Текст книги "Дороги жизни"

Н. А. Благовещенский писал: «Собственный труд, приложенный к диким полям чернозёмной Украйны, сторицею вознаграждал догадливых: им стали завидовать и те, кто был в полку. И вот, получив возможность заниматься мирным трудом, а не дикой войной, прежних служб служилые люди и в особенности дети боярские становятся земледельческим классом. Из них-то главным образом составилось то сословие, которое в XVIII веке получило название однодворцев» [33, с. 83].

Термин «однодворцы» использовался и в XVII веке и означал служилых людей, чьи дворовые люди жили с ними одним двором. Сенатор, тайный советник, участник подготовки и проведения крестьянской реформы, удостоенный за одну из своих работ золотой медали Русского географического общества, Я. А. Соловьёв объяснял происхождение и эволюцию этого термина следующим образом: «Перепись дворов и принятая система отправления военной службы резко обозначали тех из детей боярских украинских городов, которые имели одни только собственные свои дворы и не имели крестьянских. Слово однодворец, весьма естественно, было употреблено для отличия их от других детей боярских, имевших большее число дворов. В начале официального употребления этого слова под ним разумели одних только детей боярских. В первый раз, по крайней мере, сколько это известно из открытых доселе исторических документов, оно было употреблено в указе 1714 года, марта 12, где именно сказано: “рейтары и солдаты, и городовой службы однодворцы”… Напротив, в указах о податях и правах украинских служилых людей на землю все они именуются одним общим названием однодворцев. В первый раз в этом обширном значении слово это было употреблено в указе 1719 г., января 22, о производстве первой народной переписи» [35, с. 90].

«Рассматривая настоящее расселение однодворцев, можно видеть, что главная часть их находится в восьми губерниях: Курской, Воронежской, Тамбовской, Орловской, Пензенской, Рязанской, Харьковской и Тульской… Числится однодворцев в поименованных губерниях 1 053 026 душ; в остальных – 206 566; всего 1 259 592 души… Из документов однодворцев видно, что происходят они от прежних служилых людей разных чинов, именно: детей боярских, казаков, стрельцов, рейтаров, драгунов, солдат, копейщиков, пушкарей, затинщиков, воротников [22]22
  Воро`тники – служилые люди, несущие охрану городских ворот.


[Закрыть], засечных сторожей; сверх того встречаются чины кузнецов, плотников, каменщиков и некоторые другие» [35, с. 81].

Занимали однодворцы промежуточное положение между дворянами и крестьянами: могли владеть крепостными крестьянами, были освобождены от телесных наказаний, уже в XVII веке имели фамилии, но были лишены многих дворянских прав и привилегий, платили налоги и несли повинности.

В конце царствования Петра I началось ущемление прав однодворцев. В «Плакате о сборе подушном и прочем» от 26.06.1724 они наряду с другими группами населения были названы государственными крестьянами и обложены четырёхгривенным подушным сбором. Императрица Анна Иоанновна указом от 15.01.1731 такое наименование однодворцев запретила.

В Козловском уезде в 1719 году при общем сельском населении 28 052 человек однодворцев было 21 946, помещичьих крестьян – 5351, в 1762 году при общем сельском населении 58 098 человек однодворцев было 37 919, помещичьих крестьян – 19 763 [32, с. 93].

Императрица Екатерина II лишила однодворцев привилегий в размере взимаемых податей, отправлении рекрутской повинности и уравняла с государственными, дворцовыми и экономическими крестьянами. Вот что пишет об этом указе Я. А. Соловьёв: «Присоединение Крыма к России (8 апреля 1783 г.) сделало совершенно ненужным существование особого пограничного войска, и не прошло одного месяца после этого события, как однодворцы (указом 1783 г., мая 3) сравнены были в отправлении рекрутской повинности, равно как и платеже податей, с прочими поселянами, состоящими в ведомстве директора экономии» [35, с. 93].

Изменения в положении сословия однодворцев, его размывание и разрушение продолжались в XIX веке. Окончательно упразднено оно было в 1860-х годах. В документах Государственного архива Тамбовской области [5] (приложение 3) мы видим, что однодворцами Сухоревы (мой дед и его предки) и Пузиковы (предки матери моего деда – илл. 6) именуются последний раз в документах 1845 (запись о рождении Андрея Сухорева) и 1846 (запись о рождении Дарии Пузиковой) годов. В документах с 1850 года они уже крестьяне (1850) или государственные крестьяне (1858).

