Текст книги "В ночь на Хэллоуин (сборник)"

Александр Варго
В ночь на Хэллоуин

© Варго А., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Алексей Шолохов
В ночь на Хэллоуин

Прячась в темноте, никогда не знаешь, кто именно придет за тобой.

До…

Подвал был полон крыс. Писк и постоянное шуршание раздражали. Пахло сыростью и гнилью. Фонарик выхватывал из темноты мокрые стены и покрытые плесенью двери множества комнатушек. Андрюша отругал себя за то, что согласился играть в прятки в этом подвале. Тут и без пряток жутко. Пашка, как всегда, выдумает, а потом в кусты. Вход в подвал они нашли еще неделю назад, а вчера сумели все-таки сбить ржавый амбарный замок. Множество комнатушек и ответвлений коридоров натолкнули (естественно, Пашку) на мысль об игре в прятки. Они договорились прийти к пяти вечера к входу в подвал. Сейчас у каждого в руке был фонарик, а Макс даже взял с собой три бутерброда, которые ребята тут же у него выпросили и съели. Макс долго обижался и даже хотел отказаться от участия в игре, но Пашка умел уговаривать. Андрюша все это время, что ребята решали, играть им или нет, стоял молча и поглядывал на просевшую дверь. В верхней части было написано всем известное слово на букву «Х», нередко вызывающее глупые улыбки у Андрея и его друзей. Ниже кто-то приписал «Мишка». Выходило еще забавней. Либо кто-то дал имя своему отростку, либо высказывал мнение о Мишке. Андрею вдруг захотелось зачеркнуть «Ми» и написать «Па», тем самым высказав свое мнение о Пашке. Но, к сожалению, никто из них на это не решился бы. Пашка был их лидером, хоть и на букву «Х». Но сегодня лидер сдулся, прямо перед игрой. Он забыл фонарь, а может, и специально не взял, но сказал он об этом, только когда они посчитались и водить выпало ему.

– Нет, я могу поиграть, но тогда один из вас должен будет отдать мне фонарь, – сказал он.

Он знал, гаденыш, что никто из них не захочет расстаться с фонарем. Знал и поэтому предложил. Вот уж и вправду на букву «Х». Пашка сказал, что пойдет за фонарем, а ребята стали пересчитываться и выбирать нового водящего. Им бы воспользоваться моментом и разойтись по домам, но нет – они прекрасно знали, что тот же самый Пашка начнет издеваться и обзывать их трусами и девчонками. Поэтому они все-таки решили сыграть. Андрей надеялся, что его не выберут водить. Искать в этом жутком месте страшнее, чем прятаться. Он уже присмотрел себе укромное местечко еще вчера и планировал там отсидеться до окончания игры. Лучше отсидеться в одном сыром, кишащем крысами и еще черт знает кем месте, чем заглянуть в десятки в поиске спрятавшихся. Заглядывая за прогнившие двери, можно найти того, кто совсем не хотел, чтобы его нашли. Нет, подобная жуть не для Андрея. Ему и так не по себе, а если б он здесь встретил кого-нибудь кроме ребят, то умер бы на месте.

Остались Игорек и Юрка. Игорь монотонно произносил считалку, тыча в грудь то себе, то Юрке.

– …кто ты будешь такой? – закончил Игорь и коснулся своей груди.

На лице появилось облегчение и нескрываемая радость – Игорь, как и все ребята, считал, что прятаться в одном месте проще, чем заглянуть во многие.

– Ты мухлевал! – возмутился Юрка. – Давайте пересчитаемся.

– Слушайте, давайте играть, а то скоро стемнеет, – сказал Максим и включил свой «Витебск».

– Да? – скривился Юрка. – Может, ты и будешь водить?

– Ну что ты начинаешь? – высказался Игорек. – Все ж по чесноку.

– Давайте пересчитаемся, – повторил Юрка.

Игорь нехотя снова начал считать.

– На златом крыльце сидели…

Он говорил, касался себя и больно бил в грудь Юрке. Казалось, ударь он немного сильнее, и Юра откажется от игры совсем. Считалка закончилась с тем же результатом, что и в первый раз.

– Ну что, опять я мухлевал? – с вызовом спросил Игорь.

