Текст книги "Что я хочу от Бога. Книга о живой вере"

Как в бушующем море не перепутать спасательный круг со спасительным берегом?

Существует и другое явление: у религиозного человека появляется искушение превратить свои упования в несокрушимую скалу. Таких людей мы называем фундаменталистами. Их фундаментализм заключается в том, что они стремятся обратить веру в свод жестких правил, незыблемых традиций и суровых законов.

Жить в категориях «можно – нельзя», пребывать в определенном церковном, религиозном, богослужебном круге – само по себе бесконечно хорошо, ценно и необходимо. Вера формирует культуру, именно она делает мир прекрасным и наполняет его бессмертными образцами, потому что человек выражает свои духовные переживания посредством видимых знаков, которые, в конечном итоге, и составляют высокое искусство. Однако мы должны отдавать себе отчет в том, что ни вековые традиции, ни своды законов и правил, ни даже христианское богослужение с его великолепным строем, с текстами удивительной высоты, чистоты и содержательности ни в малейшей степени не сопоставимы с абсолютной ценностью веры.

Едва человек проникается духом церковных традиций и представлений, входит в круг правил утренних и вечерних богослужений и постов, его жизнь становится весьма надежной, удобной и комфортной. Человек уверяется в том, что от всех напастей его безусловно страхует этот спасательный круг. Беда лишь в том, что в таком случае ему уже некуда идти, не к чему больше стремиться, а значит, он перестает следовать за Христом. Человек успокоился и почил на лаврах, посчитав, что нашел ответы на все волновавшие его прежде вопросы и вычислил «формулу спасения». Но той веры, о которой говорит апостол Павел – «уверенности в невидимом», у него, увы, больше нет…

«Ненадежный» путь веры, которого, однако, следует придерживаться, демонстрирует апостол Петр, обращаясь ко Христу: Господи! Если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде (Мф. 14: 28). Всем нам следует отрешиться от своей самости, от своего эгоизма и безоглядно следовать за Христом.

Истинная вера не похожа ни на что, это – уверенная «ходьба по невидимому».

Человеческая натура тяготеет к тому, чтобы то и дело получать недвусмысленные и исчерпывающие ответы на любые, пусть даже самые праздные вопросы. Оглядываясь на двадцатилетний опыт жизни нашей возрождающейся Церкви, мы видим, что ныне ее во многом составляют люди без религиозных традиций, люди, лишенные церковных корней, люди, которым вера не передалась по наследству. Нам, сегодняшним христианам, надлежит обрести некую точку опоры. Многие обрели ее, прежде всего, в следовании традиционному церковному кругу, существовавшему задолго до нас, но отнюдь не в Евангелии, хотя, как справедливо заметил выдающийся богослов В.С. Соловьев (1853–1900), в христианстве самое ценное для нас – это Сам Иисус Христос.

К сожалению, сейчас в христианстве мы куда более ценим иное: выстраивание церковного круга заново. Спору нет: богослужебный круг, строгое соблюдение постов, внутрицерковная дисциплина, наука молитвы, аскетическая традиция, церковный календарь – все это необходимо для нашей жизни. Следование правилам постепенно делает правильными и нас самих. Мы искаженные, мы дурные, мы пришли в Церковь отягощенными опытом совершенно иной жизни, и поэтому единственное спасение для нас в традициях, апробированных тысячелетиями, которыми жили наши предки, которыми спасались наши святые. Мы хватаемся за эти традиции, как за спасательный круг, но этот круг должен не просто помогать нам барахтаться в бушующем море, но, прежде всего, вести ко Христу. Однако если сам круг как таковой представляется нам залогом спасения, возникает серьезнейшая духовная проблема.

