Текст книги "Степные волки"

Конечно, с природниками, как жрецы называли адептов и носителей дара Природы, проблем раньше не возникало. В Штангорде их было немного, и вели они себя смирно. А вот в Эльмайноре наоборот. Именно природники составляли основу тех, кто боролся с враждебными великими силами и их проводниками. Так что всё может быть. Хотя надежда на положительный ответ имелась, а значит, надо было ехать.

– Достопочтенный, – окликнул жреца кучер. – Мы готовы и можем отправляться.

Фриге Нойм ещё раз оглянулся. Холмы и холмы – век бы их не вспоминать. Он потёр ладонью рваный шрам на шее и ответил:

– Поехали.

11. Пламен

На рассвете в таверну вернулись хозяева, и настроение у них было не очень хорошее, ибо папаша Бро, гадюка старая, всех перехитрил. Он собрал вокруг своей харчевни всех, кто только мог держать в руках нож. Произнёс перед бродягами зажигательную речь о воровской чести, а после этого тихо и незаметно слинял, прихватив, сволочь, весь воровской общак, в котором, как говорят люди, было не меньше двух тысяч фергонских империалов. Такая вот воровская честь.

Впрочем, бродяги, которые оставались его прикрывать, эту честь отстояли в полной мере. Против восьмидесяти отлично подготовленных и хорошо вооружённых бойцов Кривого Руга выступили две сотни воров, попрошаек, нищих и прочей «элиты» Старой гавани, и никто не отступил. Как рассказывали очевидцы этого боя, драка была настолько жестокой, что немногие из головорезов, прошедших десятки кровавых сражений, могли подобное вспомнить.

Едва наёмники и пираты подступили к харчевне «Щедрый Бро», как навстречу потоком хлынули воры. Всё как полагается: озверевшие лица, разодранные на груди рубахи, пена у рта и яростные крики, а в руках – ножи и прочий колюще-режущий инструмент. Грудь в грудь они ударили в первые ряды воинства Кривого Руга, закованных в доспехи и прикрывшихся щитами наёмников. Ударили и уже через пару минут, обливаясь кровью и оставляя в грязных осенних лужах товарищей, откатились обратно в харчевню. И на плечах отступавших внутрь вломились привычные к лихим абордажным боям пираты. Но в тёмных закутках, коридорчиках и комнатушках-клетушках харчевни воры были у себя дома, а значит, сильнее.

Бойцы Одноглазого отступили, и Кривой Руг перешёл к правильной осаде. Харчевню, которая находилась на одном из бывших причалов и раньше являлась торговым перевалочным складом знатного купчины, начали окружать со всех сторон. А затем вперёд выдвинулись арбалетчики и лучники, которые стали выбивать каждого, кто появлялся в окнах «Щедрого Бро». Под прикрытием стрелков наёмники подтянули несколько брёвен, смастерили из них импровизированные тараны и начали долбить одну из боковых стен. Ещё бы час – и цель была бы достигнута: размолотив и сокрушив стену, бойцы Кривого Руга смогли бы лишить воров укрытия и навязать им открытый бой.

Однако случилось то, чего никто не ожидал. Где-то в подвалах харчевни вспыхнул пожар. Сухие бревна, доски, стропила да и просто вещи, натасканные бродягами в укромные углы, вспыхивали мгновенно. Воры заметались, словно крысы, ищущие спасения, но его не было. Кругом располагались стрелки Кривого Руга. И если раньше у них была возможность признать нового пахана Старой гавани, а потом спокойно покинуть харчевню, то после жаркой схватки о милосердии наёмников и пиратов можно было забыть. Но видимо, нашёлся среди воров человек, который не потерял голову. Поэтому, собравшись в кулак, подгоняемые в спину жарким пламенем, бродяги пошли на прорыв.

Бой принял новое направление, и теперь не наёмники стремились попасть в харчевню, а сторонники папаши Бро хотели вырваться из неё. Не столько пытаясь нанести противнику потери, сколько стараясь проломиться сквозь строй, скученная масса людей надавила на шеренгу окованных бойцов, прорвала строй и выскочила на простор улиц и закоулков Старой гавани. Не так уж и много спаслось воров. Но около пятидесяти человек затаились в трущобах. Преследовать их не стали, справедливо рассудив, что никуда они не денутся. Следовательно, рано или поздно сами на поклон придут.

