Текст книги "Профессия космонавт"

НЕВЕРОЯТНО, НО ФАКТ

Израиль – единственная из мировых стран, которая запускает космические аппараты на запад, с прицелом на то, что ступени ракет будут падать в Средиземное море. Остальные космические державы осуществляют запуски строго на восток, по направлению вращения земного шара. Однако израильтяне вынуждены затрачивать лишнее горючее из-за того, что к востоку от страны расположены недружелюбно настроенные к ним государства. И жители «земли обетованной» опасаются, что падение ракетных ступеней на территории этих стран может привести к обострению отношений и даже военному конфликту.

Глава V: последние дни на Земле

Отбор пройден. Сложнейшее обучение закончено. До полета остались последние дни. Но у космонавтов нет времени на лирику и размышления – это драгоценное время они используют максимально эффективно, чтобы завершить свою подготовку к предстоящему путешествию за пределы Земли.

Изоляция от микробов

Экипажи российских кораблей «Союз» перед очередным стартом к Международной космической станции (МКС) живут в гостинице «Космонавт» в городе Байконур. Их нахождение там в последние дни и часы перед полетом строго контролируют врачи. Именно из медицинских соображений экипажам кораблей в это время запрещается выходить за ворота гостиницы: любая инфекция, подхваченная в это время, может привести к срыву миссии.

Тренировки для космонавтов в последние дни на Земле не прекращаются: они, как и раньше, регулярно занимаются на экзогенных тренажерах, имитирующих всевозможные факторы полета в космос – от перегрузок и невесомости до перепадов уровня кислорода (подробнее о них рассказывалось в III главе). Кроме того, участникам полета волей-неволей приходится много общаться с репортерами, которые не могут пройти мимо такого события, как полет космического корабля (журналистов для общения с космонавтами из санитарных соображений заставляют надевать белые халаты, медицинские маски и бахилы).

Конечно, тренировками и общением со СМИ для космонавтов перед полетом все не ограничивается: их предстартовый график расписан по часам. На Байконур члены экипажа прибывают примерно за две недели до полета. До этого они немало времени провели в Центре подготовки космонавтов имени Юрия Гагарина в Звездном городке, осваивая космическую технику на макетах и тренажерах. Но только на Байконуре им предоставляется возможность впервые увидеть и опробовать в работе реальный космический корабль «Союз».

ПЕРВЫЙ ОСМОТР КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ ЭКИПАЖЕМ НА БАЙКОНУРЕ НАЗЫВАЮТ «ПРИМЕРКОЙ»

Знакомство с ним на Байконуре называют «примеркой». Выглядит она так: члены экипажа надевают скафандры «Сокол» (подробнее о них можно прочесть в XI главе), в которых им предстоит находится на пути к МКС. Затем они проходят в готовящийся к старту «Союз», занимают свои персональные кресла, изготовленные индивидуально для каждого члена экипажа, и начинают осмотр. За время «примерки», которая обычно длится больше часа, космонавты должны потрогать и понажимать все «органы» управления корабля, которые могут понадобиться им в полете. Когда процедура окончена, экипаж покидает корабль и рассказывает инженерам и техникам, что их не устроило. А не устраивать могут самые разные вещи – до нужных предметов сложно дотянуться, грузы мешают двигаться и так далее.

Все пожелания космонавтов учитываются и исправляются ко второй «примерке», которая проходит через несколько дней после первой. Огромное внимание ко всем пожеланиям членов экипажа не случайно: полет в космос – вещь экстремальная, где важна каждая мелочь. Однако обычно космонавты высказывают инженерам не слишком много замечаний: за много лет полетов в конструкции кораблей было учтено все, что можно.