Христос решительно обличал фарисеев – уважаемых и даже почитаемых людей. Кто такой фарисей? Это человек, нашедший ответы на все вопросы. Ему не надо никуда идти, он уже нашел спасение на земле. Пришествие Христа ему, по большому счету, и не нужно – у него и так все есть. Однако Христос пришел не для праведников, а для грешников. Тот, кто все уже нашел, впредь ничего искать не будет. Тот, кто всего достиг, уже никуда не пойдет, он будет лишь хранить и приумножать ранее приобретенные сокровища. У христианина же вообще не может быть никакого богатства: Блаженны нищие духом… (Мф. 5: 3) – говорит Господь. Истинные христиане никогда не успокоятся: им все время надо искать прибежище, стучаться во все двери и просить. А куда идти тому, кто благополучен, кто всех может наставить, кто досконально изучил Священное Писание и знает о Боге «абсолютно все»?

И нас фарисейство может легко довести до беды. Мы в упоении включаемся в околоцерковную борьбу и начинаем биться лбами: что предпочтительнее – юлианский или григорианский календарь? Русский язык или язык церковнославянский? Служить ли нам с открытыми Царскими вратами или все-таки закрывать их? Неожиданно все это становится для нас, христиан, наиважнейшими жизненными проблемами! При этом мы как-то совершенно упускаем из виду, что призваны идти за Христом, и если мы этим путем следуем, то все прочее отступает на задний план и становится несущественным, не имеющим никакого отношения к нашему спасению. Зато, если человек не следует за Господом, обсуждать столь «животрепещущие» вопросы очень даже интересно, потому что иначе попросту нечем будет заняться, исчезнет основание для «борьбы с еретиками и неверными».

Мне менее всего хотелось бы, чтобы у читателя сложилось впечатление, будто бы церковная жизнь, в моем представлении, есть только бесконечное хождение по кругу. Богослужение и церковные традиции – действительно спасательный круг, о чем я уже говорил. Но эта немаловажная функция далеко не исчерпывает всех задач Церкви. Церковь – нечто совершенно удивительное, до конца необъяснимое и великое явление.

Я не стану приводить богословские формулировки, многие из которых современному человеку могут показаться совершенно непонятными. Для прагматично настроенных людей Церковь является местом, где можно совершить тот или иной обряд. Никто не умаляет роли Церкви в этом, ведь все мы считаем необходимым венчаться, крестить своих детей и отпевать усопших родственников. Однако не следует забывать: хотя все перечисленное безусловно важно, но обряды располагаются далеко не на переднем плане нашего духовного бытия.

В Церкви совершаются Таинства, а не оказываются «ритуальные услуги»! Церковь – не биржа и не супермаркет; здесь ничего невозможно купить, тут все происходит по совершенно иным законам. Однако людям, далеким от церковной жизни, этого подчас не втолковать. Мы-то думаем, что, заплатив, непременно получим что-то взамен, к тому же сторицей, – попросту не можем не получить! Форма товарообмена, даже если речь идет не о материальных, а о душевных ценностях, нас вполне и безоговорочно устраивает. Мы давно привыкли существовать в этих координатах и чувствуем себя в них вполне уверенно. Например, я купил свечу, подал записку и тем самым приобрел для себя право быть услышанным Господом. Однако если написанное мною имя не прозвучало на молебне, значит, ничего и не произошло…

На самом деле для того, чтобы принять дар Божий, нет никакой необходимости вносить наличность в кассу. Деньги – лишь условная форма пожертвования, причем пожертвования добровольного. Для того чтобы принять дар Господень, нужно лишь иметь свободные от авосек руки. Человек призван не уронить этот дар в грязь. Дары

Божии тяжелы и горячи. Прикоснувшись к ним, немудрено и обжечься…

Вспоминается такой случай. Одна из моих прихожанок, которую я знаю в течение многих лет, однажды не на шутку обиделась. «Батюшка, – посетовала она, – я давеча была в храме. У моей дочери экзамен в университете, вот я и подала записку на молебен преподобному Сергию Радонежскому, а ее так и не прочитали… Я отправилась за свечной ящик, чтобы спросить, почему это случилось, а служительница мне сказала: мой молебен, дескать, будет отслужен завтра. А зачем мне завтра, если экзамен уже сегодня? Может, мне самой акафист почитать?»