Другое занимало Кривого Руга и его подручников. Кто подпалил харчевню? Где воровской общак? А ещё – куда сбежал папаша Бро? И ответ был получен быстро. Поскольку одним из последних, кто выскочил из «Щедрого Бро», был младший сын папаши Квирин Игла. Кстати, мы его знали. Это тот самый парнишка, который не бросился наутёк от меня, когда Звенислав и я в первый раз посетили Старую гавань и подрались с местными босяками. Квирин отпираться не стал. Он рассказал всё как есть, и оказалось, что именно папаша Бро поджёг своё логово и подземным ходом с тремя старшими сыновьями, которые тащили мешки с золотом, бежал. Можно было бы задать справедливый вопрос: почему он не забрал младшего? Но если верить рассказам о Бро, становилось понятно, что сынков вроде Квирина от непутёвых и распутных девок бандитского района у него десятка три. Одним больше, одним меньше, какая разница? Так говорил папаша Бро, когда очередная мимолетная подруга приносила в харчевню маленькое сморщенное тельце и утверждала, что ребёнок от него.

Новые хозяева Старой гавани Квирина держать не стали и после допроса отпустили мальчишку гулять по бандитским схронам, шалманам и притонам с вестью об измене папаши Бро. А сами сели думу думать.

Мы же тихо расположились в углу общего зала, пили знаменитый взвар толстухи Марты и наблюдали за авторитетами. Нас никто не гнал, а интересно было. Как ни крути, а поставленная изначально цель не достигнута. Тот же Одноглазый с ходу претензию выкатил:

– Руг, мы тебе благодарны, что ты нас с галеры вытащил. Однако тема была в том, что мы не с пустыми руками Штангорд покинем. Моя ватага пятерых потеряла и ещё троих раненых имеет. Так что братва переживает и волнуется. Добычи нет, а кровь пиратская дорого стоит. Что скажешь?

Кривой Руг сидел напротив знаменитого пирата и кончиком кинжала в задумчивости выводил на столе узоры. Подняв глаза, совершенно спокойно спросил:

– Вы мне были должны, так?

– Так, – согласился Одноглазый.

– Долг списан вашей кровью, так?

– Так, да не так. Теперь ты нам должен. – Одноглазый тоже был спокоен и даже, как мне показалось, доволен происходящим спором, а вот остальные люди, скопившиеся в таверне, забеспокоились.

Пираты Одноглазого и наёмники Кривого Руга после этих слов мгновенно схватились за оружие и в напряжении застыли напротив друг друга. Бой прошёл, а братством в этом коллективе и не пахло. Дальше интерес шкурный, и за него вновь могла политься кровь. Здесь такое происходит сплошь и рядом, насколько я понимал ситуацию.

– Ха-ха! – в полной тишине неожиданно весело рассмеялся Кривой Руг и, подняв в успокаивающем жесте раскрытую ладонь, сказал: – Спокойно братва, мы слишком давно знакомы с Одноглазым, чтобы просто зарезать друг друга. Всем отдыхать, проблемы не будет.

Народ немного расслабился, но мечи далеко не убирал, и Одноглазый спросил:

– Как вопрос решим?

– Вот же ты крохобор, Одноглазый, – отсмеявшись, высказался Руг. – Будут тебе деньги, не переживай. Ты ведь на остров Корас собрался. Вот и требуешь денег, чтобы на дорогу казна была?

– Верно.

– Полсотни империалов дам. Это моё первое и последнее слово.

– Идёт, – согласился довольный пират, и после этого начался настоящий пир победителей, где все – друзья. По крайней мере, пока собутыльники не протрезвеют.

Мы уже собирались уходить, как нас окликнул Одноглазый:

– Эй, парни! Вы с нами?

– В смысле, с вами? – поворачиваясь, уточнил я. – На остров Корас?

– Да-да, – подтвердил пират. – Вольную республику остров Корас. Рай для каждого, кто ищет приключений и готов рискнуть своей головой за золото. Место, где самые красивые девушки во всём Тельхоре. – Он высоко поднял вместительную кожаную кружку с промазанными смолой швами и провозгласил: – За Корас!

– За Корас! – весело прокричали все присутствующие в зале, независимо от того, пират он, неоднократно бывавший на знаменитом острове, или наёмник, никогда не покидавший пределов Штангорда.

Все выпили. И Одноглазый снова посмотрел на меня. Я же ответил:

– Нет, мы остаёмся.

– Что так? – искренне удивился пират.

– У нас здесь дела имеются. Долги старые отдать надо.

– Ну, – пират подошёл к нам и каждого хлопнул по плечу, – знайте, что должок за мной повис. Если свидимся, отдарюсь в полной мере и с процентами.

