Текст книги "От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке"

Накануне третьей арабо-израильской войны руководство СССР было убеждено, что за одиннадцать лет после 1956 года египетская и сирийская армии с советской помощью хорошо подготовились к возможному конфликту. Баланс сил – количество вооружений и личного состава с двух сторон, бесконечно больший людской потенциал арабского мира, наивное убеждение, что евреи «не умеют воевать», которое не развеяли прежние кампании Израиля, – внушал советскому руководству более или менее спокойное отношение к надвигавшемуся военному конфликту: уничтожить Израиль арабам не позволят, а слегка потрепать его даже полезно. Лучше, чтобы войны не было, но уж если начнется, она должна быть ограниченной и не привести к поражению арабов. Автору этих строк сообщали, что разведданные из Израиля о реальной бое готовности противостоявших армий, об израильских планах проведения кампании просто отметались как дезинформация.

Поверить этим предупреждениям означало бы усомниться в мудрости и прозорливости политического руководства СССР, поставить под вопрос многолетнюю работу военного ведомства в Египте и Сирии как раз в тот момент, когда Леонид Брежнев был заинтересован в поддержке командования вооруженных сил, чтобы укрепить свои позиции внутри страны.

«Гром не грянет – мужик не перекрестится». Гром грянул.

Представляется, что израильское руководство в тот момент было не против войны, а возможно, и стремилось к ней, считая для себя условия ее проведения благоприятными. Наивная уверенность арабских лидеров в мощи и боеспособности своих вооруженных сил притупляла их бдительность и реальные меры по боевой подготовке и мобилизации. Значительная часть египетских вооруженных сил – около 70 тыс. человек – была скована в Йемене в войне на стороне республиканцев против роялистов, поддерживаемых Саудовской Аравией и западным оружием. Борьба на вершине сирийской военно-политической иерархии ставила под сомнение эффективность ее руководства военными действиями. После кубинского ракетного кризиса СССР уже исключил из своего арсенала возможность прибегнуть к ядерному блефу и еще не располагал силами и средствами для быстрой переброски войск в зону конфликта.

Стратегический выигрыш представлялся израильскому руководству слишком очевидным. Оккупация арабских земель увеличила бы глубину контролируемой Израилем территории, передала бы в его руки Голанские высоты, Западный берег и Синай. В те годы понятие «стратегическая глубина» многими воспринималось всерьез. Сейчас трудно сказать, ставилась ли тогда задача полной или частичной аннексии Восточного Иерусалима, Западного берега, Газы, Голанских высот, их освоения для поселенцев-иммигрантов, или израильское руководство было тогда готово к мирному решению по формуле «мир за землю». Свержение националистических, антизападных и антиизраильских режимов в Сирии и Египте и замена их на умеренные, готовые к миру и компромиссу, устроили бы израильское руководство.

Авантюристические действия Гамаля Абдель Насера, увязанные с сирийскими, дали израильтянам желанный предлог для удара.

В начале 1967 года антиизраильская пропаганда сирийского руководства, вызывавшаяся прежде всего соображениями внутриполитического характера, все больше сочеталась с военными демонстрациями на линии перемирия с Израилем[9]9
  Между Израилем и арабскими странами не было общепризнанных границ.


[Закрыть]. Антисирийская риторика израильского руководства также сопровождалась угрожающими военными маневрами, хотя масштабы их, видимо, преувеличивали и сирийская разведка, и советские органы массовой информации. Ряд воинственных заявлений был сделан израильскими лидерами. Из Иерусалима поступила телеграмма Юнайтед Пресс, в которой цитировался высокопоставленный израильский источник, заявлявший, что «если Сирия продолжит кампанию саботажа в Израиле, это немедленно вызовет военные акции, направленные на свержение сирийского режима»⁶⁸.

18 мая Насер потребовал вывести войска ООН с линии перемирия с Израилем и с берега Тиранского пролива, ввел на эти позиции египетские войска и закрыл выход для израильских судов из залива Акаба в Красное море.

«Надо признать само собой разумеющимся, что большинство советских лидеров ни в коей мере не хотели войны между Израилем и арабскими странами, – справедливо писал Уолтер Лакер. – И были искреннее удивление и конфуз, когда конфликт обострился, а Насер закрыл Тиранский пролив. Сомнительно, чтобы Насер заранее информировал Советский Союз об этом шаге»⁶⁹.

