Текст книги "Царь Соломон и золотой век царя Симеона"

5

Катары, приверженцы движения 11—13 веков, получившего распространение в Италии, Фландрии, Шамапни, в рейнских землях, Южной Галии. Считается, что термин «катары» происходит от греческого слова «чистые». Но это слово было придумано в 1163 г. в рейнских землях клириком Экбертом де Шонау который, сообщая о сожжении еретиков на костре, употребляет слово «катары», используя игру слов по-гречески это означает чистые, а на латинском языке – колдуны и поклонники котов.

Традиции этой веры стали известны одновременно в районе 1000 года в Болгарии, Ромее и в Западной Европе. Создали свою религиозную организацию, во главе которой стояли наставники – «совершенные» (perfecti). Против них римская церковь при поддержке светской власти повела ожесточённую борьбу. Учение легло в основу движения альбигойцев. В результате беспощадных преследований к концу 13 – 14 веков они почти полностью были искоренены. Первые их преследования, о которых дошли сведения, были в Орлеане в 1017 г., в Шалоне в 1045 г., в Госларе в 1052 г., в Кельне в 1163 г. Себя они именовали christiani, boni christiani, bons homes.

Альбигойцы (Albigeois), участники широкого движения в Южной Галии 12—13 веков, приверженцы учений катаров. Происхождение названия связывают с городом Альби (Albiga). На юге Галии стояла самая старая синагога, гора рядом с Каркассоном называлась Еврейской горой. В оригинале «Песни об Альбигойском Крестовом походе» альбигойцы названы: «cels de Bolgaria» – болгары.

На Синоде в Сен-Феликс де Караман (1167 г.), созванном по призыву славянского папы Никиты Цариградского прихода «ordo de Dugrutia», альбигойцы познакомились с западным катаризмом и организовались по его примеру. Это стало причиной, побудившей, ввиду подготовки Рима к всеобщему преследованию, к объединению родственных, сформированных по сходным принципам, но не единых «церквей Иоанна» – как они сами себя называли.

Известное покровительство альбигойцам оказывал тулузский граф. По инициативе папства были предприняты крестовые походы (Альбигойские войны). Альбигойцы были осуждены 12-м Вселенским (4-м Латеранским) собором (1215 г.). В городах юга Франции была учреждена инквизиция, началось кровавое искоренение альбигойцев, сопровождавшееся широкой конфискацией их имуществ в пользу католической церкви и королевской власти. Впрочем, датировка имеет широкие колебания, разрушения относят и к времени после 16 века.

Катары делились на сочувствующих, верующих и «Совершенных».

Сочувствующие выполняли только очищение и становились катарами – то есть чистыми. Верующие – получают малое посвящение, то есть знают один секрет учения, смысл молитвы «Отче наш». «Совершенные» или «Преображенные» – получали Посвящение.

Священное Писание катары переводили на народный язык, но в молитвах сохранили латинский язык. Для отправления их крайне простого богослужения у них было посвященное духовенство. Катары называли себя просто «христианами».

Церковь катаров имела свою структуру. В южной Франции к началу 13 века было три диоцеза: Тулузский, Каркассонский и Альбигойский. Во главе каждого диоцеза стоял епископ из числа старцев – уважаемых пожилых «совершенных». Епископу в управлении помогали два священника, именуемые Старшим и Младшим сыновьями (Filius Major, Filius Menor). Главной обязанностью Filii было посещать членов церкви и наставлять их в вере. Filius Major избирался конгрегацией, а повышение его в сан епископа происходило, когда открывалась вакансия; посвящение совершалось через наложение рук, или cjnsolamentun, которое заменяло крещение, и было необходимым обрядом при вступлении в церковь. Всякое духовное лицо 3-х высших степеней имело при себе диакона, который помогал ему и в случае надобности заменял его; обязанности всех их были почти одинаковы. Следователи Святой Инквизиции верили в существование катарского папы.

Источники, по которым известна вера катаров это антикатарские тексты – несколько десятков полемических трудов, написанных в конце 12 и в 13 веках. Некоторые авторы прежде принадлежали к катарскому клиру, но вернулись в католичество, как, например, итальянец Райнерий Саккони.

Показания перед трибуналами Инквизиции с 1234 по 1325 годы.

