ему от имени Закона, способен причинить много зла. Остановить такого человека очень непросто, но очень нужно. Что и демонстрирует печальная история Ламонта Клекстона Андервуда.

Давай поиграем в убийство!

Стивен Крокетт, 19-летний молодой человек, к моменту своего исчезновения в октябре 1982 г. жил самостоятельно чуть менее десяти месяцев. Поначалу он вместе с товарищем арендовал вполне приличную квартиру в доме №4501 по Норт-Мэлден (N.Malden str.) стрит в Чикаго, затем товарищ отделился, и Стивен стал жить один. Работал молодой человек в автосервисе, управлял эвакуатором, увозил с улиц сломавшиеся или повреждённые автомашины, зарабатывал достаточно, чтобы хватало на все холостяцкие запросы.

В понедельник 18 октября Стивен не вышел на работу. О неявке не предупредил, не позвонил… Искать его стали на следующий день, когда выяснилось, что родственники не в курсе, где он и что с ним. Департамент полиции Чикаго, хотя и принял заявление об исчезновении молодого человека, не спешил развивать бурную деятельность. Ведь ясно же, что у молодого человека может быть масса причин, по которым он не является на работу и не звонит родителям – от похмелья до весёлого загула с новой знакомой… Впрочем, полицейские наведались всё же по месту жительства Крокетта, поговорили с управляющим домом, с соседями, установили, что пропавшего вроде бы видели вечером 16 или 17 октября (то есть в субботу или воскресенье), и с ним всё было в порядке.

Район Шеридан-парк (Sheridan park), где находился дом, был тихим, малоэтажным, можно даже сказать интимным, через квартал от дома располагалось старое кладбище, улица была тихой, никакого уличного криминала в последние месяцы там не фиксировалось. Хотя Чикаго самими американцами считался в 1980-х гг. гангстерским городом, центральная его часть, как раз та, где находился Шеридан-парк, являлась местом достаточно безопасным. За предшествующие полгода там было зарегистрировано всего 6 убийств, причём все они были раскрыты без особых затруднений – прямо скажем, статистика отнюдь не пугающая.

Трудно сказать, как бы полиция Чикаго искала Стивена Крокетта далее – вполне возможно, что никак вообще – но неожиданно для всех молодого человека отыскали при обстоятельствах в высшей степени трагических. 23 октября, в субботу, труп Стивена Крокетта был замечен трактористом, проезжавшим по просёлочной дороге в округе Канкаки (Kankakee), в местности малолюдной и малопосещаемой посторонними. Труп был скрыт кустами и почти незаметен от дороги, тракторист обратил на него внимание лишь в силу тихоходности своего транспортного средства. По его собственному признанию, если бы он двигался быстрее, то ничего бы и не увидел…

Стивен Крокетт не был пай-мальчиком и доставлял родителям при жизни немало проблем: устраивал поджоги, убегал из дома, дрался с учителями; его ловили при попытке угона автомашины, курении марихуаны и прочих неприятных инцидентах, чреватых уголовным преследованием. Но жизнь распорядилась так, что главную проблему Стивен создал отнюдь не своей жизнью, а фактом своей смерти – она повлекла за собой ряд событий, обессмертивших его имя. Хотя такого бессмертия, честно говоря, не пожелаешь и врагу…

Место обнаружения тела оставляло тяжёлый осадок. Строго говоря, все места насильственных преступлений производят неприятное впечатление, но в данном случае оно особо усиливалось тем, что убийца явно постарался унизить жертву и придал трупу оскорбительную позу. Брюки и трусы убитого молодого человека были спущены к лодыжкам, а окровавленное тело уложено на кочку таким образом, чтобы обнажённые ягодицы выпячивались наверх. Положение тела не могло быть случайным, преступник нарочито разместил его именно таким образом. Гомосексуальный подтекст казался довольно очевидным.