Я ответил ей: «Неужели ты думаешь, что преподобный Сергий работает с девяти до шести с перерывом на обед, а потом прекращает прием молебнов до следующего утра, за вычетом выходных и отпусков? У него нет и не может быть часов приема! Ты принесла свою нужду, свое сердце в храм – Богу и преподобному Сергию. Чего же ты боишься? Где твоя вера? Перестань бояться, и все будет хорошо!»

В данном случае у моей прихожанки сработал накрепко впечатанный в мозг стереотип: все должно происходить именно так, как от века заведено в светских учреждениях, иное недопустимо. Очень многие воспринимают все происходящее в Церкви – и Таинства, и обряды, как одну из форм товарно-денежных отношений. Считают, что хоть это товар и несколько иного рода, но он тоже должен быть оплачен и доставлен потребителю на дом в жестко оговоренный срок.

Порой случаются и курьезы. В какой-то епархии член Общества охраны прав потребителей подал на Церковь в суд из-за того, что, по его мнению, некий покойник был отпет «ненадлежащим образом». В результате судья принял поистине анекдотическое решение: он оправдал епархию и священника, заявив, что покойный не выразил никаких неудовольствий по поводу «оказанных ему услуг»…

К величайшему сожалению, размышляя о значении Церкви, люди порой не знают о ней самого главного. Храм – это место, где Господь щедро раздает людям Свои драгоценные дары. Причем речь в данном случае идет не о здоровье, благополучии, счастье или успехе – то есть вовсе не о том, о чем человек обычно заботится прежде всего. В Церкви Господь дарует нам дар Сыновства.

В моем понимании, Церковь, по сути, существует ради едва ли не единственной цели: сделать нас хоть в какой-то мере похожими на Христа. Нигде, кроме Церкви Божией, нам этого сделать не удастся. Церковь – именно то поистине благословенное место, где мы по-настоящему встречаемся с Господом.

Разумеется, человек может встретить Бога где угодно. Но если такая благодатная встреча происходит, она означает лишь одно: Иисус Сам устремляется к нам навстречу! Господь ищет нас и наконец-то находит, тогда как нам, неразумным, все время кажется, будто именно мы «обрели Бога»… При этом не следует забывать: Спаситель находит человека только тогда, когда тот сам желает быть найденным. А после этого уже сам человек должен прийти к Богу с чистым сердцем, сделавшись для Него совершенно открытым и восприимчивым. Ведь не секрет, что люди зачастую мечтают получить от Господа лишь то, что им нужно сейчас, а все остальное, как им кажется, их нисколько не касается…

Бессмертная сентенция Христа: Все Мое – Твое, и Твое – Мое (Ин. 17: 10) – оказывается ключевой, если человек дерзновенно продирается сквозь тернии навстречу Богу и оказывается способным повторить Ему эти слова. Вот тогда-то и начинается совершенно иная жизнь, именно тогда Господь может даровать человеку способность измениться и преобразиться настолько, чтобы уподобиться Ему.

Напомню лишь два хрестоматийных примера. Зашел как-то раз в Божий храм князь-воя-ка, известный женолюб, охотник славно погулять и крепко выпить, без счету казнивший своих подданных, впрочем, и миловавший их направо и налево. Вскоре он сделался равноапостольным князем Владимиром, выпускавшим на волю преступников, боявшимся кого-то покарать понапрасну… Пришла в Церковь отъявленная блудница и вдруг стала святой Марией Египетской…

В сущности, Церковь для того и существует, чтобы каждый из нас, получив в ней любовь Христову, Его Таинства и благодать Духа Святого, воспринял эти великие дары со словами: «Все мое – Твое, Господи!» Когда человек способен сказать такое Господу, тогда и Спаситель отвечает ему: «Все Мое – твое!»