Отвечать на это необходимости не было, и мы, в знак почтения, слегка склонили головы, а потом отправились спать. Кошмары нас не преследовали, и мы спали просто отлично. Всё-таки вчерашний день был тяжёлым. Сначала возились с арбалетами. Затем бессонная ночь и бой с шакалами. А утром Марте и девкам с ранеными помогали возиться. Так что устали очень.

12. Пламен

Проснулась наша дружная троица к вечеру. Позёвывая, мы спустились вниз и застали полное запустение. В таверне никого, только девки, прислуживавшие посетителям, с шутками и прибаутками наводили порядок после знатной пирушки.

Мы сели за ставший уже привычным угловой стол, и нас тут же принялись кормить да обихаживать. Всё же как-никак мы защитники и спасители. Поэтому к нам внимание особое.

Пока насыщались жаренными на сале яйцами, появился Дори Краб, а за ним Кривой Руг пожаловал. Авторитеты подсели к нам, и, попивая взвар, между собой, как если бы нас не было рядом, решали нашу судьбу.

– Что с парнями делать будем, Руг? – отхлёбывая из кружки, спросил Дори.

– Несколько вариантов есть, – ответил тот.

– Какие? Может, поделишься?

– Отчего же. Можно и поделиться. Старая гавань – наша, а значит, надо всех местных воров под себя подгребать. Парней поставим над всеми босяками, пускай их контролируют. Опять же на вольные хлеба этих приютских можно отпустить. За долю, конечно. А ещё можно как посыльных при себе держать или помощниками в таверне.

– А согласятся, Руг? – с усмешкой задал вопрос Дори. – Они ведь крови уже попробовали. Могут и сами своё мнение высказать.

– А мы их не тираним, не заставляем и не принуждаем. Сами что-то выберут, шанс им дадим.

Разговор шёл неспешно и размеренно, будто перетекал из вопроса в ответ. О такой игре я раньше слышал и понимал, что требовалось молчать до тех пор, пока старшие не обратятся к тебе напрямую. Поэтому, когда Звенислав открыл рот, чтобы, как обычно, сказать что-то не подумав, я наступил ему на ногу. Он только зыркнул на меня исподлобья, но намёк понял и промолчал.

– Так что, поставим их над босяками? – теперь уже вопрос перетёк к Ругу.

– А потянут ли? – засомневался Дори Краб. – Не справятся, я так думаю.

– А мы им наставника дадим хорошего.

– И кого же?

– Да хоть Лысого, к примеру. Он человек правильный и неглупый и с нами заодно против воров стоял. А теперь он и перед своей братвой чист, так как папаша Бро крысой оказался и сбежал. Ходит Лысый сейчас по району открыто и ни от кого претензий не имеет.

– Надо всё же ребят спросить… – улыбнулся хозяин таверны и посмотрел на нас.

Кривой Руг резко развернулся к нам:

– Что выберете?

Мы переглянулись, и я ответил:

– Согласны. Будем за босяками приглядывать. Только просьба у нас.

– Какая? – Руг привычно скособочился на повреждённый в молодости бок.

– У нас на улице Красильщиков парни остались, хотим их сюда перетянуть.

– Это не проблема, а даже, наоборот, хорошо. Вам сейчас своя стая нужна, чтобы местных босяков под контролем удержать. Приводите своих парней. Дори им один из пустых домиков неподалёку выделит. А пока идите на двор, скоро Лысый появиться должен, он будет вашим наставником.

Во дворе, усевшись на бревна, мы обсудили новые перемены в нашей жизни и пришли к единодушному решению, что пока обстоятельства складываются для нас очень даже неплохо. Мы одеты и обуты, при оружии, и местный пахан нам благоволит. А что работёнку подкинул, так ведь никто не говорил, что нас за красивые глаза будут кормить. Самое главное – требовалось убежище и время, чтобы оглядеться, и мы всё это получили. А что дальше? Нужны верные люди, которые нас, когда настанет срок, наверх подкинут. И босяки Старой гавани, если их к себе прислонить, вполне могут ими стать.

Через полчаса появился наш новый учитель и наставник. Тот самый мутный тип, с которым мы общались в таверне два дня назад. Ничего так, в общении дядька лёгкий, и будем надеяться, что он нас действительно чему-то научит, а не будет старыми воровскими байками время забивать.

Лысый был явно чем-то недоволен и, примостившись рядом с нами на бревно, тут же объяснил:

– Не ваше это дело по преступной дорожке гулять, дромы. Не ваше. Я так Кривому Ругу и сказал. Но он говорит, что вы сами так решили. Правда?

