Текст книги "#Цифровой_экономики.NET"

Однако я сразу сказал:

– Спасибо, конечно, Олегу на «добром слове», но вполне допускаю, что он переоценивает мои возможности!

– Но, тем не менее, я не отказываюсь от своего намерения заключить с Вами контракт на сотрудничество, Константин! И хочу, опять же, образно и, даже, фигурально выражаясь, чтобы вы помогли мне сделать «сказку былью» – мою личную «страшную сказку» – «светлой радостной былью»!

И, мы, оба, не сговариваясь, вынуждены были прерваться, начав выдерживать продолжительную, жизненно необходимую в обеденное время, паузу, принявшись молча хлебать, курившийся горячим аппетитным паром прозрачный зеленоватый бульон супа «Фо-бо», вобравший в себя все или, почти – все, вкусовые гаммы богатого кулинарного наследия коренных народов, населяющих Аннамские горы.

Однако, с каждой последующей проглоченной ложкой вкусного горячего бульона, по мере естественного насыщения, во мне росло нетерпение побыстрее услышать содержание «страшной сказки», которую намеревался поведать мне сидевший напротив меня человек.

Несколько утолив острое чувство голода, мой «визави» неторопливо и вдумчиво, тщательно и взвешенно подбирая слова, начал, наконец, говорить то, ради чего я и был приглашен на «большую фарфоровую миску» горячего душисто-ароматного говяжьего «Фо-бо». Предварительно, правда, будучи наблюдательным и умным человеком, мой собеседник корректно поинтересовался у меня:

– У вас все нормально, Константин?!

– В каком смысле?!

– Мне показалось, что вы чем-то слегка угнетены или, даже, озабочены, а тут я – со своими проблемами!

– Нет-нет, что вы, Александр Юрьевич! – поспешил я его успокоить. – Не обращайте внимания – я всегда такой! Обычное мое состояние, но оно никак не отражается на моей работоспособности! Я сегодня с утра, просто, был в одном заведении на Девятинском переулке и ушел оттуда, как всегда, словно бы «оплеванный» «с ног до головы»!

– А, что это за «заведение» за такое на Девятинском переулке?! – заинтересованно посмотрел на меня Александр Юрьевич.

– Посольство США, Александр Юрьевич! – я уже пожалел, что затронул самую больную тему своей жизни, упоминать о которой было в высшей степени неактуально во время этого чудесного обеда и, – сопутствующего обеду, важного, интересного и познавательного разговора, не имеющего ни малейшего отношения к американским «проискам» в мой личный адрес. – Забудем о Девятинском переулке и не обращайте внимания на мой «хмурый вид», являющийся, на самом деле, искусной маскировкой для постоянной, конструктивной и предельно сосредоточенной, мыслительной деятельности! Продолжим лучше побыстрее наш разговор, который, слава Богу, не имеет никакого отношения к американцам!

– Я, точно, Константин, даже, и не знаю – с чего начать, но, так как начинать-то с чего-нибудь рано или поздно нужно будет, то, поэтому я начну сразу по «существу» вопроса, ради которого мы, так сказать и «собрались в этом зале».

Дело заключается в том, что я хочу написать книгу об одном «непростом» периоде своей жизни.

Я прекрасно понимаю, что любого человека должна украшать, прежде всего, скромность и оговорюсь сразу, что книгу о себе я хочу написать не по той причине, что страдаю гипертрофированным тщеславием, нет, я хочу написать ее – для пользы дела! То есть я считаю, что история моей жизни – жизни, так называемого «альфа-айтишника», переложенная на бумагу, должна послужить полезным назиданием всем российским, способным и энергичным, молодым специалистам и бизнесменам, беззаветно и безоглядно решившим посвятить себя исследованиям в области Информационных Технологий (ИТ) и ИТ-бизнесу. Я полагаю, не сообщу вам сногсшибательную новость, заявив, что, по большому счету – ИТ сегодня считаются и, не только считаются, но и, вне всякого сомнения, являются основным катализатором технического и общественно-политического прогресса всего человечества, в огромную дружную семью которого входит и наш многострадальный российский народ! Поступательное совершенствование ИТ и их органическое «вплетение» во все сферы нашей современной нелегкой российской жизни, по идее, должны способствовать заметному облегчению существования простых русских людей!