Нередко спрашивают: каким должно быть наше богословие – прогрессивным или, наоборот, охранительным? В моем представлении все богословие сводится лишь к тому, следует человек за Господом или нет. Но следует отдавать себе отчет в том, что идти за Христом, не обладая подлинным мистическим опытом, не умея различать духов (1 Ин. 4: 1–3; 1 Кор. 12: 10), не храня трезвенности и без знания важнейших истин, очень и очень опасно: ведь ты ищешь Бога, Которого не видишь! Господь апофатичен, то есть заведомо непостижим. «Идти туда, не зная куда» – занятие по меньшей мере рискованное. На этом пути тебя будут подстерегать и твоя гордыня, и твое тщеславие, и твои ложные представления, и всевозможные бесовские искушения. Потому-то и заблудиться труда не составит. Богослужебный круг, святоотеческая традиция – дорожные знаки, свет, освещающий наш путь, и все равно этот путь по-прежнему останется по-российски извилистым и ухабистым. На этом пути все мы совершаем ошибки и то и дело забредаем в тупики, из которых потом подолгу выбираемся. Однако самое страшное – остановиться и удовлетворенно вздохнуть: «Ну, наконец-то дошел! Теперь все хорошо, и больше мне беспокоиться не о чем!..»

Что я хочу от Церкви
О христианстве и «духовном потреблении»

Место, где раздают дары. О том, чего мы ищем, приходя в храм, и что получаем на самом деле

«Зачем ходить в храм?» Предложить исчерпывающий ответ на этот часто задаваемый вопрос невозможно, потому что тайна Церкви неизреченна.

Церковь видится многим из нас, включая и тех, кто давно уже ходит в храм, неким местом, в котором можно получить то, что нигде больше мы не получим. В этом случае вопрос о целесообразности пребывания в Церкви разрешается на первый взгляд весьма просто. В самом деле, ни в каком другом месте нельзя окрестить ребенка, отпеть усопшего родственника, получить Божие благословение на брак, заказать молебен или освятить воду. Собственно говоря, именно за этим люди и ходят, а вернее, приходят в храм…

К величайшему сожалению, подавляющим большинством наших современников Церковь воспринимается в качестве некоей организации, функционирующей исключительно ради того, чтобы удовлетворять «религиозные запросы населения». По сути, речь идет о псевдодуховном потребительстве. Человек пытается выстроить свои отношения с Богом по принципу: «Я прошу Тебя о чем-то, Ты исполняешь мои просьбы, а я за это готов сделать то-то и, наоборот, не поступать так-то». По существу, взаимоотношения с Господом выстраиваются на сугубо контрактной основе.

Этот псевдоюридический и даже коммерческий подход берет свое начало в очень давних временах, являя собой образ языческого отношения к неведомому и свидетельствуя о детском уровне сознания человечества. Бог тогда не осознавался Личностью, а воспринимался лишь в качестве неукротимой и грозной силы, которую следовало каким-то образом задобрить и постараться привлечь на свою сторону. Эта сила требовала регулярных жертвоприношений, принимавших самые различные формы, от невинных и даже трогательных, вроде подношения горсточки риса или цветка лотоса, до душераздирающих кровавых жертв, характерных, например, для верований цивилизации майя.

Однако языческий тип отношения человека к Богу вполне может существовать и в рамках христианской культуры под видом исполнения религиозных обрядов. Суть дела от этого не меняется. Человек рассматривает Церковь как место, где, совершив какие-то предписанные действия, можно получить определенную прибыль. Причем, как правило, речь не идет о вещах нематериальных, духовных, ради которых и живет Церковь. Напротив, люди искренне полагают, что именно в храме у божества (в данном случае используем для написания этого слова лишь строчные буквы!) можно выпросить то, что мы обычно желаем друг другу на Новый год или в день рождения: крепкого здоровья, успехов в труде и счастья в личной жизни. Собственно говоря, ни о чем ином многие попросту не задумываются. Разве только, чтобы зарплату повысили…