На место обнаружения тела выехали Уилльям Скроггинс (William Scroggins), шериф округа Канкаки, и коронер Джеймс Оррисон (James Orrison). В Канкаки в 1982 г. был свой коронер, и округ располагал финансовыми ресурсами для проведения судебно-медицинских экспертиз. Смеяться не надо, это уточнение совсем не случайно. Дело в том, что начало 1980-х гг. явилось для США временем наибольшего экономического спада со времён Второй Мировой войны. Сейчас эти детали как-то позабылись (а может, и вообще неизвестны молодёжи), но тогда экономика Соединённых Штатов «съёживалась» каждый год на 1,5—2,5%, а инфляция, например, в 1981 г. составила 9,4%. Число полностью безработных в США в отдельные годы того десятилетия стабильно превышало 10%. С приходом в 1980 г. к власти Рональда Рейгана Соединённые Штаты жили в условиях жёсткого ограничения государственных расходов, в том числе и на правоохранительную деятельность. Многие вакансии в этой сфере оставались незаняты ввиду отсутствия финансирования. Так вот, округ Канкаки тоже испытывал проблемы с финансированием службы коронера, но Джеймс Оррисон являлся довольно состоятельным человеком, владел собственным похоронным бизнесом и согласился работать за уменьшенное вдвое вознаграждение.

Таким образом, повторим, что в Канкаки, в отличие от некоторых других округов штата Иллинойс, свой коронер имелся. Деталь эта немаловажна, и в своём месте станет понятно почему.

Из осмотра местности стало ясно, что район обнаружения трупа не являлся местом убийства. Тело было привезено на автомашине, после чего преступник волоком за руки дотащил его до кустов. Там преступник потратил некоторое время на придание трупу непристойной позы – это, кстати, выглядело в какой-то степени противоречиво, поскольку убийца, с одной стороны, старался труп скрыть, а с другой – явно рассчитывал на то, чтобы его увидели именно в таком виде.

Имя и фамилию убитого молодого человека выяснили быстро, собственно, это произошло прямо на месте обнаружения трупа. В кармане куртки лежал бумажник, а в нём идентификационная карточка Стивена Крокетта. Там же находились кое-какие магазинные чеки, так что быстро стало ясно, что погибший жил в Чикаго. Денег в бумажнике не оказалось, по-видимому, убийца забрал их. Это означало, что бумажник он нашёл, осмотрел, взял то, что хотел, но документы оставил и поступил так потому, что не намеревался всерьёз путать следствие и скрывать личность жертвы. Из этого вывода можно было сделать другой, куда более важный: убийцу с жертвой ничего не связывало, и потому первый не опасался, что идентификация второго поможет раскрытию преступления…

Уилльям Скроггинс был шерифом небольшого округа Канкаки в Иллинойсе с 1978 г. Сам того не подозревая, в октябре 1982 г. он начал расследование, вышедшее далеко за рамки не только родного округа, но и штата.

Место обнаружения тела находилось неподалёку от границы штата, примерно в 400 м начиналась территория соседней Индианы. Подобная деталь также наводила на определённые размышления: то ли злоумышленник намеревался отвезти труп к соседям, то есть подбросить его в зону чужой юрисдикции (но немного просчитался в темноте!), то ли… то ли это обычное совпадение, которое на самом деле не несёт никакого подтекста.

Тело находилось в положении лёжа на груди с вытянутыми вперёд руками (следствие волочения). Брюки и трусы, как было сказано, спущены к лодыжкам, куртка, рубашка и футболка – подняты в область подмышек. Погибший получил большое количество ударов ножом в голову, спину, ягодицы, бёдра. После тщательного осмотра трупа в условиях судебно-медицинской лаборатории коронер пришёл к выводу, что молодого мужчину ударили ножом не менее 34 раз. Четыре удара достигли сердца, дважды нож убийцы попал по левому уху, почти полностью отрезав ушную раковину. Большинство ран были прижизненны, причиной смерти явилась острая кровопотеря. Преступник использовал большой специальный нож, скорее всего, охотничий с длиной лезвия не менее 30 см и обоюдоострой заточкой (или двухсторонней, если говорить просторечно).

