Текст книги "Контрабандист"

Итак – кабина. Она же рубка, Центральный Пост и прочие, не менее громкие эпитеты места, где сосредоточено управление кораблём.

Увы, но ни один из перечисленных выше терминов применить к Авроре было решительно невозможно. Ну, посудите сами!

Кресло, в котором помещалась тушка вашего покорного слуги, размещалось посреди небольшого прозрачного кубика столь небольших размеров, что будь у меня желание, то я мог бы вытянутыми руками коснуться противоположных стен и потолка. За спинкой кресла, оставляя этой, с позволения сказать рубке, всего пару шагов свободного места, разместилась переборка с люком. Заглянув внутрь можно было увидеть неширокую койку – сидеть на которой было бы проблематично – потолок высотой не отличался. Личное пространство пилота более всего походило на отсек капсульного отеля – таких было много в азиатских секторах моей родной вселенной. Пенал, гроб – берите любой термин, и он, более чем наглядно, опишет вам увиденное мной.

Впрочем, жаловаться мне не следовало. Мой первый кораблик, тот самый Сайдвиндер, или Напарник, на котором я забыл убрать шасси при первом самостоятельном взлёте, не имел и близко чего-либо подобного. А тут – койка! С пусть и тощим, но одеялом и даже! С подушкой!

Забегая вперёд должен сказать, что там же, в этой, пардон, каюте, был и сортир, размещённый в изголовье койки. Всего одно нажатие неприметной кнопки и изголовье откидывалось, открывая доступ к белому брату и нише крохотной, только под пару ладоней, раковины. Мои эпитеты инженеру, додумавшемуся до такого решения, несомненно сильно экономившему место, повторять не буду. Не хочу, чтобы вы, посчитав меня не пойми кем, отбросили данный текст куда подальше. Замечу только, что первое время я спал, переместив подушку на другой конец койки.

Но, вернёмся в рубку.

Рядом с подлокотниками, короткими – только-только локти положить, торчали две рукояти вполне узнаваемого вида и назначения. Левая, похожая на букву «Т», могла перемещаться только вперёд и назад. Сомнений тут быть не могло – этот рычаг отвечал за тягу двигателей. Правый же, чей вид был одновременно и фаллическим, и эргономичным, крутился как во все стороны, так и вокруг оси, что делало его предназначение более чем понятным. Ручка управления векторами тяги, или, говоря по-простому – штурвал, руль, или – джой. Джойстик, он же палочка радости, для опытных пилотов и источник поражений для неумех.

Между первичными органами управления расположилась и первичная же информационная система. Говоря простым языком – радар.

Вот только вид он имел, хоть и понятный, но непривычный.

Мне, привыкшему к плоским экранам, на которых проецировалось отражение окружавшей корабль обстановки, было удивительно смотреть на вспыхнувшую в области моей нижней, пардон, анатомии, сферу, где центральное положение занимала малюсенькая модель Авроры.

Не буду скрывать – когда у меня между ног начал расти этот шар, то я, позабыв обо всём прочем, вжался в кресло, спасая своё мужское начало. В дальнейшем, даже доподлинно зная о безопасности подобных проекций я всё одно вздрагивал стоило только радару начать свой рост.

Но, отставив сомнения и страхи в сторону, мне следовало признать удобство подобного варианта. Один взгляд – и всё ясно. Кто ниже, кто выше, левее, правее, а кто и разворот закладывает, нацеливаясь на тебя, отчего приходится гадать о намерениях этого пилота.

На более продвинутых моделях, коими я обзавёлся гораздо позже, можно было даже ткнуть пальцем в заинтересовавший тебя кораблик, вызывая правее радара справку, детально описывавшую выбранный объект. Но моя Аврора, бывшая, как вы помните, в стд. кмпл., ничего подобного не имела.

Ещё одной особенностью был левый экран, его проекция, разумеется.

На нём, в крайне упрощённом виде, была изображена Аврора – вид сверху. Перед носом и за кормой – по небольшой синей полоске, медленно наливавшейся густой синевой. По бортам, плотно к ним прилегая, шли два красные, горевшие ровным цветом. Понять, что это было просто.

Щиты и броня.

Вон же синие, темнеют.

Значит, что?

Элементарно – энергию набирают.

Радуясь своей прозорливости, я сделал себе зарубку на память – раз они только начали накачиваться, то что? А то, что при взлёте, самое первое время после отрыва, рассчитывать мне на них не стоит.