Все это легко объяснимо и никакой загадки не представляет: когда жизнь не клеится и трещит по швам, когда рушатся отношения с родными и близкими, когда не удается свести концы с концами или если раз от разу нам хочется все большего и большего, как глупой и жадной старухе из сказки А.С. Пушкина, когда человек серьезно заболевает и чувствует, что врачи бессильны ему помочь, тогда он пытается заключить договор с божеством в рамках той культуры, в которой воспитан. Такое происходит и с христианами, и с мусульманами, и с представителями других религий. «Я заплатил за молебен о здоровье такую-то сумму и столько-то отдал за свечи, – думает человек. – Значит, это непременно подействует!» И тут все должно быть «по-честному», причем понятие «честность» трактуется с языческой точки зрения. Получившее пожертвование божество оказывается просто «обязанным» исполнить все наши пожелания.

Если в языческом мире какое-то божество не отзывалось на жертву, если жертва оказывалась принесенной «впустую» и не действовала, то человек имел полное право отвернуться от этого «неблагодарного» божества и обратиться к другому. Существовали целые пантеоны богов, так что выбор оказывался весьма широким…

Однако то, что было простительно, например, древним египтянам, эллинам или римлянам, непростительно нам, современным христианам. Ведь в этом случае Церковь в нашем сознании неизбежно превращается в своеобразный «комбинат духовно-бытовых услуг», в котором, согласно Закону о защите прав потребителей, все оплаченные услуги должны быть оказаны качественно, в срок и в полном объеме.

Подобное отношение может распространяться даже на Святые Таинства, совершающиеся в храме, если человек воспринимает их в качестве предмета торга или мены.

Люди придумали материальный эквивалент духовным ценностям, и эквивалент этот, как водится, оказался деньгами… В результате главным местом храма для многих стал не алтарь, где совершается самое важное (поскольку то, что там совершается, большинству присутствующих непонятно, а вследствие этого и не очень интересно), а свечной ящик! Именно вокруг него кипит жизнь в церкви, именно там происходит все «самое интересное». Именно там тебе могут что-то доходчиво объяснить, о чем-то рассказать и куда-то направить, именно там человек узнает, к какой иконе следует приложиться, какому святому в каком случае следует молиться, где поставить свечку «за здравие», где – «за упокой», сколько стоит сорокоуст…[3]3
  Сорокоуст — ежедневное молитвенное поминовение в течение сорока дней в Русской Православной Церкви.


[Закрыть] К несчастью, именно лишь удовлетворение таких запросов становится средоточием и смыслом храмовой жизни для огромного количества людей.

Однако, когда мы начинаем относиться к вере глубже и серьезнее, образ Церкви как «комбината по обслуживанию религиозных потребностей населения» перестает нас устраивать; исполнение установленных правил без глубокого понимания их смысла не дает ответов на самые существенные, самые важные наши вопросы. Осознав это, человек вполне может задуматься: «А зачем мне вообще нужна Церковь? Мне не нужна святая вода: я могу и без нее обойтись. Мне не нужно подавать какие-то записки: я и сам помолюсь. Зажгу ли я свечу перед иконой в храме или лампадку у себя дома – разница невелика. Мне не нужно от Господа ничего внешнего, потому что если я по-настоящему верю в Бога, то могу и без Церкви, самостоятельно сказать Ему самые главные слова, почитать Его Святое Евангелие и понять, как мне следует жить. Зачем же тогда мне Церковь?»

Этот вопрос надо почаще ставить перед собой и неустанно искать на него ответ. Потому что ответ есть. Но поиски его придется начинать издалека.

В нашей Церкви до сих пор существует порочная практика оплаты молебнов и даже некоторых Таинств. Слава Богу, сейчас положение улучшается. Открытость Церкви по отношению к человеку начинает превалировать, приходя в соответствие с евангельскими словами: Созвав же двенадцать, дал силу и власть над всеми бесами и врачевать от болезней, и послал их проповедовать Царствие Божие и исцелять больных (Лк. 9:1–2).