По мнению коронера Оррисона, имело место прижизненное анальное травмирование погибшего, однако, забегая немного вперёд, отметим, что в ходе судебно-медицинского вскрытия тела следов спермы насильника обнаружить не удалось. Это наводило на мысль об использовании им презерватива.

В подобном предположении не было ничего фантастичного или выходящего за рамки здравого смысла. Первая в США публикация, посвящённая СПИДу, появилась более чем за год до описываемых событий – 5 июня 1981 г. – причём уже в ней распространение болезни напрямую связывалось с гомосексуальной средой. Долгое время, кстати, СПИД называли «иммунодефицитом гомосексуалистов», и лучшей защитой от него были объявлены презервативы. Поэтому не было ничего удивительного в том, что таинственный гомосексуальный преступник в октябре 1982 г. решил подстраховаться и воспользовался презервативом.

Осмотр запястий убитого, имевших весьма специфические осаднения кожи и кровоподтёки, навёл Джеймса Оррисона на мысль о сковывании рук жертвы наручниками. При их затягивании кожа сдавливается стальными манжетами, оставляющими хорошо узнаваемый след, так что коронер не сомневался в точности своей догадки. Однако сами наручники отсутствовали, стало быть, убийца их снял и унёс с собою. По состоянию тела коронер заключил, что смерть Стивена Крокетта имела место за несколько дней до обнаружения трупа, возможно, за неделю. Это означало, что молодой человек не удерживался в плену сколько-нибудь долгое время, а был убит примерно в тот же день, когда его видели в последний раз (как вариант – на следующий день).

Убийство Стивена Крокетта выглядело довольно странным. Расстояние от места жительства до места обнаружения трупа составляло 60 км, у убитого в этой местности не было ни друзей, ни знакомых, и ничто не связывало его с этим районом, а значит, он не мог приехать сюда самостоятельно. Что же получалось? Его похитили из сравнительно безопасной части Чикаго, вывезли в глушь, заковав в наручники, подвергли сексуальному насилию, а потом изуверски зарезали… Всё это сильно смахивало на спланированную расправу. При этом сексуальное насилие могло преследовать цель унижения жертвы, а вовсе не удовлетворения полового чувства… Так могли поступить профессиональные преступники, какая-нибудь мафия, но, как показала проверка в Чикаго, 19-летний молодой человек не был замечен в контактах с оргпреступностью.

В общем, убийство казалось «висяком» без каких-либо надежд на скорое раскрытие. И так казалось довольно долго – минул ноябрь, затем почти закончился декабрь, но в Рождество 1982 г. закрутился калейдоскоп событий, позволивший взглянуть на произошедшее со Стивеном Крокеттом под неожиданным углом.

Началось всё с того, что в соседнем штате Индиана в поле возле небольшой местной дороги, известной под названием Белшоу-роад (Belshaw road),в районе небольшого города Лоувелл (Lowell) был найден труп молодого мужчины. Человек явно был убит – на это красноречиво указывали 16 ножевых ранений, нанесённые преимущественно в спину, левый бок и ягодицы. Штаны и трусы убитого были спущены к лодыжкам. Тело явно находилось на месте обнаружения долгое время – оно было частично заметено снегом, а вот под трупом снега не оказалось. Поскольку снег на территории округа Лэйк лёг в том году в последнюю неделю ноября, получалось, что убитый находится в Белшоу по меньшей мере месяц. Хотя одежда молодого мужчины была в беспорядке, тем не менее куртка, вязаная шапочка и ботинки остались при нём. А вот документов и денег в карманах одежды не оказалось.

Однако личность убитого установили довольно быстро, буквально в первые же сутки с момента обнаружения тела. Дело заключалось в том, что человек этот пропал почти двумя месяцами ранее, и правоохранительные органы уже распространили описание его внешности и одежды. Убитый оказался 25-летним Джоном Джонсоном, жителем южного пригорода Чикаго, пропавшим без вести 30 октября. Погибший вёл предосудительный образ жизни и демонстрировал, как мы сказали бы сейчас, высокую виктимность – его задерживали за хранение наркотиков, он долгое время нигде не работал, являлся гомосексуалистом и, по-видимому, оказывал интимные услуги за деньги. Расстояние от места проживания Джонсона до места обнаружения его трупа составило 55 км. Автомобиля у Джонсона не было, и преодолеть это расстояние самостоятельно он вряд ли мог, да и цель такую перед собой тоже вряд ли мог поставить. В Индиане ему нечего было делать, всё его общение было сосредоточено в Чикаго.