Тексты катаров: три Ритуала (Латинский анонимный трактат, Лионский ритуал, Флорентийский ритуал и Дублинский ритуал), два теологических трактата (на латыни), один из которых является трудом, вернее, резюме труда итальянского катарского теолога Джованни де Луджио («Книга о двух началах»), написанная около 1250 года и сохранившаяся во Флоренции.

Апокрифические тексты, используемые катарами: христианские по происхождению, но сомнительные для ортодоксальной мысли и потому не вошедшие в канон. Это, прежде всего:

«Вопросы Иоанна». В нем содержится миф о Творении и Падении, с некоторыми ссылками на Книгу Бытия, с которой начинается Старый Завет. Сама рукопись «Вопросов Иоанна» имеет такую католическую приписку: «Тайный апокриф еретиков из Конкореццо, привезенный для их епископа Назария из Болгарии и преисполненный догматических ошибок». Его использовали итальянские катары школы Конкореццо, но школа Альбаненсов и окситанские катары его не использовали.

«Видение Исайи». В нем говорится о вознесении пророка та седьмое небо, где он видит Бога, Святого Духа и узнает о миссии Христа. Наличие этой книги в качестве душеполезной литературы очень часто упоминается в реестрах Жоффре д'Абли и Жака Фурнье в 14 веке. Например, двое молодых дворян в Ларнате (Арьеж) видели около 1301 года как Пейре Отье и его брат Гийом «сели и один из этих еретиков начал читать «Видение Исайи» (реестр Жоффре д'Абли). Белибаст цитирует его на память своим верующим в 1318 году (реестр Жака Фурнье). Богомилы и катары сохранили манускрипт «Видение Исаии». Был распространен между египетскими гностиками и присциллианистами Испании и Лузитании. Существует латинская редакция в переводе, сделанном в Италии, известна эфиопская редакция. Есть русский аналог данного апокрифа («Видение Исайи»).

«Вознесение Исайи». Впервые упоминается в полемике с альбигойцами соратника св. Доминика Дюрана из Гуэски в 1222 г. Ссылается на него ересиолог Монета из Кремоны (1240 г.). Большинство ученых считают данный апокриф переводом более раннего богомильского текста на латынь. Епифаний, упоминает «Вознесение Исайи» среди книг, которыми пользовались гностики из секты «архонтиков». Имеется ряд различий, которые могут означать, что латинский и русский варианты восходили к разным источникам. Возможно того, что существовали самостоятельные апокрифы «Видение Исайи» на трех языках – греческом, коптском и латинском. Помимо болгарского и русского следует упомянуть также эфиопский текст данного апокрифа.

Катары признавали реинкарнацию от которой римская церковь отказалась. Окситанские катары не верили в первородный грех.

Катары утверждали, что имеют апостольскую преемственность: что они настоящие наследники Христа и апостолов. В силу этого, они отказывались и именно поэтому были объявлены еретиками от всех позднейших добавлений и церковных установлений. Они отклоняли постановления всех церковных соборов, творения Отцов Церкви. Они считали, что крещения водой недостаточно, а крещение детей не имеет смысла. И они отрицали таинство Евхаристии, которая является краеугольным камнем католицизма. Вместо Евхаристии они практиковали благословение хлеба, который они ломали и раздавали в воспоминание о Христе. Вместо всех таинств Римской Церкви, они практиковали единственное таинство, о котором говорится в Евангелии, а именно, крещение Святым Духом и огнем, крещение путем наложения рук: consolamentum. Церковь Божья (Gleisa de Dio), как называли себя катары, не налагала на своих верующих никаких ограничений в области телесных искушений и только собственным примером показывала им, что такое апостольская жизнь.

Катары не признавали церковных реформ придуманных и утвержденных иерархами Рима и никак Риму не подчинялись. Ритуалы катаров полностью повторяют раннехристианские ритуалы, и большинство историков считает, что у них почти в нетронутом виде сохранились многие раннехристианские обряды, а их литургия на 60 процентов совпадает с православной.