– Может, и мухлевал, я откуда знаю, – огрызнулся Юрка.

– Так ты будешь водить? – не выдержал Макс.

– Да буду, буду. – Юра включил фонарь и начал отсчет. – Я считаю до пяти, не могу до десяти…

– Давай до пятидесяти, – крикнул кто-то из ребят, уже скрывшихся за дверями подвала.

Андрей, спотыкаясь, ввалился в темный коридор, в метре справа от него пискнула крыса и прошмыгнула под трубы. Андрей достал фонарь и только сейчас понял, какую ошибку совершил. Он взял долбаный фонарь «Жук». Андрей боялся, что батарейки отсыреют или просто сядут и он останется в темноте наедине с крысами. Батарейки могли отказать, а руки нет, вот поэтому он и взял этот фонарь, совсем не подумав, что звук, производимый им, не располагает к тихой игре. Фонарь выдаст его, как только Андрей захочет включить его. Он уже хотел. Хоть иди и сдавайся. Ему все время мерещились какие-то силуэты, крысы верещали под ногами, и он совершенно забыл, куда идти. Андрей собрался все-таки воспользоваться своим фонарем, но услышал голос Юрки.

– Сорок девять, пятьдесят. Я иду искать, кто не спрятался – я не виноват.

Андрей налетел на влажную дверь, не раздумывая толкнул ее и ввалился в пропахшую плесенью комнатку.

* * *

Андрей не знал, сколько прошло времени с тех пор, как он оказался здесь. Гробовая тишина окружала его и являлась практически осязаемой. Фонарик жег руку, пальцы так и норовили сжать корпус, но Андрея останавливало моментальное обнаружение. Если бы он сдался вначале, было бы проще. Сейчас же он не знал, кого Юрка уже нашел. А что, если он последний, и тогда… Тогда он будет искать, тогда он будет заглядывать за скользкие от сырости двери под стрекот своего фонарика, тогда он будет напуган больше, чем сейчас. Нет, надо сидеть до конца. И чего он высидит? – вдруг подумалось Андрею. А высидит он ровно то, чего сейчас боится, то есть он будет последним и станет следующим водой.

Андрей шевельнулся, чем спугнул крыс, возившихся рядом. Все тело затекло. Крысы уже так не пугали, но жутко раздражал их писк, и Андрей боялся, что именно их возня и привлечет Юрку к нему. Ход времени был потерян, он не знал, что сейчас на улице – день или ночь. Здесь-то вокруг всегда была ночь, а единственный лучик света он держал в руках, боясь включить. Черт! Надо было вместе с Пашкой уходить. Где-то в коридоре хлюпнула вода, будто кто-то крупнее крысы вступил в лужу. Андрей напрягся. Луч фонаря скользнул по полу и исчез. Снова кто-то наступил в лужу, но только теперь шаги удалялись. Андрей едва подавил желание выйти и сдаться. Сдаться и больше не играть в подобных местах.

Глаза привыкли к темноте, и теперь Андрей видел, что дверь его убежища слегка приоткрыта. Серая полоса шириной сантиметров пять на черном, густом, как плавленый гудрон, фоне. Это придало немного спокойствия. Хотя, конечно, трудно предугадать, кто первый заглянет в эту щель. Андрей надеялся, что это будет кто-то из ребят.

Снова всплеск лужи из коридора. Андрей присел. Шаги замерли у двери, но ни луча фонаря, ни того, кто подошел, не было видно. Кто-то не хотел обнаружить себя, но почему? Они же договорились искать с фонариком, чтобы прячущийся видел приближение водящего. Андрей встал и медленно пошел к двери. Он понимал, что кроме крыс и ребят здесь никого нет, но все равно ему было страшно. Чертовски хотелось вдавить клавишу фонаря, разорвать тишину жужжанием динамо-машины, а мазутную темень – лучиком неровного света. Он уже готов был это сделать, когда увидел лицо. Андрей выронил фонарик и отступил назад. Лицо появилось в проеме всего на пару секунд, но Андрею стало жутко. Он с ужасом понял, что в подвале есть кто-то кроме них. Тот, кто бродит по темным коридорам без фонаря. Андрей вспомнил о фонаре, присел и начал шарить рукой по влажному полу. Он боялся, что не сможет найти фонарик или он сломался и не загорится. Остаться в темноте с этой усмехающейся бледной мордой Андрею хотелось меньше всего. Рука нащупала что-то холодное и скользкое. Он дернулся, но через пару секунд Андрей снова протянул руку перед собой. Он даже не стал гадать, во что мог вляпаться. Здесь все вызывало отвращение и страх. Сейчас ему нужен был фонарь, и плевать он хотел на то, что обнаружит себя. Этот урод с бледным лицом видел его и без света, а своих ребят он не боялся. Сейчас он был бы рад появлению любого из друзей, хоть Юрки, хоть Пашки.