– Так, значит, и запишем, – пробормотал я себе под нос: – Если что, то виражить надо едва оторвался.

Что ещё?

Да практически всё. Рубка Авроры особыми изысками не блистала. Единственное, о чем не упомянул, так это о небольшой панели с десятком разноцветных кнопочек, чьи небольшие прямоугольные тела были освещены изнутри. Располагалась она почти прямо над моей головой, самую малость, разве что, будучи смещённой вперёд. Собственно, поэтому и была она замечена мной только в самую последнюю очередь.

На каждой из кнопок были нанесены буквы – где две, где три, а где и четыре. Но вот понять, что именно они мне сообщали, я не мог. Сами понимаете – не местному, вот так сразу понять и осознать общепринятые здесь сокращения было сложно.

– Аврора! С восьмой! – Вопль диспетчера резанул мой слух в тот момент, когда я пытался понять значение очередной аббревиатуры. Мнвр – лаконично сообщала залитая бледно голубым светом плашка. Соседствовавшая с ней рядом, чей бок был украшен не менее загадочным Трм, проливать свет на своё и Мнвр предназначение тоже не торопилась.

– Аврора! Уснул что ли! – Повторный вопль диспетчера заставил меня бросить этот ребус и подавшись вперёд вглядеться в радар.

Хм… Вокруг было чисто.

– Диспетчер? Аврора здесь. Слушаю.

– Вот именно, что здесь! Здесь тебя быть не должно! Чего в створе завис? – Раздражение в его голосе смешивается с настоящей, не наигранной тревогой и я вновь вглядываюсь в сферу.

– Створ? У меня чисто. Диспетчер? – Звучащее в моём голосе непонимание, самое искреннее, замечу, вызывает у него тяжелый вздох.

– Лицуху вчера купил? Чёрт! Как же вы достали! Прочь поди – у меня лайнер вот-вот пойдёт!

– Так бы и сказал, чего орать-то, – кладу руки на рычаги, непроизвольно задерживая дыхание. Сейчас.

Решится.

Сон это или нет.

Рука, лежащая на тяге, слабеет – боюсь сознаться, но мне страшно. Страшно не от какого-то там лайнера – ну хлопнет он меня, и что? Реснусь. Это же сон? Нет. Мне страшно от другого – страшно, что сейчас заворчат, пробуждаясь двигатели, что кресло подо мной дёрнется, давя на спину, страшно от того, что всё это вокруг может оказаться реальностью.

Понимаете?

Реальностью, не сном.

Закусываю губу и, ощущая холодные струйки пота на своей спине, трудом толкаю ручку тяги вперёд. Пара негромких щелчков, возникнувших в шлеме как бы комментируют её движение.

– Левее и выше! – Командует диспетчер: – И тяги, тяги, жаба тебя сожри! Ну?

Выжимая рукоять до упора отклоняю Джой.

Черт! Не сон это, не морок!

Звезды снимаются с мест и начинают свой бег вправо вниз.

Чёрт-чёрт-чёрт!

Не соврала, тварь древняя, не соврала, скотина – я и в правду не пойми где, закинутый сюда его стараниями. Кусаю губы – лёгкая перегрузка вдавливает меня в кресло, лишний раз подтверждая реальность происходящего.

Достал же, сволочь зелёная.

– Можешь стопорить, – в голосе диспетчера слышно облегчение, а мимо меня проносится нечто огромное, на чьём зеркальном боку я вижу отражение своей скорлупки.

И, заметьте, с убранными шасси!

– "Ха! А опыт-то – не пропьёшь!" – Накатывает на меня чувство гордости: – Диспетчер? Теперь порядок?

– Да. Можете следовать дальше. И желательно, – прорывается наружу его раздражение: – В другой сектор!

– Принято убираться вон, – не спорю с ним, не видя в этом ровно никакого смысла: – Только это, слышишь?

– Ну, – он напрягается, ожидая услышать в свой адрес поток оскорблений и ругани, но я обманываю его мысли.

– Я лицуху не покупал. Сбили меня. Амнезия.

– Ой.

– Вот тебе и ой, – тяжело вздыхаю, надеясь разыграть карту сочувствия: – Жабы надули. Твари склизкие! – Замолкаю. Всё. Мои познания об этом мире исчерпаны и я, чувствуя себя стоящим на тонком льду, жду его реакции. Прокатит? Поверит?

Поверил!