ИТ, безусловно – очень интересная и перспективная отрасль человеческого знания или, если точнее – новаторский способ дальнейшего познания мира вокруг нас! От ИТ-технологий зависит, ни много ни мало, качественное содержание жизни всех будущих человеческих поколений! Позднее, по ходу нашего общения, я постараюсь пояснить свою мысль, свое определение ИТ-технологий и историю их развития более подробно и понятно, Константин! Тем более, что лично у меня давно уже сформировался свой собственный взгляд на окружающий человеческий мир сквозь призму Информационных Технологий. С ИТ, на самом деле, все не так просто, как может показаться на первый взгляд, особенно – непосвященному в самое существо этого непростого вопроса, человеку! Я бы, даже, Константин, специально подчеркнул исключительно для вашего личного внимания, одну и очень непростую и своеобразную сторону действительности, порождаемой новейшими достижениями ИТ! То, что я намерен без утайки рассказать вам, Константин может показаться абсолютно неправдоподобным, и, именно, поэтому мне нужен «альфа-фантаст» – «писатель-фантаст», искренне верящий в полную правдоподобность, описываемых им невероятных, с точки зрения банальной человеческой логики, событий и явлений!

Скорее всего, я мог бы и сам написать книгу о себе, так как определенными прозаическими навыками вкупе с общей своей, достаточно высокой грамотностью, я обладаю. Но, по трем причинам я не могу сам о себе написать роман. То есть у меня – не «пять причин», как в известном шлягере певца и композитора, Игоря Николаева! Но, могу сказать, что «первая моя причина», это, точно – «боль», как и у Николаева. Но о ней я говорить не хочу, и, на самом деле, без упоминания о Николаеве, моя первая причина, это – уже вышеупомянутая скромность. Писать о самом себе сложно, так как всегда есть опасность субъективной тенденциозности.

Второе обстоятельство, вынуждающее меня обратиться с подобным предложением и просьбой к постороннему человеку, это то, что в данном моем конкретном случае просто необходим талантливый стиль изложения, превышающий мои личные литературно-прозаические способности. И, наконец, третье и, пожалуй, самое главное – у меня совершенно нет времени на это занятие!

Собственно, основная суть сюжета достаточно тривиальна – «нищета Тверской „Горбатки“ в детстве», «голодные годы студенчества», «внезапный бурный взлет к „звездам“ ИТ-бизнеса и „покорение“ Москвы», «резкое падение в бездну», едва не закончившееся гибелью и – мое «возвращение к нормальной полноценной жизни»! Но, я считаю – не тривиально содержание сюжета!

Я полностью отдаю себе отчет в том, что на фоне тысяч или, даже, десятков тысяч подобных жизненных историй в современной России мой сюжет ничем особенным не выделяется, но… я – «альфа-айтишник» со своим специфическим «альфа-айтишным», не поленюсь еще раз повториться, взглядом на, окружающую всех нас, современную российскую действительность.

Безусловно, что вы, Константин уже задались вопросом: что значит упоминаемая мною присказка «альфа». Сразу скажу, что в сочетании с определением «айтишник» предлог «альфа» заключает в себе совсем иной смысл, чем, скажем, когда мы говорим об «альфа» -самцах в популяциях животного мира. Если бы я сказал про себя, что я – не «рядовой», а – «талантливый» «айтишник», это бы прозвучало крайне нескромно, а потому, по меньшей мере, глупо. Хотя, с другой стороны, «талантливость», это, не более чем свойство определенной человеческой натуры, выражающейся в уникальной способности увидеть в том либо ином предмете, или явлении, ту его полезную сторону, какую все остальные человеческие индивидуумы по неизвестным причинам почему-то упорно не замечают. «Талантливость» передается, исключительно, генетическим путем от далеких предков данного человека и «корни» «талантливости», таким образом, уходят в далекое прошлое. Это – бесценный дар наших «пращуров» и его следует ценить и беречь, и, никогда не забывать регулярно поминать добрым словом, а, еще, лучше – молитвой, этих вот самых, наших генетических «пращуров».