Принципиальной разницей между катарами и католической церковью было то, что цвет катарского монашества составляли не девственницы и девственники, а очень зрелые мужчины и женщины. Католики злобно писали о них, что они сначала поддаются всем искушениям и радостно развлекаются лет, а потом когда уже ничего не хочется, уходят в монахи, а мы бедные с 18 лет имеем жало в плоть, но мужественно с ним боремся. Введение обязательного целибата для священников одним махом уничтожило в Европе тысячи семей: «Не может церковь освободиться от рабства мирянам, доколе духовные лица не будут освобождены от жен». Прелату семья не нужна: он должен быть безупречным исполнителем воли папы, не связанным больше никакими обязательствами. Мирянам дается папское разрешение и даже вменяется в обязанность преследовать священнослужителей, не желающих бросить семью, и насильственно содействовать делу безбрачия духовенства. В начале тысячелетия гомосексуализм в монастырях получил такое распространение, что уже не воспринимался как нечто из ряда вон выходящее, даже обители с мягким уставом превращались в гомосексуальные притоны. Не видя средств к тому, чтобы победить эту заразу, папский престол легализовал проституцию.

Катаризм был одновременно Церковью и религиозным орденом, а его основной чертой было то, что он не признавал христианской легитимности ни Римской Церкви, ни Папы. В то же самое время, это была Церковь, со своей епископальной иерархией, организованная вокруг епископов, в чьих руках была власть посвящать в проповедники путем передачи Святого Духа.

Наиболее ярых проповедников богомильства сжигали на кострах, их имена предавались анафеме на церковных соборах, их книги повсеместно запрещались и уничтожались. Одним из самых ревностных проповедников Богомила в Ромее Василий был сожжен на костре в Константинополе в 1111 году.

С катарами вела войну римская церковь. Будучи религиозной полицией, Инквизиция имела свои отделения во всех больших городах, вызывая на допросы жителей целых деревень. Она имела собственные тюрьмы, которые носили название Мур, налагала аресты на имущество и перелавала его своим сторонникам. Так катарскую деревню Мон-Сегюра, разрушенную Инквизицией, передали клану де Леви (Левиты).

Богомилы и катары, имели единый обряд и литургию, и они относились к одной Церкви.

6

Наряду с влиянием богомильства в Западной Европе оно начало распространяться и на Руси. Важной предпосылкой для этого стало этническое и языковое родство между болгарами и русскими. Из болгарской земли начался постоянный приток книг религиозного и светского содержания. Среди этих книг были не только произведения официальной литературы, но и сочинения народного характера возникавшие в Болгарии, прежде всего в связи с учением богомилов. Поэтому как в Италии, так и на Руси имя «болгары» стало появляться в смысле «еретики» («согласно сарацинским книгам или словам проклятых болгар»). Получить представление о роли болгар, как распространителей ереси на Руси, позволяет «Слово некоего христолюбца и ревнителя по правой вере», составленное, вероятно, в 11 веке. В этом произведении содержатся нападки на «плохих христиан», и, по словам автора, эти люди были хуже «жидов и болгар».

Проникновение богомильского влияния было связано с распространением и популяризацией ряда произведений, шедших из болгарской земли. Среди важнейших сочинений могут быть упомянуты «Видение Исайи», «Енох», «Варух», «Житие Адама и Евы», «Апокалипсис Иоанна», «Евангелие Фомы». Произведения богумила Иеремии (современник царя Петра) проникали на Русь. Это также русские рассказы о Соломоне, Соломоне и Китоврасе. Неизвестно, являются ли магические книги (Громовник, Трепетник, Колычник) книгами богумильского происхождения. Кроме того, среди русских ходили и некоторые созданные под влиянием богомильства рассказы, среди которых важное место занимала уже упоминавшаяся легенда о Тивериадском море. В течение долгого времени были известны только русские тексты под названием «болгарских басен». Болгарские тексты начали появляться только в конце 19 века.

Распространение богомильских взглядов вызвало реакцию со стороны официальной церкви. Эта реакция нашла своё выражение в составлении произведений, чьей главной целью было возразить еретикам – «Слове некоего христолюбца и ревнителя по правой вере» и «Слове Иоанна Златоустого». Борьба с ересями отражена в канонической литературе и, особенно в русском Номоканоне («Кормчей книге»). Особое внимание церковь уделяла апокрифическим писаниям, которые были собраны в специальные списки. Первый индекс такого содержания был помещён в известный «Святославов сборник» 1073 года как перевод соответствующего греческого индекса. В борьбе богомилов помощь духовенству оказала «Беседа Козьмы пресвитера против богомилов», это сочинение было известно в конце 11 века.

7

Полагают, что сильный импульс культурной жизни христианской Болгарии был дан решениями Преславского совета 893 года, согласно которому славянский болгарский язык становится единственным в светской и церковной администрации страны.