– Ох ты ж! Извини! Не знал я! И сильно? Ну, с памятью! Эк тебя, брат, угораздило!

Мне стыдно пользоваться его добротой, но иного пути нет.

– Как отрезало. Имя и то прочитать дали – не помню.

– Прости, – его голос полон неподдельного сочувствия: – А я-то, дурень старый, решил, мол мажор выпендривается.

– Да норм всё, проехали. Врач сказал очухаюсь. Вроде у жаб этих треклятых, какое-то новое оружие есть. Такое, что…

– Тшшш! Умолкни, – перебивает он меня исчезая из эфира и заставляя гадать что это было. Тишина длится недолго – десяток секунд и справа от радара, там, где ничего не было, проявляется небольшой экран со схематическим изображением Станции.

– Это прямой канал, – возвращается он ко мне: – Ты хоть думай, что говоришь!

– Дык, не помню же я! Говорю – ресалка хоп! А в голове – пустота. Рулю и то на рефлексах. Вот и не ушёл поэтому – забыл, что надо.

– Эх, паря, – сочувственно вздыхает диспетчер: – И как ты дальше будешь?

– Не знаю. Может, – с надеждой в голосе прошу его: – Поможешь? А то ситуация – попа. С большой буквы «Жо». Волосатой и вонючей. Бабла нет, корабль – сам видишь, и главное – а делать-то что? Куда идти? Где тут, хоть самую малость, заработать можно? Ну, – запинаюсь, добавляя в голос лёгкую дрожь: – Не в фермеры же мне идти?! Пилот я! Пилот! Как руки на рычаги положил, – отчаяние, дрожащий голос, паника – сейчас главное не переиграть. Слишком увлекусь и он решит, что в Авроре сидит истерик, сломанный происходящим, а тогда всё, конец. Кому охота с подобными слезливыми типами общаться?!

– Пилот! – Голос мой крепнет: – Руки положил – чую, моё это! Моё!

– М-да… Даже и не знаю, чем тебе помочь, – колеблется он, но удача на моей стороне и пару секунд спустя диспетчер решается: – А знаешь что? Иди в систему Шанхорн. Она соседняя с нами. Там, на второй орбиталке, приятель мой. Тоже диспетчер. Скажешь, что тебя Каул прислал. Это я. Он поможет.

– Система Шанхорн, вторая орбитальная, Каул, – повторяю я: – Мужик! Спасибо! Как чуть приподнимусь – проставлюсь!

– Да брось ты, – покровительственно, с барскими нотками благодетеля оказавшего ничтожную услугу, отмахивается он: – Ерунда. Мы же люди – должны помогать друг другу.

– Точно. Отлично сказано, Каул! – Чуть-чуть лести не помешает: – Только вот… Что…

– Что?

– А как туда попасть? Я же ничего не помню.

– Эээ… Верно! Я и забыл про твою беду, – немного виновато произносит диспетчер: – Смотри. Панель над головой есть?

– Имеется. Тут кнопки с буквами.

– Ага, она. В ближнем ряду к носу ищи карту. Там «крт» должно быть написано. Видишь?

– Ммм…. Есть! – Искомая кнопка обнаруживается в левой части панели: – Жать?

– Да. Под ней, или за ней – «сст», «скрт» и «глк» Видишь?

– Ага. – Три кнопки с этими буквами стоят колонной за первой.

– Отлично. ССТ – карта системы. Сктр – Сектора, а…

– А ГЛК – галактики? – Перебиваю его: – Ого! Мы что всю галактику освоили?

– Не всю. Да, приятель, – вздыхает он: – Крепко тебя приложило. Так и про оружие то, – не договорив, диспетчер меняет тему, не желая качаться запретного: – Мы, человечество, обжили около тысячи миров. Императора, когда он жив был, так и именовали – «Повелитель Тысячи Солнц». У жаб, я про известную информацию – где-то столько же. Плюс-минус. К себе они не пускают никого. Членистые, – диспетчер вздыхает: – Известно о двух десятках системах. Путь вглубь их территории закрыт. Но сейчас это не важно. Жми кнопку сектора. Сначала – карту, потом сектор. Сделал?

Делаю как он говорит и наполнение шара меняется.

Теперь в нём высвечены яркие точки, некоторые из которых обведены кружками. Одна, занявшая центральное место, горит особенно ярко – не составляет особого труда догадаться, что это система Корэгор – та самая, где я нахожусь.

– Ага. Сделал. Вижу соседние системы.