Пожалуй, речь идет не о большинстве, а обо всех лидерах. Нет никаких данных о том, что кто-либо из советского руководства хотел войны на Ближнем Востоке. Но советские лидеры были вынуждены морально и политически поддерживать арабов. Из Заявления советского правительства от 23 мая 1967 года однозначно следовало, что Москва будет на стороне арабов, если на них нападут⁷⁰. Но Насеру дали понять, что Советский Союз не будет вместе с Египтом, если он начнет военные действия против Израиля.

Советская дипломатия, оказывая политическую поддержку Насеру, стремилась выработать «взаимоприемлемое и справедливое мирное решение» кризиса⁷¹. Для советских стратегических интересов было безразлично, в чьих руках находится Тиранский пролив и могут или нет по нему плавать израильские суда. Поэтому СССР был готов поддержать любые компромиссные решения, считая, что из-за прохода нескольких судов из Эйлата в Красное море нельзя начинать войну.

Москва не контролировала Египет и Сирию. Вместе с тем СССР в тот момент не считал возможным оказывать давление на ООН, чтобы принять решение о возвращении к status quo ante, неприемлемое для Насера, чтобы не унижать ценного союзника. Вашингтон не выказывал особого желания сотрудничать в поисках политического решения.

Советские органы массовой информации предавались вовсе уж неуклюжим упражнениям. По сообщениям печати, Сирии угрожало чуть ли не совместное израильско-иорданское вторжение, руководимое ЦРУ и нефтяными магнатами⁷². А 30 мая король Иордании Хусейн подписал с Насером в Каире Договор о взаимной обороне, присоединился к антиизраильскому фронту и оказался втянутым в войну и в результате потерял Восточный Иеру салим и весь Западный берег.

В первые два дня войны, начавшейся 5 июня, советская пресса и радио передавали заранее заготовленные арабские сообщения о том, что египетская и сирийская армии якобы продвигаются вглубь Израиля, арабские ВВС атакуют цели. Когда на второй день стало ясно, что арабские ВВС полностью уничтожены, а поражение сухопутных армий катастрофическое, СССР не был готов к военному вмешательству в конфликт.

Осуществлялась ожидаемая политическая и пропагандистская активность СССР в поддержку арабских стран. 5 июня 1967 года советское правительство в специальном заявлении осудило «агрессию Израиля», заявило о своей «решительной поддержке» правительств и народов арабских государств и потребовало от Израиля в качестве первой неотложной меры «немедленно и безусловно прекратить военные действия, отвести войска за линию перемирия»⁷³. Аналогичное предложение было выдвинуто представителем СССР Н.Т. Федоренко на экстренном заседании Совета Безопасности. Представители США и Англии возражали против включения в резолюцию пункта об отводе войск. «Несмотря на очевидный факт поддержки Советским Союзом и Соединенными Штатами различных сторон в войне 1967 года, обе сверхдержавы стремились не допускать перерастания этой войны в глобальное столкновение, – пишет Е. Примаков. – Между руководителями двух стран действовала «горячая линия»⁷⁴.

«…В ходе решающих событий, – пишет посол СССР в Вашингтоне А.Ф. Добрынин, – президент Джонсон вместе с Раском, Макнамарой и основными советниками постоянно находились в «ситуационной комнате» Белого дома. В Кремле непрерывно заседало политбюро. Наличие «горячей линии» сыграло неоценимую роль в поддержании постоянного контакта между Москвой и Вашингтоном, оно позволило Белому дому и Кремлю держать руку на пульсе развития событий и предотвратить опасную неопределенность намерений и действий обоих правительств»⁷⁵.

6 июня 1967 года Совет Безопасности единогласно принял резолюцию, которая призывала все заинтересованные правительства в качестве первого шага безотлагательно принять все меры для немедленного прекращения огня и военных действий на Ближнем Востоке.

Однако израильские войска продолжали наступление.

7 июня представитель СССР потребовал вновь созвать Совет Безопасности. Советская делегация предложила Совету Безопасности установить точный срок прекращения военных действий, то есть в качестве первого шага потребовать немедленного прекращения огня и всех военных действий в 20 час. 00 мин. по Гринвичу 7 июня 1967 года. Соответствующая резолюция была единодушно принята в тот же день.