Вездесущие традиции

Полет в космос – вещь сложная и опасная, а потому сопровождается огромным количеством традиций «на удачу». Одна из них заключается в том, что члены экипажа в день старта по дороге на космодром должны помочиться на правое заднее колесо автобуса, в котором едут. По легенде, именно так сделал Юрий Гагарин перед первым полетом в космос, объяснив свой поступок тем, что не хочет испачкать скафандр. Женщинам-космонавтам, впрочем, разрешается проделать этот маневр мысленно, а не вживую. Есть и другие, менее вызывающие традиции: к примеру, оставить автограф на двери своей комнаты в гостинице «Космонавт» и садиться в автобус за шесть часов до старта под песню «Трава у дома» советского ансамбля «Земляне». Считается, что, если этим традициям не следовать, в полете могут возникнуть неприятности.

А еще во дворе гостиницы «Космонавт» есть «Космическая аллея», где по давней традиции отправляющиеся в космос сажают деревья перед полетом. Причем делают это не только россияне, но и вообще все, кто отправляется за пределы Земли с космодрома «Байконур». Есть и еще один обычай – но связан он уже с космической техникой. За три дня до старта члены экипажа навещают ракету, которая должна доставить их к МКС. Они видят ее в тот момент, когда специалисты еще не соединили вместе ее составные части. А в собранном виде свой транспорт космонавты увидят лишь в день пуска, и это тоже традиция: раньше их «свидание» произойти не должно.

Пожалуй, самый известный из всех космических «обычаев» – это просмотр фильма Владимира Мотыля «Белое солнце пустыни», обязательный перед стартом как для основного, так и для дублирующего экипажа «Союзов». Поскольку многие космонавты за свою карьеру успевают слетать в космос не один раз, а также побыть в качестве дублеров основного состава, фильм Мотыля они успевают едва ли не выучить наизусть. Так что на знание «Белого солнца пустыни» космонавты даже устраивают между собой викторины. Почему членам экипажа показывают именно этот фильм, точно не известно: по одной из версий, он демонстрируется как пример отличной операторской работы – ведь космонавтам нередко приходится готовить на орбите видеосюжеты.

По сути, рациональное объяснение есть у многих «космических» традиций: к примеру, за день до старта члены экипажа обязательно стригутся. Это делается потому, что во время пребывания на орбите укоротить волосы очень непросто. Для этого нужен специальный пылесос, моментально всасывающий остриженные волосы. Если они будут плавать по салону, то могут забить воздушные фильтры или, что еще опаснее, их могут вдохнуть космонавты.

Наконец, пожалуй, самая милая традиция отечественных космонавтов – это брать с собой на орбиту талисман, обычно мягкую игрушку. Ее вешают в салоне корабля в качестве своеобразного индикатора невесомости. Когда аппарат добирается до нее, талисман начинает парить в воздухе. Значит, до Земли уже далеко.

Поехали!

В день, когда должен состояться старт, члены экипажа встают задолго до него. За шесть часов до назначенного времени они садятся в автобусы и едут на космодром. Там специалисты облачают космонавтов в скафандры (самостоятельно это сделать невозможно). Затем члены экипажа ложатся в некое подобие люлек, которые позволяют техникам проверить работу всех систем жизнеобеспечения скафандров. Уже одетых космонавтов усаживают за стол в половине комнаты, отделенной от второй части помещения стеклом.

По другую сторону стекла находятся родственники членов экипажа, представили Роскосмоса и НАСА, а также эксперты НПО (РКК) «Энергия» – компании-разработчика космических кораблей «Союз». Впрочем, пообщаться с близкими космонавты в этот момент толком не могут, поскольку из-за скафандров и перегородки им плохо слышно, что происходит за стеклом. Вообще, поддерживать контакт со своими родными, находясь на МКС, члены экипажа, конечно, могут: для этого они используют электронную почту, телефон и видеосвязь. НАСА бесплатно обеспечивает родственников астронавтов, находящихся на станции, оборудованием для видеосвязи из дома. Что касается российских космонавтов, то их близкие приезжают на сеансы связи с МКС в Центр управления полетами (ЦУП), расположенный в подмосковном Королеве.