Он снова дотронулся до чего-то неприятного, но руку убирать не стал, а продвинул ее чуть вперед и вправо. Фонарь лежал там. Андрей схватил его и надавил клавишу. Шестеренки зажужжали, зубцы, скрежеща, царапались друг о дружку. Свет задрожал, вырывая из темноты куски исписанных стен, потух на некоторое время, но потом снова вспыхнул. Андрей равномерно вдавливал клавишу, несмотря на то, что он нервничал. Сейчас, когда у него в руке появился свет, он стал бояться еще больше, потому что каждый раз, направляя луч фонаря на стену ночи, он боялся выхватить из темноты ухмыляющееся лицо, показавшееся на пару секунд. Звук динамо-машинки раздражал, но еще больше его раздражало то, что никто его не ищет. Этим постоянным жужжанием он выдал себя с потрохами. Только приди и найди.

Кто-то пробежал по коридору, как ему казалось, в сторону выхода. Андрей, продолжая освещать себе путь, открыл дверь. Казалось, она стала еще отвратительней на ощупь, чем в первый раз. Он сморщился и аккуратно, чтобы не прикоснуться к ней телом, вышел в коридор. Фонарик стрекотал, разгоняя даже мысли Андрея. Куда бы ни падал луч, везде было одно и то же – надписи и плесень. Но ни живых, ни бледнолицых он не встречал. И это пока успокаивало Андрея. Пока за спиной в густой темноте что-то не шевельнулось. Андрюша развернулся и интенсивней заработал рычагом. Звук пугал, но полная тишина напугала бы больше. Теперь он не слышал ничего, кроме звуков работы фонарика. Пучок света выхватывал сырые стены, гнилые двери, черный силуэт, снова стены… Рука на рычаге застыла, луч света начал подрагивать, но Андрюша, даже понимая, что свет скоро потухнет и он утонет во тьме, не мог заставить себя отпустить и нажать снова проклятый рычаг. Он медленно повел фонарем в ту сторону, где луч выхватил черный силуэт человека. Он хотел, чтобы это был человек. Андрей все-таки отпустил и снова вдавил рычаг, луч света зажегся с новой силой, выхватив пустой дверной проем. Да, человек стоял здесь, теперь в проеме никого не было. Андрей вздохнул и повернулся в сторону выхода. Бледное лицо с черными кругами вокруг глаз выплыло и повисло в пятне света.

Это был человек. Точно, человек. Но легче от этого не стало. Его изможденное лицо, безумно вращающиеся глаза и жуткая ухмылка говорили о психическом расстройстве.

– Раз, два – это не только слова, – произнес мужчина и расставил руки в стороны.

Андрей отступил и увидел, что у мужчины в руках веревка.

– Три, четыре, – ухмыльнулся мужчина, – меня нету в этом мире.

Андрей вдруг понял, что игра в прятки зашла слишком далеко. Его нашли и совсем скоро «застукают». Он перестал давить на рычаг, луч начал тускнеть. Андрей бросил фонарь в мужчину, когда тот шагнул к нему. Кинул и побежал совсем в другую сторону от входа.

1 ноября, пятница

Наташа знала, что он придет. Ему скажет Никита или Катюша проболтается, не важно. А может он со своих рекламных конструкций увидит, что они задумали? Копылова улыбнулась. Она хотела, чтобы он пришел. Хотела, но вида не подавала. О ее хотелках не знал никто. Леша был именно тем человеком, с кем она хотела бы встречаться каждый день, ложиться с ним спать и просыпаться рядом. Она хотела с ним семью. Но он, несмотря на неравнодушное отношение к ней, не предпринимал никаких шагов. Нерешительность Лешки Одинцова убивала. Чего он ждет? Что она сама к нему начнет приставать?