7 июня Иордания сообщила, что она готова выполнить резолюцию о прекращении огня, а 8 июня правительство Египта информировало Генерального секретаря ООН У Тана о том, что оно решило согласиться на требование о прекращении огня при условии, что другая сторона поступит так же. Но в этом согласии не было пункта о возвращении к status quo ante.

8 июня советское правительство выступило с новым заявлением, которое предупреждало Израиль, что если он немедленно не выполнит требование о безотлагательном прекращении огня, содержащееся в резолюции Совета Безопасности, то СССР пересмотрит свое отношение к Израилю и примет решение, касающееся дальнейшего поддержания дипломатических отношений с ним⁷⁶.

9 июня У Тан информировал Совет Безопасности о согласии Египта, Сирии и Иордании прекратить огонь. Но израильские вооруженные силы к этому моменту начали воздушные и наземные военные операции на всем протяжении линии фронта с Сирией. В тот же день Совет Безопасности в третий раз потребовал, чтобы военные действия были немедленно прекращены. Израильские вооруженные силы продолжали продвижение по сирийской территории, подвергая Дамаск воздушной бомбардировке.

На заседании Совета Безопасности 10 июня представитель СССР призвал принять «срочные и решительные меры, чтобы остановить агрессора и осудить его по всей строгости международного закона»⁷⁷. Представитель США, призывая обе стороны прекратить огонь, высказался против осуждения Израиля.

10 июня СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем. Советское правительство заявило, что если Израиль не прекратит немедленно военные действия, то Советский Союз «совместно с другими миролюбивыми государствами применит в отношении Израиля санкции со всеми вытекающими отсюда последствиями»⁷⁸.

Советское правительство, используя прямую линию связи с Вашингтоном, предупредило, что если Израиль не прекратит военные действия, то Советский Союз не остановится перед принятием мер военного характера⁷⁹.

10 июня через три часа после получения советской ноты израильские войска прекратили огонь на всех фронтах. Руководители страны посчитали, что выполнили поставленные военно-стратегические задачи. Возможно, они могли рассчитывать и на большее расширение зоны оккупации, чтобы приобрести дополнительные козыри для торга. Но разрыв Советским Союзом и большинством стран Восточной Европы дипломатических отношений, хотя и истощал на тот момент арсенал средств политического давления на Израиль, создавал атмосферу неопределенности. Дальнейшая советская реакция могла быть неожиданной. Это заставило израильское руководство остановиться. Видимо, в Вашингтоне решили, что нельзя провоцировать СССР на какие-то не просчитанные заранее действия, что Израиль уже добился всех необходимых успехов и теперь может спокойно пожинать их политические плоды.

В какой степени Израиль рассчитывал на поддержку США, начиная войну? Решение принимало само израильское руководство, уверенное в успехе, но рассчитывало на помощь Вашингтона в случае осложнений. В интересах Вашингтона было нанести удар по престижу и позициям СССР, что неизбежно стало следствием разгрома его арабских союзников и друзей, в результате которого, возможно, последовала бы смена режимов в Египте и Сирии. Задача вытеснить Советский Союз с Ближнего Востока не снималась с повестки дня американской политики.

Президент США Л. Джонсон в своих мемуарах утверждает, что он якобы уговорил израильтян не начинать войну и война стала для него неожиданностью⁸⁰. США, увязшие во вьетнамской войне, не хотели быть втянутыми в какие-либо военные действия на Ближнем Востоке. Весь вопрос, «каким тоном» президент США «уговаривал» своего фактического союзника не начинать войну. Правда, быстрая победа Израиля его устраивала⁸¹. США фактически дали «зеленый свет» израильским действиям. Л. Джонсон, однако, поддержал в июне советское предложение о принятии резолюции Совета Безопасности ООН о прекращении огня. Она была единогласно принята. 7 июня Израиль дал согласие, но с условием возвращения к status quo ante, то есть открытию залива Акаба и выводу египетских войск с Синайского полуострова. Каир и Дамаск не откликнулись сразу на поддержанное американцами советское предложение, что позволило, по версии Л. Джонсона, Израилю захватить Синайский полуостров, Восточный Иерусалим и Голанские высоты. 8 июня Каир принял предложение о прекращении огня. 9 июня согласился и Дамаск, утром 10 июня о согласии сообщил и Израиль. Но время уже было потеряно.