После «напутствия» от космического начальства члены экипажа «Союза» садятся в автобусы. Скафандры «Сокол» предназначены для лежания в ложементах космического корабля – однако ходить прямо в них весьма затруднительно. Поэтому облаченные в такое снаряжение космонавты передвигаются в согнутом состоянии, держа в руках небольшие чемоданчики с компонентами системы жизнеобеспечения скафандров. В таком виде они едут непосредственно на стартовую площадку, где стоит дымящаяся ракета-носитель.

ПЛОЩАДКУ, ОТКУДА ОТПРАВЛЯЮТСЯ НА МКС КОСМИЧЕСКИЕ КОРАБЛИ «СОЮЗ», НАЗЫВАЮТ «ГАГАРИНСКИМ СТАРТОМ»

Впрочем, если быть точнее, от ракеты идет не дым, а пар, появляющийся от того, что ракету заправляют сжиженным кислородом (он является окислителем топлива). При обычной, «земной» температуре жидкий кислород испаряется и превращается в газ, поэтому ракету дозаправляют им до самого момента старта. Экипаж на специальном лифте поднимают к люку космического корабля, после чего космонавты (и астронавты, если они участвуют в полете) залезают внутрь. После этого внутри «Союза» они остаются до самого старта, поддерживая контакт с наземными службами по радиосвязи. При этом иллюминаторы корабля закрыты головным обтекателем ракеты-носителя, который отбрасывается во время полета.

Запуски кораблей «Союз» чаще всего происходят с площадки номер один космодрома «Байконур». Второе ее название – «Гагаринский старт»: именно с нее отправился в свой полет первый человек в космосе. Наблюдательная площадка, где собираются руководители полета, родственники членов экипажа, журналисты, а также туристы, готовые отдать за свое присутствие там не меньше тысячи евро, находится в полутора километрах от места пуска ракеты. Начинается отсчет: 15 минут до старта…5 минут… 1 минута… За 40 секунд до пуска от ракеты отходят специальные конструкции – обслуживающие фермы. И вот настает долгожданный момент: ракета ревет, из сопел ее двигателей первой ступени вырываются пламя и дым. Потом она поднимается в воздух – и очень скоро в небе остается только светящееся пятно.

Спустя две минуты после старта от ракеты-носителя отделяются двигатели системы аварийного спасения. Еще четыре секунды – и отбрасывается первая ступень. Далее ракета «избавляется» от головного обтекателя, второй ступени и хвостового отсека. Наконец, космический корабль «Союз» «прощается» со своей ракетой-носителем. Происходит это примерно через 10 минут после начала полета: с этого момента старт считается состоявшимся. Посетители наблюдательной площадки дожидаются его, аплодируют – и расходятся. А космонавты начинают свою экспедицию к МКС.

НЕВЕРОЯТНО, НО ФАКТ

В стерильных комнатах НАСА и космодрома, принадлежащего Европейскому космическому агентству обитают бактерии Tersicoccus phoenicis. Такое открытие было сделано в 2013 году и очень удивило ученых. Ведь центры находятся на разных материках: родина космического аппарата «Феникс» – во Флориде, а космодром – в южноамериканской Гвиане. По правилам такие помещения проходят обработку химическими препаратами и ультрафиолетом, в них поддерживается большое воздушное давление. Но для Tersicoccus phoenicis такие меры – не помеха. Исследователи не исключают, что путешествующие на аппаратах бактерии могли попасть даже на Марс.

Глава VI: рывок к МКС

Успешный старт с Земли – важнейший этап космического путешествия. Однако впереди перелет к Международной космической станции (МКС) и стыковка со станцией: это сложная задача, пройдя через которую космонавты начинают свою орбитальную жизнь.

Шесть часов до МКС

Со времен станции «Мир», которая была обитаема с 1986 по 2000 год, пилотируемые космические корабли летали с Земли к своим целям по двухсуточной схеме, когда с момента старта до стыковки со станциями проходило около 50 часов. Однако в марте 2013 года российские космонавты Павел Виноградов и Александр Мисуркин, а также астронавт НАСА Кристофер Кэссиди впервые в истории экспедиций к МКС совершили на корабле «Союз» полет по короткой схеме, когда от старта с Байконура до стыковки прошло всего лишь шесть часов. Подобная схема доставки членов экипажа на станцию применяется и сегодня.