Некоторое время назад, Константин, мне пришла в голову мысль, что я, как отдельно взятый человеческий индивидуум явился тем звеном в генетической цепи своих одаренных предков, в котором оптимально слились в единую стройную систему наиболее выдающиеся грани или стороны недюжинного интеллекта, именно, вот этих моих одаренных предков. Исключительно благодаря своему уникальному генетическому наследию, я сумел добиться больших научно-практических успехов в области Информационных Технологий. Спасибо огромное моим многочисленным предкам – они жили очень давно и невообразимо далеко от Москвы и от Твери, да и, ни Москвы, и не Твери тогда еще и в помине не было, когда они жили! Информационные Технологии считаются новейшей и, соответственно, самой молодой отраслью человеческих знаний, но на самом деле первые зачатки того, что сейчас мы называем сокращенно ИТ, проклюнулись на заре человеческой цивилизации – когда в Древнем Шумере более пяти тысяч лет назад была изобретена клинопись, и человечество впервые в своей истории получило возможность начать «накапливать информацию»… – Александр Юрьевич сделал естественную непродолжительную паузу, вызванную необходимостью проглотить очередную ложку остывающего «Фо-бо». А я воспользовался этой паузой, чтобы вставить искреннюю реплику:

– Вас необычайно интересно и познавательно слушать, Александр Юрьевич!

– Спасибо, Константин «на добром слове»! – улыбнулся мне Александр Юрьевич и продолжил: – … В общем, я больше не могу молчать и не в моих правилах не начинать и не доводить до финальной точки давно задуманные и долго вынашиваемые в душе и в голове проекты.

В каждом человеке, видимо, с самого рождения заложена определенная программа, согласно строгому формату которой данный человек и проживает свою жизнь. Заявляю это с полной ответственностью, как специалист высочайшего класса. И на собственном примере я хочу понять и показать остальным: что же, какая основная, совсем не запланированная и не учтенная мною причина, едва не погубила меня на самом «взлете» моей карьеры, в тот чудесный фантастический момент, когда я твердо уверовал, что прочно – «железной рукой» «поймал свою собственную судьбу и, за «хвост», и – за «гриву», одновременно?! Где-то и когда-то я просмотрел то роковое мгновение, когда в мою «программу» был занесен «вирус» «пролонгированного действия», наподобие того, который в ближайшее время поразит все человечество, и, затаившись, начал незаметно готовить свое наступление и, наконец, выбрав удобный момент атаковал выстроенное мною здание моего благополучия и процветания «по всем фронтам»!…

– Заслушаться тебя можно, Александр Юрьевич! – неожиданно рядом с нашим столом раздался знакомый мужской голос, прервавший эмоциональный искренний монолог доктора технических наук Черкасова.

Обладателем голоса оказался, конечно же, Олег Б., сумевший как-то абсолютно незамеченным (в классическом «диверсантском» стиле) нами обоими, вплотную «неслышно» и «невидимо» приблизиться к обеденному столу, за которым мы с Александром Юрьевичем так вкусно кушали и увлеченно беседовали.