Дар Духа Святого священники обретают через благодать рукоположения. Это дает людям возможность примирения с Богом посредством Таинства покаяния. Они могут креститься и получить благодать Святого Духа в Таинстве крещения и миропомазания, получить благодатный дар любви в Таинстве венчания. Это – бесценные дары Божии, о которых Христос говорил Своим ученикам: Больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте (Мф. 10: 8).

Полное и глубокое осознание Церковью этих слов Спасителя, несомненно, поможет множеству людей, не воспитанных в христианских традициях, чуждых церковной культуре, чья религиозность, по сути, интуитивна, а следовательно, неизбежно тяготеет к язычеству. В противном случае у такого человека могут возникнуть претензии к Церкви, как, например, к ресторану, где его плохо накормили. В другой раз он просто туда не придет, а заглянет куда-нибудь по соседству или будет ориентироваться на отзывы, выложенные в Интернете. Но мы не выбираем Церковь по Интернету, мы отправляемся в ближайший открытый храм и ожидаем, что там нас встретят с искренней любовью.

* * *

На самом деле в Церкви ничего нельзя купить по одной простой причине: Церковь – это место, в котором раздаются дары. Не гуманитарная помощь, не заказы или спецпайки, а именно дары Христовы. Здесь не надо выстраиваться в очередь, занимать места заранее, не нужно прорываться в какие-то VIP-зоны. Господь не требует, чтобы за это Ему платили, ведь нельзя заплатить за милость Божию, за Его любовь, за возможность быть услышанным и прощенным. Никакими деньгами нельзя расплатиться за то, что ты соединяешься со Христом!

Вот только дары Божии не похожи на то, что нам так хотелось бы приобрести. На какое-то время, пока это действительно необходимо, Господь может даровать нам и счастье, и здоровье, и благополучие, но вообще-то в мир Он пришел вовсе не за этим. Внимательно вчитываясь в Евангелие, человек неожиданно для себя узнает, что ничего подобного Спаситель никому не обещает. Какие же дары мы с вами в таком случае можем получить от Бога и желаем ли мы этих даров на самом деле? Или от Господа мы всегда хотим получить лишь то, в чем, по нашему представлению, нуждаемся в данный момент, по принципу: «Дай мне то, что я хочу получить сегодня, а дальше в мою жизнь не вмешивайся, ко мне не стучись и не докучай мне»?

Вездесущий Господь слышит человека везде и не обязательно заходить в храм, чтобы быть услышанным. И в летящем самолете, и в глубокой шахте, и в подводной лодке, и в тюрьме, и на заморском курорте Бог услышит его, потому что Он пребывает рядом с человеком всегда и везде. Вопрос следует ставить иначе: Господь-то тебя слышит, а вот слышишь ли ты Его? Действительно ли ты жаждешь расслышать голос Божий или, если твои потребности удовлетворены, то тебе и желать более не о чем?

Если это так, если христианин не задается вопросами: что значит слышать Бога, идти к Нему, что значит жить по вере? – то для него церковь действительно делается лишь «местом торговли», а бо́льшая часть происходящего в ней – непонятным и скучным. Но если эти вопросы все же ставятся, то постепенно приходит осознание того, что Господь встречает в церкви человека вовсе не для того, чтобы тот заказывал Ему молебны, не для того, чтобы тот ставил свечи перед иконами. В церкви Бог дарует нам Самого Себя, а это – нестерпимый, тяжелейший, невозможный для каждого отдельного человека дар. Это великое Таинство совершается только в церкви и больше нигде, потому что церковь – обиталище Божественных даров и то единственное на земле место, где люди могут эти дары принять.

Вспомним, как на Тайной вечере Христос молитвенно обращается к Своему Отцу: все – Мое Твое и Твое – Мое (Ин. 17: 10). Эти самые главные слова и христианин должен сказать Богу, предавая себя в Его руки, вручая себя Ему, и услышать от Господа в ответ: «Все Мое – твое».