Любопытно, что короткие схемы полетов – не такое уж новшество, как может показаться на первый взгляд. Так, в 1968 году беспилотный корабль «Союз 7К-ОК» в рамках полета «Космос-213» состыковался на орбите с другим таким же кораблем (он был запущен сутками ранее) через фантастические 46 минут. Ученые просто «выстрелили» одним кораблем по другому, когда тот пролетал над Байконуром.

РЕКОРДНОЕ ВРЕМЯ ОТ ЗАПУСКА КОСМИЧЕСКОГО КОРАБЛЯ ДО СТЫКОВКИ С ДРУГИМ АППАРАТОМ – 46 МИНУТ

Что касается скоростных пилотируемых полетов, то рекорд, который до сих пор никто не смог побить, установили американские астронавты Чарльз Конрад и Ричард Гордон: в сентябре 1966 года на корабле «Gemini-11» они долетели и пристыковались к ракете Agena всего лишь через 1 час 34 минуты после старта. Побить этот рекорд в октябре 1968 года мог советский космонавт Георгий Береговой: его корабль «Союз-3» сблизился с беспилотным аппаратом «Союз-2», однако стыковка не удалась из-за ошибок в ручном управлении.

Американские корабли Apollo летали на космическую станцию Skylab (1973–1979) за восемь часов. В свою очередь, корабли «Союз» добирались до советских космических станций «Салют» за сутки: «звездное» руководство решило установить для космонавтов менее напряженный график работы, чем у их американских коллег. Правда, тут возник один нюанс – практика показала, что именно на конец первых суток у людей наступает острая фаза адаптации к невесомости со всеми вытекающими последствиями, в том числе ухудшением координации и депрессией. Они, в свою очередь, могут привести к проблемам при ручном управлении космическим кораблем. Поэтому, когда в 1986 году была запущена советская орбитальная станция «Мир», корабли стали летать по двое суток: так продолжалось 26 лет.

Двое суток тесноты и дискомфорта

При всех многочисленных и бесспорных достоинствах, корабли серии «Союз» внутри весьма темные. Их экипаж состоит из трех человек, при этом на каждого в спускаемом аппарате приходится все лишь полкубометра свободного пространства (с учетом грузового отсека – 1,2 кубометра). В таких стесненных условиях экипаж проводил двое суток и делал 34 витка вокруг Земли, прежде чем пристыковаться к МКС.

Первое время после запуска «Союза», когда наступает состояние невесомости, экипаж испытывает чувства подъема и эйфории. Еще бы – наконец-то они в космосе! Однако на шестом-седьмом витке вокруг нашей планеты у космонавтов начинаются проблемы из-за адаптации к космическим условиям. Ситуацию усугубляет и то, что для стабилизации полета и постоянной ориентации солнечных батарей на Солнце «Союз» дополнительно закручивают вокруг собственной оси. Смотрящим в иллюминаторы новичкам приходится несладко, а опытные космонавты страдают от безделья, длящегося почти 50 часов.

Одним из толчков к модернизации кораблей «Союз» послужило присутствие на МКС космических туристов. Условия, которые опытные космонавты переносят, стиснув зубы, оказались малопригодными для людей, решивших заказать себе путешествие за пределы Земли за огромные деньги. И инженеры вплотную взялись за российский космический корабль «номер один», постепенно усовершенствовав его.

«Союз» обновленный

Потратив немало времени и сил, специалисты создали новую, универсальную схему полета «Союза». Благодаря ей корабль при благоприятном стечении обстоятельств может добираться до МКС всего за 5,5 часа. Если же условия не позволяют быстро долететь до станции – к примеру, на пути «Союза» оказывается космический мусор – тогда он отправляется в путь по традиционной, двухсуточной схеме.