Но, как бы там ни было, мы оба были рады внезапному появлению Олега Б. во «Вьеткафе». Мы по очереди обменялись с нашим общим товарищем крепким рукопожатием, а потом он отошел к стойке заказов и вернулся оттуда через пару минут с подносом в руках, на котором курилась паром, точно, такая же, как и у нас с Александром, большая пиала с супом «Фо-бо» плюс второе блюдо – та самая знаменитая «жареная кобра по Хо-Ши-Мински», на которую лично я невольно покосился с, вполне понятной настороженностью человека, привыкшего к простым и понятным блюдам и рецептам «русской народной кухни». Впрочем, перехватив мой красноречивый взгляд, Олег объяснил мне, что это не – «кобра», а – «угорь», чье жареное, равно, как и вареное и подкопченное мясо является не только очень вкусным, но и очень полезным продуктом. И, пока у него есть финансовые средства для ежедневного употребления мяса угря в пищу, он будет его постоянно покупать на обед, да и на ужин тоже, чтобы поддерживать в необходимом тонусе центральную нервную систему, за последнее время, по словам Олега, начавшую давать всевозможные серьезные «сбои»!

Олег не первый год выпускал патриотический журнал «Россия и ее солдаты», ну, а так как у России и у «ее солдат» имелось во все времена огромное количество смертельных врагов, то, само собой, что у Олега, как у владельца и издателя этого патриотического журнала постоянно возникали всевозможные трудности, самым распространенным видом из которых следовало считать трудности «финансового характера». Вот, собственно, и сейчас Олег явился пообедать во вьетнамское кафе, пребывая во «взвинченном» состоянии. Видно было, что он неуместную «взвинченность» эту упорно пытается как-то «унять», но у него плохо получалось. Я это ясно видел по заметной нервозности, сквозившей в каждом жесте и телодвижениях Олега. Верность моих ощущений подтвердил и вопрос, заданный нервничающему Б. Александром Юрьевичем, достаточно озабоченным тоном:

– Что-то случилось, Олег?!

– Да, случилось! – ответил Олег в короткой паузе, образовавшейся между двумя ложками горячего «Фо-бо», который Олег начал хлебать с лихорадочно-маниакальной поспешностью, свойственной лишь, по-настоящему, голодному человеку.

Вопросов мы больше никаких решили нашему проголодавшемуся и, чем-то сильно расстроенному товарищу, не задавать, а с «соломоновой» мудростью последовали его примеру – принялись доедать постепенно остывающий «Фо-бо», вылавливая оттуда зелень, оранжевую морковку и тонко нарезанные ломти говядины. Хотя, вполне допускаю, что это могла оказаться и не говядина.

Тут Олег сделал перерыв в иступленном скоростном поедании вьетнамского супа, испытав, скорее всего, столь необходимый в его нервно-психологическом состоянии, так называемый, «первичный пароксизм сытости» и, облегченно переведя дух, сообщил Александру Юрьевичу, ну и мне, заодно, так как я, все-таки был не глухой и сидел по правую руку от Олега:

– Я только что из Министерства «О».!

– Ну и?! – заинтересованно спросил Александр Юрьевич, впившись в Олега сразу насторожившимся взглядом, будучи, очевидно, прекрасно осведомленным – с какой целью нанес сегодня свой визит Олег Б. в Министерство «О».

Вместо членораздельного, по-военному, лаконичного и исчерпывающего ответа, Олег издал неопределенный и, совсем нехарактерный для него, фантастически прозвучавший, фонетический звук и сделал характерный красноречивый жест правой рукой в воздухе. Легко расшифровав истинный смысл открыто продемонстрированного жеста, от дальнейших расспросов Олега доктор технических наук Черкасов отказался, так как ему «все стало ясно без слов». Я, краем глаза, заметил, как за соседними столиками несколько человек бросили в нашу сторону уважительные понимающие взгляды.

– Не видать нам денег ни на очередной «номер» журнала, ни «сборов»! – счел все же нужным пояснить смысл своего безнадежного и, не совсем приличного, жеста, Олег. – «Что – в лоб, что – по лбу!» – и ничего тут больше то и не скажешь!