– Молодец. Прямо над нами – в кружке систему видишь? Ткни в неё пальцем.

– Готово. – Из центра вытягивается белая полоска и добежав до нужной звезды замирает, слегка подрагивая: – Линия появилась. Это что – курс?

– Он самый. Теперь жми кнопку системы.

– Есть! – Аврора возвращается на своё центровое место, но теперь от неё тянется вправо вниз желтая линия.

– Линию видишь? Выравнивайся по ней и топи газ. Как встанешь на курс и наберёшь скорость – она позеленеет. На ручке тяги, – диспетчер говорил торопливо, наверное, время, отведённое на отдых, заканчивалось: – Две кнопки под большим пальцем. Та, что больше – форсаж. Мелкая – системный прыжок. Это просто – разберёшься. Вот ещё что – на ручке управления, внизу, под мизинцем, колёсико. Это масштаб радара. Полезно, особенно когда в узкости проходишь. Всё, пилот. Больше не могу – работа. Удачи тебе!

– Спасибо! Сильно помог! – Говорю это совершенно искренне – диспетчер, сам того не желая, вывалил на меня просто море информации.

Правый экран пропадает – сеанс связи закончен.

Ну и славно.

Плавно давлю на тягу, одновременно покачивая ручку управления – Аврора опускает нос, но я, непривычный к кораблю и её манёврам, проскакиваю мимо линии курса. Полоска, на миг моргнув желтым, опять наливается белым свечением.

Ладно.

Что он там про масштаб говорил?

Под мизинцем проворачивается похожее на шестерёнку колёсико, и тонкая полоска разрастается до приличных размеров трубы.

Во! Так гораздо легче.

Сбавляю газ и плавно, едва-едва шевеля джоем, загоняю её прямо перед собой. В сфере радара разумеется – за лобовухой всё та же чернота, лишь кое-где расцвеченная искрами звёзд.

Есть курс!

Труба наливается желтизной и я, на всякий случай убрав руку от джоя, выжимаю газ до упора.

Пошёл разгон – стенки трубы зеленеют – вот они становятся цвета выцветшей на солнце травы, затем оттенок перетекает в бледно салатовый и вот, всего несколько секунд и мои глаза радует дружелюбный зелёный цвет.

Маленькая кнопка утапливается в рукоять тихо-тихо щёлкнув.

Короткая вспышка, звёзды вокруг вытягиваются в полосы, секунда, другая и всё возвращается на свои места.

Почти всё – впереди, прямо перед носом Авроры, висит кусок тьмы, заключенный в блестящий металлом овод, явно техногенного происхождения. Успеваю рассмотреть вереницу крохотных, на фоне этой махины, корабликов, неторопливо ползущих в сторону чёрной пелены, но тут динамики шлема оживают.

– Врата Шанхорна, – произносит безжизненный механический голос. Смолкает, но спустя секунд десять, проявляется вновь: – Врата Шанхорна.

Глава 2

Ручка тяги плавно ползёт вперёд, подчиняясь давлению моей руки и сопровождая своё движение тихими, едва слышными щелчками. Всего их восемь. Именно столько раз ручка должна будет дёрнуться в моей ладони прежде чем, пройдя весь путь до конца, замрёт, уткнувшись в ограничитель.

– "Странно, что восемь", – проскакивает в голове шальная мысль: – "Почему не пять? Не десять?" – Непривычно и нелогично, но… Ну да ладно – уверен, со временем и этот ребус раскроется передо мной демонстрируя простейший ответ.

Слева спереди сверкает короткая вспышка и, прямо из ничего, возникает корабль, как и я спешащий покинуть эту систему. По сравнению с моей крохой он просто огромен. Тонкая игла корпуса, где-то сзади расцвеченная вспышками дюз, несёт на себе множество прямоугольных контейнеров, облепивших её тело как пули в барабане револьвера. Пролетая мимо я прикидываю их размер и невольно качаю головой – ого, да в таком ящике Авроры три поместятся, ещё и места, свободного, останется.

Пилот, его фигурку хорошо видно в прозрачной капле, ничтожной на общем фоне корабля, поднимает руку в предупредительном жесте. Ничего удивительного – желая присмотреться к гиганту я невольно качнул джоем влево, подходя к нему почти вплотную. Отрываю руку от тяги и машу ему, одновременно отводя джой влево.

Расходимся.

Уф!

Пронесло.

– "Дурак!" – Отвешиваю себе мысленную оплеуху: – "А впилился бы – тогда что?!"