ПО НОВОЙ СХЕМЕ «СОЮЗ» МОЖЕТ ДОБРАТЬСЯ ДО МКС КАК ЗА 5,5 ЧАСА, ТАК И, ПРИ НЕОБХОДИМОСТИ, ЗА ДВОЕ СУТОК

Вначале короткую схему доставки членов экипажа на МКС «обкатали» на трех беспилотных грузовых кораблях «Прогресс». Конечно, помимо очевидного преимущества во времени у нее есть и недостатки: первый рабочий день на станции при такой схеме длится 18–20 часов и нормально поспать у космонавтов не получается. Кроме того, им приходится проводить в скафандрах в общей сложности 11 часов. Однако в целом несколько часов в пути вместо двух суток стоят таких жертв: ведь космические путешественники попросту не успевают почувствовать дискомфорт.

НЕВЕРОЯТНО, НО ФАКТ

Мысли вдовы американского астронома Карла Сагана, американской сценаристки и продюссера Энн Друян были запущены с аппаратами «Вояджер-1» и «Вояджер-2» в открытый космос. Для этого была создана запись ее мозговых волн длительностью в один час. Друян, которая еще известна как популяризатор науки, в минуты считывания старалась думать о развитии жизни на Земле, взаимоотношениях между людьми, любви, проблемах человеческого общества, вспоминала самые примечательные моменты истории.

Космос из первых рук

Владимир Александрович Шаталов

Советский космонавт № 13, 34-й космонавт в мире. Совершил три полета в космос общей продолжительностью 9 суток 21 час 57 минут и 30 секунд.

Краткая биография

Владимир Александрович Шаталов родился в 1927 году в Петропавловске (Казахская ССР). Отец будущего космонавта был связистом-железнодорожником и участником Великой Отечественной войны, мать – домохозяйкой. Шаталов учился в ленинградской школе № 4, где сильно увлекся авиамоделированием в кружке Дворца пионеров. После шестого класса он пошел в петропавловскую школу и окончил там восемь классов в 1943 году, после чего, находясь в эвакуации, получил среднее образование в 6-й Воронежской спецшколе ВВС. После войны Шаталов решил связать свою жизнь с военным делом и прошел обучение в Качинском высшем военном авиационном училище летчиков (ВВАУЛ) им. А. Ф. Мясникова. Закончив его в 1949 году, он стал летчиком первого класса. Затем Владимир Александрович продолжил свое обучение и получил степень кандидата технических наук, защитив диссертацию.

Для участия в космической подготовке Шаталов в 1962 году прошел обследование в Центральном военном научно-исследовательском авиационном госпитале (ЦВНИАГ). Приказом Главкома ВВС № 14 от 10 января 1963 года Владимир Александрович был рекомендован к зачислению в космонавты-слушатели. На протяжении последующих двух лет будущий космонавт проходил активную общекосмическую подготовку, во время которой его назначили на должность старшины всей группы. За время подготовки Шаталов совершил около 100 прыжков с парашютом и два успешных катапультирования в январе и ноябре 1964 года. После окончания обучения в 1965 году он вместе со всей группой успешно сдал экзамены, по итогам которых получил квалификацию «космонавт ВВС». И почти сразу его назначили на должность космонавта второго отряда, который участвовал в военной космической программе. Затем с ноября 1965 года по 12 декабря 1968 года его активно готовили для участия в программе стыковки кораблей «Союз».

Первый полет Шаталова длился почти три дня – с 14 по 17 января 1969 года. Он выполнял его на корабле «Союз-4» в качестве командира с позывным «Амур-1». Целью полета была стыковка с кораблем «Союз-5» и переход в него в условиях открытого космоса; все задачи были выполнены успешно. Второй полет Владимира Александровича продлился немного дольше – пять дней, с 13 по 18 октября 1969 года. Шаталов с позывным «Гранит-1» был командиром космического корабля «Союз-8», который должен был состыковаться с кораблем «Союз-7», однако это не удалось из-за сбоя системы сближения. Третий полет космонавта был самым коротким и длился почти два дня – с 23 по 25 апреля 1971 года. Шаталов с позывным «Гранит-1» был командиром корабля «Союз-10»; вместе с ним в космос отправились Елисеев и Рукавишников. Во время полета должна была состояться первая в мире стыковка с орбитальной станцией, однако этого не произошло из-за поломки стыковочного агрегата и полет был прерван раньше времени.