Подводя итоги Шестидневной войны, Л. Джонсон писал: «…Я сожалел, что Израиль решил нанести удар по стянутым к его границам арабским войскам, как и об отказе Насера незамедлительно принять наше предложение о прекращении огня, сопровождавшееся открытием залива Акаба и взаимным выводом войск с Синайского полуострова. Войну начать намного легче, чем установить мир. Если бы Насер принял наше предложение, осложнения, которые привели к нападению Израиля, были бы быстро устранены. Синай был бы очищен от войск… Промедление арабов привело к войне, по окончании которой израильские войска остались на оккупированных территориях Сирии, Иордании и ОАР»⁸².

Конечно, Джонсон субъективен и стремится обелить и американцев, и израильтян. Но в трактовках арабов, которые, помимо израильтян, во всем винят не себя, а американцев, концы с концами не сходятся.

«С момента образования Израиля в 1948 году мы поддерживали территориальную целостность всех государств региона, – писал Джонсон. – Наше обязательство не было зафиксировано ни в каком договоре, но оно имело силу. Оно основывалось на Трехсторонней декларации 1950 года, в которой США, Великобритания и Франция обещали противостоять любой попытке изменить путем применения силы национальные границы на Ближнем Востоке. Четыре президента – Трумэн, Эйзенхауэр, Кеннеди и я – публично подтвердили это обязательство»⁸³. Но проблема и в том, что в 1967 году у Израиля вообще не было международно-признанных границ.

С позиций сегодняшнего дня легко считать разрыв дипломатических отношений с Израилем ошибкой советского руководства. Ведь можно было отозвать посла, снизить уровень отношений, оставить бюро связи под нейтральным (например, финским) флагом, сохранить канал постоянной связи с израильским правительством и другими политическими силами в Израиле, а тем самым – облегчить советское участие в будущем мирном процессе. Обычно этот шаг интерпретируется западными да и российскими исследователями как жест в пользу арабов. Но вот какое объяснение дал автору один из ответственных работников МИДа.

Дипломат. Иногда МИД шел на шаги, которые оказывались вредными для нашей политики, например, разрыв в 1967 году дипломатических отношений с Израилем. Ясно, что это был ошибочный шаг, который нам стоил многого. Но почему мы на него пошли? Я вспоминаю рассказ Льва Исааковича Менделевича, который участвовал во всей этой кухне в то время. Предложение о разрыве было выдвинуто в последний момент на политбюро Громыко, чтобы не ввязываться в крупную военную авантюру, на которой настаивали наши «ястребы». Это была кость, брошенная нашим «ястребам».

Автор. А кто у нас был среди «ястребов» в то время?

Дипломат. Менделевич никого не называл… Громыко опасался, что мы столкнемся с США и это будет повторением ракетного кризиса 1962 года. Разрыв отношений с Израилем был прежде всего не жестом в пользу арабов, а ходом во внутриполитической игре.

9 июня 1967 года Гамаль Абдель Насер заявил о своей отставке. Началось формирование нового руководства страны. Но в тот же день миллионы египтян вышли на улицы, требуя его возвращения к власти. Насер вернулся на пост президента 11 июня. Попытка военных во главе с маршалом Амером организовать военный переворот была пресечена Насером. Амер покончил жизнь самоубийством.

Будучи не в состоянии предотвратить поражение арабских стран в военных действиях, СССР смог помочь им уйти от политического и стратегического краха. Через несколько дней после окончания войны начались массированные переброски оружия, снаряжения, инструкторов в Египет и Сирию. Была выделена чрезвычайная экономическая помощь.

В советских органах массовой информации развернулась антиизраильская, антисионистская кампания. Израильтян обвиняли в варварских действиях. «Агрессоры убивают военнопленных и беззащитных крестьян. Они публично расстреливают мужчин, женщин и детей… Даже западные корреспонденты сравнивают эти преступления с нацистскими»⁸⁴. «Правда» использовала термин «геноцид»⁸⁵. Министра обороны Израиля Моше Даяна стали называть Моше Адольфович. Международный сионизм изображался как банда гангстеров и орудие банкиров Уолл-стрит, а иногда как хозяин Уолл-стрит. Сионизм объявляли не политическим движением, а «преступным заговором, направленным против всех миролюбивых народов». Черпая вдохновение в иудаизме, он всегда был расистским. Конечная цель его – мировое господство. Но главной конкретной задачи «израильская агрессия» не достигла. «Прогрессивные» арабские режимы не были свергнуты⁸⁶.