Смерти я не боюсь – чего её опасаться, реснут же. Угу. А потом? Представляя, какой штраф мне впаяют – причём, заметьте, на совершенно законных основаниях, я нервно вздрагиваю.

Нет уж… Лучше настоящая смерть, окончательная, чем так, до конца жизни, или, блин, жизней, на рудниках гнить.

– "Хм…", – короткой искоркой возникает в сознании мыслишка: – "А ну как это торгаш?" – Кошусь назад, окидывая транспорт оценивающим взглядом: – "А ведь такой монстр добра ого-го сколько тащит," – юрко снуя по изгибам мозга он то тут, то там колет его своими вопросами: – ” Представляешь? Сколько ценного? Дорогого?”

Отгоняю её – я сюда не пиратствовать прибыл, но она, не желая сдаваться, начинает нарезать круги внутри черепа, искушая меня соблазнами: – "Не пиратствовать? Ах-ах-ах… Ну же… Подумай сам," – возбуждённо блестя начинает она шептать мне на ухо: – "Транспорт. Грузовик. Без оружия. Полный ценных ништячков. И без охраны! Это шанс! Раз! Атака – и он наш! А Сэм? Или ты забыл, что был в Братстве? А, Люциус? Забыл, Красный причётник? Забыл, как транспорта вскрывал? А? Забыл?"

Трясу головой, пытаясь выбить её оттуда.

– "Да мне и стрелять-то нечем! Оружие не работает", – я не вру. Скоба, размещенная где ей и положено быть – под указательным пальцем, никак не желала нажиматься. Это я проверил, причём, неосознанно, за секунды до того, как вжать кнопку прыжка.

Ну да, виноват, не сдержался. А с другой стороны – чего бы и не нажать? Впереди же – никого.

Выстрелов, как вы уже понимаете, не последовало. Вполне возможно, что стволы просто были на предохранителе, но тогда мне некогда было крутить головой, пытаясь отыскать над собой нужную кнопку. Да и что искать? Как он здесь может называться? Ствл – стволы, то есть? Или волыны? Влн? А, может – Прдх? Предохранитель? Как-то не благозвучно – на "Да передохните вы все!" смахивает. А может так и задумано? Оружие-то – крайний способ решения споров.

Новые мысли оттесняют вглубь сознания юркую идейку, упрямо толкавшую меня на преступную стезю. Шансов на повторную атаку у неё нет – в каких-то нескольких сотнях метров колышется тёмное полотно.

Вблизи оно уже не кажется непроницаемо черным. Корабль ползёт вперёд – я невольно сбавляю ход – ручка дважды вздрагивает в моей ладони и приглядываюсь к волнующейся поверхности.

Воронённые бугры, сталкиваясь и проходя сквозь друг друга, катятся куда-то вверх, но стоит мне отвести взгляд, как они, словно забавляясь, меняют направление на противоположное. Затем ещё раз и ещё. Не принимая их игры направляют взгляд прямо вперёд – ещё метров пять и нос моего корабля коснётся этой живой пелены.

Есть!

Касание!

Белая вспышка режет глаза, а когда зрение восстанавливается, то впереди равнодушно мерцают звезды.

Что? И это всё?!

В шлеме оживают динамики и знакомый безжизненный голос принимается бубнить:

– Врата Корэгор… Врата Корэгор…

Прибыли значит, киваю сам себе и, отклонив ручку вправо, выжимаю газ виражом уходя от Ворот.

Маневр выбрасывает меня на другую сторону кольца и рука, прежде чем в моей голове успевает сформироваться мысль, рвёт ручку тяги назад.

Змея.

Её толстое сегментированное тело изгибается, направляя на меня широко разинутую пасть. Вижу тёмно красную, с тёмными подпалинами, плоть, белоснежные зубы, кинжалами нацелившиеся вперёд и алый тонкий язычок трепещущий меж их частокола.

Реверс!

Стучу ручкой тяги о нижний ограничитель.

Назад!

Нет! Корабль зависает и змея, приметив меня начинает поворачивать голову, косясь на Аврору мутным бельмастым глазом.

Чёрт! Реверс! Реверс же!

Как он тут включается?! Опять кнопкой?

Чёрт!

Поднимаю голову, но мой взгляд просто тонет в обилии проклятых сокращений.

– "Вперёд!" – Обжигает сознание спасательная мысль: – "Проскочу! На скорости уйду!"