Они собирались каждую пятницу вместе. Это не было свиданием – собирались все друзья. И пусть их встречи сводились к рассказам под бокал пива о прошедшей неделе, тем не менее пятниц этих ждали все с нетерпением. Никита будет опять забавлять рассказами о своих шалопаях. Историю о том, как один оболтус ему весь бассейн заблевал, он начинал рассказывать после третьей баночки «Жигулей». Каждую пятницу она была слово в слово той же самой. Все привыкли и выслушивали ее снова и снова, как будто это был их пятничный ритуал. Егор будет с восхищением рассказывать о какой-нибудь новой программе, способной черт знает на что, кроме варить борщ. Тоже своего рода ритуал – рассказ этой пятницы отличался от рассказа прошлой только названием программы. Хотя, может, даже и название не менялось, просто Наташа их не запоминала. У Кати может дойти все до стриптиза, если, конечно, Толик и Никита раньше не начнут на спор пить из фарфоровой супницы. Все будет как всегда. Лешка, Рита и Наташа будут пить чай и слушать одни и те же истории. Получалось, что Наташа приходила на пятничные вечеринки ради Лешки и Риты. И узнай она, что они не придут сегодня, осталась бы дома под любым предлогом.

Наташа встала из-за компьютера. За размышлениями она и не заметила, когда успела сделать задуманное. Надо было проверить статус трех заявок в АХО, одной в IT-отдел и заказать журналы и хозинвентарь. Она еще раз наклонилась к монитору, прокрутила мышкой содержимое, сохранила и вышла из приложения. Работа на автомате, тоже неплохо. Думать об одном, а заниматься совершенно другим – это здорово. Это здорово до тех пор, пока она не сделает какую-нибудь ошибку. А ей ошибки нельзя совершать ни в коем случае. Наташа в свои двадцать три стала оперативным менеджером. Такого роста до нее никто еще не совершал. Мало того, она планировала еще расти, так что залет ей ни к чему.

Толик вошел бесшумно и встал у нее за спиной, но Наташа услышала его.

– Чего крадешься? – Копылова повернулась и едва не коснулась лбом козырька бейсболки. – Черт! Ты хотя бы в помещении ее снимал.

– Я еще не встретил той, ради которой я смог бы хоть что-то снять.

– Да ладно?

– Ага.

– Ну тогда тухни дальше, – ответила Наташа и попыталась протиснуться между кулером и Анатолием к двери.

– Послушай. – Толик остановил ее, взяв за руку. – Ты уверена, что все… что между нами все кончено…

– Толя, между нами ничего и не начиналось. Сходили пару раз в кино да поужинали вместе, и все… Понимаешь? Мы друзья, и если ты хочешь, чтобы мы ими остались, не начинай. Договорились?

– Это все из-за него?

– Ты о ком?

Она прекрасно знала, о ком он, и да, это все из-за него. Это все из-за Лешки Одинцова. Она просто не хотела его оттолкнуть от себя еще больше. Но признаваться в этом никому, тем более Толику, она не собиралась.

– О твоем скалолазе.

– О Лешке, что ли? Пфф.

Ой как фальшиво! Это уже патология. Каждое слово, каждое «пфф» выдает ее с головой.

– Нет, конечно. Но если ты не перестанешь, я непременно влюблюсь в него.

Толик улыбнулся. Все-таки он милый, и Наташе было действительно жаль, что у него нет девушки.

– Все, перестал. Может, сходим куда-нибудь? Как друзья, разумеется.

– Непременно. Сегодня, к Катюшке. Там будут все наши.