И в голосе Олега столько слышалось неприкрытой искренней горечи и разочарования, что мне его стало, по-настоящему, жаль, хотя я и совершенно не представлял: о чем там могла идти речь, и что Олег Б. делал в Министерстве «О». и, как, вообще, туда попал и – с какой целью?! («кто попало» -то в это Министерство не попадает!).

Но Александр Юрьевич, судя по его внешней «психомоторной реакции», был полностью «в курсе» всех Олеговых дел и поэтому со знающим видом уточнил, задав «наводящий» вопрос:

– А, что – «свет клином сошелся» что ли на этом Министерстве «О».?!

– Нет, ну, все-таки, журнал то мой называется «Россия и ее солдаты», а – не «Солдаты Удачи»! – резонно возразил Олег, мрачно глядя перед собой. – И, по-моему, сам Бог Земли Русской велел мне обратиться за финансовой помощью не куда-нибудь, а – в Министерство «О» Российской Федерации! Я постоянно, постоянно и постоянно наталкиваюсь на всякие «подлянки», «ловушки», «растяжки», «протяжки» и так далее, как будто я издаю журнал с кроссвордами, а – не «журнал достойных» под названием «Россия и ее солдаты»! Я, клянусь, не понимаю, что происходит в нашем государстве и почему так трудно найти быстро деньги на нужный и полезный для России проект! Да вы, Александр Юрьевич и без меня все это прекрасно знаете! – Олег взял «ополовиненную» чашку с «Фо-бо» двумя руками за края и выцедил остатки супа до дна прямо через края чашки, совершенно «наплевав» на общепринятые стандарты поведения в точках столичного «общепита», как, если бы он находился сейчас не в центре Москвы, а где-то у «черта на куличках» – в бедном горном афганском «духане».

Я знал, что Олег Б. несколько лет воевал в Афганистане и, именно, поэтому-то, скорее всего и не мог так просто избавиться от многих привычек, «въевшихся ему в кровь» после той, памятной для всего советского народа, «афганской войны».

Затем он несколько секунд держал опустевшую суповую чашку на весу, внимательно оглядываясь по сторонам и, словно бы, повинуясь «неистребимому» диверсионно-разведывательному инстинкту «афганца» (воина-«интернационалиста»), прикидывал – кому бы из мирно обедающих за соседними столами людей со «всего размаху» одеть ее на голову – в качестве импровизированного головного убора. Война, все-таки, в самых причудливых проявлениях упорно не «отпускала» Олега из «ревнивых» цепких объятий и больше лично я никак не мог объяснить пугающие движения Олега. Но все закончилось благополучно – шумно выдохнув, застоявшийся в легких углекислый газ, Олег с громким победным стуком поставил пустую чашку на место, придвинул к себе блюдо с «жареной коброй», объяснив нам с Александром свое, не совсем стандартное поведение, словами:

– Когда я сыт, то не так сильно нервничаю!

Александр Юрьевич бросил на Олега странный задумчивый взгляд и слабо улыбнулся печальной понимающей улыбкой человека, пережившего в свое время невероятные мучения, связанные с «пыточным» рационом настоящего концлагеря.

Олег принялся с аппетитом уплетать нежное хорошо прожаренное мясо угря вприкуску с многочисленными сопутствующими этому блюду экзотическим салатиками и специями, больше не принимая активного участия в разговоре, а мы с Александром Юрьевичем, уже, достаточно озябшие за полтора часа сидения в охлажденной атмосфере кондиционированного воздуха, из вежливости решили пока закончить обсуждать «нашу» тему и коротко договорились о встрече на следующий день, чтобы поговорить уже более конструктивно и, желательно – без свидетелей.