Ручку газа – до упора! Щелканье режимов сливается в один слитный треск и меня впечатывает в кресло. Доворот… Плавно… Плавно, не дергаясь… Хорошо!

Большая кнопка – форсаж!

Вот теперь меня прижимает по-настоящему. На глаза опускается лёгкая пелена, но это неважно. Чуть повожу джоем, одновременно выкручивая рукоять вокруг оси и Аврора, послушная моей воле, описывает вытянутую спирать вокруг длинного и толстого тела.

Молнией несусь мимо существа – змея, понимая, что такую верткую муху не поймать, раздражённо отводит пасть в сторону.

Фууухххххх….

Не расслабляться! Веду корабль впритир к ней – слева проскакивает её бок и там, прямо посреди квадратной чешуйки, вдруг обнаруживается широкое окно. Прежде чем оно исчезает успеваю заметить пригнувшуюся в страхе фигурку.

Человек?

Неприятный холодок пробегает по спине, опускаясь в желудок.

Человек? Окно?

Ухожу под змею и, отлетев подальше, сбрасываю тягу, разворачивая Аврору практически на месте.

О чёрт!

Антенны. Перепутать это тонкое плетение, выраставшее из хвоста змеи, с чем-либо другим – невозможно.

Перевожу взгляд к голове и прикусываю губу.

Там светится приятным глазу жёлтым светом, раскрытый проём грузового люка. Усугубляя моё состояние к нему подлетает точно такая же Аврора. Вижу, как из её брюха выдвигаются тонкие ножки и кораблик, чуть покачиваясь на струйках маневровых, начинает спускаться внутрь.

Транспорт! Грузовик это!

Герой, блин! Стыдно-то как…

Отворачиваю прочь, спеша покинуть этот кусок пространства – вот менее всего мне сейчас хочется услышать пилота змеи. Представляю, какие эпитеты он подготовил для своей речи.

Прочь! Подальше отсюда.

Отлетев подальше – так, чтобы врата скрылись из виду, останавливаюсь. Очень хочется пить – но у меня ни воды, ни еды нет. Ладно, сглатываю тягучую слюну, перетерпим. И хуже бывало.

Кнопка крт – есть.

Кнопка сст – есть.

Пустая сфера радара преображается прямо на глазах. Моя Аврора, сжавшись до точки, ползёт куда-то влево вверх, а на её месте – том самом, центральном, загорается колючий, бледно синий шарик.

Ага… Центральное светило, догадываюсь я и несколькими секундами позже довольно киваю, приветствую появление планет этой системы. Их не так уж и много – всего шесть.

Шесть небольших разноразмерных шариков, такого же, как и у их звезды, окраса. Из любопытства тычу пальцем в один из них, в третий – он просто ближе остальных ко мне и справа появляется экран со схематичным и крайне лаконичным изображением.

Глобус.

Сфера, рассечённая меридианами и параллелями.

И никаких пояснений.

М-да… А где название, описание? Пусть даже самое минимальное? Да уж… Вот действительно – стд. кмпл. Ну хоть карта системы есть – и за это спасибо.

От моего кораблика, от точки, обозначающей его положение в пространстве, протягивается тонкий лучик, вторым концом касающийся планеты.

Нет, туда мы не полетим – вновь касаюсь шарика пальцем, и белая линия исчезает.

Ага. Отмена прокладки.

Неплохо – логично и просто.

Вместе с линией исчезает и экран, что так же вписывается в общую картину.

Что же… Понимая, что искать вторую орбитальную мне придётся самому, обегаю взглядом планеты.

Ну так и есть.

Рядом со второй и четвёртой что-то поблескивает. Не раздумывая касаюсь искорки и справа, как старый знакомый, проявляется экран с глобусом.

Упс… Промазал – пальцы в перчатках слишком велики для таких тонких операций.

Придвигаюсь к карте и, оттопырив мизинец, тщательно целюсь уголком шва в звёздочку.

Есть! Попал!

Глобус исчезает, а вместо него проступают контуры орбиталки.

Ничего, надо сказать, необычного. Квадратный в сечении брусок с небольшой, но толстой пластиной сбоку.

Посадочная?

Там видно будет. Когда долетим.

Белая линия, не дождавшись отмены, оживает и её конец, оторвавшись от звёздочки, сдвигается, упираясь в пустоту, потом ещё раз и, словно решившись, начинает ползти прочь от платформы.

Ну, эта задачка мне по зубам.