Надо сказать, что процесс превращения детей боярских в однодворцев, а однодворцев в крестьян был вызван объективными экономическими и политическими причинами и развивался на протяжении полутора веков. Обратимся ещё раз к Г. Н. Шмелёву:

«Итак, одна часть (и притом значительная часть) детей боярских южной окраины совсем не имела ни крестьян, ни бобылей, а у другой их было ничтожное количество; но и это количество всё более и более уменьшалось к концу XVII в.; крестьяне и бобыли разбегались – и дети боярские превращались в землепашцев, в однодворцев. Отсутствие крестьян и бобылей у детей боярских ещё более сближало их со служилыми людьми “нижних чинов”, которые обыкновенно сами обрабатывали свои земельные участки… В конце XVII столетия служилые люди южной окраины Московского государства представляли более или менее однородную массу: дворянский элемент, входивший в состав этой массы, постепенно растворился и был поглощён недворянским элементом. Вся эта служилая масса, в общем небогатая, не имела крестьян и бобылей и личным трудом обрабатывала свою землю. Это обстоятельство фактически сближало служилых людей с крестьянами» [34, с. 13, 14].

Тем не менее и в начале XX века однодворцы сохраняли свои порядки, образ жизни, обычаи и не смешивались с другими сословиями. Сохраняли они также свои этнические традиции в одежде и быту и культурные особенности: религиозность, чувство собственного достоинства, строгость в мыслях, поступках, воспитании детей.

В широких кругах российского общества, как и в правительстве, об однодворцах знали мало. В одной из своих работ в 1900 году Н. А. Благовещенский пишет: «Обычно-правовые нормы, регулирующие однодворческую жизнь, не вошли ни в один том свода действующего законодательства: наши законы только вскользь упоминают об однодворцах как о самостоятельном некогда сословии. Можно сказать, что до последней африканской войны мы гораздо больше знали о жизни буров, нежели наши законы знают про однодворцев» [36, с. 678]. Вопрос об однодворцах считался малоизученным и вызывал споры исследователей до революции – взять хотя бы полемику Г. Н. Шмелёва [34] с Н. А. Благовещенским [33]. Продолжалось его изучение в советское время [37], продолжается оно и сегодня [38]. Но, например, и в 2021 году «вопрос о том, считать ли их (однодворцев. – А. С.) особым сословием, до конца не решён» (!) [38, с 153].

Впрочем, читатель, мы уже достаточно знакомы с историческими фактами, в том числе из самых авторитетных источников. А вот о том, какими людьми были однодворцы, как они жили, об их характере, традициях и обычаях написано, к сожалению, мало.

Что-то о жизни однодворцев, происхождении их фамилий, названиях селений, нравах и др. можно узнать из книги Н. А. Благовещенского, например, за кого выходили замуж однодворки, кем были их зятья: «Крепостными они быть не могли, ибо не пойдёт свободная однодворка, да ещё наследница, в барские холопки. Большинство зятьёв было, конечно, из соседних однодворческих деревень: однодворцы и теперь гнушаются свататься между помещичьими крестьянами. Гораздо меньшая часть зятьёв пополнялась разночинцами, то есть лицами из духовного звания, городскими мещанами, вольными государственными крестьянами не однодворцами». Или: «Вообще даже и до сих пор за однодворцами северных уездов Курской губернии замечается страшное чванство своим происхождением и высокомерная родовая нетерпимость к низшим сословиям» [33, с. 155]. Или читаем в другой работе:

«Являясь прямыми потомками служилого, поместного сословия, нынешние однодворцы не могли не унаследовать от своих предков той доли изолированности, которая была некогда создана личным испомещением служилого человека. Боярский сын XVII века испомещался чаще всего отдельно; но затем, по мере увеличения населения, его потомство волей-неволей должно было сходиться с соседями, такими же потомками служилых людей. <…>

Однодворческий мир… состоит только из домовладык; эти полновластные домовладыки у себя в доме являются неограниченными властелинами всей семьи и всех домочадцев, если семья эта сложная» [36, с. 681, 689].