Я испытывал не только чувство сытости, но, и, что было гораздо более существенным – чувство глубокого морального удовлетворения, которое уже не возникало в моей душе много лет. Как, все-таки, здорово быть востребованным человеком по своей основной специальности! Да и содержание сюжета, предложенного мне для детального изучения Александром Юрьевичем, вдохновляло меня по той простой причине, что мне предлагалось сделать, по сути, самое настоящее «святое дело» – помочь восстановлению, в очередной раз, «попранной справедливости»! Так уж был устроен наш, человеческий мир, до сих пор существующий и поступательно развивающийся, исключительно, благодаря постоянному, не затухающему конфликту между «Добром» и «Злом». К тому же, благодаря нескольким, вполне определенным намекам, осторожно сделанным Александром Юрьевичем в течение его рассказа, я почти утвердился в мысли, что он, и, на самом деле, видит мир «глазами «айтишника от самого Господа Бога» – совсем не так, как он представляется подавляющему большинству людей. А ведь я и, вправду, с точки зрения представителей «определенных кругов», считался «писателем-«фантастом» несмотря на то, что всегда описывал явления и события, основанные, исключительно, на «реальных событиях», внутрь описания, которых, своею авторскою волей, я напускал самую малость (небольшую толику) сюрреалистического колорита, являющегося главной индивидуальной особенностью моего «творческого метода».

– Меня обождите! – заметив, что мы собираемся уходить, попросил Олег, торопливо дожевывая остатки экзотического жаркого. – Вместе выйдем – мне еще, Александр Юрьевич, кое-что нужно тебе сказать! Все не так просто! Все очень, даже, непросто!

В этот-то, как раз момент перед нашим столом материализовался, словно бы из ниоткуда, тот самый пожилой вьетнамец, на которого я машинально обратил внимание, как только зашел в это кафе, когда мы с Александром Юрьевичем медленно продвигались в очереди, выстроившейся вдоль раздаточной стойки. Причем, могу поклясться, что, когда он появился прямо у нас перед глазами, мне почудилось, что в воздухе, перенасыщенном ароматами вьетнамских гастрономических специй, разлилась большая порция концентрированной горячей свежести озона, и это обстоятельство заставило меня глубоко задуматься, как и, судя по его «непростой» реакции – Александра Юрьевича, тоже. Потому что посмотрел Александр Юрьевич на этого вьетнамца таким взглядом, каким психически адекватный человек смотрел бы на «материализовавшуюся галлюцинацию» или – на «призрака» … Дело-то, оказывается, с самого первого дня моего в нем участия, начинало приобретать совсем «нешуточный» оборот!..

Вблизи этот загадочный вьетнамец мне показался еще, гораздо более пожилым, чем на расстоянии – в полумраке помещения кухни, заполненной полупрозрачным ароматным паром, валившим из огромных кастрюль и сковородок. И, если быть более точным, этот вьетнамец показался мне не просто очень пожилым человеком, а – более, чем пожилым, относясь к разряду тех индивидуумов, про которых принято говорить, судя по их внешнему облику: «Столько не живут!!!». Но удивительные глаза вьетнамца оказались полны жизни – в них горели неугасимые таинственные огни, почему-то невольно натолкнувшие меня на странные мысли о кострах из далекого героического прошлого всего вьетнамского народа. Костры эти горели пятьдесят лет назад под сводами ночных джунглей на сырых склонах диких Аннамских гор и, каким-то непостижимым образом отблески их пламени продолжали беспокойно и настойчиво плясать где-то в бездонной глубине глаз кофейного цвета, стоявшего сейчас перед нами загадочного пожилого уроженца самой героической страны Индокитая за всю его многовековую историю.

Я почему-то уже точно знал, еще, до того, как заговорил, возникший перед нами из «ниоткуда», старый вьетнамец, что вокруг этих костров, «отражавшихся в его глазах» и зажженных полвека назад, сидели и грелись, протягивая руки к огню, бойцы «Вьетконга», и стоявший в эти минуты перед нами человек тоже когда-то сидел перед огнем одного из таких костров и, более того, я даже точно заранее был уверен, что он прошел все девять лет американо-вьетнамской войны. И он совсем не случайно оказался в этом кафе именно тогда, когда мы сюда пришли с доктором Черкасовым по просьбе последнего для того, чтобы обсудить вопрос, на данный момент представлявшийся для Александра Юрьевича наиболее жизненно важным вопросом из всех возможных. И кафе это оказалось совсем не простым – кто-то невидимый и неосязаемый «нашептал» с определенной целью, чтобы местом нашей первой «творческой встречи» с доктором технических наук Черкасовым стало не какое-нибудь другое, а именно – «кафе вьетнамской кухни», располагавшееся по адресу ул. Никольская, дом 10, где нас терпеливо поджидал «Нгуен Ван Чой»…