Что касается личной жизни Владимира Александровича, то он женат на Музе Андреевне Шаталовой (Ионовой), кандидате сельскохозяйственных наук. У них родились двое детей: сын Игорь и дочь Елена.

Интервью с героем

Становление космонавта

– О космонавтике я мечтал с детства, читая произведения Жюля Верна и Герберта Уэллса. Думал о том, что однажды люди полетят на другие планеты, где есть жизнь, с которой надо будет знакомиться… Правда, в то время космонавтов еще не было, и единственной осуществимой мечтой была мечта об авиации. Видимо, я получил ее по наследству от отца, который в годы революции служил в воздухоплавательном отряде и стал, как мог, воплощать ее в жизнь: к примеру, занимался в Ленинграде в авиационном кружке. Потом, когда в годы Великой Отечественной войны я находился в эвакуации, поступил в 6-ю Воронежскую спецшколу ВВС. Я мечтал об этом еще в мирное время. Окончил это учебное заведение я в 1945 году – в год Победы. Потом я продолжил свое летное обучение, стал летчиком-истребителем и строил карьеру в авиации. В 1961 году, когда Юрий Гагарин совершил свой знаменитый полет в космос, я работал в Одессе – был инспектором 48-й воздушной армии, осваивал там новейший самолет того времени – истребитель-бомбардировщик «Су-7Б». Когда я узнал о полете Гагарина, конечно, было очень обидно, что мой возраст, как мне казалось, не подходил для космических полетов, хотя детская мечта о космосе во мне жила. И тут моему командующему пришла директива: выделить несколько летчиков и инженеров для прохождения медицинской комиссии и попытки поступления в отряд космонавтов.

– Испытать себя вам предложило начальство?

– Нет, все было не так. Я посмотрел – оказалось, что под космические требования я вполне подхожу. Там нужно было быть не старше 35 лет, иметь высшее образование, рост до 180 сантиметров (у меня, правда, был 181)… В итоге решил попытать счастья и с большим трудом отпросился у командующего на испытания в отряд космонавтов. А начальство надеялось до последнего, что я одумаюсь: ведь мне тогда поручили очень много интересной работы – определять класс летчиков, летать с ними и работать со всеми истребительными частями 48-й воздушной армии. Но я так и не одумался – и пошел проходить космический отбор.

– Что вам больше всего запомнилось во время него?

– Для начала оказалось, что желающим стать космонавтами приходится проходить очень тяжелую медицинскую комиссию. Из-за здоровья отсеивали многих – и многие ехали обратно. Этой комиссии боялись все претенденты, потому что врачи у каждого что-то находили, что мешает полету в космос. Был один врач, который мной занимался во время отбора, – он все время хмурился, что-то смотрел, давление мерил – и так до самого конца медкомиссии. Я, который был уверен, что все пройду, с этим человеком в белом халате потерял всякую уверенность: ему все время что-то не нравилось.

– В чем дело? – спросил я, потеряв терпение.

– Ну, у вас давление 120 на 80, – ответил врач.

– Это много или мало?

– Ну, оно может дальше развиться, выше стать…

На этом моменте мое терпение лопнуло: я просто устал от бесконечных осмотров. Пошел, встал под горячий душ, а потом вернулся к врачу. Он померил давление – и очень удивился.

– Вы что с собой сделали? – испуганно спросил у меня медработник.

– Да ничего, под горячим душем постоял…

– У вас теперь давление 110 на 100, так не пойдет! Приходите завтра.