В своём этнографическом очерке Д. К. Зеленин указывает, что название «однодворцы» сохранилось только в просторечье, потому что нет юридических отличий однодворцев от других крестьян. Главное экономическое отличие состоит в том, что однодворцы владеют землёй на особом, так называемом четвертном праве [39, с. 3].

Благодаря единому дворянскому происхождению большей части однодворцев, одинаковым условиям жизни в «степи», на окраине государства, однородной военно-полевой службе с частыми кочеваниями и постоянным передвижением всё дальше и дальше в глубь степи, выработался единый этнографический тип однодворцев. У однодворцев свои, присущие только им среди соседних этнографических типов, особенности в говоре, одежде, устройстве жилищ. Дома они строили внутри дворов, наподобие крепости, так как в бытность военно-служилыми людьми жить им приходилось в постоянной опасности от врагов и зверей. Однодворцев отличала склонность к переселениям. Среди них не было староверов. «Наследственная дворянская гордость однодворцев – характерная черта, о которой согласно говорят почти все наблюдатели… Свадьбы у них всегда заключались между своими же; считалось бесчестьем взять жену от крестьян… Даже молодёжь однодворческая гуляла отдельно от крестьянской» [39, с. 4–8].

Произведений художественной литературы об однодворцах мало, но широко известен рассказ И. С. Тургенева «Однодворец Овсянников» из цикла «Записки охотника». Приведём несколько фраз из первого абзаца рассказа:

«Представьте себе, любезные читатели, человека полного, высокого, лет семидесяти, с лицом, напоминающим несколько лицо Крылова, с ясным и умным взором под нависшей бровью, с важной осанкой, мерной речью, медлительной походкой: вот вам Овсянников. Носил он просторный синий сюртук с длинными рукавами, застёгнутый доверху, шёлковый лиловый платок на шее, ярко вычищенные сапоги с кистями и вообще с виду походил на зажиточного купца… Жил он один с своей женой в уютном, опрятном домике, прислугу держал небольшую, одевал людей своих по-русски и называл работниками. Они же у него и землю пахали. Он и себя не выдавал за дворянина, не прикидывался помещиком, никогда, как говорится, “не забывался”, не по первому приглашению садился и при входе нового гостя непременно поднимался с места, но с таким достоинством, с такой величавой приветливостью, что гость невольно ему кланялся пониже… Терпеть он не мог поспешности, тревожной торопливости, бабьей болтовни и “суеты”. Раз как-то у него дом загорелся. Работник впопыхах вбежал к нему с криком: “Пожар! пожар!” – “Ну, чего же ты кричишь? – спокойно сказал Овсянников. – Подай мне шапку и костыль…”»

В написанной мною вместе с братом книге [3] подробно рассказывается не только о нашем отце, но и о деде. Своего деда начала 1950-х годов я помню хорошо. Сказать, что он походил на Овсянникова одеждой и фигурой, нельзя. Но вот приветливость – я бы сказал, скорее суровая, чем величавая, – неспешность, спокойствие были характерными чертами деда. Рассказ «Однодворец Овсянников» был написан и опубликован в 1847 году. Было тогда Луке Петровичу Овсяникову, как пишет Тургенев, «лет семьдесят». Моему пра³деду, однодворцу Фёдору Моисеевичу Сухореву, было в том году около 60 лет. Когда вспоминаю предков, Фёдора Моисеевича представляю себе со всеми чертами однодворца Овсянникова, какими наделил того И. С. Тургенев.

1.4. До меня

Мой дед, Михаил Андреевич Сухорев, родился 30 октября (11 ноября) 1865 года в селе Новоклёнское Козловского уезда Тамбовской губернии государственным крестьянином [19]. Но его отец и более далёкие предки – Андрей, Алексей, Фёдор, Моисей, Евдоким, Алексей – были однодворцами [4, 5], Фетис и Фёдор [23]23
  О них мы расскажем ниже.


[Закрыть] – детьми боярскими. Архивных документов о Михаиле пока обнаружить не удалось. Фёдор родился в начале XVII века (старший из его сыновей, Евсей, родился около 1637 года), а Михаил, скорее всего, в XVI веке (илл. 7), хотя надо сказать, что в те времена и люди моложе 36 лет не так уж редко имели внуков.