Упреждение. Прыгать будем не туда, где блестит отметка орбиталки а в то место, где она окажется на момент нажатия кнопки. Что же… Молодцы те, кто создавал подобную систему – первый раз за день я мысленно кланяюсь неизвестным мне людям. Хорошее решение – выйду прямо перед платформой и не надо будет её догонять. Удобно. Респект вам, уважаемые.

Отключить карту – есть. Кнопки щёлкают и меня, на краткий миг, окатывает волной тревоги – увижу ли я линию курса? Всё же в первый раз сам прокладываю.

Уфф… Есть. На месте.

От вернувшейся в центр сферы Авроры отбегает белая полоса.

Отлично.

Шестерёнка под мизинцем весело трещит, заставляя линию курса раздаваться вширь.

Улыбаюсь – пошло дело!

Тягу на одно деление вперёд, ручку управления чуть на себя – прокладка зеленеет и не убирая с лица улыбки рывком бросаю корабль вглубь трубы. Ещё одно нажатие – теперь мой палец вдавливает большую кнопку, и я прикрываю глаза, сберегая их от вспышки прыжка.

Лёгкий толчок – прибыли!

Впереди висит Орбитальная Платформа номер два.

То, что я прибыл по назначению, подтверждают сразу две детали.

Во-первых, это вновь выскочивший правый экран – теперь знакомая картинка увенчана пояснительной надписью – Шанхорн, Орб. Плт. 2.

А во-вторых…

А во-вторых в моём шлеме появляется незнакомый голос и он, вернее сказать него обладатель, совсем не рад моему визиту.

– Ну? Чего припёрся?

Невольно морщусь – хриплый, прокуренный голос ржавым тупым болтом ввинчивается мне в голову.

– Здесь Аврора, – отвечаю максимально нейтрально, хотя мне хочется сорваться на грубость: – Прибыл из…

– Да мне похрену откуда ты прибыл! – Рычит диспетчер: – Похрену на тебя и на твоё корыто! Похрену – пусть бы ты даже на линкоре сюда заявился! Вали отсюда, гонщик хренов!

М-да… А быстро тут новости разносятся. Ясно же – это он про тот вираж у змеи говорит.

– Не виноват я. Амнезия, – поспешно бормочу, надеясь повторно разыграть ту же карту. Не срабатывает.

– Да хоть геморрой! С триппером на пару! Вали отсюда! Козззёл хренов.

Бедность его словарного запаса выводит меня из себя. Ну, блин. Нельзя же быть столь однообразным!

– Козлом твой папаша был! – Рявкаю в ответ: – Когда предохраниться забыл! Слышь, урод! Я-то улечу, но учти, вша под…, – следующее слово из моего обширного лексикона пропущу, лишь заметив, что сравнение с местом обитания упомянутого насекомого было крайне оскорбительным.

– А свой отросток запихни себе в глотку! Через задницу! Проворачивая! Я к Каулу метнусь – морду ему подрихтую. А ты здесь будь – жди меня, да задницу разрабатывай! Усёк? Козлина рыжая!

– Почему рыжая? – В его голосе чувствуется удивление: – Не рыжий я.

– Порыжеешь! А после поседеешь. Обещаю. Ну?

– Так тебя что – Каул прислал? – Видно, что он остывает. Уж не знаю, что тому причиной – выплеск раздражения, или мои слова.

– Он самый, – тоже успокаиваясь говорю я: – Амнезия. Ничего не помню. Увидел змею – испугался. Он тебе что – не говорил про меня? Не предупреждал?

– Амнезийный, – с облегчением вздыхает диспетчер: – Тогда ясно. Нет, не говорил. Да и как скажет-то – у нас связи нет. Только курьерами записочки передавать.

– Не знал, – тоже испускаю вздох: – Не помню, то есть.

– Чёрт! Клянусь зелёным спасением!

Эта фраза мне не ясно, но я не переспрашиваю – успеется.

– Задал ты нам задачку, парень. Членики, когда ты на них рванулся, чуть в линьку не впали.

Молчу, лишь смутно понимая о чём идёт речь.

– Эй, ты здесь? Болезный? – В голосе диспетчера слышится тревога – ещё бы, возись потом с корабликом, внутри которого – труп. Покойник где-то воскреснет, а с железом что делать? Буксировать? Взрывать? Так чужая же собственность.

– Здесь я, – откликаюсь: – Прости, задумался. Ты, говоришь, в линьку чуть не впали?