Егор прекрасно понимал, что нынешние его друзья – явление временное. Нет, все верно, его привел в эту компанию Никита. Он двоюродным братом ему быть не перестанет, но перестанет быть другом, как и все остальные, и будет он снова прозябать за своим любимым делом – сидеть перед монитором и играть в танчики. Привет, виртуальный мир. Если он не придумает что-нибудь, что перевернет их представление о нем. Они сначала дистанцируются от него, а потом возненавидят. И все из-за того, что он не знает, о чем говорить, кроме компьютеров, комплектующих и периферии. Сегодня он собирался их удивить. Егор не знал еще, как и чем, но до шести вечера он что-нибудь придумает. Обязательно придумает. Иначе эта пятница будет последней, когда он будет общаться с физическими друзьями. Начнутся виртуальные пятницы.

– Авдейка-злодейка! – В кабинет зашел Смирнов Макс. – Что, опять порнуху смотрел? – Парень подошел к своему столу, бросил на пол рюкзак и откатил кресло в сторону. – Ты на моем стуле не дрочил?

– Я тоже рад тебя видеть, – огрызнулся Егор и надел наушники.

Возвращение со складов этого ублюдка не предвещало ничего хорошего. Снова оскорбления и зуботычины, как в школьные годы. Воистину правда, маленькая собачка и в старости щенок. Телосложение подростка, да еще и зрение минус два. Не богатырь. Постоять за себя он мог разве что в Point Blank. Поэтому всегда находились уроды, которым тесно в одной Вселенной с щуплым очкариком. В школе это был Филиппенко Леха, в институте Подгорный Костя, а на работе Смирнов Максим. Иногда Егору казалось, что его преследует один и тот же человек. Ублюдок только менял иногда имя и фамилию для разнообразия, чтобы мучения Егорки не были пресными и однотипными.

– Ну, как ты тут без меня? Отдыхал, наверное? – Максим включил компьютер, сел в кресло и закинул ноги на стол. – Что молчишь, шлепок? Ты не хочешь со мной по-хорошему? Я могу и по-плохому, ты же знаешь.

– Послушай…

Собственный тон напугал Егора. Наверное, не надо было так.

– Послушай, – повторил он уже тише, – почему ты так ко мне относишься?

Максим даже ноги снял со стола.

– Ты правда хочешь знать?

Егор сомневался. Скорее не хочет, но было уже поздно. Он кивнул.

– Ты мусор, отброс. Скажи, ты когда последний раз с телкой зависал? Подожди, я сам скажу. – Он закатил глаза, будто задумался. – Наверное… наверное, когда и в первый. То есть никогда. Ты конченый мудак, у которого друзья появляются в тот день, когда у них слетает винда.

– Нет! – крикнул Егор и подскочил с места. – Нет! Ты, кусок говна! У меня есть друзья!

– Поздравляю, – тихо сказал Макс и пошел к двери. – Кстати, дай объявление в газету.

Егор растерялся. Ему стало стыдно за внезапный порыв ярости. Стыдно и страшно. Он даже думал, что Смирнов побьет его. Он ожидал чего угодно, кроме «дай объявление в газету».

– Зачем? – неуверенно спросил Авдеев.

– Чтобы друзья знали, что они твои друзья. Ладно, пошутили и хватит. Пойду, перекушу чего-нибудь, а ты здесь за старшего.

Егор молча сел в кресло.

– Да, и протри здесь, – от двери сказал Смирнов. – Ты ж все слюнями забрызгал. Нет! Ты, кусок говна! – передразнил Егора Макс. – Я почти тебя зауважал на секундочку. Ты только больше так не делай, ладно? А то я как твой лечащий доктор пропишу тебе пилюлей. Некрасиво получится.

Когда Смирнов вышел из кабинета, Авдеев повернулся к компьютеру с единственным желанием – найти чем развлечь своих друзей.