На следующий день я пошел играть в городки. Так мне эти медосмотры надоели, что я про очередной просто забыл. Смотрю – бежит сестра и кричит: «Владимир Александрович, вас врач ждет!» Я думаю – ладно, надо идти. Пришел к врачу, сел, он мне померил давление, потом посмотрел на результаты, еще раз померил…

– Ну что там? – Спросил я немного возмущенно.

– Да нормальное у вас давление – 110 на 70.

– Ну так это хорошо ведь?

– Ну да! А что ты делал?

– Да я в городки играл…

– Ладно, иди.

Так для меня и закончилась эпопея с космической медкомиссией. И сейчас, когда с тех пор прошло полвека, давление у меня все равно 120 на 80. А ведь тогда из-за него меня могли и в космос не пустить! Вообще, именно врачи – это самое серьезное испытание на пути к нему.

– А как же всякие тренажеры?

– Конечно, они были – космическая подготовка вообще очень серьезная. Центрифугу я готовился проходить в подмосковном Звездном городке. Накануне вечером лег с мыслью, что надо поспать и набраться сил перед тренажером. А сна нет, как рукой сняло! И вот я лежу – вроде ничего не болит, ничто не волнует, а заснуть все равно не получается. Промаялся так всю ночь. Утром думаю – ладно, поеду на центрифугу так, а там будь что будет. Не признаваться же, что всю ночь не спал? Но для себя решил: если плохо почувствую себя с самого начала, тогда все расскажу и попрошу перенести тренировку. Приехал на тренажер, мне померили давление – оказалось, 110 на 70, нормальное. Про себя подумал: надо проходить, я же летчик-истребитель – мне к испытаниям не привыкать. В итоге на центрифуге поработал отлично, никто и не догадался, что я накануне не спал.

– Долго ли длилась подготовка?

– Да, довольно долго: я приступил к ней в январе 1963 года, а в космос полетел в январе 1969 года.

Орбитальные будни

– Свой первый полет я помню до сих пор. Вообще, перегрузки при взлете и посадке на меня никакого особого впечатления не произвели. Не особо впечатлило и пламя в иллюминаторах, о котором рассказывают многие космонавты. Ну да, ты летишь в аппарате, вокруг все горит и гудит. Но я бы не сказал, что это какое-то страшное или невероятное впечатление. Невесомость – другое дело. Нахождение в ней, безусловно, необычное чувство.

– С чем ее можно сравнить?

– Невесомость – это как плавать в море. Если вы, находясь в воде, наберете в легкие воздуха, на время перестанете дышать и постараетесь расслабиться так, чтобы не был напряжен ни один мускул, тогда, возможно, вы ощутите что-то похожее на невесомость. Но к этому состоянию в космосе привыкаешь очень быстро.

– Сложно ли было привыкать к космическому быту?

– Я бы не сказал. Спится в космосе нормально. Питание, конечно, было специфичным: еда была засушенной, мясо по консистенции смахивало на стекловату. Чтобы употреблять такую пищу, нужно было размачивать ее водой. Но в целом питались нормально.

– Что сложнее – взлет или посадка космического корабля?

– Конечно, посадка куда сложнее. Когда происходит взлет, ты мысленно отмечаешь: вот отделилась первая ступень, вот вторая, вот третья. Перегрузки при взлете, о которых все говорят, я ощущал наполовину меньше тех, которые я, как летчик-истребитель, ежедневно испытывал, обучая курсантов, молодых летчиков, воздушному бою. Когда после невесомости ты приближаешься к Земле и за иллюминаторами все начинает гореть, это действительно особое чувство. Видимо, так происходит из-за контраста.

– Долго ли длится адаптация к земным условиям после полета?