Политике СССР на Ближнем Востоке был посвящен пленум ЦК КПСС 21 июня 1967 года. В постановлении пленума отмечалось, что «израильская агрессия» – «результат заговора наиболее реакционных сил международного империализма, в первую очередь США, направленного против одного из отрядов национально-освободительного движения, против передовых арабских государств, вставших на путь прогрессивных социально-экономических преобразований в интересах трудящихся и проводящих антиимпериалистическую политику»⁸⁷. Определяя задачи советской внешней политики в связи с обстановкой на Ближнем Востоке, пленум указал на необходимость «и в дальнейшем укреплять дружбу и сплоченность между Советским Союзом и арабскими государствами, давать решительный отпор проискам империализма, разоблачать его истинную антинародную суть, вести борьбу против клеветнической кампании и раскольнических действий группы Мао Цзэдуна, направленных на разъединение антиимпериалистических сил, подрыв доверия между народами арабских государств и народами социалистических стран»⁸⁸.

Эти тезисы и «аргументы» были бессчетное количество раз повторены затем советскими исследователями и журналистами.

Автор⁸⁹. Сейчас, спустя много лет, вы по-прежнему считаете, что США были заинтересованы в войне 1967 года?

Е.Д. Пырлин (бывший заместитель заведующего отделом Ближнего Востока МИД СССР, затем научный работник). Пожалуй, да. Ведь часть правды в том, что мы тогда писали, была. Им нужно было все-таки Насера и сирийских баасистов прижать или свалить – или поодиночке, или вместе.

Автор. Но ведь и израильские политические деятели, и израильские авторы пишут, что не было тогда концентрации израильских войск на сирийской границе.

Е.Д. Пырлин. Мобилизационный срок Израиля – сутки. Нужно было политическое решение начать войну, а оно, видимо, было. Тут Насер и дал им предлог, сняв войска ООН и заблокировав Тиранский пролив. Мы могли бы вмешаться, резко сказать Насеру, чтобы он отменил решение. Но не решались, опасаясь с ним поссориться. Потому что, как всегда, смотрели на события через чьи-то очки. Не через свои очки великой державы, а через очки египетские. Потом стали смотреть через сирийские очки.

Часть арабского общественного мнения и многие политические деятели обвиняли Советский Союз в том, что он не предотвратил поражения своих арабских друзей. Это, по словам «Правды», были «грязные обвинения».

В арабском национальном характере вообще очень редко присутствует чувство раскаяния, самокритики, характерное, напротив, для русского национального характера. В неудачах и поражениях виноваты судьба (кадар), империалисты, Советский Союз, но не сами арабы. Правда, на этот раз масштабы военного поражения и унижение арабского национализма были таковы, что спустя несколько месяцев прошла волна очистительной самокритики, но она охватила лишь тончайший слой левой интеллигенции.

Советская печать объясняла израильские военные успехи и внезапностью нападения, и западными вооружениями, и сотрудничеством с США, и шовинистическим настроем израильского населения. Насера же предала «военная буржуазия», в особенности командование ВВС. Отмечалось, что экстремистские антиизраильские лозунги нанесли большой урон арабскому делу. Прогрессивные режимы Египта и Сирии потерпели поражение потому, что были недостаточно прогрессивными. Нужно вычистить реакционеров, изгнать антисоветские элементы из всех политических и военных структур, тогда арабы станут сильнее и вернут потерянные земли.

Оказывая своим союзникам – Египту и Сирии – военную и экономическую помощь, Советский Союз активно использовал и дипломатические карты в ближневосточной политике.