Не будет ошибкой сказать, что Джон Джонсон был человеком не очень хорошим, и случившееся с ним в каком-то смысле закономерно. При том образе жизни, который вёл Джонсон, избежать ножа или пули не очень-то просто. Ну а тех, кому повезло не погибнуть в разборке с себе подобными, поджидали СПИД, гепатит и героиновый передоз.

Служба шерифа округа Лэйк поставила в известность полицию штата Индиана, связалась с коллегами из полиции Чикаго, и колёсики следственной машины только-только закрутились, как последовали новые неожиданные события.

28 декабря 1982 г. из своего дома в городке Терре-Хот (Terre Haute) отправился в кинотеатр 23-летний Стивен Эйген (Steven Agan). Время его ухода из дома было хорошо известно, поскольку молодой человек ввиду развода с женою последние месяцы проживал вместе с родителями, и последние имели возможность попрощаться с ним. Произошло это сразу после полудня, примерно в 12:10. Стивен планировал с друзьями сходить в кино, а потом скоротать вечерок в баре… Вполне себе невинное занятие для вторника, почему бы нет? Однако с друзьями Стивен не встретился, и более того, в 16:30 его труп оказался найден в лесистой области к северо-западу от городка Ньюпорт, административного центра округа Вермиллион (Vermillion сounty), штат Индиана (тут нелишне подчеркнуть, что одноимённый округ существует на территории соседнего Иллинойса и расположен он совсем неподалёку). Расстояние от места проживания Эйгена до места обнаружения его тела составляло около 50 км.

Тело Стивена оказалось найдено благодаря удачному стечению обстоятельств, в принципе, молодого человека могли бы искать без всякого успеха очень долго. Мастер по ремонту отопительного оборудования ехал по шоссе №63 с одной заявки на другую и по пути ощутил потребность сходить по малой нужде. Чтобы не вызывать нареканий дорожной полиции, съехал на просёлок, увидел следы шин, немного проехал по ним, остановился там, где недавно останавливалась другая автомашина и… отойдя от дороги на десяток метров к заброшенному зданию старой мельницы, сделал пугающее открытие. Рабочий испугался не потому даже, что увидел труп, а потому, что понял по свежим следам – он разминулся с убийцей совсем ненадолго. И если тот пожелает вдруг вернуться, то трупов может стать два. Так и не справив нужды, рабочий метнулся к машине, затем – к ближайшему телефону и успокоился только тогда, когда появился первый патруль службы шерифа.

Однако, в округе Вермиллион ввиду отсутствия финансирования не было коронера, и коронерская служба пребывала в состоянии вынужденных каникул. Никто не выезжал на криминальные заявки, и некому было проводить судебно-медицинские исследования и экспертизы. Местному шерифу пришлось связаться с полицией штата, дабы те помогли привлечь коронера из другого округа. Проблема заключалась в том, что в близлежащих округах – Клей, Патнем, Фонтейн – ситуация была схожей: коронеров либо не было, либо они находились на выезде и не могли отправиться в Вермиллион. В конце концов, вроде бы удалось отыскать в округе Монро (Monroe) коронера, который согласился взять для исследования труп из чужой юрисдикции.