– Ааа… Ты же не помнишь! Да уж, такого и врагу не пожелаешь. В линьку, да. Это типа сна, только долгого. На месяцы. А груз? Испортится же. И кто платить будет?

– Ну не я – точно, – сдерживаю усмешку: – Я их даже не задел.

– Это так, но вони ты наделал много.

– Да я сам напугался! Говорю же – вышел, а на меня – змея, с пастью. Зубастой.

– Это не пасть, это… Стой! Жди! – начинает он, но смолкает и возвращается ко мне спустя почти минуту. Теперь в его тоне слышно неподдельное облегчение: – Повезло. И тебе, и нам. Ушли они. Торопились – груз же срочный. Даже жалобу оформлять не стали. Так, поскрежетали малость и свалили.

– Хорошо, – с моих плеч сваливается давившая на них тяжесть. Всё же, как не крути – косяк-то мой. Вполне могли бы и штраф впаять.

– Так ты от Каула? – Переспрашивает диспетчер, но не дожидаясь моего ответа продолжает: – Работу ищешь?

– Её самую.

– А что можешь? Чему и где учился?

– Пилот я, – разглядывая свои руки, лежащие на рычагах, выдаю давно заготовленный ответ: – Летать умею. Это я помню. А вот остальное – нет. Может ещё чего и умею – не помню.

– М-да… Умеет старина Каул, скуку развеять. Ты хоть отчего реснулся? Что произошло-то?

– Жабы, – начинаю я, но появившаяся в голове идея заставляет внести коррективы в прежнюю легенду: – Мне так сказали. Сам-то я не помню. Так – одни обрывки. Вроде оружием владел. Воевал даже. Но вот когда и с кем – не помню. Грузы таскал. Откуда, куда и что – не спрашивай. Не отвечу.

– Понимаю, – его голос полон задумчивости: – Пилотов и охраны у нас хватает, – произносит диспетчер, словно колеблясь – как божий день ясно, что сейчас в его голове прокручиваются варианты моего использования и я уверен, что большая часть этих планов лежит далеко за гранью законов.

– Сделай одолжение, – продолжает, явно что-то для себя решив: – Сгоняй на Четверку. Пива хочется жуть как. А там завсегда свежее.

– Дык, на нуле я, – с сожалением развожу руками, стараясь быть именно тем, кого он ожидает увидеть – потерявшим память простаком: – А так – чего бы не сгонять, особенно когда хороший человек просит.

– За бабки не парься. Я свяжусь – пару кег так закинут. Дорогу найдёшь?

– Ну… Да.

– Вот и славно. Давай, приятель, мухой туда и назад. Сядешь, – он замолкает, прикидывая варианты: – Да без разницы куда. Скажут, как подойдёшь. Ну а в ангаре я тебя встречу. Лады?

– Принято! Выдвигаюсь немедленно, – по-военному чётко рапортую я, давая ему новую пищу для раздумий: – А у вас и ангар есть? – подняв руку принимаюсь нажимать кнопки активируя карту системы: – А то там, на Корэгоре, меня на площадке поставили. Пришлось скафандр покупать. В Шансе. Три косых отдал – всё что было.

– Там могут, – спешит успокоить меня диспетчер: – А в Шанс ты зря зашёл. Магний он такой – две шкуры даже с членика после линьки снимет. Всё. Конец связи. Жду тебя с пивом.

Разворачиваю Аврору ложась на курс и даю газ, пытаясь с первого раза попасть в трубу – хочется показать класс.

Удаётся.

Крохотная Аврора влетает в неё и прежде чем нажать кнопку прыжка небрежно бросаю: – Закуски приготовь, ща обратно буду!

Никаких засад на моём пути, что туда, что обратно не было. Всё прошло тихо, рутинно и обыденно, словно я уже сотни раз ходил по этому маршруту.

Стоило мне выйти из прыжка, как равнодушный тон местного диспетчера приказал приблизиться, затем застопорить ход и корабль, стоило ему остановиться, пополз в сторону площадки захваченный тяговым лучом. Посадка, опускание платформы, люк, чьи створки сомкнулись над моей головой, стоило Авроре замереть, всё это как две капли воды проходило на посадочные процедуры моей родной вселенной. Я даже покрутил головой отыскивая рекламные голограммы, но тут за моей спиной послышался лязг, скрежет чего-то тяжелого, что заволакивали в грузовой трюм моей крохи и, парой минут спустя, повторный лязг.