Вот так в свое время пришел в Церковь князь Владимир Святославович (+1015) – воин, женолюб и любитель шумных пиров, ставший со временем святым равноапостольным князем Владимиром, прозванным в народе Красным Солнышком. Так пришла отъявленная блудница, ставшая впоследствии преподобной Марией Египетской… Именно ради таких людей Церковь и существует. Ради людей, отважившихся сказать Богу: «Господи, хоть я и не совершенен и, больше того, ужасен, отвратителен, но я хочу быть с Тобой! Все мое – Твое, Господи!» – а в ответ готовых принять Христа.

Но многие в этот момент испуганно останавливаются: «А мне всего Твоего не надо! Мне хочется получить от Тебя только это и это. А все—это слишком тяжело. Это – слишком страшно. Это – невыносимо». Но ведь все – это и есть истинные дары Божии! Они не покупаются в магазине, а раздаются – своим родным и близким. Церковь – это

Божий Дом, но не только, это еще и Дом для каждого из нас, Дом, где каждый из нас «прописан».

Понятие о родном доме у каждого из нас, прежде всего, связано с другим дорогим образом – с семьей. Семьи бывают разные, но чем они должны быть (и, слава Богу, если таковыми они и становятся!) – так это любовью, передающейся из поколения в поколение. Образ семьи связан с образом отцовства и материнства. Если человек ищет в отношениях с Богом именно этого, если узнает в Боге своего Отца, то тогда и Церковь для него становится Домом.

Не случайно говорят: «Кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец». Я думаю, можно было бы переиначить эти слова так: кому Бог не Отец, тому Церковь никогда не откроется, как Отчий Дом. Тот, кто Господа воспринимает иначе, тот, кто ограничивает свое общение с Ним отношениями «купли-продажи», никогда не сможет почувствовать материнской заботы, с какой Церковь покрывает своих детей, детей Божиих, и никогда не сможет понять, что такое Церковь на самом деле.

* * *

Всегда следует помнить о том, что, принимая дар, который дается нам в Церкви, – Самого Христа, – мы приобщаемся не только ликующей радости Его Воскресения, но и Его Распятию. Это действительно так. Чего обычно ищет человек в Таинстве покаяния? Очень часто – освобождения от груза греха, который тяготил. Но ведь на самом деле прощение – это бремя, это тяжкий дар и огромная ответственность, без осознания которой никакого прощения быть не может. Если человек способен с легкостью забыть о том, что был прощен, то он не изменится к лучшему, никогда не станет другим.

Всякое принятие дара предполагает ответную любовь, желание не просто принимать и пользоваться, но стремление сделаться достойным этого дара, желание становиться похожим на Христа, а значит – следовать за Ним так, как этому учит Евангелие. То же самое справедливо и в отношении Причащения Святых Таин. Мы знаем, зачем нам необходимо Причастие: мы освящаемся и исполняемся благодатью. Так Господь подает нам силы, так Он приходит к нам, чтобы очистить нас от греха и соединить с Собой. При этом мы подчас не слышим главного, а именно слов Спасителя: Тело Мое, за вас ломимое (1 Кор. и: 24), и Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов (Мф. 26: 28). Мы не понимаем и даже не хотим понять, что причащаемся страданиям Христовым, Его Кресту, смерти, сошествию в ад и Воскресению.

Перед Причастием читается молитва Иоанна Златоуста: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живаго…» Таким образом, причастники исповедуют Христа Сыном Божиим, как это сделал в свое время святой апостол Петр[4]4
  См.: Мф. 16: 15-19


[Закрыть]. Но нельзя при этом не вспомнить и других слов первоверховного Апостола: Господи! с Тобою я готов и в темницу, и на смерть идти (Лк. 22: зз). Ведь если я причастился страданий Христовых, значит, вместе с этим Причастием Спаситель отдает мне всего Себя! Не ту малую часть, которую мне хотелось бы получить, а самое главное, что за этим стоит, – путь к Воскресению через Крест, страдания и ад, чего нам зачастую совсем не хочется. Но именно этого ждет от человека Господь.