17 июня 1967 года собралась V Чрезвычайная сессия Генеральной Ассамблеи ООН, в которой принял участие председатель Совета министров СССР А.Н. Косыгин. 19 июня он внес проект резолюции, в соответствии с которой Генеральная Ассамблея, в частности: 1) решительно осуждала агрессивные действия Израиля и продолжавшуюся оккупацию Израилем части территории ОАР, Сирии и Иордании, отметив, что это является актом признанной агрессии; 2) требовала, чтобы Израиль немедленно и без всяких условий отвел все свои войска с территории указанных государств на позиции за демаркационными линиями перемирия, установленными Общими соглашениями о перемирии; 3) требовала также, чтобы Израиль возместил полностью и в кратчайший срок весь ущерб, причиненный ОАР, Сирии и Иордании и их гражданам своей агрессией, и возвратил им все захваченное имущество и другие материальные ценности⁹⁰. Отметим, что в проекте еще нет палестинской проблемы, которой спустя несколько лет еще предстоит стать сердцевиной арабо-израильского конфликта.

США и их союзники воспрепятствовали принятию Генеральной Ассамблеей советского проекта, но не провели и свой.

В июне – июле 1967 года Москву посетили президент Алжира Х. Бумедьен, президент Иракской Республики А. Ареф, затем прибыл президент Сирии Н. Атаси.

Председатель президиума Верховного Совета СССР Н.В. Подгорный в июле – августе направился в Каир, Дамаск и Багдад. В октябре 1967 года король Иордании Хусейн прибыл в Москву.

Г.А. Насер посетил Москву в июле 1968 года.

Вопрос о принципах политического урегулирования ближневосточного кризиса рассматривался на заседаниях Совета Безопасности, проходивших 9–22 ноября 1967 года.

22 ноября 1967 года Совет Безопасности единогласно принял проект резолюции № 242, предложенный Великобританией и носивший компромиссный характер. Резолюция предусматривала, в частности, «вывод израильских вооруженных сил с территорий, оккупированных во время недавнего конфликта». Выступая после голосования, представитель СССР заявил, что он голосовал за английский проект, понимая его так, что речь идет о выводе израильских войск именно «со всех захваченных ими арабских территорий в результате агрессии 5 июня 1967 года». Для читателя даю пояснение: в русском языке нет определенного или неопределенного артикля. Поэтому если понятие «оккупированные территории» употреблять по-английски или по-французски с определенным артиклем, то на русский язык это надо переводить словом «все». В английском тексте резолюции определенный артикль отсутствует, во французском варианте он есть, поэтому израильтяне используют как базу для дипломатического торга только английский вариант.

Резолюция признавала право Израиля на существование, а палестинскую проблему рассматривала только как проблему беженцев.

Неизвестную деталь дипломатической борьбы тех дней привел в беседе с автором бывший посол в Сирии Ю.Н. Черняков⁹¹.

Ю.Н. Черняков. Американцы не считались и не считаются с арабами, потому что у них есть Израиль – их хозяин.

Автор. Вы считаете, что Израиль определяет американскую политику?

Ю.Н. Черняков. Во всяком случае, в арабских странах.

Автор. Я – сторонник сбалансированного отношения к этому делу.

Ю.Н. Черняков. Я приведу пример. В 1967 году во время войны я поддерживал контакты с Вашингтоном. Американцы радели об Израиле больше, чем о себе. Советский посол в США Добрынин приехал тогда в Нью-Йорк в составе советской делегации во главе с Громыко. Потом Громыко уехал, а он остался. Главной фигурой при выработке резолюций с американской стороны был Голдберг, представитель США в ООН. Когда позиции расходятся, то часто делают такой текст, который можно толковать по-разному. Сделали такой обтекаемый текст и на этот раз. Голдберг, видимо, не понял сути дела и дал согласие на формулировку, которая устраивала нас и арабов. Когда израильтяне увидели ее, видимо, ему основательно досталось. Голдберг решил взять свое предложение обратно. Он раньше передал его не в виде печатного текста, а написал бумажку от руки и дал ее Добрынину. А тот не отдал эту бумажку. Когда Голдберг стал кричать, что он не давал такого предложения, Добрынин спросил: «А кто писал эту бумагу?» Голдберг был смущен, но все равно отказался от своего же предложения. Потом был принят английский вариант.