Первые слова старого вьетнамца, произнесенные им на чистейшем русском языке безо всякого анамского акцента, так и прозвучали:

– Меня зовут Нгуен Ван Чой и я искренне был рад видеть всех вас троих в нашем ресторане! Вам понравилась наша еда?!

– Очень понравилась!!! – не сговариваясь, ответили мы сразу все трое одновременно чудаковатому старику-вьетнамцу (хотя и меня не оставляло ощущение, что он не такой уж и старик, а, если и «старик», то в каком-то ином, более глубоком и широком, и, бесконечно – более уважительном и «эпохальном», что ли смысле этого слова), энергично закивав головами.

– Вы придете еще?!

– Да – обязательно, отец! – ответил за всех Олег и добавил: – И придем не один раз – другой такой необычной еды не отыщешь во всей Москве «днем», как говорится, «с огнем!»!

– Ты когда-то воевал, сынок?! – неожиданно спросил старый вьетнамец у Олега.

– Воевал! – утвердительно и несколько удивленно ответил Олег и сразу спросил вьетнамца: – А, как вы догадались, отец?!

– Потому что я тоже долго воевал, а солдат всегда без труда узнает солдата, как бы тот ни маскировался «гражданской» одеждой! – объяснил «дядюшка Нгуен», с доброжелательным любопытством рассматривая Олега. – Солдатом человек часто становится поневоле – сама жизнь толкает его в «жаркие огненные объятия» войны! Как, например, это случилось со мной!

– А, где вы так хорошо научились говорить по-русски, отец?! – я и сам не знаю, почему спросил вьетнамца об этом, так как еще секунду назад пребывал в полной уверенности, что ни о чем спрашивать его не буду, но прозвучавший вопрос вылетел у меня сам собой и теперь я ждал ответа.

– Восемь лет я воевал бок о бок с советскими военными советниками, и часто бывал в Советском Союзе! – объяснил Нгуен Ван Чой. – Я воевал на стороне «сил добра» – это я знаю точно! Я вижу, что вам сейчас некогда – вы спешите по своим делам. Так что приходите завтра обедать, и я вам расскажу много интересного, а, главное, нужного для вас! Я угощу вас настоящим северо-вьетнамским обедом – обедом по «вьетконговски»! Могу биться об заклад, что вы никогда такого не пробовали!

Нгуен Ван Чой умолк и, попеременно, проницательно взглянув в глаза сначала мне, а затем – Александру Юрьевичу Черкасову, мудрый старик произнес проникновенным тоном:

– Я обладаю уникальным – «абсолютным» слухом, и поэтому, сам того не желая, уловил обрывки вашего разговора, из которого я, скорее всего, верно ухватил его главную суть: вы собираетесь восстановить, кем-то и каким-то образом в недалеком прошлом, цинично попранную Справедливость! Я правильно вас понял?!

– Здесь вы попали в самую «десятку», смею уверить вас, отец! – подтвердил безусловную правильность вывода, сделанного бывшим «вьетконговцем» на основании, всего лишь случайно уловленных его чутким слухом обрывков нашего разговора, Александр Юрьевич, с новым выражением в глазах глядя на удивительного вьетнамца.

– Я, просто, знаю истинную цену «борьбы за правду»! – веско произнес «дядюшка Нгуен». – И, всегда охотно помогаю тем, кто за нее бьется «не на жизнь, а – на смерть»! Так что, если вам вдруг понадобится посторонняя помощь, то не стесняйтесь – обращайтесь! Я всегда вам с удовольствием помогу!