Коронер Джон Плесс (John Pless) направил автомашину с санитарами и помощником в Вермиллион, и пока те находились в дороге, произошло новое чрезвычайное происшествие… ну, прямо совсем как в детективном романе или дешёвом триллере! В округе Патнем (Putnam) через который проезжали люди коронера, охотники на оленей обнаружили возле скоростной трассы I-70 новый явно криминальный труп. В Патнеме тоже не было коронера (как и в Вермиллионе), поэтому тамошний шериф «тормознул» машину соседей и попросил забрать к себе и этот труп. Дескать, вы и так «подписались» под дополнительную работу, так возьмите ещё и нашу! В точности по пословице «кто везёт, того и погоняют». Ситуация получилась с одной стороны скандальная, а с другой – анекдотичная… В общем, Джон Плесс после некоторых пререканий согласился, чтобы ему привезли для исследования два трупа. Вот уж воистину, вписался мужик в блуду!

Обо всех этих деталях упоминается неслучайно – дело в том, что Джон Плесс, хотя и попал в эту историю случайно, оказался её настоящим героем. И читатель сейчас поймёт почему…

Работники службы коронера выносят тело Стиви Эйгена к машине.

В результате осмотра тела Стивена Эйгена, проведённого в морге больницы «Bloomington hospital» вечером 28 декабря 1982 г., коронер установил, что тот был убит несколькими сильными ударами большого ножа, лезвие которого имело двухстороннюю заточку. Два удара были нанесены молодому человеку в область шеи, в результате чего горло оказалось раскрыто наподобие розового бутона; края раны расходились более чем на 7 см. Четыре протяжённых пореза, каждый из которых был не менее 20 см, оказались обнаружены на животе и в подвздошине слева, удары проникали на большую глубину, в результате чего был повреждён толстый кишечник, часть внутренностей выпадала из ран. В области грудной клетки имелись пять ран, проникавших на глубину 3—4 см, результатом их явилось повреждение обоих лёгких и двухсторонний гемопневмоторакс. В общем, Стивен Эйген был умерщвлён с крайней жестокостью, явно избыточной. По большому счёту, каждая из описанных ран являлась смертельной, без оказания медицинской помощи человек умер бы от каждой из них в течение сравнительно небольшого времени.

Причиной смерти Стиви явилась острая кровопотеря, обусловленный ею коллапс и перебои сердечной деятельности.

По мнению судмедэксперта, убитый подвергался сковыванию наручниками, хотя самих наручников на месте обнаружения трупа найти не удалось. Молодой человек подвергся жестоким анальным манипуляциях, по специфическим следам в перианальной области коронер предположил, что преступник или преступники не только осуществили с убитым половой акт, но и вводили в его ректальное отверстие инородные предметы чрезмерной величины. Следов спермы насильника судебно-медицинское исследование не выявило. Время наступления смерти Стивена Эйгена определялось «менее чем 24 часа до момента осмотра», что, как мы знаем, прекрасно соответствовало информации, уже полученной следствием.

Стиви Эйген был законопослушным молодым человеком, не доставлявшим хлопот окружающим. Был женат, успел стать отцом, правда, к моменту убийства уже расстался с супругой и вернулся на время к родителям.

К тому времени, когда коронер Джон Плесс приступил к исследованию второго трупа, доставленного из округа Патнем, правоохранительные органы ещё не успели установить личность убитого. Они это сделали чуть позже, буквально через день после проведения судебно-медицинского вскрытия.

Неизвестный молодой мужчина белой расы в возрасте около 20 лет был убит посредством нанесения множества уколов и порезов ножом с широким лезвием и обоюдоострой заточкой. Точное число ранений определить было сложно – это обуславливалось тем, что резаные раны при пересечении сильно затрудняли таковой подсчёт ввиду подвижности кожного покрова. По мнению коронера, убитый получил не менее 11 ударов мощным ножом с шириной лезвия около 3,5 см, в результате чего оказались повреждены практически все жизненно важные органы: сердце, оба лёгких, печень, тонкий и толстый кишечник, правая почка.

Погибший, по-видимому, подвергся анальному совокуплению и грубым сексуальным манипуляциям, связанным с введением в прямую кишку инородных предметов. Специфические повреждения промежности практически не оставляли в этом сомнений. Вместе с тем следов спермы преступника обнаружить не удалось, а это означало одно из двух: либо имел место прерванный половой акт, либо преступник пользовался презервативом, который забрал с собою.