Но до 19 века болгарского литературного языка не существовало. С середины 30-х годов 19 века болгарским обществом овладевает идея создания единого нормированного литературного языка, выработки общей грамматики для всей Болгарии, которой все должны следовать в своих писаниях. Эта идея впервые отчетливо была сформулирована Неофитом Рыльским в его «Болгарской грамматике» (1835 г.).

На тот момент болгарский язык был неизвестен лингвистам. А. X. Востоков исключил из списка славянских языков и диалектов болгарский язык, объясняя это тем, что по этому языку не изданы ни грамматика, ни словарь.

Все образованные классы пользовались церковно-славянским языком, а при Порте также сербским в его старом варианте.

Сказание болгарина Константина Костенечки (до 1418 г., впервые издано В. Ягичем в 1895 г.) поясняет, какой это был язык: «Потому что ясно, что вначале те, кто хотели сделать перевод на славянский язык, не могли сделать его на болгарский язык, хотя некоторые говорят, что было сделано так. Потому что как можно было бы перевести эллинскую или сирийскую, или еврейскую утонченность на этот грубый неотесанный язык? Или на сербский высокий и неудобный голос? Поэтому после того как те добрые и дивные мужчины подумали, выбрали утонченнейший и прекраснейший русский язык и взяли ему в помощь болгарский и сербский, и боснийский, и словенский, и отчасти чешский, и даже и хорватский, чтобы вместить в него божественные писания. И так был сделан перевод… И все утонченные слова русские. Его достояние. Через достояние Господа Бога. …Обобщая, скажу: все божественные писания – на русском с небольшой только помощью от других здесь и там и, кроме, были составлены для него… А что касается других вспомогательных языков, из болгарского происходит „ныне и присно“ и другие подобные, которых нет в русском».

Патриарху Евфимию (1375—93 г.) принадлежит великая заслуга – исправление богослужебных книг. Подробности этого дела мало выяснены. Обширное знакомство с церковной литературой привело Евфимия к признанию несовершенства языка славянских церковных текстов и необходимости их исправления. Свою попытку исправления книг Евфимий поставил на филологическую почву. Чтобы восполнить несовершенство языка болгарских церковных текстов, он решил обратиться к русскому языку, который, по его и его сподвижников разумению, был наиболее удобен для выражения тонкостей «еллиньскаа или сирийскаа или еврейскаа» языков. «Добрые терновские изводы», т. е. рукописи тырновского письма славились и после не только в Болгарии, но и в Сербии. При Льве Мудром известен настоятель Псамафийского монастыря патриарх Константинопольский Евфимий (907—912 г.) и в (490—496 г.).

Паисий Хилендарский в «Истории славяно-болгарской» (1762 г.) говоря о труде Кирилла о переводе писаний пишет, что сначала перевел Кирилл Евангелие от Иоанна. Перевод показали императору Михаилу, патриарху Игнатию и другим. Перевод был одобрен. Тогда они пошли в город Охрид к архиепископу Клименту. И там собрались пять болгарских философов (Климент, Сава, Наум, Эразм и Ангеларий), которые знали эллинские премудрости и писание. Они собирали «речи изрядные и правые», т.е. слова, из языков разных народов: болгар, сербов, русов, московитов, словен и поляков. В результате семеро мудрецов (философов) «составили» Псалтырь, Евангелие и другие книги. Эти книги были переданы болгарам, за что и были названы «болгарскими». Кирилл и Мефодий были «поставлены» епископами славянам в Моравии и книги были названы «словенскими».

То есть языком страны царя Симеона был не болгарский, а русский.

Более того, он был распространен в Болгарии до 18 века. А в 18—19 веках провели специальную реформу языка. Изменили грамматику, и новый болгарский язык стал отличаться от русского. Хотя эти языки до сих пор очень близки, но их полное тождество исчезло.

Д. Войнович в «Истории сербского народа. История Зеты и Черногории» (1907) указывал, что современный болгарский язык похож на сербский. Но отличается от языка старинных рукописей. «Таким образом, название церковнославянского языка древнеболгарским есть совершенная неправильность, граничащая с абсурдом; это не был древнеболгарский язык».

На территории Балкан (с Украиной) распространено явление, связанное с изменением названия языка, обычно сопровождающегося последующей реконструкцией и надстройкой с целью создания достаточного основания для национального и этнического отличия, что ведет к изменений идентичности и созданию новых этнических групп, а также их особых государственных образований. Кроме дезинтеграции языка, происходит политическая, территориальная и национальная дезинтеграция.