– Правда, – подтвердил Курбат.

– Эх! Вам воинами надо быть, а не преступными авторитетами, – прокряхтел вор. – Ну ладно. Раз сами так решили, то так тому и быть. Стану вас учить, и, предупреждаю сразу, будет тяжело. В Старой гавани три сотни подростков и детей, и это не та шпана, что в городе гуляет. Тут любой в сапоге нож таскает и готов его применить, а вы не местные. Законов воровских не знаете, разговора блатного тоже. В общем, без поддержки Кривого Руга вы здесь никто и звать вас никак. Понятно излагаю?

– Понятно, – сказал я. – Только не по теме. Насчёт воинского пути зарекаться не будем. Всякое может быть. Глядишь, приведёт судьба на поле битвы, а пока нам необходимо здесь закрепиться.

Лысый вытащил из-за ворота рубахи вязаную круглую шапочку, натянул на голову, поёжился и начал урок:

– Завтра вы по району пойдёте, осмотритесь, что и как. А потом начинайте босяков подтягивать. Главное, не торопиться и чётко понимать, что вы хотите. А пока начнём с простейших вещей. В Старой гавани, так же как и в любом другом бандитском районе, в любой стране мира, всё делится на касты, они же масти. У нас их четыре: чёрная, серая, пёстрая и голубая. В чёрную масть входят авторитетные воры, козырные фраеры, положении, смотрящие и жулики, и это самые уважаемые люди в преступном сообществе, которые следят за соблюдением воровских законов, разбирают споры и собирают долю в общак. Потом идёт серая масть – все остальные. То есть бродяги, нищие, попрошайки, уличные босяки. Они у вышестоящей масти в подчинении, живут спокойно, где-то грабят при случае, а порой просто подрабатывают на временных работах. Третья масть – пёстрые, козлы и борзые. Этих немного, и в масть входят те, кто завязал с преступным прошлым и стал честным законопослушным гражданином. Таких людей не любят, потому что они с любой властью сотрудничают и своих подельников сдают. Четвёртая масть – голубая, самая презираемая. Там сплошняком педрилки опущенные и замазанные грязью человечки. Кто допустил промах, предал, продал, скурвился или совершил поганый поступок. С такими дел иметь нельзя, запомните строго. Сразу потеря авторитета и уважения. Вопросы есть?

– А Кривой Руг кто? – Мой вопрос ударил в точку, так как Лысый поморщился, видимо, чем-то неприятна для него эта тема.

– Кривой Руг сам по себе фигура, вне мастей. И он под себя законы с традициями приминает. Начинал как вор и разбойник. Сколотил банду и грабил на дорогах, а потом деньги появились, и он решил по своим понятиям жить. С купцами работать стал и с городским начальством дружит. А как разбогател, долю в общак давать перестал и от чёрной масти отошёл. Из-за этого они с папашей Бро и сцепились.

– Выходит, если Кривой Руг сильней оказался и Старую гавань под себя взял, значит, можно и по-другому жить, не по воровским понятиям?

– Можно. Только не он первый и не он последний. Раньше такое тоже случалось, что законы воровские забывались, но ненадолго. Попомните моё слово. Пройдёт три-четыре года, и Кривой Руг станет полноценным состоятельным гражданином города Штангорда. После чего переедет в Белый город, а здесь всё вернётся на круги своя. Он уедет, а вы останетесь. Так что думайте сейчас с прицелом на будущее, как вам дальше жить.

Мы задумались. А ведь действительно, так оно дальше и будет, к гадалке не ходи. Хотя в Старой гавани мы, как и Кривой Руг, навсегда задерживаться не собирались. Однако никому постороннему об этом знать пока не надо.

Лысый усмехнулся и продолжил своё учение:

– Теперь о законах, которые обязан соблюдать каждый, кто относит себя к чёрной и серой мастям. Запоминайте, пригодится в общении с местными людьми. Нельзя поднимать руку на старшего вора. Уважайте тех, кто старше вас. Уважайте родителей, не только своих, но и чужих. Не оскорбляйте другого вора. Не доносите. Не сотрудничайте с любыми властями. Никого нельзя обвинять бездоказательно. Поддерживайте семейных воров. С любого дела выделяйте долю в общак. Не воруйте у своих. Всегда убивайте доносчика. Не отнимайте что-либо без нужды и причины. Это основное, на чём держится вся система. Вопросы?

– Половина законов чушь, – подвёл итог Звенислав, и мы с Курбатом были с ним согласны.

– Конкретней. – Лысый уставился на Звенислава, словно на врага, однако нам было всё равно.