Рита устала от унылых лиц и чужих проблем. Так уж она была устроена, что чужие проблемы не давали ей покоя. К черту чужие проблемы, ее собственная находилась в этом же здании, на этом же этаже прямо по коридору. Как так вышло, что она, вроде неглупая девушка, оказалась в постели с женатым мужчиной, она уже не помнила. Не подпускать к себе женатиков было одним из пунктиков в общении с мужчинами. Рита допустила ошибку, что поделать, тем более она не собиралась с ним встречаться вновь. Тогда. Она же не знала, что он станет ее непосредственным начальником сразу же после ни к чему не обязывающего секса. Этот мудак начал шантажировать ее. Да, черт возьми, что это, если не шантаж, когда тебя грозят уволить и выгнать из квартиры? Неплохая работа и корпоративное жилье на Таганке казались Маргарите весомей какого-то секса раз в неделю. Черт бы его побрал! Поэтому Рита, как в бородатом анекдоте, расслабилась и получала удовольствие. К тому же он не был ей противен. Молодой, сильный, уверенный в себе. Один недостаток, и тот вроде как решим. Надо его женить на себе. Это снова не из ее списка «Что я должна успеть в жизни», но раз уж так вышло, что она свернула не туда, куда хотела, надо как-то выбираться. Если нельзя от него избавиться, надо, чтобы он избавился от жены. В прошлые выходные она ему так и сказала. Чего ждала Рита? Что она хотела услышать? Да, милая, я завтра же разведусь с женой, и ничего, что мы прожили семь лет и у нас пятилетняя дочь? Но она дала ему шанс обдумать все, взвесить. Либо ты с женой и дочкой, либо с молодой и красивой любовницей. Нет, Маргарита не сомневалась, что жена босса красивая, но была уверена в том, что моложе ее как минимум лет на пять. Она больше всего хотела, чтобы он определился и вернулся в семью, на которую Рите, если честно, было наплевать. Она хотела почувствовать вновь себя свободной. Ей нужны были отношения, но только со свободным молодым человеком. Со свободным, как когда-то она. Это понятно, что и с ним желание создать семью может зависнуть в воздухе, но Рита хотела иметь на это надежду.

Мелодия мобильника вырвала ее из грез о предстоящей свадьбе. Рита порылась в сумочке, скинула со стола какие-то бумаги, но чертов телефон будто издевался. Он был в пиджаке на спинке кресла. Рита выудила его, но он вывернулся и, ударившись о стол, отлетел к двери. Маргарита едва не заплакала. Тяжело осознавать, что в этом мире все против тебя. Она не может телефон в руках удержать, не то что мужика. Рита встала, подошла к двери и нагнулась за телефоном.

– М-м-м, – раздалось за спиной. – Моя любимая поза.

Одно дело, когда босс идиот, а когда он еще твой любовник – хуже некуда. Михаил схватил ее за талию и прижался сзади. Рита быстро выпрямилась и развернулась к нему лицом.

– Слушай, Уваров, мне кажется, мы с тобой это уже обсуждали, нет?

Маргарита развернулась и пошла к рабочему месту.

– Ты о чем это, Марго?

– Может, тебе взять меня и трахнуть в коридоре?!

– Что-то не нравишься ты мне сегодня. – Уваров попятился к двери. – Может, ответишь?

Рита собиралась ответить. На языке крутились неприличные слова, но она вовремя поняла, что отвечать надо не Михаилу.

– Потом отвечу, – огрызнулась Рита и нажала красную кнопочку.

– Кстати, я хотел пригласить тебя сегодня в ресторан, – по-детски надув губы, произнес Уваров.

– Если бы ты знал, как это как раз некстати.

Рита открыла меню и посмотрела «пропущенные». Звонила Катя.

– Ну почему? Марго, мы же так давно не ужинали вместе.

Рита усмехнулась.

– Да уж, когда нам.

– Ну зачем ты так? Ты же знаешь, я не могу надолго вырваться из дома.

– Да ладно?

– Что с тобой? Ты какая-то сегодня напряженная…

– Забудь. Все норм. Я сегодня иду к Катюше. Ты же знаешь, – Рита пожала плечами, – пятница.

– Ну и здорово. – Михаил вернулся в кабинет и присел на край стола. – Мы с тобой уже почти год вместе, а я не знаю твоих друзей. Может, представишь меня им?

– Может, ты представишь меня жене и дочке?

На некоторое время Уваров «завис» и как-то неуклюже сполз со стола.

– Что? Что-то не так? – Рита улыбнулась.

Михаил подошел к двери.

– Тебе надо отдохнуть. Ты выглядишь усталой. До понедельника. – Кивнул и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Рита взяла в руку смартфон, посмотрела на черную поверхность экрана и произнесла:

– Нет, это точно не станет твоим мужем.

На дисплее высветилось «Катюша вызывает».

– Да, Катюш. Конечно, приеду. Ужасно хочу напиться.