Он улыбнулся нам на прощанье улыбкой человека, знающего цену собственным словам и по очереди крепко пожал нам руки, вежливо и ненавязчиво напомнив, что ждет нас завтра «у себя в кафе» в это же самое время – на «званый» обед, не преминув лишний раз подчеркнуть, что будет очень огорчен, если мы не придем, так как ему надо будет сказать нам нечто чрезвычайно важное и, соответственно, блюда, которые он намерен нам предложить во время этого обеда будут какими-то особенными, наполненными глубокой символической начинкой, приправленной классическим рыбным соусом «ныон мам», приготовленным из «сказочных говорящих рыб, живущих в волшебных озерах старинных народных вьетнамских сказок», и ныне нигде не встречающихся – даже в водах «отца всех рек», великого Меконга!»…

Я передаю слова старого вьетнамца почти в их буквальном звучании, чтобы передать всю необычность атмосферы нашего прощания с новым знакомым, которого всем нам троим одновременно «подкинула» сама наша судьба… Вернее – моя судьба, потому что, как выяснилось немного позднее, Александр Черкасов оказался не настолько изумленным и ошарашенным, как мы с Олегом Б., когда перед нашим обеденным столом появился этот самый Нгуен Ван Чой. Александр Юрьевич смутно, как я понял впоследствии, о чем-то подобном догадывался…

Безусловно, что старик-вьетнамец, «соткавшийся» из «клубов прозрачного аппетитного пара, валившего из кастрюль и сковородок ресторанной кухни», показался мне «причудливым и странным», но в тот день я еще почти ничего не знал о некоторых «фантомологических» обстоятельствах из жизни и научно-практической деятельности А. Ю. Черкасова, и пытался объяснить самому себе знакомство с Нгуен Ван Чоем закономерным итогом случайного стечения нескольких обстоятельств, вполне объяснимых с материалистической точки понимания мироустройства…

Выйдя из кафе, мы некоторое время бездумно (почти бездумно) шагали вдоль по многолюдной Никольской улице, инстинктивно избрав направление к ближайшей станции метро, невольно делясь свежими впечатлениями от «нежданного-негаданного», в высшей степени, странного и загадочного знакомства с этим самым «дядюшкой Нгуеном».

– Чудной, конечно, старик! – выразил общее мнение Олег, уважительно, впрочем, тут же добавив: – Но в нем чувствуется настоящий «боец», сумевший проскользнуть сквозь не одну «стену напалмового пламени» и остаться при этом «не опаленным»!

При этих словах Олега я, вдруг, встал на месте, словно «вкопанный» – меня осенила одна очень странная и совершенно невероятная мысль, какую я тут же попытался немедленно «загнать» туда, откуда она и «появилась». Но мое явное, хотя и секундное, замешательство не укрылось от внимания моих товарищей, и они вопросительно и красноречиво на меня взглянули. И мне, волей-неволей, пришлось перед ними объясниться:

– Я же закончил исторический факультет университета в советские времена и история «вьетнамской войны» не могла не привлекать моего специального внимания! – дальше я, скорее всего, заметно помрачнел и, наверное, нахмурился, невольно задумавшись – продолжать мне или не продолжать развивать начатую мысль?!

– И – что?! – напористо уточнил Олег.

– Да, действительно, Константин – при чем тут этот «дядюшка Нгуен»?! – поинтересовался и Александр Юрьевич, рассматривая меня с особенным любопытством, как если бы ожидал услышать от меня нечто, в высшей степени, совсем уже невероятное.

– Тот Нгуен Ван Чой, про которого я только что неожиданно вспомнил, был электриком по профессии и его казнили 15 октября 1964-го года в Сайгоне публичной показательной казнью за совершенную им неудачную попытку убить посла США в Южном Вьетнаме и вместе с ним – Министра Обороны США, печально известного Роберта Макнамару!…