– Взять хоть самый первый закон: нельзя поднимать руку на старшего вора. Кривой Руг на папашу Бро не то что руку, а меч поднял, и убил бы его, если бы тот не сбежал. Потом – не сотрудничать с властями. Руг сотрудничает и ничего. Вполне нормально себя чувствует. Или вот: не отнимайте что-либо без нужды и причины. Как это сделать практически, ведь нужда всегда есть?

– Повторяю. – Голос Лысого был спокоен. – На Кривого Руга вам равняться рано, и когда он уйдёт, вам туго придётся. Не отнимать без нужды каждый понимает в меру своих потребностей. Но чересчур жадных, бывало, в тёмном переулке на нож насаживали. А если папашу Бро вспомнили, то скажу: он своё ещё получит.

– И что дальше? – подал голос горбун.

– Дальше… Посмеёмся дальше… – Вор криво усмехнулся. – Вы будете общаться с настоящей воровской босотой, а у них повадки и игры жестокие. Всё начнётся с игрулек. И как вы будете выкручиваться, не понимаю. Каждый день вас троих будут проверять на прочность. И если хоть раз вы ошибетесь, уважение потеряете навсегда. Допустим, сидите вы в окружении местных босяков, за которыми вас назначили приглядывать, и кто-то вопрос задаёт: «Хрен в глаз, какой алмаз?» Что ответите?

– Стоп! – поднял я руку. – Ты чего разошёлся, Лысый? Нас старшими над ними ставят, а шутки шутить можно только с теми, кто слабее или по рангу ниже. Мы это понимаем. Так что не надо нас за домашних мальчиков из Белого города держать. Кое-что уже видели в жизни и кое-что сделали. Что, не так скажешь?

– Так, – подтвердил вор, – всё так. Но надо чтобы вы осторожней были.

– Осторожней будем, завтра своих с улицы Красильщиков подтянем, помогут. Да и из местных можем с десяток парней приподнять, тоже с нами будут. Шутить босота умеет, спора нет. Однако мы и сами шутники знатные.

– В корень смотришь, – удивился Лысый.

– По-другому никак, вор.

Нас прервал неугомонный Звенислав:

– Лысый, а ответ на вопрос какой?

Тот усмехнулся и ответил:

– Я не ювелир.

Долго ещё Звенислав пытал Лысого про игрульки, жестокие приколы над людьми. А по мне – всё просто. Это обычный наезд на новичка, дабы определить его место в иерархии. Не растерялся – молодец. А не смог ответить правильно, работай на кого-то или в козлиное сословие переходи. Ничего. Это без Кривого Руга мы должны на местных босяков равняться, а с его поддержкой они на нас будут, иначе им не жить.

– Посмеялись немного, и будет, – прервал свои загадки вор. – Переходим к жаргону, пусть понемногу, а освоить вы его должны. Пример: «Ночь фартовая была, отвалили два угла: лемпень, кемпель, прохоря». Что значит?

Почесали затылки. Отвечать взялся Курбат:

– Фарт – удача, угол – сумка, лемпень – одежда, кемпель – шапка, прохоря – сапоги. Получается, что была удачная ночь, украли две сумки, а в них одежда, шапка и сапоги.

– В общем, правильно, кое-что понимаете, – одобрил вор.

– Опять стоп! – остановил я вора. – Повторяю, Лысый, не мы будем подстраиваться под Старую гавань, а она под нас. Жаргон – баловство, со временем всё сами освоим. Давай закругляться по жаргону, не до него сейчас.

– Тогда зачем я вам нужен? – с деланым недоумением развёл руками вор и начал приподниматься. – Могу и уйти, а то мне с молодыми заносчивыми сопляками сидеть как-то недосуг.

– Подожди, – остановил я его. – Дело к ночи, и мы сейчас по делам уходим. Давай завтра с утра встретимся, нам нужно знать, где и кто из босяков ходит. А главное, чем живёт и с чего кормится. Договорились?

– Да, – недовольно пробухтел Лысый.

– И вот ещё что. Нам нужен человек, который бы взялся обучать нас рукопашному бою и с оружием хорошо обращается.

– Зачем?

– Повторяю, будем район под себя подстраивать. А для этого сила нужна, и нужна она гораздо больше, чем знание жаргона и местного закона.

Вор подумал и определился:

– Поначалу сам вас учить возьмусь, кое-что умею, а дальше видно будет.

На этом мы расстались. Лысый направился по своим делам, а наша дружная троица – по своим. Ночь и город ждали нас.