Моя бабка, Фёкла Емельяновна Сухорева (Дрожжина/Иванова [24]24
  Её официальная девичья фамилия – Дрожжина, Иванова – дворовая (уличная) фамилия [22, 24].


[Закрыть]), родилась 19 сентября (1 октября) 1865 года в селе Старое Клёнское Раненбургского уезда Рязанской губернии [5].

Первое из известных мне упоминаний Старого Клёнского [25]25
  Полный текст записи – см. ниже в этом разделе, фотография записи – илл. 26.


[Закрыть] содержится в архивном деле [18], в котором интересующие нас документы относятся к периоду 1639–1645 годов. Тогда это была деревня Клёнская Поляна. Точную дату упоминания установить трудно, так как многие листы в деле отсутствуют. В 1652 году Клёнская Поляна упоминается уже как село [16, л. 126об.], и в том же году в другом документе названо Клёнским [17]. Неподалёку от села в начале XVIII века в основном поселенцы из Клёнского (видимо, и из других мест) основали новое село [26]26
  Согласно некоторым источникам, люди жили на месте нового села и в XVII веке.


[Закрыть], которое в разные времена называли и «Ещё Клёнское», и «Кавердяки», и «Старые Кавердяки», и «Ковердяки», и «Ковордайка», и «Кувердяки» [40, с. 190, 191, 256]. Постепенно за Клёнским закрепилось название Старое Клёнское (позднее Старо-Клёнское, Староклёнское), а за новым селом – Новое Клёнское (позднее Новоклёнское). Сёла соседствовали: по современным картам расстояние между их центрами восемь километров, по старым источникам – четыре версты (видимо, между окраинами сёл). Была в Староклёнском улица Лупиловка, где на Масленицу устраивались кулачные бои с жителями Новоклёнского [40, с. 199]. Первоначально оба села относились к Козловскому уезду, потом Старое Клёнское отнесли к Раненбургскому уезду Рязанской губернии, а ныне оба находятся в Первомайском районе Тамбовской области.

Незадолго до рождения деда и бабки в селе Новоклёнское (Ковердяки) было 359 дворов, 1418 жителей мужского и 1426 – женского пола [41, с. 65], а в селе Старо-Клёнское, соответственно: 359, 1446 и 1426 [42, с. 95] (названия сёл даны по цитируемым источникам).

Упомянув Тамбовскую область, вспоминаю опять компанию 23andMe (см. раздел 1.1), которая, вдобавок к тому, что определила происхождение моих предков на 97,0 % из Восточной Европы, указала в порядке убывания вероятности 10 нынешних российских регионов, где они могли жить. Первые пять – это Московская, Тамбовская, Воронежская, Рязанская и Саратовская области.

29.05.2021 я побывал в Новоклёнском и Староклёнском. В 1859 году в Новоклёнском была построена каменная Михаило-Архангельская церковь. В ней крестили деда. В советские времена церковь разрушили. Сейчас заканчивается её восстановление на старом фундаменте (илл. 14, 15). Около церкви сделал первую остановку. Там работали несколько человек. Того, к кому подошёл первым, звали Владимиром Васильевичем Сухаревым (илл. 16). Недалеко от церкви – построенный в честь двадцатилетия победы памятник погибшим в Великой Отечественной войне (илл. 17). На табличках памятника фамилии 110 человек, 40 из них – Сухаревы (илл. 18). В 1957–1984 годах председателем сельсовета был Василий Григорьевич Сухарев, который говорил, что всего в ту войну погибли 10 °Cухаревых из Новоклёнского. 24 человека возглавляли сельский совет с 1917 года по сегодняшний день, и 9 из них носили фамилию Сухарев.

На старом кладбище Сухаревы тоже в большинстве (илл. 19).

Из Новоклёнского мой путь лежал в Староклёнское (илл. 20). Председатель здешнего сельсовета носит фамилию Сухарев, хотя в Староклёнском она не так распространена, как в Новоклёнском. Христорождественская церковь в Староклёнском существует с XVII века. В 1857 году была построена каменная церковь, стоящая и поныне (илл. 21, 22). В советские годы в церкви хранили зерно.