Реформой сербский язык был отделен от русского языка и вместо влияния русской, преобладает влияние западноевропейской литературы, реформа привела к дезинтеграции самого сербского языка. Сербский язык в 14—15 веках считался официальным языком в Оттаманской Порте. В 1818 г. была сформулирована языковая и орфографическая идея – разрушения царящего порядка – это разрыв с литературной традицией сербского народа, с русским языком, создание условий для обращения в католицизм. Австрийский подданный В. Караджич объяснял отказ от старо-славянского сербского языка в пользу местного сербского, политическим характером. При этом австрийские лингвисты сербский народный язык называли «языком пастухов и свинопасов».

Отказ от литературного языка объяснялся так же тем, что он «искусственно сглажен, так как завершен; сжат, так как выделен; канонизирован, так как используется меньшинством, высшим классом». Однако при переводе Нового Завета осуществленного в Австрии в сербском языке не нашлось понятий, выражающих дух Священного Писания, и эти понятия пришлось заимствовать в русском языке.

До формирования Югославии существовали только сербский и словенский языки. Затем в Югославии существовали сербскохорватский, словенский и македонский языки. Когда Югославия распалась, возникли новые языки – хорватский, боснийский, воеводинский, черногорский язык (который отказался от кириллицы).

Тогда же в Европе шла замена латинского языка на национальные. В Великобритании правительственные документы до 1653 года были написаны на латыни. Неофициальные документы, написанные на английском языке имеются, начиная с 15-го века. Во время протектората (1653—60 г.), государственный латинский был заменен на английский язык. После 1660 года латинский вновь стал официальным языком документов, хотя, на практике, многие документы были написаны на английском языке. В 1731 году был принят закон, сделавший английский официальным языком документов. Этот закон вступил в силу в 1733 году. В Чехии латинский язык утратил статус государственного с 1784 года, в Речи Посполитой в 1795 году, в Венгрии в 1844 году.

Возможность создания искусственного, национального языка подтверждает современные примеры. Белорусский еврей, Лейзер-Ицхок Перельман, эмигрировав в 1881 году в Палестину, стал Элиэзером Бен-Йегудой, недоучившийся врач, филолог-самоучка – зажегся идеей вернуть к жизни мертвый язык – иврит. Две тысячи лет на нем только молились. Все это было чистой воды упрямство, и дом Бен-Йегуды долгое время оставался единственным в стране, где говорили только на иврите. Но не прошло и двух десятилетий – на иврите заговорила вся еврейская Палестина.

В 14—16 веках богослужения в Польше велись на славянском (церковно-славянском) языке. На нем же печатались книги. После слияния Польши с Великим княжеством Литовским и Русским в 16 веке внезапно появляется польский язык. Польский не отличим от русского языка того же времени. Как пишут польские языковеды: «С середины шестнадцатого до начала восемнадцатого века, польский язык был языком двора в России, и таким образом проникли в русский язык ряд выражений западноевропейских ранее усвоенных польским языком и польские родные слова. В конце семнадцатого века, польский язык был также популярным и модным среди высших слоев Москвы, и его знание было мерой образования и культуры. Чрезвычайно популярны в этот период польская литература, как в оригинале и в кириллической транскрипции и переводе на русский язык. В семнадцатом веке, польский язык также использовался при дворе в Господарстве Молдова (здесь также использовался аристократией) и Валахии.

Русский язык (называемый в девятнадцатом веке также старо-русским или старым белорусским) – язык восточнославянский, который использовался на Руси, в Господарстве Молдавском и Великом княжестве Литовском. Русский язык был официальным языком Великого княжества Литовского до 1696 года, когда, определилось верховенство польского языка, однако, он оставался официальным языком провинций Брацлавской, Киевской и Волынской, которые после Люблинской унии были включены в Корону Королевства Польского. Русский язык использовался тогда, в частности, в Великом княжестве Литовском, Господарстве Молдавском, Великом княжестве Московском и Республике Новгородской». Собственно русские 16—18 веков о господстве польского языка в своей стране не подозревали, а считали наоборот, что поляки говорят по-русски. В самой Польше до 1780 года польский язык не был отдельным предметом обучения, до раздела 1795 года официальным языком был латинский.