В конце 1968 года для выполнения резолюции № 242 Совета Безопасности от 22 ноября 1967 года советское правительство предложило свой план урегулирования: Израиль и соседние арабские страны одновременно делают заявление о готовности пойти на прекращение состояния войны между ними и достижение мирного урегулирования после вывода израильских войск с оккупированных арабских территорий. В связи с этим Израиль заявляет о своей готовности начать с зафиксированной даты вывод войск с оккупированных арабских территорий. Кроме того, в день начала вывода израильских войск, который осуществлялся бы под наблюдением представителей ООН, арабские страны, а также Израиль должны были бы депонировать в ООН соответствующие документы о прекращении состояния войны, об уважении и признании суверенитета, территориальной целостности и политической независимости всех государств данного района и их права жить в мире в безопасных и признанных границах, согласно резолюции Совета Безопасности. В соответствии с договоренностью, которая могла бы быть достигнута посредством ООН, можно было бы согласовать вопросы, касающиеся безопасных и признанных границ, обеспечения свободы судоходства в международных водах данного района, справедливого урегулирования проблемы беженцев, обеспечения территориальной неприкосновенности и политической независимости каждого государства района Ближнего Востока⁹².

Через год, в январе 1970-го, СССР вновь выступил с основными положениями этого плана⁹³.

Тем временем кризисная обстановка в регионе подтолкнула руководство СССР, США, Великобритании и Франции на совместные поиски решения. Главы дипломатических ведомств четырех великих держав провели консультации по вопросу о путях выполнения резолюции Совета Безопасности. В коммюнике, опубликованном 21 сентября 1969 года после встречи четырех министров с Генеральным секретарем ООН, отмечалось, в частности, что участники четырехсторонних консультаций подтвердили необходимость поддержки и выполнения резолюции Совета Безопасности от 22 ноября 1967 года, согласились с тем, что на Ближнем Востоке должен быть установлен прочный мир, и признали, что все государства на Ближнем Востоке имеют неотъемлемое право существовать как независимые и суверенные⁹⁴. Казалось бы, Советский Союз становился полноправным участником политического процесса на Ближнем Востоке. Но совещание в таком составе больше не созывалось.

Вскоре в советских предложениях по ближневосточному урегулированию стал присутствовать новый элемент – требование «удовлетворить законные права арабского народа Палестины»⁹⁵. Об этом говорилось в решениях XXIV съезда КПСС, который состоялся в марте 1971 года.

Арабо-израильская война 1967 года, которая нанесла серьезное поражение союзникам СССР и немалый ущерб его престижу, отнюдь не означала крушения советского влияния на Ближнем и Среднем Востоке, созданного за предыдущее десятилетие. Скорее наоборот. Общественно-политические процессы, набиравшие силу в 50-х – начале 60-х годов, по инерции продолжались. Война 1967 года их даже ускорила. В арабском общественном мнении она воспринималась как «агрессия Израиля в сговоре с США» и совпадала, таким образом, с советской версией. Антизападные («антиимпериалистические») настроения усилились. На этой волне в июле 1968 года произошел новый баасистский переворот в Ираке, в мае 1969 года – леворадикальный переворот в Судане, а 1 сентября 1969 года – революция в Ливии.

Привлекательность многих элементов социально-политической модели, скопированной с Советского Союза, пока еще не окончательно потускнела. Разве не показывали военно-политические успехи Вьетнама или Кубы, каким мобилизационным потенциалом обладают леворадикальные режимы? Разве Египет – лидер арабского мира – не шел все дальше по этому пути?

Но главное было в другом.

Советское руководство продемонстрировало, что оно не допустит крушения дружественных ему режимов и обладает для этого средствами и возможностями. Широкомасштабная военная помощь Египту и Сирии была призвана полностью восстановить и увеличить их военный потенциал. Строительство крупных объектов, таких как высотная Асуанская плотина и плотина на Евфрате, Хелуанский металлургический комбинат, продолжалось при сотрудничестве с СССР. Все большее число египтян, сирийцев и иракцев обучалось в СССР.

Но одновременно проявлялись и усиливались те тенденции, которые уже в первой половине 70-х годов начнут подвергать эрозии советское влияние на Ближнем Востоке. Дело было даже не в неспособности революционно-авторитарных режимов решать внутренние проблемы. В конце концов, неудачи можно было списать на «происки империализма и сионизма», на обстановку военного времени – частично это было действительно так, да и в полной мере этот их внутренний кризис скажется позднее.