14. Михаило-Архангельский храм села Новоклёнское, 29.05.2021

15. Михаило-Архангельский храм зимой, январь 2021 г., фотограф Евгений Прудников

16. Автор с В. В. Сухаревым, 29.05.2021

17. Памятник погибшим в Великой Отечественной войне, 29.05.2021

18. Одна из табличек памятника, 29.05.2021

Расскажу теперь о работе по отысканию самых далёких своих предков.

В сказках первой ревизии 1719 года по Новоклёнскому перечислены семь дворов, возглавляемых однодворцами Сухоревыми, и один двор – Сухаревым. Главы трёх из восьми дворов состояли в городовой службе, пяти – в рейтарской [4]. В книге об отце [3] было высказано предположение, что один из них и был моим предком. При написании настоящей книги генеалогическое исследование было существенно расширено. Высказанное предположение оказалось неверным. Мой пра⁶дед Алексей Сухорев числится в переписной книге первой ревизии [8, л. 1053об., 1054] и в пополнительных сказках [9] во дворе своего брата Фёдора Сухорева, однодворца городовой службы. Приведём фотографию листа архивного дела [9], на котором записана сказка Фёдора (илл. 23), и полный текст сказки [27]27
  Архивные документы воспроизводятся дословно с сохранением орфографии и пунктуации, но при этом используется современный алфавит.


[Закрыть]:

1720 году августа в день по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича всея великия и малыя и белыя Росии самодержца в Козлове в концелярии перед комисаром Васильем Михайловичем Крюковым Козловского уезду Иловайского стану села Нового Кленского городовой службы Федор Фетисов сын Сухорев сказал по светей непорочной евангельской заповеди господни еже ей ей в правду в пополнение прежних сказок ныне налицо во дворе у меня мужеска полу от старого до самого последнего младенца детей и внучет и родственников и дворовых людей и наемных работников которые после подания сказок прошлого 719 году прибавилось 6 человек для того что в тех скасках не написаны были в отлучении в Козловском уезде в разных селех и деревнях для привлечения всяких государевых дел а кто в каковы лета тому при сей скаске роспись а буде я Федор в сей скаске которых имена писаны ниже сего кроме их утаил от старого до самого последнего младенца хотя бы одного человека и против его царского величества имянного указу сказал неправду и за то указал бы великий государь учинить мне жестокое наказание бить кнутом нещадно и за всякою утаенную душу которую в сей своей скаске утаил взять лутчего человека в салдаты не в зачет положенных на нас рекрутов и какие против числа их выделяя из двора моей земли равную часть что на них принадлежит по размеру взять на тебя великого государя бесповоротно

к сей скаске

Мне Федору Сухореву 60 лет у меня сын Федор 12

братья Алексей 30 Матвей 15 племянники

Ефтей 30 Тит 12 к росписи Прокофей Туровцов

вместо Федора Сухорева по ево велению руку приложил

В 1720 году у Алексея Фетисова сына Сухорева родился сын Евдоким, и в том же году Алексей был взят в солдаты [8, л. 1053об.]. Итак, мой пра⁶дед Алексей Сухорев служил в солдатах, его братья Иван и Фёдор состояли в городовой службе [7, 9], а их двоюродный брат Андрей – в рейтарской [4].

19. На старом кладбище, 29.05.2021

20. В Староклёнском, 29.05.2021

21. Храм Рождества Христова села Староклёнское, 29.05.2021

22. Внутри храма: здесь крестили мою бабушку, 29.05.2021

Интересно заметить, что наёмных работников при дворе Фёдора Фетисова сына Сухорева было, видимо, не так уж и мало, поскольку, как он говорит в своей сказке, в 1720 году «после подания сказок прошлого 719 году прибавилось 6 человек» [9]. Человеком, видимо, он был небедным. Своего сыны Фёдора женил на Пелагее, дочери помещика князя Василия Дулова, которая по приданому получила дворового человека Савелия Данилова. Фёдор с женой Пелагеей и дворовым человеком Савелием Даниловым в 1744 году жили во дворе Фёдора Фетисова сына Сухорева [6]. Князья Дуловы происходили из Рюриковичей, но в XVIII веке их род обеднел и захудал.