О распространенности славянского (церковно-славянского) языка писали европейские авторы 16—17 веков. Матвей Меховский в «Трактате о двух Сарматиях» 1520 г. указывал: «Заметим, в-пятых, что славянская речь весьма распространена и широко употребляется во множестве стран и областей. Сюда принадлежат: сербы, мизии, расции или булгары и боснийцы, ныне покоренные турками. Точно так же – далматы, кроаты, паннонцы, славы, карны, богемы, моравы, силезийцы, поляки Великой и Малой Польши, мазовиты, померанцы, кассубы, сарбы, рутены, московиты. Все это – славы и винделики и занимают они обширные области. Теперь, впрочем, уже и литовцы говорят по-славянски. Сюда же относятся нугарды, плесковиты и огульки: смотри их хроники и космографии. Заметим, в-шестых, что поляки, свевы и бургунды по сию сторону Германского моря были совершенно истреблены и уничтожены императорами Генрихами, и лишь сарбы и винды или винделики остаются там и до сих пор, как сказано выше».

Павел Иовий в книге «Иоанну Руфу, Архиепископу Консентийскому» (1526 г.) писал: «Московитяне говорят языком Иллирийским и подобно Славянам, Далматам, Богемцам, Полякам и Литовцам употребляют также Иллирийские письмена. Ни один язык, как уверяют, не имеет такого обширного и повсеместного употребления, как Иллирийский. Им говорят при дворе Оттоманском и еще недавно был он в большой чести в Египте, между Мамелюками, при дворе Мемфисского Султана. На сей язык переведены многие книги, преимущественно трудами Св. Иеронима и Кирилла. Книги сии находятся почти у каждого Московского боярина и кроме их они имеют еще у себя отечественные летописи и Историю Александра Македонского, Римских Кесарей и Антония и Клеопатры, писанные также на отечественном их языке».

Марко Фоскарино «Донесение о Московии» (Relazijne dell’ imperio o ducato di Moscovia. XVI. 1537 г.) пишет: «Московиты, подобно Славянам, Далматам, Богемцам, Полякам и Литовцам, употребляют Иллирийский язык и Иллирийские письмена. Утверждают, будто этот язык самый распространенный изо всех. Он хорошо известен в Константинополе при дворе Оттоманов, а недавно его охотно слушали в Египте у Мемфисского Султана и Мамелюкских всадников».

Д. Горсей в книге «Путешествия сэра Джерома Горсея» (1626 г.) указывал: «Прежде всего после моего посещения и осмотра части Франции и Нидерландов в их цветущем, но тревожном по причине войны состоянии, я прибыл в Московию, обычно называемую Россией (Russia). Хотя я плохой грамматик, но, имея некоторые познания в греческом, я, используя сходство языков, достиг за короткое время понимания и свободного использования их разговорной речи; славянский язык – самый обильный и изящный язык в мире. С небольшими сокращениями и изменениями в произношении он близок польскому, литовскому, языку Трансильвании и всех соседних земель; он может служить также в Турции, Персии, даже в известных ныне частях Индии и т. д.».

Константин Иречек в «Истории болгар» пишет: «Словенский язык» до прошлого века, несомненно, доминировал над сербами, русскими и болгарами, даже неславянскими людьми, румынами, государством и церковью. Ветхий Завет не только служил литургии и писал духовные книги, но и государственные акты, законы и летописи. Нативный язык преобладал только после долгой борьбы (например, в Сербии). Конечно, древнеславянский язык не был свободен от влияния внутреннего нелитературного диалекта. По мере появления новых типов древнеславянского языка – болгарского, русского и сербского, с близким родством с глагито-хорватским. Различия между ними относятся в основном к фонетике и лексике».

Впервые в Молдавии валахи появились в 1164 году. В Седмиградье первые «Блачи» упоминаются в 1222 году. С 13 века появились румынские семьи в Валахии. До 1864 года века официальный и церковный язык в Валахии и Молдавии был славянским. Впрочем, османы считали, что славянский язык – это латинский язык. Так в Турецком описании 1740 г. Валахии (Эфлак) и Молдавии (Богдан): «По своему характеру валахи очень недоверчивы, а потому совершенно не способны к дружбе. Их женщины чрезвычайно красивы и весьма уважаемы, поэтому большинство дел находится в их руках. Одежда валахов похожа на венгерскую, а язык представляет смесь славянского с русским».