– До первого полета в космос было много разговоров о том, что после путешествия за пределы Земли люди даже стоять не смогут первое время из-за расстройства вестибулярного аппарата. Но все эти опасения не подтвердились: полеты, которые поначалу совершали советские космонавты, были недолгими, длились по несколько суток и на здоровье существенно не отражались. Однако когда во время первого полета я, как мне казалось, привык к невесомости, то решил проверить себя, узнать, как невесомость повлияла на мой вестибулярный аппарат. И вот спускаемый аппарат приземлился; в нем кроме меня находились космонавты Алексей Елисеев и Евгений Хрунов. Я, как командир, вышел первым. Смотрю – вроде бы стою нормально. Мне члены встречающий группы кричат: «Слезай с аппарата!» А я смотрю – оператор из-за мороза (тогда было где-то минус 36 градусов) никак свой объектив настроить не может. И говорю: «Дайте уж человеку, раз уж он прибыл на место посадки и долго ждал выхода командира корабля, возможность все хорошо отснять на память!» Только после этого я вышел из корабля, потом вылезли мои ребята. Конечно, ощущения были немного необычные: пришлось привыкать к собственному весу.

«КОНЕЧНО, ОЩУЩЕНИЯ ПОСЛЕ НЕВЕСОМОСТИ БЫЛИ НЕОБЫЧНЫМИ: МНЕ ПРИШЛОСЬ ПРИВЫКАТЬ К СОБСТВЕННОМУ ВЕСУ»

Причем это происходило дольше, чем привыкание к невесомости. Во время второго полета мы из спускаемого аппарата вылезали вместе с космонавтом Алексеем Елисеевым. Я поторопился – и забыл в капсуле рабочий журнал со всеми записями о полете. Потом попросил встречающих достать журнал из аппарата – а они сразу: «Нет! Сейчас туда лезть нельзя! Только посадочная команда достать журнал сможет». И тут я разозлился и сказал: «Да ну вас! Я командир корабля, его еще не сдал и сейчас сам журнал достану». Но тут произошло непредвиденное: я забыл, что мы уже вернулись из невесомости, и по привычке «нырнул» в люк вниз головой и вперед руками. Тот мой полет длился пять дней: за это время я успел привыкнуть к условиям невесомости, когда лезешь вперед только лицом, потом толкаешься руками, и тебя как бы выталкивает обратно. А тут я в аппарат-то залез головой вперед, потом руками толкаюсь – а назад меня не выносит, только руки из люка торчат. Пришлось свернуться в аппарате клубочком, развернуться и из аппарата вылезать уже по-старинке – лицом вперед.

Пожелание юным космонавтам

– Если вы мечтаете стать космонавтом, надо обязательно поддерживать себя в хорошей физической форме. Бороться за какие-то нереальные рекорды и достижения не нужно: главное, твердо стоять на ногах. И тогда при наличии желания и должном упорстве мечта о космосе осуществится.

Космос из первых рук

Александр Павлович Александров

Советский космонавт № 55, 123-й космонавт в мире. Совершил два полета в космос общей продолжительностью 309 суток, 18 часов 2 минуты и 58 секунд, а также два выхода в открытый космос.

Краткая биография

Александр Павлович Александров родился в 1943 году в Москве. Отец и мать будущего космонавта были сотрудниками Московской группы изучения реактивного движения (МосГИРД). Александров учился в поселке Загорянский (Щелковский район Московской области), где и окончил школу. В 1960 году он поступил на радиотехнический факультет Серпуховского военно-авиационного технического училища специальных служб. С 1962 по 1963 год Александров учился в Серпуховском высшем командно-инженерном училище. Затем, в 1969 году будущий космонавт получил специальность инженера-электромеханика в Московском высшем техническом училище.

Главная медицинская комиссия допустила Александра Павловича к полету в 1974 году. Четыре года спустя – в 1978 году – он был назначен на должность космонавта-испытателя в НПО «Энергия». В 1981 году Александров проходил подготовку в Центре подготовки космонавтов в подмосковном Звездном городке для полета на долговременную орбитальную станцию (ДОС) «Салют-7». С 1981 по 1982 год Александр Павлович готовился к первой экспедиции на ДОС вначале с Владимиром Джанибековым, а затем с Владимиром Ляховым проходил подготовку к полету в качестве бортинженера второго экипажа космического корабля «Союз Т-8».