23. Источник [9]: сказка села Нового Клёнского городовой службы однодворца Фёдора Фетисова сына Сухорева

А вот другой брат моего пра⁶деда Алексея – Иван – был, видимо, небогат, ибо в 1719 году в своей сказке «Иван Фетисов сын Сухорев сказал, что я в том селе живу в неогороженой избенке у меня на лицо мужеска полу от старого до самаго последнего младенца дети всего три человека» [7]. Поскольку Алексея взяли в солдаты, то и он, видимо, был небогат.

И вот ещё в чём надо разобраться: «Сухорев» и «Сухарев» – это одна и та же фамилия или разные? Безусловно, одна и та же. «Сухорев» или «Сухарев» – это как какому писцу больше нравилось. Например, братья Фёдор, Иван и Алексей попеременно значатся Сухоревыми и Сухаревыми в разных архивных делах. Даже на одном и том же листе документа [8, л. 1051об.] фамилия Ивана Фетисова сына записана и через «о», и через «а». Но в документах Козловского уезда XVII–XIX веков в подавляющем большинстве случаев писали «Сухорев». Разные написания других имён и фамилий также встречаются сплошь и рядом.

В разделе 1.2 отмечалось, что мой дед, Михаил Андреевич Сухорев, в какой-то момент, в конце XIX или начале XX века, стал Сухаревым (в паспорте 1909 года он уже Сухарев). Точно так же постепенно почти все российские Сухоревы стали Сухаревыми.

После отыскания пра⁶деда Алексея Фетисова сына Сухорева предстояло мне найти его отца Фетиса. Сравнительно легко удалось отыскать в селе Клёнском Фетиса Фёдорова сына Сухорева – он фигурирует во многих документах по Козловскому уезду [10–14] конца XVII – начала XVIII века (1667–1704). Были у найденного Фетиса и сыновья – Фёдор и Иван. Однако Иван был старше Фёдора и якобы умер в 1702 году [10; 11 л. 670, 670об.; 12, л. 374, 374об.; 13, л. 364] (илл. 24).

24. Источник [13, л. 364]: «Фетис Федоров сын Сухорев по скаске иво, какову подал у смотру, у него сын Ивашка тринатцати лет да племянник Аниска тринатцати ж лет, а брат де иво Кленка умре, поместья за ним жилого в селе Кленском сорок чети и с того поместья служит он городовую службу без жалованья», 1696–1697

Можно было бы предположить, что мой пра⁶дед Алексей и его братья – Фёдор и Иван – сыновья не Фетиса Фёдорова сына Сухорева, а какого-то другого Фетиса Сухорева.

Однако никакой другой Фетис Сухорев в просмотренных документах второй половины XVII века ни по селу Клёнскому, ни по Иловайскому стану, ни по другим станам Козловского уезда не фигурирует. Надо сказать, что по Козловскому уезду сохранилось много документов, относящихся ко второй половине XVII века, и просмотреть их все невозможно. Однако выборка просмотренных документов была представительной.

25. Источник [11, л. 670об.]: размер земельных владений Фетиса Фёдорова сына Сухорева

Так что если бы моим пра ⁷дедом был «другой» Фетис Сухорев, то его сыновья Фёдор, Иван и Алексей впервые фигурируют в документах первой ревизии в 1719 и 1720 годах (самого́ Фетиса в документах первой ревизии нет). Получалось бы тогда, что братья Фёдор и Иван моего пра⁶деда Алексея вместе со своими дворами переселились в Козловский уезд в начале XVIII века (сам Алексей родился в это время или немного раньше). А ведь Фёдор имел большой двор – одних только «дворовых людей и наёмных работников» в 1720 году по сравнению с 1719-м «прибавилось 6 человек» – см. приведённый выше в этом разделе текст сказки Фёдора. Такими дворами люди вообще вряд ли в те времена переселялись на далёкие расстояния. Да и переселение в Козловский уезд к тому времени практически закончилось: «Дальнейший рост новых поселений в Козловском уезде был ограничен сложившейся территорией. Все удобные приречные земли около лесов были уже заселены, а междуречные пространства осваивать рутинной техникой XVII в. сельское население ещё не научилось. К 1675 г. в Козловском уезде появилось только пять новых населённых пунктов: с. Крутое, д. Бычки на р. Верде, с. Ягодное на р. Паре, с. Ягодное на р. Ягодная Ряса, с. Хоботец. Численность населения росла за счёт бурного естественного прироста» [32, с. 48].

Моим пра⁷дедом был Фетис Фёдоров сын Сухорев, пра ⁸ дедом – Фёдор Михайлов сын Сухорев, пра⁹дедом – Михаил Сухорев. Это не мой любительский вывод, а единодушное мнение трёх профессионалов, помогавших мне в этом исследовании. Все они утверждают, что случаи «умерших», а позже «воскресших» в документах людей, таких, как Иван Фетисов сын Сухорев, а также значительного несоответствия возрастов людей в разных документах, как у братьев Ивана и Фёдора, и т. п. были в те времена широко распространены. Искажалась информация людьми, со слов которых писцы вносили записи в документы. Причиной искажений был набиравший обороты в конце XVII века процесс обеднения семей детей боярских, в результате чего широко распространились попытки уклонения от воинской и других повинностей. В родословных древах (илл. 6 и 7) возраст братьев Ивана и Фёдора скорректирован на основе сопоставления документов XVII века с документами первых двух ревизий XVIII века. Точно так же, на основе сопоставления документов различных ревизий, в родословных древах скорректирован возраст ряда других людей в XVIII и XIX веках.

26. Источник [18, л. 306]: описание владений Фёдора Михайлова сына Сухорева

Фетис Фёдоров сын Сухорев служил «с 195[28]28
  7195 год по допетровскому летоисчислению соответствует 1687 году.


[Закрыть] году на мерине с своим ружьем с пищалью да с рогатиною» [10; 12, л. 374, 374об.]. «Поместья за ним в селе Кленском 22 да выморочного того ж села Ивана Очкасова [29]29
  Перешедшего к Фетису после смерти Ивана Очкасова.


[Закрыть] 20 чети[30]30
  Земельный оклад назначался в четях (четвертях) пашни. Четверть земли в описываемое время составляла 0,54627 га.


[Закрыть] а оклад ему помесной 170 чети» [11, л. 670, 670об.]. На илл. 25 фотография листа архивного дела, на котором описаны земельные владения Фетиса.

Приведём некоторые данные о земельных наделах служилых людей в Козловском уезде, из которых видно, что размер земельных владений Фетиса был больше обычных окладов новопоселенцев середины XVII века.

Ю. А. Мизис пишет: «Главной особенностью детей боярских, отличающей их от других представителей мелких служилых людей, служил способ верстания землёй. Если казаки, стрельцы, пушкари и другие служилые люди “по прибору” получали землю в общинную собственность и не имели прав наследования, то дети боярские наделялись землёй в поместную собственность». В Козловском уезде оклады детей боярских при первых козловских воеводах составляли «150, 100 и 70 четвертей земли и сена от 40 до 100 копен. Кроме земельных наделов, козловцы верстались от города денежным окладом в размере от 4 до 15 рублей. Существовали незначительные прослойки, повёрстанные несколько меньшей или большей суммой» [32, с. 66].

27. Источник [15]: козловцы дети боярские о Фёдоре Михайлове сыне Сухореве

28. Источник [17, л. 87об.]: дети боярские Иловайского стана на строительстве Козловского вала, фрагмент росписи служилых людей Козловского уезда 1652 года с именем Фёдора Михайлова сына Сухорева

Интересные подробности содержатся в статье Ю. А. Душакова: «Сначала определялись внешние границы земельных владений будущего поселения и его общая площадь, обуславливающая число служилых людей, которых возможно наделить здесь поместьями. Вся земля делилась на четыре части. Одна из них сразу отводилась под усадьбы: дом, двор и огород. Обычно размер участка составлял 70 на 20 или 60 на 30 в саженях [31]31
  1 сажень = 1/500 версты = 3 аршина = 12 пядей = 48 вершков (примерно 216 см).


[Закрыть]. Три поля предназначались под пашню, они имели примерно равные площади, но отличались по качеству почвы и удалённости от селения. Их делили на части от 10 до 30 га и раздавали по жребию по одному участку в каждом из трёх полей, таким образом соблюдалось равенство при службе на одной должности (статье). Поместный земельный оклад, которым наделялся каждый служилый при вселении (испомещении), составлял от 30 до 40 га, поэтому жители назывались помещики. На каждую усадьбу, кроме того, отводилось около 1 га леса для строительства дома и дворовых построек, а в поймах рек, по оврагам и дубравам выделялись сенные покосы. Специальным указом государя каждому новопоселенцу в Козловском уезде из казны выдавали от 4 до 6 рублей на строительство дома, а также дополнительно оружие или деньги на его покупку. Взамен от новопоселенцев требовалась служба: сначала строительство новой пограничной засечной черты, а потом её охрана» [43].

Отец Фетиса Фёдор Михайлов сын Сухорев был, по всей видимости, новопоселенцем (сведений об его отце Михаиле в документах Козловского уезда обнаружить не удалось). В архивных документах, где он упоминается, Фёдор Михайлов сын Сухорев и другие дети боярские попеременно именуются «детьми боярскими», «помещиками» и «помещиками детьми боярскими» [14–18]. Дату первого упоминания Фёдора в архивном деле [18] установить трудно. Мы уже отмечали, что интересующий нас в этом деле документ относится к периоду 1639–1645 годов. Полный текст записи: «За Федором Михайловым сыном Сухоревым жеребей [32]32
  Здесь: участок поместья, выделенного служилому человеку.


[Закрыть] в деревне Кленской Поляне в Борковской пустоши меж болот под лесом с поле едучи по правой стороне близко речки Кривушки, а на его жеребей усады вдоль семьдесят, а поперек дватцать сажень, дикого поля на пашню дватцать четей в поле а вдву потому ж, сена меж поль и по заполью и на отхожих лугах на речке Черемушке и на речке Ягодных Рясах сорок копен, усадного лесу к его усаде на сто сажень, а пашню ему пахать от межи сели Бела озера помещиков детей боярских с кленскими помещиками через десятину, сено косить и всякими угодьями владеть по своей даче, а в лес Большой Воронежской въезжать ему со всеми помещиками вопче» (илл. 26). Таким образом, земли у Фёдора было тогда 60 четей, т. е. около 33 га.

В 1652 году у Фёдора «четыре сына: Евсейка пятинатцати лет, Гришка четырнатцати лет, Федотка тринатцати, Парфенка десяти лет» [16, л. 127]. Можно предположить, что поселился Фёдор в тех местах до того, как пошли один за другим сыновья, т. е. к развороту в 1636 году строительства города Козлова и Козловского земляного вала.

К 1667 году детей и земли прибавилось: «Дача Федора Михайлова сына Сухарева 175 го году марта в 11 день по Государеву Цареву и Великого Князя Алексея Михайловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержца указу написано в поместье в Козловском уезде в Алавайском стану за козловцом сыном боярским за Федором Михайловым сыном Сухаревым жеребей в селе Кленском в Борковской пустоши меж болот с поля едучи на левой стороне блиско речки Кривушки. А на ево Федоров жеребей в прибавку к прежнему ево поместью, что написано за ним по строелным книгам стольника и воеводы Василья Волынского прошлого 157 го году к дватцати четвертям дикого примерного поля на пашню ис примерные земли, что в прошлом во 160 м году примерили писцы князь Данило Несвицкой да подьячей Осип Трофимов из девятисот ис пятидесят четвертей тритцать четвертей в поле, а вдву потому же. И обоиво за ним Федором прежнево и нынешного прибавочного дикого поля в селе Кленском поместья пятьдесят четвертей в поле, а вдву потому же, сена меж поль и по заполью и на отхожих лугах на речке Черемошинке и на речке Ягодных Рясах сто копен. А пашня ему пахать прежнюю свою дачю и нынешнее прибавочное дикое примерное поле в селе Кленском с поля едучи на левой стороне с новыми помещики через десятину и всякими угодьи владеть по своей даче. А дворовая усадьба за ним Федором прежняя ево старой дачи вдоль семдесят, а поперег дватцать сажень. Усадного лесу к усаде ево на сто сажень. А в лес в Большой в Воронежской и в Хобоцкой въезжати ему со всеми помещики вопче. А прибавлено ему Федору того поместья дикого поля для того, что он Федор семьянист, пятеро у нево сынов Федотка служит за нево городовую службу, Парфенка семнатцати лет, Мирошка осми лет, Кленка шти лет, Фетиска четырех лет [33]33
  Старшие сыновья Евсейка и Гришка не упомянуты, так как живут, видимо, отдельными дворами.


[Закрыть]» [14].